Продолжая обмахиваться рукой, как веером, Грейс вышла в коридор и направилась к лестнице, радуясь, что это происшествие отвлекло ее от терзавших душу сомнений. Она станет хорошей женой. Жизнерадостной и всегда готовой помочь. То есть такой, какой никогда не была Иоланта.

Иоланта. При мысли о мачехе Грейс выпрямила спину и расправила плечи. При известии о предстоящей свадьбе Грейс жена отца пришла в такое расстройство, что категорически отказалась покидать свою комнату и общалась только с несчастной служанкой, обслуживавшей хозяйку. Бедное создание без конца терпело побои, в бессильном гневе Иоланта таскала ее за уши. Всего этого Грейс не знала. Разумеется, ей было известно, что Иоланта полагает нечестным обманывать Джайлза, но трудно было поверить, что она так убивается из-за практически постороннего человека. Скорее, она должна бы радоваться, что наконец избавится от Грейс.

Девушка отогнала от себя ненужные мысли. Ей и так есть о чем подумать. Ведь сегодня не только канун ее свадьбы, еще предстоит встреча с друзьями Джайлза. Одной из причин задержки как раз и стало то, что Джайлз со своим партнером устраивали дела так, чтобы Джефф и Фейт могли присутствовать на свадьбе. Грейс чувствовала, что волнуется при мысли о встрече с друзьями Джайлза не меньше, чем от самой свадьбы.

Сначала Грейс собиралась спуститься на пристань и встретить гостей там, но, охваченная внезапным приступом несвойственной ей робости, вернулась в комнату, то и дело хватаясь за уже сложенные вещи, усугубляя беспорядок и поминутно заглядывая в зеркало. С опозданием ей пришла в голову мысль, что следовало позволить Мату уложить волосы в особую, праздничную прическу. Для Джайлза она оставила каскад свободно спадающих локонов, но, может быть, эта женщина, Фейт, сочтет ее деревенской простушкой?

Голос Джайлза ворвался в открытые окна второго этажа. Он смеялся, разговаривал с ее отцом и еще с каким-то мужчиной. С их голосами переплеталось мелодичное журчание женской речи.

Не встретить их будет непростительной грубостью. Глубоко вздохнув и чуть не подавившись жасминовым ароматом, Грейс спустилась с лестницы, проплыла сквозь гостиную и открыла дверь навстречу жениху и его свите. Их было всего четверо: отца и Джайлза она знала, так что легко догадалась, что остальные двое и есть друзья Кортни. Джеффри Хэмптон оказался высоким мужчиной с широкими плечами, но ему недоставало открытости и отточенной выправки Джайлза. Лицо Джеффри казалось жестким и даже слегка пугающим.

Грейс сама не чувствовала, до какой степени напряжена, пока не встретилась взглядом с Джайлзом, и лишь тогда ощутила, как расслабляются мышцы. Сегодня Джайлз еще больше походил на капитана корабля в своем безупречном наряде.

Он явно был из тех людей, которые внушают не страх, а любовь и уверенность.

Потом она перевела взгляд на Фейт и снова встревожилась. Она в жизни не видела женщины с такой белой кожей. Белая. У Фейт все было белым. Серебристая блондинка с алебастровой кожей. Иоланта по сравнению с ней выглядела чуть ли не негритянкой. Женщина держала малыша, такого же светленького, как она сама. Как мог Джайлз видеть их рядом и внезапно не осознать, насколько темная у Грейс кожа? Как он мог смотреть на изящный прямой носик Фейт и не заметить, что у Грейс он слишком широк? Как может Грейс когда-нибудь подружиться с такой женщиной?

И тут Фейт улыбнулась. Улыбка отразилась в сине-зеленых глазах.

— Грейс, — мягко проговорила она, — я знаю» это вы. Я бы узнала вас даже в толпе Порт-Рояля. Джайлз вас так хорошо описал. — Она сделала шаг вперед, как будто собираясь обнять Грейс, но малыш помешал. Он обхватил мать за шею и с неприязнью уставился на Грейс. «Духи, черт их побери»! — вспомнила девушка.

Она через силу сглотнула и улыбнулась, понимая, что ее приветствие выглядит не таким открытым и сердечным.

— Мне он тоже о вас много рассказывал. Как приятно наконец с вами познакомиться!

Теперь к ней подошел Джефф, он галантно склонился к ее руке и, продемонстрировав большое самообладание, почти не среагировал на запах, разве что пару раз моргнул и слегка прочистил горло.

— Джайлз говорил мне, что подыскал себе девчонку не хуже моей Фейт, настоящее золото, да я ему не верил, пока не увидел вас.

Грейс смутилась, потом нахмурилась. Золото? То есть у нее темная кожа? А девчонками называют молодых рабынь.

Джайлз бросил на Джеффа сердитый взгляд, но блеск в его глазах противоречил показной суровости.

— Соблюдай приличия, разговаривая с моей женой! Фейт покачала головой:

— Простите его, пожалуйста. Не знаю, что он имеет в виду, но меня он тоже называет девчонкой.

Грейс бросила быстрый взгляд на отца, в глазах у нее отражалось смятение. Эдмунд объяснил:

— У нас тут только леди и негритянки. Думаю, что раньше Грейс слышала слово «девчонка» лишь в отношении негритянских девушек-рабынь. — Он проницательно посмотрел на Грейс и воскликнул: — Господи! Ты что, весь день провалялась в саду?

Грейс покраснела от смущения.

— Небольшое недоразумение с флаконом духов. Фейт сочувственно покачала головой:

— Как я вас понимаю! Пробка сначала прилипает, потом выскакивает, и тогда вы выливаете на себя полфлакона сразу.

— Я не хотел вас обидеть, — вмешался Джефф. — Фейт слишком терпимо ко мне относится.

Фейт рассмеялась, обняла мужа за талию и слегка прижалась к нему. Такой простой, естественный жест. Грейс смотрела во все глаза. Она никогда не видела, чтобы Иоланта хотя бы дотронулась до ее отца. И не видела, чтобы жены других плантаторов или хотя бы рабыни касались мужчин подобным образом. Джефф был крупным мужчиной, на целую голову выше Фейт и, уж конечно, тяжелее ее на целую сотню фунтов, но она обнимала его, как будто имела на это право. Как будто он принадлежал ей, а не наоборот!

Теперь к Грейс подошел Джайлз и, оказавшись в облаке жасминового аромата, взял обе ее руки в свои. Пальцы девушки оказались холодными, и Джайлз решил, что она нервничала в ожидании его возвращения. Сейчас она смотрела на него огромными зелеными глазами, он читал в них трепет и благоговение, и в который раз Джайлз подумал, как мало они все-таки знают друг друга. О чем она сейчас думает? Может быть, она беспокоилась, что он изменит свое решение? Или сама готова его изменить?

— Простите, что я не вернулся раньше, — мягко проговорил он. — Сразу после нашей свадьбы Джеффу надо отправляться на Тортугу, а потому нам пришлось переделать немало дел.

Грейс обратилась к Фейт:

— А вы с сыном будете его сопровождать? Джайлз говорил мне, что вы часто путешествуете вместе. Разве вам не страшно брать в море такого маленького ребенка?

— Конечно, — отозвалась Фейт, — но на сей раз я останусь дома.

Джайлз бросил на Джеффа удивленный взгляд:

— Ты мне не говорил. — Потом повернулся к Фейт: — Как же вы будете одна? Мы с Грейс можем составить вам компанию.

Она мимолетно усмехнулась:

— В этом нет необходимости. К тому же я тоже была новобрачной. Вам сейчас захочется побыть только вдвоем.

— Я оставлю с Фейт одного из своих людей, — объяснил Джефф. — И вообще я постараюсь не задерживаться дольше, чем на неделю.

Но Джайлз, казалось, продолжал сомневаться.

— Ну, если ты уверен! — А Фейт он сказал: — Удивительно, что ты решила остаться.

— Несколько часов вдоль берега на верхней палубе — это еще ничего, но к нескольким дням морской болезни я сейчас не готова.

Джайлз неожиданно догадался и громко рассмеялся:

— Да что ты говоришь! Значит, тебя тошнит? Джефф, почему ты мне раньше не сказал?

Джефф тоже смеялся:

— Не хотел затмить радость твоего великого дня. Но раз теперь все выплыло наружу, у нас есть еще один повод для праздника.

Эдмунд просиял радостной улыбкой и энергично пожал Джеффу руку.

— Поздравляю. К тому же у вас уже есть такой замечательный сын! Видишь, дорогая, к чему надо стремиться? — обратился он к дочери.

Грейс все еще не могла прийти в себя. У Фейт оказалась не только очень светлая кожа, но она была еще и беременна! Эта мысль взволновала и смутила девушку.

Фейт жестом отозвала Грейс в сторону и спросила:

— У вас найдется комната, куда я могла бы отвести Джонатана? На корабле он съел кусочек банана и немного хлеба, но я должна покормить его грудью.

Грейс кивнула и сказала:

— Давайте пройдем в дом, служанка проводит вас в мою комнату.

— Нет-нет, — запротестовала Фейт. — Пожалуйста, пойдемте со мной. Я хотела с вами познакомиться. Оставим мужчинам их грубые постельные разговоры. Лучше расскажите мне о себе.

— Постельные? То есть о приданом? — Что?

— Вы сказали — «постельные разговоры». Фейт только улыбнулась.

— Не-е-ет, — протянула она. — Я уверена, это мы будем говорить о приданом и свадьбе. Пойдемте скорее, мне не терпится узнать о ваших планах.

Грейс повела свою гостью. Ее мысли пришли в полнейший беспорядок. Может быть, между мужчинами вообще нет никакого различия? Может, они все одинаковые, когда дело доходит до спаривания? Может, она обманывает себя, думая, что Джайлз будет иным? А с другой стороны, разница может быть громадной. Она с надеждой посмотрела на Фейт. Эта женщина так непринужденно касалась своего мужа и улыбалась, говоря о беременности. Если бы у нее хватило смелости спросить Фейт об этих вещах.

Фейт уселась на кровать Грейс и беззаботно расшнуровала корсет. На ней было голубое полотняное платье простого фасона, но безупречного кроя, а ткань — самого лучшего качества. Шнуровка лифа располагалась спереди — очевидно, для удобства. Фейт освободила одну сторону корсета, потом спустила вырез рубашки. Малыш возрастом около года или чуть больше примостился в колыбели материнских рук и со счастливым видом приложился к материнской груди.

Грейс пыталась разобраться в своих чувствах. Разумеется, она и раньше видела, как негритянские женщины кормят детей грудью. Но сейчас все выглядело иначе, и не только потому, что у гостей Грейс были светлые волосы и белая кожа. Когда рабыни кормили своих детей, в самом этом процессе была какая-то безнадежная, отчаянная необходимость, и все. Матери не привязывались к младенцам, зная, что те скорее всего не выживут и их не придется отлучать от груди. Зрелище того, как Фейт кормит своего сына, было таким интимным, что Грейс покраснела.

Фейт вздохнула и сказала:

— Очень скоро и вам придется этим заняться. Я чувствую, вы с Джайлзом будете очень счастливы.

Хотела бы Грейс тоже испытывать такую уверенность.

Иоланта давно себя так хорошо не чувствовала. Когда Эдмунд впервые сообщил ей, что Грейс действительно собирается замуж за капитана Кортни, она просто заболела, даже не приказала кого-нибудь высечь, потому что чувствовала, что гнев, сжигавший ее сердце, разгорится от этого только сильнее. Она должна сохранить в себе способность причинять боль. Но каждая пощечина служанке лишь распаляла в ней это неутоленное желание.

Отчаяние заставило ее написать пару писем к соседям, которые направлялись сейчас в Порт-Рояль, но времени не хватало. Могло оказаться, что в ближайшие дни ни один корабль не отправится в Санто-Доминго и от ее письма к Жаку не будет никакой пользы. К тому же Иоланта не сможет узнать о результатах своих усилий. Все ее планы висели на волоске.

А потом Иоланту осенило. Конечно, ее жертва не будет испытывать физических страданий, но и душевная боль врага должна хоть немного успокоить ее измученные нервы. Сердце женщины колотилось, на щеках играл нежный румянец. Иоланта, не стесняясь гнилых зубов, улыбнулась своему отражению в зеркале. В этот день ее торжества на ней новое платье, волосы убраны в изысканную прическу, ведь супружеская пара, ожидающая ее внизу, много путешествовала по миру, они сразу поймут, что имеют дело с культурной и утонченной женщиной.

К тому же ей повезло — когда Иоланта спустилась в гостиную, Грейс там не было. В зале первого этажа за столом на обитых гобеленом стульях сидели только мужчины — Эдмунд, капитан Кортни и еще один гость. Сидели и весело переговаривались. Капитан первым заметил Иоланту и вскочил. В сердце Иоланты поднялась мутная волна ревности, отравлявшей ей все последние недели. Двое других тоже поднялись, приветствуя хозяйку дома. Иоланта же думала лишь о Грейс, о том, как она будет путешествовать за границей, как увидит все сокровища мира. С огромным трудом она удержала на лице спокойное выражение и вежливо улыбнулась. Месть, напомнила она себе. Грейс придется дорого заплатить за все эти удовольствия.

Незнакомый джентльмен изящно поклонился Иоланте.

— Миссис Уэлборн, мне следовало догадаться, что такая прекрасная дочь может родиться только у очень красивой женщины.

Красная мгла на мгновение ослепила Иоланту. Да как он смеет портить торжественный момент ее появления, эффект от сказочно красивого туалета своими идиотскими замечаниями! Ей хотелось затопать ногами и закричать: «Эта тварь не моя дочь!» Но за это Эдмунд точно ее убьет. Так что Иоланта присела в реверансе и неразборчиво поблагодарила за комплимент.

За спиной у Иоланты возник какой-то шум, она обернулась и увидела, что с лестницы спускается Грейс в обществе изящно и со вкусом одетой женщины. Дам представили друг другу, миссис Хэмптон сообщила, что служанка Грейс осталась наверху присматривать за ее сыном, который заснул на кровати Грейс. Нет, Иоланте это не подходило. Мату нужна ей здесь, внизу, должна присутствовать, когда Иоланта разыграет своего козырного туза.

— У вас такое элегантное платье, — проговорила миссис Хэмптон, на минуту отвлекая Иоланту от возникшей дилеммы. — Моя тетка сама придумывает фасоны платьев, думаю, она с удовольствием увидела бы это творение.

Иоланта пожирала глазами свою гостью. Эта женщина явно разбиралась в качественных вещах, однако ей недоставало чувства стиля. Но Иоланта должна была признать, что яркая внешность Фейт затмевала несовершенство ее наряда.

— Благодарю вас, моя портниха живет в Париже. Каждый сезон она присылает мне кукол в модных платьях, чтобы я могла выбрать. Не желаете ли чаю? Грейс, пошли другую девчонку присмотреть за малышом. Пусть нам прислуживает Мату.

— Уверена, в кухне у Кейи кто-нибудь есть, чтобы подать нам чай.

Иоланта окинула Грейс ледяным взглядом. Ничего, ничего невозможно сделать без возражений! Вдруг в ноздри Иоланты ударила волна жасминового аромата. Она злорадно усмехнулась и с ехидством заметила:

— Надушилась сегодня посильнее, Грейс? Боишься, что твой жених что-нибудь унюхает? Я хочу, чтобы Мату явилась сюда сейчас же, — холодно повторила она, и в тоне ее прозвучало скрытое предупреждение.

По расправленным плечам и упрямому выражению лица девушки Иоланта поняла, что Грейс не желает подчиняться, но вот она обвела взглядом гостей и, очевидно, решила не устраивать сцены.

— Очень хорошо, — поджав губы, произнесла Грейс и пошла к задней двери, чтобы позвать другую служанку.

Эдмунд принес стулья от обеденного стола, чтобы все смогли разместиться в гостиной. Иоланта пыталась вникнуть в легкий разговор, который вели остальные, но поняла, что не в силах сосредоточиться на обсуждаемых темах, собственные мысли опьяняли ее, она все время боялась захихикать.

Наконец вернулась Грейс с другой служанкой, которую послали наверх посидеть с малышом, а Мату должна была спуститься и подать чай.

— Мату! — позвала Иоланта. — Проследи, чтобы Кейя подала свежий кекс. Я видела, что со вчерашнего дня еще осталось, но мы не можем подавать гостям несвежее угощение. — И она повернулась к миссис Хэмптон. — Наша Мату такая преданная служанка, не знаю, что бы я без нее делала.

— Уверена, вам будет очень ее не хватать, — мягко заметила Фейт.

— Что вы имеете в виду? — с тщательно разыгранным удивлением спросила Иоланта. — Мату никуда не едет.