Бывали случаи, когда во время медитаций Баррисс теряла сосредоточенность и уносилась мыслями от настоящего момента в прошлое. Раньше она никак не могла понять, правильно это или нет, потом научилась просто принимать таким, как есть. Конечно, это не способствовало достижению цели – очищению разума, но порой прошлое приносило понимание настоящего, потому иногда она сама стремилась к этому.
      Так было и сегодня вечером. Сильные чувства, которые она испытала во время стычки с Фоу Джи прошлой ночью, все еще беспокоили падавана, и, когда ее внезапно захлестнула незваная память, она позволила себе плыть по течению…
      …Было солнечное, но холодное утро на Корусканте. Дождя в этом секторе не предвиделось еще целый день, тротуар, ведущий в парк, был хоть и оживлен, но не переполнен, когда она и учитель Ундули подошли к зеленой зоне. К огромному зеленому лоскуту направлялись и другие существа, свидетельствующие о поразительном разнообразии разумных: найкто, финдианцы, зельтронцы, вуки, тви'леки… чарующий отблеск бесконечной многоликости галактики – и все спешили в Парк Оа. В этом мире было много феррокрита и металла (некоторые считали, что чересчур много) – и парки, разбросанные тут и там, чтобы помочь тем, кто желал более тесного контакта с природой, выполняли свою задачу. Парк Оа содержал внутри своих границ больше тридцати разных зон, имитирующих разные миры, каждая – со своим составом атмосферы, солнечным спектром и гравитационным полем, отделенные друг от друга энергетическими барьерами.
      В такое яркое утро, посреди улыбающейся и смеющейся публики, спешащей насладиться разнообразием флоры, ландшафтов и течений, темная сторона казалась Баррисс такой далекой. Но именно тогда, когда эта мысль мелькнула в ее голове, она и ее учитель стояли в тени четырехсотлетнего черноигольного дерева трехметровой толщины и две сотни метров в высоту.
      Учитель Ундули улыбнулась и проговорила:
      – Темная сторона всегда рядом, падаван. Она не дальше чем в одном биении сердца, в одном движении век, рука об руку со светлой стороной Силы, отделенная от нее не больше чем на волосок. Меняя тысячи обличий, она ждет, чтобы поймать в западню неосторожного.
      Баррисс слышала это и раньше, много раз, и она верила тому что говорила учитель, но никогда по-настоящему не чувствовала и не понимала значения этих слов. Ее не искушала темная сторона – по крайней мере, она так считала. Она продолжала расспросы, пока они шли к тихой полянке, где трава была модифицирована так, чтобы расти короткой и мягкой, словно живой ковер.
      – Приветствие мы проведем здесь, – решила учитель.
      Баррисс кивнула и отошла чуть в сторону, чтобы дать место учителю.
      – Чтобы найти ответ на свои вопросы, подумай вот о чем: каждое обдуманное движение, которое ты делаешь – от малого до значительного – требует выбора. На пути всегда есть развилки, и ты должна решать, по какой дороге направишь свои шаги. Помнишь проверку твоей способности чувствовать стрелка – с повязкой на глазах?
      – Конечно.
      Это было одним из базовых умений джедаев. Стрелка – маленького летающего дроида размером с апельсин – программировали порхать вокруг и стрелять слабыми электрическими разрядами в ученика. С глухим шлемом на голове и опущенным щитком узнать, где находится стрелок, можно было только с помощью Силы. Когда ученик продвигался во владении своим световым мечом, стандартным упражнением становилось отбивание разрядов стрелка. Когда ты не мог пользоваться глазами или ушами для отслеживания противника, то, чтобы избежать встряски, оставалось лишь позволить Силе направлять твою руку.
      Учитель продолжила:
      – А не было ли случаев, когда твое владение Силой оказывалось далеко не блестящим и учебные разряды не останавливал твой меч?
      – Таких случаев было чересчур много, – уныло пробормотала Баррисс. Потом тряхнула головой. – Порой я чувствовала себя подушечкой для булавок.
      – И не хотелось ли тебе в таких случаях уничтожить стрелка? Потянуться сквозь Силу и раздавить его словно бумажный ком?
      Не прекращая разговора, учитель Ундули начала "Приветствие Силы", комбинацию упражнений и медитативных стоек, начинающееся с прогибания тела вперед и вверх, переходящего в глубокий нырок и растяжку на одной ноге.
      Баррисс скопировала стойку учителя.
      – Признаюсь, да – я тогда не слишком любила эту железку.
      – И у тебя было достаточно умения в использовании Силы, чтобы его уничтожить, решись ты на это?
      Учитель Ундули встала и повторила стойку, закончив ее на другой ноге. Баррисс не отставала.
      – Да. Легко.
      – Так почему ты не сделала? Если цель – избавить себя от ударов, разве не будет это оправданным?
      Баррисс нахмурилась.
      – Но это не было целью. Цель – научиться совмещать меч и Силу так, чтобы я могла отразить разряды прежде, чем они ударят меня. Удары были болезненны, но не опасны. В настоящем бою, когда в меня летит полновесный бластерный выстрел, у меня может не хватить силы остановить стрелка в полсотне-ста метрах от меня прежде, чем он нажмет на спуск.
      – Именно. Но знаешь ли ты, что в среднем один ученик из восьми уничтожает дроида-стрелка? Они обычно оправдывают это, говоря, что более эффективно устранить источник разрядов, чем бесконечно отражать их? "Поза Лазера", пожалуйста.
      Учитель опустилась на мягкую траву и, перекатившись на шею и плечи, вытянула тело вверх, опустив руки на землю по бокам.
      Баррисс тоже исполнила "Позу лазера".
      – Я, конечно, могу понять, как приходили к такой мысли. И в этом есть некоторая доля здравого смысла, особенно учитывая наши наставления по рукопашному бою, в которых говорится что чистая оборона уступает комбинации обороны и нападения.
      – Действительно. Поза арки.
      Опустив руки и ноги на землю, учитель Ундули оттолкнулась вверх и выгнула тело высокой, округлой аркой.
      – Мне послышалось "но", – сказала Баррисс, следуя ее примеру.
      – А я вижу, что твоя стойка могла быть и повыше над землей.
      Баррисс улыбнулась и выгнулась более резкой дугой. Учитель продолжила:
      – Многие из упражнений, которые должен выучить джедай во время обучения – а джедаи учатся всегда, будь они падаванами, рыцарями или мастерами, включают в себя определение того, что же является подлинной целью упражнения. Ты помнишь тренировку по левитации и кондитерскую?
      – Как я могу ее забыть?
      – Уничтожение стрелка само по себе не обязательно неверный выбор. Если ты достигла достаточного уровня, чтобы блокировать учебные разряды, и приходишь к решению, используя логику, с холодным рассудком, то ты можешь оправданно использовать Силу, чтобы остановить атаки в их источнике. Некоторые из более одаренных студентов делают именно так. Но если ты делаешь это от боли, из гнева, страха или любой другой эмоции, которой ты позволила управлять собой – то ты движешься к темной стороне. Если ты полагаешь, что результат оправдывает средства – без единой мысли о том, что же на самом деле происходит, – ты поддаешься коварной мощи. Если ты ничего не запомнишь из этого разговора, Баррисс, – запомни это: мощь хочет быть использованной. Она должна держаться под постоянным надзором, иначе она соблазнит и развратит тебя. Сегодня ты раздавишь раздражающую тренировочную игрушку, завтра ты парализуешь легкие неугодного существа и задушишь его до смерти. Ты сделаешь это – потому что сможешь это сделать. И это произойдет само собой. Джедай живет всегда на грани. Один неверный шаг – и ты можешь сорваться на темную сторону. Такое случалось с многими – и это всегда трагедия. Словно привыкание к наркотику – так легко сказать "Я сделаю это только разок". Но остановиться гораздо труднее…
      Единственное, что стоит между тобой и темной стороной, – твоя собственная воля и дисциплина. Поддашься своему гневу, страху, зависти или ненависти – и темная сторона предъявит на тебя свои права. И если такое случится, – проговорила учитель Ундули, – ты станешь врагом всему, за что стоят джедаи – и врагом каждого джедая, кто верен своему пути. "Поза Балансира", пожалуйста.
      Баррисс сдвинулась, принимая позу.
      – А вы когда-нибудь поддавались темной стороне, учитель? – спросила она.
      На несколько секунд наступила тишина.
      – Да. В миг слабости и боли я поддалась. Это позволило мне выжить там, где иначе я погибла бы, но той одной пробы было мне достаточно, чтобы понять – я никогда не сделаю этого снова. Однажды может прийти время, когда и ты испытаешь это, Баррисс. Надеюсь, что не придет, но если такое случится, ты должна суметь понять и сопротивляться этому.
      – Оно будет ощущаться как зло?
      Учитель Ундули прервала растяжку. Она пристально посмотрела на Баррисс, и той показалось, что видит в глазах мастера глубокую печаль.
      – О нет. Это будет ощущаться прекрасней, чем все, что тебе доведется испытать, прекрасней, чем ты только можешь себе представить. Это чувствуется как исполненность силой, удовлетворенность, завершенность. А хуже всего – это чувствуешь как правоту. Вот в этом и скрывается настоящая опасность.
      Сейчас, на планете во многих парсеках от Корусканта, в медицинском комплексе Ремсо, сказанное учителем Ундули в то солнечное и холодное утро вернулось к Баррисс с новой силой и, быть может, с лучшим пониманием. У нее был соблазн уничтожить Фоу Джи. Он не был настоящей угрозой – кроме как для ее гордости – и она почти оправдала себя, решив, что это нападение – угроза чести Ордена Джедаев. Это была ложь, разумеется, – Ордену Джедаев атака Джи угрожала не больше, чем ей лично. Но как близко она подошла к тому, чтобы использовать это как серьезный повод для отнятия жизни!
      Баррисс понимала, что на самом деле должна быть благодарна Фоу Джи. Забавно, но его присутствие здесь, в ее жизни, было поучительным, удобной возможностью для нее понять, как противостоять искушению темной стороны. Если во всем здесь была какая-то цель – и если, как утверждали базовые постулаты кодекса джедаев, галактика в самом деле откроет ее, в свой срок, – то Фоу Джи исполнял свое предназначение, также как она – свое.
      Баррисс сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Учитель Ундули была права – она и впрямь идет по тонкой линии, за которой нужно все время следить. Это нелегкий путь – но именно по нему она следовала с рождения. Неудача неприемлема, непредставима. Цель ее жизни – стать рыцарем джедаем. Без джедаев – она ничто.
 

***

 
      Джос подождал, пока вечерний ливень не утих до легкой мороси, прежде чем направился к переработчику выбрасывать свой и Зановский мусор. К сожалению, вспомогательных дроидов для такой работы тут не хватало, так что частенько ему приходилось выбрасывать мусор самому – или же их домик быстро зарос бы грязью. Он и Зан разыграли уборку в саббак, и хоть Джос ушел, неплохо выигравши по деньгам, тут он Зану проиграл так, что всю эту неделю прибираться пришлось ему. И иногда казалось, что они с Заном только и делают, что сидят и производят мусор – пластовый мешок, который он тащил, весил килограммов пять и его едва удалось завязать.
      Он форсировал широкие лужи и глубокую грязь и добрался до аппарата, не вымокнув, не поймав молнию и не нарвавшись на убийственных дроидов сепаратистов. Сенсор распахнул приемный люк, и Джос скормил мешок переработчику, прислушавшись к вибрирующему мощному гулу и хрусту, когда мусор превращался в мелкую крошку, а затем сгорал до тонкого пепла в реакторе. Было что-то занятно успокаивающее в этом процессе, хотя, впрочем, проделывать его регулярно было не слишком весело.
      Еще один волнующий миг из жизни Джоса Вондара, великого республиканского хирурга…
      Он повернулся и едва не врезался в солдата, подошедшего к бункеру с несколькими мешками отходов. Солдат пробормотал почтительные извинения, Джос ответил на них и направился прочь, но внезапно остановился. Он почему-то чувствовал, что знает этого солдата. Если он посмотрит сквозь шаблон Джанго Фета… было что-то в его глазах, лице… он мог ошибаться, но был совершенно уверен, что это КС-914, который вызвал к жизни тот вопрос, что грозил перевернуть жизнь Джоса вверх дном.
      – Привет, Девять-один-четыре, – поздоровался Джос.
      – Здравствуйте, капитан Вондар.
      – В наряде по уборке?
      – Это казалось таким очевидным. Cэр. – он начал забрасывать мешки в распахнутую пасть утилизатора.
      "Сначала дроид, – подумал Джос, – а теперь еще и клон начал остроумничать. Остряки кругом".
      Какое-то время он просто стоял, не зная, что сказать – совершенно несвойственное ему состояние. Наконец, он проговорил:
      – Разреши мне задать тебе вопрос.
      КС-914 продолжал закидывать мешки в утилизатор, проглатывавший их с гудением и дрожью.
      – Что ты почувствовал со смертью КС-девять-один-пять?
      Девять-один-четыре забросил последний мешок в воронку. Он взглянул на Джоса.
      – Потеря тренированного солдата… заслуживает сожаления.
      Его речь и поза были скованными.
      Джос понимал, что КС-914 не хочет продолжения, но отступить уже не мог. Он должен был знать.
      – Нет, я говорю не о его цене для Республики. Я спрашивал – что от этого чувствовал ты. Лично.
      КС-914 долго стоял, не проронив ни слова.
      – Будь я гражданским, – сказал он, наконец, – произведенным естественным путем, а не из пробирки, я мог бы сказать вам, что это не ваше дело. Сэр. Но поскольку я запрограммирован подчиняться вышестоящим офицерам, то ответ на ваш вопрос такой: я-лично-был-ранен-смертью-Девять-один-пятого. У всех нас одна плоть и внешность, все одинаковы по базовым навыкам, но он был моим братом по оружию. Я знал его всю свою жизнь. Мы дрались вместе, ели вместе и вместе проводили наше свободное время – как братья. Мне не хватает его. Думаю, что мне будет не хватать его, пока я не умру. Это ответ на ваш вопрос, сэр? Мне надо убираться.
      Джос сглотнул – его горло внезапно пересохло.
      – Да, это ответ. Спасибо.
      – Просто исполняю свой долг, доктор. Не стоит благодарности.
      КС-914 развернулся и пошел прочь, а Джос смотрел вслед, не в силах двинуться с места. В его голове снова проснулся ненавистный голосок и сказал: "А тебе пора бы знать, что не надо задавать вопросы, на которые ты в самом деле не хочешь знать ответа".
      Без шуток. Если все они такие, как КС-914, значит, клон-содаты куда более сложны, чем думал Джос. У них есть чувства, внутренний мир, может быть – даже мечты и желания, которые простираются дальше военного ремесла. И это меняло дело так, что Джос даже не хотел об этом и думать.
      Проклятье.

      Несмотря на необычность своего поступка, адмирал Блейд нашел достаточно разумным задержать отлет из Ремсо-7 на несколько дней. Он объяснял это уверенностью в том, что убийство хатта требует тщательного расследования, а также желанием показать, что его подчиненные в безопасности. Оправдание выглядело жалким для любого, у кого еще осталась пара работающих клеток мозга, но это не имело значения – он адмирал, и никто не будет оспаривать его решений.
      Настоящей причиной остаться, конечно, было желание найти того, кто посмел подглядывать за ним. Кем бы он ни был, скоро он узнает, как опасно бывает шпионить за хищником.
      Ему выделили командирский модуль: обычный пузырь со стандартной обстановкой и аппаратурой связи – но этого было достаточно. Для того, кто много раз охотился на планетах, где кроме как на холодной жесткой земле спать не на чем – формкойки вполне хватает.
      Наутро после смерти Фильбы Блейд отправился встречать транспорт, который вез главу отдела безопасности получать приказ о поиске убийцы Фильбы. Человек опаздывал и Блейд надеялся – ради его же блага – что у него была веская причина. Шагая по чавкающей под сапогами грязи, он заметил Безмолвного, плывущего в его направлении. Несмотря на невыносимую жару и влажность, он кутался в рясу, пряча лицо в тени капюшона. В разных Ремсо на планете было несколько членов этого странного ордена, чего-то там символизровавших своим присутствием. Безмолвный должен был пройти рядом с ним, хотя их дороги и не пересекались.
      Когда существо приблизилось, Блейд почуял исходивший от него странный запах. Он не был неприятным – скорее пьянящим, почти наркотическим цветочным ароматом, заметным даже на фоне тяжелого зловония близкого болота. Он не мог навскидку вспомнить существ, которые издавали бы такой специфический запах… Блейд отложил мысль на потом. У него есть более важные вещи для размышлений.
      Главой отдела безопасности был полковник Кохн Дойл, человек-ванакианец. Его лоб, щеки и лишенная волос голова были украшены переплетением ритуальных шрамов. Геометрия узоров и конфигурация выпуклых рубцов, указывающая на его кастовый статус, была удивительно сложной. Блейд знал, что Дойл не использовал анестезию во время церемонии нанесения шрамов – это было одной из причин, по которой он взял человека на работу. Для командира отдела высокий болевой порог – совсем неплохое качество.
      Дойл вынырнул из транспорта, отсалютовал и извинился за задержку:
      – По главному лагерю ударил вихревой шторм, как раз когда я собирался вылетать; ветер разбил транспорт на площадке – а с ним изрядное количество солдатских бараков и контейнеров.
      – Не стоит извиняться за погоду на этой Создателем забытой планете, полковник. Но давайте не будем больше тратить время. Я знаю, у вас уже есть набор фактов и результат вскрытия, показывающий, что был использован яд; но поскольку я присутствовал при смерти хатта – думаю, должен рассказать вам лично.
      – Ценю ваше решение, адмирал, – сказал Дойл, направляясь за Блейдом в сторону лагеря. – Если разрешите быть откровенным – как это получилось? То, что вы оказались там?
      – До меня дошли кое-какие слухи насчет Фильбы, и я посчитал их тревожными. Я подозревал, что он может быть замешан в делах на черном рынке и даже, может быть, в недавней гибели транспорта с ботой. Короче – я опасался, что он или вор или шпион сепаратистов.
      – Так. Значит, вы думаете, что это было самоубийство? Из страха быть пойманным и разжалованным?
      Блейд не собирался открыто навязывать эту версию полковнику. Дойл – грамотный офицер безопасности, и лучше, если он самостоятельно придет к такому заключению.
      – Вполне возможно. Может быть и так, что у хатта был сообщник, который понял, что его партнера заподозрили, и решил убрать его. Хатты не славятся своей стойкостью на допросах.
      Дойл хмыкнул.
      – Сэр, хатты не славятся своей отвагой вообще ни в каких обстоятельствах. Хотя довольно странно шпиону, а тем более двум, объявиться здесь, в захолустном госпитале.
      Блейд пожал плечами.
      – Как скажете. Впрочем, лучше учитывать все возможности.
      – Да, сэр.
      – Думаю, вам надо будет подыскать комнату, прежде чем начнете расследование. Я остаюсь здесь на несколько дней, помогу, чем смогу. Обращайтесь ко мне сразу же, как вам что-либо понадобится.
      – Сэр.
      Дойл отсалютовал и отправился искать Ваэтеса и подбирать себе новое жилье.
 

***

 
      По дороге к своему домику Блейд еще раз обдумал ситуацию. Он знал, что Фильба не отравился. Хатт считал, что Блейд мог защитить его – что он станет его защищать – и был чересчур труслив, чтобы погасить свое жирное пламя. Нет, слизняка кто-то убил и – по "Правилу Простых Решений" – убил, скорее всего, тот же, кто следил за ними. Но почему? Блейд тряхнул головой. Это уже другой вопрос. Лучше сначала определить "кто", а уж потом волноваться насчет "почему".
      Он распахнул дверь в свой барак и ощутил пряный цветочный запах. Без малейших раздумий Блейд выхватил бластер.
      – Одно движение – и я зажарю тебя там, где стоишь, – прорычал он.
      – Я не двигаюсь, адмирал. К тому же сейчас я и не стою.
      Голос был мелодичен и удивительно весел для обстановки. Блейд провел свободной рукой перед регулятором освещения комнаты, и внутренность барака осветилась, обнаружив фигуру Безмолвного, явно поддельного, поскольку, заговорив, он нарушил самый священный принцип своих собратьев. Существо в рясе и с надвинутым капюшоном сидело на койке Блейда.
      Сакианец не опустил бластер.
      – Кто ты? Что ты тут делаешь?
      – Позволите? – руки медленно поднялись к капюшону
      Блейд кивнул.
      – Медленно и очень осторожно.
      Капюшон откинулся, открыв лицо.
      Оно не было похоже ни на одно виденное Блейдом существо, а ведь он достаточно исколесил галактику. Лицо походило на птичье, с острыми фиолетовыми глазами, носом, который вполне мог оказаться коротким клювом, и бледно-голубой кожей, покрытой крайне тонким мехом или перьями – Блейд не мог сказать точнее со своего места. Голова была гладкой, уши плоскими и плотно прижатыми к черепу, у основания глотки темнела синева.
      «Производит впечатление», – подумал адмирал. Ему доводилось встречать и более непривлекательных двуногих.
      Визитер улыбался – Блейд решил думать о существе в мужском роде – и несколько острых клыков показалось в тонкогубом рте-клюве. Клюв на вид состоял скорее из упругого хрящеподобного материала, чем из рогового вещества, и такое строение давало ему некоторую свободу выражения эмоций.
      А еще – более чем намек на опасность, поблескивающий в его глазах. Это было смертоносное создание, как бы оно ни выглядело и ни держалось.
      – Я Кайрд из недиджи.
      Недиджи? Недиджи… он слышал это название… а, да, теперь вспомнил. Птицеподобная раса из мира, называемого Недиджи, на задворках спирального рукава. Блейд нахмурился. Было что-то еще особенное насчет них… что же…?
      – Я и не думал, что Недиджи путешествуют за пределами своей системы. Я вроде бы припоминаю, что подобные путешествия для них табу.
      – Если пристойно гнездишься – да, это правда, – ответил Недиджи. Его мелодичный голос было приятен, так же как и его запах, но Блейда заботил лишь холодный оценивающий взгляд его глаз. У большинства рас истинную суть всегда можно прочитать по глазам.
      – Но есть среди нас те, кто по той или иной причине, не могут быть в Стае, – продолжил Кайрд. – Никто не беспокоится – куда занесут нас ветра.
      В его словах не было сожаления, вместо него Блейд услышал веселье.
      – Ну а мы здесь беспокоимся, если кто-то вламывается в наше жилье. Объясняйся и быстро, – он чуть двинул бластером.
      Позади него раздалось тихое "Щелк!" – словно кто-то пробовал открыть закрытую им дверь. На мгновение Блейд отвлекся…
      Недиджи исчез.
      Нет, не так. Он двигался – но настолько быстро, что Блейд не мог поверить своим глазам. Только что Кайрд сидел на койке, а через мгновение стоял перед Блейдом, в стороне от линии огня и достаточно близко, чтобы его коснуться.
      Блейд начал было целиться, но остановился. Этот парень может так быстро двигаться при стандартной гравитации, значит, его не удастся вовремя поймать на мушку, если у него самого есть оружие и он захочет им воспользоваться.
      Блейд опустил бластер.
      – Мудрый поступок, адмирал.
      Что-то блеснуло и исчезло в ладони недиджи.
      – Хорошо. Ты меня убедил, что быстрее, чем грязевой демон. Хотя если бы меня не отвлек этот шум…
      Кайрд отошел обратно к койке неторопливой походкой, в которой отчетливо проглядывали птицеподобная моторика, обернулся, снова блеснул клыками и спросил:
      – Вы про этот звук?
      "Щелк!" – послышалось снова. На этот раз Блейд не позволил ему отвлечь себя.
      Кайрд поднял маленькое устройство размером с ноготь – то, что блеснуло секундой раньше. "У него желтоватые когти на кончиках пальцев", – отметил Блейд.
      – Просто реле с дистанционным управлением.
      – Отлично. Ты хорошо подготовился. Чего ты хочешь?
      – Нашей общей выгоды, адмирал. Очевидно, наш последний агент, был беспечен в пилотировании. Я гораздо лучший летун. Генетика, знаете ли.
      Блейд почувствовал небольшой но отчетливый наплыв страха. "Черное Солнце"!
      Он не ждал их так быстро.
      – А, – сказал он.
      – Именно, – ответил Кайрд.
      Получалось, что Кайрд оказался сюрпризом сразу на нескольких уровнях. Очевидно, "Черное Солнце" не собиралось менять свои прежние соглашения насчет боты. Блейду понадобилась пара секунд, чтобы понять, что Матал, агент которого он отправил в Лучший Мир, завел какое-то "дело" для самого себя. Заданием Кайрда было расследовать смерть Матала – что он и сделал к своему удовлетворению, притворившись одним из Безмолвных – и увериться, что поток боты останется постоянным. Спрос и предложение держали цены очень высокими, и оперировать небольшим объемом по высокой цене было выгоднее, чем ввезти сразу много и сбить цену – как Блейд всегда и думал. Так что истинным намерением Матала было украсть столько боты, сколько получится, и сбежать прежде, чем его криминальное начальство это обнаружит.
      Как интересно.
      Узнай "Черное Солнце" о том, что затеял их агент – они, скорее всего, разобрались бы с ним сами, понял Блейд. Он сделал им одолжение. Но он не собирался по своей воле сообщать, как Матал встретил свой конец – это будет самоубийством.
      Несмотря на решение избегать подобных рискованных авантюр, Блейд немедленно загорелся идеей попробовать себя против нового агента. Недиджи гораздо быстрее его, к тому же еще и хитер. Без сомнения, он хорошо владеет многими боевыми искусствами. Птицеподобный хищник должен иначе смотреть на добычу, чем те, кто прикован к земле. Это противник, достойный отваги Блейда.
      Но – нет. Если он умрет со все еще запятнанной фамильной честью, он не достигнет цели своей жизни. Не говоря уж о том, что потеряет тот дворец на Корусканте. Не важно, какой привлекательной была бы такая стычка, он должен сдержаться. Он больше не уделит недиджи ни одной подобной мысли.
      И все же – это была бы славная битва…
      – Я остаюсь в лагере на несколько дней, – сказал Кайрд, – прикидываясь Безмолвным, наблюдая за докторами и пациентами – чтобы не вызывать подозрений скорым исчезновением. Насчет хатта – ваших рук дело?
      Блейд секунду обдумывал ответ. Он не хотел, чтобы оперативник "Черного Солнца" совал нос в его дела больше, чем насущно необходимо. Если недиджи поверит, что он отравил Фильбу – он не полезет дальше.
      – Да. Он захотел слишком много. Я решил, что лучше убрать его прежде, чем он устроит неприятности.
      – Мудро. Нам нравится вести дела с благоразумными существами, – Птицеподобный развернулся к двери, – Мы свяжемся с вами, адмирал. До тех пор. продолжайте следовать исходным планам, согласованным с вашим и моим начальством.
      – Ясно.
      Визит Кайрда принес Блейду облегчение. Если дыхание "Черного Солнца" пропало с его затылка, то одним беспокойством у него стало меньше.
      Теперь, если ему удастся найти шпиона, все снова будет хорошо.

      Шпион не удивился, увидев одного из Безмолвных в густой тени больничной палаты. В последние несколько месяцев никто из них не объявлялся в Ремсо, но там, где есть врачи и больные, всегда есть и шанс на появление Безмолвного. Смыслом их жизни была помощь страждущим – которая заключалась в простом присутствием рядом. Отсутствие научной основы их воззрений было налицо, но все знали, что в тех медцентрах, где появлялся один из Безмолвных, кривая смертности скорее падала, чем наоборот, и почему-то сокращался срок необходимой госпитализации. Кто-то говорил, что это всего лишь эффект плацебо, но бывали случаи, когда больные не знали о присутствии Безмолвного – и тем не менее поправлялись быстрее. Странный феномен, без сомнения. Возможно, это как-то связано с Силой, возможно – что-то совершенно иное. Но такое отмечалось слишком часто, чтобы закрывать глаза.
      И если встретить Безмолвного тут было неудивительно, то шепот закутанной фигуры: "Нам надо поговорить, Линза", – стал потрясением. Почти достаточным потрясением, чтобы вызвать заметную реакцию.
      Шпион был слишком хорошо тренирован, чтобы выдать себя, да, к тому же, рядом все равно никого не было. Кодовое имя "Линза" предоставило всю нужную информацию о том, кем было существо, притворяющееся Безмолвным. Притворщик был оригинален и умен.
      У шпиона было два кодовых имени в этом мире – одно для сепаратистов, другое для преступной организации "Черное Солнце". Последним шпион был известен как "Линза".
      Любой, кто произносит это имя вслух, мог получить его только в "Черном Солнце", а они не раздают такие сведения кому попало.
      – Моя комната, десять минут, – ответил Линза, не шевеля губами.
 

***

 
      Когда ровно через десять минут агент Черного Солнца появился в его комнате, Линза был там и готов к встрече. Появление агента не было сюрпризом. У Линзы имелась информация, которая ему требовалась.
      Капюшон откинулся. Линза увидел лицо, принадлежащее недиджи, и улыбнулся. Еще один прекрасный выбор "Черного Солнца". Немногие знают об этой птицеподобной расе, и еще меньше – о том, на что она способна. Недиджи быстры, безжалостны и умны, за пределами родной системы их относительно мало, так что таланты их малоизвестны. Линза, разумеется, о них знал. У них было что-то общее, пусть не по крови или генетике.
      – Я Кайрд.