5

Мануэле поднял руку, делая нам знак остановиться, потом приложил палец к губам. Я сидел на маленьком пони, затаив дыхание, и смотрел на Роберто. Он тоже насторожился.

Роберто был старшим сыном генерала Диабло Рохо, ему было уже почти одиннадцать, и он был на два года старше меня. Мне было около девяти, но я на добрых три дюйма был выше. Он очень завидовал мне, особенно с прошлого года, когда стало ясно, что я расту быстрее него.

Все остальные тихо сидели на своих лошадях и прислушивались. Я тоже напряженно вслушивался, но ничего не слышал, кроме шума листвы.

— Они близко, — прошептал Мануэле. — Надо двигаться тихо.

— Хорошо бы знать, сколько их, — прошептал в ответ Гато Гордо.

Мануэле кивнул. Котяра всегда говорил разумные вещи, он был мыслителем. Возможно, он был им потому, что из-за тучности ему трудно было двигаться, вот он и предпочитал думать.

— Я сейчас это выясню, — сказал Мануэле, соскальзывая с лошади.

— Нет, — быстро ответил Котяра. — Листва сухая, и ее шорох выдаст тебя, они поймут, что мы их поджидаем.

— Как же быть?

Гато Гордо показал наверх.

— Надо двигаться по деревьям, как обезьяны. Им не придет в голову посмотреть наверх.

— Мы слишком тяжелые, — ответил Мануэле. — Под нашим весом ветки могут обломаться, и тогда конец. Котяра посмотрел на Роберто и на меня.

— Но они-то не слишком тяжелые.

— Нет! — шепот Мануэле прозвучал в тишине, словно взрыв. — Генерал убьет нас, если что-нибудь случится с его сыном!

— Тогда это может сделать Дакс, — спокойно ответил Котяра.

Мануэле посмотрел на меня, на его лице читалось сомнение.

— Не знаю, — засмеялся он.

Прежде чем он успел снова открыть рот, я поднял руки, ухватился за ветку, подтянулся и оказался на дереве.

— Я пошел, — сказал я, глядя на них сверху вниз.

Роберто выглядел мрачным и обиженным. Я понимал, что он расстроился потому, что я уходил, а он оставался. Но его отец отдал строгий приказ, и никто не посмел бы его нарушить.

— Только тихо, — предупредил меня Мануэле. — Выясни, сколько их и какое у них оружие, потом возвращайся.

Я кивнул и стал взбираться выше. На высоте примерно пятнадцати футов от земли ветки были уже слишком тонкими, чтобы выдержать мой вес, и я стал перебираться с дерева на дерево.

Двигался я довольно быстро, как всякий мальчишка, привыкший лазить по деревьям, но все равно у меня ушел почти час, чтобы преодолеть расстояние в четверть мили до лагеря. Если бы не дым от их костра, доносившийся до меня, я бы мог проскочить лагерь, а так я очутился прямо у них над головами.

Я молча прижался к стволу, сердце мое, казалось, колотилось так, что они вот-вот услышат его стук, несмотря на то, что заняты мирной беседой. Потихоньку я подался назад, и листва полностью скрыла меня.

Судя по оживленному разговору, я понял, что они не предполагают наличие людей в радиусе мили. Я тщательно пересчитал их: четырнадцать мужчин в красно-синей потрепанной и пыльной форме. Костер был разведен уже на ночь, и периодически кто-то из мужчин подбрасывал в огонь дрова. Мне было не понятно, почему они не готовят пищу, но в следующий момент я получил ответ на свой вопрос.

На маленькую поляну вышла женщина. Один из мужчин, лежавший ближе всех к костру, сел и заговорил с ней. По нашивкам на его рукаве я определил, что он сержант. В надвигающихся сумерках голос его звучал хрипло:

— А где остальные?

— Идут, — тихо ответила женщина.

Спустя минуту на поляне появились еще две женщины, которые несли большой железный котел. До меня долетел запах мясной похлебки, и рот наполнился слюной.

Женщины опустили котел на землю рядом с мужчинами и принялись разливать похлебку по жестяным мискам. После того как каждый из мужчин получил свою порцию, женщины выложили себе остатки, отошли в сторону и начали есть.

Воспользовавшись тем, что они были заняты едой, я тихонько двинулся обратно. Обогнув по деревьям поляну, я обнаружил место, где женщины готовили еду, увидел небольшой костер, рядом с которым на земле лежали одеяла, а это означало, что женщины и спали здесь. Я стал пробираться назад к своим.

Солнце уже садилось. Несмотря на то, что моего возвращения ожидали, мне удалось проникнуть незамеченным и спрыгнуть с дерева прямо в середину нашей стоянки. Увидев изумленные лица, я почувствовал прилив гордости.

— Четырнадцать мужчин под командой сержанта, — сказал я. — Они уже расположились на ночлег.

— Что у них за оружие? — спросил Котяра.

— Ружья и два ручных пулемета.

— Только два?

— Я заметил только два.

— Интересно, что они здесь делают? — сказал Котяра.

— Это, наверное, патруль, — ответил Мануэле. — Они всегда высылают патрули, чтобы обнаружить нас. — Он рассмеялся. — Но это им никогда не удается.

— Четырнадцать человек и два ручных пулемета, — задумчиво повторил Котяра. — Нас только пятеро, не считая двух мальчишек. Думаю, нам лучше смыться.

— Но сейчас самое время напасть на них, — смело заявил я. — Женщины только что раздали им еду, они заняты едой и не услышат нас.

— С ними есть женщины? — голос Мануэле звучал удивленно.

— Да.

— Сколько?

— Три.

— Дезертиры! — воскликнул Котяра. — Они сбежали в горы вместе со своими женщинами.

— Тогда правда, что армия генерала разбегается. Война скоро кончится.

— Но армия продолжает контролировать порты, — ответил Котяра. — Мы не победим, пока генерал не захватит Курату. Тогда мы отрежем их от моря, и эти империалисты янки не смогут помогать им. Вот тогда все и будет кончено.

— Я слышал, что мы наступаем на Курату, — сказал Мануэле.

— Так что будем делать с солдатами? — спросил Котяра, возвращаясь к прерванной теме.

— Не знаю, — нерешительно ответил Мануэле. — У них ведь два пулемета.

— Но у них еще и три женщины, — многозначительно заметил Котяра.

— У дезертиров не хватает духа драться, — добавил Диего Гонсалес. — Как-то раз...

Котяра оборвал его, бросив тревожный взгляд на нас с Роберто.

— Мы сможем захватить пулеметы, и генерал нас наградит. Они выставили охрану? — спросил он меня.

— Нет, — ответил я. — Лежат возле костра и едят. Охраны нет, я мог бы написать им прямо в котел, и они бы не заметили.

Мануэло принял решение.

— Мы нападем на них неожиданно, прямо перед рассветом, когда они будут дрыхнуть.

Я закутался в одеяло, спасаясь от ночной прохлады. Рядом со мной зашевелился Роберто.

— Ты проснулся? — прошептал я.

— Да.

— А я не могу спать.

— Я тоже.

— Ты боишься?

— Нет, — быстро и с какой-то небрежностью ответил Роберто. — Конечно нет.

— Я тоже не боюсь.

— Не могу дождаться утра, обязательно убью одного из солдат. Мы их всех убьем.

— И женщин? — спросил я.

— Конечно нет, — презрительно бросил Роберто.

— А что мы будем с ними делать?

— Не знаю, — Роберто на секунду задумался. — Наверное, изнасилуем.

— Не думаю, что мне это понравится, — сказал я. — Именно так и поступили с моей сестрой, так что я ненавижу насильников.

— Это потому, что ты еще маленький. Ты не сможешь изнасиловать, даже если захочешь.

— Почему?

— Слишком мал, и писька у тебя еще не выросла.

— Выросла, такая же большая, как и у тебя! — возмущенно крикнул я. — Я выше тебя.

— А писька меньше.

Я молчал, сознавая, что он прав. Мне приходилось наблюдать, как он забавлялся со своей писькой на поляне позади дома, и когда она становилась твердой, то была в два раза больше моей.

— Все равно изнасилую, — решительно сказал я. Роберто презрительно рассмеялся.

— Не сможешь, у тебя не встанет. — Он с головой завернулся в одеяло. — А теперь давай спать, мне надо отдохнуть.

Я лежал тихо и смотрел на звезды. Казалось, что некоторое из них висят так низко, что можно дотянуться рукой. Я подумал о том, какая из них моя мама, а какая сестра. Папа сказал, что они попали в рай и Бог превратил их в звезды. Видят ли они меня в ночи? Наконец я закрыл глаза и уснул.

Проснулся я моментально, как только Мануэле дотронулся до меня, и мгновенно был на ногах.

— Я готов. Я покажу вам, где они.

— Нет, — Мануэле покачал головой. — Ты останешься здесь с лошадьми. Кто-то должен за ними присматривать, иначе они разбегутся.

— Но...

Мануэле оборвал меня, голос его звучал твердо.

— Ты и Роберто остаетесь с лошадьми. Это приказ. Я посмотрел на Роберто, но он отвел взгляд. Что бы он ни говорил, он тоже был еще маленьким. Если бы он был взрослым, его взяли бы с собой.

— Пора, — прошептал Котяра.

— Остаетесь здесь до нашего возвращения, — предупредил Мануэле. — Если к полудню мы не вернемся, забирайте лошадей и идите домой. Ясно?

Мы молча кивнули, наблюдая, как они исчезают в лесу. Некоторое время нам еще был слышен шорох листьев год их ногами, потом все стихло.

Роберто посмотрел на меня.

— Пошли, посмотрим лошадей.

Я последовал за ним к тому месту, где были привязаны лошади. Они тихо пощипывали травку, словно дома на пастбище.

— Не понимаю, почему мы должны все пропустить, — сказал я. — Лошади никуда не денутся, они же стреножены.

— Мануэле сказал, что мы должны оставаться здесь, — ответил Роберто.

Внезапно я ощутил прилив отваги.

— Вот и оставайся, а я не буду.

— Мануэле рассердится.

— А он не узнает, — ответил я — По деревьям я доберусь туда быстрее их.

Я начал карабкаться на ближайшее дерево, но задержался на нижней ветке.

— Я расскажу тебе все, что там произойдет.

— Подожди! — крикнул он — Я с тобой.

6

Повторный путь занял меньше времени, чем вечером, потому что я точно знал, куда двигаться. Мы сидели на деревьях и ждали, как вдруг Роберто тронул меня за руку и кивнул. Я увидел Мануэле и Котяру, мелькнувших на краю поляны и исчезнувших в листве.

С нашего наблюдательного пункта нам было видно, как наши окружали спящих солдат. Я бросил взгляд на лагерь. Солдаты не подавали признаков жизни, а спали, завернувшись с головами в одеяла, расположившись вокруг затухающего костра. Я начал считать.

В рассветных сумерках я насчитал только двенадцать и стал напряженно вглядываться, чтобы отыскать еще двоих, но тщетно. И вдруг я понял: они были с женщинами. Интересно, заметил ли это Мануэле.

В тени поляны я почувствовал движение. Котяра подавал знак кому-то, кто находился на противоположной стороне поляны. Я повернул голову. Из листвы показался Мануэле, за ним Диего, и я различил тусклый блеск широкого мачете.

Рядом с Котярой появились двое остальных. Мануэле махнул мачете, и они тихо тронулись через поляну. Сверкнули клинки, и не успели солдаты открыть глаза, как пятеро из них были уже мертвы.

Эта мгновенная атака была успешной. Еще двое солдат, попытавшихся сбросить одеяла, были зарезаны, одного закололи при попытке сесть, а еще один успел встать на колени, но Котяра резким ударом почти отсек ему голову от туловища.

И все пока было тихо, раздавались только предсмертные хрипы. Один из солдат поднялся на четвереньки и попытался отползти в сторону в отчаянной попытке спастись. Раздался пистолетный выстрел, птицы прекратили щебетание, и солдат рухнул, уткнувшись лицом в землю.

Двое оставшихся в живых солдат упали на землю, закрыв руками головы, умоляя о пощаде. Их тонкие, пронзительные голоса наполнили утренний воздух, но мольбы не тронули никого.

Некоторое время все молчали, переводя дыхание, затем Мануэле поднялся:

— Готовы?

— Да, — ответил Котяра.

— Все? — спросил Мануэло.

Они молча осмотрели трупы. Диего поднял носком ботинка голову одного из солдат.

— Похоже, этот еще жив.

— Чего же ты ждешь? — спросил Мануэло.

В лучах солнца блеснуло мачете Диего, и голова солдата откатилась от тела почти на два фута. Диего даже не поинтересовался результатом своего удара, он перевернул ботинком еще одно тело и подошел к Мануэло и Котяре, остановившись немного позади них.

— Я насчитал только двенадцать, — сказал Котяра.

— Я тоже, — подтвердил Мануэло. — Но мальчишка говорил, что их четырнадцать.

— И три женщины, — добавил Диего.

— Он мог и ошибиться, — сказал Котяра. — Он ведь еще ребенок.

— Не думаю, — возразил Мануэло. — Двое, наверное, ушли с женщинами.

— Далеко уйти они не могли. Поищем?

— Нет, — сказал Мануэло. — Они уже нас услышали, а в этих зарослях мы их никогда не найдем. Соберите ружья и патроны. — Он достал сигарету, закурил и прислонился к дереву.

Остальные начали собирать ружья, и в этот момент я услышал шум как раз почти под тем деревом, на котором мы сидели. Я посмотрел вниз и увидел сержанта. На согнутой руке у него лежал ручной пулемет, дуло которого было направлено прямо на Котяру.

Не успев ни о чем подумать, я закричал:

— Гато! Берегись!

Реакция у Котяры была отменной, он резко нырнул в листву, словно животное, чью кличку он носил. А вот Диего остался на месте, разглядывая с глупым видом дерево, на котором я сидел. Очередь из пулемета буквально взметнула его тело вверх, и он рухнул спиной на землю.

Сержант направил пулемет на нас.

— Назад! Роберто! Назад! — закричал я, перепрыгивая на другое дерево.

Я услышал звук пулеметной очереди, но она мгновенно оборвалась. Посмотрев вниз, я увидел, что сержант изо всех сил дергает затвор, который заклинило. Больше ждать я не мог.

Позади меня раздался крик Роберто, и я оглянулся. Он был ниже меня ростом, но весил гораздо больше, ветка обломилась под ним, и он рухнул на землю почти к самым ногам сержанта.

Сержант отбросил пулемет и схватил Роберто. Подняв его, он поставил Роберто перед собой, приставив ему нож к горлу. Поверх головы Роберто сержант смотрел на наших, а они смотрели на него. Ружье Мануэло было направлено на сержанта, Котяра стоял, опустив мачете, двое других начали медленно двигаться, окружая сержанта.

Одного взгляда было достаточно, чтобы сержант сообразил, что стал хозяином положения.

— Не двигайтесь или мальчишка умрет.

Мануэло и Котяра обменялись тревожными взглядами. Чтобы понять, о чем они думают, мне вовсе не надо было слышать их разговор. Генералу совсем не понравится, если что-то случится с Роберто. Лучше им тогда не возвращаться. Смерть в джунглях покажется радостью по сравнению с тем, что генерал сделает с ними. Они стояли, не двигаясь.

Первым заговорил Котяра. Он опустил мачете и обратился к сержанту:

— Отпусти мальчишку, тогда мы пощадим тебя и отпустим с миром.

Сержант напряженно ухмыльнулся и сплюнул.

— Думаете, я идиот? Я видел, как вы пощадили тех, кто умолял вас об этом.

— Это совсем другое дело, — ответил Котяра.

Мануэло начал потихоньку смещаться в сторону, но в этот момент сверкнул нож сержанта, и на щеке Роберто появилась кровавая царапина.

— Не двигайтесь! — крикнул сержант. Мануэло застыл на месте. — Брось оружие!

Мануэло в нерешительности посмотрел на Котяру, тот незаметно кивнул, и ружье Мануэло полетело на землю.

— Теперь остальные, — приказал сержант.

Котяра бросил на землю мачете, двое остальных ружья. Сержант некоторое время смотрел на оружие, но потом решил, что не стоит забирать его самому.

— Варга! Иди сюда, — крикнул он.

Его голос эхом разнесся по лесу, но в ответ не раздалось ни звука.

— Варга! — снова крикнул он. Опять никакого ответа,

— Твой приятель смылся, — мягко заметил Котяра, — и тебе бы лучше последовать его примеру.

— Нет! — Держа перед собой Роберто, сержант начал осторожно двигаться в сторону оружия. — Назад! — крикнул он. — Всем отойти от оружия!

Наши потихоньку начали пятиться, а сержант двигался вперед. Он уже почти подошел к дереву, на котором я сидел, когда я решился, как будто давно уже знал, что сделаю это. Холодная ярость охватила все мое нутро, словно в меня вселился демон.

Я скорее почувствовал, чем осознал, что выхватил из-за пояса нож, его рукоятка была плотно зажата в моем кулаке, лезвие сверкало, словно меч.

Он был уже прямо подо мной. С диким криком, вырвавшимся из глотки, я бросился вниз.

— Убью!

Падая на сержанта, я успел заметить его удивленной взгляд, когда он поднял голову. Горячая боль обожгла мне руку, и мы оба рухнули на землю. Чьи-то руки схватили меня и отшвырнули в сторону. Я полетел кубарем, а когда вскочил на ноги, то увидел, что Котяра склонился над сержантом.

В руке Котяра держал мачете, а на лице его было написано искреннее удивление.

— Да он мертв, — сказал Котяра и перевел взгляд на меня. — Он мертв, этот маленький ублюдок убил его!

Я тоже посмотрел на сержанта. Рот у него был открыт, глаза невидящим взглядом уставились в небо, прямо под подбородком торчал всаженный мною нож.

Потом я взглянул на Роберто. Он лежал на земле, тяжело дыша. Когда он повернулся лицом ко мне, я увидел у него на щеке струйку крови.

— Ты в порядке? — спросил я.

Он молча кивнул, в глазах его было странное выражение, как будто он разозлился.

Я направился к нему, но в этот момент за моей спиной раздался крик. Почувствовав острую боль в затылке, я обернулся. Чьи-то ногти вцепились мне в лицо. Я упал на землю.

Чтобы прийти в себя, я потряс головой и после этого поднял глаза. В руках Котяры билась женщина, она кричала мне.

— Ты убил его! Ты не ребенок, а чудовище! Черная чума из чрева матери!

Послышался глухой звук удара. Это Котяра ударил женщину рукояткой мачете по голове, и она беззвучно осела на землю. В голосе Котяры послышалось удовлетворение, когда, обернувшись, он увидел двух других женщин, испуганно смотревших на ружье Мануэло.

— Ага! — воскликнул он. — Мы нашли этих шлюх.

7

Индеец Сантьяго сорвал с куста несколько листков, тщательно растер их в ладонях, потом нагнулся и зачерпнул немного воды из мутной лужи.

— Приложите к щеке, — сказал он. — Боль пройдет. Мы с Роберто последовали его совету. Холодная кашица действительно подействовала успокаивающе.

— Болит? — спросил я у Роберто.

— Не очень.

— Меня никогда не резали ножом. Роберто с гордостью дотронулся пальцами до порезанной щеки.

— Наверное, останется шрам, — добавил он с важностью и критически осмотрел мое лицо. — А у тебя не останется. Царапины не такие глубокие, как ножевая рана.

— Ах, — разочарованно вздохнул я. Похвастаться будет нечем.

Я посмотрел на Мануэло и Котяру, о чем-то шептавшихся под деревом и изредка бросавших взгляды на женщин, сидящих на земле на краю поляны. Братья Сантьяго охраняли их.

— Интересно, о чем они говорят? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Роберто. Он смотрел не на Мануэло и Котяру, а на женщин. — А вон та, молоденькая, совсем неплоха.

— Думаешь, они сердиты на нас?

— Кто? — удивленно спросил Роберто, но, проследив за моим взглядом, понял, что я имел в виду. — Нет, если бы не мы, то их бы всех убили.

— Это точно.

— Между прочим, я ведь прыгнул на сержанта, чтобы помешать ему.

Я посмотрел на Роберто. Я думал, что он просто упал.

— Ты очень храбрый.

— Ты тоже. — Он снова бросил взгляд в сторону женщин. — Пора бы им перестать болтать, я уже готов трахнуть одну из них.

— Правда?

— Конечно.

Мануэле с Котярой закончили беседу, и Котяра направился к нам, перешагивая через трупы. У тела Диего он остановился, к нему подошел один из Сантьяго.

— Бедный Диего.

Котяра ответил равнодушным голосом:

— Бедный Диего? Да он просто глупый осел. Сколько раз я говорил ему, чтобы не разевал рот. Вот и допрыгался.

Сантьяго пожал плечами, отвернулся, а Котяра подошел к нам.

— Все в порядке, ребята?

— Да, — ответил за обоих Роберто.

— Отлично. Сможете вернуться в лагерь и привести лошадей? У нас будет много груза.

Прежде чем я успел раскрыть рот, Роберто задал вопрос:

— А что вы собираетесь делать с женщинами? Котяра посмотрел на него.

— Сторожить до твоего возвращения.

— Тогда я останусь и помогу их сторожить, — сказал Роберто. — А с Даксом пошли кого-нибудь еще.

Котяра снова внимательно посмотрел на него, повернулся и направился к Мануэле. Они принялись шептаться. В какой-то момент Котяра повысил голос, но Мануэле одернул его, и они снова заговорили шепотом. Наконец Котяра вернулся к нам.

— А если мы разрешим тебе остаться, ты ничего не расскажешь дома? — спросил он у Роберто.

Роберто покачал головой.

Я не понял, что они имели в виду, но раз оставался Роберто, то и мне захотелось остаться.

— Я тоже никому не скажу, — пообещал я. Котяра некоторое время разглядывал меня, потом заговорил вкрадчивым голосом:

— Ты тоже останешься. У нас для тебя есть более важное задание, чем идти за лошадьми. Ты будешь часовым, мы не хотим, чтобы сбежавший солдат вернулся и застал нас врасплох, как это сделал сержант. Ты отойдешь по тропе примерно с четверть мили и будешь охранять нас.

— Не знаю, — замялся я, посмотрев на Роберто, но он промолчал.

Котяра вытащил из-за пояса пистолет.

— На, возьми. Если увидишь солдата, дай предупредительный выстрел в воздух.

Это окончательно убедило меня. Впервые в жизни мне доверили пистолет.

— Только осторожно, — предупредил Котяра, — не подстрели сам себя.

— Не волнуйся, — с важным видом ответил я, оглядываясь, чтобы увериться, что меня видят и слышат остальные. — Если он где-нибудь здесь, я дам вам знать.

Пройдя по тропе около ста ярдов, я услышал их смех. Интересно, чему они смеялись? Их уже не было видно, но звуки смеха продолжали долетать до меня. Вскоре все стихло. Прикинув, что четверть мили пройдена, я залез на дерево, с которого открывался хороший обзор.

Через пятнадцать минут меня начали одолевать сомнения. Если солдат бродит поблизости, то я его не увижу. И как долго мне сидеть здесь? Котяра ничего не говорил об этом. Подождав еще несколько минут, я решил вернуться и спросил у него.

Подойдя к поляне, я снова услышал смех и инстинктивно укрылся за деревьями. Что-то подсказывало мне, что они рассердятся, если я вернусь, но любопытство было сильнее меня.

Все они находились на краю поляны. Сначала я не мог разобрать, что они делают, потому что их скрывала тень громадных деревьев. Я потихоньку пробрался вокруг поляны, и моему взору предстал клубок тел. И вдруг я понял, чем они занимаются.

Но все было не так, как запечатлелось у меня в памяти. Женщины не кричали, они не боялись. Наоборот, они смеялись и, похоже, совсем не возражали против того, что с ними делали.

Старший из братьев Сантьяго сидел, прислонившись спиной к дереву, изо рта у него торчала сигарета, а на лице блуждала удовлетворенная улыбка. Я стал отыскивать взглядом Роберто. Внезапно он выскочил из кустов, держа в руках штаны.

Я посмотрел на него. Да, он был прав. У него, конечно, был больше моего и торчал, словно небольшое древко от знамени.

Младший Сантьяго что-то сказал остальным, все замолчали и, повернувшись, посмотрели на Роберто.

Котяра сел. Мне был виден его гладкий белый живот. Он хмыкнул, и над поляной прозвучал его голос:

— Ну что ж, уже пора. Генерал будет нам благодарен. Видите? Он уже настоящий мужчина.

Женщина, на которой лежал Котяра, протянула руки и потащила его на себя. Разозлившись, он хлестнул ее по щеке.

— Шлюха! — крикнул Котяра, толкнул женщину на землю и поднялся.

Мануэло и младший Сантьяго тоже медленно поднялись. Мануэле плеснул себе на живот воды из фляжки и вытерся платком. Он повернулся к Роберто.

— Как и договаривались. Можешь выбирать. Роберто посмотрел на женщин. Они лежали голые — тела сверкали от пота — и равнодушно смотрели на него.

— Я возьму вот эту, — показал Роберто.

Та, которую он выбрал, выглядела совсем девчонкой, я бы выбрал другую, с большими сиськами, но Роберто еще раньше говорил мне, что ему понравилась молодая. Я видел, как задрожали у нее ноги, когда Роберто подошел к ней. Он опустился на колени перед ней, а она со смехом опрокинула его на себя, высоко задрав ноги и обхватив ими Роберто.

Я видел, как ее толстые белые ягодицы и ляжки совсем поглотили Роберто. Остальные с большим интересом наблюдали за происходящим. Через минуту Мануэло повернулся и взгромоздился на женщину, лежавшую рядом с ним. Раздался еще один вскрик, и Котяра начал совокупляться с третьей женщиной.

Я снова посмотрел на Роберто. Они с женщиной тряслись в какой-то дикой пляске. Я почувствовал нарастающее возбуждение, сердце гулко колотилось, в паху разливалась сладкая боль. Внезапно во рту у меня пересохло, дыхание перехватило.

Роберто вскрикнул, отчаянно пытаясь вырваться из объятий женщины. Внезапно я почувствовал, что падаю вниз. Ухватился за ствол, но было поздно. Я упал с дерева прямо к их ногам.

Мануэло посмотрел на меня.

— А ты откуда взялся? Я вскочил.

— Вы обманули меня! — закричал я.

Котяра тоже повернул голову в мою сторону.

— Тебе же было приказано охранять тропу.

— Вы обманули меня! — снова закричал я и, бросившись на ближайшую женщину, стал, подобно Роберто, дергать бедрами. — Я тоже хочу изнасиловать женщину!

Почувствовав, что руки Котяры тянут меня назад, я начал отчаянно сопротивляться.

— Отпусти меня! Отпусти!

Я еще продолжал дергаться, когда Котяра оторвал меня от земли. Я бился в его руках, молотя кулаками по его лицу. Потом я заплакал.

— Если я достаточно взрослый, чтобы убивать, значит, достаточно взрослый, чтобы насиловать женщин! Я ничем не хуже Роберто!

Котяра крепко прижал меня к своей потной груди. Я почувствовал вонь, исходившую от него, и внезапно весь мой запал и гнев прошли.

Котяра ласково погладил меня по голове.

— Успокойся, мой маленький петушок, — тихо прошептал он. — Успокойся. Всему свое время. Очень скоро и ты станешь мужчиной!

8

Когда мужчины оделись, женщины начали проявлять беспокойство. Они шепотом переговаривались между собой. Потом старшая из них, та, которая оцарапала меня, подошла к нам.

— Вы же не собираетесь бросить нас в этих джунглях? — спросила она.

Мануэло как раз закончил застегивать ремень.

— А мы вас сюда не приводили.

— Но мы же погибнем, — быстро возразила женщина. — Нас некому защитить, некому накормить.

Не отвечая ей, Мануэло взял свой пистолет и перезарядил его.

Женщина приняла его молчание за согласие.

— Разве мы вас не ублажили? Вы получили все, что хотели, и столько раз, сколько хотели. Мы не жаловались.

Мануэле отвернулся от нее и обратился к нам:

— Все ружья собрали?

— Да, — ответил Котяра.

— Тогда пошли, — сказал Мануэле и двинулся по тропе.

Женщина побежала за ним, схватила за рукав.

— Бандит! — Ярость исказила ее лицо. — Ты просто бесчувственное животное. Ведь каждая из нас могла зачать твоего ребенка!

Мануэле вырвал руку, и женщина отлетела на несколько шагов.

— Собака! — воскликнула она. — Ты хочешь, чтобы мы умерли здесь?

— Да, — равнодушно ответил Мануэле, поднял пистолет и выстрелил в нее.

Пуля отбросила женщину к дереву, они медленно опустилась на колени и, скорчившись, упала на землю. Ее рука судорожно сгребла горсть земли и замерла.

Мануэле отвернулся от нее и поднял еще дымившийся пистолет.

— Две других сбежали, — сказал Котяра.

Я посмотрел на противоположную сторону поляны. О присутствии женщин напоминала только легкая дрожь листвы.

— Догоним?

— Нет, — ответил Мануэле, пряча пистолет в кобуру. — Мы и так уже много времени потеряли с этими шлюхами. До долины и хорошей пищи нам почти целый день пути. Там, дома, помрут с голода, если мы не поторопимся.

Котяра улыбнулся.

— Впредь будет хороший урок этим шлюхам, — сказал он, когда мы тронулись в путь. — Пусть не воображают, что могут командовать мужчиной только потому, что переспали с ним.

В долину мы добрались лишь на следующее утро. Мы спускались с гор в предрассветном тумане, как вдруг сквозь облака пробились солнечные лучи, и нам во всей красоте предстала долина, словно толстым ковром покрытая зеленой травой. Я выпрямился в седле и устремил свой взор вдаль, стараясь разглядеть свой дом. Прошло уже больше двух лет, как я последний раз видел его.

Мне вспомнился тот день, когда было принято решение. Отец с генералом тихо беседовали на террасе, и отец время от времени бросал взгляды в мою сторону. Я играл во дворе с Пьерро, обучая его новым трюкам.

— Дакс?

Я посмотрел на отца, держа в руке кусок сахара, который собирался бросить Пьерро.

— Да, папа?

— Иди сюда.

Я бросил сахар и направился к террасе, а Пьерро, схватив сахар, с радостью принялся грызть его, тычась мордой мне в ноги. Когда я начал подниматься по ступенькам, он остановился внизу, удивленно глядя мне вслед.