Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Китайские народные сказки

ModernLib.Net / Мифы. Легенды. Эпос / Рифтина Пер. / Китайские народные сказки - Чтение (стр. 15)
Автор: Рифтина Пер.
Жанр: Мифы. Легенды. Эпос

 

 


      Поглядел на это Лу Бань и спрашивает:
      - Отчего вы мост через реку не построите?
      У кого ни спрашивали, все одно и то же отвечают:
      - Уж больно широка Сяохэ - целых десять ли, да глубока - дна не достанешь! А водоворотов сколько! Во всей Поднебесной не сыщешь мастера, который бы мост через Сяохэ соорудил.
      Услыхали это Лу Бань с сестрой, решили два моста здесь построить. А Лу Цзя, надобно сказать, куда ни придет, везде слышит, как брата хвалят за ловкость да уменье. Взяла девушку досада, и решила она на этот раз с братом потягаться. Пусть, говорит, каждый из нас по мосту выстроит. Поглядим, кто быстрее!
      За работу решили приняться, как стемнеет, а на рассвете, с первым криком петуха, закончить. Кто не управится, тот проиграл. Договорились брат с сестрой, готовиться стали. Лу Бань должен был построить мост к югу от города, Лу Цзя - к западу.
      Пришла Лу Цзя к тому месту, где надо было ей мост строить, за дело принялась. К полуночи управилась и думает: «Я верх взяла». Подумала так девушка, пошла посмотреть, что Лу Бань делает. И что бы вы думали? Пришла девушка, видит: река как текла, так течет, берег как стоял, так стоит. Моста и в помине нету. Да и Лу Бань неизвестно куда девался.
      Запечалилась девушка, вдруг смотрит - с далеких гор Тайханшань человек спускается, большое стадо овец гонит. Толкаются, друг на дружку наскакивают, прямо к девушке бегут. И уж когда совсем близко были, увидала Лу Цзя, что не овцы это - белоснежные камни блестящие, а человек тот не кто иной, как ее брат Лу Бань. Увидела Лу Цзя камни - похолодела вся. До чего же хороши! Какой прочный и красивый мост из них получится! С ее мостом и не сравнить! Думает девушка: «Непременно свой мост переделаю». Подумала она так, к мосту побежала. Принялась на перилах цветы вырезать, травы дивные, Волопаса и Ткачиху, феникса, летящего к солнцу. Поглядела Лу Цзя на свою работу, осталась довольна. Да не стерпела, опять побежала поглядеть, что браг делает. У Лу Баня тоже дело к концу подходило, осталось два последних камня на краю моста уложить. Увидела это Лу Цзя, затревожилась, дважды по-петушиному прокричала тоненьким-тоненьким голоском. Вслед за ней деревенские петухи свою перекличку начали. Услыхал Лу Бань петушиное пенье, быстро два последних камня уложил, вот и мост готов!
      Так появилось на реке два моста. Один, большой да широкий, стали звать Большим каменным мостом, другой, тот, что Лу Цзя строила, узорчатый да легкий, - Малым каменным мостом. До сей поры в окрестностях Чжаочжоу, коли надобно девушке узор для туфель или для подушки выбрать, мать ей говорит:
      - Иди за западные ворота, погляди узоры на перилах малого моста!
      Так за одну ночь был в Чжаочжоу построен Большой каменный мост, очень прочный и очень красивый. Весть об этом разнеслась по всей округе, даже до восьми бессмертных с острова Пэнлайдао дошла. А один из них, по прозванью Чжан Го-лао, был большим охотником до всяких происшествий. Узнал он про диво дивное, вывел своего осла с черной отметиной на лбу, кожаные мешки на него навьючил, в левый положил солнце, в правый - луну. Потом Чай-вана кликнул, взял Чай-ван свою тачку с золотыми спицами и серебряными ручками, погрузил на нее четыре горы высоченные, и отправились они в путь. Подошли к Чжаочжоускому мосту, Чжан Го-лао и спрашивает громким голосом:
      - Кто этот мост строил?
      Лу Бань в это время как раз мост осматривал, услышал он голос и отвечает:
      - Я строил, а что? Не так построил, как надо?
      Указал Чжан Го-лао рукой на осла да на тачку и спрашивает:
      - Можно проехать, мост не обрушится?
      Расхохотался тут Лу Бань и говорит:
      - Мулов и лошадей выдерживает, что ж об осле и тачке толковать? Проезжайте, не бойтесь!
      Улыбнулись Чжан Го-лао и Чай-ван, на мост взошли, - один на осле верхом сидит, другой идет, - тачку перед собой толкает. Закачался мост, того и гляди рухнет. Видит Лу Бань - плохо дело, прыгнул под мост, обеими руками его подпер. Потому и не рухнул мост. Выдержал тяжесть, еще крепче стал. Только южный его край чуть к западу сдвинулся.
      По сей день видны на Чжаочжоуском мосту следы восьми ослиных копыт да борозда от тележки Чай-вана, а под мостом сохранились отпечатки рук Лу Баня. В прежние времена под Новый год продавались картинки, где был нарисован Лу Бань, поддерживающий мост.
      А Чжан Го-лао проехал мост, обернулся к Лу Баню и говорит:
      - Жаль мне твои глаза!
      Подумал тут Лу Бань: «Глаза есть, а человека не распознал», - и устыдился. Вырвал он у себя один глаз, у края моста положил, прочь пошел. Проходил после по мосту Ма Юй-Эр, подобрал глаз, в лоб себе вставил.
      Лу Бань считается первым учителем плотников, поэтому и сейчас плотник, когда хочет проверить ровность и точность линий, один глаз прикрывает. А статую Ма Юй-эра стали делать с тех пор с тремя глазами.
      Не забыли люди, что это Лу Бань построил чжаочжоусцам Большой каменный мост, и по сей день мальчишки-пастухи распевают:
      Кто построил в Чжаочжоу
      Мост из белых валунов?
      На осле верхом проехав,
      Кто на запад сдвинул мост?
      И от чьей тяжелой тачки
      На мосту остался след?
 
      Это наш Лу Бань построил
      Мост из белых валунов.
      На осле верхом проехав,
      Чжан Го-лао сдвинул мост.
      Прокатил Чай-ван тележку -
      На мосту остался след 1.
       1Перевод Г. Ярославцева.
 

ЖЭНЬШЭНЬ-ОБОРОТЕНЬ

 
      Отправились в старину два брата в горы охотиться. Облюбовали небольшое ущелье, в котором ручей был, и стали каждое лето над пропастью жерди класть, в каждую жердь с двух сторон по деревянному колышку вбивали, чтоб не упала. Бегают ласки да лисы по жердям, шныряют, с горы на гору прыгать не надо.
      А как выпадет иней, шерсть у лис и ласок снова отрастет, привяжут братья к каждому колышку по ловушке да еще камешек снизу пристроят. Зверь пойдет, в ловушку попадет, в воду упадет, захлебнется. Братья шкурки продадут и живут безбедно.
      Но вот однажды в тридцатый день двенадцатой луны снег повалил, все горы укрыл. На равнине лежит в три чи толщиной. Взял старший брат сани, в селенье поехал. Привез вина немного, мяса. Наделали они пельменей, приготовились Новый год на славу встретить. Пельмени налепили, а время варить не подошло, вот и подумал старший брат прогуляться, в чужой шалаш за десять ли отправился. Остался младший брат один. Ждал, ждал, старший брат все не возвращается. Налетел тут ветер, подхватил меньшого брата, завертел, закрутил, ну, ровно свиток бумажный, неведомо куда отнес. Открыл юноша глаза, смотрит - перед ним пещера горная. В пещере кан широкий, на кане девушка сидит. Не ведает юноша, куда его занесло, хотел прочь пойти, а девушка его и спрашивает:
      - Ты куда идешь?
      Отвечает юноша:
      - Домой, к своему шалашу.
      Опять спрашивает девушка, спокойно так:
      - А дойдешь?
      Рассердился юноша и говорит:
      - Отчего же не дойти?
      Сказал он так, к двери подошел, хотел бежать, да не тут-то было. Вниз глянул - обомлел. Пещера та, оказывается, на осыпи каменной по самой середине горы расположена. Вверх посмотришь - вершины не видать, вниз поглядишь - дна не рассмотришь. Ни назад дороги нет, ни вперед. Затревожился меньшой брат, не знает, как и быть, заплакал горько и говорит:
      - Сестрица, а сестрица, хоть каплю доброты яви, помоги мне отсюда выбраться!
      Слезла девица с кана, подошла к юноше, платочек вытащила, слезы ему вытерла, засмеялась весело и говорит:
      - Уж раз пришел - не суетись. Поживи здесь немного!
      Не слушает меньшой брат девушку, пуще прежнего плачет, свое твердит:
      - Я домой хочу! Все едино ворочусь!
      Говорит девушка:
      - Куда ж ты пойдешь? Ведь последний день старого года нынче. Вот встретим с тобой вместе Новый год, а после потолкуем.
      Сказала так девушка, на каменный стол рукой указала, а там и рыба, и мясо, и вино, и рис - чего только нет! Поглядел юноша на стол, еще сильнее загрустил. Топнул ногой и говорит:
      - Я домой хочу! Все едино ворочусь!
      Еще ласковее говорит ему девушка:
      - Ты погляди, какой снег! Придешь в свой шалаш, что делать будешь? Поживи лучше здесь!
      Смотрит юноша: постель вся шелком да атласом убрана, еще пуще слезами заливается. Как ни уговаривает его девушка - все напрасно. Вытащила она тогда тихонько веер маленький, три раза помахала за спиной у юноши, вмиг успокоился юноша, не плачет больше. Вытерла ему девушка слезы, сели они вместе, есть да пить стали, мужем и женой сделались.
      Живет юноша в пещере пятнадцать дней, пятнадцать ночей, о доме родном и думать забыл, о старшем брате и подавно. Вот и пятнадцатый день нового года наступил, он днем юаньсяо зовется. Поужинали юноша с девушкой, дала она ему одежду новую и говорит:
      - Много дней прожил ты здесь, сердце небось тоска гложет, нынче Праздник середины первого месяца, давай сходим на равнину, повеселимся, на праздничные фонари поглядим.
      Обрадовался юноша. Родился он в глухих горах, отродясь праздника фонарей не видел. Зажмурил юноша глаза, как девушка велела, чует, будто ветер ему по ногам дунул, кто-то в воздух его поднял и вмиг на землю опустил.
      Открыл меньшой брат глаза: что за веселье вокруг! Харчевни, винные лавки, торговцы круглыми блинами - люду разного и не счесть. Одни из хлопушек стреляют, другие возле лотков стоят торгуют, третьи на ходулях ходят. А уж до чего нарядно одеты, так и не расскажешь: платья всех цветов да фасонов, на любой вкус. Фонари, что по улицам носят, каких только нет! О семи звездах, о восьми углах, с девятью сыновьями, с восемью бессмертными, с птицами разными, с мячами вышитыми, со львами, с аистами… А один фонарь - дракон светящийся, его целая толпа на палках носит. Маленьких цветных фонариков видимо-невидимо. Глядит на них меньшой брат, будто завороженный, чуть не кричит от радости. Только держит его девушка крепко за руку, ни с кем разговаривать не велит, от себя ни на шаг не отпускает. Нагляделись они на фонари, девушка ему и говорит:
      - Закусить бы надо!
      И повела она юношу в большую винную лавку, отдала ему веер, наказала пуще ока его беречь, чтоб не потерялся. А в винной лавке шум, гам, кто в трубу дует, кто на струнах бренчит, кто плектрой по струнам бьет, кто поет, кто на пальцах загадывает, кто арии исполняет, кругом яркие фонари да свечи восковые горят - так и сверкают огнями. От шума этого, от суматохи уши у меньшого брата не слышат, глаза не видят. Как за еду принялись, меньшой брат по забывчивости веер на стол положил. Тут откуда ни возьмись парень чернолицый мимо промчался - хвать веер! Увидала это девушка, аж в лице изменилась, помчалась наверх, давай с тем парнем драться. И так отнимает, и эдак отбирает, никак отнять не может. Сбежала она вниз и вдруг пропала - струйка дыма легкая. Поднялся тут меньшой брат, тоже стал с тем парнем драться, гоняются друг за дружкой, все столы в лавке вверх ногами перевернули, пол рисом да закусками испачкали. Собрался вокруг народ, смотрит. Вскорости обоих в ямынь отведи.
      Слуга из лавки, тот, что вино разносит, показал, что веер и впрямь меньшому брату принадлежит. Взял судья веер, юноше отдал. А чернолицый не унимается, кричит во все горло, что его это веер - и баста! Рассердился судья, ударил колотушкой деревянной по столу, как закричит:
      - Ясно мне, что ты в винной лавке грабеж учинил, и свидетели это подтвердили, и доказательства налицо. Как же ты смеешь перечить да отпираться?
      Говорит чернолицый:
      - Коли это и впрямь его веер, пусть скажет господину, что на том веере нарисовано. Скажет - тотчас вину свою признаю.
      Стал чиновник меньшого брата спрашивать, а тот и не знает. И пришлось юноше напоследок все, как есть, чиновнику рассказать. Обернулся тогда судья к чернолицему, спрашивает:
      - Ну, а ты знаешь, что на веере нарисовано?
      - Я, ничтожный, могу сказать. Гора Чанбайшань нарисована, высокий утес каменный да пещера, которая в воздухе висит. В той пещере огромный корень вырос!
      Развернул чиновник веер - и впрямь все так и есть, как сказал чернолицый.
      Спрашивает судья:
      - Ну, а польза какая от этого веера?
      Отвечает чернолицый:
      - По рисунку этому корень отыскать можно. Это старый жэньшэнь, тысяча лет ему, он уже оборотнем сделался. Я, как увидал в лавке ту девицу, сразу понял, что она оборотень.
      Прозрел тут чиновник и говорит:
      - По-моему, веер этот теперь больше не нужен. Идите-ка вы в горы жэньшэнь искать. Нынче пятнадцатое число, праздник, вечером и так дел много, некогда с вами разбираться.
      Тут что-то на пол упало - это чиновник веер бросил. Забил барабан, и чиновник покинул ямынь.
      В первом месяце все горы снегом да льдом облепило. Где теперь тот жэньшэнь искать?
      Так и не отобрал меньшой брат у чернолицего веер и решил обратно в горы податься. Много дней шел он, много ночей, десять гор больших одолел, еще на одну поднялся, пока шалаш свой отыскал и старшего брата увидел. Рассказал меньшой брат про все, что с ним приключилось, понял тут старший, что меньшого жэньшэнь-оборотень опутал. Велел он брату в горах охотиться, а про девушку ту больше не вспоминать.
      А девушка домой добралась, вечера дождалась, послала ветер за меньшим братом. Опять принес ветер меньшого брата в каменную пещеру. Увидал юноша девушку, спрашивает:
      - Ты зачем опять меня к себе затащила?
      Отвечает девушка:
      - Мне с тобой поговорить надобно.
      Спрашивает юноша:
      - Это правда, что ты жэньшэнь-оборотень?
      Отвечает девушка:
      - Правда.
      Говорит ей юноша:
      - Слыхал я, будто все живое и неживое, что в оборотня превращается, зло человеку приносит.
      Спрашивает девушка:
      - Да разве я хоть какое-то зло тебе причинила?
      Говорит юноша:
      - Ну, а в тот раз ты зачем меня искала?
      Отвечает девушка:
      - Потому, как судьба нам вместе быть.
      Говорит юноша:
      - А коли судьба, пойдем ко мне домой жить.
      Отвечает девушка:
      - Нельзя! Как пропал веер, так связь наша навеки разрушилась! Должна я уйти отсюда!
      Сказала так девушка, стала слезы утирать.
      Глянул на нее юноша, запечалился и спрашивает:
      - Куда же ты теперь пойдешь?
      - В горах места много, где захочу, там и буду жить.
      Спрашивает юноша:
      - А увидимся мы когда-нибудь?
      Отвечает девушка:
      - Запомни крепко: горы зеленые, речка текучая, налево осыпь, направо ущелье, посредине трава да деревья - там и будет мой дом.
      Ночь прошла, утро настало. Проводила девушка меньшого брата. Запечалился он и говорит:
      - Должны мы с братом весною домой воротиться.
      А девица тоже грустно так ему отвечает:
      - Как пойдете, с этой осыпи каменной вниз спускайтесь, я кой-что подарю вам, чтоб нужды не знали да меня не забывали.
      Вот и растопился в старом, дремучем лесу лед, снег растаял, почки на деревьях раскрылись, птицы запели, друг с дружкой состязаются. Собрали братья шкурки, в долину отправились. Идут через утес каменный, смотрят - на утесе чисто белые цветы жэньшэня распустились. Накопали братья корней больших и малых, несколько десятков с собой домой унесли. Потом чернолицый парень пришел, людей привел, пещеру каменную отыскал, полез корень откапывать, а там нет ничего.
 

ЦАРЬ-УДАВ

 
      Давным-давно лежали в горах Чанбайшань вечные снега да лес глухой, дремучий рос, куда солнышко не заглядывало. Водились в том лесу волки, злые гады и ядовитые тигры да барсы, человеческая нога там и не ступала.
      Жил в то время юноша по прозванию Лю Юн-цзюнь - Лю Вечно Прекрасный. Жил у самого подножья гор, и все в роду у него промышляли охотой. Дед был отменным стрелком. Свое искусство он передал отцу, отец - сыну. День и ночь тренировался юноша, и, когда ему семнадцать годков сровнялось, мог управляться с тяжеленным луком в триста цзиней весом.
      Каждый день отправлялся юноша на охоту, верхом на коне мчался по зарослям у подножья горы, но ни разу не заходил в глухой, дремучий лес, который рос наверху. Был юноша сильным, ловким и смелым, ничего не боялся. А в горы не ходил, чтоб не ослушаться матери, не огорчить ее, не рассердить.
      Всякий раз, когда он собирался на охоту, брал в руки свой тугой лук, наполнял колчан острыми стрелами и вскакивал на коня, мать выходила из дому, брала коня за уздечку и говорила:
      - Один ты у меня, сынок! Запомни крепко-накрепко, что я тебе скажу: можешь охотиться у подножья, а вглубь не заходи. Так дед отцу твоему наказал, а отец тебе завещал.
      Отъедет юноша далеко от дома, обернется, а мать все у ворот стоит, вслед ему с тревогой смотрит.
      Порой Лю Юн-цзюню казалось, что мать чересчур трусливая да робкая, он пробовал перечить, но она так горько, так жалостливо плакала, так крепко держала уздечку, что юноше приходилось два, а то и три раза просить прощения, давать обещание не ходить в горы, только тогда мать отпускала его. Лю Юн-цзюнь был почтительным сыном, не хотел расстраивать мать и никогда не заходил в горы. Но шло время, с каждым годом юноша становился все более искусным охотником. Наскучило ему охотиться у подножья горы, и стал он частенько подумывать о том, как бы дальше пойти. Вот и двадцать ему сровнялось, еще крепче он стал. Не стерпел как-то и спрашивает мать:
      - Скажи, отчего не пускаешь ты меня в горы? Может думаешь, плохой я стрелок, боишься, что тигр меня съест? Но ведь не один десяток тигров у меня на счету!
      Вздохнула тут мать и отвечает:
      - Вырос ты, сынок, большим стал, так что расскажу я тебе всю правду. Знаешь, как умерли твои дед и отец?
      Подивился юноша, спрашивает:
      - Разве не болезни их извели?
      Отвечает мать:
      - Не знаешь ты, сынок, что их обоих огромные удавы извели. После смерти отец весь вспух и почернел - это от змеиного яда.
      Сказала это мать, слезы вытерла и опять говорит:
      - В горах Чанбайшань одни удавы живут, вот и боятся люди в горы ходить. Понадеялся твой дед на свое охотничье уменье, впятером с братьями в горы пришел, здесь и осели. День за днем вели они с удавами войну, уж и не знаю, скольких из луков застрелили, да еще много осталось. Часто по ночам нападали на них змеи, четверых братьев сгубили, один дед твой жив остался. Поубивал он всех змеев окрест горы, для охоты эти места расчистил, после дом поставил. Теперь живут в горах еще два удава - царь да царица, толщиной каждый с добрый глиняный чан будет, а длиной в несколько десятков чжанов. Услыхали они, что дед твой всех их сыновей да внуков поубивал, с гор спустились деду мстить. Как-то раз дед под горой охотился, вдруг видит: со старой сосны двое спрыгнули - мужчина и женщина, в черное одеты, шапки тоже черные, сами тонкие да высокие. Схватили они коня за уздечку и говорят деду:
      «Эй, Лю, не уйдешь ты от нас! Враги мы твои на веки вечные!»
      Это и были царь да царица змеиные. Сказали, что хотят с дедом не на жизнь, на смерть драться, силами помериться. Через три дня уговорились с ним на осыпи красных камней встретиться. В означенный день дед взял лук, повесил за спину мешочек с едой, сел на коня, в горы отправился. А через три дня конь его на себе домой привез. Черный весь, лицо вспухшее. Внесла его твоя бабушка в дом, видит - губы у него дрожат.
      Оказывается, как уехал он из дому, только на другой день ту осыпь красных камней отыскал. На самом верху там нора змеиная, в норе кольцом свернулись оба змея, лежат, бесценное сокровище стерегут, два жэньшэневых корня, десять тысяч лет тем корням. Кто змеев убьет, три сокровища добудет: два жэньшэневых корня да глаза змеиные - они в жемчужины, светящиеся в ночи, превращаются. Им тоже цены нет.
      Увидали цари змеиные деда, быстрее ветра помчались, на него кинулись. Разинули пасти огромные, красные, ну, прямо тазы с кровью, дух ядовитый выпустили, на десять чжанов окрест мог тот дух человека сгубить. Выстрелил дед, стрелу выпустил меткую, сильную, угодила она царю змеиному прямехонько в голову. Свалился он у нижнего края осыпи, из глаз исчез. Натянул дед лук, быстро, ну, прямо как огонь бежит, вторую стрелу хотел пустить. Медленно сказка сказывается, да быстро дело делается. Только подползла к нему змеиная царица, ядом своим на него брызнула. Упал дед на коня, помчался конь к дому. Далеко отбежал, тут слышит дед - рассмеялся кто-то зло и говорит:
      «В этот раз удалось траву выполоть, корни выдернуть. Теперь гора Чанбайшань навеки наша. Не посмеет больше здесь человек появиться».
      Оглянулся дед, видит - лежат два удава на красной осыпи, головы вверх подняли, языки высунули - радуются. Оказывается, царь ихний, в которого стрела попала, живехонек. Брызнула на него царица водой из родника, который под горой бьет, ожил змей. Вода из того родника мертвых могла оживлять. Дед твой вскорости помер, ведь на кого яд царя-удава попадет, тот уж не жилец. Перед смертью дед сказал твоей бабушке:
      «Вырастет сын, пусть за меня отомстит. Только помни: должен он хорошенько учиться, не отпускай его в горы, пока не научится из одного лука разом две стрелы выпускать да сто из ста выбивать. А так пойдет, напрасно себя сгубит. Крепко-накрепко запомни мои слова».
      Когда дед умер, отцу твоему двенадцать сровнялось. Бабушка сперва ничего ему не рассказывала, только, когда ему восемнадцать минуло, всю правду открыла. Хотел отец сразу в горы податься, мстить, да не умел разом две стрелы из лука выпускать, и стал он с той поры каждый день с луком и стрелами упражняться. Тебе уж двенадцать минуло, ему тридцать, а все не мог он двумя стрелами выстрелить.
      Говорит как-то отец:
      «До самой смерти не научусь я две стрелы разом выпускать, а отомстить должен. Пойду я в горы, коли не ворочусь, в пасти удава погибну. Сына береги, пусть, когда вырастет, за меня отомстит».
      Повесил отец лук за спину, в колчан стрел понатыкал, еды взял, сел на коня и в горы отправился. На третий день конь твоего отца домой на спине принес. Черный весь, лицо опухшее, сгубил отца духом ядовитым змеиный царь.
      Приехал отец в горы, вдалеке красную каменную осыпь увидел, на осыпи два огромных удава в кольцо свернулись. Днем отец в траве схоронился, тайком за удавами поглядывал. А как ночь пришла, загорелись змеиные глаза ярким светом - ну, прямо четыре огромных фонаря, осыпь осветили, видно вокруг, словно белым днем. Никак не подойдешь к удавам. Только рассвело, захотели удавы есть, пасти разинули, всех зверей на несколько ли окрест заглатывать стали, даже тигров и кабанов. А когда солнце высоко поднялось, притомились царь с царицей, глаза закрыли, задремали. Всем сердцем хотел твой отец отомстить, храбро вперед пополз. Так надо же было, чтоб в это самое время конь его, который всю ночь привязанный к дереву стоял, с голоду заржал громко. Видят удавы - человек в горы пришел месть совершить. Выпучили глаза, пасти огромные разинули, змеиный царь впереди, на отца кинулись. Выпустил отец одну стрелу - свалился царь. Только снова собрался лук натянуть, вторую стрелу пустить, слышит - зашипело что-то. В тот же миг отец в воздухе очутился, после будто в черный мешок провалился. Сразу понял, что в брюхо царя-удава попал. Выхватил он нож из-за пояса. Ударил три раза, а может, пять, дыру в змеином брюхе сделал, быстро на коня вскочил, помчался домой. Вдруг слышит - царь-удав за спиной у него говорит:
      «А гора Чанбайшань как была наша, так и осталась».
      Вскорости отец твой умер. Тебе тогда двенадцать годков было. Перед смертью наказал:
      «Убить надобно царя-удава, а то не будет вам житья от него. Вели сыну отомстить за меня, когда вырастет».
      Опомниться не успели, умер отец, много с той поры лет прошло, растила я тебя, а сама слезы да пот пригоршнями мерила. Так неужто допущу, чтоб царь-удав сгубил тебя понапрасну?
      Выслушал Лю Юн-цзюнь эту печальную историю, понял, почему его мать в горы не отпускает. Только не испугался юноша, наоборот, решил во что бы то ни стало в горы пойти, отомстить удавам. Воротится с охоты, пообедает, возле дома тренируется: лук натягивает, стреляет. Толстая высокая береза ему вместо мишени. Стал он сперва учиться стрелами листья насквозь пробивать, потом принялся их с дерева сбивать. Нескольких месяцев не прошло, а береза голая стоит, ни листочка на ней не осталось.
      После стал юноша с ножом тренироваться. Лес сосновый перед домом ему вместо ристалища. Выучился юноша одним ударом ножа сосны толщиной с руку рубить. После сноровил с одного взмаха сосны с чашку толщиной валить. А уж напоследок мог дерево в обхват толщиной враз снести. После стал он учиться прыгать да бегать. Поначалу мог одолеть с разбегу только небольшой холм да через узкую речушку перепрыгнуть. Потом на высокую гору легко взбегал, широкую реку одним махом перепрыгивал. Всему выучился, а вот две стрелы враз выпустить не может.
      Опечалился юноша. Видит мать - сын грустный ходит, спрашивает:
      - Что, сынок, запечалился?
      Отвечает Лю Юн-цзюнь:
      - Никак не выучусь разом две стрелы пускать, как же смогу я в горы пойти за деда и отца отомстить?
      Провела мать ласково рукой по его волосам, утешать стала:
      - Не тревожься, мальчик! Правду говорит старая пословица: на огне и свиная голова разварится. Стараньем да терпеньем любое дело сладишь. Не хватило у твоего отца терпенья, вот он и погиб. Пусть это послужит тебе уроком.
      Опустил Лю Юн-цзюнь низко голову - права мать, ничего не скажешь. А мать и говорит:
      - Учись, сынок, пока не превзошел отца и деда в сноровке военной да в уменье. Учись - всего достигнешь. Упорством любое дело одолеешь!
      Выслушал юноша мать, и решимость его во сто крат больше стала.
      Схватил он лук со стены, из дому вышел, еще усердней стал учиться.
      Весна осень сменяет, утро - вечер, а юноша все стреляет, все тренируется. Оглянуться не успел - три года прошло. День ото дня его стрелы все точнее по цели бьют. Выучился наконец две стрелы разом пускать - два листа с дерева сбивать. Радуется, чует: близок день мести. Но красоты, как говорится, без изъяна не бывает. Стреляет он, стреляет, да не всегда в цель попадает, из десяти восемь, ну самое большее девять выбивает. Только много у юноши терпенья: учится он, учится, а мать, глядя него, радуется и говорит:
      - Тебе и впрямь ничего для матери не жалко: ни крови, ни сердца.
      Отвечает юноша:
      - Не тревожься, матушка! Сколько надо, столько и буду учиться, ни за что не брошу!
      И вот однажды упражнялся юноша до полуночи, притомился, на землю свалился, уснул. Вдруг слышит - кличет его кто-то по имени:
      - Юн-цзюнь, Юн-цзюнь, проснись же скорей!
      Сел юноша, глаза протер, смотрит: старик перед ним весь белый, а лицо зеленое. Стоит старик и говорит тихонько:
      - Проснись, бедный сынок, не спи, добрый сынок! Гора Чанбайшань твоей будет!
      Спрашивает юноша:
      - А ты кто, дедушка?
      Отвечает старик:
      - Неужто не признал? Береза я белая, та самая, что возле твоего дома стоит. Скажи, чем тебе помочь?
      Отвечает юноша:
      - Должен я, дедушка, двух удавов убить: царя и царицу. Может, посоветуешь, как лучше это сделать?
      Закивал старик головой и отвечает:
      - Чем могу - помогу. Только смело вперед иди!
      Сказал так старик и исчез. Подивился юноша, но тут его опять сон сморил. Проснулся, смотрит: старуха перед ним - лицо черное, рот клювоострый.
      Спрашивает юноша:
      - А ты кто, бабушка?
      - Неужто не признал? Ворона я черная, та, что на старой сосне гнездится, старая ваша соседка. Скажи, чем тебе помочь?
      Отвечает юноша:
      - Бабушка-ворона! Должен я двух удавов убить, царя и царицу. Посоветуй, как это лучше сделать?
      Закивала старая головой и отвечает:
      - Храбрый юноша, чем могу - помогу. Только смело иди вперед, ни о чем не тревожься!
      Сказала так старуха и исчезла. А Лю Юн-цзюня опять сон сморил. Проснулся он в третий раз, смотрит: парень перед ним, зеленый весь, длинный да тонкий. Говорит парень:
      - Неужто не признал меня? Я - лоза тысячелетняя, та, что на северной горе растет. Убьешь удавов - доброе дело сделаешь. Кто в горах живет, все рады будут, а я чем могу - помогу. Только смело вперед иди! Непременно победишь!
      Сказал так парень и исчез.
      Только хотел Юн-цзюнь опять глаза закрыть, вдруг слышит - осла кто-то погоняет:
      - А ну пошел, пошел!
      Поглядел юноша, а это мальчонка годков эдак четырех, а может, пяти на ослике едет. Белый такой да толстый, в руках красный мешочек держит. Брови вразлет, глаза веселые, Лю Юн-цзюню рукой машет и говорит приветливо:
      - Старший брат, здравствуй! Старший брат, здравствуй!
      После стукнул осла ногами по заду. Помчался осел вперед, полетел. Бежит и кричит: «Э, э!» Подбежал к Лю Юн-цзюню, остановился. Поднялся юноша, легонько двумя руками взял мальчика, с осла снял и спрашивает:
      - Ты кто, братец?
      Отвечает мальчик:
      - Я - сокровище, в горах спрятанное.
      Спрашивает юноша:
      - Что за сокровище такое?
      Отвечает мальчик:
      - Я - корень жэньшэня. Десять тысяч лет мне. А стерегут меня цари-удавы с красной осыпи. Вызволи меня скорее, добрый юноша!
      Говорит юноша:
      - Не тревожься, братец! Потерпи малость! Должен я тех удавов убить.
      Спрашивает мальчик:
      - А знаешь, как они свирепы? За день два десятка кабанов да десяток тигров проглотят, сайгаками да оленями заедят. Глаза выпучат - каждый больше блюда будет, язык высунут - он длиннее целой штуки холста. Как же ты один их одолеешь?
      Запечалился тут юноша и спрашивает:
      - Что же мне делать, братец, посоветуй!
      Отвечает мальчик:
      - Не бойся, старший брат, не печалься! Знаю я способ, как царей-удавов убить!

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18