Елена пробежала по коридору и остановилась у стола смотрителя.
      — Где дядя Дорн? — требовательно спросила она.
      Тот вопросительно поглядел на нее:
      — Кто, сеньорита?
      — Дядя Дорн!
      Незаметный человек, стоявший за соседней колонной, наклонился и прошептал смотритлю что-то на ухо.
      — А, сеньор доктор. Он уединился в своем номере, маленькая синьорита.
      — Что это за сеньоры и сеньориты, о которых вы все время говорите? — Елена взглянула на него так наивно, как могут смотреть только маленькие дети.
      — Видишь ли, девочка, когда мы покинули Землю — а это было много, много лет назад — земной бейсик уже был в обращении, но в соответствии с традициями мы сохранили несколько слов нашего старого языка. Ты понимаешь?
      — Нет, — капризно сказала Елена. — Где дядя Дорн?
      Коридорный ответил с профессиональным апломбом:
      — Он в своем номере. Но я не думаю, маленькая сеньорита, что ему понравится, что его потревожили.
      — Он — мой дядя Дорн, — проинформировала его Елена и направилась к указанной двери.
      Подойдя к ней, она постучала. Дверь открыл один из фалангистских ученых, встречавших знаменитость в космопорте. Елена проскользнула под его рукой и очутилась в комнате.
      Дорн Хорстен сидел в низком кресле викторианского стиля и беседовал с двумя местными биохимиками.
      — А, маленькая принцесса. Ты тоже остановилась в этом отеле, моя дорогая? Как чувствуют себя твои родители?
      Елена невинно посмотрела на него своими голубыми глазами и сказала:
      — Дядя Дорн, я хочу сказку перед сном.
      — Сказку перед сном, — доктор растерянно посмотрел на своих коллег, а затем в окно. — Но ведь сейчас полдень, милочка.
      — Мама и папа поехали в город и оставили меня одну. Я устала и хочу сказочку, — капризно заявила Елена.
      Доктор Хорстен поднялся кресла.
      — Сейчас, моя дорогая…
      — Я не хочу здесь, — заявила она. — Я хочу домой.
      — Сейчас, сейчас, Елена. Твои папа и мама…
      — Я хочу сказку, — потребовала девочка.
      Доктор растерянно посмотрел на фалангистов.
      — Сеньоры должны извинить меня, я вынужден их покинуть. Может быть, мы продолжим нашу дискуссию завтра?
      Его коллеги поднялись прежде, чем он сказал первые три слова. Через несколько секунд они удалились.
      Хорстен взглянул на маленькую агентессу:
      — В чем дело…
      Она приложила палец к губам…
      — Какую же сказочку ты хочешь, маленькая принцесса?
      Ее голубые глаза внимательно оглядывали комнату. Наконец, она обнаружили «клопа» и показала на него Хорстену. Он находился в том же месте, что и в комнате Лорансов.
      Хорстен одел пенсне и посмотрел вверх.
      — Хочешь сказочку про Алле-Опа? — спросил он тоном человека, говорящего с восьмилетней девочкой.
      — Нет-нет, дядя Дорн. Ты всегда ее рассказываешь. Я хочу что-нибудь другое. Мы пойдем в наше место и там ты мне расскажешь другую сказку.
      Он последовал за ней и они опустились в холл напротив номера Лорансов.
      — Здесь будет одно из наших мест, — сказала она. — Пьер разбил нашего «клопа». Не мешало бы сделать то же самое и в твоем номере.
      Хорстен нахмурился:
      — Мне это не нравится. Комнаты оборудованы «клопами»… Ты думаешь, нас уже подозревают?
      Елена пожала плечами. Они сидели в холле, держась за руки и представляли собой замечательную картину: большой мужчина и маленькая девочка, слушающая сказку.
      — Может быть, они следят за каждым инопланетником 24 часа в сутки. Тогда это сделано не специально для нас.
      — Значит, у нас будет хвост, — резюмировал доктор. — Это ограничит наши действия.
      Они открыли дверь в номер Лорансов и вошли внутрь. Елена рассказала ему, куда и с какой целью пошли Пьер и Марта. Хорстен задумчиво кивнул:
      — Возможно это ничего и не даст, но сейчас я не могу придумать ничего лучшего.
      Он встал и подошел к окну. Елена присоединилась к нему, и они вместе стали смотреть на расстилающийся под ними город.
      — Это очень красивый город, Дорн. Как будто бы он взят из исторического фильма по Три-ди.
      Дорн ответил:
      — Он выглядит как Мадрид девятнадцатого века. Видишь ту площадь? Это почти точное воспроизведение Плаза Майор.
      — Она прелестна, — сказала Елена неожиданно мягко.
      — Да, возможно. Правда, мадридская Плаза Майор использовалась инквизицией для проведения аутодафе. Интересно, что служит эквивалентом этому здесь?
      Елена взглянула на него.
      — Ты думаешь, здесь есть эквивалент?
      — Я боюсь этого. Местная культура не продвинулась ни на йоту. Если кто-то пытается подтолкнуть ее, он погибает. Они создали для этого надежную систему. Далеко не случайно Секретная Полиция схватила и уничтожила трех оперативников Секции «G». Они были эффективны на других планетах, но справиться с этим обществом, отступившим назад, они не смогли.
      — И все-таки это красивый город — местами он похож на музей.
      Доктор поднял голову и посмотрел на небо.
      — Где-то там, — сказал он, — находятся Планеты Зари. Пугающе близко. Рано или поздно человек обязательно встретится с ними лицом к лицу. Но чем дальше мы будем оттягивать эту встречу, тем будет лучше.
      — Знаю. И поэтому мы не можем позволить существовать таким анахронизмам, как Фаланга.
      — Что мы будем делать, когда найдем протоколы суда над нашими предшественниками?
      Елена опустилась в кресло и нахмурилась.
      — Давай не будем заглядывать так далеко.
      Пьер Лоранс сидел за столом в ресторане отеля, и недоуменно на тарелку супа, которую официант поставил перед ним.
      — Что это такое? — спросил он.
      — Это gazpacho, сеньор Лоранс. Повар ждет вашего вердикта, — почтительно сказал официант.
      — Ну, — сказал Лоранс, — тогда он будет ждать, пока ртуть не замерзнет.
      Елена хихикнула.
      Марта сказала:
      — Не надо, Пьер.
      Пьер игнорировал ее замечание и продолжал промывать косточки официанту.
      — Gazpacho, без сомнения, вершина холодных супов. В основе своей это масло или уксус, но это еще не gazpacho, пока вы не добавите помидоры, чеснок, хлебный мякиш, свежие огурцы, зеленый перец и лук.
      Официант вздрагивал, его глаза нервно бегали по залу. Все ближайшие столы заинтересованно слушали. Лоранс не обращал внимания на то, как громко он говорил.
      — Да, сеньор Лоранс, — пробормотал официант. И тут он снова допустил ошибку; — Шеф-повар ждет вашего мнения.
      — Мое мнение, что он — идиот, — брюзгливо сказал Лоранс. — Где, во имя Святых Основ, огурцы?
      — Огурцы? — официант прикрыл глаза. — Я не знаю, что такое огурцы.
      Лоранс посидел с минуту в молчании, а потом взорвался:
      — Я уверен, что ты не знаешь этого. Пожалуйста, убери эти помои с глаз долой. На этой богом забытой планете нет угрей, нет сушеной трески, а теперь еще выясняется что нет огурцов! Пойди с этим прочь!
      Официант взял тарелку с супом и повернулся в сторону кухни.
      — И забери тарелки моей жены и дочери. Я запрещаю им есть эти помои.
      — Но, Пьер, — начала Марта. — Это совсем не так плохо, как ты говоришь. Я это попробовала…
      — Я сказал! — рявкнул Пьер.
      Елена снова хихикнула:
      — Мне тоже суп не понравился.
      Тут она заметила доктора Хорстена, сидящего за столиком у дальней стены, и закричала ему:
      — Дядя Дорн! Дядя Дорн!
      Тот услышал ее и помахал рукой в ответ.
      Лоранс мрачно водил пальцем по полированной поверхности стола. Даже непоседливая Елена замерла, под гневным взглядом отца.
      Когда официант вернулся с новым блюдом, его сопровождал главный официант.
      — И что это? — подозрительно спросил их Лоранс.
      — Pastel de Pescardo, сеньор Лоранс, — ответил главный официант.
      — Это печеная рыба? Значит на этой богом забытой планете есть рыба?
      — Да, сеньор Лоранс. Если я не ошибаюсь, белая рыба, которую использовал шеф-повар для приготовления Pastel de Pescardo, удивительно похожа на земную камбалу.
      Пьер Лоранс осторожно попробовал предложенное блюдо. Затем он сказал главному официанту:
      — Все имеют выходной день. Без сомнения, у вашего повара сегодня выходной. Возможно, он серьезно болен. Может быть, даже при смерти. Марта! Елена!
      Он поднялся из-за стола.
      Марта и Елена, хорошо знавшие его привычки, не теряли даром времени. Пока он говорил, они быстро ели. После вторичного окрика они тоже поднялись.
      Испанское лицо главного официанта исказилось от отчаяния. Все присутствующие наблюдали как известный на многих планетах повар, направился к выходу, а его жена и дочь последовали за ним.
      Пьер Лоранс задержался возле стола Дорна Хорстена и заглянул в его тарелку.
      — Ну разве это испанская flan?
      — Я думаю, да, — доктор для верности заглянул в меню и подтвердил: — Да, flan.
      — Дорогой доктор, вы рискуете отравиться. Окажите нам честь, отобедав вместе с нами в нашей комнате. Мы никогда не путешествуем без некоторых запасов. И среди них имеются несколько бутылок шамбертена — настоящего, из Нормандии. А также одна или две бутылки «Мартеля» многолетней выдержки. Уверяю вас, обед будет гораздо лучше, чем эта псевдо-flan.
      — О'кей, — согласился доктор, заметив, как Марта подмигнула ему.
      — Очень хорошо, весьма вам благодарен. Значит, настоящий, несинтетический коньяк? Это звучит заманчиво.
      Войдя в номер, Пьер бросил взгляд наверх, затем взглянул на Елену и на Дорна, в то же время продолжая говорить что-то об угрях, треске и огурцах.
      — Алле-оп, — крикнула Елена.
      Доктор поднял ее и подбросил вверх так, что она чуть не коснулась потолка. Приземлившись, она сказала:
      — Все в порядке.
      Лоранс прекратил говорить о недостатках снабжения на Фаланге и посмотрел на часы.
      — О'кей, — сказал он. — Пятнадцать минут.
      Затем он продолжил свой монолог, говоря так, чтобы было слышно в холле за дверью.
      Доктор Хорстен подошел к окну, открыл его и прыгнул вниз.
      — Я никогда не привыкну к этому, — сказала Марта.
      Елена залезла на подоконник и посмотрела вниз:
      — На самом деле, ничего страшного. Всего четыре этажа, да еще и мягкий газон внизу. И еще учти, что он с планеты с высокой гравитацией.
      И прыгнула вслед за ним.
      Марта снова глубоко вздохнула.
      Внизу доктор подождал свою маленькую партнершу и, взяв ее на руки, быстро зашагал в сторону ближайшей окраины Нуэва Мадрида.
      Хорстен торопился. Они должны вернуться прежде, чем их отсутствие обнаружится.
      — Я надеюсь, мы найдем то, что видели. Хотя и сомневаюсь в успехе.
      — Ты думаешь, что я глупая, ты, большой простак.
      — Нет, — сказал доктор Хорстен, — я не думаю, что ты глупая. Но я определенно рад, что ты именно такого размера.
      — Почему? — подозрительно спросила Елена.
      — Потому что, если бы ты была моего роста, я попросил бы тебя выйти за меня замуж.
      — Фу, переросток!
      — Ну ладно, лучше смотри по сторонам. Ни одно другое здание не может выглядеть так угрюмо и мрачно. Ты е помнишь, что Марта говорила о том, как узнать это окно?
      Вскоре они нашли место, с которого Марта осматривала здание.
      — Как ты думаешь, там есть охрана? — спросила Елена.
      — Конечно. Это одно из немногих светлых окон в здании. А в этом крыле только оно и светится.
      Хорстен задрал голову, изучая ситуацию:
      — Я надеюсь, они не часто проверяют его. Думаю, что мне это удастся, — продолжил он. — Притяжение здесь слабее, чем на Земле. Вот только я не смогу попасть в это окно, если там будет вооруженная охрана. Они схватят меня раньше, чем я смогу что-нибудь сделать.
      — Трусишка, — сказала Елена. — Ты хочешь возложить драку на плечи маленькой девочки.
      — Да ладно тебе, — сказал Хорстен, примеряясь к стене. — У тебя есть идеи получше?
      — Нет, — ответила она. — Алле-оп!
      Она сильно оттолкнулась от земли и в немыслимом прыжке схватилась за железный подоконник, затем подтянулась забралась внутрь.
      Комната была довольно просторной. Через несколько секунд она выглянула и сделала очень древний жест: круг из большого и указательного пальца. Хорстен быстро полез по стене. Затруднение вызвал лишь железный бордюр вокруг окна, но Хорстен успешно преодолел и его. Вскоре он оказался на полу комнаты. Елена стояла возле окна, сжимая в правой руке кастет.
      — Где ты пропадал столько времени, медлительный олух?
      Хорстен оглядел комнату. Она была прекрасно отделана. Затем он перевел взгляд на человека, растянувшегося на полу.
      — Что ты с ним сделала? — спросил он.
      — Ничего страшного, — ответила Елена.
      — Хотел бы я знать, когда он теперь очнется, — пробормотал Хорстен. Он опустился на колено и потряс лежащего фалангиста за плечо.
      Через несколько секунд его глаза раскрылись. Он обвел мутным взглядом Елену, Хорстена. После этого его рука метнулась к оружию, валявшемуся рядом. Доктор Хорстен перехватил его и взял оружие. Это был длинноствольный пистолет, калибра 9 миллиметров, такого старого образца, что на Земле ему было бы уготовлено место разве что только в музее. Хорстен завязал ствол в узел и вернул оружие охраннику.
      Затем он нежно спросил:
      — Где документы следствия по делу землян?
      Фалангист выпученными глазами уставился на искореженный ствол.
      — Пожалуйста, сеньор, ведь вы же не хотите, чтобы я… — Хорстен многозначительно не закончил предложения.
      — Нет. Нет-нет. Я не знаю, чего вы хотите. Но это невозможно.
      — Что невозможно?
      — Я не знаю шифр.
      Хорстен снова взял в руки пистолет и превратил его в подобие сухого бисквита, который немцы подают к пиву. Лицо охранника исказил ужас.
      — Простите, я не расслышал, что вы сказали? — снова мягко спросил Хорстен.
      Охранник глотнул и выдавил из себя:
      — Это высший секрет правительства каудильо.
      Хорстен поднялся на ноги, презрительно глядя на фалангиста. Елена, расхаживавшая во время всего разговора по комнате, подошла поближе.
      — Мы должны обезвредить его, — пробормотал ученый. Он наклонился и нанес короткий удар в челюсть. Глаза фалангиста закрылись.
      — Найди какую-нибудь проволоку или веревку. Надо связать его.
      Елена тут же принесла телефонный провод и они надежно связали охранника.
      Через некоторое время тот очнулся настолько, что смог различить фигуры напавших на него: человек с шестисотфунтовым сейфом под мышкой уходил прочь, держа на плечах маленькую девочку.
      Елена заметила, что он открыл глаза и помахала рукой:
      — Спокойной ночи, сеньор полицейский.
      Тот снова закрыл глаза и стал истово молиться, чего не делал с самого раннего детства.

      Инспектор, полковник Мигель Сегура, обвел взглядом комнату. Его взгляд остановился на представителе Гражданской Охраны.
      — Что-нибудь еще?
      — Сеньор полковник, я не знаю, сколько их здесь было. Я даже не знаю, как они проникли сюда. Они просто появились передо мной. Их было по меньшей мере шестеро.
      — Похоже, что, он говорит правду, — подтвердил один из помощников полковника. — Ведь они должны были спустить сейф вниз и унести его.
      — Хорошо, Рауль. Продолжай, — это уже относилось к охраннику.
      — Я боролся, как только мог. Но их было слишком много. Они избили и связали меня. Когда я очнулся, сейф исчез.
      Полковник поглядел на него подозрительно. Он вспомнил про разбитое окно.
      — Они разбили окно. Как? Почему? Они не могли сделать это так, чтобы ты не услышал. Но даже если и смогли, то зачем? Ведь сейф слишком велик, чтобы протащить его через окно.
      — Сеньор полковник, — проникновенно сказал охранник. — Я не знаю. Это так похоже на работу дьявола.
      Полковник глубоко вздохнул.
      — Если бы не тот факт, что сейф был найден в парке, я бы вряд ли поверил бы твоим словам.
      В комнату вошел другой помощник. Инспектор посмотрел на него.
      — Ну?
      — Клерк проверил бумаги, лежащие в сейфе. Недостает очень немногих.
      — Ну?
      — Они похитили только документы следствия по делу агента Секции «G» и его компании.
      Полковник покачал головой и взглянул на охранника.
      — Откуда, ты сказал, они появились? Дверь, предположительно, была закрыта изнутри, но ты сказал, что они неожиданно появились перед тобой.
      Предмет допроса взмолился:
      — Сеньор полковник, я не знаю. Дверь была заперта. Это выглядело, как будто они сошли с небес.
      Полковник Мигель Сегура был главным инспектором Секретной Полиции Нуэва Мадрида. Ходили слухи, что он достаточно влиятелен, чтобы проводить свои вечера за картами с каудильо в президентском дворце. А также попивать шерри, привезенное с Земли и наслаждаться танцовщицами фламенко, причем уделяя больше внимания их миловидности, нежели опытности в испанских танцах.
      Полковник был в полной форме и его сопровождал только молодой помощник Рауль Добарганес.
      Доктор Хорстен до сих пор находился в номере Лорансов и все происходившее в равной мере относилось также и к нему. Все сидели в креслах. Только Елена, расположилась на коврике среди игрушек и с интересом глядела на молодого человека.
      Двое полицейских офицеров неуклюже поклонились. Пьер Лоранс вскочил, прижав руки к груди.
      — Я признаюсь, я позволил себе вчера лишнее.
      — Лишнее? — инспектор посмотрел на него.
      — Да, лишнее. Я никогда раньше не был на этой варварской планете. Везде полиция. Я не могу говорить неискренне. Я хочу умереть.
      Он твердо сжал губы и выпрямился.
      Марта заплакала.
      Елена даже не повернулась. Она продолжала смотреть на лейтенанта, стоящего в трех футах от нее.
      Доктор Хорстен бесстрастно осматривал окружающих. Полковник взглянул на своего помощника. Тот пожал плечами. Тогда полковник снова перевел взгляд на повара:
      — Итак, в чем вы сознаетесь?
      — Я оскорбил эту погруженную во мрак, возможно погибающую от голода планету. Эта пища, этот повар, это отсутствие таких простейших вещей, как угри или огурцы. Это…
      Инспектор сделал ему знак остановиться.
      — Может быть, вы присядите, сеньор Лоранс? Это очень серьезное дело.
      На висках Пьера вздулись жилы.
      — Не надо, Пьер. Пожалуйста, сядь, — стала успокаивать его Марта. — Тебя никто не хотел оскорблять. Мы должны послушать, что нам скажет сержант Как-там-его-зовут. Никто не станет тебя арестовывать, Пьер.
      Когда Пьер снова опустился в свое кресло, полковник начал:
      — Дорогие гости Фаланги…
      — Мне кажется, вы очень милый, — сказала Елена. Но сказала она это лейтенанту Добарганесу.
      Лейтенант почувствовал, что покраснел.
      — Черт возьми, вы даже краснеете очень мило, — сказала Елена.
      — Елена, перестань сейчас же, джентльмен хочет что-то сказать. — Марта улыбнулась инспектору.
      — Продолжайте, пожалуйста.
      Инспектор Сегура открыл рот, затем снова закрыл его. Через несколько секунд он начал заново. Он сказал Пьеру Лорансу:
      — У нас полная свобода, сеньор. У нас наиболее стабильная социально-экономическая система. Все счастливы. Каждый находится на своем месте. Те, кто должны управлять, делают это. Те, кто волей судьбы оказались слугами — служат. Многие ли члены Объединенных Планет могут сказать о себе то же самое?
      — По-моему, это звучит очень славно, — кивнула Марта.
      — Тогда зачем вы привели сюда столько копов? — возразила Елена.
      Полковник и его помощник одарили его долгим взглядом.
      — Да, — пробормотал Дорн Хорстен, — это интересная точка зрения. Устами младенца, как известно, глаголет истина.
      Его глуповатое лицо казалось теперь задумчивым. Он продолжал:
      — Я думаю, здесь можно провести историческую параллель с тем, что происходило на Земле несколько веков назад. Страны, которые на каждом углу кричали о своей приверженности к миру, добру и порядку, имели самые большие армии и самую многочисленную полицию. И наоборот, Нидерланды, или страны Скандинавии, например, не нуждались в подобной декларации, так как имели маленькие полицейские силы.
      Когда инспектор продолжил, в его голосе появилась нотка раздражения.
      — Простите меня. Мы, кажется, немного отклонились от темы. Я должен объяснить вам причину своего появления. Прошлой ночью было совершено преступление. Особенности этого преступления заставляет думать, что в нем замешаны инопланетники. Вы — инопланетники, одни из немногих, зарегистрировавшихся по соседству с местом преступления, и вы прибыли вчера с Земли, замешанной в этом преступлении.
      — Мать Земля? — потрясенно пробормотал Пьер.
      — Да, в последнее время до нас доходят слухи, что Мать Земля удивительно переменилась. Итак, ваша гостиница находится всего в миле от места, где совершено преступление, и вы прибыли с Земли.
      Доктор Хорстен сказал задумчиво:
      — Преступление… Когда оно произошло, мой дорогой инспектор?
      — Почти точно в 23.00, - ответил инспектор.
      Ученый попытался вспомнить:
      — Мне кажется, что у меня нет… Как там говорили в криминальных фильмах по Три-ди?.. Нет алиби.
      Инспектор посмотрел на своего помощника. Тот старательно записывал разговор. Елена продолжала следить за ним пристальным взглядом.
      — В 11 часов, прошлой ночью, вы были у нас в комнате. Вы ужинали вместе с нами, — напомнила Марта.
      — Да-да! — произнес Лоранс, вставая.
      — Вы правы, — сказал Хорстен.
      — Я ужинал вчера с семьей Лорансов, — произнес он, обращаясь к инспектору. — Значит, у меня есть алиби. Находясь здесь, я не мог совершить это преступление.
      Он снял свое пенсне и протер стекла.
      — Я очень люблю криминальные фильмы. Что именно случилось прошлой ночью? Серия убийств? Вооруженное ограбление? Может быть…
      — Может быть, они похитили национальное сокровище? — подхватил Пьер Лоранс. — Я представляю себе это. Банда с бесшумным оружием перебила всю охрану и…
      Инспектор утомленно закрыл глаза. К этому испанскому выражению агонии оперативники Секции «G» уже начали привыкать.
      Но тут вмешался Добарганес.
      — Пожалуйста, сеньор Хорстен, все было совсем не так. Сядьте, пожалуйста, — он усадил доброго доктора в его кресло и обернулся к своему начальнику.
      Полковник открыл глаза.
      — Мне донесли, — сказал он. — Что вы вчера жгли бумагу. Исследование пепла установило идентичность с теми бумагами, которые были похищены. Мне хотелось бы услышать ваши объяснения.
      Все, кроме Елены, посмотрели на него. Елена же с самого начала беседы не отрывала глаз от лейтенанта.
      Марта сказала:
      — Я действительно вчера ночью жгла бумагу.
      — Мой дорогой инспектор Соргум… — начал Хорстен.
      — Сегура, — быстро поправил его лейтенант.
      — Я уверяю вас, — продолжал Хорстен, — что на Земле существует множество различных типов бумаги. И среди них наверняка есть такие, которые дублируют ваши.
      — С другой стороны, — демонстрировал свои познания доктор Хорстен, — вы всегда можете допросить миссис Лоранс, используя… скополин… скополамин, вот. Сыворотка правды, а? Уверен, что вы сможете это сделать — вытянуть из нее каким образом она смогла выбраться с четвертого этажа вниз, похитить эти документы, вернуться обратно, и, спасая свою шкуру, сжечь их.
      Он посмотрел на Марту:
      — Моя дорогая миссис Лоранс, это вполне в духе этих криминальных фильмов. В довершение всего вам нужно было проглотить пепел.