Подойдя к кровати, Алекс сел возле Салли. По его щекам катились слезы. Они только вчера говорили о совместном путешествии! Они могли полюбить друг друга! А теперь девушка мертва. Алекс отказывался верить в это.
      Убедившись, что никто его не видит, он вышел из номера Салли, спустился по лестнице и покинул гостиницу. Вернувшись к себе, Алекс быстро упаковал свои вещи и позвонил в аэропорт. В одиннадцать тридцать вылетал самолет на Мехико. Оттуда он сразу отправится в Нью-Йорк.
      Алекс взял такси до аэропорта, зашел перед посадкой в туалет, сбрил бороду и укоротил волосы ножницами из армейского складного набора.
      Стоя в очереди на посадку, он нервничал, опасаясь, что вид его вызывает подозрения: высокий, светловолосый, верхняя часть лица загорела сильнее, чем нижняя.
      Немудрено, что пассажиры и люди в униформе с подозрением его рассматривают.
      В аэропорту Мехико через зал ожидания строем прошел отряд федеральной полиции, и Алекс замер от страха. Однако полицейские не обратили на гринго никакого внимания. Услышав, что объявили посадку на его рейс, он с облегчением вздохнул и направился к выходу на летное поле.
      Вдруг его окликнули:
      - Сеньор.., подождите минутку!
      Побледневший Алекс оглянулся. Офицер безопасности поманил его к себе.
      - В чем дело?
      - Машинка.., вы забыли пишущую машинку. - Офицер указал глазами туда, где только что стоял Алекс.
      Пишущая машинка! Обливаясь потом, он вернулся и забрал ее.
      - Грасъас, - сказал Алекс. - Большое спасибо!
      Глава 26
      Его рабочий кабинет не походил на офис. Вместо письменного стола здесь стоял овальный дубовый стол, возле него - удобное мягкое кресло с высокой спинкой, а рядом с другим, обитым ситцем, - торшер с изящным абажуром. На одной из стен висел яркий ковер, на другой - картина в стиле американского примитивизма, изображающая жанровую сцену из сельской жизни Новой Англии.
      Прозвучал зуммер внутренней связи:
      - Мистер Сейдж, не забудьте, что у вас в двенадцать тридцать встреча.
      Алекс нажал кнопку переговорного устройства:
      - Спасибо, Джейн. Уже выхожу. - Он посмотрел в окно. Снегопад продолжался. Надев теплое пальто, Алекс отправился на ленч в устричный бар.
      Он вернулся в Нью-Йорк почти три месяца назад и два из них писал тексты для рекламного агентства "Латтимор-Давер". Тим Коркоран, его университетский приятель, работал там в бухгалтерском отделе. Алекс случайно встретил его в магазине через несколько дней после возвращения из Мексики; они вошли в бар пропустить по рюмочке, и Тим уговорил его пройти собеседование в "Латтимор-Давер". Дама, ответственная за набор кадров, была рада заполучить Александра Сейджа, выпускника Йельского университета и к тому же драматурга. "Я видела ваше "Путешествие на воздушном шаре", сказала она. - Остроумная пьеса. Вы сейчас над чем-нибудь работаете?" "У меня есть кое-какие замыслы, - ответил он, - но отныне я намерен ввести писательскую деятельность в русло нормальной жизни".
      Именно этого больше всего и хотелось Алексу. Нормальной жизни, спокойного, без потрясений, существования. Он отчаянно старался забыть Салли Эвери, но не мог. Мучительные воспоминания о ней преследовали его, и, чтобы избавиться от них, Алекс решил заполнить каждую минуту разнообразными обязанностями, не оставляющими свободного времени.
      Ему ничуть не нравилось писать тексты для коммерческой рекламы, однако он проявил такие способности к этому, что Милт Марш, главный режиссер рекламного агентства, без устали расхваливал его. Алекс приходил на работу рано и каждый вечер засиживался допоздна.
      Это лишало его досуга, зато банковский счет Алекса пополнялся за счет сверхурочных. Он, начинающий, зарабатывал невероятную сумму - пятьдесят тысяч долларов! Между тем Милт уже намекал на "существенную" прибавку ближе к лету. Сейчас был конец января.
      Алекс больше не думал о будущем. Все его прежние планы рухнули, энтузиазм исчез. Работая над пьесами, он обычно вставал около одиннадцати утра, обедал с кем-нибудь из друзей, писал до шести, потом где-нибудь развлекался, домой приходил около часу ночи и (если возвращался один) писал до рассвета. У него был свой распорядок дня. Никто не указывал ему, что и когда нужно делать. Теперь Алексу хотелось, чтобы его загрузили работой, лишив возможности думать и вспоминать.
      Салли являлась ему в ночных кошмарах. Алекс, конечно, понимал, что не виноват в ее смерти. Однако мысль, что он мог предотвратить несчастье, преследовала его. Алекс казнил себя и за то, что струсил и убежал оттуда. Может, ему удалось бы убедить полицейских в своей невиновности?
      Но ведь всем известно, что в тюрьмах полным-полно невиновных людей. Особенно в тюрьмах других государств.
      Прилетев в Нью-Йорк, он отдал проявить пленку, отснятую Салли. Собравшись с духом, просмотрел негативы и заказал фотографию с того, где сам запечатлел Салли в Монтальбане. Теперь фотография в рамке стояла на полке в его гостиной, а возле нее лежали амулеты, купленные в тот роковой ноябрьский день. Для Алекса это был своего рода алтарь - место поклонения и покаяния. Когда-нибудь он напишет о Салли пьесу - во имя искупления грехов. А пока его пишущая машинка стояла в стенном шкафу и покрывалась пылью. Если кто-нибудь, заходя к нему, замечал фотографию Салли и спрашивал о ней, Алекс отвечал, что она была его другом. Однако его тон пресекал праздное любопытство.
      ***
      В устричном баре было многолюдно и, как всегда, более шумно, чем в других нью-йоркских ресторанах.
      Джон Кинсолвинг, поджидая Алекса, потягивал коктейль.
      - Ну говори, что привело тебя сюда в середине рабочего дня?
      - Ничего, - ответил Джон. - Раз в несколько недель я доставляю себе удовольствие и сбегаю с Уоллстрит.
      Алекс рассмеялся:
      - Неплохое название для пьесы... "Побег с Уоллстрит". Так и вижу его напечатанным на обложке.
      - А автор, конечно, Александр Сейдж?
      - Нет, Александр Сейдж нынче делает деньги. Для драматургии не остается времени. Как поживает Розмари?
      - Хорошо, но разочарована тем, что тебя не видно с тех пор, как ты вернулся из Мексики.
      - Так уж вышло. Новая работа заставила меня изменить уклад жизни, но скоро я выйду из спячки.
      Алекс заказал пиво и устрицы, а Джон - рыбу-желтоглазку из озера Виннипег.
      - В воскресенье Розмари устраивает традиционный поздний завтрак. Соберутся люди богемные, но тебе будут рады. Я тоже приглашен.
      - А Розмари не собирается познакомить меня с одной из своих богемных подружек?
      - Я отвечу на этот вопрос, если только ты припрешь меня к стенке. Кстати, у тебя сейчас кто-то есть?
      - Нет.
      - Ну тогда...
      - Нет, Джон, я, пожалуй, воздержусь. Может, лучше поужинаем как-нибудь втроем - ты, я и Розмари?
      - Да, ты стал совсем другим человеком, - заметил Джон. - Что же все-таки произошло с тобой в Мексике?
      - Ничего. - Алекс через силу улыбнулся. - Извини, Джон. Это все из-за работы. Необходимость вкалывать ради хлеба насущного меняет людей.
      - Понимаю, - усмехнулся Джон. - Я сам так и не привык к этому. Но послушай меня, старина, не отказывайся от секса из-за работы. Без этого жизнь совсем тосклива, поверь мне.
      - Надеюсь, тебе не пришлось подвергаться такому испытанию.
      - Нет, ведь стоит мне надеть джинсы и достать альбом для эскизов, как Розмари бросается мне на шею.
      Но вообще-то хотелось бы знать, когда и ты вернешься к нормальной жизни? Этот монашеский аскетизм совсем тебе не к лицу.
      - Не беспокойся, это со временем пройдет.
      ***
      Переполненный стадион "Мэдисон-Сквер-Гарден" буквально кипел от возбуждения, как и всегда во время встречи баскетбольных команд нью-йоркских "Никерсов" с бостонскими "Кельтами". До начала оставалось всего пять минут, а толпа все прибывала, беря на абордаж турникеты.
      Тим Коркоран протянул Алексу билет:
      - Возьми на случай, если нас разъединят. Места потрясающие, в двух рядах позади от "Никерсов". Зарезервировала компания "Корник интернэшнл". Видишь, как полезно вести у них бухгалтерский учет!
      Едва Тим и Алекс купили пиво с поп-корном, игра началась.
      - Ого, вот это места так места! - Всего в нескольких футах от них замелькали фигуры игроков, которых Алекс видел прежде либо издалека, либо на телеэкране.
      В перерыве между таймами Тим пошел за пивом, а вернувшись, сказал Алексу:
      - Посмотри-ка, кто там сидит.
      Алекс обернулся и заметил неподалеку Тори Гембл, продюсера агентства "Латтимор-Давер". Он был едва знаком с ней. В агентстве Тори считали гордячкой, поскольку она не сближалась ни с кем из сослуживцев. хотя мужчины не раз проявляли настойчивость. На щеках темноволосой голубоглазой на редкость красивой Тори всегда играл такой легкий румянец, словно она только что вернулась с верховой прогулки.
      - Я пару раз встречался с ней, но отношения так и не завязались, сказал Тим. - А я-то размечтался о богатой наследнице!
      - Она действительно богата?
      - Богата?! Ты шутишь? Да Тори могла бы купить места посередине баскетбольной площадки! Она дочь самого Джо Гембла, известного игрока в поло и мультимиллионера. Ты, случайно, не играешь в поло, Алеке?
      Это значительно увеличило бы твои шансы.
      - Вообще-то немного играю. Мой отец увлекался поло, находясь на дипломатической службе за границей. Но я никогда не был хорошим игроком.
      Тим широко улыбнулся:
      - Ладно тебе, поло есть поло. Действуй, старина!
      - Ничего у меня не получится. Я как-то заговаривал с ней - никакого толку. Ни малейшего интереса ко мне.
      Высокий интересный мужчина сел рядом с Тори, протянул ей коробку с поп-корном и что-то сказал, она рассмеялась и поцеловала его в щеку.
      - Кажется, все наши планы напрасны. Видимо, она без ума от этого парня, - заметил Тим.
      Началась вторая половина встречи. "Никерсы" отставали уже на пятнадцать очков. Алекс перестал следить за игрой и, сам не зная зачем, украдкой взглянул на Тори Гембл. Что-то в ней заинтриговало его. Может, то, что впервые увидел ее вне работы. Или то, что она была страстной болельщицей. Алекс никогда не подумал бы, что Тори - фанатка баскетбольной команды.
      Вообще женщины такого типа не особенно нравились Алексу. С девушками вроде Тори он встречался в студенческие годы. Богатые, хорошо воспитанные, не обремененные проблемами, они учились либо в Смите, либо в Брайарклифе. Такие никогда не выкинут ничего экстравагантного. Алексу в его нынешнем состоянии это не импонировало.
      Так или иначе, первой женщиной, привлекшей его внимание после смерти Салли Эвери, стала Тори Гембл.
      Он снова оглянулся, и их взгляды встретились.
      - Вперед, Перл! - орал Тим.
      Бостон по-прежнему лидировал, но разрыв сократился до восьми очков. Болельщики неистовствовали. На последних минутах "Никерсы" продолжали сокращать разрыв с "Кельтами". Алекс и Тим вскочили и начали орать, подбадривая игроков. Бросив быстрый взгляд через плечо, Алекс увидел, что Тори ведет себя так же. До конца оставалось шесть секунд, Бостон опережал соперников всего на одно очко, "Никерсы" завладели мячом и мчались к корзине. Сирена, оповещающая об окончании встречи, прозвучала в тот миг, когда мяч был в воздухе. Ударившись о край корзины, он целую вечность вращался на одном месте и наконец упал в нее.
      Тони Гембл и ее спутник были гораздо ближе к выходу, чем Алекс и Тим, но возбужденная толпа непостижимым образом соединила их.
      - Вот это игра! - воскликнул Тим.
      - Да уж, игра что надо, - отозвалась Тори и представила их своему спутнику:
      - Билл, это Тим Коркоран и Александр Сейдж, мои сослуживцы. А это мой брат Билл Гембл. Он приехал из Детройта - родины незадачливых "Пистонов".
      - Приятно познакомиться, Билл! - Тим пожал протянутую ему руку. - Рад, что вам удалось увидеть настоящую игру. Не хотите ли зайти куда-нибудь выпить?
      Тори взглянула на Алекса:
      - Простите, но я не смогу: завтра в семь утра вылетаю в Хилтон-Хед на съемки рекламного ролика с Джимми Коннором.
      - Тогда отложим до следующего раза, - сказал Тим, а спускаясь по эскалатору, обернулся к Алексу:
      - Значит, это ее брат. Что ж, тогда тебе пора вытаскивать из сундука форму игрока в поло.
      ***
      - А что скажешь об этом? - обратился Алекс к Милту Маршу. - Терраса на крыше небоскреба, а за ней бесконечные крыши Манхэттена. На переднем плане столик для коктейлей, на нем - бутылка "Дон Диего" и два полных бокала. И надпись на экране: "Ром с перспективой".
      Милт одобрительно кивнул:
      - Здорово! Может, нам сделать целую серию "ромовых каламбуров"? Великолепно, Алекс! - Он взглянул на часы. - Прости, у меня сейчас встреча с представителями "Джонсон и Джонсон". Я еще забегу к тебе.
      Алекс сел за машинку. "Ромовые каламбуры". Удивительно, чем только не приходится заниматься человеку, чтобы заработать на хлеб! Однако отчасти он был доволен. Что ж, зрелый двадцатишестилетний человек начинает новую карьеру и, кажется, делает успехи. "Ром на высшем уровне" (по аналогии с "Комнатой на чердаке")... "Ром - лучшее вложение ваших денег"... "Дон Диего" - ром, созданный не за один день".
      Кто-то постучал в открытую дверь кабинета, и Алекс увидел Тори Гембл.
      - Как? Неужели неделя, проведенная в обществе Джимми Коннора, уже закончилась? Как ваш удар слева?
      - Лучше, чем обычно, - серьезно ответила она. - Алекс, мне нужно поговорить с вами о коммерческой рекламе для "Коллерко", которую вы написали. В ней придется кое-что изменить, хотя я не готова увеличить вознаграждение.
      - Я не могу сейчас обсуждать деловые вопросы. Мне нужно к пяти часам разработать целую рекламную кампанию для Милта. Да и вообще критические замечания я согласен выслушивать только со стаканом в руке. Не встретимся ли в пять тридцать в баре "Кинг-Коул" на Сент-Реджис?
      - Извините, мне не удастся, - автоматически проговорила Тори, но тут же добавила:
      - Ну ладно, постараюсь.
      ***
      Алекс заказал себе второй стаканчик, а Тори едва пригубила первый. Он заметил, что девушка настроена по-деловому, и принял серьезный вид.
      - Придется урезать расходы. Увидев такую сумму, они испугаются и уедут к себе в Колорадо.
      - Не думал, что потребуются такие большие затраты.
      - Алекс, вы хороший писатель, но плохо разбираетесь в издержках производства.
      - Разве? - Он вспомнил о "Смерти героя" и о своих потерянных деньгах и кисло улыбнулся:
      - Возможно, вы правы.
      Тори что-то подсчитала на вырванном из блокнота листке, и они еще пятнадцать минут вырабатывали компромиссное решение проблемы.
      - Что ж... - Она собрала бумаги и уложила их в "дипломат". - Мне пора бежать.
      - Я надеялся, что вы поужинаете со мной.
      - Извините, не могу.
      - В том-то и беда таких женщин, как вы: никаких спонтанных решений.
      - Что вы имеете в виду? - возмутилась Тори.
      - То, что импульсивность вам не свойственна.
      - Я слишком деловая женщина, чтобы позволить себе это.
      - Я, напротив, слишком импульсивен для делового человека.
      - Так, значит, вот в чем ваш секрет... - Тори улыбнулась и застегнула замочек на "дипломате". - В восемь часов я приглашена на званый ужин в Уэстчестер. Почему бы вам не поехать со мной?
      Алекс онемел от неожиданности, но, обретя дар речи, спросил:
      - А я не окажусь тринадцатым за столом?
      - На таких вечеринках мужчина никогда не лишний. Ужин устраивают мои родители. А вы не так спонтанны, как я предполагала.
      - По сравнению с вами я лишь жалкий любитель.
      ***
      Шофер отца Тори встретил их на вокзале. Снова начался снегопад. Крупные снежинки танцевали в свете фар "мерседеса". Пока они добирались до места, землю покрыл белый ковер. Машина свернула с дороги и, проехав между массивными каменными столбами, поднялась по длинной подъездной аллее, обсаженной голубыми елями.
      Линдсей Гембл приветствовала их в вестибюле.
      - Приятно познакомиться с вами, Александр. Меня обрадовал звонок Тори. Впрочем, дорогая, я бы не обиделась, если бы ты не приехала в такую ужасную погоду.
      - Но я же обещала.
      Миссис Гембл улыбнулась:
      - Очень мило с твоей стороны, дорогая. И хорошо, что у нас появился еще один мужчина. - Она взяла Алекса за руку и повела в гостиную. - Да еще такой красивый.
      Сидя за столом, Алекс вдруг понял, что эта вечеринка как две капли воды похожа на те, что устраивала Кэсси в Далласе. Даже состав гостей такой же: нефтяной барон с элегантной третьей женой; обвешанная драгоценностями и помешанная на диетах богатая наследница с женихом, торговцем предметами искусства; какая-то супружеская чета, владеющая "фермой" по соседству с поместьем Гемблов, Габриэл Льюис, автор романа, недавно получившего премию на Национальной книжной выставке; его любовница, красивая английская актриса лет пятидесяти. О ней много писали газеты. В качестве кавалера для Тори на ужин был приглашен Портер Брукс, невысокий лысеющий молодой человек в очках. Тори объяснила Алексу, что они с Портером "знают друг друга с пеленок".
      - Он приглашен, чтобы за столом было равное число мужчин и дам, добавила она. Портера, видимо, не слишком вдохновило неожиданное появление Алекса.
      - По словам Виктории, вы талантливый писатель, - сказала Линдсей Гембл.
      - Раньше я был драматургом, - ответил Алекс, - но.., приходится зарабатывать на хлеб.
      - Сейдж... - задумчиво проговорила она. - А вы, случайно, не родня Сейджам из Принстона?
      - Нет. Мой отец дипломат, уйдя в отставку, поселился в Олд-Лайм.
      - Неужели Эллиот Сейдж? Какое удивительное совпадений! Джо и я познакомились с ним в Португалии.
      Он играет в поло. Джо тоже. А вы?
      - Я давненько не играл.
      - Не беда, нынешним летом вы обязательно должны вернуться к этому. Джо! У нас появился еще один игрок в поло, сын Эллиота Сейджа.
      После ужина Джо Гембл пригласил Алекса к себе в кабинет, где висели спортивные трофеи и фотографии в рамках. Джо Гембл при всех спортивных регалиях. Джо Гембл с Джоном Кеннеди, Чарлтоном Хестоном, с Биллом Палеем, с Жискаром д'Эстеном, с Рональдом Рейганом, с Клэр Бут Льюс.
      - А вот и ваш отец. Кажется, это было году в пятьдесят восьмом. Я тогда подписывал торговое соглашение с португальским правительством. Эллиот прекрасный игрок в поло! Наверное, в то время я вас встречал?
      - Нет, сэр. Мои родители в разводе, и я жил год с отцом, а год с матерью. 1958 год я провел в Нью-Йорке.
      - Но вы играете в поло. - Джо Гембл похлопал его по спине. - Это очень хорошо. Хотите сигару?
      Выйдя из кабинета, Алекс почувствовал, что выдержал своего рода экзамен. Линдсей Гембл взглянула на супруга и удовлетворенно улыбнулась.
      ***
      К началу лета Алекс и Тори были помолвлены. Алекс не помнил, когда именно влюбился в Тори, но после ужина в доме ее родителей они стали встречаться. Сначала он вел себя сдержанно, ему не хотелось связывать себя обязательствами, но со временем их отношения, простые и необременительные, перестали внушать ему опасения. Отец Алекса отнесся к помолвке с одобрением, мать выразила удовольствие. Родители Тори были рады принять его в семью. Друзья ему завидовали и радовались, видя, что уныние, в котором Алекс пребывал после возвращения из Мексики, покидает его.
      Только Лидия равнодушно приняла это известие.
      Когда она и Стефан прилетели в Нью-Йорк, Алекс и Тори пригласили их к себе. Внешне ужин прошел приятно и весело, но Алекс чувствовал холодок между женщинами. Он приписал это ревности. Поведав Тори о своей дружбе с Лидией и Джуно в Йеле и в Париже, Алекс понял, что она догадывается об умолчаниях.
      Лидии Тори не понравилась, но Алексу не хотелось задумываться о причине. Лидию, Джуно и его связывали совершенно особые отношения. Он и Джуно в свое время тоже весьма критически отзывались о Стефане и считали, что он, несмотря на богатство, обаяние и титул, недостаточно хорош для Лидии. Стефан не сделал Лидию счастливой. Шеп нравился Алексу и Лидии, но его брак с Джуно распался.
      Джуно снова была свободна. Лидия замужем. А теперь и Алекс помолвлен. Он часто спрашивал себя, почему не женится на Джуно, хотя понял еще со времен Парижа, что нельзя нарушать гармонию их необычных отношений и создавать пару с одной из девушек. После этого эпизода все они долго залечивали раны.
      Потом Лидия, играя по правилам, вышла замуж за человека, постороннего для Алекса и Джуно. Она не нарушила равновесия. Нельзя нарушать равновесия и ему с Джуно.
      Очень уж сложные отношения связывали их.
      ***
      Поняв, что родители одобряют ее выбор, Тори изменилась к Алексу. Оставаясь с ним наедине, она держалась игриво, готовила ему деликатесы и подавала завтрак в постель, когда он ночевал у нее на Пятой авеню. Это случалось часто, потому что Тори не нравилась квартира Алекса в нью-йоркском Сохо.
      Секс с Тори всегда был непредсказуемым и неожиданным. Интимные отношения начались у них после третьего свидания, когда они снова ходили на баскетбольную встречу. Впервые оказавшись у Тори, Алекс понял, что квартира точно такая, как он предполагал: с великолепным видом на Центральный парк и бесконечные крыши, уходящие за горизонт. Комнаты были декорированы с безупречным вкусом.
      А вот страстность Тори в постели удивила его. Они начали с шампанского и сдержанных ласк на диване, стоявшем на застекленной террасе, потом перешли в спальню. Тори поставила на стереопроигрыватель Дворжака, зачем-то опустила шторы и обняла Алекса.
      - Я ждала этого момента с тех пор, как увидела тебя.
      Он недоверчиво улыбнулся:
      - Тогда ты даже не взглянула в мою сторону.
      - Все женщины в агентстве вешались тебе на шею.
      Не желая походить на них, я прикинулась равнодушной.
      - Тебе удалось меня провести!
      - Ох, Алекс! - Тори приникла к его губам в жадном поцелуе и крепко прижалась к нему. - Раздень меня, - учащенно дыша, попросила она.
      Алекс медленно расстегивал пуговки на ее платье, а Тори стояла с закрытыми глазами - неподвижно, как изваяние. Стянув платье, он чуть не рассмеялся, ибо увидел прозрачный кружевной красный бюстгальтер с вырезанными для сосков отверстиями и трусики такого же стиля с разрезом посередине, сквозь который пробивались темные завитки волос. Ажурные чулки держались на резинках черного кружевного пояса.
      - Я купила все это в одной из лавок - ну, знаешь? - на Седьмой авеню.., с мыслью о тебе, - прошептала Тори и заглянула ему в глаза. Ему показалось, что она не уверена в себе. - Надеюсь, тебе это понравится.
      - Мне очень нравится. - Алекс поцеловал сосок. - Ты удивительная, Тори. - Как ни странно, это взволновало его. Будь на ее месте другая женщина, Алекса позабавила бы, но едва ли возбудила эта спецодежда.
      Но Тори Гембл сама добропорядочность... Меньше всего он предполагал увидеть нечто подобное под строгим платьем преуспевающей деловой дамы. Его тронуло, что Тори решила предстать перед ним в такой одежде. Впрочем, на ней эта дешевка выглядела как мощный эротический стимулятор.
      Его поразила сексуальность Тори. Пока Алекс раздевался, она вытянулась на постели и, извиваясь, словно кинозвезда пятидесятых годов, трогала себя сквозь отверстия на штанишках. Когда он лег рядом с ней, Тори поднесла к его губам свои пальцы. А когда Алекс прикоснулся к ней, она дернулась так, словно его рука несла в себе электрический заряд в тысячу вольт. Откликаясь на каждое его прикосновение, Тори возбуждалась все сильнее.
      Алекса внезапно охватила паника. Ведь после той страшной ночи в Мексике он впервые остался наедине с женщиной. А вдруг ничего не получится? Его прошиб холодный пот. Мелькнула мысль: не сбежать ли отсюда подобру-поздорову в свою монашескую келью в Сохо с фотографией Салли вместо иконы и амулетами рядом с ней?
      Но неистовая страсть Тори передалась и ему. Он вошел в нее через отверстие на прозрачных трусиках и заставил себя не думать ни о чем, кроме того, что происходит. Когда ногти Тори впились в его спину, он шлепнул ее по ягодицам и мгновенно почувствовал ответную реакцию. Они занимались любовью неистово, бурно, а когда все кончилось. Тори откинулась на спину и уставилась в потолок невидящим взглядом.
      Минут через пять она улыбнулась ему:
      - Хочешь кофе?
      ***
      После роскошной церемонии бракосочетания в поместье родителей Тори стала миссис Александр Тайсон Сейдж. Среди приглашенных были Лидия и Стефан, Джуно не смогла оставить работу в Окгемптонском драматическом театре, поэтому ограничилась поздравительной телеграммой и свадебным подарком - часами в стиле арт-деко.
      Джо Гембл арендовал для молодоженов реактивный самолет, который должен был доставить их на ранчо Пейнтед-Фоллз, занимающее сто тысяч акров земли в южной Калифорнии. Он также передал им право на владение этим ранчо.
      Глава 27
      В ту осень Алекс получил свою первую премию Клио за рекламу безалкогольных напитков и был повышен в должности. Теперь, когда он стал старшим составителем текстов, его оклад заметно увеличился. Тори невероятно гордилась мужем.
      - Перестань, это ровным счетом ничего не значит, - говорил он, пожимая плечами. - В рекламном бизнесе обожают раздавать премии.
      - Нет уж, Алекс, - возражала Тори, - не скромничай. По-моему, ты просто великолепен. И это только начало, дорогой. Наград будет все больше и больше Ты безумно талантлив. - Она торжествующе улыбнулась. - Они еще увидят!
      Алекс понимал, в чем дело. Тори боялась сплетен о том, что он женился на ней из-за денег. Алекс, принадлежавший к состоятельной семье, потратил все свои средства на занятия драматургией и к моменту женитьбы был всего-навсего младшим составителем текстов с относительно невысоким окладом. Теперь ситуация начала меняться.
      Тори как в воду смотрела. В течение последующих лет награды и премии так и сыпались на ее мужа. Оклад Алекса повысился до впечатляющего уровня, и он переехал в угловой кабинет на престижном двенадцатом этаже.
      В тот день, когда Алекс стал наконец вице-президентом рекламного агентства, Тори вихрем влетела в его кабинет, не забыв протереть собственным рукавом и без того начищенную до блеска бронзовую табличку с именем мужа.
      - Сегодня вечером мы должны отпраздновать это событие, господин вице-президент. - Она поцеловала его. - Я уже заказала столик в "Элайн", ибо хочу похвастаться тобой.
      - Но, Тори, сегодня мы идем на премьеру Кена!
      - Совсем забыла! - Она игриво провела по его шее кончиками пальцев. Дорогой, разве обязательно идти сегодня? Ведь это всего лишь какая-то незначительная пьеса и даже не в бродвейском театре. Мы успеем посмотреть ее на неделе. Я надеялась, что сегодня у нас будет особый вечер.
      - Сегодня особый вечер для Кена, - кротко заметил Алекс. - У него премьера, и это первая пьеса Кена, поставленная в Нью-Йорке. К тому же нас с тобой пригласили на вечеринку после премьеры.
      - Хорошо, дорогой. Будь по-твоему. Но уж завтра - вечер в "Элайн", а после этого закатимся в "Студию-51" - в качестве компенсации за уступку.
      ***
      Пьеса из времен Великой депрессии повествовала об одной семье и превратностях ее судьбы. Несколько слабоватая, она была блестяще поставлена старинным приятелем Алекса Кеном Джорданом. Актеры играли превосходно. Алекс встретил в театре многих давних своих друзей и оживленно беседовал с ними в антракте. Тори не принимала в этом участия. На вечеринке, устроенной в городском особняке продюсера. Тори, напротив, разговорилась и всячески выказывала свое превосходство над окружающими. Вечеринку они покинули довольно рано.
      Пока Алекс высматривал такси на Уэверли-Плейс, Тори щебетала без умолку.
      - Ну и ну! Что за сборище лицемеров и гомосексуалистов! А этот жалкий тип, автор пьесы? Он весь вечер обхаживал меня и пускал слюни. Я флиртовала как сумасшедшая. Ты можешь представить себе меня с драматургом?
      - Да, это очень трудно представить, - саркастически заметил Алекс.
      - О дорогой.., не валяй дурака. Я не тебя имела в виду. К тому же ты больше не пишешь пьес. - Тори взяла мужа под руку и прижалась к нему. - Ты теперь у меня вице-президент, занимаешься важным делом.
      - Да уж, - пробормотал он.
      На углу притормозило такси, и Алекс высвободил руку.
      ***
      Весной 1980 года Лидия арендовала зал в одном из лучших ресторанов Парижа, чтобы провести презентацию вин, представленных именами двух производителей - Форест и Буле. Алекс прилетел из Нью-Йорка один. Тори снимала коммерческую рекламу в Пуэрто-Рико, но он знал, что жена все равно не поехала бы.
      Алекс прибыл в аэропорт Шарля де Голля в самый разгар рабочего дня, взял такси до города и снял в гостинице "Сен-Жерменское аббатство" номер на первом этаже с окнами в сад. Приняв душ и переодевшись, он решил пойти в кафе "Две обезьяны". В этот теплый весенний день все места за столиками на улице были заняты, но Алекс все же нашел свободное место и заказал кружку пива.
      Его поразило, что здесь ничего не изменилось, а ведь столько всего произошло у Джуно, Лидии, да и у него самого с тех пор, как они все жили неподалеку отсюда, в квартире Жана на улице Бонапарта. В этом кафе он бывал ежедневно и писал здесь свою пьесу. Лидия занималась в студии у Ноэла Поттера, а Джуно изучала французский и не расставалась с этюдником, делая зарисовки в Опере или "Комеди Франсез". Теперь Лидия стала графиней-предпринимателем, Джуно - известным дизайнером, а он... сотрудником рекламного агентства в Нью-Йорке... Что же с ним такое? Куда исчезли все его планы и мечты?
      Допив пиво, Алекс попросил официанта принести еще одну кружку и задумчиво покачал головой. Ему всего тридцать лет, а он сидит в парижском кафе и оплакивает старые добрые времена! Алексу вдруг показалось, что из-за угла вот-вот появится Джуно с альбомом для эскизов под мышкой или...
      - Алекс! Не может быть!
      Он поднял глаза: перед ним стояла Джуно, только без альбома под мышкой. И все же это была она - высокая и изящная, в сногсшибательном золотистом жакете и черных вельветовых бриджах! Ее завитые волосы локонами рассыпались по плечам, как у сказочной красавицы.
      - О Боже, Джуно! А я сидел тут и думал о тебе. - Алекс вскочил и обнял ее. - Невероятно!