В конце концов Эд оставил друзей искать решение, а сам, взяв такси, отправился туда, где бросил накануне свой "фольксфлаер". Машина благополучно пережила вчерашние беспорядки и потоки воды из пожарных рукавов, разогнавшие разъяренную толпу и давшие полиции возможность спасти беднягу-киномеханика.
      Снова оказавшись на месте вчерашних событий, Эд мог только изумляться: как это горожане умудрились дойти до такой истерии - так разойтись, и из-за чего?
      Только из-за того, что им не удалось посмотреть фильм, отстояв в очереди несколько часов? Ведь на дворе, черт возьми, конец двадцатого века, а не времена переселенцев! Нельзя же линчевать человека за одно подозрение в том, что он испортил вам воскресный отдых.
      Или можно?
      Как там сказал один из смутьянов "Все уже дошли до ручки".
      И все-таки Уандер не мог этого осознать. Конечно, он досконально знал мир радио и телевидения: знал, как привязано большинство горожан к ежедневным развлечениям, которые предоставляют им эти средства массовой информации. Но сам Эд принадлежал к исполнителям, а не к пассивным зрителям, презирал свою аудиторию - во всяком случае, подсознательно. Как и все его коллеги, он воспринимал телевидение только как часть своей работы.
      Добравшись до дома, Эд, прежде чем подняться к себе, решил зайти в закусочную за газетой. Хозяин оставил ему экземпляр: сегодня как и накануне, утреннее издание "Таймс-Трибьюн", было распродано подчистую.
      Уандер принял душ, протер лицо "Безбородом", переоделся и, перед тем, как усесться в кресло с газетой, заказал стакан эля. Но автобар не выполнил заказа, и Эд недоуменно уставился на него. Автомат был рассчитан на сорок разных напитков, а снабжал его раздаточный центр, обслуживающий этот район города.
      По такому же принципу работала и его автоматическая кухня. Тогда он попытался заказать рыбацкий пунш - с тем же результатом.
      Возмутившись, он подошел к телефону и набрал номер центра. На экране появилась задерганная пепельная блондинка и, не успел Эд открыть рта, торопливо сказала: - Да, мы в курсе. Ваш автобар не работает. К сожалению, все запасы центра вышли из-за небывалого роста спроса. Мы ждем новую партию из Ультра-НьюЙорка. Благодарю вас,- она отключилась.
      Эд фыркнул и уселся в кресло. Небывалый спрос!
      Что ж, в этом нет ничего удивительного. Отчаявшись найти себе хоть какое-нибудь занятие, люди налегли на выпивку.
      В газете не было и намека на истинную природу эпидемии, поразившей электронные средства массовой информации. Очевидно, Баз де Кемп оставался единственным журналистом, который знал подлинную причину, но редактор категорически запретил ему упоминать Иезекииля Джошуа Таббера вместе с его проклятьями. Ни "АП-Рейтер", ни другие информационные агентства не владели ключом к разгадке. Научные статьи и обзоры кидались из одной теории в другую - от пятен на Солнце и радиовсплесков в отдаленных звездных системах до злобных происков Советского лагеря, или Объединенной Европы, направленных на подрыв американской экономики путем лишения ее рядовых граждан законного права на развлечения. Вот только каким образом это осуществлялось, оставалось предметом дискуссий.
      Те, кто опровергали эти обвинения, указывали, что весь Советский лагерь и Объединенную Европу постигла та же напасть.
      Если уж на то пошло, в других странах проблема эта стояла гораздо острее, чем в Соединенных Процветающих Штатах Америки. В Англии, например: в Лондоне, Манчестере и Бирмингеме уже вспыхивали волнения. По-видимому, это были бессмысленные и бесцельные стихийные протесты, не направленные ни на что и ни на кого конкретно - просто толпы озлобленных людей не знали, чем себя занять.
      Уандер ощутил, как пробежал по спине противный холодок. Он уже видел такую толпу накануне вечером.
      И не только видел, но и на собственной шкуре почувствовал, что она собой представляет.
      Он стал быстро просматривать газету, стараясь отыскать статью о толпе линчевателей, едва ли не прикончившей беднягу киномеханика за то, что он не сумел показать фильм. И, к своему удивлению, с трудом нашел ее. Эд считал, что она заслуживает места на первой полосе - в таком-то городишке, как Кингсбург! Наверняка это единственная попытка самосуда за всю историю города. Но нет, ничего подобного: она оказалась погребенной в недрах выпуска, причем вся история была подана так, что оказалась, скорее, анекдотом, нежели серьезным событием, в котором сотни людей разгоняли водометами, а полиции пришлось изрядно поработать, чтобы усмирить разбушевавшуюся толпу.
      "А ведь историю нарочно замяли",- понял Эд. Отцы города или кто-то там еще не пожелали привлечь внимание населения к тому, как это легко, а, может, вдобавок, и весело - взять и затеять смуту. Если взглянуть правде в глаза, в пылу вчерашней потасовки толпа отлично позабавилась - удовольствие получили все: мужчины, женщины, подростки.
      Эд вернулся к первой странице. Президент выступил с каким-то невнятным объяснением причин неполадок на радио и телевидении. До кино дело пока не дошло.
      А когда дойдет - то-то будет смеху! Пятна на солнце губительно влияют на телевизионный прием? Что ж, возможно. Или сильное радиоизлучение из космоса?
      И это возможно. А как насчет кино? Чем собираются объяснить тот факт, что кино отказывается крутиться, как отлично крутилось уже Бог знает сколько лет?
      Эд покачал головой. Какое счастье, что не он глава Соединенных Процветающих Штатов Америки! Эту работенку он с удовольствием предоставляет президенту Эверетту Макферсону.
      Еще было сообщение из Большого Вашингтона. Белый Дом обратился с призывом ко всем неработающим актерам, цирковым артистам, ветеранам варьете, музыкантам, певцам, и балаганным зазывалам, а также ко всем, кто так или иначе связан или когда-то был с шоубизнесом, прося их явиться в актовый зал ближайшей школы. Воззвание заканчивалось прямой угрозой: в случае неявки виновные автоматически лишаются страховки по безработице, тогда как готовность к сотрудничеству будет всячески поощраться.
      В задумчивости Эд почесал кончик носа. Его это тоже касалось. Придется пойти отметиться. Вывод напрашивался сам собой: проклятье обрушилось на радио и телевидение всего несколько дней назад, а в Большом Вашингтоне уже поняли опасность и зашевелились.
      "Интересно, насколько серьезны были волнения в Англии?"- тревожно подумал Эд.
      Он отправился в кухню и заказал ужин. Пища показалась совершенно безвкусной - даже несмотря на то, что он почти ничего не ел со вчерашнего дня. Эд выбросил остатки ужина в мусоропровод.
      Потом стал думать об Элен. Странно: за последние несколько дней его отношение к ней изменилось. Она по-прежнему нравилась Эду, но чувство заметно утратило остроту. А ведь какую-то неделю назад она занимала все его мысли без остатка.
      На лифте он спустился вниз. Там его ждало новое открытие: у винной лавки толпился народ, а стоящий в дверях толстяк пытался увещевать недовольных клиентов. Эд подошел поближе и понял, в чем дело.
      - Мне жаль, ребята, только ничего не осталось. Все расхватали. Ждем новой партии,-говорил хозяин.
      - А как насчет джина или рома?
      - Я же сказал - все распродано: виски, джин, ром, бренди. Подчистую. Ничего не осталось.
      - Совсем ничего? - недоверчиво переспросил ктото.
      - Разве что несколько бутылок мятного крема.
      - Это еще что такое? - ворчливо осведомились из очереди. - Градусы-то хоть в нем есть?
      - Это ликер,- подсказал Эд. - Сладкий, с мятным вкусом. Но послабее, чем виски.
      - А если смешать с кока-колой? - спросил кто-то.
      Эд зажмурился и содрогнулся.
      - Ладно, возьму бутылочку. Пусть хоть что-то в доме будет. А то впору совсем спятить,- можно было не уточнять, от чего именно.
      - И я тоже.
      Толпа повалила в лавку. Толстяк-хозяин поспешно сказал:
      - По одной бутылке в руки, парни. У меня осталось совсем мало. Надеюсь, вы понимаете, что это особый товар. Пятнадцать долларов за бутылку.
      Уандер побрел обратно к дому. На углу собралась толпа. Он подошел поближе и встал на цыпочки, чтобы увидеть, что происходит.
      В центре трое юнцов давали представление - заурядные акробатические номера. Люди хмуро смотрели: время от времени, правда, раздавались отдельные одобрительные возгласы и кто-нибудь бросал монету-другую. Разнообразием репертуар, прямо скажем, отнюдь не отличался.
      Это напомнило Эду, что пора наведаться в ближайшую школу, зарегистрироваться в качестве безработного представителя шоу-бизнеса.
      Впрочем, отправился он туда на следующий день.
      Много времени это посещение не заняло: осталось не так много актеров, музыкантов и вообще представителей творческих профессий, не то, что в былые времена.
      А ветеранов варьете, цирков и балаганов в Кингсбурге, похоже, и вовсе не осталось. Техника вторглась в индустрию развлечений, как и во, все остальные сферы человеческой деятельности.
      При наличии телевидения небольшая группа исполнителей могла одновременно развлекать двести миллионов человек, тогда как в добрые старые времена даже крупное варьете - самое большее пару тысяч зрителей.
      Благодаря кино дюжина актеров могла сыграть спектакль для миллионной аудитории, а во времена обычного театра представление смогли бы одновременно увидеть самое большее несколько сот человек. При наличии радио голос поп-певца становился известен всему миру, тогда как певец в ночном клубе мог выжать пьяную слезу лишь у нескольких десятков посетителей. А музыканты? Здесь техника достигла самых больших высот, заменив живую музыку трамофонными и магнитофонными записями.
      Нет, теперь в шоу-бизнесе осталось куда меньше народа, чем даже десятилетие назад, не говоря уже о четверти века.
      Когда подошла очередь Эда, результат беседы не принес обеим сторонам ничего, кроме разочарования.
      После того, как было подробно записано, чем он занимался, его спросили, сможет ли он выступать в варьете в качестве конферансье. Эд вздохнул: да, наверное, сможет. Отлично, с ним свяжутся.
      Он вышел и забрался в свой "фольксфлаер".
      Нужно было что-то предпринять. Его постоянно преследовала одна мысль: кроме табберовского кружка, только трое - он, Баз и Элен - по-настоящему понимают, что происходит.
      Паренек с толстой пачкой газет под мышкой предлагал прохожим экстренный выпуск. Эду пришло в голову, что он уже Бог весть сколько лет не слышал, чтобы кто-нибудь продавал экстренный выпуск. Радио- и телекомментаторы давным-давно положили конец этой устаревшей форме газетной продукции.
      Эд прислушался: расовые волнения в разных уголках планеты. Ему не надо было читать газету, чтобы представить себе картину. Осатаневшие от скуки люди слоняются взад-вперед по улицам, не зная, чем себя занять.
      "Расовые волнения. Интересно, как скоро дело дойдет до религиозных волнений,- подумал он. - Стычки между расами, представителями разных вероисповеданий и конфессий, стычки, вызванные политическими противоречиями. Можно хоть как-то убить время,, верно?" Нет, он просто-напросто обязан что-то предпринять.
      Нужно только решить, с чего начать. Эд развернулся и, следуя над дорогой, ведущей на юг, добрался до университетского городка.
      Уандеру повезло - он застал профессора Варли Ди в его кабинете на кафедре антропологии. Эд не раз приглашал острого на язык антрополога в свою программу "Потусторонний час", но никогда не встречался с ним на его территории.
      Предложив гостю сесть, профессор усмехнулся.
      - Неужели даже такой честолюбец, как Эд Уандер, из-за неполадок с радиоволнами оказался среди безработных? Чудеса да и только... Инженеры уже пришли к какому-нибудь выводу? Что там слышно насчет пятен на Солнце?
      -- Понятия не имею,- ответил Эд. - Каждый раз, как с приемом что-то случается,- из-за погоды или по любой другой причине - сразу начинают винить пятна на солнце. Вот и все, что мне об этом известно.
      На самом деле он просто не хотел обсуждать с профессором проблем телеприема - иначе они рисковали так никогда и не дойти до истинной цели его визита.
      Он резко сменил тему.
      - Послушайте, профессор, что вы можете мне рассказать об Иисусе?
      Ди смерил его пристальным взглядом.
      - Смотря кого вы имеете в виду, спрашивая об Иисусе.
      - Да Иисуса же, Господи Боже мой! - негодующе ответил Эд. - Иисуса из Назарета. Появился на свет в Рождество. Умер на кресте. Основатель христианства. Кого еще я могу иметь в виду?
      - Видите ли, Крошка Эд, есть Иисусы и Иисусы. В зависимости от того, к какой религиозной секте вы принадлежите - или же вообще не принадлежите ни к какой и вас интересует исторический Иисус. Что вам нужно - миф или история?
      - Меня интересует реальность. Реальный Иисус. Я хочу...
      - Ладно. Тогда для начала его звали вовсе не Иисус, а Иешуа. Ииеус имя греческое, а он был евреем. И родом он был не из Назарета. В те времена в Палестине не было такого города - Назарета. Это потом его придумали, чтобы залатать кое-какие дыры в пророчествах, которые должны были предсказывать пришествие мессии. И появился он на свет не на Рождество. Ранние христиане позаимствовали этот день у язычников в очередной попытке полуляризировать новую религию. Первоначально Рождество совпадало с зимним солнцестоянием и только потом, благодаря неточностям календарей, передвинулось на двадцать пятое декабря. Сомнителен даже тот факт, что Иешуа умер на кресте. Если это случилось, то, значит, он умер удивительно быстро. Ведь весь ужас распятия, как способа казни, заключается в сроке, который требуется жертве, чтобы умереть. У Роберта Грейвса[ Имеется в виду английский поэт, романист и критик Роберт Грейвc, родившийся в 1895 году. ] были все основания выдвинуть гипотезу, что Иисус не умер на кресте, а перенес припадок каталепсии, после чего был похищен.
      Эд смотрел на профессора, вытаращив глаза.
      - Вы же хотели узнать про исторического Иисуса,- язвительно произнес Варли Ди. - Так вот это только цветочки. Например, многие весьма серьезные ученые сомневаются, что Иешуа вообще намеревался положить начало новой религии. Он был добропорядочным евреем и всю жизнь свято исполнял предписания своей веры.
      - Послушайте,- осведомился Эд,- а хоть что-нибудь из того, что я еще мальчишкой усвоил в воскресной школе, останется?
      Профессор ехидно хохотнул.
      - Самая малость. Но все-таки, что вы хотите узнать?
      - Ну, например, про историю о том, как он накормил целые толпы двумя или тремя рыбами и несколькими караваями хлеба, да еще остались горы несъеденного.
      - Скорее всего, это притча,- пожал плечами Ди. - Многие из поучений Иешуа преподносил в виде притч.
      - Но ведь были и другие чудеса: воскрешение из мертвых, исцеление от проказы и тому подобные случаи.
      Ди начал терять терпение.
      - Современная медицина с легкостью творит подобные чудеса. Во времена Иешуа медицинское освидетельствование, после которого человека объявляли мертвым, было примитивным, чтобы не сказать больше. Между прочим, нам не обязательно углубляться так далеко в прошлое. Знаете ли вы, что мать Роберта Эдварда Ли[ Роберт Эдвард Ли (1807-1870)-американский генерал, главнокомандующий армией южан-конфедератов во время Гражданской войны] признали мертвой и даже похоронили? Потом она очнулась, и ее спасли. Что же касается проказы, то, с точки зрения медицины, этот термин вообще не имеет никакого смысла. И тем более не имел в те времена, когда им обозначали все -от кожных до венерических заболеваний. Чудо-целителей было хоть пруд пруди, и ни один религиозный деятель не мог рассчитывать на успешную карьеру, не обладай он умением устраивать такие представления. Правда, утверждают, будто Иешуа порицал приспешников-апостолов за то, что они постоянно понуждали его доказывать свои силы подобными трюками.
      Эд Уандер заерзал на стуле.
      - Ну, хорошо, оставим Иисуса. А как обстоят дела с другими чудотворцами - с Магометом, например?
      Ди обвел его критическим взглядом.
      - А я-то по простоте душевной полагал, Крошка Эд, будто вы со своей программой уже по горло сыты всяческими чудотворцами... Конечно, если заглянуть в прошлое, мы встретим их немало: Иисус, Магомет, Хасан бен Саббах...[ Хасан ибн ас-Саббах, по прозвищу "Старец Горы" (ок. 1055-1124)-религиозный и политический лидер одного из ответвлений ислама исмаилизма. Захватив замок Аламут, сделанный им своей резиденцией, и еще несколько горных крепостей, образовал нечто вроде государства исмаилитов (откуда и прозвище). В историю вошел тем, что первым в мире возвел политический террор в ранг инструмента политики. ]
      - Вот этот, последний, мне что-то совсем не известен,- заметил Эд.
      - Основатель мусульманской секты исмаилитовшиитов. Его последователи, убийцы - ассасины[ Ассасины (от персидского "хашшашин" - курильщик гашиша) - так назывались террористы ас-Саббаха, которым с помощью наркотика давали вкусить райское блаженство, после чего они безбоязненно шли на верную смерть, будучи свято убеждены, что после нее попадут в те самые густонаселенные гуриями райские кущи, которые им уже были знакомы. Впоследствии (и преимущественно в Европе) слово это стало нарицательным, означающим профессиональных убийц вообще. ] были фанатичны до невероятности. Так вот, про него известно, что он совершал разнообразные чудеса, в том числе и мгновенно перемещался на расстояния в сотни миль.
      - Но... - выдавил Эд, поскольку выражение, с которым говорил профессор, предполагало очень большое "но".
      - Но,-продолжал Ди,-когда авторитетные ученые начинают вплотную исследовать жития подобных чудотворцев, им крайне редко попадаются доказательства столь необъяснимых случаев.
      Мнение профессора было .прямо противоположно тому, что только вчера Эд слышал от Джима Уэстбрука. Уандер поерзал на стуле. Беседа с профессором Варли Ди явно дала нулевой результат. Он встал.
      - Что ж, профессор, большое спасибо. Не буду отнимать у вас время.
      Ди наградил его лучезарной улыбкой.
      - Что вы, Крошка Эд. Всегда рад быть вам полезен. С удовольствием снова приму участие в вашей замечательной программе, когда закончатся неприятности с радиоволнами.
      - Они никогда не закончатся,-- уже с порога мрачно изрек Эд.
      Профессор опешил.
      - Никогда?.. Как же так?.. Но почему?
      - Потому что один из чудотворцев, о которых мы с вами тут беседовали, навел порчу на радиоволны,ответил Эд. - Надеюсь, мы еще как-нибудь увидимся, доктор Ди.
      Прошло несколько дней, прежде чем он решил снова встретиться с Элен и Базом - несколько дней отчаяния и нерешительности.
      Должно же быть что-то такое, что под силу им троим.
      Только вот с чего начать? Никто из них не осмеливался и на пушечный выстрел приблизиться к пророку. С друтой стороны, Эд опасался, что Таббер может натворить дел и без них. Ему больше не нужны катализаторы в лице Эда и его приятелей. Он вполне способен сам изобрести новые заклятья. А может быть, уже вплотную приступил к этому.
      Эд решил позвонить Элен и договориться о встрече.
      Может быть, все вместе они что-нибудь сумеют придумать.
      Звонить, однако, не пришлось - Элен его опередила.
      Говорящий будильник известил Эда о вызове, и как только он включил аппарат, на экране появилось ее лицо. Вид у Элен был обеспокоенный.
      - Крошка Эд, ты не знаешь, где Баз?
      Эд удивленно посмотрел на нее.
      - Нет, в последний раз я видел его в клубе, вместе с тобой.
      - Он исчез!
      - Что ты хочешь этим сказать?
      - Я попыталась его найти, хотела предложить, чтобы мы снова встретились втроем и обсудили создавшееся положение. Только в редакции его нет. И дома тоже.
      Внезапно Эда пронзило предчувствие.
      - Ты думаешь, он отправился к Табберу?
      Ее глаза тревожно расширились.
      - Как раз этого я и боюсь.
      - Я сейчас приеду,- сказал Эд, выключая экран, и направился к двери.
      Глава восьмая
      - К вам два посетителя,-произнес будильник.
      Эд бросил взгляд на входной экран: ни одного из этих визитеров он раньше никогда не видел. Он открыл дверь - незнакомцы равнодушно оглядели его.
      - Вы - Эдвард Уандер? - спросил один из них, что постарше.
      - Совершенно верно.
      - Кое-кто желает с вами побеседовать,-он извлек бумажник и продемонстрировал Эду удостоверение. - Моя фамилия Стивенc, а это Джонсон.
      - Никак Гестапо? - непочтительно хмыкнул Эд. - Чем могу быть полезен?
      - Тем, что последуете за нами,- миролюбиво сказал Джонсон.
      - Это еще зачем? - заупрямился Эд. - Что я такого натворил?
      Первый, назвавшийся Стивенсом, пожал плечами.
      - Понятия не имею. Уж, наверное, что-то серьезное. Прошу вас, пойдемте.
      - Но послушайте - я гражданин Штатов и исправный налогоплательщик,Уандер обдумал свое заявление и уточнил: - по крайней мере, был им еще неделю назад. Разве по закону вы не должны предъявить мне ордер на арест или что-нибудь подобное?
      - Может, в добрые старые времена так и полагалось,-без тени враждебности проговорил Стивене.Но только теперь все очень спешат. Дело срочное. Нам приказано доставить вас как можно скорее. Вот мы и выполняем.
      Уандер ощутил, как упрямство в нем все растет.
      - Я не согласен,- заявил он. - И вообще ненавижу копов.
      Они молча смотрели на него.
      - Это моя давняя мечта,- пояснил Эд,- обозвать полицейского копом.
      - Вот и отлично,- ответил Джонсон. - Вы осуществили свою мечту. А теперь пойдемте.
      - Ладно,- сдался Эд. - Только если вы думаете, будто у вас срочное дело, вам следует знать, что у меня оно тоже есть.
      - Возможно, наши дела совпадают,- заметил Стивене.
      Все вместе они спустились в лифте и вышли на улицу. Провожатые держались по обе стороны от Эда, не проявляя никакой агрессивности, но Уандер подозревал, что вздумай он дернуться, ему не удалось бы сделать и двух шагов. У дверей их ждал огромный летающий лимузин. Эда усадили на переднее сиденье, его спутники расположились по бокам. Стивене набрал код места назначения, и машина, поднявшись на полицейский уровень, устремилась на юг.
      - Куда вы меня везете? - поинтересовался Эд.
      - На Манхэттен.
      - А зачем? Могу я знать, с какой целью? По-моему, я имею право вызвать своего адвоката и все такое...
      - Это вам не добрые старые времена,- лаконично ответил Стивене.
      Джонсон оказался более разговорчивым.
      - По правде сказать, мистер Уандер, мы и сами не знаем, зачем вы им понадобились. Это самая секретная операция из всех, в которых мне доводилось принимать участие.
      - Кому это им? - Эд снова ощутил прилив негодования.
      Никто из спутников не ответил.
      Манхэттен лежал милях в ста к югу. Через четверть часа Стивене сбавил скорость, и машина влилась в густой поток ультра-нью-йоркского транспорта.
      Добравшись до Нью-Вулворт-Билдинга, они скользнули в ворота для транспорта и остановились перед тройкой охранников в форме; у двоих в кобурах были крупнокалиберные автоматические пистолеты.
      Эд и двое его спутников в штатском вышли из машины. Охранники окинули их непроницаемыми взглядами.
      После того как удостоверения были предъявлены и проверены, безоружный охранник подошел к телефону и что-то негромко сказал. Потом обернулся, кивком пригласил их следовать за собой и подвел к лифту.
      Поднимались они с головокружительным ускорением и, как показалось Эду, невероятно долго. Но вот скорость достигла наконец предела и начала понемногу падать; дверь открылась.
      Снова охранники - и опять вооруженные. Их пропустили. Эда провели через холл в боковой коридор.
      Проходя мимо окна, он глянул в него. Похоже, они почти на самой вершине самого высокого здания на Манхэттене. Двери некоторых помещений, мимо которых они проходили, были открыты. Внутри трудились десятки- нет, сотни - мужчин и женщин. Вид у всех этих служащих был взмыленный. Следующие помещения подготавливались для работы: в них спешно затаскивали Ай-Би-Эмовские принтеры, сортирующие машины.
      - Что здесь, черт возьми, происходит? - не выдержал Эд.
      - Мы ведь вам уже сказали, - рассудительно ответил Джонсон. - Понятия не имеем.
      Наконец они дошли до места. Эда ввели в небольшую приемную, в которой не было никого, кроме сидящей за столом девушки.
      - Уандер, Эдвард. Кингсбург. Срочность "Си". Номер Зет-168. - Стивене передал девушке конверт; та вскрыла его и пробежала глазами единственный листок бумаги.
      - Да-да, мистер Ярдборо ждет вас, - и проговорила в аппарат межофисной связи: - Мистер Ярдборо, доставили мистера Уандера из Кингсбурга.
      Эд вскипел.
      - Послушайте, я что, арестован? Если так, то я хочу позвонить адвокату.
      Девушка посмотрела на него и покачала головой, как будто слишком устала для того, чтобы отвечать.
      - Мистер Ярдборо примет вас.
      Один из провожатых отворил дверь, ведущую в следующее помещение и, пропустив Эда, закрыл дверь за его спиной.
      Мистер Ярдборо сидел за заваленным бумагами столом. Насколько Эду было известно, начальникам не полагалось иметь заваленных столов. Умелый руководитель всегда должен иметь перед собой только один документ.
      И, тем не менее, стол мистера Ярдборо был загроможден выше головы. А видок у хозяина кабинета был не менее усталый, чем у его секретарши.
      - Присаживайтесь, мистер... гм... Уандер. Одну минуточку,- он извлек из свалки на своем столе какойто документ, потом три газетные вырезки.
      Эд сел. По крайней мере, здесь он, наверное, узнает, в чем дело. Происходящее все меньше и меньше походило на полицейское расследование. Он даже начал подозревать...
      Наконец, Ярдборо заговорил: - Эд Уандер, режиссер программы "Потусторонний час", транслируемой по радио из Кингсбурга. Первое упоминание о вас мы находим в газетной статье, написанной... - он заглянул в вырезку,- Базом деКе-мпом из кингсбургской "Таймс-Трибьюн". В ней с изрядной долей иронии описывается гость вашей передачи, проповедник Иезекииль Джошуа Таббер, который предположительно наслал... гм... проклятье на женское тщеславие.
      Эд хотел было что-то сказать, но Ярдборо предупреждающе поднял руку.
      - Еще минутку. Вторая статья развивает ту же тему. В ней мистер Де Кемп с тем же оттенком иронии утверждает, будто этот странствующий проповедник, Таббер, явился причиной моды на так называемый "домотканый стиль".
      Ярдборо отложил вторую вырезку и взялся за третью.
      - Последняя статья тоже подписана мистером де Кемпом, но написана она в несколько ином духе.
      - Над ней потрудились литобработчики,- буркнул Эд. Дело начинало проясняться.
      - Вот оно что. Отлично. Эта статья в юмористических тонах сообщает, что Таббер якобы берет на себя ответственность за осложнения, которые в последнее время постигли радио и телевидение.- Ярдборо положил вырезку на стол.
      - Откуда у вас все это? - полюбопытствовал Эд.
      Собеседник устало улыбнулся.
      - Поверьте, мистер Уандер, у нас есть копии всех газет, выходящих в мире, на всех языках. Они занимают пять верхних этажей Нью-Вулворт-Билдинга. Наши переводчики изо дня в день работают с ними, переводя от слова до слова.
      Эд недоуменно уставился на него.
      - Просмотр всех газет, выходящих в мире, в надежде отыскать хоть единую зацепку - это лишь одна из операций, проводимых в этом здании, мистер Уандер,- сказал Ярдборо. А ведь работа идет не только здесь. Но сейчас нам достаточно и того, что мы откопали эти три статьи, где упоминаетесь вы и Таббер. Что вы можете сказать, дабы прояснить ситуацию?
      - То есть как это - что я могу сказать? - выпалил Эд. - Ничего. Все так и есть.
      - Что так и есть?-переспросил Ярдборо.
      - Иезекииль Джошуа Таббер наслал проклятье на женское тщеславие. Оно сработало. Потом он наложил проклятье на радио и телевидение - это случилось на моей передаче. Оно тоже сработало.
      Ярдборо встал из-за стола.
      - Хорошо, мистер Уандер. Пройдите за мной.
      - Разве вы не хотите выслушать, что было дальше? - удивился Эд.
      - Это уже не по моему ведомству,- ответил Ярдборо. - Он собрал бумаги, имеющие отношение к Эду, и вместе с ним вышел в приемную. Двое в штатском все еще были там, терпеливо ожидая, как это умеют делать только полицейские.
      - Этот человек переходит в категорию срочности "А", - объявил им Ярдборо. - Вы отвечаете за него головой. - Следуйте за мной,- велел он Эду.
      Они снова вышли в коридор, миновали несколько холлов. Остановили их по дороге всего раз - проверить документы. Наконец все четверо вошли в другой офис, побольше. На этот раз в приемной было три стола, а также несколько охранников. Четверо или пятеро явно испуганных людей чего-то дожидались. Каждого сопровождал свой наряд охраны.
      - Посидите,-сказал Эду Ярдборо и подошел к одной из секретарш. Он положил перед ней бумаги и чтото тихо произнес. Девушка кивнула. Ярдборо вернулся к Эду.
      - Желаю удачи,- сказал он. - Потом обратился к двум его спутникам. Не отходите от него ни на шаг, пока не получите дальнейших указаний.
      - Слушаюсь, сэр,- дружно ответили оба.
      Ярдборо вышел.
      - Что, черт возьми, происходит? - В который ужераз вопросил Эд.
      Джонсон был явно поражен.
      - Вы - первый человек срочности "А", которого я встречаю.
      - Боже милосердный,- простонал Эд. - А что значит срочность "А"?
      - Спросите что-нибудь полегче,- отозвался тот.
      Уандер прождал, наверное, около получаса, когда изза одной из выходивших в приемную дверей появился; задерганного вида мужчина и вызвал: - Эдвард Уандер!
      Эд встал. Двое его спутников насторожились.
      - Вы Уандер?-подойдя к ним, осведомился незнакомец.
      - Совершенно верно.
      - Следуйте за мной.
      Проходя в кабинет, он просматривал бумаги Эда..
      Охранники остались в приемной.
      Внутри стояло два стола, за вторым сидел армейский майор. Снятый китель висел на спинке стула,узел галстука распущен. Вид у него был такой, будто он давно не спал.
      Задерганный тип обратился к Эду.
      - Я Билл Оппенгеймер. А это майор Леонард Дэвис. Вас передали нам как человека категории "А".