Искушенные джентльмены - Соблазн в сапфирах

Кэрол не была уверена, какова будет реакция Эша на воровство в его доме, и все же у нее не было никакого желания узнать это. Он может ухватиться за эту возможность и избавиться от обременительного присутствия нежелательной шапероне – объяснение, которое даже старый мистер Блэкуэлл не оставил бы без внимания.

– Подсвечник стоял здесь, на туалетном столике, когда я ложилась спать. Не могу представить…

– О, бросьте, мисс! – Дейзи похлопала ее по плечу, чтобы успокоить. – Наверное, пока вы были в туалетной комнате, одна из горничных заходила поменять свечу и забыла отнести его назад. Ничего страшного, забудьте об этом.

– Спасибо, Дейзи. Ты права, конечно.

– Теперь вы уже одеты, но должны обещать мне, что впредь будете звонить, если вам нужно переодеться. А я распоряжусь на кухне, чтобы вам прислали сюда поднос с завтраком. Разве это не то, что должна делать горничная леди? Следить, чтобы ее хозяйке было комфортно.

– Да, конечно, Дейзи, но я не голодна. И все равно спасибо, теперь я понимаю, что в надежных руках.

Дейзи сделала книксен и вышла, пока Кэролайн не начала расспрашивать о порядках в доме, о ее жизни или о том, всегда ли мистер Блэкуэлл завтракает один и где его можно найти. Но она предпочла остаться одна.

Выйдя из комнаты, Кэролайн оглядела коридор, чтобы решить, в каком направлении лучше пойти. Каждое казалось заманчивым – с темными арками сводов и картинами на стенах.

Кэрол повернула направо и сразу же погрузилась в тишину дома, обычную перед штормом. «Несмотря на мои клятвы вести себя лучше, я думаю, только идиот может ожидать чудесного изменения наших характеров за одну ночь».

Каждый дом, так или иначе, отражает характер своего хозяина, его вкус, его интересы или их отсутствие, даже его душу. Поэтому Кэрол было интересно узнать, что дом Эша расскажет о нем. Однако портреты прошлых веков, картины и предметы искусства, казалось, не отражали ничего – все это были незнакомые лица, которые мало что могли рассказать о личности теперешнего хозяина.

Кэрол не рискнула заглянуть ни в одну закрытую комнату, а вместо этого отправилась вниз, на первый этаж, в кабинет, где он «инструктировал» ее относительно правил поведения. По пути она заглянула в открытую дверь и остановилась: комната, утопавшая в мягком голубоватом свете, влекла к себе.

Это оказался музыкальный салон с пианино и арфой у окна. И Кэрол задумалась: кто же играет на этих инструментах? Возможно, Эш приглашает неразговорчивых, покладистых леди на закрытые концерты для его собственного развлечения?

Эта мысль пробудила в ней неожиданный прилив ревности. Нет, ее нисколько не задевает, что нимфы Лондона играют для мистера Блэкуэлла. Кэролайн подозревала: все это из-за недостатка ее собственных талантов, и именно это задело ее самолюбие.

Мистер Годвин нарушил ее одиночество.

– Мисс Таунзенд, вы играете?

– О, боюсь, что нет. – Кэролайн повернулась, надеясь, что не выглядит виновато из-за того, что сунула нос куда не следует. – Музыка часто звучит в этом доме? Мистер Блэкуэлл играет?

– Его мать была музыкантшей и, надо сказать, весьма талантливой. Голос, как у соловья, всегда говорил мой дядя. Он служил здесь дворецким много лет назад и рассказывал потрясающие истории об этой семье. – Мистер Годвин покачал головой: – Но никто не играл здесь со дня ее смерти.

Кэролайн снова почувствовала себя виноватой, потому что так быстро вообразила худшее.

– Как жаль!

– Мистер Блэкуэлл просил меня уточнить, известно ли вам о дневном приеме, который он собирается посетить. Я велел Дейзи помочь вам приготовиться.

– Это звучит так, как будто я собираюсь на бой, – сказала она с улыбкой.

Мистер Годвин тоже улыбнулся:

– Я не стал бы ждать потерь, мисс Таунзенд, но должен заметить, что признаки войны зачастую имеют место на светских приемах.

– Китайский генерал Сан Тцу говорил, будто все войны основываются на лжи.

Теперь пришла очередь мистера Годвина рассмеяться.

– Видимо, он очень мудрый человек, если может посетить более чем один прием в день.

– Я не уверена, что достаточно сильна во лжи, чтобы одержать верх на поле битвы, но сделаю все, чтобы не опозорить моего хозяина. – Кэролайн медленно продвигалась к главному вопросу, который засел в ее голове. – А где сейчас мистер Блэкуэлл?

– Он завтракает в спортивном клубе, мисс. У него и мистера Резерфорда обычная встреча, но он скоро вернется, чтобы самому приготовиться к предстоящей битве – или, яснее сказать, приему у миссис Фицджералд.

– Я понимаю. – Кэрол глубоко вздохнула. – Тогда, может быть, вы проводите меня в библиотеку мистера Блэкуэлла? Если таковая имеется в этом доме?

– О, конечно, прошу вас сюда! – Кэрол шла за мистером Годвином, едва сдерживая эмоции. Дворецкий дал ей информацию о местонахождении своего хозяина, и она была благодарна ему за это. Ее первой мыслью было отругать несносного шалопая, сбежавшего назло ей после их ссоры, но, увы, возможности шапероне были ограничены.

Мистер Годвин остановился перед тяжелой резной дверью.

– Это здесь, мисс Таунзенд.

– Мистер Годвин, можно я спрошу… наверное, это покажется несколько странным, но… – Кэрол колебалась, не желая оскорбить дворецкого, но решила не отступать без борьбы.

– Я, разумеется, готов ответить на любой ваш вопрос, мисс Таунзенд, – дипломатично ответил он.

– Если бы я узнала пораньше, что мистер Эш намеревается уйти из дома, это бы… было очень кстати.

Мистер Годвин покачал головой:

– Боюсь, что должен разочаровать вас. – Он толкнул дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед. – Может быть, вам лучше обсудить этот вопрос с вашей горничной?

«Дейзи? Но почему Дейзи должна знать о приходах и уходах Эша?»

Прежде чем убедиться, что она поняла его, Годвин вежливо поклонился и исчез в коридоре.

Кэролайн прикусила губу, понимая, что ее возможности действительно ограничены. Расспросы Дейзи вряд ли приведут к успеху, но если не делать ничего, то это приведет к провалу миссии, которую возложил на нее старый мистер Блэкуэлл.

Эш вряд ли смирится с участью заключенного в собственном доме, но она должна найти способ заставить его выполнять взятые на себя обязательства. И все же просить персонал шпионить за ним… Кэрол совсем не нравились такие способы.

«Господи, дай мне силы!»

Глава 4

Эш ждал Кэролайн в нижней гостиной. Им предстоял первый выход в свет, и он не знал, что его ждет. Утром, после странного происшествия ночью, он сознательно избегал встречи с ней и, волнуясь, размышлял, помнит ли она что-нибудь об этом?

«Нет, конечно, она ни за что не признается. И надеюсь, ей не в чем признаваться. Было бы прекрасно, если бы все происходило помимо нее. Господи, какой странный поворот в этой и без того невероятной истории!»

Эш взглянул на часы на столе, размышляя, не зря ли он тратит время. Может быть, она собирается сослаться на головную боль или еще какое-нибудь недомогание, что позволит ему отказаться от мучительного процесса предстоящего приема? Вряд ли ему стоит рассчитывать на подобную милость, и скорей всего улизнуть не удастся.

– Простите, что задержалась, – сказала Кэролайн, появившись в дверях. И Эш мгновенно сделал нейтральное лицо. Теперь не было никакого намека на чувственность, которая так нервировала его ночью. Кэролайн нарядилась в скромное темно-синее платье из тусклого хлопка, волосы зачесаны ото лба и собраны на затылке в тугой узел – невозможно было представить, что это та самая женщина, которая ночью лишила его сна. «Это платье, оно серое или синее? Черт, мы ведь отправляемся не на похороны! Или у этой женщины одно-единственное платье, которое нельзя квалифицировать иначе, как непривлекательное и тусклое?»

– Большинство женщин обожают проводить время перед зеркалом, забывая о времени. Для них самое важное убедиться, достаточен ли румянец на щеках… Вы, оказывается, пунктуальнее, чем я ожидал. – Эш заложил руки за спину, размышляя, не стоит ли ему отправить ее наверх и попросить переодеться? Однако здравый смысл заставил его отказаться от этой идеи. Кэрол презрительно фыркала в ответ на его предостережения, так что все к лучшему, пусть мисс Таунзенд испробует на себе жестокие укусы представителей светского общества. «Бедняжка! Она сама дает им пищу для этого!» Их ждет леди Фицджералд, не женщина, а настоящий дракон, и Эш готов поспорить на свою лучшую лошадь, что, едва взглянув на Кэролайн в этом уморительном наряде, ее примут за прислугу и попросят полить цветы.

– Вы, мистер Блэкуэлл, слишком недооцениваете женщин. – Кэрол натянула перчатки и потуже затянула пояс плаща. – И на мой взгляд, это большая ошибка.

Ясно как день, что его шапероне ничего не помнила о ночном происшествии, пока готовилась к поездке в карете.

– Надеюсь, мои слуги сделали все, чтобы вы чувствовали себя уютно и провели спокойную ночь в чужом доме?

– О, даже больше, – отвечала она, – они просто с ног сбились, желая угодить мне.

«В отличие от их хозяина». Эш подал ей руку, чтобы проводить к карете. После сегодняшнего выхода, несмотря на его отношение, отступление станет невозможным. Эш был человеком слова, хотя и никогда не находился в положении испытуемого. Для него это столь же невероятно, как для этой девушки предстоящая встреча с леди Фицджералд. Злая досада больно ужалила его. Эш смирился с желанием деда, но не собирался благодарить мисс Таунзенд за то, что она взялась за это дело.

«Настоящий джентльмен найдет способ сдержать данное слово и защитить леди. Но я слишком хитер, чтобы, желая избавиться от нее, не воспользоваться возможностью позволить кому-то другому стать виновником ее отъезда».

Эш задержался у дверцы кареты.

– Доброта не то качество, которым обладает леди Фицджералд. Если хотите, мы можем выбрать другое место для вашего первого выхода в свет.

Брови Кэрол вопросительно приподнялись, затем она гордо вскинула подбородок.

– Я предпочитаю, чтобы мы не опоздали, мистер Блэкуэлл.

Слишком щедро для благодарности.

Прием у леди Фицджералд обещал быть достаточно скромным. Всего тридцать гостей, не больше. Сама хозяйка воспользовалась возможностью показать свои новые живописные приобретения, но Кэролайн не увидела ничего нового в банальных пейзажах и странной картине, изображавшей греческий монастырь с фонтаном в центре. Кэрол даже не узнала скульптуру богини, на голову которой все время капала вода, и вообразила, будто это позорная судьба свергла ее с горы Олимп, превратив во влажный насест для голубей, что и было увековечено на холсте.

– Леди Фицджералд. – Эш подвел Кэролайн к худой пожилой даме, утопающей в ворохе кружев и лент элегантного платья. – Позвольте мне представить вам мою подопечную, мисс Кэролайн Таунзенд из Бостона. Она недавно прибыла в Англию, и вы первая, с кем я спешу познакомить ее, ибо никто не сравнится с вами в великодушии.

– Каков льстец! – смеясь, проговорила леди Фицджералд, в то время как ее щеки порозовели, как у школьницы. – Естественно, я… – ее взгляд обратился к Кэролайн, и стало ясно, что в этот момент великодушие покинуло ее, – рада.

В этот момент Кэролайн чувствовала себя овечкой, которую взвешивают и измеряют, прежде чем отвести к мяснику.

– Рады? Возможно ли? – воскликнула Кэролайн. – Как такое может быть? Уверена, что не представляю собой ничего, что могло бы порадовать такую леди.

Кэрол услышала несколько удивленных звуков в ответ на свои слова, но на лице леди Фицджералд появился искренний интерес.

– Это правда, меня трудно чем-то удивить или обрадовать, но ваш юмор очень мил.

– Вы слишком добры, ваша светлость.

– Никогда! Я слишком горжусь своей репутацией, которую не просто удержать в моем возрасте. – Она повернулась к Эшу: – Вы сказали «ваша подопечная»? Так вот что заставило вас вернуться к нам, мой дорогой мальчик? Но если причиной тому эта девушка, то почему она так одета? И не сочтите, будто я не хотела бы похвастаться каждому знакомому, что среди первых заметила ваше красивое лицо и поняла ваш образ жизни.

– Я не отшельник, леди Фицджералд, – отвечал Эш без всякого юмора.

– Нет, конечно, вы не отшельник, во всяком случае, не на длительный срок, – сказала леди Фицджералд, улыбаясь Кэролайн. – И женщины Англии за это перед вами в долгу.

Кэролайн едва не рассмеялась, когда Эш состроил жалкую гримасу, стоя позади вдовы.

– Все женщины Англии? Я не представляла, что мистер Блэкуэлл пользуется такой популярностью.

Леди Фицджералд рассмеялась так заливисто, что заставила других гостей неуклюже присоединиться к ней.

– Я очарована, мисс Таунзенд! Совершенно очарована! Вот вам моя рука, и пойдемте-ка, я покажу вам мой салон, а тем временем вы подробнее расскажете мне о мисс Таунзенд из Бостона.

Послушно взяв руку леди Фицджералд, Кэролайн нежно держала ее, боясь причинить боль такой деликатной даме.

– Боюсь, это скучная тема для разговора, миледи. Лучше бы вы рассказали мне о себе!

– Глупости! Что касается меня, то обо мне всем все известно, тогда как вы, моя дорогая, для всех загадка. Поэтому… – Она отвела Кэролайн в сторону. – А вы, случайно, не квакерша[2], мисс Таунзенд?

– Что… простите?

– Извините меня. Но ваше платье? Мое первое впечатление, что вы в глубоком трауре, но тогда вы бы не пришли сюда, не так ли? – Леди Фицджералд снова рассмеялась. – И тогда я подумала, наверное, вы глубоко религиозны.

Леди Фицджералд хлопнула в ладоши, словно аплодируя собственной проницательности.

Кэролайн мгновение смотрела на нее и затем поняла, что радость этой дамы абсолютно искренняя и в ее словах нет ни намека на желание унизить ее. «О Боже! Я действительно выгляжу как квакер».

Кэрол покачала головой:

– Ваша логика безупречна, я тоже замечала, что, если человек принадлежит к какому-то течению религии, он одевается как-то особенно – и я, к сожалению, неосознанно действую так же. – Кэрол улыбнулась, уверенная, что леди поняла ее. – Кажется, я совсем не разбираюсь в моде. И боюсь, леди Фицджералд, мои вкусы слишком примитивны даже для квакеров.

Леди Фицджералд покачала головой:

– Никогда не слышала, чтобы квакеры избегали кого-то из-за недостатка атласа, но что за странная удача, если вам удалось это!

Кэролайн поспешила ответить, стараясь, чтобы ее голос не содержал намека на неодобрение, просто чтобы выпутаться из этой неловкой ситуации:

– Продавец в Бостоне заверил меня, будто скромные приглушенные тона всегда в моде, но сейчас я думаю, что, наверное, неправильно поняла его. – Кэрол пожала плечами. – Но может быть, это к лучшему? Английские леди такие элегантные, я все равно не смогу соперничать с ними.

– Какой несносный вывод! Вы не только можете соперничать, но и должны, – с уверенностью возразила леди Фицджералд, – что касается их, то, поверьте мне, они без колебаний станут безжалостно соревноваться с вами.

– Я не знаю, как девушка, которую приняли за квакера, может нарушить спокойствие стольких прелестных леди, ваша светлость.

– Ах! Юность побеждает благоразумие, мисс Таунзенд! Вы разворошили осиное гнездо, ибо этот великолепный мужчина не спускает с вас глаз. Они готовы растерзать каждую женщину от шестнадцати до шестидесяти, лишь бы стать чуть ближе к нему.

Кэролайн вздохнула и покачала головой:

– Незавидный приз за расцарапанное лицо!

– Вы не собираетесь бороться, чтобы разогнать их? – спросила она.

– Я уверена, что не имею права делать это, леди Фицджералд. Но я не принесу в жертву собственное достоинство ни одному мужчине, особенно такому. – Кэролайн бросила взгляд на дендрарий, где прогуливался Блэкуэлл, делая вид, что любуется кустами роз.

– Расскажите мне о ваших интересах, мисс Таунзенд, – предложила леди Фицджералд.

– Меня интересует образование, то есть идея о всеобщем образовании и университетах для женщин. – Кэролайн улыбнулась.

– Всеобщее образование? – удивленно повторила леди Фицджералд.

– Это основа всякой демократии, только образованный народ способен понять свою власть.

– Я ждала, что вы расскажете что-то о своих интересах в области ботаники или искусства, но что за шокирующее открытие принимать реформатора у себя в доме! – Взгляд леди Фицджералд исполнился настоящего изумления. – Мой последний муж был бы взбешен.

– Извините меня, если…

– О, не извиняйтесь! Все, что приветствовалось, всегда огорчало Джорджа. Но я не подозревала, что американские девушки настолько умны! – воскликнула леди Фицджералд. – Что ж, вы, должно быть, ощущаете себя представителем своей страны? Вы обладаете смелостью, мисс Таунзенд, играть рабочую лошадку.

– Спасибо, леди Фицджералд. Смелость всегда двойственное благо, я клянусь, что меня чаще бранили из-за моих манер, нежели поощряли. Но я решила не изменять себе, несмотря ни на что.

Примечания

1

Обычно пожилая дама, сопровождающая молодую девушку на балы и приемы.

2

Христианское протестантское течение, отвергающее внешние формы религиозности.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.