Banning sisters (№2) - Твоя навсегда

Но к сожалению, у нее не было выбора. Или плыть, или умереть.

Борясь с нарастающим страхом, грозившим сковать мышцы, Клер снова с осторожностью осмотрелась. Лодка длинная и узкая, открытая всем стихиям, и она перекатывается по огромным волнам. Гребцы же – темные силуэты на фоне черной воды и еще более черной безлунной ночи, и удары их весел ритмично разбивают океанские волны.

Между лопатками вдруг больно вдавились костяшки пальцев – это пальцы мужчины. Клер поняла, что лежит на его колене; и при этом он придерживает ее, чтобы она раньше времени не свалилась за борт. А его кулак… он казался огромным камнем, впившимся в тело. И конечно же, ее нисколько не успокаивало то обстоятельство, что мужчина крепко держал ее. Клер с ужасающей отчетливостью поняла: как только они выйдут за полосу прибоя, эта хватка обернется против нее – она не сумеет сбежать до того, как ей свяжут руки и ноги и сбросят за борт.

Лучше уж выпрыгнуть самой, чем ждать, когда ее свяжут и утопят.

Она в ужасе вздрогнула. Неужели действительно лучше утопиться, чем дать себя утопить? Что ж, смерть есть смерть, так что какая разница?

Но ей не хотелось умирать. Не хотелось умирать сейчас. Пусть лучше она умрет в своей постели, когда будет старой– престарой.

Клер заставила себя чуть приоткрыть глаза. Прямо перед ней под сиденье забилось несколько предметов: моток веревки, разбитый фонарь и кувшин. Большой кувшин из светлого фаянса, с ручкой и пробкой. В темноте она различала его приземистую форму.

Внезапно вода, скопившаяся на дне лодки, подхватила кувшин, перевернула набок, и он поплыл к ней. Что бы раньше в нем ни держали – вино или воду, – сейчас он был пуст. И плавал.

Да, он плавал!

Клер мигом поняла, что надо делать. Она боялась шевелиться – не хотела привлекать к себе внимание, но когда лодка в очередной раз накренилась, кувшин ударился о ее колено, и Клер подумала: «Этот кувшин – мой шанс на спасение, возможно, единственный шанс».

Мысленно помолившись, она проворным движением схватила кувшин за скользкую ручку.

– А, вы очнулись?

Наверное, мужчина, державший ее, все же заметил это быстрое движение или же что-то почувствовал. Потому что он тотчас наклонился – его теплое дыхание коснулось ее щеки – и говорил ей в самое ухо. У него был выговор, присущий представителям высшего общества, и это удивляло – ведь его сообщники говорили совсем иначе. Не удержавшись, Клер посмотрела на него и отметила блеск глаз, темные волосы, смугловатое лицо и широкие плечи на фоне моря. Но все мысли вылетели у нее из головы, когда она осознала, что смотрит в лицо… своего убийцы.

Клер в ужасе замерла, и дыхание ее остановилось. Незнакомец был очень крепким мужчиной – она сразу это поняла, хотя он сидел на дне, скрестив ноги. Да, сильный, мускулистый, поджарый… Если он захочет, то сможет убить ее голыми руками. Да и остальные пятеро были на него похожи.

Стараясь овладеть собой, Клер сделала несколько вдохов. Она твердо решила: сейчас или никогда.

В следующее мгновение Клер схватила кувшин – свою единственную надежду на спасение – и, собрав все силы и решимость, встала на колени. Мужчина с удивлением посмотрел на нее и убрал руку, которой до того ее придерживал. Теперь они оказались нос к носу: она – на коленях, он – сидя на корточках. На какой-то миг их взгляды встретились, а затем он открыл рот, собираясь что-то сказать. Но тут Клер со всей силы обрушила на него свое оружие. Кувшин ударил по лицу незнакомца с громким гулом, перекрывшим даже шум волн.

– Черт побери!

Прижав ладонь к лицу, мужчина опрокинулся на спину. Клер же крепко прижала к себе кувшин, стараясь не выронить его, и сделала движение в сторону.

– Мастер Хью! – раздался возглас.

Второй из сидевших на дне лодки встал на колени и, ухватив Клер за юбку, оттащил назад в тот момент, когда она уже приготовилась броситься в море. Она высвободилась, но рывок лодки опрокинул ее на человека, которого она только что ударила. Тот почти тотчас же схватил ее за руку, но Клер резко развернулась и с силой, порожденной отчаянием, снова ударила похитителя кувшином, а затем завизжала как безумная.

– Боже всемогущий! Хватай ее, Джеймс!

– Да, держу.

Второй мужчина прижал ее к себе, обхватив сзади за талию. Он оказался не таким мускулистым, как первый, и его мягкий живот подушкой уперся ей в спину. Сзади что-то кричали гребцы; торопясь прийти на помощь приятелю, они чуть не перевернули лодку.

Яростно вырываясь, Клер с силой ударила локтем в противный живот, и противник, застонав, ослабил хватку. Клер сумела вырваться, но ее тотчас же вновь схватил за руку первый из мужчин. Громко закричав, она рывком повернулась к нему.

– Хватит, мегера! – заорал он в ярости. И тут же крепко, словно клещами, сжал ее кисть.

Задыхаясь, Клер взглянула в лицо похитителя – на нее пристально смотрели его черные и безжалостные глаза. Тут он вдруг ухмыльнулся, и Клер увидела, как сверкнули его белые зубы. Она все еще сжимала в правой руке ручку кувшина, но уже было очевидно, что убежать ей не удастся – сзади к ней опять придвинулся второй мужчина.

Все. Битва проиграна.

Но это была битва за жизнь, и она решила: пока дышит, ни за что не сдастся, не должна сдаваться. Ужас перед холодным дыханием близкой смерти придавал ей сил. Ловко и проворно, как кошка, Клер наклонилась и впилась зубами в державшую ее руку.

– И-а-у!..

Похититель взвыл, отдернув руку, и Клер неожиданно оказалась на свободе. По-прежнему сжимая кувшин – свое спасение, она резко отклонилась в сторону. В тот же миг лодка нырнула носом, и Клер, без малейших усилий перевалившись за борт, с головой погрузилась в пенные волны.

Глава 4

Поглотившее ее море оказалось таким холодным, что она на мгновение замерла; казалось даже, что и сердце ее остановилось. Но потом сердце ожило и сильными толчками снова погнало кровь по жилам. Глаза Клер открылись, когда она поняла, что вновь может двигаться. Удача наполнила ее энергией. Она все-таки сумела! Она сбежала!

Однако радость беглянки была недолгой. Течение, казалось, вознамерилось утащить ее на дно, а мокрые юбки облепили ноги и мешали двигаться. Ей не хватало воздуха, и она уже задыхалась. Загребая одной рукой, Клер устремилась к поверхности. Глаза ее были открыты, но она ничего не видела в кромешной тьме и даже не понимала, где верх, а где низ.

К счастью, наполненный воздухом кувшин тянул ее к поверхности. Кувшин – ее спасение, она знала, что так и будет! Отчаянно вцепившись в него, она поднималась вместе с ним. Наконец голова ее вынырнула на поверхность, и Клер тут же почувствовала облегчение.

Она с жадностью глотала воздух, но тут волна накрыла ее, и она, задыхаясь, опять ушла под воду.

Кувшин снова поднял ее на поверхность, но потом ей изменили окоченевшие пальцы, не удержавшие скользкую ручку. Кувшин выскользнул из ее руки и почти тотчас же исчез в черном водовороте волн.

Охваченная паникой, Клер отчаянно барахталась в воде, пытаясь плыть, но вскоре поняла, что борьба ее лишена смысла – увы, она была бессильна перед мощью моря.

«Сейчас я умру», – подумала Клер, стараясь хоть как-то подготовиться к неизбежному. К несчастью, она лишилась своего спасителя, и теперь течение, словно гигантский рот, неумолимо засасывало ее. Сердце гулко барабанило, а легкие, казалось, разрывались от нехватки воздуха. Вокруг же была только вода, одна вода, заливавшая глаза, уши, рот и нос. И эта вода замораживала, душила…

Ей нужен, ей необходим воздух. Где же поверхность? Она окончательно потеряла ориентировку, но теперь это уже не имело значения. Сколько ни старайся, она не сможет плыть в таком море. Все ее усилия – лишь жалкие попытки противиться его силе. Море сделает с ней то, что захочет, и против него она беспомощна, как младенец.

«Забавно, но мне уже не страшно», – подумала Клер, все больше слабея. Голова у нее кружилась, как у пьяной, а сердце по-прежнему отчаянно билось, оно отяжелело и, казалось, готово было взорваться в любую секунду. И тут ей вдруг пришло в голову, что можно сейчас вдохнуть – и дело с концом. Вдохнуть воду… то есть утонуть. «Интересно, утонуть – это больно?» – шевельнулась смутная мысль.

Внезапно Клер в ужасе поняла, что теряет сознание, уступает холоду, темноте и отчаянию. И перед ее мысленным взором тотчас же появились сестры Габби и Бет. Одна – грациозная, с каштановыми волосами, беременная первым ребенком; вторая же – пухленькая, рыжая, с радостью ожидающая своего первого лондонского сезона. Если она, Клер, умрет, они будут горевать. А дебют Бет придется отложить – этой весной Габби не сможет с ней поехать, поэтому Клер взяла на себя обязанность вывести сестренку в свет. В марте они с Бет должны вместе приехать в Лондон, но теперь сестре придется ждать до следующего года. Туиндл тоже будет горевать. И тетя Августа, конечно же. Ник, муж Габби, также ужасно огорчится – хотя в большей степени от беспокойства за беременную жену. А вот Дэвид, ее собственный муж, горевать не станет. О, он будет изображать великую печаль, он и его маменька, но в глубине души оба ничуть не огорчатся.

Эта горькая мысль привела Клер в сознание. Взбунтовавшись, она отчаянным рывком вынырнула на поверхность, и ее онемевшие руки замолотили по воде…

Неожиданно рука задела что-то твердое – твердое и обтянутое тканью. А потом ее вдруг дернули за волосы, и от резкой боли Клер чуть не закричала. Теперь ее тащили за волосы, но в этом водном аду она ничего не видела и не знала, кто ее схватил. Но ей казалось, что ее тащили вверх, и поэтому она не сопротивлялась, лишь колотила по черной воде руками и ногами, стараясь побыстрее добраться до поверхности. Легкие ее жгло огнем, а сердце било прямо по ребрам – так крылья дикой птицы бьются о прутья клетки. И тут она наконец-то получила ответ на свой вопрос. «Тонуть – это больно», – промелькнула у нее мысль.

При этой мысли она чудесным образом выскочила на поверхность и тут же заметила смутные очертания высоких волн с белой пеной на фоне беззвездного неба.

Клер жадно глотала воздух, благословенный воздух. Но море обрушилось на нее и снова заставило уйти под воду.

Однако на этот раз она была не одна. Захлебываясь в соленой воде, выбираясь из леденящей глубины, Клер все время чувствовала за спиной присутствие какого-то существа, которое боролось с волнами вместе с ней.

Тут что-то обхватило ее за талию… Рука? Да, похоже. Судя по силе и размеру – мужская рука. Выходит, кто-то вытащил ее за волосы из пучины. И этот человек все еще с ней. Но неужели один из похитителей кинулся ее спасать, чтобы потом утопить? Какая нелепость…

В этот момент Клер снова почувствовала ужасное жжение в легких. Воздух… Где же воздух?..

Она вынырнула на поверхность так же неожиданно, как погрузилась. Вернее, они вместе вынырнули. Ее спаситель находился у нее за спиной, и она слышала, как он шумно дышит. Теперь он крепко прижимал ее спиной к своей груди, при этом умудряясь удерживаться на поверхности. Клер сделана глубокий вдох. Потом еще один.

Наконец-то она могла дышать.

– Мастер Хью! – раздался чей-то голос.

Клер инстинктивно повернула голову в сторону крика и вдруг увидела баркас, прыгавший на волнах совсем рядом. И кто-то держал в руке зажженный фонарь – желтый свет освещал и сам баркас, и взбаламученную воду вокруг него. Но свет не доходил до Клер и ее спасителя.

– Я здесь! – прозвучал над ее ухом хриплый голос.

Клер вздрогнула, и рука спасителя еще крепче обхватила ее. А мужская грудь, к которой была прижата ее спина, тяжело вздымалась. Клер чувствовала, как бьют по воде сильные ноги мужчины, и видела его смуглую руку в белом рукаве, разрезающую темную воду. Она опять попробовала помогать, но онемевшие ноги не слушались, и движение получилось слишком уж слабое.

– Попробуешь вырываться, мегера, – оглушу. Угроза прозвучала над самым ухом, и Клер почувствовала, как мужская рука с силой сдавила ее.

– Я не вырываюсь. – Она не узнала свой голос – тихий, сиплый, прерывистый.

Мужчина вряд ли расслышал ее за ревом волн, и Клер с отчаянием подумала о том, что вырываться просто нет сил. Да, она совершенно обессилела, и только незнакомец удерживал ее на плаву. Она не смогла бы с ним бороться, даже если бы захотела. Но она не хотела. Перспектива утонуть, если он ее выпустит, пугала больше всего остального, больше, чем этот человек.

Очередная волна ударила ей в лицо, и Клер надолго закашлялась – пытка водой продолжалась. Усилием воли она заставила онемевшие конечности двигаться, но мужская рука тут же сдавила ее под грудью. А секунду спустя раздался голос:

– Не шевелись, черт побери.

Казалось, ему тоже не хватало воздуха. Клер слышала тяжелое дыхание мужчины, и его колючий подбородок царапал ее по щеке. Он так крепко ее сжимал, что она с трудом дышала.

Судорожно сглотнув, Клер пролепетала:

– Я не могу дышать. Ваша рука…

Он промолчал, но тут же немного ослабил хватку. Клер с облегчением вздохнула и сделала очередной вдох. Сердце ее все еще билось учащенно, а руки и ноги словно свинцом налились. Голова же вдруг стала ужасно тяжелой, и шея больше ее не держала. Чуть откинувшись назад, Клер положила голову на плечо мужчины. Скосив глаза, она увидела, что он тоже хватает воздух широко открытым ртом.

И еще она увидела его профиль; лоб, нос и подбородок были прекрасной формы и очень мужские.

– Мастер Хью! – снова раздался крик.

Клер посмотрела налево. Баркас уже находился в нескольких ярдах от них, и теперь фонарь высвечивал черты лица ее спасителя – казалось, лицо окружал нимб света.

В следующую секунду в воздух взвилась веревка, которая шлепнулась на воду рядом с ними. Он тут же ее схватил и, несколько раз обмотав вокруг ладони, сжал кулак. Благодаря то ли его усилиям, то ли людям в лодке, но они вырвались из воды так стремительно, что очередной вал не успел их накрыть.

«Вот и конец моей попытке сбежать, – подумала Клер. – А безопасность на борту – всего лишь иллюзия. Просто смена одной смерти на другую, вот и все».

Но перспектива пожить еще немного казалась невыразимо сладостной, и Клер испытывала только чувство благодарности, когда двое матросов перевесились через борт и, подхватив ее под мышки, втащили в баркас.

– Следи за ней, – сказал ее спаситель, когда Клер скорчилась на дне лодки.

Все тело ее сотрясалось в кашле, когда она избавлялась от воды в легких. Теперь она лежала так же, как и раньше, но уже не помышляла о побеге.

В какой-то момент Клер заметила, что ее спаситель тоже избавляется от воды. Он сидел, привалившись к планке сиденья и вытянув руки над коленями. У него были очень сильные руки, и с длинных пальцев капала вода. Он кашлял не так натужно, как она, и вскоре его кашель перешел в тяжелое дыхание, так что Клер слышала тихий свист при каждом вдохе.

К нему заботливо наклонился мужчина с фонарем, и Клер увидела, что у этого человека аккуратно подстриженная бородка и, кажется, большой живот. В противоположность ему ее спаситель был худощавый и мускулистый.

– Бога ради, убери свет, – раздраженно проговорил спаситель.

– Да-да, конечно, – закивал бородатый толстяк. Он отворил дверцу фонаря, и пламя погасло.

Лодка погрузилась в темноту, и теперь они плыли молча – только двое матросов с веслами переговаривались вполголоса.

– Выпейте, мастер Хью.

Толстяк достал из-под лавки кувшин, похожий на тот, что соблазнил и предал Клер, и поднес его к губам худощавого. Тот что-то проворчал и, взяв в руки кувшин, сделал несколько больших глотков.

– Дай и ей. – Он кивнул на пленницу.

Толстяк посмотрел на нее нахмурившись, затем взял кувшин и снова повернулся к ней.

– Вот, пей.

Но Клер не в силах была пошевелиться, не могла даже ответить. Тогда толстяк рывком приподнял ей голову, приставил кувшин к ее губам и наклонил его. Она непроизвольно открыла рот.

Это был густой эль, такой противный на вкус, что Клер чуть не подавилась. Но все же она сделала глоток, а потом еще один. По телу почти сразу же стало разливаться приятное тепло, и она закашлялась, не в силах больше пить. Толстяк молча убрал кувшин.

Откашлявшись, Клер улеглась на ноги своего спасителя. К счастью, она больше не кашляла, но была так измучена, что почти не осознавала происходящего.

Вскоре кто-то связал ее руки, а потом ей связали и ноги, связывали не туго, но так, чтобы она не могла ходить. Опустив глаза, Клер увидела, что ее связывает толстяк. Связывает, чтобы она снова не сбежала?

Или ее хотят сбросить в море?

Толстяк выпрямился и внимательно посмотрел на нее. В глазах его не было ни злобы, ни вражды. Клер понимала, что должна бы бояться, но чувствовала только покорность судьбе. Она закрыла глаза, радуясь внезапно охватившему ее покою. Когда знаешь, что раньше или позже, но все равно скоро умрешь, уже ничего не боишься.

Через несколько минут началась какая-то суета и послышались громкие крики. Клер вздрогнула и в страхе открыла глаза. Не означает ли эта суматоха, что пришел ее час?

И тут она вдруг увидела громадный черный корпус корабля, возвышавшегося над их лодкой. Что же это за судно?.. Почему оно здесь?..

Клер пыталась связать появление корабля с известными ей планами похитителей, но связи явно не было. Тем временем сверху сбросили канаты. На баркасе их поймали и закрепили.

– Берите ее! – раздалась команда. Голос принадлежал спасителю. Клер поискала его глазами, но тут какой-то матрос перешагнул через планку сиденья за ее спиной и, широко расставив ноги, наклонился. Без всякого предупреждения он вскинул пленницу на широкое плечо, так что ее голова повисла у него за спиной, и понес к веревочной лестнице, сброшенной с корабля.

Глава 5

Веревочная лестница вертелась и раскачивалась, но матрос, казалось, не испытывал никаких трудностей даже с ношей на плече. Клер же не сопротивлялась. Один взгляд на черные волны убедил ее в том, что сопротивление было бы самоубийством. К тому же у нее до тошноты закружилась голова.

Клер в страхе зажмурилась. И во все время этого бесконечного и опасного восхождения она неистово молилась. Связанные руки не позволяли ей за что-нибудь ухватиться, и она раскачивалась при каждом движении матроса. Если он ее уронит, она свалится прямо в баркас или хуже того – в голодную пасть моря.

«Господи, пожалуйста, не дай мне умереть этой ночью», – непрерывно повторяла она мысленно. Казалось, она повторяла это целую вечность.

Но почему же так случилось? Ведь всего несколько часов назад она спокойно сидела в своей карете.

Последний подъем, толчок – и она вместе с матросом перевалилась через перила.

– Эй, посмотрите, какой подарок нам принес Корбин!

– Молодец, парень!

– Теперь мне навсегда положена лишняя порция рома.

– Она заслуживает большего! Вот что я тебе скажу: я отдам тебе свои хронометр.

Смех, крики, свист, непристойности – Клер казалось, что вся команда окружила их, когда матрос нес ее по палубе. Внезапно он скинул ее с плеча прямо на руки толпы, не давшей ей упасть на палубные доски. А через секунду она подумала, что лучше было бы упасть, чем попасть в их руки. Ее гладили по икрам, коленям, забирались выше. В какой-то момент Клер с ужасом поняла, что у нее голые ноги – море забрало ее ботинки и чулки, а она тогда даже не заметила этого. Матросы же продолжали развлекаться – всем хотелось погладить ее и потрогать.

Когда кто-то прикоснулся к ее груди, она содрогнулась от отвращения. При мысли о том, что с ней могут сейчас сделать, Клер почувствовала неожиданный прилив сил и громко прокричала:

– Отпустите меня!

Матросы снова засмеялись. Клер, стремясь освободиться, извивалась, как гусеница в коконе, но, конечно же это не помогало. А когда она ухитрилась связанными ногами ударить в живот беззубого старика, да так, что тот сложился пополам, раздался взрыв восторженного хохота. Кто-то поднял над ней фонарь, и все стали с любопытством ее разглядывать.

– А красивая девица! – прокричал кто-то.

– Отпустите меня! Уберите свои руки! – еще громче закричала Клер.

– Ох, как она меня напугала!

Эта реплика вызвала очередной взрыв хохота, и руки мужчин еще крепче сдавили ее тело. Не на шутку разозлившись, Клер постаралась еще раз ударить кого-нибудь связанными ногами, но безуспешно – все со смехом отбегали в сторону или уворачивались.

– Чтоб мне провалиться, мы поймали настоящую русалку!

– Да, но если она окажется такая же холодная, как на ощупь, то и скачка у нас получится, как по льду.

– Дурак, мы ее быстро разогреем.

– Если нужны добровольцы, то разогревать буду я! – Лицо «добровольца» расплылось в беззубой улыбке.

Другой же мужчина, помоложе, придвинулся к ней так близко, что она почувствовала его зловонное дыхание. «Он собирается меня поцеловать!» – с возмущением подумала Клер. Она резко отвернула голову, и влажные губы впечатались в ее шею. Матросы опять расхохотались.

– Прекратите! Отпустите меня!

Борьба казалась бесполезной, но все же она боролась. Чья-то рука снова погладила ее по голой ноге, а Зловонное Дыхание вновь вознамерился ее поцеловать.

Ей и на сей раз удалось увернуться, но было понятно, что ее ждет. О, она этого не вынесет…

– Достаточно, хватит. Отнесите ее в мою каюту, – раздался уже знакомый властный голос, и сейчас пленница восприняла его как восход солнца.

Ее спаситель – «мастер Хью», как его называл толстяк, – был уже на палубе, и его появление мгновенно утихомирило тех, кто держал Клер. Зловонное Дыхание тотчас отступил, а рука, гладившая ее по ноге, отдернулась. Хью же быстро прошел мимо, едва взглянув на толпу, – он явно знал, что матросы подчинятся его приказу. Короткий взгляд на него подтвердил прежнее впечатление Клер – он был высокий, худощавый и широкоплечий. И весь мокрый – черные волосы до плеч облепили голову и блестели, как мех морского котика. Белая же рубашка и черные бриджи во многих местах прилипли к телу. Он тоже потерял ботинки, и его босые ступни, белевшие на палубных досках, оставляли мокрые следы.

– Ах, сэр, что за беда, если мы с ней немного позабавимся? – прокричал кто-то ему вслед.

– Вы меня слышали? – ответил он, не оборачиваясь. – Несите ее ко мне в каюту!

Клер знала, что этот человек – враг. И он намеревался причинить ей зло. Но он прыгнул в море, чтобы ее спасти, а теперь отогнал от нее матросов. Да, она понимала, что он явно не друг, но почему-то он вдруг стал ее союзником против всех остальных. Она понятия не имела, почему он ее спас, и не знала, как вся эта история для нее закончится.

Неожиданно промелькнула вселяющая надежду мысль: «А вдруг главарь банды не соврал про выкуп? Может, они больше не хотят меня убивать, а переправляют в какое-то место где отпустят на свободу? Да, конечно… И еще я однажды проснусь и окажусь королевой Британии».

Жалкий росток надежды увял, как травинка в пустыне. Но Клер не пыталась сопротивляться, когда одна пара рук подхватила ее под мышки, а другая – за связанные щиколотки. Ее понесли вниз по трапу, прочь из толпы ворчащих матросов, провожавших Хью мрачными взглядами.

От резкого порыва ветра Клер вздрогнула и тут же поняла, что давно уже дрожит – дрожит и от страха, и от холода.

Что же ее ждет?

– Вы свое дело сделали?

Клер заметила, что Хью остановился перед худощавым человеком среднего роста, в парике и роскошной одежде. Видимо, этот человек и задал вопрос. Позади них высилась капитанская рубка, и там было темно; на юте же кипела работа. Свистели снасти, и поднимались вверх паруса, призрачно белевшие в темноте ночи и раздувавшиеся под порывами ветра. Внезапно Клер услышала какой-то металлический лязг – наверное, подняли якорь.

– Да, капитан, конечно. Благодарю вас за помощь и за предоставление корабля, – вежливо ответил Хью.

– О, мы с величайшим удовольствием вам помогли. В конце концов, все мы – верные подданные его величества.

Теперь Клер тащили по узкому коридору мимо бесчисленных тюков и бочек, и поэтому продолжения разговора она не слышала. А через несколько минут капитан взревел:

– Канаты отпустить! Живее, парни, уходим! Корабль качнулся, потом закачался еще быстрее.

Клер всегда плохо переносила качку, но сейчас ее желудок был пуст. Последний раз она ела в трактире, где они остановились, чтобы дать отдых лошадям; там она заказала чай и бутерброд для себя и для Элис. Впрочем, лучше не думать о бедной горничной и ее судьбе. Клер ничего не могла сделать ни для нее, ни для кучера Джона, и сейчас ей следовало попытаться спасти свою собственную жизнь, если это, конечно, было возможно.

Клер поморщилась, она все сильнее ощущала качку. В этот момент ее внесли в каюту, такую маленькую, что рослый мужчина, раскинув руки, доставал бы до обеих боковых стен; да и в длину каюта была лишь на метр-другой больше. К счастью, здесь было довольно тепло, гораздо теплее, чем наверху.

Едва она оказалась в каюте, судно резко накренилось, и в корпус ударила волна – ударила с таким звуком, как будто стреляли из пушек.

– Не на койку, идиоты! Не видите, что она насквозь промокла?

Говорил бородатый толстяк, который в это время разжигал фонарь, свисавший с балки. Когда фитиль загорелся, толстяк закрыл стеклянную дверцу и повернулся к матросам. Фонарь же раскачивался на цепи как маятник.

Клер попыталась получше рассмотреть толстяка. У него были короткие, уже седеющие волосы и нос клювом – единственная выдающаяся деталь на его вполне заурядном лице. А одет он был довольно просто – черный сюртук, черные бриджи, белая рубашка и сапоги из грубой кожи.

– А что же нам с ней делать?

Те двое, что ее принесли, на мгновение замерли; при этом они держали пленницу над узкой койкой, занимавшей почти всю длину стены.

– Положите на пол, – ответил толстяк. Матросы отошли от койки и просто выпустили пленницу из рук, так что Клер, упав на пол, больно ударилась о доски. Громко вскрикнув, она тут же перекатилась на бок. Все трое мужчин обернулись на крик и уставились на нее. Клер встревожилась; поджав колени к подбородку, она помотала головой, чтобы волосы закрыли лицо, инстинктивно она искала способ сделать так, чтобы ее как можно меньше было видно. Ее подташнивало, и у нее по-прежнему болела голова, но Клер понимала, что это наименьшие из ее проблем. Сквозь завесу волос она видела, что моряки с жадностью на нее смотрят, и было ясно, почему они так ее разглядывают. Мокрые юбки задрались, и мужчины очень заинтересовались ее ногами.

Но со связанными руками Клер ничего не могла сделать. Стиснув зубы, чтобы они не стучали, она лежала неподвижно, и у нее уже не было сил беспокоиться о том, что с ней будет. Умрет она или останется в живых – все в руках Божьих.

– Джеймс, смену одежды и полотенце.

Пришел Хью, и Клер вдруг обнаружила, что не так равнодушна к своей судьбе, как думала. Чуть повернув голову, она взглянула на хозяина каюты. Казалось, его фигура заполняла почти все свободное пространство.

– Да-да, вам это необходимо. – Толстяк – Джеймс – повернулся к шкафчику, встроенному в изголовье койки, порылся в нем и вытащил нечто вроде седельных сумок.

Клер разглядывала Хью из-за завесы мокрых волос. Вода стекала с него ручьями и капала на пол с его черных волос. Внезапно Клер заметила свежую ссадину у его левого виска – именно туда она ударила кувшином. Мокрая рубашка Хью стала почти прозрачной, она облепляла широкие плечи и грудь и темнела в том месте, где начиналась поросль густых волос. Бриджи же были из более плотной материи, и оставалось только догадываться, как выглядят его ноги. На вид ему было лет тридцать пять, и его лицо Клер не назвала бы красивым – нет, оно было… необычным, пожалуй, даже устрашающим, – во всяком случае, такое лицо вполне могло бы принадлежать человеку властному и жестокому. Глаза Хью были полуприкрыты, и в скудном свете фонаря Клер не смогла разобрать, какого они цвета, но они явно были темные, черные же брови казались почти прямыми. При этом он был смуглым и, по мнению Клер, очень походил на цыгана. «Наверное, именно так и должен выглядеть убийца», – подумала она вдруг со страхом. Конечно, он спас ее и вытащил из моря, а потом избавил от моряков наверху, но все равно она не могла не бояться этого человека. Он же смотрел на нее с угрюмым видом, не сулившим ничего хорошего. И тут Клер вдруг услышала какой-то странный звук, напоминавший чмоканье. Скосив глаза, она посмотрела в ту сторону, откуда донесся звук, и увидела, что те двое, которые принесли ее в каюту, наклонились над ней и разглядывают ее ноги. Сейчас эти мужчины походили на голодных псов, мечтавших о мясном фарше. Их намерения были очевидны, и у Клер по спине мурашки пробежали. «Господи, я этого не вынесу», – подумала она.

Но уже в следующую секунду она овладела собой и твердо решила, что будет сопротивляться из последних сил, если ее попытаются изнасиловать.

– Можете идти, – раздался голос Хью, теперь он смотрел не на матросов.

«Слава Богу, – мысленно воскликнула Клер, – он их отпускает!» Матросы же подняли головы и уставились на Хью, они смотрели на него даже с некоторой угрозой. Внезапно в руке Хью появился пистолет, и матросы тотчас же отступили к двери, и теперь вид у них был уже не такой угрожающий.

– Да-да, сэр, конечно… – пробормотал один из них, довольно высокий.

– Милорд, если понадобится помощь, дайте знать, – добавил низенький.

– Верно, мы с удовольствием окажем вам любую помощь, – оживился высокий, сверкнув волчьей улыбкой. – Особенно в том, что касается этой зубастой девицы.

– Я это учту, – кивнул Хью.

– А теперь убирайтесь отсюда! – Джеймс шагнул к матросам и вытолкнул их из каюты. Потом захлопнул дверь и задвинул щеколду.

Когда матросы ушли, Хью немного расслабился. Джеймс же, повернувшись к Хью, сказал: