Глава 21

Джайлз равнодушно наблюдал, как приближается пристань Уэлборна. Его спутанные волосы свободно лежали на плечах смятой рубахи, в которой он спал две ночи подряд. Рядом стоял Джефф, положив руку на плечо друга. С другой стороны расположился Джавара. Сложив на груди мощные руки, он перехватывал любого из команды, кто по глупости решался приблизиться к капитану с какой-нибудь мелочью. Если первый помощник или кто-то еще рычал, что Джавара слишком много себе позволяет, один взгляд на мрачное лицо капитана отбивал охоту лезть к нему с неуместными жалобами. Энкантадора и маленькая негритянка из Гаваны сидели на пустом ящике с другой стороны палубы. Старшая успокаивала младшую, поглаживая ее по плечу, но та со страхом смотрела, как приближается плантация на берегу. Временами ее взгляд натыкался на широкую спину Джавары, и тогда лицо девочки странно смягчалось.

— Ты можешь взять «Надежду» и утюжить испанские воды еще десять лет, но так и не найдешь Грейс, — говорил Джефф. — Она не хотела бы, чтобы ты из-за нее снова вернулся к той жизни.

— Будь я проклят, — отвечал Джайлз, — если позволю ей стать шлюхой какого-то испанца!

— Кто бы он ни был, он хотел ей помочь, — возражал Джефф. — Может быть, он даже доставил ее домой.

— Будь она здесь, то уже пришла бы на пристань вместе с тем человеком. — И Джайлз кивнул управляющему, который стоял на берегу, наблюдая за кораблем.

— Если только она не в Порт-Рояле, — предположил Джефф.

Джайлз скептически фыркнул:

— Испанский корабль заходит в Порт-Рояль? Не могу себе этого представить.

Руки Джайлза вцепились в ограждение.

— Иногда твоя должен продолжать, и все, — вмешался Джавара. — Нет толк себя убивать такой мысль. Твоя убил человек, который ее украсть. Это больше, чем получить моя.

Джайлз с силой ударил кулаками по ограждению.

— Мне нужен человек, который похитил ее из борделя. Не могу поверить, что мы прочесали всю гавань, каждую таверну и каждый трактир и так и не выяснили, кто он такой.

— Джайлз, честное слово, если бы я думал, что у нас есть шанс, я плавал бы с тобой до конца моих дней! Насколько я знаю, он может сейчас уже плыть в Испанию.

— Что же мне делать, Джефф? Неужели продолжать жить, как будто я никогда ее не знал? Притвориться, что ничего этого не было? Что я скажу ее отцу? — И он раздраженно оглянулся, удивляясь, что не видно Эдмунда. — Черт возьми, где же он?

— Мы скажем ее отцу, что во всем виновата его сумасшедшая жена.

— Грейс — моя жена! Я должен был ее защитить! Господи! Боже мой, Джефф! Я сам доставил ее дядю в Порт-Рояль! И дал ему время поговорить с ней наедине. Господи, как мне с этим жить?!

— Ты же не знал.

— Если бы это случилось с Фейт, ты бы согласился с таким оправданием? — Джефф промолчал. Джайлз кивнул: — Думаю, нет.

— Твоя станет сумасшедший, если так думать все время, — снова вмешался Джавара. — Иногда ничего нельзя сделать.

Джайлз оторвал взгляд от берега и посмотрел на Джавару.

— Вот что значит быть черным? — спросил он. — Человек привыкает к своей беспомощности, так?

Глаза Джавары гневно сверкнули.

— Нет, не так. В Африка — не так. В Африка — мы не черный. Тот, кто нас воровать, — белый. Мы — просто люди. Некоторые — рабы, некоторые — свободный. Я — свободный человек. Даже в мире белый человек я — не беспомощный. Разве я чей-то раб? Моя просто знает, когда смириться, когда нет.

Джайлз заскрипел зубами от гнева. Он не смирится с похищением Грейс! За прошедшие дни он перебрал все воспоминания, которые остались у него от жены. Он все пытался найти черточку, которая превращала бы его в одно существо, а ее в другое. И не мог. У нее был острый ум, она быстро соображала, заразительно смеялась. А взять, например, его нового друга Джавару. Выглядит он иначе, но у него были сестры, с которыми он ссорился и которых тем не менее любил. Он горевал о жене и их неродившемся ребенке. У него тоже были амбиции, он многого хотел от жизни. Если не именно это делает человека человеком, то что тогда?

Обдумав все это, Джайлз пришел к одному неизбежному выводу. Грейс была такой же женщиной, как и остальные, независимо от того, какой цвет кожи был у ее родителей. Но в Грейс было нечто, выделявшее ее. Он любил эту женщину. Джайлз представить себе не мог, как вернется в свое опустевшее жилище. Сейчас он просто мечтал рыться в разбросанных по комнате кружевах, разыскивая свой галстук. Мечтал, чтобы комод в его комнате опять был заставлен множеством баночек с таинственными притираниями. При мысли, что по ночам снова придется в одиночестве сидеть за безупречно чистым рабочим столом и бесстрастно складывать цифры, сердце его наполнялось острой болью. Когда он произносил что-то слишком беспрекословным тоном или слишком самоуверенно рассуждал, убежденный, что полностью владеет ситуацией, ему нужен был кто-то, кто сузил бы зеленые глаза и циничной усмешкой поставил его на место.

Ему нужна Грейс!

Да, нужна! Он хочет снова держать ее в объятиях и стереть с этого дерзкого лица следы того зла, которое причинили ей другие мужчины, неспособные оценить ее. Хочет, чтобы крики страха превратились в крики наслаждения. Она нужна ему, чтобы снова обрести себя, чувствовать, что он любим и кому-то необходим, что жизнь его не бессмысленна. С болезненной тоской Джайлз думал о детях, которые могли у них родиться. Красивые, умные дети, взявшие от матери ее проницательность и недоверчивую осторожность, а от отца спокойную уверенность и надежность.

Как он будет жить дальше, если она останется с каким-то безымянным испанцем и он никогда не узнает, что с ней произошло?

— Если понадобится, я стану пиратом, — с каменным лицом сообщил он Джеффу.

Джефф помолчал, потом отозвался:

— Тогда мы снова будем плавать вместе. У Джайлза удивленно поднялись брови.

— Тебе нельзя, Джефф. Придется ставить на карту жизнь. Монтойя не сможет еще раз спасти тебя из испанской тюрьмы.

Джефф ответил бесстрастным взглядом, но все же спросил:

— Разве ты не сделал бы то же самое для Фейт? Джайлз тяжело сглотнул, захваченный волной благодарности. Однако он покачал головой и сказал:

— У тебя жена и двое детей.

— Ее семья о них позаботится. Кроме того, — добавил Джефф, — мы же одна команда, а тот испанец захватил меня врасплох, больше такого не будет.

Джайлз тяжело вздохнул. В Уэлборне он только переночует, а потом выйдет в море и будет разыскивать Грейс, пока не найдет, если только она не уплыла туда, откуда не возвращаются.

«Надежда» бросила якорь, с борта спустили шлюпку, и Джайлз вдруг понял, что, несмотря на все свое нетерпение, оттягивает момент встречи, когда придется рассказать Эдмунду о своей неудаче в Гаване. Если бы на причале его ждала Грейс, он смог бы грести без всяких усилий, но безмерное напряжение последних дней и невыносимая тяжесть на сердце превращали каждый взмах весла в подвиг Геракла.

— Капитан Кортни! — закричал управляющий. — Слава Богу, вы здесь! Я только что послал известие к вам в контору, но боялся, что вы в море.

Джайлз внимательно оглядел мрачное лицо работника. Тот явно нервничал. Передняя часть его рубашки промокла от пота, обведенные темными кругами глаза непрестанно бегали. Похоже, их ожидали дурные новости.

— Я только что вернулся. Так что за известие? Управляющий глубоко вздохнул и затараторил. Слова, явно заранее подготовленные и многократно отрепетированные, сливались в сплошной поток:

— Вроде бы миссис Уэлборн подавилась до смерти миндалем. Она всегда его любила. Когда Эдмунд нашел ее тело, он, видно, ума лишился от горя и проглотил яд.

Джайлз впился в него пронизывающим взглядом.

— Ума лишился от горя? По Иоланте? Я в это никогда не поверю. Свидетели были?

— Нет, ни одного. Служанка вашей жены обнаружила их тела и позвала меня. Я сам нашел в глотке миссис Уэлборн застрявший миндальный орешек, а также пузырек с остатками порошка в руке Эдмунда.

— Безупречные декорации, но очень неправдоподобные, если учесть их бурные отношения. Я скорее поверю, что Эдмунд пустился в пляс на ее могиле.

Управляющий что-то пробурчал.

— Смерть хозяйки — очевидный несчастный случай. Если Эдмунд не совершил самоубийство, значит, самый вероятный подозреваемый — служанка вашей жены. Если хотите, можете ее обвинить, но у нас есть куда более серьезные проблемы, и если вы рассердите Мату, всем будет только хуже.

— Какие проблемы? И какое отношение к ним имеет Мату? Вопросы явно привели управляющего в еще большее замешательство.

— Мы три дня живем без хозяина и без хозяйки. Рабы начинают беспокоиться, с ними все трудней управляться. Конечно, у нас есть оружие, капитан, но мы уступаем им в численности. А у этой немой ведьмы большой авторитет. Я говорил Уэлборну, чтобы он продал ее, как только его дочь вышла за вас замуж. Другие рабы так к ней относятся… В общем, ничего хорошего. Думают, что ее защищает какая-то магическая сила, раз она так долго прожила.

Управляющий придвинулся ближе и понизил голос, хотя поблизости не было никого, чтобы их подслушать:

— В тот день Уэлборн был просто взбешен. Заходя в дом, он, я думаю, готов был убить свою жену. Возможно, когда она задохнулась, он решил, что счастливо от нее избавился. Но что, если его убили? Нам сейчас не стоит восстанавливать против себя черномазых, обвиняя единственного человека, который скорее всего убил Уэлборна. Будь я на вашем месте, то в качестве нового хозяина продал бы ее в первую очередь.

Новый хозяин? Джайлз оглянулся на мирно качающуюся в бухте «Надежду».

— Я не останусь, — сообщил он управляющему, который явно был в панике.

— Значит, вы должны быстро продать ваших рабов. Разбросать их по разным хозяевам. Может, провести один большой аукцион для соседей.

У Джайлза от ужаса отвалилась челюсть.

— Продать их?

— Да, если удастся, то прямо завтра.

Джайлз с силой провел пальцами по волосам, словно пытался вырвать их с корнем.

— Я никого не собираюсь продавать. Черт подери, как вас зовут?

Управляющий обиженно фыркнул:

— Корнелл, Роджер Корнелл. Эдмунд знакомил нас до свадьбы.

— Простите. Я… я тогда был слишком возбужден. Думаю, я их освобожу. Чем раньше, тем лучше.

Теперь ужасаться пришлось управляющему.

— Вы не можете их освободить!

— Увидите.

— Кортни, послушайте, что я вам скажу. Мне плевать, что вы думаете о рабстве. Но куда пойдут эти рабочие? Почти сто пятьдесят только что освобожденных рабов? Они перебьют все плантаторские семьи в округе. А что потом? Превратятся в бродяг, им придется добывать себе пропитание в горах. Вы окажете им плохую услугу.

Джайлз бросил еще один отчаянный взгляд на корабль. Джефф ждет его. Они моряки, а не плантаторы, у них никогда не было ни одного раба. Если бы рядом была Грейс, он спросил бы у нее совета, но ее не было, и вся эта история казалась ему солью, которой посыпают еще свежую рану. Но тут Джайлзу пришло в голову, что хотя здесь и нет Грейс, готовой прийти ему на помощь, но все же есть один человек, к которому она сама обратилась бы за советом.

— Где Мату? — резко спросил он. Роджер вздрогнул от одного этого имени.

— В кухне вместе с Кейей. Они вдвоем что-то замышляют, это уж точно.

— Пожалуйста, пришлите ее в дом. Попробую разобраться в этом деле.

— Будьте осторожны!

Джайлз улыбнулся, надеясь, что улыбка выглядела ободряюще. Управляющий, явно почувствовавший облегчение, свалив груз на чужие плечи, кивнул моряку и поспешил к маленькому строению за большим домом.

Когда Джайлз вошел в зал нижнего этажа, он на мгновение остановился и внимательно огляделся вокруг. Все предметы остались на прежних местах, никаких следов борьбы. Комната ничем не напоминала о двух смертях, наступивших здесь всего два дня назад. Джайлз прошел через весь зал, открыл заднюю дверь и прислонился к косяку в ожидании Мату. Из кухни появился Роджер, кивнул Джайлзу и направился к сахароварне. Через несколько секунд появились Мату и Кейя, они прошли следом за управляющим, потом свернули туда, где стоял Джайлз.

Мату бросила на него мрачный взгляд и постучала себя по щекам — Джайлз уже видел этот жест, означавший Грейс. У него перехватило горло. Он предвидел, как трудно будет рассказать о случившемся Эдмунду, но вовсе не думал, что придется рассказывать и Мату, и вдруг понял, что это куда труднее. На глаза моряка навернулись слезы.

— Мне… мне жаль, Мату. В Гаване ее уже не оказалось. Кто-то увез ее оттуда. Но со мной женщина, которая видела человека, забравшего Грейс. Она говорит, что он хотел ей помочь. Я думаю… надеюсь, что пока с ней все в порядке. Я буду продолжать поиски.

Мату кивнула, дотронулась до своей груди, потом до головы.

— Мату говорить, она знать, твоя будет искать, — вмешалась Кейя. — Моя — Кейя. Моя знать ее знаки хорошо. Не как мисс Грейс, но хорошо.

Джайлз благодарно кивнул:

— Спасибо тебе. — Потом снова обратился к Мату: — Расскажи, что произошло.

Мату прошла мимо него в дом, подошла к двум обитым гобеленом стульям по обе стороны чайного столика, указала на разбитое хрустальное блюдо, потом на пол. Пока Мату ходила и быстро жестикулировала, Кейя переводила:

— Она зайти и найти блюдо на пол возле хозяйка. Орех быть везде разбросан. Руки хозяйка зацепиться за ее шея. — Служанка быстро взглянула на Мату. Ее голос время от времени начинал дрожать, но сама Мату двигалась уверенно и, на взгляд Джайлза, как-то слишком спокойно, особенно если учесть мрачный характер ее рассказа. Кейя судорожно вздохнула и продолжала переводить: — Хозяин быть мертвый. На стул. И пустой бутылка ром на стол.

Мату выдвинула ящик серванта и достала оттуда два маленьких стеклянных пузырька.

— Они быть в его рука, — объяснила Кейя, отводя от Мату глаза. Казалось, эту часть рассказа она знает и без Мату. — Барка, управляющий, он говорить, это яд. Он догадаться, что хозяйка подавиться.

— Итак, — холодно подвел итог Джайлз, — Иоланта подавилась, а Эдмунд от горя по своей возлюбленной супруге проглотил яд?

Мату обернулась и посмотрела на капитана в упор. На ее лице сохранялось все то же бесстрастное выражение. Кейя неловко пожала плечами:

— Все так выглядеть. Джайлз скептически заметил:

— Вот именно, так это выглядит. — Он повернулся к окну, которое выходило на хижины рабов. — Управляющий утверждает, что сегодня это — наименьшая из моих проблем. Объясни мне, как обстоят дела с работниками? Корнелл как будто считает, что они готовы взбунтоваться?

На сей раз забеспокоились обе женщины. Мату энергично закивала. Джайлз опустился на один из стульев и стал нервно постукивать пальцами по столу.

— Ты не думаешь, что я должен их освободить? Корнелл говорит, что нет. Говорит, что это опасно для соседей и что работникам некуда идти.

Кейя посмотрела на Джайлза тяжелым взглядом.

— Моя ненавидеть так говорить, но он прав. В хижина беспокоиться, шуметь. Мату их успокаивать, но никто не хотеть снова на аукцион.

— Ты сможешь удерживать здесь порядок, пока я не найду Грейс и не вернусь сюда с ней?

Мату покачала головой, а Кейя сказала:

— Они не собираться ждать. Рабы злой, управляющий тоже злой. Что-то случаться, даже Мату не знать, как остановить.

Джайлз вздохнул, откинулся на спинку и спросил:

— Вы можете что-нибудь придумать?

Мату энергично кивнула. Ткнув пальцем в сторону фронтона, она жестом показала плывущую лодку. Потерла кожу на руке, потом пантомимой изобразила, как что-то рубят, тянут веревку, снова потерла руку и опять показала лодку, наконец ткнула в Джайлза.

Кейя недоуменно хмурилась.

— Корабль хозяина? Что, мы все стать матросы? — спросила она.

— Пожалуйста, не называй меня хозяином, — вмешался Джайлз.

— Как тогда мы твоя называть? — с сомнением спросила Кейя.

Джайлз на мгновение задумался.

— Капитан, — наконец ответил он. Кейя громко рассмеялась:

— Мату говорить правда? Мы все идти в море?

Мату недовольно затрясла головой. Потерла руку, сделала рубящее движение, потянула веревку, показала на Джайлза, затем начала новую серию жестов. Для Джайлза они оставались такими же непонятными, но Кейя легко в них разобралась.

— Резать тростник? Мельница? Чан с сахар? Мы быть рабы или матросы?

Мату изобразила наручники и отрицательно помотала головой. Показала, что освобождается от наручников, мешает в чане, потом опять изобразила лодку, снова «сняла» наручники и ткнула в Джайлза.

Капитан и сам не понял, как это произошло, но внезапно весь этот бессмысленный набор жестов стал ему абсолютно понятен. Он вскочил со стула.

— Это может сработать! — воскликнул Джайлз. — Ты можешь с ними объясниться, Мату? Расскажи им, чего мы от них добиваемся.

На лице Мату расплылась широкая, счастливая улыбка. Она согласно кивнула.

Кейя всплеснула руками:

— Что они собираться делать?

Но Джайлз продолжал говорить с Мату:

— Если мы хотим сохранить это поместье, то не можем себе позволить просто освободить их. Они должны выкупиться.

Хоть они здесь уже и проработали сколько-то времени, им придется остаться, чтобы отработать свою свободу. Например, на семь лет. Так многие делают. После этого они могут продолжать работать за плату или, если захотят, уйти.

— Рабы не прожить семь лет, — возразила Кейя.

— Рабы — нет, а те, кто работает за выкуп, — живут. Дело не в цвете кожи, а в статусе. Я не могу много платить. Когда мы отремонтируем хижины, начнем кормить людей, как подобает, от богатства Эдмунда Уэлборна почти ничего не останется. Но если африканские рабочие захотят работать, эта плантация легко себя окупит.

— Тогда для твоя мало что оставаться, — заметила Кейя. Улыбка Джайлза стала шире.

— Я обходился и меньшим. Мату, ты объяснишь рабам, что смены будут короче, а пища — лучше? И вдоволь воды. Сможешь объяснить им, что здесь будет безопасно, что никто больше не умрет от жары в поле или на сахароварне?

Мату опять кивнула.

— Твоя надо новый управляющий, — посоветовала Кейя. — Этот все ненавидят. Моя думать, они не доверять другой белый.

Еще одно препятствие, но Джайлз чувствовал, что сумеет с ним справиться. Ему пришло в голову, что такой человек у него уже есть. Конечно, Джавара ничего не понимает в производстве сахара, но он из тех, кто быстро учится.

В голосе Джайлза слышалась надежда, когда он воскликнул:

— Видит Бог, эта плантация преуспеет и без единого раба! Вдруг он словно очнулся. Какой ценой? Каждый день, который ему придется провести в Уэлборне, налаживая дело, будет еще одним днем без Грейс. Она должна быть здесь! Должна видеть, как ее родной дом превращается в место, которым можно гордиться. Господи, остается только надеяться, что Энкантадора права и что таинственный незнакомец действительно собирается защитить Грейс.

Казалось, Мату прочла его мысли. Она подошла к задней двери, жестом подозвала Джайлза, махнула рукой мимо кухни. На мельнице и в сахароварне работали негры. Дальше, в полях сахарного тростника, тоже двигались люди, Мату сделала жест, означающий Грейс, прижала руку к сердцу. Джайлз прекрасно ее понял.

— Ты абсолютно права, Мату, она их любит. И хотела бы, чтобы я сначала позаботился о них. Так я и поступлю. Но долго оставаться я не смогу. Конечно, эту работу надо сделать, но сделать быстро.

Мату кивнула, показала на себя, потом на хижины рабов, но Джайлз протянул руку и остановил ее. Обернувшись, он заглянул через плечо в дом и обратился к Кейе:

— Еще раз спасибо за помощь. Я больше не хочу отвлекать тебя от твоих обязанностей.

Кейя с сомнением посмотрела на Мату, но та махнула рукой в сторону кухни, и повариха разочарованно удалилась. Как только Кейя скрылась в кухне, Джайлз сказал Мату:

— Я рад, что ты на моей стороне.

Мягко улыбнувшись, Мату указала на него, на себя, постучала по своему сердцу и коснулась щеки.

— Да, так и есть. Мы оба любим Грейс. В ней вся моя жизнь. Я еще удивляюсь, что ты стала со мной разговаривать, увидев мою реакцию, когда я узнал, что…

Мату помахала рукой в воздухе, словно бы прогоняя эти слова. Пустое.

Джайлз поколебался, но все же решился спросить:

— Нелегко было, да, Мату? Конечно, Иоланта и ее брат должны были умереть, но как тяжело, что именно нам выпала эта работа!

Женщина долго всматривалась тяжелым взглядом в его в лицо и наконец покачала головой. Джайлз взял обе ее маленькие, жесткие ладони в свои руки и сжал.

— Первое, что мы сделаем, — это построим тебе отдельный домик. Вон там. — Он показал на место недалеко от кухни. — Мне и Грейс понадобится вся помощь, какую мы только сумеем получить, когда в этом доме появятся дети.

Мату улыбнулась и ответила на его пожатие. «Господи Боже наш, — молился Джайлз, — пусть все так и будет».

Глава 22

Если бы Джайлз сказал, что не чувствовал никакой нервозности, когда, изнемогая от невыносимой жары, стоял возле хижин рабов, то это было бы ложью. Его окружало целое море черных лиц, на которых отражались все оттенки перехода от безнадежной усталости к открытой вражде. Им двигала только вера.

Когда надсмотрщикам и охранникам сообщили о грядущих переменах на плантации Уэлборна, они тотчас уволились и заперлись в своих коттеджах. Семеро охранников, одолженных ближайшими соседями, остались на своих постах. Они вооружились до зубов, убежденные, что вот-вот начнется мятеж. Белые понимали, что уступают рабам в численности, что рабы заметят любую трещину в сплоченности их хозяев и не преминут ею воспользоваться.

Один из них высокопарно заявил:

— Наша кровь и кровь всех плантаторских семей в округе падет на вашу голову.

Теперь они вышагивали по периметру толпы, держа ружья наготове.

Мату, Кейя, Энкантадора и Джавара стояли рядом с Джайлзом. Мату жестикулировала. Кейя с Джаварой переводили на два основных африканских языка. Джайлз надеялся, что таким образом новости дойдут до большинства рабочих плантации. Те, кто понял, должны будут объяснить остальным. Энкантадора стояла рядом из одной только солидарности — еще один свидетель того, что Джайлз способен справедливо обращаться с чернокожими, если подобное свидетельство вдруг потребуется.

— Меня зовут Джайлз Кортни. Я женат на дочери вашего бывшего хозяина. Дочери, рожденной много лет назад от рабыни. — Пока переводчики переводили, Джайлз постарался взять себя в руки и говорить, излучая спокойную уверенность и власть. Он продолжил, периодически делая паузы для перевода. — Теперь, когда старые хозяин и хозяйка умерли, мы с Грейс унаследовали эту плантацию.