— Еще десять минут, и вы бы умерли.

— Я сумел бы добраться до своего корабля.

— Не добрались бы даже с крыльями.

— Что ж, зато умер бы безболезненной смертью, — пробормотал мужчина. — Замерзнуть — не худший способ уйти из жизни.

— В сравнении с чем? — полюбопытствовал Найтхаук.

— В сравнении с тем, что меня ждет, если я немедленно не уберусь с этого айсберга.

— Вы не в том состоянии, чтобы куда-то лететь.

Мужчина вздохнул.

— Тут вы правы. Между прочим… — Он протянул руку. — я еще не поблагодарил вас за то, что вы спасли мою жизнь. — Найтхаук смотрел на покрытые чешуей пальцы, не выказывая ни малейшего желания их пожать. — Все нормально, приятель. Будь я заразным, меня бы не пустили на эту планету. — Найтхаук обдумал его слова, потом таки пожал руку. — Я — Мэллой. Ящерица Мэллой.

— Джефферсон Найтхаук.

— Я где-то слышал это имя. Но давным-давно. То есть речь не могла идти о тебе?

— Нет. А вот я никогда не встречал человека, которого звали бы Ящерица Мэллой.

— Раньше меня звали Джон Джейкоб Мэллой, — уточнил низкорослый. — Старатель. Специализировался по астероидам. Нашел золотую жилу в системе Прего аккурат перед тем, как звезда стала сверхновой. Нас предупреждали, что она вот-вот взорвется, но я подумал, что успею убраться вовремя. Как оказалось, не успел. Звезда взорвалась. И излучение достало меня в скафандре. Когда я выбрался оттуда, кожа у меня стала вот такой, — он вытянул руку. — А «светился» я так, что три года счетчики Гейгера сразу зашкаливали. Мои врачи сходили с ума. Золото, разумеется, пришлось продать за десятую долю стоимости. Ведь ему предстояло лежать в чьем-то сейфе никак не менее двухсот лет, прежде чем хозяин смог бы к нему притронуться.

— Но вы уже не «светитесь»? — Нет. Я могу пройти через любой КПП, и ни один счетчик даже не пискнет. В один прекрасный день я проснулся, и выяснилось, что радиация улетучилась. Мои врачи чуть не сошли с ума во второй раз. — Мэллой рассмеялся. — Поэтому, если у меня возникает потребность в деньгах, я иду в больницу, и они в очередной раз пытаются разобраться, что же со мной случилось. За это мне еще и платят.

— Как я понимаю, ответа они не нашли?

Мэллой покачал головой.

— Нет. Я — одна из загадок природы. Впрочем, таких в Пограничье много. — Он указал на приближающегося бармена. — Даже Золотоглазый один из нас. Только он таким родился.

Бармен поставил стаканы на стол, улыбнулся Мэллою.

— Вроде бы тебя разыскивают.

— А теперь скажи мне то, чего я не знаю.

Бармен ответил коротким смешком и вернулся за стойку.

Мэллой встал.

— Мне надо сматываться.

Но его ноги подогнулись, и он вновь плюхнулся на стул.

— Отсюда вам только одна дорога — в больницу, — заметил Найтхаук.

Низкорослый отчаянно замотал головой.

— Через минуту все будет в порядке.

— Это вряд ли, — в голосе Найтхаука слышалось сомнение.

— Меня зовут Ящерицей не только за чешуйчатую кожу, — пояснил Мэллой. — Благодаря чертовой сверхновой у меня и обмен веществ, как у ящерицы. На холоде я впадаю в коматозное состояние, в тепле оживаю, — внезапно его тонкие губы растянулись в улыбке. — Посадите меня в сауну, и энергия будет бить из меня ключом. Короче, скоро я окончательно оклемаюсь и постараюсь уйти отсюда, прежде чем он узнает, где меня искать.

— О ком вы говорите?

— Естественно, о Маркизе. О ком же еще?

— Маркизе Куинзберри? — уточнил Найтхаук.

Мэллой скорчил гримаску.

— А вы знакомы с другими маркизами?

— Чем вы ему насолили?

— Это длинная история. И я уверен, что вас она нисколько не заинтересует.

— Меня интересует все, что связано с Маркизом.

Мэллой долго смотрел на него.

— Послушайте, Джефферсон Найтхаук, вы спасли мне жизнь, поэтому позвольте отплатить добром за добро. Вы — милый молодой человек и если хотите прожить достаточно долго, чтобы стать милым стариком, отправляйтесь домой.

— И что сие означает?

— Есть только две причины, по которым новичок, объявившийся на Тундре, может интересоваться Маркизом. Или вы хотите присоединиться к его команде, или задумали убить его. И мне представляется, что присоединяться к нему желания вы не испытываете. — Мэллой помолчал. — Вы так молоды, а он — Маркиз. У вас нет ни единого шанса.

Найтхаук допил последний глоток «Пыльной шлюхи».

— Ни единого, значит?

— Он вас убьет.

— Сомневаюсь, — на полном серьезе ответил Найтхаук. — В этом деле я многое умею.

— Да все кладбища Пограничья забиты юношами, которые многое умели. — Мэллой покачал головой. — Отправляйтесь домой.

— Не могу. Зато мне по силам другое. Отныне вы под моей защитой.

— Это как? — не понял Мэллой.

— Просто. Если кому-то захочется добраться до вас, сначала ему придется иметь дело со мной.

— К черту! — Мэллой вскочил. — На роль приманки для Маркиза я не претендую. Он убьет нас обоих. Счастливо. — Он двинулся к двери.

Найтхаук схватил низкорослого за шкирку и швырнул на стул. А мгновением позже Мэллой смотрел на дуло пистолета.

— Выбора у тебя нет, — будничный тон Найтхаука действовал куда лучше слов. — Я тебя спае. Твоя жизнь принадлежит мне. И я распоряжусь ею по своему усмотрению.

— Вы это серьезно? — спросил Мэллой после долгой паузы. — Вы действительно убьете меня?

— Я бы предпочел избегать крайностей.

— Да, но при необходимости убьете!

— Без малейшего колебания. — Найтхаук вернул пистолет в кобуру.

Мэллой молчал, глубоко задумавшись.

— Я могу попытаться сбежать. Дверь недалеко.

— Можешь, — согласился Найтхаук.

— Но стрелок вы меткий.

— Есть такое.

— Есть такое, — саркастически повторил Мэллой. — Готов спорить, попадаете в пылинку с четырехсот футов.

— Пожалуй, с пятисот, — уточнил Найтхаук. — А теперь расслабься и выпей. Я угощаю.

Мэллой нахмурился.

— Никак я вас не пойму. Сначала спасаете меня, потом грозитесь убить, теперь угощаете.

— А чего тут понимать? Пока ты под моей защитой, я тебя пою и кормлю.

— И как долго? — подозрительно спросил Мэллой.

— Узнаешь. Своевременно. — Найтхаук знаком предложил бармену повторить заказ.

— Мне больше не надо, — запротестовал Мэллой. — Хочу быть трезвым, чтобы вовремя соскользнуть под стол.

— Расслабься. Тебе больше ничего не угрожает.

— Да? А кто вам сказал, что вы лучше других парней, охотившихся за Маркизом? Они тоже ценили себя очень высоко, но все мертвы. У вас более быстрая рука? Более зоркий глаз? Откуда такая уверенность в успехе?

— Я самый лучший.

— Вы еще мальчишка, вам двадцать два, максимум двадцать три года, — усмехнулся Мэллой. — Кого вы убили? Где доказательства того, что вы — лучший?

— Поверь мне на слово.

— Если бы мы случайно встретились в баре на любой другой планете, я бы поверил… но мы на Тундре, и вы используете меня как приманку, так что на слово я поверить вам не могу. Кого вы убили?

— Чероки Мэйсона. Занзибара. Брукса. Билли-с-Ножом…

— Подождите, подождите! Не надо делать из меня идиота. Эти парни — герои исторических книг.

Найтхаук пожал плечами.

— Я тоже.

Мэллой пристально всмотрелся в него, потом нахмурился.

— Джефферсон Найтхаук, Джефферсон Найтхаук, — бормотал он себе под нос. — Знакомое имя, только никак не вспомню, где я его слышал. Если вы и попали в книгу, так это в ту, что выпустили в прошлом году.

— Может, вы знаете меня под другим именем, — предположил Найтхаук.

— Может, и знаю, — голос Мэллоя переполняло сомнение. — Что за имя?

— Вдоводел.

— Ерунда! Он сто лет как умер.

— Нет, не умер.

— А будь он жив, то выглядел бы много старше вас.

— Он погружен в Глубокий Сон в криогенной камере на Делуросе VIII, — пояснил Найтхаук.

— А кто же тогда вы?

— Я — его клон.

— Я этому не верю!

Оба оранжевых инопланетянина обернулись на крик Мэллоя, потом возобновили свою беседу, что-то тихонько шипя друг другу.

Найтхаук пожал плечами.

— Это твое личное дело, чему ты веришь, а чему — нет.

Мэллой изумленно таращился на него.

— Почему Вдоводела клонировали? Да стоит только подумать о клонировании человека, можно схлопотать тридцать лет, а то и пожизненное заключение на одной из планет-тюрем. — Внезапно он хищно прищурился. — Уж не хотите ли вы сказать, что его клонировали только для того, чтобы убить Маркиза?

— Совершенно верно.

— А что сделают с вами после того, как операция завершится? Отправят обратно в лабораторию?

— Не думаю, чтобы они заглядывали так далеко, — ответил Найтхаук. А помолчав, добавил. — Но я заглянул.

— Так вы действительно Вдоводел?

— Да.

Внезапно Мэллой заулыбался.

— Пожалуй, теперь я выпью. — Он повернулся к бармену. — Эй, Золотоглазый. Повтори! — Пока им смешивали коктейли, он вновь посмотрел на Найтхаука. — Вы знаете, возможно, каждый может извлечь прибыль из этой заварушки.

— Как?

— Сейчас увидите.

Подошел бармен, поставил стаканы на столик.

— Эй, Золотоглазый, каковы шансы этого молодого человека дожить до завтра?

Бармен пожал плечами.

— Понятия не имею.

— Сколько бы ты поставил на него, при условии, что сегодня вечером он схлестнется с Маркизом?

Золотоглазый изучающе оглядел Найтхаука.

— Триста к одному. Против.

— Я ставлю на него двадцать кредиток.

— Где деньги?

— Эй, Джефферсон, одолжи мне двадцать кредиток, а?

— Я покупаю тебе выпивку, — ответил Найтхаук. — Но не собираюсь оплачивать твои ставки в азартных играх.

Золотоглазый продолжал смотреть на молодого человека.

— Вы прилетели сюда, чтобы убить Маркиза?

— Я этого не говорил.

— Значит, не для этого?

— Такого я тоже не говорил.

— Хотите совет?

— И сколько вы за него попросите?

— Дам бесплатно.

— Тогда оставьте его себе, — усмехнулся Найтхаук. — Потому что стоит он не дороже запрошенной цены.

Золотоглазый рассмеялся.

— Ты мне нравишься, парень. Воспользуйся моим советом и улетай отсюда, пока у тебя еще есть такая возможность. Маркизу уже известно о твоем появлении.

— Где он?

— Кто знает? — пожал плечами Золотоглазый. — Это его планета. Все, что здесь происходит, у него под контролем, — он взял пустые стаканы и вернулся за стойку.

— Что произошло с твоими деньгами? — Найтхаук повернулся к Мэллою. — Ведь если Маркиз хочет посчитаться с тобой, ты каким-то образом надул его.

— Надул, — печально вздохнул Мэллой.

— Как?

— Мне досталась идеальная колода крапленых карт. Фантастическая колода. Я хочу сказать, никто не догадывался, что они крапленые. А если б и догадался, ничего бы не смог доказать. Потому что пользоваться ими мог только тот, кто знал особый код. — Он помолчал. — Прошлой ночью я выиграл у Маркиза двести семьдесят пять тысяч кредиток.

— И он заметил, что карты крапленые?

— Нет. Я же сказал, заметить это невозможно. Черт, если бы он заметил, я умер бы еще до рассвета.

— Так что же произошло?

— Я собирался улетать и продал колоду одному из местных за пару тысяч кредиток, — грустная улыбка осветила лицо Мэллоя. — Кто бы мог подумать, что именно в эту ночь на город обрушится первый за зиму буран. Космопорт закрыли, поэтому я вернулся в город погреться и выяснил, что этот сукин сын, которому я продал колоду, сдал меня Маркизу! Я прятался до рассвета, а потом попытался добраться до своего звездолета.

— Так где?

— Что где?

— Где твои деньги?

— Приклеены липкой лентой к унитазу в мужском туалете его казино, — ответил Мэллой.

— Понятно, — Найтхаук положил на стол несколько купюр. — Пора их забирать.

— Что забирать?

— Твои деньги. Полагаю, они тебе пригодятся?

Мэллой замигал, словно ящерица, которую внезапно вытащили на солнце.

— Ты полагаешь, что я вот так просто войду в казино Маркиза, возьму деньги и выйду оттуда? — спросил он.

— Ну, мы можем пропустить там по паре стаканчиков, чтобы убедиться, что нас заметили.

Мэллой долго смотрел на него.

— Ты уверен, что ты — Вдоводел?

Молодой человек не ответил, но начал надевать космический скафандр. Мэллою ничего не оставалось, как облачиться в шубу и унты.

— Это далеко? — спросил Найтхаук.

— Середина следующего квартала.

— Дойти сможешь?

— У меня там двести семьдесят тысяч кредиток! Как ты думаешь?

Дверь закрылась, как только они вышли на скованную морозом улицу.

— Господи, как же я ненавижу этот айсберг! — выдохнул Мэллой, но Найтхаук, по обыкновению опустивший щиток, ничего не слышал. Быстрым шагом они добрались до казино, без промедления вошли внутрь. Найтхаук оставил скафандр и шлем в Охраняемой зоне воздушного шлюза. Мэллой, который не мог позволить себе такие расходы, повесил шубу на крюк вешалки, занимающей полстены.

Если таверна Золотоглазого пустовала, казино Маркиза едва вмещало желающих провести там время. Стены изменяли цвет в соответствии с тональностью музыки, все вокруг купалось в ярком свете, хотя ни ламп, ни люстр Найтхаук не обнаружил. В зале, рассчитанном на сто пятьдесят мест, толпилось не меньше двухсот человек, плюс сорок инопланетян. В трех футах от пола плавали столы для рулетки, баккара, десяти вариантов игры в кости (с восемью, десятью, даже двенадцатью гранями). Два стола предназначались для джабоба, инопланетной карточной игры, пользующейся бешеной популярностью во Внутреннем Пограничье. Одну стену занимал бар с хромированной стойкой, предлагавший напитки с доброй сотни миров. Над ним возвышалась небольшая сцена, где, извиваясь, вроде бы танцевала полуголая девица. Другие стены украшали вращающиеся голограммы обнаженных женщин и инопланетянок.

— Видать, доход у Маркиза приличный, — пробормотал Найтхаук.

— Девяносто процентов собравшихся здесь работать на него. И играют на деньги, которые он им дает, — ответил Мэллой, нервно оглядываясь по сторонам. — Я не хочу показаться излишне любопытным, но как ты думаешь выбираться отсюда, если все-таки убьешь его? Тут никак не меньше двухсот стволов. Даже Вдоводелу не справиться с такой армией.

Найтхаук не ответил, оценивая пути отхода, прикидывая расстояния, взвешивая шансы.

— Знаешь, если я смог догадаться, зачем ты здесь, пройдет не так уж много времени, прежде чем об этом проведает кто-то еще, — прошептал Мэллой. — Давай уйдем отсюда. А за деньгами я зайду в другой раз.

И уже двинулся к двери, когда Найтхаук схватил его за руку.

— Мы остаемся.

Мэллой хотел вырвать руку, но передумал.

— Ладно, остаемся. Ты собираешься пришить их всех?

— Только в крайнем случае, если не останется ничего другого.

— А как ты намерен избежать крайностей?

— Еще не знаю.

— А если кто-то из них соображает быстрее тебя?

— Ему придется об этом пожалеть.

— Послушай, — Мэллой не говорил — шептал, — может, вы, легенды Пограничья, и не знаете страха, но мы, обычные люди, готовы наложить в штаны при мысли, что придется столкнуться с двумя киллерами, не говоря уже о двух сотнях. Скажи мне что-нибудь успокаивающее.

— Заткнись и думай о своих деньгах.

— В данный момент я могу думать только о том, что ими можно оплатить роскошные похороны, — скулил Мэллой. — Смотришь на тебя, вроде бы нормальный человек, но ты не ведаешь страха, а это верный признак глупости или безумия. — Он помолчал. — Ты — сумасшедший. Джефф? Может, ты все выдумал насчет Вдоводела?

Найтхаук отвернулся от надоевшего ему Мэллоя. И посмотрел на сцену, куда только что вышла новая танцовщица. Ослепительная, как показалось ему, красавица: пепельные волосы, почти бесцветные глаза, стройная гибкая фигура. Но более всего Найтхаука заворожил цвет ее кожи: светло-синий.

Вновь зазвучала музыка, ритмичная инопланетная, и девушка начала танцевать. Крошечные колокольчики, привязанные к пальцам рук и коленям, позвякивали в такт мелодии. Фигурка извивалась с нечеловеческой грациозностью.

— Кто она? — спросил Найтхаук.

— Она? — Мэллой посмотрел на танцовщицу. — Настоящего имени я не знаю. Все зовут ее Жемчужина Маракаибо. Родом вроде бы из звездного скопления Квинелла.

— Мутантка?

Мэллой ухмыльнулся.

— А ты видел людей с синей кожей? Найтхаук не отрывал глаз от танцовщицы.

— Одного мутанта я знаю. Бармена. — Пауза. — Она прекрасна, правда?

— Многие так думают. Но умные держат подобные мысли при себе.

— Почему?

— Она принадлежит Маркизу.

— Ты хотел сказать, работает на него?

— Я сказал то, что хотел.

— По-моему, рабство отменили. Ради этого воевали восемь или девять раз.

— Может, и отменили, но это ничего не меняет.

Найтхаук широко улыбнулся.

— Любопытно. Интересный человек этот Маркиз.

— А это имеет какое-то значение?

— Может, имеет, может — нет, — Найтхаук все смотрел на Жемчужину Маракаибо. — Заранее не скажешь.