Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Медстар 1:Военные хирурги

ModernLib.Net / Ривз Майкл / Медстар 1:Военные хирурги - Чтение (стр. 10)
Автор: Ривз Майкл
Жанр:

 

 


      Но Ден заметил.
      "Крайне интересно".
      Саллюстианин прекрасно понимал, что мог прочитать в этом взгляде терабайт-другой того, чего там и в помине не было, но, тем не менее, его значение было… тревожным. Ден мог поспорить на свои очки, что между хаттом и сакианцем было что-то, и это "что-то", по меньшей мере, весьма неординарное. Что может быть общего у флотского адмирала и сержанта-снабженца?
      Многое можно прочитать в одном, почти незаметном взгляде. Взгляд Блейда могла вызвать всего лишь неприязнь к хаттам в целом, но Ден Дхур был сведущ в своей работе и научился верить инстинктам репортера – один творец знает, чего это ему стоило. И чем больше он думал – тем более логичным становился вывод. Чем глубже он раскапывал махинации Фильбы, тем очевидней становилось, что хатт не мог самостоятельно управляться с подобной подпольной торговлей. Он должен был получать помощь сверху. Ден просто не представлял – с какого же верха поступала эта помощь.
      В мгновение ока он пересмотрел свои планы.
      "Похоже, я все-таки не буду знакомить адмирала с твоими грехами, кулек слизи. Во всяком случае – пока не узнаю больше насчет роли Блейда".
      Гниль расползлась выше, чем он думал. Если бы он лопухнулся и начал орать о преступлениях Фильбы его сообщнику – который, так случилось, может поставить назойливого репортера к стенке одним взмахом руки… да, это была бы фатальная ошибка…
      "Не говори мне, что ты удивлен", – насмешливо прошептал внутренний голос.
      Адмирал отпустил солдат и персонал. Полковник Ваэтес в компании капитанов Вондара и Янта составили Блейду компанию в прогулке к операционной.
      Рано или поздно Блейд найдет время потолковать с Фильбой наедине. И Ден был уверен, что они не будут так одиноки, как им кажется…

Глава 23

      Вернувшись в свой домик, Ден вытащил из-под кровати небольшую коробку, нажал на замок-распознаватель и открыл ее. Время доставать большие пушки – или, наоборот, крошечные. Штука в коробке была крошечной, правда не была пушкой, хоть и делала "бабах".
      Ден поднес устройство к глазам и в очередной раз восхищенно осмотрел его. Миниатюрная, меньше ногтя большого пальца камера, искусно замаскированная под летучее насекомое, известное, как лунная моль. Биоподобная внешность позволяла камере летать где угодно, не вызывая подозрений, а оператору – на расстоянии до десяти тысяч метров – слышать и видеть все, что улавливали ее сенсоры. Репортер уже не раз использовал игрушку. Созданный на основе новейших технологий шифропередатчик позволит преодолеть поля помех, сенсоэкраны и прочие электромагнитные шумы, которыми могли прикрываться Блейд или Фильба. И среди всех этих крылатых надоед, зудящих в любом уголке базы, еще одна мошка останется незамеченной. Она стоила ему трехмесячной зарплаты, но окупила себя по первому же использованию – в те времена, когда он заканчивал историю о контрабандистах Диких Территорий.
      – Пошла, – пробормотал он, запуская аппарат. Лунная моль вылетела в открытый вход и исчезла, пока Ден натягивал шлем, предназначенный для управления.
      Он позволил себе несколько минут наслаждаться чувством полета – взлетел высоко над базой, полюбовался сверху на болото, спикировал вниз, прожужжав мимо попавшегося на глаза клона. Потом выровнялся и направился к владениям Фильбы.
      Дверь была заперта, но там, где покоробленный жарой пластил соединялся с дюралевым каркасом, нашлось множество щелей. Сквозь одну из них Ден и провел свою лунную моль. Не слишком рано – Блейд уже был здесь, лицом к лицу с хаттом, и, судя по выражению лиц, они не собирались показывать друг другу голо своих детишек. Ден устроил камеру на ближайшей полке.
      Что там говорится в старой поговорке кубазов про мудреца, которому снилось, что он бабочка?..
      Фильба явно подготовился к этой встрече – почти прикончил бочонок напитка, выглядевшего, как альдераанский эль. Складки его кожи приобрели вид резины – как всегда у хаттов, когда те напивались.
      Блейд, с другой стороны, был совершенно трезв, если только не считать ярость за вид опьянения. Он говорил низким, ровным тоном, но, на взгляд Дена, был готов рвать и метать.
      Ден подкрутил регулятор усиления звука.
      – … становится жарковато, – цедил Блейд сквозь зубы. – Я не хочу, чтобы "Черное Солнце" вскоре вернулось. Пока не закончится дело с их пропавшим агентом – мы должны лечь на дно.
      – Тебе легко говорить, – ворчал хатт. – Твоя часть дохода куда больше моей, – он сделал очередной могучий глоток эля; несмотря на раздувшееся брюхо, он явно еще не дошел до предела. – Я рискую всем, а ты получаешь все…
      – Никто из нас не получит больше ни кредита, если "Черное Солнце" возьмется за нас, ты, жирный идиот! И если бы у тебя где-то в этом жире нашлись остатки мозгов – ты бы это понял!
      – Оскорбления, – осклабился Фильба, размахивая кувшином. – Вот все, что я получаю! Я заслуживаю больше за свое участие в деле. Я заслуживаю…
      Блейд вдруг пересек комнату и оказался у хаттовской глотки. Он двигался так быстро, что лунная моль передала лишь размытое пятно.
      – Ты заслуживаешь, – прошипел сакианец, – чтобы тебе перемешали внутренности, болотная пиявка…
      Внезапно он осекся. Глаза Фильбы выкатились из орбит еще больше, чем обычно. Широкая щель рта открывалась и закрывалась то ли в безуспешных поисках воздуха, то ли в такой же безуспешной попытке что-то сказать. Маленькие ручки задергались в панике. Кувшин выскользнул из ладони и разбился об пол.
      Фильба, шатаясь, двинулся вперед, все больше и больше вытягивая вверх туловище, пока не стало невозможным удерживать равновесие. Он качнулся – пятнистая башня из дряблых складок и слизи – и рухнул на пол. Блейд отскочил в сторону, чтобы туша хата не раздавила его, грохнувшись об пол так, что вздрогнуло здание. Встряска едва не сбросила лунную моль с ее насеста.
      Клянусь глазами создателя! Он упал в обморок. Или того хуже…
      Ден смотрел, не веря своим глазам или, точнее, фоторецепторам лунной моли. Что случилось? Адмирал в самом деле запугал Фильбу до разрыва сердца – или его хаттского эквивалента, в существование которого Ден никогда не верил – изобразив, что бросается в драку?..
      Блейд склонился над неподвижной фигурой, коснулся спины хатта, видимо проверяя пульс.
      Потом обернулся к разбитому кувшину эля, поднял осколок и обнюхал его.
      Странное выражение мелькнуло на лице адмирала – смесь из равных частей понимания, гнева и растерянности. Секунду он стоял неподвижно, потом швырнул осколок об стену.
      Раздался сигнал дверного звонка. Послышались приглушенный стук и крики беспокойства. Падение Фильбы наверняка заметили все в округе – и Ден не удивился бы, если б его заметили даже сепаратисты.
      Блейд повернулся к входу. Он одернул форму, удостоверился что ни одна медаль не покосилась и затем открыл дверь
      Ден понял, что пора сматываться. Лунная моль была незаметна для большинства детекторных устройств, но вскоре техники прочешут эту комнату с приборами, которые могут услышать, как электрон меняет орбиту. Он поднял лунную моль в воздух с полки, направился к выходу, уже забитому растерянными и потрясенными лицами…
      Рука появилась из ниоткуда, двигаясь так быстро, что казалась просто внезапно возникшей на месте. Ден охнул, когда ему насильно изменили угол зрения. А затем лунная моль оказалась прямо перед лицом Блейда. Адмирал, казалось, смотрел прямо в глаза Дену.
      Секундой позже ладонь сжалась в кулак. Мелькнула вспышка, когда замкнуло пьезоэлектронику, а затем – темнота.
      "Ой…"

Глава 24

      Не успела Баррисс Оффи завершить медитацию, как услышала шум беспокойства и одновременно почувствовала изменения в Силе. Она опустилась на пол, расплела ноги и поднялась.
      На улице взад-вперед сновали люди. Ничего необычного для Ремсо… но то, что она чувствовала, не было привычными возмущениями от приближающихся медэвакуаторов, набитых ранеными. Падаван проследила за этим новым ощущением и собирающейся толпой и присоединилась к оживленно беседующей возле офиса Фильбы группе. Зан Янт тоже был здесь.
      – Доктор Янт.
      – Целитель Оффи, – улыбнулся он. – Похоже, все мы так или иначе почувствовали кончину Фильбы.
      – Хатт умер? Как?
      – Трудно сказать. Ясно только, что крайне неожиданно. Я тут перемолвился с одним из техников, с которым мы иногда сидим за картами, и, по его словам, – есть признаки отравления.
      Техники появились из большого строения с антигравитационными носилками, на которых лежал здоровенный мешок для трупов, застегнутый и явно набитый до отказа. Гироскопы и конденсоры носилок взвыли от перегрузки, когда техники потащили их прочь.
      – А вот и покойный – и, если чутье меня не обманывает – весьма тяжелый Фильба. Интересно, кто сегодня дежурит на вскрытиях? Кто бы он ни был – сегодня у него масса работы.
      Подошел Джос Вондар, и они втроем понаблюдали, как носилки везут к операционной.
      – Вот невезуха, – Джос выглядел несчастнейшим из смертных.
      – Фильба был вашим другом? – спросила Баррисс.
      Он явно удивился такому вопросу.
      – Фильба был мерзким, назойливым, прижимистым ублюдком, который заставил бы родную мать писать заказ на воду, случись ей умирать от жажды.
      – Похоже, ты научился не скрывать своих чувств, – усмехнулся Зан.
      – А почему же такая печаль? – поинтересовалась девушка.
      – Потому что я дежурю на вскрытиях, – скорбно сообщил Джос. – Дивная удача – мне придется делать аутопсию. К тому времени, как я его вскрою – война закончится. Я затуплю почти все виброскальпели, что есть на складе. Но последний я приберегу для своей глотки, – ехидно шепнул он Зану.
      – Говорят, его отравили, – отозвался забрак.
      – Какая разница, ты же понимаешь. Мне все равно придется раскромсать его и взвесить каждый орган, даже если у него просто остановилось сердце. Мне понадобится дроид-мусорщик в помощь.
      – Ну так найди в этом что-то хорошее, – хмыкнул Зан. – Может быть, мы сможем перегнать его на смазку – тогда ее хватит, чтобы все хирургические дроиды работали гладко следующие эээ… несколько сотен лет.
      – Рада видеть, что вы можете оттачивать свое остроумие даже над телом своего знакомого, – сказала Баррисс, может, чуть резче, чем намеревалась. За время, проведенное в Ремсо-семь, она вполне свыклась с черным юмором врачей, но время от времени он все еще задевал ее.
      Джос равнодушно пожал плечами.
      – Смейся, плачь, напейся или свихнись – тут полно возможностей. Оставляю их на твой выбор, что до меня – то у меня есть гора, которую надо резать.
      И, вслед за носилками, он двинулся к операционной.
      Зан проводил друга взглядом.
      – Со временем это доберется и до тебя, – сообщил он падавану. – Тебе придется выстроить свою защиту. У меня есть музыка, Джос использует сарказм. Через несколько горячих ночей что-то подобное появится и у тебя.
      Баррисс ничего не сказала. Она знала, что он прав, но все же…
      Зан вздохнул.
      – Знаешь, о чем я жалею?
      – О чем?
      – Я только что придумал новую шутку про хаттов – и не могу взбесить ей Фильбу.
      Девушка удивленно уставилась на него, он осклабился в ответ. Через секунду она встряхнула головой и улыбнулась вместе с ним.
 

***

 
      Если не считать безвременной кончины Фильбы, сегодня был спокойный день. В сражениях наступило временное затишье, и эвакуаторы не привозили раненых – столь желанная редкость.
      Суматоха вокруг смерти Фильбы не стихала. Длинные языки разносили слухи по базе. Когда Баррисс делала свой обход в госпитале, даже пациенты были в курсе событий. Она уловила перешептывание угнаутов: "Дха, хатт принял яд. Самоубийство, эточно. Он был шпионом – эт' Фильба взорвал транспорт с ботой, точно, будь я проклят. Они к нему подобрались, ага и…"
      "Еще бы, сам адмирал Блейд прилетел навестить хатта, как раз перед тем, как Фильба отбросил ласты. Понятно – чтобы допросить его насчет темных делишек. Он, к тому же, воровал боту, что, не знаешь? Тот маленький репортер, Дхур? – он вцепился в хатта, как пиявка в болотного слизня, обнюхал все вокруг, собрал досье, и Фильба был на волоске от ареста, вот он и принял яд, чтобы избежать трибунала, наказания и так далее…"
      Баррисс не встревала в сплетни, она просто слушала и делала свое дело. Если слухи о самоубийстве окажутся правдой, она, скорее всего, в ближайшее время покинет Дронгар. Если хатт действительно крал боту, то ее миссия – найти вора – будет закончена. А, судя по сплетням, он ее крал. Сколько, в конце концов, воров может работать одновременно на таком маленьком пятачке, как Ремсо? Фильба был сержантом по снабжению – и имел доступ к боте. И, хоть Баррисс и не любила делать обобщения на основе расы – то, что хатты совсем не славились честностью и добродетелью, было истиной. Фильба хорошо подходил на роль преступника.
      Возможно, даже чересчур хорошо. Джедай не была ни в чем уверена – Сила не успокаивалась. Что-то все еще бурлило в ее невидимых потоках, а падавану не хватало мастерства, чтобы точно определить – что же предвещают эти слабые вибрации. Она знала лишь, что вопрос еще не разрешился.
      Она испытывала смешанные чувства. Война всегда вызывает тяжелую эмоциональную реакцию, так происходит и в более приятных мирах. Но все это – часть ее испытания, ее путь в рыцарство джедай – и что будет, если ее отзовут? Что принесет ей будущее? Она не боялась – ее обучение не оставляло много места для страхов – но это было… так неопределенно.
      Что будет – то будет. В свое время она узнает.
 

***

 
      День угас, превратился в сумерки, и Баррисс, наконец, закончила со своими врачебными обязанностями. Она решила пропустить ужин и отправиться прямо в свой домик. Возможно, еще один сеанс тихой медитации и глубокого дыхания прольет немного света на то, что вызвало эти легкие, но все еще не затихающие возмущения в Силе.
      Ночь спустилась на притихший лагерь. Народа на улицах осталось немного – смена давно закончилась, и сейчас почти все доедали ужин, отдыхали или занимались тем, чем обычно занимаются в нерабочее время. Как правило – это не включало в себя прогулки на зловонном, горячем ночном воздухе.
      Баррисс дошла до конца улицы, ведущей в ее жилище, когда почувствовала, что в тени кто-то есть. Она никого не заметила, но подсказка Силы была четкой и недвусмысленной – психический эквивалент руки на ее плече.
      Джедай остановилась. Рука медленно потянулась к световому мечу.
      – Он тебе не понадобится, – раздался негромкий голос. – Я не собираюсь причинять тебе никакого реального вреда. Просто преподам тебе небольшой урок скромности. Ведь вы, джедаи, славитесь своей скромностью, не так ли?
      Фоу Джи.
      Она все еще не видела его, но знала, где он. Вот тут, в глубокой тени заглушенного энергогенератора, в нескольких метрах правее. Зловещая тень, пульсирующая помеха в однородном пространстве Силы.
      Ее голос остался ровным и негромким.
      – Что заставляет тебя думать, что ты – подходящая персона для уроков скромности?
      Фоу Джи выскользнул из темноты.
      – Те, кто могут, – учат. Те, кто не могут, – нет.
      – Как лаконично. Что тебе нужно?
      – Как я сказал – требуется урок. В последний раз, когда мы общались, ты поставила мне подножку. Исподтишка. Я обязан вернуть любезность. Думаю, грязевая ванна вполне подойдет. Ничего серьезного, никаких сломанных костей и тому подобного. Небольшое дружеское упражнение – и только. Если твоя Сила может остановить меня – тогда на здоровье, – он приглашающее развел руками, – используй ее.
      Какой же он эгоцентрик! Так убежден, до самой глубины души, что он непобедим. И что он так хорош, что может проучить ее, не причинив вреда – а это настоящее испытание для бойца.
      Баррисс прикинула возможность внушить ему, что на самом деле он не хочет этого, что он хочет вернуться в свой дом и принять холодный душ – но почувствовала строгий порядок его мыслей. Они были плотно сплетены друг с другом, неразрывны, как шелк спин-червя. Джи не был настолько слабовольным, чтобы падаван могла повлиять не него. Если на него вообще можно было повлиять.
      Джи принял стойку – ноги полусогнуты и широко расставлены. Приподнял руки и поманил ее небрежным жестом.
      – Давай, джедай. Потанцуем немножко?
      "Я не должна этого делать. Я должна развернуться и уйти. Пусть думает, что я испугалась – разве это имеет хоть какое-то значение?.."
      Но он должен уважать джедаев, даже если он не уважает ее. Ей было невыносимо слышать, как порочится имя ее Ордена.
      Баррисс осталась на месте.
      Она чуть перенесла свой вес – не передвигая ступней, просто уравновесив себя так, чтобы можно было оттолкнуться любой из ног.
      Вечер был сырым, и влажным было все, даже воздух. Поту некуда было деваться; он накапливался и скатывался по лицу и шее, пропитывая трико и угрожая залить глаза.
      Джи усмехнулся.
      – Хороший ход. По крайней мере – ты не бросаешься в атаку, столкнувшись с умелым противником.
      Он развернулся правым боком вперед, и Баррисс отступила, выдерживая безопасную дистанцию.
      Желание потянуться к Силе, использовать ее, чтобы раздавить Джи, было почти невыносимым. Она не сомневалась, что может это сделать. Один жест, и Джи влетит в ближайшее дерево, как бешеный камнетопырь. Ни один боец, в какой бы он ни был форме, не мог помериться мускулами с Силой и победить. Пусть она не может контролировать его мозг, но ей под силу управлять его телом. Это она знала.
      Она выиграет бой, если сделает это. Но – она понимала – что, сделав это, может проиграть войну. Джи сказал, что не намерен причинять ей вреда. Он желал вывалять ее в грязи, проучить ее, но на этом все и закончится. Она не чувствовала намерений, более темных и подлых, чем это. Ничему не будет нанесено значительного ущерба – кроме ее достоинства – что и было, конечно же, его целью. Энергия, движущая Джи, была под контролем – и прямо сейчас он хотел, жаждал контроля над ней самой.
      Использование Силы против оппонента, не несущего реальной угрозы, неправильно. Ей внушали это всю ее жизнь. Силой нельзя разбрасываться так, словно тратишь мелочь в кондитерской – просто потому, что ты это можешь, И она не является самостоятельным оружием.
      Так что остается? Ее собственное умение сражаться. Оно тоже значительно – джедаи тренируют во всех возможных дисциплинах, и духовных и телесных; и мастера знают, что бывают случаи, когда использование Силы неприемлемо. Даже не активируя свой световой меч – с ней следовало считаться.
      Разумеется, ее не готовили к встрече с чемпионом по рукопашному бою – каковы шансы когда-нибудь оказаться в такой ситуации? Особенно – притом, что он не собирается серьезно ранить или убить ее?
      В другое время она бы улыбнулась этой мысли. Шансы не имеют значения, когда реальность стоит в двух шагах, смотрит на тебя и готова атаковать.
      Всегда оставалась возможность воспользоваться световым мечом. Джи, конечно же, посчитал бы это нарушением правил боя. Баррисс это не волновало, но она догадывалась, что обнажение клинка лишь толкнет его на более жесткую атаку. У рыцаря или мастера джедая навыки достаточны, чтобы остановить его, не причинив вреда, но она всего лишь падаван – она не была уверена в своей способности сделать то же самое. Все может кончиться тем, что она убьет его – и ей не хотелось отягощать этим свою совесть.
      Она уже решила, что первый ход оставит ему. Если Фоу Джи собрался ждать, пока она не атакует его – ему придется ждать долго…
      Он прыгнул, преодолев два шага разделявших их с поразительной скоростью. Баррисс едва хватило времени на то, чтобы уклониться, изогнуться влево и поставить блок – так, что удар едва задел плечо, а не пришел в солнечное сплетение.
      Она отступила, возвращаясь в оборонительную позицию.
      – Прекрасно, – ухмыльнулся он. – У тебя неплохие рефлексы. Но тебе следовало контратаковать. Чистая оборона – проигрышная стратегия.
      Изображая учителя, работающего с учеником, догадалась она, он пытается показать свое превосходство. Словно ему это требуется.
      Джи обходил ее кругом, поводя руками вверх-вниз в почти гипнотической манере, пытаясь отвлечь ее внимание.
      Руки были неважны. Ей следовало следить за его ногами. Чтобы сблизиться с ней, чтобы успешно атаковать, ему нужно шагнуть, нужно приблизиться. Он может размахивать руками хоть весь день, ее это не касается. Когда он сделает движение ногами, тогда ей…
      Он напал снова, и на этот раз вместо того, чтоб убраться с его дороги, Баррисс скользнула вперед, навстречу. Она пригнулась низко, ниже его центра тяжести, и, пропустив его выпад на волосок от головы, нанесла жесткий удар ему в живот. Девушка ударила его, но это было все равно, что бить стену – никакого толку. Его пресс был словно из пластистали.
      Она разорвала дистанцию так быстро, как могла – но недостаточно быстро. На отходе она получила хлесткий удар по левой стороне шеи, достаточно тяжелый, чтобы зрение на миг затуманилось.
      Она отступила на два шага, и он снова развернулся к ней лицом.
      – Очень хорошо, падаван! Не лучшая цель, но удар четкий. Хотя тебе их понадобится больше,чем один. Продумай комбинации – сверху, снизу, множественные связки.
      Ее шею жгло, но боль была несильной, и повреждений не было. Сила звенела внутри нее, и Баррисс едва могла удержаться от использования ее мощи. "Темная сторона всегда рядом, – говорила учитель. – Всегда ожидает возможности вырваться. Поддашься однажды – и в следующий раз она будет вдвое сильней. Поддашься еще раз – и ты можешь пропасть навсегда".
      О, но она хочет показать ему… хочет заставить эту злорадную ухмылку сползти с его лица, уступив место благоговению, изумлению… страху.
      Слишком много мыслей – она поняла это слишком поздно. Джи бросился снова и хлестнул быстрой серией приемов "открытой ладони" по ее голове, туловищу, боку. Последний удар был дополнен ногой, захлестнувшей ее лодыжку. Баррисс упала, и мокрая земля лишь самую малость смягчила удар.
      Неизвестно, чем бы все это закончилось, но, когда она с трудом поднялась и приняла оборонительную стойку, раздалось слишком хорошо знакомое гудение приближающихся эвакуаторов. Люди начали выскакивать из своих домиков, разбегаясь по местам.
      Все, кто замечал Джи и Баррисс, надолго задерживали на них взгляд.
      – Думаю, мы закончили, – сообщил Джи. – Моя цель достигнута.
      Баррисс не сказала ничего – она не ручалась за себя. Ярость, словно грязь, облепила. Она дрожала под ее весом. Она чувствовала, как темная сторона вскипает в ней, шепчет ей – как это может быть приятно, как это может быть просто – позволить гневу напитать ее и броситься на врага, выхватить световой меч, рвануться к нему и развалить его одним взмахом сияющего клинка энергии…
      Фоу Джи не понимал, насколько сейчас он близок к смерти. Ее ярость такова, что одного движения пальца могло быть достаточно… Он никогда не узнает – что ударило его. И это было бы лишь справедливо, в некотором роде – разве он, в конце концов, не был убийцей?
      Да, он им был, но Баррисс Оффи – нет. Никогда в жизни ей не было так трудно, но она сделала это – устояла перед темной стороной. Она проиграла бой, но выиграла войну.
      На этот раз…

Глава 25

      Адмирал Блейд мерил шагами комнату. Мурашки, ползающие по спине, были родом прямиком из межзведного пространства. Он уже успел пожалеть, что раздавил шпионскую камеру, замаскированную под насекомое: если бы он просто схватил ее – он смог бы восстановить записи системы управления и узнать, откуда она явилась. А так, все в чем он был уверен – это то, что кто-то следил либо за Фильбой, либо за ним. Судя по характеру устройства – оператором мог быть кто угодно в радиусе десяти километров. Возможно, оперативник Черного Солнца? Или это один из его же людей?
      Блейд подавил рык. Кто-то отравил Фильбу – вскрытие это подтвердило, а Блейд не верил в такие совпадения. Хатта убили, а шпионская камера как раз пролетала мимо и решила заглянуть на огонек? Вероятность была не настолько мала, как возможность того, что в Дронгар врежется бродячий астероид – но была немногим больше. Нет, два события явно взаимосвязаны.
      Конечно, у Фильбы были враги, и вполне возможно, что один из них выбрал именно это время для расплаты по старым долгам, а потом воспользовался камерой – убедиться, что все прошло гладко. Но кто бы ни послал камеру и какие бы причины ни подвигли его на это – теперь он располагал информацией, связывающей хатта и Блейда в преступную группу. Неважно, насколько внимательно он ее изучил – это недопустимо. Придется найти шпиона, забрать все, что он мог записать, и уничтожить записи – вместе с тем, кто их сделал.
      Блейд обдумал возможность того, что камера принадлежала кому-нибудь со стороны врага, но вскоре отбросил эту мысль. Вряд ли шпион сепаратистов стал бы пробираться в лагерь, травить Фильбу, а потом бежать прятаться в болоте среди слизняков и пилотравы, чтобы записать то, что случится. И что, собственно, искать шпиону здесь, в Ремсо? Тут не происходит ничего стратегически важного, разве что эпизодические поставки бакты. Да, верно, один из транспортов взорвался, и, хотя и не было причин подозревать, что Фильба как-то с этим связан, по лагерю ходили слухи, что катастрофа – его рук дело. Фильба был скрытен, как черная дыра, – и факты по делу вряд ли были широко известны. Это, кстати, может сыграть Блейду на руку – поскольку он придерживал хатта про запас, на случай, если что-то пойдет не так в его подпольной деятельности. Он мог обвинить во всем жирного слизняка, а потом с Фильбой произошел бы "несчастный случай" до суда. А сейчас…
      Сейчас, когда его уже нет среди живых, еще проще сделать его козлом отпущения за весь криминал, который может вскрыться.
      Блейд перестал расхаживать и усмехнулся. Да. Все можно обернуть к своей выгоде. Даже убийственный шторм может полить заросли.
      Но если оператор камеры в лагере, как подозревал Блейд, это уже банта другого цвета. Он может попытаться использовать информацию против Блейда, а этого никак нельзя допустить.
      Охотник почуял жертву. Блейд оскалил зубы. И пусть начнется охота…
 

***

 
      Ден Дхур пришел туда, куда обычно приходил разбираться со своими проблемами, – в кантину. Но сидя тут, в полутьме, чувствуя неохотно перемешиваемый вентиляторами влажный скользкий воздух, который обтекал его, словно горячее масло, – он едва пригубил свою выпивку. Сейчас не время притуплять свои чувства или рассудок. Пусть остаются такими, как есть.
      Фильба ушел в прошлое, и то же самое стало с историей Дена – никто не захочет читать о следствии над мертвым хаттом с занюханной планетки. Массы хотят хлеба и зрелищ. Бесчестного гангстера разоблачают, хватают и наказывают – вот это хороший материал, это заставит публику покупать новостные диски. Но Фильба, умирающий от инфаркта – или пусть даже отравленый старым врагом – прежде, чем его вручили правосудию? Это не то, чего хотят читатели, совсем не то.
      Как подозревал Дхур – Блейд замешан в той же афере, что и Фильба. Отличная история – но он не посмеет ее даже записать, пока не окажется хотя бы в пятидесяти парсеках отсюда: неприязнь сердитых, лживых и буйных адмиралов, как правило, плохо сказывается на здоровье. Кроме того, занозой в пятке сидело понимание, что адмирал знает – кто-то видел и слышал их разговор как раз перед тем, как Фильба уполз в изначальную грязь, из которой когда-то явился. Отравил его не адмирал – Ден видел реакцию Блейда и был совершенно уверен в своем выводе. Не то, чтоб это имело большое значение, поскольку махинации на черном рынке в военное время обычно рассматривались как измена и карались смертью. Даже если бы у Дена имелись всяческие связи и должники в верхах – которых у него не было – если эту историю он вытащит на свет, находясь в одном секторе с Блейдом, в лучшем случае, репортерская карьера накроется, в худшем – его тихо прибьют и развеют по космосу.
      Первое, что Дхур сделал после того, как увидел Блейда, раздавившего лунную моль, – скормил блок управления утилизатору, который превратил его в шлак и отправил на болота вместе с прочей грязью. Он проклинал необходимость – блок был не из дешевых – но стоил не дороже жизни. Кроме того, без камеры он был здесь всего лишь ненужным грузом.
      Запись, диск размером с ноготь, сейчас была приклеена с обратной стороны стенной распорки в южном освежителе, на ладонь выше каталитических баков – не то место, где на нее кто-то может случайно наткнуться и где ее не свяжут с ним, даже если ее каким-то чудом и найдут. Ему нужна запись, чтобы подтвердить историю; но ему не надо, чтобы Блейд ее нашел и пристрелил его. Пока он держит рот на замке – он в достаточной безопасности. Блейд не может узнать, кто подглядывал и не может начать расследование, которое откроет его собственную связь с тайной торговлей Фильбы.
      Единственная проблема – Ден пока должен остаться здесь, на подмостках Дронгара. Сейчас любая внезапная попытка врубить движки однозначно привлечет к нему тяжелый подозрительный взгляд. Если Блейд ищет оператора камеры – и можешь к гадалке не ходить, он так и делает – то любой из этого Ремсо, кто попытается сбежать, быстро окажется на детальном сканировании мозгов; а за репортером наверняка будут следить пристальней, чем за прочими. Дену не хотелось, чтобы его выворачивал наизнанку высокопоставленный чиновник, который знает, что его жизнь зависит от того – всплывут ли его делишки на свет.
      Как паршиво – такая отличная история, куда лучше, чем если в нее втянут только Фильба. Толпа так любит смотреть, как падают могущественные, а проворовавшийся адмирал флота – такая штука, за которую, если все провернуть правильно, можно отхватить премию "Сверхновой". Несчастные солдаты на поле боя умирают от того, что медикаментов или снаряжения нет под рукой – из-за ворюги-адмирала, который набивал свои карманы? О, это понравится бессчетным миллиардам. Они будут требовать голову Блейда насаженную на энергопику.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16