– Марш отсюда! Быстро!
Когда Лайла по-прежнему медлила, он схватил ее на руки, отнес к двери, открыл ее и поставил на ноги с другой стороны. Она гневно зыркнула на него, открыла рот, чтобы что-то сказать, затем, очевидно, передумав, вновь закрыла его. Подобрав юбки, она побежала, такая злая, что ей хотелось уйти от него как можно скорее. В спешке она совершенно забыла про то, что босиком.
Джосс, ругая себя и ее себе под нос, схватил брюки, напялил их и припустился за ней. Она была уже на полпути через поле, ведущее к главному дому. Ее платье заметно виднелось в сером предрассветном полумраке. Джосс остановился на краю участка, где жили рабы, скрестил руки на груди и ругался длинно и грубо до тех пор, пока она не исчезла из виду.
Он любит эту маленькую злючку. И несмотря надо что сказал, он знал, что никуда без нее не уедет.
А он обязательно сбежит, когда наступит подходящий момент. Не обстоятельства рождения делают человека рабом.
Но когда он убежит, то заберет ее с собой. Даже если придется тащить ее за волосы.
И ему наплевать, понравится это мисс Реми или нет.
Глава 49
Лайла прокралась по черной лестнице в заднем крыле погруженного в темноту дома, пробираясь на ощупь вдоль прохладных оштукатуренных стен, ловко перешагнув через расшатавшуюся ступеньку, которая, как она знала, всегда скрипела. Скрип прозвучал бы чересчур громко…
Ее спальня располагалась на втором этаже и выходила окнами на идеально подстриженную лужайку перед домом. Отец и Джейн занимали покои в противоположном конце холла. Лайла затаила дыхание, проходя мимо на цыпочках, но все было тихо. Открыв дверь в свою комнату, она проскользнула внутрь и облегченно выдохнула.
Опасность миновала.
– Мисс Лайла, это вы?
Лайла резко развернулась, прижав руку ко рту, пока пыталась разглядеть Бетси в темноте. Девушка, очевидно, спала в одном из двух одинаковых кресел, стоящих перед высоким окном, дожидаясь ее. Она поднялась, когда глаза Лайлы нашли ее, и силуэт ее стройного тела на мгновение нарисовался на фоне сереющего окна, прежде чем она шагнула к своей госпоже.
– Ш-ш-ш, Бетси!
– Где вы были? Я чуть с ума не сошла от беспокойства, уже хотела разбудить хозяина или мистера Кевина…
– Ты ведь не сделала этого, нет? – Голос Лайлы был резким от страха.
– Не сделала. Я решила, что вы, возможно, не захотите, чтобы они узнали, где вы были. Я права?
– Да, Бетси, совершенно права. Как… как ты узнала, что меня нет?
– Я принесла вам чашку шоколада. Мейзи приготовила его, потому что сказала, что вы слишком похудели, пока были на том острове. Но вас здесь не было, и я испугалась, не знала, что делать. Я подумала, может, те пираты вернулись и похитили вас, или… – Она запнулась.
Не успела Лайла сообразить, что Бетси собирается сделать, как она подошла к туалетному столику и, воспользовавшись трутницей и огнивом, зажгла лампу. Затем повернулась, чтобы посмотреть на свою хозяйку. Внезапно засмущавшись в мягком желтом свете, Лайла поднесла руку к груди. Бетси обратила внимание на этот жест, на растрепанные волосы и припухшие губы, и глаза ее сделались огромными.
– Вы были с тем мужчиной, да? – скорее шокированно ахнула, чем спросила она.
Лайла на несколько долгих мгновений уставилась па свою служанку, нервно глотая и ничего не отвечая. Бетси – ее близкая подруга, но эта тайна – нечто такое, чем она не может поделиться. Одно неосторожное слово, и они с Джоссом погибли…
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала Лайла, повернувшись спиной и пройдя к умывальнику, чтобы поплескать на лицо водой.
– Еще как понимаете, мисс Лайла! – Бетси покачала толовой, ее лицо озабоченно напряглось. – Вы были с тем мужчиной, ну, у которого примесь негритянской крови. Джосс, кажется. Я помню, как вы запали на него в первый же вечер, когда познакомились. То, что вы рассказали хозяину и мистеру Кевину о том, что он будто бы не прикасался к вам, пока вы были на острове, неправда, да? Вы с ним спали. Не пытайтесь лгать мне, мисс Лайла. Я знаю вас как облупленную!
– Ох, Бетси, я знаю, что это дурно, но ничего не могу поделать. Я люблю его! – Лайле пришлось признаться, Бетси действительно знает ее слишком хорошо. Ей ни за что бы не удалось скрыть это от нее.
Бетси резко втянула воздух. Они уставились друг на друга, одна с ужасом, другая с мукой. Затем Бетси взяла Лайлу за плечи и легонько встряхнула. Не было больше ни госпожи, ни служанки, только две давние любящие подруги.
– Мисс Лайла, вы не можете это делать. Вы же знаете, что не можете. Не можете тайком бегать туда и спать с таким, как он! Вы же леди! Если узнает хозяин или мистер Кевин… – Бетси осеклась и поежилась.
– Я знаю! Но я люблю его! Он… он хочет, чтобы я убежала с ним. Чтобы вышла за него. – Голос Лайлы прервался, когда слезы подступили к глазам. Бетси бросила лишь один перепуганный взгляд на белое лицо своей хозяйки, затем обняла девушку и стала мягко, успокаивающе покачивать.
– Вы влипли в большие неприятности, да, милая? Но вы уже знаете, что вам нужно делать. Вы больше не можете видеться с ним, просто не можете. Что же до того, чтобы выйти за него… мисс Лайла, с таким же успехом вы могли бы собираться замуж за моего Бена. Это то же самое.
Лайла подняла голову, слегка отстранившись от Бетси и ясно представив Бена, сапожника плантации. Он добрый, красивый, мастер своего дела – и черный, как вакса.
Она покачала головой:
– Нет!
– Это правда, мисс Лайла. Вы просто не хотите это признать. Вы с самого детства были такой, не желали видеть то, что вас не устраивало.
Лайла вздернула подбородок:
– Скажи мне вот что, Бетси. Если бы Бен был белым, ты бы все равно любила его? По-прежнему хотела бы быть его женщиной?
Глаза Бетси расширились, когда она обдумала это, затем в оцепенении покачала головой:
– Я понимаю, что вы имеете в виду. Ох, милая, я не знаю ответа. Я лишь знаю, что вам не избежать беды и разбитого сердца, если вы не остановитесь. – Увидев упрямое выражение лица Лайлы, она снова привлекла ее к себе и обняла. – Черт бы побрал всех мужчин, – горячо пробормотала она.
Лайла, устало положив голову на плечо Бетси, была склонна согласиться.
Глава 50
Была вторая половина следующего дня. Лайла сидела на ступеньках задней веранды и разговаривала с Джейн, которая покачивалась рядом в кресле-качалке и трудилась над изящной вышивкой, которая украшала все носовые платки ее мужа. Лайла, которая никогда не была искусна в вышивании, сидела, сцепив руки на коленях, чувствуя приятную, ленивую расслабленность в усыпляющей жаре. Она находилась бы в полной гармонии с окружающим миром, если бы не две вещи: ее беспокойство о том, что делать с Джоссом, и тема разговора Джейн. Мачеха была полна решимости строить планы свадьбы Лайлы.
– Нет смысла откладывать, не так ли, дорогая? Я имею в виду, теперь, когда ты наконец решила выйти замуж за Кевина.
– Я только вернулась домой, Джейн. Там много всего случилось, что я на самом деле еще как-то не думала… о замужестве.
– Ну что ж, значит, пора подумать! – сказала Джейн, довольно засмеявшись и подняв глаза от работы, чтобы взглянуть на падчерицу. – Кевин очень тебя любит, ты же знаешь. Он был сам не свой все эти недели, когда ты пропала.
– Правда? Я тоже беспокоилась о нем.
– Думаю, шесть недель будет для нас вполне достаточно, – решила Джейн.
– Шесть недель! – в испуге воскликнула Лайла. Джейн взглянула на нее, нахмурившись:
– Уже дают о себе знать предсвадебные нервы? Бог ты мой, что же будет с тобой в ночь накануне? Но не волнуйся, дорогая, все женщины испытывают нечто подобное перед свадьбой. В конце концов, это серьезный шаг. Брак ведь на всю жизнь.
– О, Джейн… шесть недель, – слабо пробормотала Лайла, чувствуя себя так, словно ловушка захлопывается. – Я… я не знаю, буду ли готова…
– Тогда два месяца, – сказала Джейн так, словно тема закрыта. – В любом случае так действительно лучше. Это даст нам время сшить тебе платье. Это будет самое красивое свадебное платье, которое когда-либо видел свет, вот увидишь. Мы устроим великолепное торжество и пригласим всех друзей и знакомых со всего острова. Твой отец сказал мне не жалеть денег, и я не пожалею. В конце концов, мы ведь выдаем замуж единственную дочь. – Она встала, держа рабочую корзинку в руке. – А сейчас я должна идти, дорогая, у меня дела в доме. Почему бы тебе не прогуляться? Я была бы тебе признательна, если бы ты принесла с мельницы кувшин сиропа, чтобы полить персиковый пирог Мейзи.
Глава 51
На мельнице вовсю кипела работа. Полдюжины рабов сгружали свежесрезанный тростник для размола, а другие рабы откидывали лопатами золотистые горы «выжимок» или того, что осталось после того, как тростник был измельчен на куски и несколько раз растолчен для извлечения сока. Из самой мельницы доносились звуки льющейся воды, которая добавлялась к соку вместе с «известковым молочком», предназначенным для фильтрации всех возможных примесей. Эта смесь поступала в огромные корыта для испарения воды на солнце, после чего оставался густой коричневый сироп, который нужен был Джейн для пирога. Лайла была так хорошо знакома с производством сахара, что почти не обращала внимания на этот процесс. Она оглядывалась в поисках Кевина.
Он сидел верхом на гнедой кобыле, опираясь о луку седла, в широкополой шляпе, и наблюдал за рабом, ведущим мула, который из-за отсутствия ветра приводил в действие каменную дробилку.
– Кевин! – окликнула его Лайла, помахав рукой. Но уже сделав это, уже когда его взгляд устремился к ней, она поняла, что совершила огромную ошибку. Обливающийся потом раб, водящий мула кругами, был Джосс. Он вскинул глаза и встретился с ее взглядом, когда Кевин улыбнулся, помахал и тронул кобылу, направляясь в ее сторону.
Лайла уставилась на Джосса, чувствуя себя виноватой, прежде чем сумела оторвать взгляд и улыбнуться Кевину, который спрыгивал с лошади.
– Добрый день, – сказал он, широко улыбаясь, перебросив поводья через руку и сдвинув шляпу на затылок, когда наклонился, чтобы запечатлеть на ее губах звучный поцелуй. Лайла, зная, что Джосс наблюдает за ней, нервно отступила назад. Кевин нахмурился: – Что-нибудь случилось?
– Я… я… Джейн послала меня за сиропом.
– Мейзи испекла персиковый пирог, гм? Не могу дождаться. Обожаю ее персиковый пирог.
– Я знаю.
Кевин привязал лошадь к ближайшему фиговому дереву, взял ее за руку и повел к корытам. Их путь пролегал в нескольких шагах от Джосса. Лайла украдкой взглянула на него. Она увидела, что хотя лицо оставалось бесстрастным, пока он тащил мула по кругу, каждый мускул в его теле натянулся от напряжения. Он не взглянул на них, неспешно идущих рука об руку, но она знала, что он ощущает их каждой клеточкой своего тела.
Как ощущала она, когда он был с Нелл.
– Джейн настаивает, чтобы я назначила дату нашей свадьбы, – внезапно сказала она. Они остановились сбоку от мельницы, и Кевин отправил одного из рабов принести кувшин.
– Да? – Кевин покосился на нее, пожал плечами: – В любое время, когда скажешь. По мне, так чем скорее, чем лучше.
Лайла заколебалась. Это не вполне подходящее место для такого разговора, но неожиданно ей захотелось все решить и определиться. Если он даст правильный ответ, ей будет легче сделать то, что она все-таки собирается сделать.
– Кевин, почему ты хочешь жениться на мне? – серьезно спросила она, поворачиваясь к нему лицом и положив ладонь на его голую ниже закатанных рукавов руку.
– А ты как думаешь? Потому что я люблю тебя, разумеется, глупышка. Ты же знаешь, что я люблю тебя уже много лет. – Это был не тот ответ, которого она ждала, но подозревала, что он говорит ей то, что, по его мнению, она хочет услышать. Он смотрел на нее, слегка нахмурившись.
Лайла заглянула в эти карие глаза, в это обветренное лицо, которое так хорошо знала. Через его плечо ей был виден Джосс, обнаженный по пояс, грязный и истекающий потом, в широких белых штанах, яростно дергающий уздечку упирающегося мула. Любая женщина в здравом уме, выбирающая между джентльменом-плантатором и полуголым рабом, ни секунды не сомневалась бы в своем выборе. Может, она ненормальная?
Так это или нет, но в это мгновение Лайла вдруг поняла безо всяких сомнений в правильности своего решения, что не выйдет замуж за Кевина. Она не любит его и думает, что и он се не любит. Во всяком случае, не так, как муж должен любить жену. Не так, как ее любит Джосс.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? – пробормотал Кевин, поглаживая се обнаженные руки, затем сжал их, когда наклонил к ней голову. Прежде чем Лайла успела ответить, он поцеловал ее, на этот раз крепко и неспешно, на виду у всех рабов. На виду у Джосса.
Глава 52
В этот раз, когда Лайла украдкой выскользнула из дома, было уже около полуночи. Она ждала подольше, чтобы быть уверенной, что все спят. Она даже Бетси не осмелилась сказать, что идет повидаться с Джоссом.
В хижине Джосса было темно.
Как и прежде, дверь была не заперта. Лайла вошла, затворила дверь и мгновение постояла, прислонившись к ней. Она не услышала ни звука: ни шороха, ни дыхания.
– Джосс? – прошептала она, но уже поняла, что одна. Его не было. Как только глаза ее привыкли к темноте, она огляделась. Как она и думала, постель была пуста.
Лайла вдруг страшно испугалась, что он сделал то, что намеревался, и убежал без нее.
Где еще он может быть так поздно ночью, когда все нормальные люди в своих постелях?
Когда она в первый раз пришла к нему, он только что вернулся после купания.
Вероятность мала, но она есть.
Прибежав к озеру, Лайла окинула взглядом безмолвную черную поверхность воды, где они с Бетси девочками проводили так много времени.
– Джосс? – тихим отчаянным голосом позвала она его. – Джосс?
Ответа не последовало. Она подошла к краю озера, стараясь не потерять равновесие на скользком мху, которым порос берег. «Думай, – приказала она себе, – думай. Какой маршрут он выберет?» Если она это вычислит, то, возможно, ей удастся перехватить его прежде, чем он уйдет слишком далеко…
Он плавал на спине в воде, наблюдая за ней. Лайла увидела его, когда уже начала отворачиваться от озера.
– Джослин Сан-Пьетро! Почему ты мне не ответил? – Облегчение омыло ее приливной волной, упрямо разжигая раздражение. Подбоченившись, она стояла, гневно зыркая на него. Он был почти у ее ног, повернул параллельно берегу и поплыл по мелководью. Лишь его темная голова, облепленная мокрыми волосами, виднелась над поверхностью воды. Остальное было расплывчатым бледным пятном.
– Может, я не хочу с тобой разговаривать. – Его голос был холодным, оскорбительным. – Может, я уже сыт по горло тобой и всей этой проклятой ситуацией.
Лайла вздохнула:
– Ты злишься, что Кевин поцеловал меня. Если ты выйдешь оттуда, я объясню.
– Я не хочу твоих объяснений. Ими я тоже сыт по горло.
– Джосс, ты ведешь себя неразумно.
– И мне уже осточертело слышать от тебя, что я веду себя неразумно! – внезапно вспылил он.
Ее голос сделался мягким, умасливающим.
– Я не выйду замуж за Кевина.
– Что?
– Ты слышал. Я не выйду замуж за Кевина.
– О! А ты всегда целуешь мужчин, за которых не собираешься замуж? Впрочем, если подумать, то, по-видимому, да.
– Разве ты не хочешь знать, за кого я выйду замуж? – Она оставила без внимания его явные попытки затеять ссору. То, что она должна сказать ему, слишком важно, слишком чудесно, чтобы его дурное настроение помешало ей.
– Не особенно.
Черт бы его побрал, неужели ему обязательно упрямиться в такой момент?
– Я выйду замуж за тебя, несносный ты человек! – Она гневно сверкнула на него глазами. Он сердито сдвинул брови:
– Предполагается, что я должен сказать, что польщен? Намеренный сарказм заставил ее стиснуть кулаки. Во что бы то ни стало она должна сдержаться и не поругаться с этим упрямым болваном, когда принимает его предложение! Сделав глубокий вдох, она усилием воли сохранила ровный тон.
– Выйди, пожалуйста, из воды, чтобы мы могли поговорить.
– Не выйду.
– Тогда я войду!
– Как хочешь.
Скрипнув зубами от его напускного безразличия, Лайла стала быстро раздеваться. Джосс молча наблюдал за ней. Затем, когда она развязала тесемки нижней юбки, он встал на ноги. Вода заструилась с него, стекая в озеро, которое теперь едва доставало ему до бедер.
– Ты самый невозможный, самый несносный упрямец из всех, кого я когда-либо имела несчастье встретить! – выпалила она.
– И все же ты собираешься за меня замуж? – Он насмехался над ней, но все еще был зол. Голос его напоминал рычание, когда он, голый, вышел из озера и прошел мимо нее, чтобы поднять свои брюки.
– В данный момент я в этом не уверена! – огрызнулась она, кипя от злости. Затем, тяжело и многострадально вздохнув, смягчилась и направилась к нему. – Да, собираюсь!
Он смотрел на нее, забыв про брюки. Что-то в его лице заставило ее остановиться в нерешительности.
– Ты уже сказала своему любовнику, что свадьбы не будет?
– Если ты имеешь в виду Кевина, то он мне не любовник, и ты это знаешь!
– Так сказала?
Она взглянула на него и покачала головой:
– Еще нет.
– Так я и думал.
– Какая разница, когда я скажу Кевину? Неужели тебе безразлично, что я сказала, что выйду за тебя замуж? – чуть ли не взвыла она.
– О, мне небезразлично. Я просто тебе не верю.
– Ты мне не веришь! Ты мне не веришь!
– Именно так.
– Я люблю тебя, идиот ты несчастный, и собираюсь за тебя замуж! Ты меня понимаешь?
Дойдя до него, она ткнула его для выразительности пальцем в грудь.
– Ой!
– И еще одно. При всем том, что я много раз говорила тебе эти слова, ты никогда, ни разу не сказал, что любишь меня!
– Никогда? – Его голос внезапно сделался смиренным.
– Никогда!
– Ни разу?
– Ни разу!
– И ты хочешь, чтобы я сказал?
– Да, хочу! – прошипела она. – Да.
– Что «да»?
– Ты знаешь.
Она скрипнула зубами.
– Джослин Сан-Пьетро, если ты немедленно, сию же минуту, не скажешь, что любишь меня, я пойду прямиком домой и выйду за Кевина! Ты меня слышишь?
Тогда он улыбнулся медленной и неотразимой улыбкой, которую Лайла так любила. Он схватил ее за руки и притянул ближе, так близко, что только их сцепленные руки были между ними.
– Ты бы и вправду вышла за этого, как там его? – В голосе не осталось и следа гнева. Теперь его тон был почти поддразнивающим.
– Да! – Затем, секунду спустя: – Нет. – После недолгой паузы она сказала: – Я жду.
Он взглянул на нее, и его широкая улыбка сделалась кривой.
– Мне нелегко произнести эти слова.
– О?! – Этот единственный слог определенно не был подбадривающим.
– Я еще никогда их не говорил.
– Никогда? – Это завладело ее вниманием, смягчило ее. Она подняла глаза на этого большого красивого мужчину, чьей женой пообещала стать, и почувствовала, как сердце сбилось с ритма. – Это правда?
– А ты недоверчивая штучка, да? – Улыбка все еще таилась в уголках его рта, но голос стал серьезным. – Правда, клянусь.
Долгое мгновение она просто смотрела на него, но когда стало казаться, что он так и будет стоять молча всю ночь, напомнила:
– Я все еще жду.
Его губы дернулись. Он открыл рот, потом снова закрыл.
– Ладно, – внезапно уступила она. – Я тебе помогу. Она высвободила руки из его рук, привстала на цыпочки и обняла его за шею. Он был все еще мокрый, но, прижавшись к нему, она этого даже не заметила.
– Я… – начала она, притягивая голову Джосса вниз, чтобы прижаться к его губам своими. – Люблю… – Она углубила поцелуй, дразняще лаская его губы языком, медленно продвигаясь внутрь, чтобы коснуться твердой гладкой линии зубов. – Тебя. – Она оторвала свои губы. Когда он потянулся за ними своими, крепче сжав руками ее талию, она покачала головой. – Скажи это!
– Помоги мне еще чуть-чуть, – попросил он хриплым голосом, несмотря на проскальзывающие в нем нотки веселья.
Лайла посмотрела на него, на черные, как ночь, волосы, мокрые под ее пальцами, на твердый красивый рот, на зеленые глаза, которые в темноте мерцали, скользя по ее лицу, и почувствовала, как у нее перехватило дыхание.
– Хорошо, – прошептала она и снова приблизила свои губы к его губам.
Глава 53
Когда она поцеловала его на этот раз, действенно используя все те восхитительные приемы, которым он научил ее, его ладони скользнули вниз, к ее бедрам, обнаженным ниже края сорочки. Он прошелся снова вверх, через ягодицы, чтобы погладить шелковистую, обнаженную кожу талии, пробравшись рукой под единственный предмет одежды, который еще оставался на ней. Но когда руки сжались и он готов был отклонить ее назад, забирая у нее инициативу, она уперлась ему в плечи и оторвалась от его рта.
– О нет. Не раньше чем я услышу то, что хочу. Скажи это, Джосс. Такой большой сильный мужчина, как ты, не может бояться трех крохотных словечек.
Хоть глаза его и полыхали огнем, рот изогнулся в дразнящей усмешке.
– Собираешься меня мучить? Ну что ж, давай. Думаю, мне нравится эта идея.
– М-м… – Она осыпала мелкими поцелуями колючую линию подбородка, спустилась вниз по горлу, прошлась вдоль линии плеч. Его кожа была теплой, влажной и чуть солоноватой, и ей ужасно нравился ее вкус. Ее губы ощущали пульсацию крови под кожей.
В своем внезапном восхищении вкусом и ощущением его плоти она совсем позабыла, что ее целью было выманить у него признание в любви. Она наклонила голову, следуя по линии ключицы вниз, губами касаясь упругих завитков волос, твердых выпуклых мускулов и гладких плоскостей его груди. В своем неспешном исследовании она встретилась с мужским соском, выглядывающим из курчавой черной поросли. Заинтригованная Лайла коснулась его языком, лизнула. К ее удовольствию и изумлению, он затвердел, точно как и ее. Он резко втянул воздух, когда она взяла его губами, мягко покусывая. Руки, лежащие на ее талии, сжались. Ее губы совершили путешествие через грудь к другому соску, проделав с ним то же самое.
– Лайла… – Это был скорее стон, чем что-либо еще. Она взглянула ему в лицо, увидела полыхающее в его зеленых глазах пламя. С некоторой долей удивления она осознала, что его тело затвердело от напряжения. Мысль, что она способна оказывать такое воздействие на своего многоопытного наставника в любви, заставила ее улыбнуться.
– Еще не готов сдаться? – промурлыкала она, как кошка, наевшаяся сметаны, и стала легонько покусывать шею, между тем как пальцы гладили соски, которые она только что целовала. Прижимаясь к нему всем телом, ощущая его жар и силу, она чувствовала, как трепет восторга и возбуждения проносится по ней. Его грудь была твердой на ее почти обнаженной груди, и она ощутила, как соски напряглись в ответ. На своих обнаженных бедрах она чувствовала дразнящее трение грубых хлопковых брюк. Немного выше прижималась к животу стальная сила его мужественности, горячая и пульсирующая.
В ответ на ее поддразнивающий вопрос он выдавил короткий смешок, хоть и заметно дрожащий:
– Никогда.
– Предупреждаю, я не беру пленных, – пробормотала она и продолжила показывать, что имела в виду.
Ладонь скользнула вниз по груди, поглаживая горячую плоть, а губы двинулись следом, покрывая мелкими жгучими поцелуями твердый плоский живот. Когда поцелуи спустились к низко сидящему поясу брюк, он втянул воздух, а пальцы вцепились ей в волосы и прижали ее лицо еще ближе. Она нашла пупок, исследовала его языком. Он оттянул ее голову назад, глаза его пылали, и она внезапно осознала, что может доставить ему такое же удовольствие, какое он доставил ей.
Мысль была скандальной, волнующей, распутной.
Она опустилась на колени, не обращая внимания на то, что земля влажная, и потянула брюки вниз. Они соскользнули по бедрам и икрам и свалились к ногам.
Он был обнажен, уязвим… и в ее полной власти.
Действуя инстинктивно, ее руки обхватили твердую округлость ягодиц, а рот мягко поцеловал ту его часть, которая сделала ее женщиной.
– Матерь Божья! – выдохнул он так, будто вот-вот умрет. Она вопросительно взглянула на него и обнаружила, что в его глазах, устремленных на нее, тлеет зеленый огонь.
Потом он опрокинул ее на мягкий ковер из мха, нетерпеливо срывая с нее сорочку и коленом раздвигая бедра одним резким яростным движением.
Она сцепила руки у него на спине и приподняла бедра ему навстречу, когда он буквально ворвался в нее, дико, неистово.
Наконец, когда он подвел ее, дрожащую, к краю и унес к звездам, она получила, что хотела. Конвульсивно вздрагивая внутри ее, он простонал ей на ухо:
– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю.
Снова и снова, как заклинание.
Глава 54
Много позже он помог ей одеться, лениво улыбаясь, когда она поддразнивала его насчет слов, которых все еще не могла добиться от него за пределами страсти. Затем он натянул на себя брюки и твердой рукой обнял ее за талию, когда они направились назад по тропинке, ведущей к поселку рабов. Она прислонилась к нему, наслаждаясь приливом чистейшего счастья, не похожего ни на что известное ей.
Теперь она была уверена: любовь к Джоссу, несомненно, самое чудесное, что когда-либо случалось с ней. Какие бы ни предстояли трудности, чего бы это ей ни стоило, она хочет провести свою жизнь с ним, любя его. Как жена, как мать его детей. При мысли о детях мечтательная улыбка заиграла у нее на губах. Она бы хотела маленького мальчика, похожего на Джосса. Ну или девочку. Или обоих. Целый выводок! От этой головокружительной мысли она счастливо засмеялась.
– Ну что смешного?
Она поцеловала голое плечо, к которому прислонялась.
– Я думала о детях. О целом выводке детей.
– Наших детей? Она кивнула.
– Из этого я заключаю, что ты не шутила.
– О чем?
– О том, что выйдешь за меня.
Она остановилась и посмотрела на него, внезапно став серьезной.
– Нет, я не шутила.
Он повернулся к ней лицом, и ладони скользнули по ее плечам, когда он заглянул ей в глаза. Большой оранжевый шар луны, уже побледневший и висящий низко на небе с приближением утра, лишь чуть-чуть виднелся над его левым плечом. Все вокруг них, весь мир все еще был расплывчатым и темным, оживляемым лишь маленькими ночными существами и шорохом тростника.
– Чтобы выйти за меня, тебе придется отказаться от всего этого: дома, семьи и даже роскоши, к которой ты привыкла.
Слова эти прозвучали так, словно он говорил их почти против воли. Лайла смотрела на него, в это вдруг сделавшееся суровым лицо, которое любила больше всего на свете, и почувствовала, как сердце переворачивается от любви. Любовь его достаточно велика, чтобы указать ей на недостатки ее выбора.
– Ты пытаешься сказать мне, что не можешь содержать жену?
– Я могу тебя содержать, но, боюсь, не вполне в том стиле, к которому ты привыкла. Я хорошо зарабатываю, и я обеспечен, но не слишком богат.
– М-м… Подумать только, а я-то надеялась выйти замуж ради богатства. Ну и ну. – Ее попытка смягчить момент была милой, но по его следующим словам она поняла, насколько он сейчас серьезен.
– По всей вероятности, ты больше никогда не увидишь свою семью. Учитывая обстоятельства, я не буду плавать на этот… на Барбадос. И если ты выйдешь за меня, для твоего отца ты скорее всего будешь потеряна. – Он, казалось, хотел, чтобы теперь, когда она окончательно решилась на это, она хорошо понимала, на что идет.
– Я все это знаю. – Ее голос был мягок. Чуть заметная тень набежала на глаза. Он увидел это, и его рот напрягся.
– Если ты выйдешь за Большого Босса, ты унаследуешь все это, сможешь передать своим детям. У тебя будет жизнь, которую ты знаешь, к которой привыкла, которой, как ты говорила, тебе всегда хотелось.
– И это я знаю.
Она осознала, что он любит ее достаточно, чтобы ставить ее нужды и желания впереди своих. Плантация, даже такая любимая, как «Услада сердца», – это всего лишь место. А за эти прошедшие несколько месяцев она поняла, что если что и имеет подлинное значение в жизни, то только люди. Трагичным в этой ситуации было то, что она неизбежно причинит боль тем, кого любит, – отцу, Джейн, Кейти, Кевину и остальным. Но она пойдет на это ради Джосса, любимого, который стал для нее счастьем и блаженством, которого она никогда даже не надеялась испытать.
Какой бы выбор она ни сделала, Лайла знала, что боли ей не избежать.
Но она может прожить без своей семьи, без «Услады сердца». Без Джосса она не сможет жить. Жить и быть счастливой.
Она выбрала Джосса отныне и навсегда. Когда она попыталась донести это до него, он слушал очень серьезно, затем приподнял ее подбородок так, чтобы видеть лицо в мягком лунном сиянии.
– Ты уверена?
– Да.
И тогда он улыбнулся редкой, необыкновенной улыбкой, которая смягчила все его лицо.
– Ты не пожалеешь. Я буду хорошо заботиться о тебе, клянусь.
Она привстала на цыпочки и поцеловала его. Продолжив путь к его хижине, они начали строить планы.
– Но было бы гораздо проще, если бы ты дождался, когда я уговорю отца освободить тебя, – увещевала она, наверное, уже в десятый раз, когда они шли вдоль края невольничьего поселка. Хижина Джосса находилась в дальнем конце. Когда они приблизились к ней, их шаги замедлились. Каждый бессознательно пытался оттянуть момент расставания.
– Я не буду ждать долго. Я хочу, чтобы ты нашла предлог поехать в Бриджтаун и купить билеты до Англии на мужа и жену – имена придумай сама. В ночь перед отплытием корабля мы возьмем лошадей и поскачем в Бриджтаун. Если повезет, мы успеем сесть на корабль до того, как он отплывет на рассвете.
