Остальные начали выдавать свои мнения по поводу того, что же случилось с транспортом. Ден пошел прочь, размышляя на ходу.
В одном можно быть уверенным – Фильба будет искать свою выгоду в произошедшем, если, конечно, уже не нашел. Ден задумчиво поджал губы и развернулся в обратном направлении.
***
К административному зданию, служившему одновременно складом и станцией связи, Ден приближался с некоторым беспокойством. На Дронгаре он провел всего несколько дней – но Фильбу знал давно. Впервые они перешли друг другу дорогу на дождливом мире Джабиим, во время одной из последних тамошних операций республиканской армии. Ден вел репортаж с поля боя, а хатт был офицером-снабженцем, пытавшимся пролезть на черный рынок оружия. Фильба, как и большинство представителей его расы, охотно использовал чужие спины как мишень для виброножей, и едва не прикончил Дена, пытаясь втереться в доверие к мятежникам Альто Стратуса.
Щеки Дена напряглись при этом воспоминании. Фильба был трусливым слизняком, мечтающим стать криминальным боссом – таким, как его кумир Джабба. Судя по некоторым оговоркам, допущенным хаттом в подвыпившем состоянии, в своих мечтах он замахивался даже на виго Черного солнца. Ден считал, что у хатта не было особых шансов стать большой шишкой в преступном мире. Все хатты беспозвоночные, но вот для Фильбы хоть какое-то подобие хребта было насущной необходимостью. Несмотря на всю свою грозность, Фильба первым оказался бы под столом услышав "ложись!"… и учитывая размеры – подумал Ден – скорее всего и единственным.
По основной должности Фильба был интендантом. И в этом качестве он отвечал за заказы и учет всяческого медицинского оборудования, наркотиков, инструментов и материалов, растворов, электроники, дроидов, сенсоров и коммуникационного добра, запчастей для транспорта, еды, самых свежих противоспоровых химикатов, которые придумает Республика, а также емкостей в которых они поступают – и это лишь та работа, о которой Ден знал. Вдобавок хатт курировал комм-станцию, посылал и получал приказы и сообщения – обычно между адмиралом Блейдом и полковником Ваэтесом, но время от времени и боевые инструкции от флот-адмирала к командирам клон-солдат. Этой работы было бы более чем достаточно для шести любых других существ, но, похоже, что хатт напросился еще и на присмотр за добычей и перевозкой боты. Дену было любопытно – где Фильба находит время на сон.
"Если я знаю Фильбу, – подумал репортер, – а я его знаю, мама дорогая – его интерес к боте немножко больше, чем просто рабочий…"
Офис Фильбы был именно таким, каким Дхур его и представлял: чистым и деловым, но при этом заставленным до потолка полками, коробками и ящиками. Они, в свою очередь, были забиты самыми разными вещами, но в основном это были разные носители информации. Ден увидел стойку голокубов, настенные экраны, рулоны с пометками… и почувствовал, как чешутся руки от непреодолимого желания немедленно покопаться во всей этой информации.
Хатт, уставившись в голопроектор, с кем-то разговаривал. Ден успел заметить это прежде, чем перед ним вырос солдат с бластерным ружьем наперевес.
– Назовите ваше имя и дело, – потребовал он.
Клон был из небоевых, без сомнения – приписанный к охране Фильбы. Броня у него была белая и чистая.
– Если у вас нет веской причины здесь находиться – проходите мимо.
– Ден Дхур, репортер "Галактической Волны". Просто хочу встретиться с Фильбой чтобы взять у него…
Туша хатта выросла позади клона-охранника.
– Все в порядке, – объявил он.
Охранник кивнул и отступил в сторону. Фильба смерил саллюстианца взглядом, поднялся во весь свой громадный – для Дена – рост. Позади, успел заметить Ден, куда-то исчез голопроектор, по которому хатт разговаривал.
– Что тебе надо? – рыкнул Фильба
– Не пытайся меня пугать, червелицый, или я выпущу из тебя немного горячего воздуха.
Ден заранее вытащил из кармана записывающий стержень, чтобы ловить слова Фильбы; теперь он ткнул им в брюхо хата для пущей убедительности и немедленно пожалел об этом – когда стержень вернулся обратно в тягучих нитях слизи.
Фильба резко отодвинулся на полметра. Похоже – если Ден верно прочитал выражение на широком жабьем лице – он сильно нервничал. Репортер потянул носом и отметил, что телесные выделения хатта теперь запахли кислятиной.
– Я только что говорил с адмиралом Блейдом, – сказал Фильба. – Или, вернее, я слушал, пока он говорил. Он говорил очень громко и недолго.
– Дай догадаюсь. Он не был счастлив оттого, что испарился транспорт.
– И я тоже, – Фильба заломил руки; его пальцы выглядели, как мокрые желтые губкочерви с Камино. – Больше семидесяти килограммов боты пропало.
– И три жизни к тому же, – напомнил ему Ден. – Как вы это называете? Ах да: "сопутствующий ущерб".
Язвительный тон вынудил Фильбу пристально взглянуть на репортера. Хатт вздернул себя вверх, потом назад, оставив широкую блестящую дорожку слизистого секрета. Ден обрадовался, что между ним и Фильбой появилось свободное место – от запахов жирного брюхонога его начинало тошнить.
– На войне люди умирают, репортер. Чего тебе надо? – тон Фильбы был холоден, хатт явно жалел, что саллюстианец застал его в момент слабости.
– Просто цитата, – примирительно сказал Ден. Больше нет смысла давить на него; Фильба, может, и трус, но его положение в отделах снабжения, транспорта и связи Ремсо-7 делают его влиятельной и могущественной фигурой – и опасным врагом, к которому не стоит поворачиваться спиной. – Что думают официальные лица по поводу катастрофы? Пару слов для моего репортажа.
– Репортажа? – большие желтые глаза подозрительно сузились. – Какого репортажа?
– Я собираюсь упомянуть это в моем следующем отчете. Я военный корреспондент. Это часть моей работы, – Ден заметил, что начал говорить с нотками оправдания, и захлопнул рот.
– Я не могу этого позволить, – с важностью ответил Фильба. – Это может повредить боевому духу.
Ден уставился на него
– Чьему духу? Солдат? Им на все плевать: отруби им обе руки – они запинают тебя до смерти. А если ты говоришь про персонал базы, так любой, кто не в коме или бакта-камере, уже все знает. Взрыв, знаешь ли, трудно было не заметить.
– Разговор окончен, – оборвал Фильба, уползая по своему слизевому следу. – Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай.
Он махнул рукой, и Ден внезапно взлетел в воздух. Клон-охранник поднял репортера за шкирку и теперь тащил его, болтающего ногами, прочь из кабинета.
Сразу за дверью охранник поставил Дена на землю – не швырнул, но и не слишком нежничал.
– Больше не появляйся без заявки, – сообщил он Дену. – Приказ Фильбы.
Дена трясло от злости.
– Скажи Фильбе… – прошипел он, -… что он может взять свои приказы, и… – он в подробностях описал, как хатт может использовать свой задний проход для хранения документов. Но Клон-охранник не стал его слушать, просто ушел в здание.
Ден развернулся и зашагал к своему домику, едва замечая, что за ним наблюдают несколько клонов-солдат и пара офицеров разных рас. Кое-кто улыбался.
"Ты не напишешь никакого репортажа про этот случай".
– Врешь, – пробормотал Ден. – Еще посмотрим.
Глава 8
Взрыв выдернул Джоса из кантины, как и остальных посетителей. Его зрение слегка туманилось – те два стакана загадочно превратились в четыре – но дезинтеграция транспорта ошеломляющим образом помогла ему протрезветь.
Он увидел Зана и еще одного хирурга, тви'лека по имени Кардаш Джосен, и подошел к ним – как и все на базе, они обсуждали причину катастрофы. Господствующей версией была та, что споры мутировали во что-то, способное вызвать неуправляемую реакцию в подъемных двигателях. И это была не слишком приятная мысль…
Они продолжали трепаться, когда Джос заметил Дена, несущегося в направлении своего балка; его щеки тряслись от злости и возмущения. Джос, заинтригованный, двинулся ему наперерез. Репортер что-то бормотал себе под нос и, скорее всего, промчался бы мимо Джоса, не заметив, если б тот не преградил ему дорогу.
– Какие-то проблемы? Я могу помочь? – спросил он, чувствуя внезапный прилив симпатии к малышу – все-таки тот познакомил его с "Корускантским Холодком".
– Посторонись, Вондар. Я покажу ему, с кем он связался.
– Стоп-стоп, – Джос отступал под натиском саллюстианина, пока тот, наконец, не остановился. – "Он" – это кто?
– Этот ползучий кусок ранкорьей слизи, вот кто! Этот надменный чиновный морской червяк! Этот…
– А, – хмыкнул Джос. – Звучит так, будто ты и наш досточтимый интендант не сошлись характерами.
– Когда я с ним разберусь, он отправится в долгий отпуск на обратной стороне Раксус-прайма или еще куда похуже, если я припомню такое место, – щеки Дхура тряслись так, что Джос почти что чувствовал ветерок.
– Слушай, – предложил он. – Я тут старший мед-офицер, а ты наш гость. Если у тебя проблемы с Фильбой или кем еще…
– Это у Фильбы проблемы, док, просто он этого еще не понял, – Дхур обошел Джоса. – А теперь извини, у меня есть работа.
Он скрылся в своем домике.
Джос чуть растерянно поглядел ему вслед. Пусть Фильба и был не самым приятным в общении существом, Джосу не приходилось видеть, чтобы хатт довел кого-нибудь до такой ярости. Обычно Фильба вызывал разве что раздражение. Интересно, нет ли здесь связи со странным поведением Дена в кантине…
Джос решил выяснить у хатта его взгляд на вещи. Обычно в таких случаях он предпочитал предоставить участникам возможность самим выяснять отношения – как врач, он очень быстро понял, что часто лучший способ помочь лечению – просто отойти в сторону и дать природе, Силе – или что там еще влияет на исход событий – делать свою работу. Но как он и говорил Дхуру, в его обязанности входила помощь Ваэтесу в поддержании спокойствия.
Он уже повернулся к логову Фильбы, когда заметил джедая-целительницу, появившуюся из своего домика. Он сменил курс.
– Похоже, не самое доброе утро, а? – поинтересовался Джос, подойдя ближе.
Девушка взглянула на него из-под капюшона, и он был потрясен ее бледностью.
– Падаван Оффи, не хочу вас обидеть, но выглядите вы так, словно только что видели привидение или сами им стали. Вам надо бы укольчик раствора кордразина…
– Я в порядке, – отозвалась Баррисс. – Это кратковременная реакция, – она криво улыбнулась. – Ваш полковник был прав – ко всему этому быстро привыкаешь. Чересчур быстро.
Недоумение Джоса, должно быть, отразилось на его лице, потому что джедай добавила:
– Я… почувствовала гибель. Через Силу. Не агонию перед смертью – все произошло мгновенно. Но отдача в Силе, реакция на то, что было причиной этого гнусного события – она была… бурной.
– "Гнусного"? Хотите сказать, что случившееся с транспортом не было несчастным случаем?
Баррисс пристально посмотрела на него. Несмотря на болезненную бледность, ее глаза оставались живыми и яркими.
– Да, капитан Вондар, я сказала именно это. Это была не поломка, вызванная спорами, неисправность в системах и тому подобное. Это диверсия. Убийство.
***
Новости адмиралу принес дроид-секретарь. Дроид – потому что никто другой не смог бы войти в наполненную обжигающим паром сауну. Любое органическое существо на борту "Медстара" покрылось бы волдырями от температуры, установленной Блейдом. Сакианец же находил обстановку приятной.
Он прочитал донесение, скомкал тонкий листок. Но стоило разжать ладонь, как молекулярная память выправила его, не оставив ни складки. Подобное своеволие не улучшило настроение адмирала.
Одевшись и вернувшись в кабинет, Блейд принялся сердито мерить его шагами. Кто виноват? Он ни на микросекунду не поверил в несчастный случай. Это диверсия, саботаж и, без сомнения, начало тайной операции по деморализации. Может быть, ход сепаратистов?
Хотя Голонет и утверждает, что война ведется, дабы не дать безумцу Дуку сеять анархию в Галактике, – это всего лишь сказки для публики. В действительности вопрос упирается в коммерцию и капиталы – как в любых, даже "святых", войнах. Конфедерация и Республика сталкивают армии и флоты по всей Галактике не ради служения высоким идеалам и правам разумных. Все делается ради экономики. Сепаратисты и республиканцы на Дронгаре, знают они о том или нет, дерутся за боту и богатства, которые к ней прилагаются. Следовательно, для сепаратистов нет особого смысла в саботаже перевозок единственной ценности, которую предлагает эта планета.
Но здесь, в этой игре, есть и другие игроки; игроки скрытные, те, что двигают фигурами еще прозрачней, чем голомонстры в дежарике.
Игроки вроде "Черного Солнца".
Блейд проклял себя за глупость. Похоже, он дал своей жадности и стремлению к богатству вовлечь себя в безрассудный союз. Схема была проста – да, именно, слишком проста. Фильба, надзирая за транспортировкой, таскал по нескольку килограммов боты тут и там на станции переработки. По причине своих адаптогенных качеств во многих уголках Галактики бота ценилась выше спайса. Потенциальная ее ценность была такой, что использование боты для лечения в Ремсо Дронгара строго запрещалось – редкостная ирония судьбы.
Но транспортировка боты, даже на скоростях много выше световой, затруднялась из-за крайне ограниченного срока хранения. И тут Фильба превзошел самого себя. Хатт нашел способ возить контрабанду по галактике без потери качества. Как он додумался до такого – Блейд не знал до сих пор. Фильба был кем угодно, но точно не ученым, идея не могла родиться в мозгах устроенных по-хаттски. Больше похоже, что он искал и нашел ее на просторах Голонета или заплатил кому-то за информацию. Важнее было то, что, по последним данным, процесс не освоили еще ни сепаратисты, ни республиканцы.
Идея была проста, как все гениальное: процесс разложения боты останавливается, если ее залить в карбонитовые блоки.
Законсервированная таким образом, она может быть доставлена куда угодно – если миновать установленную обеими сторонами блокаду. Вот почему сюда явилось Черное Солнце. У Фильбы нашлись связи в межзвездной криминальной организации, и они заключили сделку: за процент Черное Солнце предоставит грузовик ИТ-1300Ф, с модифицированным гипердрайвом, который сможет проскользнуть сквозь блокаду конфедов и республиканцев и увезти карбонитовые блоки с ботой в далекие уголки галактики.
Но сейчас стало ясно, что Черное Солнце не удовлетворилось куском заключенной сделки. Они решили войти в долю. Блейд подозревал, что катастрофа могла быть своего рода предупредительным выстрелом. Без сомнения, вскоре они выйдут на связь с ним, и также скоро Фильба…
Блейд замер, пораженный новой мыслью. А не предал ли его Фильба? Не секрет, что хатт мечтает стать виго. И можно ли представить лучший способ показать себя криминальному картелю, чем открыть "Черному Солнцу" дорогу для выгоднейших контрабандных операций?
Блейд кивнул. Да. Он должен обдумать такую возможность.
Он подошел к иллюминатору, посмотрел вниз на планету. Линия терминатора как раз подходила к полуострову, где базировался Ремсо-7. В толстом транспаристиле отразилось его лицо, наложившееся на планету под ним.
"Подходящая картина", – подумал Блейд.
Потому что если Фильба его предал, ни в этом мире, ни в любом другом не найдется места, где он смог бы спрятаться…
Глава 9
Не все солдаты в госпитале были ранеными. В Ремсо имелось и отделение, где лежали пациенты с болезнями или инфекциями, не связанными с войной, но тем не менее требующими наблюдения. Аллергии, лихорадки и куча респираторных заболеваний – что не удивительно при воздухе, полном спор, испарений и прочей-пока-неизвестной дряни. У всякой планеты имеется свой собственный набор медицинских проблем – бактерии, вирусы или, как в случае Дронгара, споры. Уровень галактической медицины был таков, что большинство пациентов на большинстве планет можно вылечить или хотя бы сохранить им жизнь; в большинстве случаев – но не всегда.
И порой побочные эффекты лечения не лучше болезни.
Баррисс Оффи согласилась провести обход в этой палате, потому что использование Силы было особенно эффективным для лечения подобных медицинских проблем. Сама по себе Сила не могла затянуть открытую рану – по крайней мере, падаван не владела ей на таком уровне – но могла помочь иммунной системе больного справиться с атакой патогенов.
Во время обеззараживания девушка отстраненно размышляла. То, что транспорт взорвался не из-за несчастного случая, она знает точно. Но имеет ли отношение диверсия к ее заданию относительно боты? Логичных доводов, чтобы подозревать такое, не было, но она чувствовала, что это так. Сила направляет ее? Или это всего лишь интуиция, а может, просто воображение?
В контакте с работниками Ремсо она не наблюдала настолько темных возмущений в Силе. Врачи, хирурги, санитары, обслуга – все казались более-менее теми, за кого себя выдавали. Да, были и вещи, спрятанные за фасадом: скрываемые трения, подавляемые страсти – но ничего, что пахло бы воровством или шпионажем.
Разумеется, она еще не всех видела, кроме того, здесь встречались представители рас, которых она просто не могла считывать на своем уровне владения Силой. Мозг хаттов, к примеру. Внутренний мир хаттов был очень скользким – когда она потянулась к одному из них, чувство было такое, словно она пытается поднять транспаристиловый шар, намазанный машинным маслом. Она куда лучше управлялась с представителями своего вида – настолько, что за последние несколько лет часто чувствовала себя безнадежной провинциалкой.
Меддроид FX-7 протянул ей экран-карточку пациента с "Зеленой Кровати". Поскольку клоны были все на одно лицо, каждый носил идентификационный ярлык Ремсо на правом запястье. Персонал также цеплял цветные светящиеся этикетки на кровати; как ей объяснили – врачи и санитары так обычно и говорили про них: "Красная кровать, Синяя кровать, Пурпурная…".
У мужчины на "Зеленой Кровати" была БНП – "болезнь неизвестного происхождения" – которая каким-то образом расширила его кровеносные сосуды так, словно у него был глубокий шок. Возбудитель все еще не был найден. В результате кровяное давление оставалось таким низким, что если солдат пытался встать или быстро сесть – то терял сознание из-за недостатка крови, поступающей к мозгу. Специалист по ксенобиологии планетной величины Ри Ор назвал это "ортостатическим гипотензивным обмороком идиопатического происхождения", что в переводе на Базовый значило: "кто-то теряет сознание каждый раз, когда пытается сесть или встать, и мы не знаем почему". Врачи часто дают длинные умные названия, словно данное болезни имя само по себе начинает с ней бороться. Целители-джедаи старались более рационально подходить к лечению.
"Посмотрим, получится ли сейчас", – подумала Баррисс.
Она подошла к изголовью. Солдат – КС-914, если верить карточке – выглядел отлично, пока лежал. Ему кололи гистаминовый транквилизатор, побочным эффектом которого было снижение кровяного давления. Если не умеешь исцелять болезнь – облегчи, насколько возможно, ее симптомы.
– Здравствуйте. Я падаван Оффи. Как вы сегодня себя чувствуете?
– Нормально, – ответил клон. Правда, без особой уверенности.
– Сядьте, пожалуйста.
Он подчинился. Двумя секундами позже его глаза закатились, показав белки, и он без сознания повалился обратно на постель.
Как раз благодаря новому препарату.
Через несколько секунд солдат пришел в себя и открыл глаза.
– Скажите мне, что случилось, – попросила Баррисс.
– Я сел и отключился. Опять.
Она провела в этом мире не слишком много времени, но уже выучила, что клон-солдаты общались, как правило, сухо и коротко. Когда задавался вопрос – отвечали точно, но немногословно.
– Сколько вы были без сознания?
– Тринадцать секунд.
Уверенность в голосе удивила ее.
– И как вы это узнали?
– Позади вас часы на стене.
Баррисс взглянула через плечо. Так оно и было.
– Я джедай-целитель, КС-девять-один-четыре, – сообщила она, чувствуя себя слегка одураченной. – У меня есть кое-какие способности, которые могут оказаться полезными. Я, с вашего разрешения, попробую помочь вам.
На лице солдата появилась еле заметная улыбка.
– А у меня есть выбор, джедай Оффи?
Она тоже слегка улыбнулась. Шутка. Первая, которую ей довелось услышать от клона; хоть, впрочем, она общалась с немногими из них.
Она выдохнула, изгоняя из легких столько воздуха, сколько могла, затем расслабилась, позволяя им наполниться вновь. Повторила движение. Приливное дыхание, как называл это ее ментор. Оно помогало всегда – Баррисс чувствовала, как расслабляется, как ее разум становится более чувствительным к Силе… Чистое, прохладное место, не отягощенное воспоминаниями и ожиданием. Место, где она больше не была падаваном Баррисс Оффи, больше не была никем – лишь проводником для живой Силы.
Сила ждала ее, как это было всегда. Она потянулась вместе с ней к энергетической ауре солдата в поисках неправильного.
Да. Вот оно. Нарушение нейронной сети, сконцентрированное в гипоталамусе. Непохоже, чтоб оно имело патогенную природу – она не ощущала никаких форм микроскопической жизни, кроме обычных. И все же затылочные доли мужчины были поражены. Она "видела" сияющее алым воспаление и, используя Силу "стирала" его эфирными волнами, пока сияние не угасло.
Затем она вернулась. Возвращение всегда слегка дезориентировало. Баррисс восстановила равновесие, потом открыла глаза. КС-914 смотрел на нее.
– Сядьте, пожалуйста, – попросила она.
Он повиновался. Прошло несколько секунд, а он все еще был в сознании.
– Посмотрим, сможете ли вы встать.
Солдат перебросил ноги через бортик кровати из твердой пены, поставил ступни на пол и поднялся.
– Чувствуете слабость?
– Нет. Чувствую себя нормально. – Он наклонился, коснувшись руками пола, поочередно высоко поднял колени, помахал руками. – Нет ни головокружения, ни дезориентации, – доложил он.
– Хорошо. Пожалуйста, вернитесь в постель. Кто-нибудь вскоре вас обследует. Если недомогание не вернется, вас выпишут.
Клон послушно лег обратно в постель.
– Спасибо, джедай Оффи. Хорошо будет вернуться к моему отряду и моей работе.
– Всегда пожалуйста.
Направляясь к следующему пациенту, Баррисс глянула на часы на стене. Показания ошеломили ее – с момента, как она впервые заговорила с КС-914, прошло больше часа. Целый час простояла она здесь, погруженная в Силу, и все же чувствовала себя так, словно прошло всего лишь несколько секунд.
Такие вещи до сих пор удивляли ее.
"Лазурная кровать" была следующей…
***
Вызов пришел куда раньше, чем Блейд даже мог ожидать. Более того – он пришел во плоти.
Представитель "Черного Солнца", усевшийся за стол напротив Блейда, был больше, чем просто самоуверен – он был невыносимо нагл. Да и почему бы ему не быть таким? Он успешный преступник, посланник самого крупного гангстерского синдиката в галактике… В дополнение ко всему Матал, как он назвал себя, был рослым и очень мускулистым, на правой ноге был пристегнут бластер, а в левом рукаве спрятан вибронож. "И он, похоже, прекрасно знает, как ими пользоваться", – подумал Блейд. Хорошо.
Матал только что передал предложение Черного Солнца. Правда, оно больше походило на ультиматум. Они не хотели просто больше боты.
Они хотели все.
– Мы можем дать лучшую цену за все, что вы сможете вывезти, – сообщил Матал.
Блейд поднял бы бровь, если б она у него была. А так – он улыбнулся и кивнул, занося человека в список дураков. Он правда думает, что на этой планете совершенно нет охраны? Даже для командующего республиканскими медицинскими отрядами есть действия, слишком опасные, чтобы их предпринимать. Урвать от драгоценного урожая больше, чем делали они с Фильбой сейчас, – неизбежно быть пойманными.
Матала и его боссов это, кажется, совершенно не волнует. Они жадны, они хотят убивать, и, если это значит, что из дыры в Блейде будет виться дымок… что ж, сам виноват.
– Так что сделка такова – вы увеличиваете свое производство и отгрузку. Мы присылаем большой транспорт в зону вне радиуса действия сенсоров – у нас есть Дамориандевятитысячный, таскает по полпланеты, забудьте про эту возню с ИТ-тысячатрехсотыми, они свое сделали, вы поднимаете свой персонал, загружаете трюм, мы вам платим и исчезаем. Все делают большие кредитки, все счастливы и довольны.
Блейду хотелось рассмеяться. Верно. И мое лицо появляется в каждой гологалерее "разыскивается" отсюда и до Корусканта, а ты остаешься неизвестным. Вот это сделка.
Даже если Черное Солнце оставит его в живых после этой операции – а он не стал бы ставить на это – даже если при удаче он сможет отсюда сбежать, это недостаточная плата за то, чтоб провести всю жизнь в бегах. Всегда оглядываться через плечо, высматривая республиканских миротворцев? Никогда не иметь возможности расслабиться, никогда больше не встретить лунный восход на Саки? Нет, спасибо.
Блейд знал, что единственный способ быть удачливым преступником – это совершить преступление так, чтобы о нем никто не знал. Оно не обязательно должно быть идеальным – достаточно, чтобы никто не смог проследить след до твоей двери. Купи незарегистрированный бластер, поджарь беззвездной ночью кого-то, с кем тебя не смогут связать, беги быстро и далеко, и все шансы будут за то, что тебя не обвинят в убийстве. Но угнать грузовик первосортной контрабанды вроде боты? Тут надо начинать привыкать к тюремной кормежке.
Но Маталу он сказал:
– Отлично. Правда, потребуется некоторое время, чтобы все подготовить.
Мужчина улыбнулся, показав мелкие зубы.
– Мы можем пригнать сюда транспорт, скажем, через половину местного месяца. Как считаете, времени достаточно?
Блейд улыбнулся в ответ. "Посмотри на мои клыки, человек".
– Думаю, я управлюсь.
"Разумеется, мои слова ничего значат, поскольку ничего не произойдёт, и ты не сможешь передать басню своим хозяевам".
– Тогда, полагаю, наши дела улажены, – улыбнулся Матал. – Кроме вашего, эээ… помощника. Слизень все еще в деле?
– Фильба верный и доверенный служака, – ответил Блейд, удивительно легко солгав. Правда же была в том, что верил он Фильбе лишь до тех пор, пока у него была возможность одной рукой столкнуть его прямиком в черную дыру.
– Прекрасно. Я возвращаюсь к моему виго, и мы начинаем операцию.
"Опять неверно, друг мой, – подумал Блейд. – Операция – та, в которой я выпущу тебе кишки, – начинается прямо сейчас".
Вслух же произнес:
– Да, да, конечно. О, еще одно – у меня есть небольшой, но особенно хороший блок боты в карбоните, продукт крайне высокого качества. Я буду рад послать его вашему виго как жест доброй воли
– Высокого качества, э? Сколько?
– Немного, – Блейд с самоуничижением пожал плечами. – Примерно пять килограммов.
– Прекрасно, – ответил человек. – Мой виго будет доволен.
– И я рад слышать это, – Блейд поднялся. – Разумеется, я ее спрятал. Составите мне компанию? Это на карантинной палубе.
Матал заколебался.
– Карантин? Это для заразных болезней?
– Нет-нет, ничего подобного. Все, что приходит с планеты, должно стерилизоваться – облучаться – из соображений безопасности. Дронгар, как вы, несомненно, знаете, настоящая свалка экзотических патогенов. Сейчас палуба вычищена, и я запретил к ней доступ, чтоб быть уверенным, что никто не наткнется на кое-какие вещи, которые мне не хотелось бы показывать – вроде той, которую я приготовил для вас.
Человек кивнул.
– Умно. Знаете, когда закончится эта война, вы могли бы подумать о том, чтобы работать на "Черное Солнце", адмирал. Там самое место для таких, как вы.
– Вы мне льстите, – Блейд дипломатично предложил ему пройти первым. – Так мы идем за подарком для вашего виго?
– Я в игре, – ответил Матал.
На этот раз Блейд лишь с огромным трудом удержался от улыбки.
***
Ден Дхур махнул бармену, привлекая его внимание, показал на пустые стаканы рядом на столике и выставил два пальца. Бармен, сменивший молчаливого ортолана, кивнул.
Ден снова повернулся к существу напротив него – повесившему голову коренастому угнауту, специалисту по мед-механике по имени Роранд Зузз.
– Прелестно, – проговорил Ден. – Давай дальше.
Зузз высосал остаток омерзительно пахнущего пойла, которым он взбалтывал биохимию своих мозгов, и поставил пустой стакан на стол. Запах выпивки – какой-то токсин замешанный на карбокисле, напоминал Дену сломавшийся неделю назад краулер с мясом, и он не собирался радовать себя пробой того, к чему этот запах прилагался. На бутылке, которую дроид оставил на столе, была наклейка "тирузианский красный эль", а реклама гласила "потому что желтый в космосе не смотрится".
"Что бы это значило?" – задался вопросом Ден.
– Угу, ятскажу что м'рабта – из самх трдных на всслужбе, эточно.
Его Базовый был ужасен; угнауты обычно не утруждали себя изученим основного языка галактики, если это не становилось необходимостью, но Дену доводилось слышать и понимать варианты и похуже.
– Тти доки всврмя орут "Чни ето! Чни то!" слвно ни ждут чт я втащу запчсти у сбя зз заднцы! Полезн дрбдн в тм мре кргом н'влятся, буд'врен. Доки… – пробормотал он, угрюмо уставившись на жижу в его стакане.
Дроид-официант подкатился и поставил новую выпивку на стол. Он пискнул что-то, и Ден нетерпеливо отмахнулся.
– Да, да, за мой счет.
Дроид звякнул, соглашаясь, и укатил прочь.
– Ты с Фильбой работаешь, верно?
Техник подхватил новый стакан, отхлебнул сразу треть.
– Ага. То хрошо. Что ты скзл?
– Ты мне говорил, что ты с Фильбой работаешь.
Зузз потряс головой.
– Ти 'хты хже людей. Грзные, внюче к'ски дерма.
Ден кивнул
