Раиса покачала головой.
      - Нет, ошибаешься. Не самозванка, а самая что ни на есть настоящая наследница Мака Симона. Меня зовут София Симон.
      - Ерундень, - мотал головой слегка оклемавшийся стрингер. Кол в теле наконец рассосался и он смог двигать конечностями, - ничего не понимаю! Пусть мне объяснит кто-нибудь, что здесь происходит.
      - Сейчас объясню, - вышел из задумчивости капитан Смоковницын, - все наши теории были до сих пор ошибочны, за исключением нескольких моментов...
      - Хватит, Петя! - оборвала его девушка, назвавшаяся Софией, - мне надело слушать ваши домыслы и бредни, что сочиняли столько времени, давайте принимать за данность, что я здесь, вы в моих руках, в моей воле, хочу казню, хочу милую...
      - Нет уж позвольте, - зашелся капитан, - я должен выстроить версию, завершить расследование...
      - А я хочу знать, где выжига Лярвин! - не мог угомониться Арутюнов, отвечай мне, непослушная!
      Раиса - София как камень бросила в него убийственный взгляд.
      - Уничтожить? - сверху опять прозвучал гулкий вопрос, на этот раз повторенный неоднократно внезапно возникшим многохоровым эхом.
      Все от неожиданности эффекта стали оборачиваться по сторонам. Оказалось, что светлое одеяло спало, в помещении несколько потемнело и, как ни странно, улучшилась видимость. Теперь отчетливо стало видно, что в центре необъятного зала находится большой постамент, нагруженный всевозможной аппаратурой, а за ней, среди массы дисплеев, блоков, проводов, и технических кишок, выпадающих из приборов разных видов, восседало худое, длинное тело без головы.
      Из того места, где должна была располагаться шея, струились бессчисленные тонкие яркие нити, соединяющие бездыханное, так казалось, тело со множеством вертящихся вокруг него человеческих голов в круглых банках аквариумах. Они и повторяли шлепающими губами: "уничтожить? уничтожить? уничтожить?"
      У Вени в груди снова забурлила жаркая кровь. Он толкал Петра и Маргела, в негодовании указывая на прозрачные летящие по кругу баллоны и причитал гневно:
      - Ну что это порядок? Что сотворили? Скольких в расход, а?.. Нехристи!.. Где души, души где, я спрашиваю?..
      - А ты что в церковь свечки ставить устроился? - холодно с жестянцой бросил ему Смоковницын из-за плеча.
      - Не в церковь, конечно, - пролепетал Веня, - а телевидение брошу, за картинками о человеке забываешь...
      - Ну-ну, - присоединился к ним Маргел, - так. Вот парят они в колбах, и лики вроде светлые, а ясно, что уже чужие, не с нами, и что у них там наворочено...
      Веня охнул. В пролетевшей мимо банке он разглядел знакомые черты странной девушки Марины, а в следующей отца ее - Поликарпыча.
      - Сто-ой!!!- заорал он, - стой, урод бестолковый, тормози карусель!
      Веня, не особо соображая, что делает, снова сломя голову бросился вперед, ухватил за плечи Раису, единственную, похоже, кого слушал техногенный божок Фоваос, встряхнул как следует, и вновь в него полетел крепкий разряд, но божок обмишурился маленько и молния сквознула по плечу, не навредив стрингеру. Только кожа зачесалась.
      - Останови! - тряс он Раису, - пусть вернет мне вон тех!... Пусть вернет...
      Хозяйка подземного мира махнула как-то рукой и вся огромная тысячеголовая система замедлила ход, повернулась вспять и Марина, и Гениаслав Поликарпыч медленно, словно нехотя вернулись обратно.
      Веня разрыдался безудержно, как оскорбленный на век младенец.
      - Ну что, что... - пытался успокоить его Смоковницын.
      - Тело ее, - причитал Веня, - тело ее убили, такое тело!.. Что осталось?..
      Марина вскинула веки, очи засветились красным. Колба покачивалась, играла пестрыми огнями, соцветья сливались в круг, вспыхивая над несчастной разноцветной мозаичной цепью, что не сковывало ампутированную верхнюю, завершающую часть тела, а напротив, будто высвобождала ее из ограниченного пространства и венчала пухлым овалом, нимбом, одним словом.
      Любовники гдядели друг на друга, Веня с мелкой слезинкой, а Марина широким, упокоенным взором.
      - Веки мои! - простонал Поликарпыч, он то же завершил витиеватое обращение по орбите и подлетел вплотную к стрингеру, - открой мне..
      Веня засуетился, засучил руками, заскреб пальцами о банку.
      - Как?..
      - Вдарь! - молвила глава.
      Стрингер тихонько стукнул по сосуду. Глаза Гениаслава Поликарпыча дернулись, но не открылись.
      - Не дрейфь, вруби как в поршень!
      Веня, окстившись, дал кулаком, что есть мочи, представив, что посудина расколется, разлетится вдребезги. Но сосуд выдержал. Затрясся. И у Поликарпыча взлетели ресницы вверх, а бесполезные до сих пор зрачки вспыхнули алым губительным светом.
      - Вижу! - воскликнула голова, - все вижу!
      - Как же вы? - спросил Веня.
      - Тело тлен, - сказала Марина, - дрянь - тело. Разум спит, тело царствует. Мне жаль вас...
      - Мозги, мозги! - кричала голова Поликарпыча, - шевелить ими надо, сам видишь, как прозрение дается... С трудом! Надо лишнее отсечь, что бы основное заработало, вот какой поршень!
      - Процессоры, - пояснила Раиса - София, - обыкновенные процессоры. Но они счастливы. Что еще надо?
      - Братец мой, - скрипя суставами, как ржавыми железками, вмешалась чиновница, - решил, что одна голова хорошо, а...
      - Тысяча лучше! - подхватил Смоковницын, - как только додумался! Эксперименты над людьми запрещены.
      - А никакой это не эксперимент, - возмутилась чиновница, уперев кочерги - руки в бока, - какой же это эксперимент? Он человеков спасает, кто они были? Шалава и прожектер, а теперь? На Бога работают! Ангелы...
      Она любовно погладила склянку костлявой пятерней.
      - Марина! - крикнул в отчаянии Веня, - ты же любила меня!..
      - Любовь ущемляет личность, урезает разумные возможности организма... ответило красивое лицо.
      - Напридумали белеберды путаники, - высказался Смоковницын, - так что же госпожа Раиса - София Симон, вы историю закрутили, ради безумной машины этой? Какого черта вам смута потребовалась?
      Раиса дала отмашку, организованная система тронулась с места, постепенно набирая скорость, снова закружились черепушки по орбитам. Все быстрей, быстрей. Пути тысячи элементов не пересекались, каждый двигался по своему определенному курсу, а в целом выходило конфигурация яйцевидной формы, и если не приглядываться, что там внутри его, то громадное образование так и выглядело - яйцо-яйцом.
      - Капитан, - назидательно начала хозяйка положения, - вы гипотезы строите будто не жили... Зачем виноватого ищете? Подумайте, что все вокруг естественным путем движется, может быть тогда и построите разумные версии.
      - Ты мне басни хватит разводить, - сорвался вдруг Арутюнов, - кто ты такой, чтоб жизни капитан учить, меня учить еще попробуй!..
      Смоковницын понял, что Арутюновский акцент зависит от степени его волнения. Сейчас Маргел Юросович был взбешен чрезвычайно, и лез из него нерусь, лез невозможно, все спутал и падежи, и ударения.
      - Где Лярвин? Мне отвечай, я твой приказывал!
      Раиса ядовито ухмыльнулась. Ладно у нее это получается, заметил Петр, хорошая школа.
      - Лярвин, - промолвила ехидно женщина, - невесту ищет.
      - Где ищет, куда ищет?..- не успокаивался Арутюнов.
      - А ищет он ее, - тянула испытательница нервов, - где и положено, за Кольцом Золотым в Кремлевских башнях!
      - Значит вы обманули Лярвина? - продолжал приставать капитан, - Вы стравили его с Кремлем!.. Для чего? Для чего вам конфронтация? Зачем мы здесь?.. Ах, я кажется догадываюсь!.. Мы мешали вашему плану!.. Что вы за женщина!.. Вам не отмыться от чудовищных преступлений, помните!..
      - Успокойтесь, капитан, я не виновна! - ответила обвиняемая, - я уже сказала, что все произошедшее - игра случая, и не более того...
      - Вот так игра случая! - возмутился Смоковницын, - столько людей ухайдокала, игра!..
      - Что вон там? - завопил неугомонный Арутюнов, толстым пальцем тыкая в мимо несущуюся сеть человеческих голов, - что там, я спрашиваю? Что?
      Все присутствующие невольно подались энергичному порыву Маргела Юросовича и обратились в указанном им направлении. Там, среди скользящих в пространстве унылых лиц, в глубине плотно сотканных орбит бился, как сердце, напряженно пульсировал радужным разноцветьем крохотный, в сравнении с окружающей его глобальной системой, ничем вроде непримечательный яйцевидный комочек.
      Однако, словно магнитом, он моментально приковал к себе внимание людей. Смоковницын долго не мог разобраться, что заставляет его пристально вглядываться в сторону неизвестного объекта, когда необходимо, как можно быстрее довести расследование до конца, и постараться предотвратить безумный набег Лярвина на московитов.
      Но он все смотрел и смотрел. А радужное яйцо росло, росло, росло...
      "Ах, вот что!" - понял капитан, - "оно ведет себя, как живое, завораживает...".
      Петр огляделся, - оторваться от зрелища стоило огромных усилий, - и выяснил, что не только он, но и остальные вперились в удивительный объект и, не отводя глаз, наблюдали за его неясными метаморфозами.
      Милиционер тряхнул что было сил замершего рядом с ним Арутюнова и не ошибся - тот моментально вывел из комы других.
      - Нехренаська! - проорал он надрывно - нехренаська!
      Завороженные очнулись. Стали тереть глазницы, странно друг на друга поглядывать. Зрелище определенно воздействовало на психику. Даже страшная чиновница, условно принадлежащая к роду человеческому, оказалась подвержена загадочной магии, и долго трясла крысиной башкой на шейной нитке, стараясь очухаться.
      - Да, - наконец подтвердила Раиса - София, - нехренаська. Но мне не импонирует это просторечное наименование, гораздо более благозвучней и лексически точней называть его яйцом последнего дракона, или смертью Кощея.
      - Ты выкрала его! - заявил Арутюнов, - сумасшедшая, что ты сотворила!.. Ты не знаешь последствий. В нем - жизнь этноса! Популяции!
      - Ну, во-первых, - спокойно начала отвечать София, - я не воровала, а честно приобрела его у президента страны. Во-вторых, никто не знает, что из себя представляет данный объект. Кроме легенд, поверий, и обычных сказок, сочиненных столетия, а может быть тысячелетия назад, нет никакой информации. А сейчас мой добрый хакер Фоваос, его я еще не представила почтенной публике...
      - Можно просто Фова, - встрял сверху гулкий бас, - я не претендую на важность!
      - Родной брат вот этой бедной девушки, - София кивнула в сторону чиновницы, та изошлась в поклонах, - любезно согласился помочь мне в необычном исследовательском проекте. Фова, как вы заметили, уже провел над собою ряд экспериментов и добился прекрасного результата. На базе своего тела он собрал невероятно мощный, продуктивный компьютерный блок, который не имеет равных, пожалуй, во всей Вселенной.
      - И не только на своей базе, но и на чужих базах... - заметил Веня.
      - Вы правы, - как ни в чем не бывало продолжала София Симон, - пришлось использовать дополнительные средства. Людские мозги, я говорила, в нашей системе играют роль обычных процессоров, только невероятно скоростных. И еще их преимущество перед традиционной техникой - они наделены фантазией, а Фова фантазии может реализовывать в реальность.
      - Как яйцо у тебя оказалось, гадина подколодная, - внешне спокойный Арутюнов кипел, бурлил, как Каспий в непогоду.
      - За него я должна президенту состояние Елены Симон, - произнесла холодно виновница скандала.
      - Что-о? - изумилась Елена, - и как ты собираешься расплачиваться?
      - Я думаю, что теперь за меня расплатиться Игорь Парисович Лярвин, по-прежнему невозмутимо докладывала хладнокровная женщина. - огнем, так сказать, и мечом расплатится. К сожалению мой план сорвался, иначе все бы прошло без сучка и задоринки.
      - Объяснитесь, подлая женщина, объяснитесь, - требовал Смоковницын, вы хотели убить еще и Елену?
      - Если бы хотела, уже убила бы. Вы капитан все время делаете поспешные и неправильные выводы. Предположения, посылы вроде верные, а выводы ошибочные. Зачем мне убивать Елену, если достаточно было заменить ее на венчании у аналоя.
      - И вы замуж за Лярвина собрались? - крутил головою Веня.
      - Нет, конечно, - продолжала София все таким же ровным голосом, только фиктивно, мне были нужны ее документы. Я же не хотела обманывать президента. Он доверял мне, точнее - ей.
      Одна Симон, черная, ткнула пальцем в другую, рыжую. Елене стало плохо, она зашаталась и едва не рухнула на пол, чиновница успела подхватить ее обмякшее тело. И Веня бросился на помощь, совместно уложили красавицу в сторонке, стрингер стал обмахивать ее совершенное, очень бледное личико носовым платком не первой свежести.
      - Ироды, иуды, - бормотал он, - только и могут, что людей коверкать и курочить.
      - Так, так, - Смоковницын широко зашагал по просторной зале, значит-ца вы, госпожа София Симон, пользуясь внешним сходством с вашей сестрой, обманом, вымогательством заполучаете себе историческую реликвию...
      - Я купила! - стояла на своем женщина.
      - Но обманным путем хотели присвоить себе чужие капиталы!..
      - Не чужие. Они такие же мои, как и ее, - парировала София, - отец не успел оставить завещания. Все перешло ей, только потому что мне доказать своих прав по закону невозможно. А подозреваю, что известная вам гражданка ускорила смерть папаши. Это было в ее интересах...
      - И в интересах государства, - добавил Арутюнов.
      - Что? Что это значит? - не поверил услышанному Петр.
      - Операция по устранению Мака Симона была поручена мне, - признался Маргел Юросович.
      - Ах, вот оно что! - оживился Смоковницын, - Учитывая, что почерк убийства Симона Мака и Полтинного идентичен, я предполагаю, что...
      - Капитан! - одернула его София, - вы опять торопитесь с выводами. К смерти Полтинного ФСБ не имеет никакого отношения. Он... - она помедлила, сам умер... погиб от любви.
      - Что?.. Что за чушь!..
      София тяжко, словно заново переживая роковую ночь, несколько раз взволнованно вздохнула.
      - Чтобы провернуть операцию с яйцом Кощея, мне нужна была помощь Полтинного, - стала неторопясь объяснять, - я с ним встретилась на набережной... мы договорились о том, кто и как мне поможет задержать Елену. А после он задохнулся в любовном экзтазе. Нить от креста перетянула горло. Я не заметила сразу. Пришлось вместе с верным Захаровым бросить его в речку, следы замести.
      - Вы хотите сказать, - недоумевал капитан, - что позвонили ему из управления, назначили встречу... И справляли торжество похоти... в обмен на помощь в похищении Елены.
      - Ну да!..- София сложила губки обаятельным бантиком. Так она делала в управлении на службе, многие опера из-за этого голову теряли.
      - А коньяк? А труп Захарова?
      - Коньяк я прихватила для лейтенанта, он бедолага сутками дежурил, не просто работать городским бомжом, вот и захотелось человека порадовать?
      - Какая забота! - усмехнулся милиционер, - материнская!
      - А коньяк в тот вечер принес Голованный, слаб старик до коньячка... У него в подвалах целый склад чеченского "Вайнаха" хранился...
      Петр победно вздернул подбородок, происхождение хмельного напитка он установил верно. Ну почти верно.
      - Я торопилась в Москву, Захаров пообещал отогнать машину Крохобора подальше... и не успел. Я была уже в дороге, когда вот он - она кивнула на Арутюнова сообщил, что и Захаров мертв. Его убили подонки - ученики соседней школы. Увидели машину, бомжа, ну и ...
      - "Джип" они хотели угнать, но не сумели, а потом испугались - облили все бензином, тут я их и спугнул, - хмуро сообщил Арутюнов, - хотел сам все уладить, а появился старик пьяный, взял дурак и позвонил в комиссариат.
      - А взрывчатка? Откуда взрывчатка? - сипел огорошенный капитан.
      - Я на всякий случай заложил, - признался Маргел, - не хотел взрывать, а ты меня сам под локоть толкнул, оно и сработало... А там как раз девушка сидел!...
      Петр готов был умереть. Сердце толклось как лишнее между ребер. Ему стоило больших трудов собраться с силами. Сосредоточившись он решился на обвинительный приговор.
      - Госпожа Симон, - произнес он твердо, со сталью в звуке, - я обвиняю вас в покушении на Елену Симон и уничтожении...
      Обвиняемая зашлась в хохоте. Хохот полетел по залу, превращаясь в звон, захотелось заткнуть уши, такой он был пронзительный и противный. Даже Арутюнов поморщился.
      - Не торопись, капитан, - отсмеявшись говорила София, - ой, не торопись! Нет здесь преступников, повторяю, дорогой мой Петр, - естественный ход событий - причина неурядиц. А я может и больше всех пострадала. Я хотела перехитрить систему, но получилось, что, как говорят военные, вызвала огонь на себя!
      - Бред! - сказал Смоковницын, - не выкручивайтесь пожалуйста. Чистосердечное признание и все такое прочее..
      - Через людей Ивана Полтинного я проникла к президенту под видом своей сестры, - спокойно продолжала София, не обратив никакого внимания на замечание милиционера, - смогла убедить его передать мне бесценное яйцо. Ведь он боится за власть свою, трон под ним давно дрожит. Не начало века. А правит тот в России, у кого нехренаська за пазухой!
      - Матрица, блин! - высказался Веня.
      - Вовсе нет, гораздо хуже, в смысле круче, самая совершенная система управления и организации, какую я встречал, - прогремело сверху, - как операционщик заявляю, яйцо - не матрица. У него другой принцип действия. В данный момент я разгадываю его сущность, просчитано несколько сот сикстиллионов мегабайт, осталось еще тысяча...
      - Не путай, не путай, - замахал руками на компьютерного божка Смоковницын, - вращаешься себе и ладно. Дальше, Софья, дальше!..
      - Президент не догадался, что я - не она, - Софья кивнула на сестру, я хорошо сыграла роль. За яйцо, то бишь за власть, пообещала все зарубежные счета, землю, недвижимость. А ему только б вырваться из Кремля, он все готов отдать. Сделка выгодная. Ведь могут просто забрать нехренаську, а взамен фиг, как у нас принято.
      - Не верю! - заявил Смоковницын, - ведь он страну продал!
      - Ай, какая разница, - поморщилась София, - важно, что кто-то сдал нас его окружению. И был приказ - уничтожить Симон! Елену.
      - Лярвин знал об этом, догадывался, подозревал Полтинного - задумался капитан, - похоже, что Иван Исаевич играл двойную роль, и вам помогал, и другим подсоблял, да не вовремя скончался...
      - Не знаю, - сказала София, - у меня все прахом пошло. Я ехала в последней машине. Охрана была подкуплена, на трассе нас должны были поменять местами, а тут налет, трупы, Лярвин появляется... К ней подсаживают опера... В общем все у нас срывается. Пришлось идти на крайние меры, устраивать аварию. Мы сбиваем машину Симон, колем им анропототин, после него ничего не помнишь. Елену быстро прячут, пока Лярвин не сообразил что к чему... Вроде все выравнилось, прошло... А в Янске он меня распознал! Чего только я ему не обещала, чтоб замуж взял под видом Симон... ни в какую! Верни Ленку ему и все!
      - Я же тебе говорил, что он лубил ее, лубил! А ты не верил, не верил ехидно лопотал Арутюнов, - а устранить Елену там, - он поднял глаза к небу, точнее к белому потолку, - давным-давно решили. И министр обороны хотел, и наш шеф хотел, и командующий округом хотел, и министр МВД хотел, и даже министр культура хотел...
      - Почему? - совсем сник Петр, его проницательность больше ничего и никого не проницала.
      - Надоела, - сказал Маргел, - все плачет, все стонет, надоела.
      - Трудная та выдалась ночка, - вздохнула Симон, - Троим отдалась понапрасну, и вышла дуля голая. А ведь враз могла бы и красивой, и богатой со властью в кармане победно шествовать!
      - Так вы не думали делиться с президентом? - изумился Веня.
      - Ой, мальчишки, не знаю, думала - не думала. Сначала думала, потом перестала, как бомбы чуть ли не на голову посыпались. Какая разница! Все изменилось уже. Лярвин из-за той дуры, - кивнула в сторону сестры, - с Кремлем дерется. Яйцо есть, а что за сила в нем неизвестно... И что с вами со всеми делать, не знаю.
      - Значит, нас сюда сволокли по вашему приказу, - догадался Петр, - но кто? Люди Полтинного?
      - Ну зачем, для простых комбинаций у меня свои бандиты имеются. Вы капитан всех на роль Коленвала перепробовали, а про меня не подумали, улыбнулась София, - конечно, кто я для вас - незаметная девчушка, так секретутка... А я, ребята, атаманша!
      Маргел Юросович побледнел и упал. Вениамин бросился теперь приводить в чувство крепкого мужчину.
      - Боже мой! Боже мой! - схватился за голову Смоковницын, - немыслимо, невозможно, да как же это?..
      - Последний мегабайт информации, - громогласно сообщил Фова, последствия непредсказуемы.
      Хомопроцессорная машина завертелась еще быстрее. Мчащиеся мимо людские лица соединились в одну - единую белую полосу, постепенно трансофрмирующуюся в большое желтое пятно, свист и ветер выдавали чудовищную карусель, а взгляд уже не различал движения.
      - Где ваши люди? - прокричал Смоковницын, надорвав связки. Из-за невозможно возросшего шума человеческий голос звучал слабее комариного писка.
      - С Лярвиным! - крикнула в ответ София, порывы ветра трепали ее черную шевелюру, несмотря на утерянное сходство с принцессой мира, женщина выглядела очень привлекательно, Смоковницын даже растерялся от симпатичности преступницы, как это часто случалось с ним в управлении.
      - С Лярвиным, - продолжала кричать София, - он выступил в поход за Еленой, дурачинушка, а я помогла.
      "Коварство и любовь, - шептал Смоковницын, - коварство и любовь - вот естественный ход вещей!"
      С электронным богом творилось неладное. Он несколько раз пытался что-то сообщить, но рождал лишь хрипящие корявые звуки, дар речи его пропал, как не было. Вся полуживая суперконструкция содрогалась от внутренних ужасных толчков, головы продолжали нестись вокруг, но многие срывались с орбит и с выпученными глазами разлетались по зале. Находится поблизости с Фоваосом стало опасно, Веня пару раз едва успел отстраниться от сорванных с орбиты черепов, они просвистели совсем рядом как чугунные ядра, лопаясь с треском от ударов о стены.
      Люди с трудом удерживались на ногах. Шум перерос в грохот, а ветер в ураган. Тучи пыли поднялись в зале, дышать стало трудно. София пыталась остановить вышедший из-под контроля механизм, утерявший всякие божественные черты, и существом своим напоминающим более загулявшего дьявола. Ничего не вышло. Хакер стал неуправляем.
      - Где выход? - тряс Петр за плечи Софию, - куда идти?
      Но женщина упрямо молчала.
      - Мы погибли, - шептал Веня, - не спастись.
      Дочь чиновника заметалась по помещению, кричала, что дверь рядом, нужны ключи - карточки, которые куда-то унесло, но было поздно. Конструкция набухла, затряслась, внутри ее клокотало, бурлило, что-то трещало и лопалось, неистовый гуд нарастал, бесконечное эхо трепало барабанные перепонки так, что, казалось, вот-вот они разорвутся в клочья, постамент ходил ходуном, и наконец, рухнул. На миг востановилась редчайшая тишина. Будто все кончилось. Только черепок покатился где-то, постукивая.
      Взрыва потом никто не услышал. А картина предстала красочная. Не описать. Раздувшееся яйцо - нехренаська выкатилось, вибрируя, из-за пыльных туч, остановилось, как бы в нерешительности, и пыхнуло нестерпимыми лучами во все стороны. Исчезли твердые опоры, земля разверзлась, все-все исчезло, нахлынула пустота и пропали ощущения. Все кругом пропало.
      ***
      Четырнадцать зеленых лун летали в темноте попарно. Ломаные траектории были нелогичными и непредсказуемыми. Лунные пары то взлетали вверх, то устремлялись вниз, их мотало из стороны в сторону, без внятных закономерностей. Смоковницын долго наблюдал за движением странных объектов и пытался понять, жив ли сам иль мертв, и что ждать от снующих перед ним зеленых огоньков. Ощупал тело, значит жив. А страха не было. Нервная система, пережившая стресс, устала волноваться и андреаналин не вырабатывался.
      Петр попробовал рассуждать логически, но сосредоточиться не мог мешали веселящиеся в пространстве фонарики. Странное дело, милиционер отчего-то почувствовал к ним особое расположение. Изумрудные точки сновали в пространстве как малые дети, высыпавшие на улицу золотым весенним днем. "Это сон, - решил Петр, - сладкая дрема, я умираю, и умираю во сне..."
      Смешные комочки сулили ему приятную смерть, милиционер радостно улыбнулся и протянул руку на встречу милым огонькам.
      И тут же вскрикнул. В ладонь впились острые зубы. Но кожу не прокусили. Так кусает ученая собака, предупреждая, что шутки с ней плохи.
      - Петя... - услышал он слабый венин голос, - это ты? Где мы?
      - Не знаю.
      - А это что... летает?
      - Не знаю.
      Огоньки замерли. Казалось, что они прислушивались к разговору.
      - Эй! - едва живым голосом позвал Веня, - кто-нибудь...
      Никто не откликнулся.
      - Какая темень, - сказал стрингер, - хоть бы лучик какой, куда попали выяснить...
      Что-то впереди них, в расположении зеленых точек, громко хмыкнуло, зашуршало и вдруг произнесло отчетливо, понятно, но не по-человечески а как-то, полифонически, многомерно, так, будто звук рождался сразу везде, со всех сторон.
      - Мы находимся глубоко под землей. Несколько тысяч метров. Это итог моего рождения. Ситуация обычная. Бывали случаи еще больших провалов.
      Неизвестный замолчал. Смоковницына поразило не значение сказанного, а методичность речи. Сказанные правильные фразы, словно из... доклада были взяты, а интонация и характер произношения не походили на привычную человеческую речь.
      - Эт...то, вы кто? - запинаясь спросил Веня.
      Ответ не заставил себя долго ждать.
      - Фонет, - услышали приятели.
      - Кто? - переспросил Петр.
      - Фонет. Дракон.
      - Вот драконов нам еще не хватало, - воскликнул стрингер, - ну все было: убийцы, насильники, людоеды, боги недоделанные, а теперь дракон!.. Это что ж такое!
      - Вы нас кушать будете? - поинтересовался Петр.
      - А вы хотите? - спросил неразличимый дракон.
      Знаете, нет, почему-то! - съехидничал Вениамин, - не было такого
      желания.
      - Тогда не буду, - быстро согласился опасный собеседник.
      - Как мы здесь оказались? - решил уйти от нехорошей темы Петр.
      - Я объяснил, - сказал спокойно без всякого недовольства назвавшийся Фонетом, - итог моего рождения. Кто-то расшифровал код артефактного саркофага, система пришла в нестабильность и я родился на свет. Рождение драконов всегда связано с выделением огромного количества энергии. Чтобы не было пострадавших, энергия направляется в самую безопасную сторону. Мы находились в месте, где самое безопасное направление было - прямо вниз. Поэтому образовалась скважина, куда все мы и провалились. Энергии было много, больше расчетной, поэтому шахта вышла гигантской и нас засыпало. Скоро здесь кончится кислород и вы умрете.
      - А вы? - поинтересовался Веня.
      - А я - нет. Мне не нужен кислород. Я могу дышать, могу не дышать...
      - А зачем дышите тогда? - перебил его стрингер, - не дышите! Нам больше достанется!
      - Не имеет значения, - ответил добрый дракон, - Вы в безвыходном положении. А срок наступления смерти неважен. Раньше, позже. Нет разницы.
      - А вот для меня есть! - крикнул Веня, - ишь распорядился!
      - Слушайте-ка, как вас там, Фонет, что ли? - вопросил Петр, - вы ж тоже сдохнете, рано или поздно? Или нет? Будете ждать пока отроют?
      - Ожидать, пока меня отроют, я не буду. Зачем мне ждать того, что никогда не случится.
      - Логично, - заметил Петр.
      - Я улечу, - сказал дракон.
      - Куда? - рассмеялся стрингер, - куда вы полетите, если кругом земля, почва.
      - Мне все равно, где летать. Я летаю в любой субстанции, в том числе и в данной.
      - Хорошо бы осмотреться, - сказал Петр.
      - Осмотритесь, - согласился дракон, - ничего интересного.
      - Но темно, ничего не видно. Кроме мелькающих точек.
      - Вы не видите? - удивился Фонет, - я, извините, дракон молодой, многого не знаю. Я вижу хорошо. Переключитесь в инфракрасный спектр.
      - Мы не можем.
      - Плохо, - тембром недовольного учениками педагога произнес дракон, разговаривать с тем кого не видишь - дурной тон. Попробуем исправить положение.
      Приятели услышали протяжное шипение и продолжительный выдох. Вместе с выдохом перед ними вспыхнул розовый шарф пламени, который сначала растекся в пространстве широкой лентой, но тут же свернулся в светящийся шар и повис над ними нежной-лиловой люстрой.
      А рядом высилось громадное белое изваяние - фигура с очертаниями древнего динозавра, только гораздо более изящная, и о семи головах. Выяснилось происхождение и четырнадцати веселых точек - они оказались глазами дракона.
      Обоих поразили не размеры существа, и не фантастичность самого явления, и даже не количество голов, а внешнее добродушие знакомца, его выразительное дружелюбие, то что никак не могли они себе представить, но что ясно следовало из семи замечательных широких светлых и многозубых улыбок.
      - Кра-асавец! - услышали они. Обернулись. Позади них, у земляной стены пещеры, образованной взрывом, стояла София. Она плотоядно глядела на их недавнего знакомца и тоже улыбалась, только не добродушно, а по-хозяйски, потребительски, только губами. Серые глаза сдержанно молчали.
      - Так вот что должно было достаться Лярвину! - вырвалось у нее.
      И не успели мужчины осмыслить эти слова и отреагировать на них, как она враз оказалась у ног грандиозного существа и попыталась вскарабкаться на его спину. Дракону действия Софии не понравились, легким движением он стряхнул с себя нахальную красавицу.
      - Что это такое!!! - завопила последняя, - ты обязан слушаться меня! Это я тебя породила!
      - Извините?.. - не понял учтивый дракон.
      - Я дала тебе жизнь! Я почти - твоя мать!!! Родная! Я приказываю тебе...
      Договорить она не успела. Одна из голов, изящно изогнувшись, ловко и быстро приблизилась к новоявленной "праматери", схватила Симон посередине туловища, легко подкинула в воздухе и проглотила. Мужчины и охнуть не успели, зато заметили, как бедная жертва скользнула толстым бугром по длинной шее в туловище.