– На следующей неделе мы устроим тихую церемонию, учитывая нашу недавнюю потерю, подхватил Лука. – Приглашаем всех присутствовать на бракосочетании, но это вовсе не обязательно, если вы не хотите поддержать нас.

Никто не проронил ни слова. Полная тишина давила и душила…

– Что ж, браво, – раздался вдруг спокойный мужской голос. Отец Майкл отделился от маленькой группы людей, столпившихся на пороге, и направился к ним – высокий, худощавый человек с седыми волосами, внешность которого говорила о принадлежности к клану Сальваторе. – Теперь я понимаю твое поспешное желание устроить эту свадебную церемонию, Лука. – Он улыбнулся и пожал руку Луки. – Конечно, это следовало сделать два года назад, но и на следующей неделе тоже неплохо. Что касается меня, то я рад за вас обоих.

Присутствующие почувствовали некоторую неловкость. Шеннон не могла совладать с собой.

С нее и так было достаточно. Слезы опять душили ее, она была близка к истерике.

– Добро пожаловать в семью Сальваторе, Шеннон, – продолжал священник, кладя свои руки на ее плечи. – Хорошо узнав твою сестру за эти годы, могу сказать одно: она усердно молилась, чтобы ты стала женой Луки. – Он поцеловал ее в обе щеки и тихо прошептал:

– Сейчас она с радостью смотрит на тебя с небес, дорогая. Попытайся и ты простить ее.

В тот момент Шеннон поняла, что отец Майкл знает все. Должно быть, Кейра призналась во всем священнику. Ее плечи задрожали. В смятении она опустилась в одно из кресел.

Отец Майкл взял под руку маму Луки и повел ее к двери, все остальные послушно двинулись за ним.

– Отвези это бедное дитя домой, Лука. Я останусь и закончу дело, которое ты не успел завершить. – С этими словами священник закрыл дверь библиотеки.

– Не могу поверить, что ты это сделал, – нарушила тишину Шеннон.

– У меня были большие сомнения в том, что ты меня поддержишь, – медленно произнес Лука и подал ей бокал с бренди. – Вот, выпей, – приказал он.

Несколько секунд Шеннон боролась с желанием выплеснуть напиток ему в лицо.

Затем Лука мрачно спросил:

– Что такое сказал тебе отец Майкл, отчего ты чуть не рухнула?

Почувствовав необходимость взбодриться, Шеннон сделала глоток бренди.

– Ничего, – пробормотала она. – А какое еще дело он упомянул, когда уходил?

– Речь идет о завещании, – пояснил Лука. Эмилио Лоренцо – адвокат Анджело. Он здесь для того, чтобы зачитать совместное завещание Анджело и Кейры. В нем есть один необычный раздел, который касается их маловероятной смерти в одно и то же время. И именно эта часть имеет отношение к тебе и ко мне.

– Что ты имеешь в виду? – удивилась Шеннон.

Лука стоял, опершись рукой о каминную полку, и с мрачным видом смотрел на пламя.

– Завещание составлено на итальянском языке.

В интересующем нас пункте говорится, что если Анджело и Кейра умрут вместе, все их совместно нажитое состояние будет помещено в управляемый по доверенности фонд, созданный для ребенка, который у них родится. Этот фонд управляется тобой и мной. – Лука взглянул на Шеннон, чтобы увидеть, как она отреагирует на это неожиданное сообщение. – Нам также доверяется совместная опека над детьми, которые у них появятся, добавил он. – Как видишь, если бы ты захотела удочерить Розу, то не смогла бы это сделать без моего согласия, так же как и я не могу обойтись без твоего.

Вот она, основная причина этого брака, поняла Шеннон. Все это время Лука знал о последней воле Кейры и Анджело. Должно быть, он почувствовал петлю на шее, потому что, будучи тем, кем он был, Лука не только не собирался позволить кому бы то ни было растить ребенка его брата, но и не хотел дать Шеннон возможность посягнуть на кусок пирога Сальваторе. Ну и ну! Шеннон почти видела, как вращаются винтики в его голове. Если он на ней не женится, она может выйти замуж за другого мужчину, а тот впоследствии пожелает запустить свои руки в семейный бизнес Сальваторе.

Шеннон сухо рассмеялась.

– Так ты спланировал наш брак сразу после смерти Кейры, не так ли? – спросила она.

– Да.

Даже не потрудился придумать какую-нибудь ложь!

– И вчерашняя поездка в город, с кульминацией в великой сцене обольщения, была предвестницей предложения руки и сердца?

– Я и в самом деле собирался рассказать тебе о завещании, – оправдывался Лука.

Ну да, когда мы угощались бы шоколадными трюфелями!

– Объясниться тебе помешала история с презервативами, которыми ты запасся по дороге, ухмыльнулась Шеннон.

– Мы сцепились, как дикие кошки, дорогая.

Впрочем, так было и два года назад, – напомнил он мягко. – Ни один из нас не настроен уступать.

Откинув голову на спинку кресла, Шеннон смотрела на его гладкое, красивое лицо, на котором играл свет от камина, и задавалась вопросом, почему же она не сердится на Луку.

Потому что она уступила, поняла Шеннон. Он утверждает, что ни один из них не сдаст своих позиций, но она все-таки сдалась, когда согласилась на этот брак.

Почему? Потому что она любит этого безжалостного дьявола! Потому что ей еще раз предоставилась возможность, которая, наверное, никогда больше не случится. Отец Майкл был прав, когда говорил, что сейчас как раз то время, когда ей надо смириться с собой. И если это смирение позволяет ей любить Луку, она сумеет забыть о преследовавшей ее обиде. Тот факт, что Лука по-прежнему относится к ней скептически, не является его виной, потому что обстоятельства, приведшие к их разрыву два года назад, даже сама Шеннон признала ужасными и достойными осуждения.

И все же она чувствовала, что Лука любит ее.

Даже та последняя попытка обладания предназначалась для того, чтобы скрыть его истинные чувства. Иначе Лука не стал бы устраивать ночь соблазнения, и только когда потерпел неудачу, он был вынужден сделать это хладнокровное деловое предложение.

– Когда ты так улыбаешься, у меня волосы встают дыбом, – пробормотал он мрачно. – Невольно вспоминается то, что у тебя очень острые зубки.

Оставив его реплику без внимания, Шеннон заметила:

– Твоей семье все это не нравится. Как только они придут в себя, сразу набросятся на тебя с возражениями и увещеваниями.

Он поднял брови.

– Их мнение должно меня волновать?

Нет, не должно, решила Шеннон.

– Я не желаю нести бремя ответственности за прошлое, – объявила она. – Если ты заведешь об этом разговор, то я уйду, забрав Розу, и можешь сколько угодно бороться со мной за нее в суде.

– Какое прошлое? – переспросил Лука, обволакивая девушку теплым взглядом, потому что не думал ни о чем, кроме как о длине ее стройных ног и о том, как сильно они могли бы обхватить его…

Заметив взгляд Луки, она скрестила ноги, очень медленно, чувственно, наблюдая при этом, как мерцающий огонь в камине зажигает золотые искорки в его глазах.

– Ты меня провоцируешь, маленькая ведьма!

– Да, – лениво протянула она.

Лука метнулся к ней как молния. Бокал, который держала Шеннон, исчез. Лука поднял ее, обхватив обеими руками за тонкую талию. Его поцелуй поглотил Шеннон. Голод, жажда, наказание, желание – все это он воплотил в один горячий поцелуй.

– Поехали домой, – прорычал Лука, как только оторвался от ее рта.

Действительность вернула Шеннон с небес на землю. Ехать «домой», как выразился Лука, означало выйти из этой комнаты и предстать перед гневными взглядами членов его семьи.

– Извини… меня, – пробормотала она, сделав шаг назад.

– За что? – спросил он.

– За то, что я все-таки сломалась, хотя не имела на это право, и за то, что произошла та ужасная сцена.

– Это было предсказуемо. – Лука взял Шеннон за подбородок и поднял ее голову так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза. – Если ты носишь моего ребенка, мы женимся, – категорично заявил он. Если ты не носишь моего ребенка, но хочешь быть матерью Розы, мы женимся. Итог один – мы становимся мужем и женой.

Он пожал плечами, показывая, что тема закрыта.

– Я не ношу твоего ребенка, – твердо произнесла Шеннон.

Лука нахмурился.

– Почему ты настроена против беременности?

– Я тебе говорила. – Она попыталась освободить свой подбородок, но Лука, не позволив ей это сделать, другой рукой прикоснулся к ее щеке. – Я не хочу пройти через то, через что проходила Кейра так много раз.

– Ты боишься, – что у, тебя будут те же самые проблемы?

Она вздохнула:

– Моя мама умерла во время родов. Как же мне не волноваться, что то же самое может произойти и со мной?

– Кейра не умерла во время родов Розы, она погибла из-за ужасной аварии.

– А как же все те ужасные разочарования, которые она испытывала год за годом? – Шеннон покачала головой, но так и не смогла высвободиться из его рук. – Пусть мои слова звучат трусливо, но я просто не смогу пройти через это.

– У твоей мамы было много выкидышей?

– Нет, – призналась она. – Но она…

– Тогда получается, что ты смешала две разные трагедии и пугаешь себя страшным результатом, так что прекрати это, – сказал он тихо. – Ничего с тобой не случится. Если ты беременна, то мы обеспечим тебя самым лучшим медицинским обслуживанием. Если ты не беременна, тогда Роза будет нашим единственным ребенком – нашим особым подарком от Анджело и Кейры.

– А этого будет для тебя достаточно?

– Глупенькая, – упрекнул он, затем привлек Шеннон к себе, наклонил голову и снова поцеловал ее, но на этот раз по-другому., Шеннон показалось, что поцелуй Луки что-то символизирует, но что именно, она не поняла.

Напрасно девушка опасалось, что на нее выльется шквал неодобрения. В доме было тихо главным образом потому, что почти все, кроме главных членов семьи, уехали, пока она с Лукой пряталась в библиотеке. А что касается остальных… что ж, Шеннон предположила, что они узнали о завещании Анджело и Кейры, поскольку их отношение к ней изменилось.

Мама Луки грустно произнесла:

– Это была худшая неделя для всех нас. То, что произошло до этого, отошло в тень. Как указал нам отец Майкл, наши мысли должны быть с ребенком Анджело и Кейры, и я не думаю, что кто-то, кроме вас двоих, будет любить малышку сильнее. Пожалуйста, Шеннон… можем ли мы считать, что сегодняшний день положит конец свалившимся на нас несчастьям?

Это была оливковая ветвь мира, получить которую Шеннон не ожидала. И она опять расплакалась бы, если бы не заметила циничное выражение лица Ренаты.

– Почему преподобный Майкл имеет такое большое влияние на вашу семью? – спросила она Луку, когда Фредо увозил их домой.

– Ты не знаешь? – Лука удивленно взглянул на нее. – Он мой дядя – брат моего отца. Каждый в нашей семье прислушивается к нему… даже я, когда это необходимо.

Неделю спустя они поженились. Отец Майкл провел церемонию. Лука настоял, чтобы Шеннон надела самое пышное свадебное платье, которое она только смогла найти в модном бутике, Вся семья собралась вместе, оказывая молодым поддержку. Шеннон была несказанно удивлена, когда муж Ренаты Тацио предложил сопроводить ее к алтарю. София захотела быть свидетелем со стороны невесты, в то время как Карло оказал такую же честь для Луки.

Доброта семьи Сальваторе не знает границ, размышляла Шеннон, стоя под каменной аркой рядом с Лукой. Вокруг мелькали вспышки фотокамер. Молодых запечатлели для потомства, тем не менее у Шеннон не было чувства, что ее безоговорочно приняли в семью.

Но оно придет, решительно сказала она себе.

Хотя бы ради маленькой Розы им с Лукой необходимо создать настоящую семью. Если же намерения Луки не серьезны, Шеннон не сдастся без борьбы. Счастье Розы превыше всего.

Она сказала об этом Анджело и Кейре – тихо, про себя, когда опускала свой свадебный букет им на могилу.

После свадьбы молодые улетели в Лондон.

Шеннон надо было упаковать вещи и отправить их во Флоренцию, а также разобраться с работой, которую она не собиралась бросать только из-за того, что вышла замуж. Шеннон обсудила это с Лукой, и они вместе пришли к выводу, что она вполне может работать дома, а по мере необходимости летать в Лондон. Еще они решили нанять няню, которая помогала бы ухаживать за Розой, и даже нашли подходящую кандидатуру среди обслуживающего персонала больницы. Женщина ухаживала за малышкой с момента ее рождения и так привязалась к Розе, что с радостью ухватилась за предложение молодой четы Сальваторе переехать к ним, когда девочке наконец разрешат покинуть больницу. Но до этого момента оставалось еще несколько недель, и сие означало, что у Шеннон было время для того, чтобы организовать свой новый рабочий режим, а также подготовить все для ребенка.

Партнер Шеннон по бизнесу Джошуа Соамс считал, что она сошла с ума, принеся себя в жертву семейству Сальваторе – как он это себе представлял. Джошуа, двадцатичетырехлетний парень с непомерно высокими амбициями, верил только в одно – в жажду успеха. Однако Лука объяснил ему, что деловая хватка Шеннон, ее знание итальянского языка и его личные контакты только на пользу бизнесу. После этого Джошуа чуть ли не сам стал упаковывать ее вещи, с нетерпением ожидая, когда она отправится обратно во Флоренцию. Но как самый близкий друг Шеннон, он умолял ее быть осторожной с семьей Сальваторе.

Девушка понимала, что он прав, но тем не менее она чувствовала себя счастливой. Лука относился к ней безупречно и с благосклонностью принял ее планы. Была ли причиной тому любовь? Хотел ли он сломать все преграды в попытке сделать их брак успешным? Этого Шеннон не знала. Зато трудно было усомниться в той страсти, которую они разделяли по ночам в роскошной лондонской квартире Луки. Когда же они приезжали домой к Шеннон, где, как предполагалось, Лука должен был помогать ей упаковывать вещи, он все время пытался раздеть ее и уложить в постель.

Но как она ни старалась, у нее не получалось избавиться от чувства, что все это скоро закончится. Так все и случилось – и гораздо скорее, чем предполагала Шеннон.

Спустя пять дней после свадьбы Луке позвонил его торговый агент и попросил срочно вернуться во Флоренцию. Шеннон еще не закончила собирать чемоданы, поэтому Лука должен был лететь без нее. Ему это не нравилось и ей тоже.

Перед тем как он уехал, они занимались любовью так, как будто боялись, что больше никогда не встретятся вновь. К тому моменту, когда Лука поцеловал ее на прощанье, Шеннон испытала такое чувство отчаяния, что уже была готова все бросить и лететь во Флоренцию вместе с ним.

Следующие несколько дней тянулись как никогда долго. Шеннон встречалась со своими клиентами и успокаивала их относительно ее переезда. Вечерами упаковывала вещи и слушала Алекс, свою соседку, которая завидовала ее супружеству с одним из самых сексуальных мужчин в мире.

Самый сексуальный мужчина звонил ей каждый вечер и в течение дня, если у него выдавалось время. Шеннон скучала по нему. Она скучала по Розе и с нетерпением ждала, когда вернется к ним.

Ее вещи были отправлены во Флоренцию со специальным курьером. И Шеннон уже собралась заказать себе билет, когда ей позвонила супермодель, с которой она встречалась в Париже, и сообщила, что будет в Лондоне через два дня и хотела бы встретиться. От такого предложения Шеннон не могла отказаться и поэтому решила остаться еще на пару дней. Лука в шутку отругал свою жену и сообщил, что ее вещи прибыли и что было бы лучше, если бы она немедленно последовала за ними, а иначе он приедет сам и заберет ее.

Ей понравился его собственнический тон. Повесив трубку, Шеннон улыбалась; она как будто парила между небом и землей. Однако на следующий день ее неожиданно кольнула мысль, что она ничего не сделала для собственной контрацепции.

Шеннон договорилась о встрече с доктором, счастливая от мысли, что сможет удивить Луку, когда вернется во Флоренцию и сообщит приятную новость: теперь ему не надо пользоваться этими ужасными презервативами, которые он так ненавидел. Доктор уже выписывал рецепт, и тут Шеннон спросила, безопасно ли начинать принимать таблетки, если есть небольшой шанс того, что она забеременела.

– Что ж, давайте узнаем, – сказал он.