Глава 14

Джайлз прекрасно знал береговую линию Кайонна, единственного порта на Тортуге, куда мог войти такой крупный корабль, как «Надежда». В прежние времена, в другой жизни, он частенько сюда захаживал. Сам остров состоял из скалистых холмов, тем не менее тощая земля позволяла расти множеству деревьев с переплетавшимися над поверхностью корнями, так что весь остров был покрыт густыми зарослями. Джайлз знал, что здесь водились дикие кабаны — настоящая пища для настоящих буканьеров. Буканьер — слово французское, означает оно охотников за дикими свиньями. Буканьеры на Тортуге чередовали охоту на кабанов и продажу солонины с пиратскими набегами на испанские галеоны.

Французское слово в его угрожающей форме проникло в английский язык. За последнее столетие Тортуга неоднократно меняла хозяев, переходя то к испанцам, то к французам, однако в конце концов досталась именно французам. Испанцы по официальным каналам заявляли право собственности на остров, но его губернатор д'Орегон был французским подданным, которого назначил король Франции. Каперы и пираты — подданные Англии и Франции — составляли основную защиту Тортуги от испанцев, а потому д'Орегон встречал их с распростертыми объятиями.

С развевающимся английским флагом на мачте «Надежда» вошла в гавань и причалила почти рядом с «Судьбой». Джавара с помощью знаков и слов направлял слаженную работу негритянских матросов. Джайлзу почти не приходилось следить, как они управляются с парусами, а тем более что-либо исправлять. Он довольно улыбнулся. Обернувшись к гавани, он увидел Джеффа, тот вместе с командой готовился ставить паруса. Джайлз закричал, но свежий бриз унес звуки голоса в море, а потому пришлось подождать, пока «Надежда» не пристала, и тогда уже подняться прямо к Джеффу на борт.

— Джайлз! — крикнул удивленный Джефф со сходен. — Откуда ты? Почему здесь? А где Фейт и Грейс?

Быстро взобравшись на палубу, Джайлз отвечал:

— Дома. Я оставил своего человека с Грейс и поговорил с твоим матросом, когда виделся с Фейт перед отплытием. Все в порядке. Я имею в виду с Фейт. А сам я хочу знать: почему здесь ты?

— Я же тебе говорил, — запротестовал Джефф. — Груз сахара.

— Нет, — возразил Джайлз, достал из камзола письмо и вручил его Джеффу.

— Черт подери! — пробормотал Джефф, читая его. — Джайлз, я ничего не понимаю, для меня это тайна. — И он передал другу второе письмо, написанное точно на такой же бумаге и тем же витиеватым почерком. — Оно пришло через несколько дней после того, как ты вернулся из Уэлборна после обручения с Грейс.

«Дорогой капитан Кортни!

Здесь, на Тортуге, я попал в довольно отчаянную переделку, и теперь мне нужно убежище, предпочтительнее на торговом судне, таком, чтобы не вызывало подозрений. Умоляю вас как своего брата-моряка о помощи. Прошу вас, поспешите.

С братским приветом, капитан Анри Бошан».

— Почему ты мне его раньше не показал? — спросил Джайлз.

— Ты собирался жениться. Кроме того, «Судьба» как раз подходит под описание — торговое судно. Правда, я не понимаю, почему он попросил помощи у нас, а не у какого-нибудь француза.

— Зачем ему вообще понадобилась помощь?

— В том-то и дело. Проклятие! Я уже у всех тут спрашивал, никто ничего не знает. Самого Бошана я тоже не могу найти, и все, кого я спрашивал, говорят, что уже больше месяца его не видели.

— Самое главное, как ты, Джефф, сказал, — почему мы? — Джайлз еще раз посмотрел на письмо. — Почему я? Если бы он решил к нам обратиться, то, скорее, написал бы тебе, а не мне. В то время, , когда мы бывали на Тортуге, капитаном был ты.

— Я подумал, что поэтому он тебя и выбрал. Ему нужен был человек вне подозрений, а у меня репутация отчаянного.

Джайлз почесал в затылке, обернулся и стал разглядывать шумный порт. Он был поменьше, чем в Порт-Рояле. Товары грузили прямо с одного судно на другое. Здесь быстро перераспределяли награбленную добычу, не утруждая себя ее продажей. Толпа на берегу состояла в основном из мужчин. Губернатор д'Орегон завез сюда больше сотни проституток, но они предназначались в жены жителям Тортуги. Он надеялся, что семейная жизнь заставит его беспокойных подданных угомониться и осесть на острове навсегда. Такие семьи вели традиционное хозяйство во внутренних районах острова, вдалеке от моряков, продолжавших использовать порт как временную торговую базу.

Очень странно, что никто в таком оживленном месте ничего не знал о ситуации, которая «накаляется».

— Тебя не удивляет, что на обоих письмах нет подписи того, кто их писал? — спросил Джайлз. — Сам Бошан неграмотный. И по-английски он говорит плохо. И я все-таки не могу понять, почему он не обратился к какому-нибудь французу.

— У него на борту мог оказаться грамотный англичанин. Такие попадаются. Может, даже кто-нибудь из нашей прежней команды.

— Может, и так, — задумчиво проговорил Джайлз. — Но все это очень подозрительно. И как это тебе взбрело в голову отправиться сюда без меня?

— Я же объяснял — ты только что женился. Тебе не было до этого никакого дела. А я не мог оставить в беде своего брата-капера. Мне самому однажды спас жизнь совсем чужой человек. Ладно, как бы то ни было, сейчас ничего не сделаешь. Мы собирались отплывать, — закончил Джефф.

— Я скоро вас догоню, — пообещал Джайлз. — Захватил по дороге груз сахара и рома. Распродам — и сразу в путь.

Они расстались. Джайлз отыскал местного торговца, который обещал купить у него груз. Вернувшись на корабль, он с удивлением обнаружил, что его первый помощник разговаривает с незнакомцем, мужчиной примерно сорока лет в камзоле французского покроя цвета индиго и в таких же шелковых кюлотах. Под камзолом виднелись кружевное жабо и жилет с изысканной вышивкой золотой нитью. Из рукавов выплескивались пышные кружевные воланы. На спину спускались прямые темные волосы. Во внешности чужака угадывалось что-то странно знакомое.

— Bonjour! Вы капитан этого судна? — с сильным французским акцентом спросил незнакомец.

— Да. Джайлз Кортни к вашим услугам, — ответил Джайлз и протянул человеку руку. Тот осторожно ее пожал.

— Мне сказали, вы отправляетесь в Порт-Рояль? Это правда?

— Да, завтра утром.

— Oui, чудесно. Мне тоже надо туда попасть. Проезд я, конечно, оплачу. Хочу повидать одну семью на Ямайке.

Джайлз улыбнулся. Лишний заработок по дороге домой, разумеется, не помешает.

— Могу вас туда доставить.

— Merci. Разрешите представиться, я Жак Рено из Порт-о-Пренса. Мой отец — работорговец в Санто-Доминго. Я тут занимался для него кое-какими делами, и мне пришло в голову, что раз уж я так быстро управился и все равно путешествую в этих местах, то следовало бы навестить сестру, которую я не видел много лет. Она живет на Ямайке.

— В Порт-Рояле? — спросил Джайлз. Ему показалось невероятным, чтобы у такого человека была сестра-проститутка, но, разумеется, и не прачка. Скорее, жена какого-нибудь торговца.

— Non, она живет далеко оттуда, на плантации.

— На плантации? Какой? Возможно, я смогу завезти вас прямо туда, не придется искать еще одну оказию.

— Вы очень любезны, но мне хотелось бы сначала побывать в Порт-Рояле. Там есть чем развлечься, не то что в Санто-Доминго, n'est pas? — И он с заговорщицким видом ухмыльнулся Джайлзу.

Джайлз ответил понимающей усмешкой:

— Это уж точно, в Порт-Рояле не соскучишься.

— C'est bon. Отлично, а через несколько дней я двинусь дальше, в Уэлборн.

— Уэлборн? Так ваша сестра — Иоланта Уэлборн?

— Oui. Вы с ней знакомы?

Лицо Джайлза расплылось в широкой улыбке.

— Мы с вами родственники. Я только что женился на вашей племяннице Грейс.

— Quelle coTncidence! Какое совпадение! Иоланта писала мне, что Грейс вышла замуж за капитана торгового флота, но, по-моему, не упоминала вашего имени. Джайлз Кортни! Подумать только, наша Грейс! Такая красивая девочка, но такая грустная! Может быть, с вами она наконец обретет счастье. А сейчас позвольте откланяться. Я пришлю свой багаж, а сам присоединюсь к вам завтра. Аи revoir, Capitaine!

Джайлз смотрел ему вслед. Дядя Грейс! Надо же, прямо-таки свалился ему на голову! Что он может знать о ее прошлом? И как бы расспросить его, не подвергая сомнению ее добродетель?

Наступило утро, серое, влажное. Джайлз почти не спал в эту ночь. С рассветом он был уже на палубе, следил, как матросы устанавливают паруса. Лучше бы Жак Рено остался ночевать на борту, чтобы его не пришлось ждать. Джайлзу хотелось скорее вернуться в Порт-Рояль и узнать, осталась ли Грейс в его доме. А если не осталась? Он сам сказал ей, что через три дня она может уехать, но на самом деле Джайлз не собирался вычеркивать Грейс из своей жизни. Он не позволит ей вернуться в Уэлборн. Кроме того, оставалась надежда, что этот Жак, ее дядя, расскажет что-нибудь полезное, а уж Джайлз сумеет воспользоваться случаем и предпримет еще одну попытку.

Джайлз наблюдал, как медленно оживает порт после ночного затишья. Джефф отчалил накануне днем, и сейчас при первых лучах солнца из бухты выходило еще несколько кораблей. Два новых судна входили в удобную гавань, с берега за ними в подзорные трубы наблюдала группа мужчин. Как только цвет неба из серого превратился в розовый, из дверей таверны вышел Жак и помахал рукой. Джайлз улыбнулся и махнул в ответ. Рено не опоздал. С точки зрения Джайлза, пунктуальность всегда рекомендовала человека с положительной стороны.

После кратких приветствий Джайлз послал матроса показать пассажиру его каюту, куда уже отнесли багаж.

За дело снова взялся Джавара, под его руководством на реях замелькали матросы, распустили облака парусов. Паруса поймали ветер. Из-за горизонта показалось солнце, позолотило воздух, разгорался новый день. Но золото не долго властвовало в небесах, вскоре оно сменилось лазурью. Таким небо останется до самого заката, если только послеобеденный дождь не смоет синеву.

В этих широтах любой вахтенный выполняет очень важную задачу и никогда не должен терять бдительности. Первая часть маршрута пролегала между Гаити и Кубой, и, хотя «Надежда» была лишь торговым судном, встреча между испанцами и англичанами в Карибском море могла закончиться чем угодно. Экипаж «Надежды» стремился по возможности избегать встреч с испанцами.

Джайлз стоял у руля. К полудню он снял камзол, но рубашку и обувь в отличие от остальной команды оставил. Джавара и еще один чернокожий матрос безмятежно висели над палубой, устроившись среди оснастки. Их обнаженные торсы и голые ноги сверкали в лучах солнца, словно отполированное черное дерево. Они болтали и отчаянно жестикулировали, зацепившись локтями за пеньковые канаты, однако лишь краешком глаза ловили знаки друг друга, а в основном наблюдали за морем — две пары дополнительных глаз в помощь еще одному негру — впередсмотрящему. Все трое принадлежали к разным народностям, и язык у них был разный, однако со временем они сумели выработать комбинацию жестов и слов и теперь прекрасно понимали друг друга. Они почти не пытались общаться с белыми членами команды, а белые обращались к ним, только когда надо было передать приказ. Африканцы быстро выучили английские слова, необходимые в работе, и выполняли ее прекрасно. Мрачная перспектива снова оказаться в рабстве делала из них самых лучших работников на корабле.

Джайлз покачал головой. Вот и еще одна выгода от усвоенных им принципов, хотя он ее и не искал.

— Как это у вас получается? — Мягкий голос Жака прервал мысли Джайлза.

— Вы о чем? — спросил он, оглянувшись на своего элегантного пассажира.

— Добиваетесь от своих рабов подчинения без видимых угроз? Большинство из них работают только под страхом бича, иначе от них вообще нет толку.

Во взгляде Джайлза появился стальной холод, но Жак в это время смотрел вверх, на оснастку.

— Я полагаю, что уважение очень способствует проявлению в человеке лояльности. Именно этим, а также тем фактом, что они не рабы, все и объясняется.

— Ах вот как! — проговорил Жак, и глаза его вспыхнули странным огнем. — Неудивительно, что Грейс вас выбрала. Уверен, мне нет необходимости рассказывать вам, как девочка относится к рабству.

— Разумеется, нет, я и сам об этом знаю.

— Замечательно, n'est pas? Правда?

— В этом нет ничего странного. Надо только посмотреть, как сильно она любит свою служанку, и тогда ее отвращение к рабству сразу станет понятным.

— Oui, — согласился Жак, — да, конечно. Я всегда считал, что Иоланте следовало их разлучить, как только Грейс достаточно повзрослела, чтобы обходиться без няньки. Особенно если учесть… — И он бросил на собеседника виноватый взгляд, как будто сказал больше, чем намеревался.

— Учесть что? — резко спросил Джайлз.

— Ничего, она — дочь плантатора, и все. — И Жак искоса посмотрел на Джайлза.

Джайлз насторожился. Жак что-то знает, но пытается это скрыть. Тут он похож на Эдмунда, однако не так осторожен. Джайлз обвел взглядом горизонт и заговорил безразличным тоном:

— Да, она дочь плантатора. Но при чем тут Мату? Почему вы считаете, что их следовало давно разлучить?

— Лично я никогда не думал, что ей можно доверять.

— Почему же?

Взгляд Жака тоже устремился к горизонту.

— Трудно сказать, просто интуиция.

— Должна быть какая-то причина, — продолжал настаивать Джайлз.

— Был один случай, — словно бы неохотно проговорил Жак.

— Нападение?

Выражение лица Жака явно говорило, что он потрясен.

— Она вам рассказала? — Он отступил на шаг, глаза его настороженно сузились, затем он в недоумении нахмурился. — Я думаю, она вам не все сказала.

— У меня есть представление о том, что произошло, — ответил Джайлз. — Грейс действительно дала понять, что тут замешана Мату, но каким образом — не объяснила.

Теперь Жак позволил себе улыбнуться, уголки его губ поползли вверх. Джайлз вдруг заметил, насколько брат с сестрой похожи.

— Она будет защищать эту женщину любой ценой. Что Грейс вам рассказала?

— Вы позволите мне говорить откровенно, мсье Рено?

— Конечно!

— Вы правы, окончание этой истории мне неизвестно. Я знаю, что она подверглась насилию, но Грейс настойчиво утверждает, что насильника остановили раньше, чем… чем…

— Вы — ее муж. И к этому моменту должны были бы убедиться в ее девственности.

Джайлз покраснел как рак. Ужасно неловко, глупо, да и, пожалуй, неправильно так откровенно обсуждать собственную жену с другим мужчиной. Но ведь это ее дядя, напомнил себе Джайлз. Человек, которому, вероятно, известна вся эта история и который в силах помочь ему, помочь Грейс.

— Мы пока слишком мало знаем друг друга, а Грейс очень неохотно… — Джайлз замолчал и смущенно пожал плечами.

Во взгляде Жака светилось сочувствие.

— Я понял вас, все понял. Приятно узнать, что Грейс вышла замуж за такого терпеливого мужчину. Мы, французы, знаем толк в любви. И понимаем в вине. Уверяю вас, ожидание того стоит. Capitaine, если только сестра от меня чего-нибудь не скрыла, а у нее нет от меня секретов, то ваша жена по-прежнему девственница. Много лет назад Грейс попала в опасную ситуацию, но вам она сказала правду. Негодяй не успел ее изнасиловать.

— Много лет назад — это сколько?

— Думаю, больше десяти.

Лицо Джайлза стало белым как полотно.

— Господи Боже мой! Расскажите мне все! Жак отрицательно покачал головой:

— Вероятно, мне и этого не следовало говорить.

— Мсье! Возможно, вы — единственная наша надежда! Разве вы не хотите помочь?

Тяжко вздохнув, Жак кивнул:

— Ну хорошо. Она ничего больше вам не говорила, кроме того, что вы сейчас рассказали?

— Грейс говорила про Мату, что та пострадала, что пришел отец, что весь мир рухнул. Говорила еще, что считала себя чем-то одним, а оказалось, она совсем другая. Я ничего не сумел понять.

Жак плотно сложил на груди руки и повернулся спиной к Джайлзу.

— Рассказывая об этом, она волновалась?

— Она была в ужасе, в панике, — подтвердил Джайлз.

— В ужасе, — негромко повторил Жак. — Ведь прошло столько лет. Наверняка ей до сих пор снятся кошмары, так?

— Не сомневаюсь, что это событие оставило в ее душе глубокую рану. — Джайлз замолчал, ожидая, пока Жак, по-прежнему стоя спиной к собеседнику, казалось, пытался справиться с захлестнувшими его чувствами. — Простите, — решился вымолвить Джайлз. — Я не хотел бередить старые раны.

Наконец Жак повернулся лицом к Джайлзу. Он не выглядел слишком расстроенным.

— Я полагаю, больше всех пострадала, конечно, Грейс. Ночью, когда она уже лежала в постели, на нее напал один из рабов. Наверное, сумасшедший. Конечно, он должен был знать, что за такое его ждет смерть. Так и вышло. Мату заявила, что он угрожал ей, требовал, чтобы она пропустила его в комнату Грейс, но я всегда подозревал, что она сама его впустила и показала дорогу. Эти африканцы такие злобные!

Джайлз проигнорировал замечания собеседника ради того, чтобы получить информацию.

— Не думаю, чтобы Мату была в этом замешана. Она боготворит Грейс.

Жак с сомнением отмахнулся:

— Кто знает, возможно, так и есть.

— А что значат фразы о том, что мир рухнул, что сама она — не то, чем себя считала?

— Она не могла представить, что негр может напасть на белого ребенка. Какое-то время ей казалось, что она сама должна быть черной и лишь потому он решился. Детская логика, знаете ли. — Жак пожал плечами.

— И потому она так переживает за негров, рабов на плантации отца?

— Вероятно, это так. Но на мой взгляд, Мату ее использует.

— Вы разделяете неприязнь своей сестры к Мату.

Жак улыбнулся, и Джайлзу снова вспомнилась Иоланта.

— У нас с Иолантой много общего, Capitaine. Когда Грейс была ребенком, мы с ней очень дружили. И в ту ночь, когда на нее напали, я тоже был там. Может быть, мне стоит пойти к вам домой и поговорить с ней наедине до того, как вы вернетесь с корабля? Мне бы очень хотелось помочь вам обоим.

На губах Джайлза мелькнула горькая улыбка:

— Если она все еще там.

Глаза Жака удивленно расширились:

— А ее может не оказаться дома?

— Она говорила, что намерена вернуться домой, но мой друг, Фейт, пытается ее удержать.

— Ваша знакомая гостит сейчас в вашем доме?

— Нет, она живет на противоположном берегу бухты.

— Значит, если она убедила Грейс остаться, Грейс будет одна?

— Думаю, да. Пожалуйста, попробуйте с ней поговорить. Я сейчас готов пробовать все, что угодно.

Жак сочувственно похлопал его по спине.

— Позвольте мне позаботиться о ней, Capitaine. Что касается племянницы, то я всегда умел найти к ней особый подход.

Глава 15

Грейс оглядела результаты своих трудов. Почти вся неделя ушла у нее на то, чтобы принять решение. Она останется. А потом пришлось восстанавливать идеальный порядок, который создал в их доме Джайлз. Очень скоро она уже радовалась, что не имеет к чистоте такого пристрастия, как ее муж. Теперь вещи были относительно аккуратно сложены, а почти все ящики закрывались, если бы Грейс пришла в голову фантазия их закрыть.

Выдохшаяся, Грейс упала на кровать, измятую, но все же застеленную. Иногда она подумывала последовать совету Фейт, но одна мысль о том, что внизу, в конторе, спит чужой человек, сдерживала ее. К тому же она до конца не понимала, о чем говорила Фейт, из этих своих опытов Грейс вынесла лишь одно — желание повторить их, но уже с мужем. Мысль о том, чем она занималась, заставила Грейс густо покраснеть, и когда раздался стук в дверь, она подскочила, как ужаленная, словно ее захватили врасплох за чем-то неприличным.

— Мы причалили, — гулко прозвучал мужской голос. — Кэп приказал тебе явиться в гавань.

— Аллилуйя! — радостно отозвался охранник Грейс. — Я тут чуть не свихнулся от скуки. — И он крикнул наверх: — Миссис Кортни! Кэп скоро будет здесь.

— Да, я слышала. — Грейс начала спускаться вниз, намереваясь отправиться в гавань вместе с матросами, но потом оглянулась, увидела, в каком беспорядке находится их жилище, и остановилась. По крайней мере следует закрыть ящики и поправить постель. — Скажи, что я жду его возвращения, — крикнула она матросу. — Обязательно скажи! Не забудь!

— Да, хозяйка.

Грейс почувствовала, что рада этой небольшой задержке — будет время подготовиться к возвращению мужа. Расправляя покрывало и прибирая комнату, она без конца повторяла себе, что все будет хорошо. Она нужна Джайлзу, и Джайлз нужен ей.

Хлопнула входная дверь. Сердце Грейс затрепетало. Она-то думала, что Джайлз задержится в порту, присматривая за своими людьми.

— Джайлз! — позвала Грейс.

Когда никто не ответил, она почувствовала, что по спине у нее пробежал странный холодок.

— Если вам нужен мой муж, — начала она, подходя к перилам, — то подождите, он может вернуться в любую минуту. — Грейс посмотрела вниз, и внезапно у нее перехватило дыхание. Гонимая ужасом, она хотела броситься вниз по лестнице, но вошедший загораживал ей дорогу. Она в ловушке!

— Ну-ну, — произнес Жак Рено. Голос его остался таким же тягучим, как она помнила. — А ты выросла, ma chere.

Черные волосы Жака были туго стянуты на затылке, открывая бледное лицо с резкими скулами. В темных маслянистых глазах сверкала злобная радость. Он улыбнулся, растянув узкие, плотно сжатые губы. Страх застилал разум Грейс, но не так, как в детстве — сейчас к нему примешивалась и изрядная доля гнева. Перед ней стоял человек, который все еще обладал над ней властью. Грейс вздернула подбородок.

— Мой муж уже возвращается. Сейчас он будет здесь, — предупредила она. — Я ему все рассказала. Стоит мне только упомянуть твое имя, и он разрубит тебя пополам. И знай, он был первым помощником знаменитого Джеффри Хэмптона.

Жак усмехнулся:

— Так мне и говорили, но ты лжешь, ma petite. Ты мало что ему рассказала. Он понятия не имеет, кто заставил его жену так крепко держаться за свою девственность.

Грейс опешила:

— Откуда…

Двигаясь со свойственной ему кошачьей фацией, Жак приблизился к основанию лестницы.

— Он сам доставил меня сюда. Доставил к тебе твой самый страшный кошмар! И сообщил, что ты ничего не забыла!

Грейс молча замотала головой.

— Видишь ли, Грейс, я — тот человек, которому известно о тебе все. Вообрази облегчение твоего капитана, когда ему встретился член нашей семьи, который не собирается скрывать твое прошлое.

Стон вырвался из плотно сжатых губ девушки.

— Ты ему сказал…

— О том, что тебя едва не изнасиловал сумасшедший раб? Oui. И о нас тоже рассказал. О том, как мы всегда были близки. Вот и сейчас он не торопится возвращаться, чтобы у меня было время развеять твои страхи перед супружескими отношениями. — Жак хохотнул, наслаждаясь ситуацией.

— Но он вернется! Неизбежное все равно произойдет. Когда он придет, я расскажу ему, кто ты такой.

За спиной Жака открылась дверь. В контору вошли двое крупных мужчин в засаленных лохмотьях. В руках они держали наручники, а о бедра постукивали кинжалы в ножнах.

— Остальные на корабле, — пробормотал один из разбойников. — Ничего, повозится, быстро не управится. Только он долго терпеть не будет. Эта, что ли? — Он подбородком ткнул в сторону лестницы, указывая на Грейс.

— Она и есть, — отвечал Жак и тоже посмотрел на девушку. — Видишь ли, ma petite, мы немножко спешим. В моем распоряжении имеются еще два джентльмена, они сейчас составляют компанию твоему мужу. Задержат его немножко, а потом последуют за ним к дому. Если они не получат от меня соответствующего сигнала, живым ему сюда не вернуться.

— Он очень сильный! Раньше он был пиратом, — выкрикнула Грейс, но внутри у нее все сжалось от страха за Джайлза. — Он справится с твоими наемными убийцами!

Жак беззаботно пожал плечами:

— Интересно, кто из нас больше уверен в успехе? Знаешь что, Грейс, мы подождем и посмотрим вместе. Я останусь здесь, и, если мои люди оплошают, придется мне закончить начатое, потому что, думаю, в одном ты права: если он вернется и ты расскажешь ему, что я сделал, он меня убьет. — Жак поставил одну ногу на первую ступень лестницы и подался вперед. — Ставлю свою жизнь на то, что наш капитан умрет раньше, чем до меня доберется.

Страх удушливой волной поднимался из груди Грейс.

— Чего ты хочешь?

— Я заказал для нас двоих билеты до Гаваны. Я хочу, чтобы ты сама поднялась на борт, как настоящая une bonne jeune fille. Будь же хорошей девочкой.

— Я уже не маленькая девочка, — возразила Грейс. Он окинул ее фигуру с явным пренебрежением:

— Какая жалость! Ты очень красивая женщина, но маленькой девочкой ты была куда аппетитнее. Тем не менее я хочу, чтобы ты сопровождала меня.

— Зачем? Почему в Гавану? Он снова пожал плечами:

— А почему бы и нет?

«Действительно, почему бы и нет?» — подумала Грейс. Ей показалось, что Куба лучше, чем Санто-Доминго. На Гаити у него должно быть много друзей, а Куба — нейтральная территория. И она далеко от Ямайки. К тому же это испанские владения, потому, видно, Жак ее и выбрал. Считал, что Джайлз не сможет войти в испанский порт. Но Грейс теперь уже не запуганный ребенок. Она взрослая женщина. Своим рождением и воспитанием она обязана женщинам, которым жизнь посылала лишь самые тяжелые из своих испытаний. У нее есть будущее, ради которого стоит жить. Жак украл ее прошлое, но будущее ему не достанется.

Грейс сжала губы и распрямила плечи.

— Хорошо, я поеду с тобой. Но вот что я хочу тебе сказать прямо сейчас. Когда-нибудь я сюда вернусь. И если ты не сдержишь своего слова, если с моим мужем что-либо случится, я отправлюсь прямо к его лучшему другу, и тогда ты проклянешь тот день, когда родился на свет. Ты сам будешь молить его о смерти.

Жак отступил в сторону и сделал рукой приглашающий жест, показывая, что она должна пройти вперед.

— Не сомневаюсь. Сюда, пожалуйста, мадам Кортни. Ты была так любезна, что предупредила меня, я отвечу тебе тем же. Я буду с кинжалом идти за тобой следом, так что не устраивай сцен.

Грейс быстро вышла из дома. Рядом шествовали наемники, обволакивая пленницу густым облаком перегара и пота.

Сзади двигался Жак, чье присутствие и злобную радость Грейс чувствовала даже спиной. Мрачный вид эскорта отпугивал проходящих мимо мужчин, и Грейс в кои-то веки не слышала обычных грубых шуток и замечаний, хотя именно сейчас ей так пригодилось бы их внимание. Грейс озиралась по сторонам, надеясь увидеть хоть одно знакомое лицо, но она редко выходила из конторы компании Кортни и Хэмптона и практически никого здесь не знала. Фейт, ее вновь обретенная подруга, находилась, видимо, у себя дома, на той стороне бухты, и Джефф — тоже там.

Господи! Что происходит?! Как могут эти проститутки игриво улыбаться матросам? Как могут мужчины жадно поглощать ром в тавернах вдоль этой шумной улицы, когда она, Грейс, бросает такие отчаянные взгляды на толпящихся вокруг людей и никто этого не замечает? Но в Порт-Рояле масса отчаявшихся людей, и встреча с такими благополучными на вид женщинами, как она, совсем не входит в их намерения.

Вдруг в дальнем конце гавани Грейс увидела «Судьбу». Сердце наполнилось мучительным и безнадежным отчаянием. Ей хотелось рвать волосы на голове. Однако прежде, чем они достаточно приблизились к кораблю Джеффа, Жак со своими наймитами резко свернул в сторону. Все вместе они поднялись по сходням на борт какого-то ветхого на вид судна. Оказавшись на палубе, Грейс оглянулась и вдруг заметила Джеффа, но он стоял к ней спиной. Она стала озираться и внезапно увидела «Надежду», ее паруса поникли, Джайлза на палубе не было.

— Ради Бога, — зашептала она, — капитан Хэмптон, пожалуйста, оглянитесь. Я здесь!

Но Джефф не оглянулся. Тут появился косой на один глаз, почти беззубый оборванец и повел их с Жаком к люку, куда они должны были спуститься. Грейс снова огляделась: матросы уже заметались по реям. Через несколько минут паруса будут подняты. Жак слегка подтолкнул племянницу к люку, и она стала спускаться в темноту. Матрос отвел Жака и Грейс в тускло освещенную, душную каюту, где стояла узкая койка, покрытая грязным, пропахшим плесенью одеялом. Грейс с тоской припомнила сверкающую чистотой кровать Джайлза. Кроме того, внутри оказался сундук, крытый лоснящейся от времени кожей. Грейс догадалась, что он принадлежит Жаку, настолько сундук не гармонировал с окружающей обстановкой.

— Джайлз заметит, что все мои вещи остались на месте, — заявила Грейс. — Он ни за что не поверит, что я ушла, не взяв с собой даже смены одежды.

Жак подошел к крошечному иллюминатору и выглянул наружу.

— И опять ты права, я в этом не сомневаюсь. Однако теперь, когда мы уже в пути, это мало ему поможет.

Осознав до конца, что сейчас они выйдут в море, Грейс испытала новый приступ отчаяния, ей стало трудно дышать, но она справилась с собой и сумела сохранить видимость спокойствия.

— Джайлз никогда бы тебе не поверил. Он знает, что за человек Иоланта. Как он мог поверить ее брату? Он вернулся домой другой дорогой. Я заметила его корабль, его не было на борту. Он станет меня искать и поймет, что меня увезли насильно. Ты думаешь, ты такой ловкий, но мы шли по Хай-стрит на виду у всех, он сразу…

Жак отодвинулся от иллюминатора и повернулся к Грейс. На его лице не было ни тени беспокойства или страха.

— Кто знает, где он был? Но только не на пути домой. Он оставил тебя мне, ma chere, нравится тебе это или нет.

— Нет, только не брату Иоланты Уэлборн!

Жак с силой ее толкнул, и Грейс упала на койку. Он подошел так близко, что девушка не могла подняться, не оказавшись вплотную к нему, а этого она не сумела бы выдержать.

— Признаю, у моей сестры есть недостатки. Господи, да она так тебя ненавидит, что наверняка не могла этого скрыть. Я сказал ему, что Иоланта считает, будто отец тебя слишком избаловал, а она ревновала. Не надо быть таким уж проницательным, чтобы понять, насколько Иоланта тщеславна и эгоистична.

— Ха! Отец дал Джайлзу совсем другое объяснение. Джайлз бы сразу тебя разоблачил! Ты же утверждал, что так хорошо меня знаешь!