ПРОЛОГ

Раздалось шипение, из динамика послышалось что-то неразборчивое, двери лязгнули и закрылись. Поезд, дернувшись, отъезжал от станции. Платформа была маленькой, грязной и полуразрушенной временем и людьми. Ни о каких кассах или турникетах и речи быть не могло. Павел вздохнул и стал неторопливо спускаться по лестнице, такой же неухоженной, как и сама платформа.

Солнце уже было готово скрыться за горизонтом. Надо было спешить. И так уже опоздал на полтора часа из-за того, что поезд отменили. Но никто же не поверит. Будут говорить: «Не хочешь поработать даже один день, совсем забыл, что родители не просто живут с тобой в одной квартире, а еще и кормят тебя, охламона…» Забудешь тут, как же. О своем присутствии тебе напоминают постоянно. Теперь вот надо было ехать на дачу. Вот что может сделать один среднестатистический студент на участке в шесть соток? В том-то и дело, что не так уж мало. Даже весной есть что делать. И должен бедный студент, взяв в руки лопату (грабли, вилы, молоток или еще что), обрабатывать землю-матушку. А ведь уже конец апреля, сессия не за горами… В сумке Павел нес несколько конспектов и пару книг, но это так, для порядка. В них удастся заглянуть только завтра поздним вечером. Если вообще будет желание делать это.

Дул легкий, теплый весенний ветер. Закат превратил небо в море огненных красок. Пыльная дорога дачного поселка вела вперед, в неизвестность. Растительность по бокам дороги радует глаз. Ветровка, джинсы, кроссовки, сумка через плечо. Ничего странного. Это идет на дачу студент.

Павел прибавил шаг. Пробежаться, что ли? Вихрем пронестись по тихим улочкам. Дачники уже расползлись по домикам, ужинают. Да и вообще их немного. Павел отбросил эту мысль. Нечего бежать. Зачем торопиться на страдания и нотации?

Тут на дорогу с боковой тропинки вышли пятеро парней. Они шли спокойно, почти не переговариваясь. Изредка подносили руки с зажатыми в них бутылками ко рту. Завидев Павла, они остановились. На лицах заиграли довольные ухмылки. «Ну вот, – подумал Павел, – спокойно дойти до домика, любуясь природой, не получится. Сейчас меня вежливо окликнут и…»

– Эй, парень, притормози на минутку!

Дорогу ему заступил самый рослый из пятерки. Здоровый, лет на пять старше. Можно было ничего и не говорить, все и так ясно – обыкновенный гоп-стоп, но парень решил выдержать роль.

– Куда так спешишь, приятель? Может, пивка попьем?

– Отчего не попить, мысль хорошая, – ответил Павел.

– Только вот беда, бабла нема у нас, – грустно продолжал начинающий гопник. – Ты бы подкинул нам, а?

Павел чувствовал, что парням нужны не столько деньги, сколько зрелища. И, по их мнению, лучшего, чем хороший мордобой, не найти. Вот вожак уже и кулак сжимает…

– Короче, гони бабки и все, что еще есть хорошего.

– А не пошел бы ты на… – спокойно ответил Павел.

Ответ последовал незамедлительно. Сжатый кулак вылетел в направлении к голове наглой жертвы и…

Другие гопники, стоявшие позади вожака, увидели что-то странное. Студент наклонился в сторону, уходя от удара, и вдруг оказался у вожака за спиной. Тот с удивлением посмотрел на то место, где только что стоял студент.

– Я здесь, придурок, – сказал Павел.

– Макс, он сзади! – выкрикнул один из оставшихся в запасе.

Макс резко обернулся, одновременно делая хук справа. Промах. Павел в самом начале разворота просто сделал шаг назад, причем очень быстро. Двое гопников бросились на него сзади, хватая и выкручивая руки. Но Павел легко вывернулся и ударил ближнему кулаком по челюсти. Удар не казался каким-то сверхсильным, но парень отлетел в ближайшие кусты и затих. Видимо, надолго.

– Что, типа спортсмен? – прошипел Макс. – Чуваки, а ну вместе!

Все четверо бросились на Павла. Расчет простой – задавить массой. Но студент, по-видимому, был действительно крутым спортсменом. С необычайной скоростью он нанес удары двоим, отмахнулся от третьего и ушел из кольца. Тот третий схватил его за плечо и оказался в крепком захвате. Нажим – и рука выгнулась под невозможным углом. Дикий вой гопника заставил других отпрянуть. Павел отпустил руку, ударил по ногам, заставив парня опуститься на колени, обвил голову рукой и дернул. Раздался хруст, и обмякшее тело гопника грохнулось на землю. Парень лежал ничком, но глаза смотрели на небо.

– Ты че, урод? – растерянно проговорил Макс. – Ты убил его, что ли?

– Не видишь разве? Кто следующий?

Павел улыбнулся. Один из гопников, видимо самый глазастый, вдруг побелел и стал пятиться.

– Ты куда, Андрюха? – спросил Макс. – Щас мы уроем этого говнюка, мы…

Павел бросился вперед. Парням показалось, что мимо них промчался на полной скорости автомобиль. Андрюха вдруг захрипел, хватаясь за горло, на котором зияла страшная рваная рана. Павел стоял спиной к гопникам, протянув руку в сторону. С пальцев, которые вдруг стали слишком длинными для пальцев человека, капала кровь. Темнело, и парни не сразу поняли, что на пальцах у Павла торчали длинные, изогнутые когти.

В кустах зашевелился, поднимаясь, вырубленный первым гопник. Он еще не полностью оправился от удара и не замечал ни трупов, ни когтей, ни крови. Он бросился на Павла, занося кулак. Павел крутанулся на месте, приседая и взмахивая руками. На землю напавший упал уже почти мертвым. У него был распорот живот.

Павел выпрямился как сжатая пружина и одним прыжком настиг убегающих с поля боя парней – Макса-вожака и его приятеля. Последний заорал, выхватил нож и попытался нанести удар. Павел уклонился и схватил руку с ножом. Один коготь он воткнул в запястье парня и провел им до плеча, распоров и руку и одежду, легким взмахом он разорвал бедняге горло.

Макс трясся от испуга и пятился. Он видел лицо Павла, и оно ему явно не нравилось. Кожа побелела, глаза светились красным, уши заострились и прижались к голове, ноздри вытянулись. Тонкие черные губы искривились в жуткой усмешке, обнажая длинные острые клыки.

Но Макс не зря был вожаком дачной бригады. Он не побежал, не поддался страху, а спокойно полез за пазуху, нашаривая там что-то. Но это что-то явно застряло, не желая приходить на помощь своему владельцу. Павел мог быстрее чем за полсекунды оказаться возле Макса, перехватить руку и прикончить парня, но ему стало интересно. Что же скрывается у Макса за пазухой? Может, крест?

Ответ был банален – пистолет. Наверняка газовый. Павел взмахнул рукой, и в руку, держащую пистолет, врезались четыре полосы огня. Макс даже не успел навести оружие. Две полосы попали по стволу пистолета, выгнув его и разодрав железо. Две другие попали в руку, разрубив пальцы и ладонь. Макс не кричал, а просто тупо смотрел на окровавленный обрубок ладони и лежащие на земле пальцы и остатки пистолета. Болевой шок, наверное.

Павел присел и запрыгнул на один из электрических столбов. Там он задержался на секунду, оттолкнулся ногами и прыгнул на Макса, который наконец-то подал голос. Визг и крик быстро прекратились, когда клыки вонзились в горло жертвы.

Через минуту Павел отпустил обескровленное тело. Он уже снова выглядел как обычный человек. Внимательно осмотрел свою одежду – на нее не попало ни капли крови. Вампир вытянул из кармана медальон на цепочке. На медальоне был нарисован странный ветвистый знак, заключенный в круг. Еще минуту назад каждая линия знака ярко светилась, теперь его было трудно разглядеть в сгущающихся сумерках. Павел сжал медальон в кулаке. Через некоторое время в центре знака на миг вспыхнула искра, и Павел спрятал медальон обратно. «Скорая помощь на подходе», – подумал он, проводя рукой над трупами. Теперь никто не обратит внимания на такую «обычную картину», как пять трупов на обочине дороги.

Павел пошел дальше. Надо торопиться. На ходу он достал телефон и отправил смс-сообщение. Если бы кто-нибудь кроме получателя и самого Павла увидел этот текст, он бы удивился, но не особенно. «Охоты не получится, я опять сорвался. Прости». Потом Павел отключил телефон. Ира будет звонить, ругаться, обвинять в отсутствии самоконтроля, а потом начнет выяснять подробности срыва. Не хочу говорить. Потом лично все объясню. А пока все нормально. Какой-то там пункт правил Маскарада выполнен в точности.

Дул легкий, теплый весенний ветер. Закат превратил небо в море огненных красок. Пыльная дорога дачного поселка вела вперед, в неизвестность. Растительность по бокам дороги радует глаз. Ветровка, джинсы, кроссовки, сумка через плечо. Ничего странного. Это идет на дачу вампир.

Алексей продирался сквозь лесные заросли, не забывая осматривать каждое дерево. Где эта долбаная метка, блин? Метки не было. Алексей остановился передохнуть и всмотрелся в темноту. Вроде никто за ним не крался. Хотя эти могут подойти так, что ничего не услышишь, пока не ощутишь холод клыков на сонной артерии. Алексей прикрыл глаза, пытаясь увидеть ауру подбирающегося к нему врага. Пусто. Пошли дальше.

Через полчаса он нашел метку. Небольшой металлический стержень, почти полностью вбитый в дерево. Наружу торчал только заостренный кончик длиной в полсантиметра. Алексей легко нашел его и теперь, тряся пораненной рукой, начал считать шаги, поминутно сверяясь с бумажкой. Этот маленький листок ему дал Учитель. Встреча произошла в переполненном метро, в час пик. Пробираясь сквозь толпу, Алексей как бы случайно оказался рядом с Учителем и получил от него этот листок. Надо было соблюдать осторожность. Кто знает, вдруг один из них неподалеку. На листе было написано, как пробраться к одному из схронов со снаряжением. Учитель писал, что оружие Алексей получит одно из лучших. Помимо стандартного набора, там будет зашифрованная записка, описывающая маршрут в другой схрон, где хранилось что-то очень важное для Охотников. Что это, Алексей не знал. Учитель считал, что у каждого Охотника должно быть что-то необычное, что должен найти сам Охотник. У самого Учителя это был камень, превращающий на время любую воду в святую.

Ну вот и место схрона. Алексей достал лопатку и начал разрывать землю под нужным деревом. Выкопав яму в метр глубиной, Алексей нашел металлический контейнер в форме цилиндра. Он не заржавел, не смялся под тяжестью земли.

В нем Алексей нашел все, что было нужно. Оружие было не освящено, что бы не почувствовали они. Все это надо было тащить в церковь. Не в обычную, а в ту, где знали и про Охотников, и про них. Алексей никогда не называл их имени. Считалось, что они могут услышать.

Через три часа Алексей вышел из леса. Он нес большую спортивную сумку, где лежало снаряжение. Теперь он не боялся, что они вдруг нападут на него. Теперь он стал Охотником. Теперь его должны бояться эти подлые твари, посланцы дьявола, потомки Каина. Охотник вышел на охоту! Берегитесь, вампиры!

ГЛАВА 1

Когда до дачи оставалось километра два, мимо Павла промчалось несколько упырей. Они резко затормозили позади него. Павел остановился и стал разглядывать вампирских санитаров леса. Каждый раз можно было увидеть что-нибудь новое, звериное. Не бывает двух похожих упырей, но общие черты, конечно, есть. Кожа отливает зеленью, клыки достают до подбородка, из-за чего на коже под ними были вмятины. Уши заостренные, как у вампиров, но раза в три больше и болтаются на ветру. Глаза большие и круглые, полностью черные, только в центре желтые точки. Носов нет, лишь черные дыры на плоском лице… на морде. На руках когти, но не такие, как у вампиров, а сантиметров двадцать длиной, загнутые внутрь, так что кулак упырь может сжать, только проткнув ладонь насквозь. У многих есть дополнительные клыки, на нижней челюсти. На костях часто длинные выросты, торчащие как шипы или рога. И самое главное – в таком облике они находятся постоянно. Упыри – жалкое подобие вампиров. Можно только пожалеть.

Упырями становятся те, кто сам узнал про вампиров, но не попал на клык по причине сытости нашедшего его вампира или же по причине нехватки в рядах упырей. Если Знающий предал своего покровителя, он тоже становится упырем. Технику превращения Павел не знал, был еще молод – девятнадцать человеческих лет при одном неполном вампирском. Слышал только, что она соединяет элементы Обращения и превращения в гуля. Одно ясно – после этой процедуры человек становится упырем, полностью послушным любому из вампиров и иногда потерявшим память. Его мучит жажда, как и вампиров, но упырь не побрезгует и мясом и костями. Поэтому упырей заставляют убирать обескровленные трупы, оставшиеся от трапезы вампира. Телепатический вызов – и вот уже мчится бригада упырей, которая ближе всех. Наставники пугают молодых вампиров, что проваливших экзамены тоже делают упырями. Брехня… просто делают Каитиффами.

Сегодня дачным санитарам повезло – один бескровный труп и еще четыре свеженьких и теплых. Это Павел сообщил через медальон, и упыри радовались как дети. Они даже остановились и поблагодарили «милостивого вампира». Когда они наконец закончили изъявлять благодарность и побежали дальше, к своему ужину, Павел с облегчением вздохнул. Опять его задержали, а он и так опаздывает. Павел снова пошел вперед, но через пару шагов его окликнули.

За ближайшим забором стоял вампир. Павел удивился. Этого он никогда здесь не видел, а, судя по всему, тот зеленый домик принадлежал ему. Мужчина лет сорока, но наверняка старше, минимум вдвое – видно было по глазам. Павел посмотрел на вампира Взглядом Ночи и согнулся в поклоне, прижав левую руку к груди, а правую отставив в сторону. Перед ним стоял Каитифф, безродный вампир, перед которым послушнику любого клана надлежало кланяться именно так. На лбу незнакомого вампира светился серый круг, знак Каитиффа, а у Павла даже такого не было. У него на лбу сверкал пунктирный круг, а знак клана был лишь на медальоне.

– Здравствуй, молодой вампир, – произнес Каитифф.

– Доброй ночи и охоты, – отозвался Павел.

На занятиях по этикету вампиров ему не было равных, он знал все традиционные фразы наизусть.

– Это ты вызвал упырей?

– Да.

– Как поохотился?

– Неплохо, оставил пять трупов.

– Хм, – усмехнулся вампир, – а ты скор на расправу, я смотрю. Неужели не мог заманить одного в сторону?

– Они напали на меня, Каитифф.

– Э-э-э, не зови меня так, не люблю я эти названия. Зови меня Сергей Петрович. Имя Ночи – Шенсраад.

– А я – Павел. Имени Ночи нет.

– Вижу. – Вампир тоже вызвал Взгляд Ночи, но смотрел глубже, пытаясь увидеть сквозь одежду медальон. – Клан Малкавиан, если не ошибаюсь.

– Послушник клана.

– Вот, не забыл я эту геральдику. – Шенсраад довольно улыбнулся. – Но я надеялся, что хоть тут не будет вампиров, я устал от их общества.

– Так я пойду тогда? Не буду навязывать свое общество, – предложил Павел.

– Не спеши. – Каитифф внимательно посмотрел на Павла. – Возраст?

– Человеческий – девятнадцать лет, вампирский – десять месяцев.

– Убежище?

– Квартира…

Павел вдруг сообразил, что отвечает не по своей воле, причем на вопросы, на которые не обязан отвечать всякому мусору. «Он же давит на меня! Заставляет говорить, зараза… а я даже не замечаю!»

– Сир? Наставник? – продолжал спрашивать Сергей Петрович.

Павел заскрипел зубами, собрав волю в кулак.

– Прекратить допрос… – сумел прошипеть он.

Шенсраад отпустил сознание Павла.

– Да, не слабо. Ты молодец, Паша. Сумел не только понять, что с тобой происходит, но и сбросить контроль.

– Зачем вы на меня надавили?

– Проверял, совершенствуется ли Малкавиан. Два года назад они не начинали обучение ментальным возможностям так рано.

– Время нынче напряженное. – Павел насторожился: Каитиффы обычно не лезут в дела кланов.

– А что такое? – Шенсраад удивился.

– А всякие безродные вампиры изучают методику обучения Малкавиана, – оскалился Павел. – Да еще давят на послушников, задерживают их по дороге на важные собрания.

– Ну я не всякий безродный вампир, я довольно стар, многое видел и участвовал в написании Новой Летописи. Чисто профессиональный интерес.

Павел вдруг вспомнил. Этот вампир действительно писал некоторые главы летописи, причем самые первые. Судя по всему, ему лет двести-триста минимум.

– Да ты не сердись, парень. Я ведь не устал от вампиров, а наоборот, соскучился – два года ни одного клыкастого лица. Сильно торопишься?

– Вообще-то да. – Павел уже не сердился. На такую знаменитость нельзя сердиться – непорядочно, да и небезопасно вдобавок.

– Заходи ко мне завтра, составь старику компанию.

– Я бы с удовольствием, но мне завтра работать надо. Может, вечером…

– Вечером так вечером. – Вампир заулыбался. – Покажешь мне новые фишки Малкавиана.

– До свидания! – Павел пошел дальше к даче.

– Бывай, паренек. – Каитифф помахал рукой и растворился в темноте.

Павел подумал, что все-таки ему не дойти сегодня до дачи. Сейчас наверняка упыри вернутся, будут снова благодарить или чей-нибудь череп на память подарят. К Шенсрааду надо будет зайти. И сказать про него Наставнику. Сир не будет слушать, у него и так дел по горло, даже для собственного внучатого племянника и наследника по совместительству не может пару минут выкроить.

Но, как ни странно, больше задержек не было. Павел подошел к домику и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, в окнах горел свет, пахло чем-то съедобным, вкусным и питательным, но не кровью. Наверное, ужинают.

Так и есть. Мать, отец и сестра сидели за круглым столом и сосредоточенно орудовали ложками в тарелках с супом, наверняка из пакетиков. Все разом подняли головы и уставились на Павла. Сейчас начнется…

– Явился, кровопийца, – констатировал факт отец.

Слово «кровопийца» было употреблено в буквальном смысле. Вся семья знала о существовании вампиров и о принадлежности Павла к этой расе. Последнее очень их злило и бесило. Мать еще более-менее терпимо относилась к этому факту. Отец стал просто презирать сына за согласие на Обращение. Он начал считать Павла слабаком, не способным жить как простые люди. Сестра, с которой и до Обращения были не слишком теплые отношения, теперь открыто ненавидела братца-вампира. Самое обидное, что отношения с родственниками разладились за несколько месяцев. Хорошо хоть, что им сказали, будто современные вампиры питаются только донорской кровью, причем часто – кровью животных. Что вы, конечно же мы не отлавливаем собак и кошек по подворотням и не бегаем по деревням в поисках подходящей коровы. У нас есть пункты переливания крови, мясокомбинаты, ваш сын не будет «ночным ужасом», это запрещено. Дядя хорошо понимал, как будут относиться к Павлу родители, если рассказать им всю правду о вампирской жизни. Но и нынешнее положение было неприятным.

– Папа, не называй меня так, пожалуйста. Ты же знаешь, я не…

– Знаю, все мы знаем. Ты все равно живешь за счет нас, людей, так что изволь хоть как-нибудь платить за это. Например, поработай на даче. Силу свою вампирскую примени на благо людей.

– Хорошо, папа. – Павел был само смирение и покорность, но в душе уже кипел гнев.

Вампиры видят, что чувствуют люди, и Павел видел сейчас и презрение и недовольство, но больше всего страх перед ним, нежитью, и зависть. Никто из них не отказался бы от Обращения.

– Ты где шлялся, а? Со своим «братьями» шатался, кровь из бутылок тянул?

– Поезд перенесли. – Павел опустил голову, чтобы родители не видели его глаз, уже ставших нечеловеческими.

Как хорошо, что он не Бруджа. Те бы не стали это выслушивать. Бруджа очень вспыльчивые и неуравновешенные. Их кличка – Бешеные. А Малкавиан – спокойный клан. Прозвище довольно милое и безобидное – Психи.

– Значит, так, садись, ешь и спать. Завтра с утра – за работу.

– Я не хочу есть. – Это было правдой: после охоты надолго остается чувство сытости.

– Это что за новости? Может, ты и спать днем будешь, в гробу? – Мать включилась в беседу.

Сестра пока молчала, но опыт подсказывал – ненадолго.

И тут Павла прорвало. С какой это стати он, вампир, хозяин мира, Дитя Ночи, должен выслушивать всякие гадости от ничтожных людишек?

– Я уже ел. Я ведь задержался, чтобы поохотиться. Как раз пятеро хмырей подвернулись, вкусные… – Павел закатил глаза, облизываясь.

Пауза. Лица белеют, рты открываются.

– Ах да, вы ведь не знаете, послушникам полагается одна охота в две недели. На донорской далеко не уползешь…

– Ты что, Паша, сынок? – Мать не могла поверить, что ее сын только что убил пять человек.

Отец поверил сразу и рассвирепел. Как так? Сынуля не просто наглый вампир, а еще и хладнокровный убийца? Отличный повод наорать. Только заорал он не то, что ожидал услышать Павел:

– Вот, значит, как! А вот дядя сказал мне, что ты будешь охотиться не раньше чем через десять лет! Я что, не понимаю, что вы не можете не охотиться?! Но так часто! Убийца! Падальщик! Ты не мой сын! Мой сын был человеком, а не кровососущей тварью!

Павел не слушал. У него было занятие поважнее – удерживать свой гнев. Вампир хладнокровен и спокоен, что бы ни случилось. Но попробуй остаться таким, когда в крови у тебя – десятки вампиров, которых все другие каиниты считали психами.

Отец наконец-то выдохся и замолчал. «Интересно, сколько же оскорблений я пропустил мимо ушей? Мать заплакала. Плохо. А сестра по-прежнему молчит. Не к добру это. Вижу – что-то готовит. Но что? Замысловатое ругательство? А может, осиновый кол? Точно. Может, не кол, но желание убивать у нее растет. Эх, не очень хорошо я могу еще сканировать людей. Сейчас как вскочит, как заорет: «Смерть вампирам!», как бросится с колом наперевес. Ну и что, что кол неопасен, все равно приятного мало. Но пока сестренка сидит на месте».

Павел направился в свою комнату, от греха подальше.

– Спокойной ночи, папа, мама, Лена.

– Доброй охоты, – проворчал отец.

И тут сестра вскочила, размахнулась и, закричав что-то непонятное, бросила чем-то в Павла. Бросать что-то в вампира – смешно. Скоро Павел сможет уклоняться от пуль, пущенных из автомата. Но сейчас он не увернулся, а отбил предмет в сторону кинжалом. Обычным кинжалом послушника, без всяких прибабахов. Простой кинжал со знаком клана, который Павел всегда носил в наручных ножнах на запястье, отбил снаряд, оказавшийся золотым крестиком, в сторону. Крест был освящен, и Павел почувствовал это. Вот только золото слишком плохое вместилище для «святой» энергии.

– Вот, значит, как, Елена, – произнес Павел. – Убить меня хочешь?

– Да! И убью! Спасу людей, которых ты собрался съесть!

– Убить меня нельзя, ведь я уже мертвый – я умер во время Обращения. Так что лучше и не пытайся. Вот упокоить меня можно, но не советую. Я не посмотрю, что ты моя сестра, если однажды увижу, что ты замахиваешься на меня распятием.

– Кровь выпьешь? Не боюсь!

– Ну так низко я еще не пал. Я просто отведу тебя к более старшим вампирам, и они превратят тебя в упыриху. А это гораздо хуже, чем попасть на обед Ночному Народу.

Павел развернулся и пошел спать. Но он знал, что заснуть не получится. Кровь жертвы как раз закончила усваиваться, и тело полно энергии. Еще часов пять можно будет спать только в торпоре, вампирском сне. Лучше что-нибудь почитать. Павел погасил свет, не раздеваясь, повалился на кровать, раскрыл сумку и выудил оттуда книгу. «Всемирная история» было написано на обложке. Где наш Взгляд Ночи?

Теперь белки глаз были налиты кровью, радужная оболочка стала темно-красной. Темноты не было, был только серый свет. Название книги изменилось. Теперь книга называлась «История вампиров, том 2». Павел раскрыл книгу и погрузился в чтение. Ночь будет долгой.

Алексей добрался до своей квартирки поздно ночью. Он до того устал, что даже не принял обычных мер предосторожности, когда подходил к дому и заходил в квартиру. Квартира Алексею не принадлежала. Охотники никогда не живут по адресу прописки. Вампиры повсюду. Они могут все. Но иногда они не могут справиться с Охотником, и тогда Охотники во всем мире должны возрадоваться, что на одного кровопийцу стало меньше. Иногда Охотники убивали и оборотней и магов, если находили, конечно. Эти существа понемногу вымирали и не представляли серьезной угрозы для людей.

Учитель говорил: «Если вы пришли ко мне, то знайте– обратного пути нет. Вашего старого мира тоже нет. В новом мире вам предстоит вечно скрываться и прятаться, а в нужный момент – брать в руки оружие. В этом новом мире есть все порождения Тьмы, которые в старом существовали лишь в сказках. В мире есть и вампиры, и оборотни, и маги, и ведьмы. Если вы узнали об их существовании, этот мир становится единственным для вас. К счастью, в этом мире есть и Бог. Он даст вам силу убивать порождения дьявола. Верьте в Него – и ваша сила удвоится. Заставьте верить других – и она утроится».

Для обычных людей это выглядело бы сектой, дурдомом. Но Алексей верил каждому слову. К Учителю приходили уже те, кто видел вампиров в действительности. Однажды Алексей ехал на поезде в Петербург. У него почему-то сильно болела голова. Проезжая мимо одной из станций, Алексей увидел страшную картину – на платформе лежало два трупа, над одним склонился человек и высасывал из него кровь. Дело было вечером, других людей на платформе не было. Алексей подумал, что ему показалось. Он спросил попутчика, который тоже смотрел в окно, видел ли он что-нибудь на платформе. «Нет. А разве что-нибудь было?» – ответил тот, и Алексей успокоился, но потом он стал видеть вампиров очень часто. Он видел, как они нападают на людей средь бела дня, а другие ничего не замечают. Они разгуливали в зверином облике среди толпы, а иногда становились неотличимыми от людей, но Алексей все равно их чувствовал. Алексей понял, что не следует кричать о вампирах на каждом углу, иначе его просто убьют. Скоро на него вышли Охотники. Они постоянно пытались отыскать тех, кто видел вампиров. «На тебе, как и на других, – печать Господа. Тебе дана сила видеть слуг дьявола», – сказал ему Учитель. Алексей очень боялся, но эти слова дали ему уверенность. Он с легкостью бросил и учебу и родных. Он ушел из дома без сожаления – ведь так было надо ради спасения человечества.

А теперь Алексей лежал на диванчике в снятой квартирке, а около дивана лежало в сумке оружие. Впервые с тех пор как он стал Охотником, Алексей счастливо улыбался, засыпая.

ГЛАВА 2

Из книги «История вампиров» в изложении автора

Никто точно не знает, когда и как появились вампиры. Сами они считали себя потомками Каина и называли себя возвышенно – каиниты. Они жили среди людей, но очень тщательно скрывались. Люди все равно узнавали про них и пытались уничтожить. Вампир-одиночка был обречен на вторую смерть. Поэтому вампиры и объединялись в кланы. Все кланы были разделены на три лагеря – Камарилья, Шабаш и Независимые. Последние просто боролись за выживание, а два первых, набрав силу, боролись между собой. Также кланы не особо ладили друг с другом. Все эти распри сильно облегчали жизнь Охотникам на вампиров. В Средние века Охотники достигли особого успеха, вытеснив кланы вампиров из некоторых стран.

В те времена кланы Камарильи поняли, что либо они объединятся против Охотников, либо их постоянно будут вырезать небольшими группами и прогонять с насиженных мест. Вампиры отчаянно боролись с Охотниками, были даже массовые битвы, вошедшие в их историю. Но все усилия привели к тому, что Охотников просто приостановили. В то время вера людей, дающая силу Охотникам, была очень велика, а у вампиров было много слабостей. С восходом солнца они погружались в торпор; серебро, распятие, святая вода и лучи солнца легко убивали их. Клан Тремер предложил наиболее образованным вампирам рассредоточиться по земле и начать поиски средства к преодолению этих слабостей. Кровавый Совет утвердил это предложение, и лаборатории вампиров появились в разных уголках земного шара.

Поиски лекарства продолжались очень долго. За это время установилось небольшое равновесие между Охотниками и вампирами. Появилось понятие Маскарада – правил для вампиров. Впервые они стали всеобщими, появились в печатном виде, и исполнение их было поставлено под контроль. В то же время клан Вентру стал лидером Камарильи. Численность вампиров этого лагеря уменьшилась – появились «отступники», перешедшие в Шабаш. Борьба между двумя лагерями снова началась.

А в тайных лабораториях продолжали искать способ улучшить породу вампиров. И в 1847 году поиски увенчались успехом. Совместными усилиями ученые Камарильи составили рецепт сыворотки, восстанавливающей человеческую сторону вампира. Впервые сыворотку получили в лаборатории, расположенной в самом неподходящем для вампира месте – Сахаре. Воспользовавшись сывороткой, спецотряд легко пересек пустыню и лично доложил об изобретении Кровавому Совету. Главным достоинством лекарства стала его легкость в производстве. Вампирская промышленность была хорошо развита и резко перешла на массовое изготовление сыворотки. Кланы Камарильи начали готовить воинов для решающей битвы с Охотниками, а заодно и с Шабашем.

Вампиры, начавшие принимать сыворотку, сильно изменились. Теперь они не засыпали с восходом солнца и не сгорали на солнце. Им стало легче притворяться людьми. Восстановились многие функции человеческого организма. Теперь вампиры могли есть, пить что-то, кроме крови, спать нормальным сном, приятным и чутким, как у дикого зверя. Даже потенция восстановилась, но, несмотря на это, детей ни у одного вампира так и не появилось (те дети, которые родились до Обращения родителей, конечно, не в счет). Вот с остальными пунктами было сложнее. Серебро, святая сила, распятие больше не убивали вампиров, но все равно причиняли неудобства. Крест вызывал головную боль, серебро обжигало и, попав в рану и оставшись там, постоянно напоминало о своем присутствии жгучей болью и зудом, святая вода оставляла ожоги.