Прошел месяц. Холмс после первого раза так и не появился на занятиях. Весь день он расхаживал по территории академии в мундире офицера, устраивая внезапные проверки от имени сыщика отдела внутренних расследований Лестрейда.
      Ватсон также не посетил больше ни одного урока. Он целыми днями ошивался в госпитале, используя свой белый халат, приставал к медсестрам и от души развлекался, щедро прописывая всем больным (своим сокурсникам по несчастью) клизмы и слабительное. Следует добавить, что за этот месяц таинственно испарилось сто литров спирта. Питался все это время наш доктор чем придется – завтраками для больных, продовольственными посылками для больных, в офицерской столовой вместе с Холмсом, который повадился ежедневно устраивать там внезапные ревизии, заканчивающиеся к вечеру грандиозными попойками. На одной из них он рассказал Ватсону, что встретив сержанта Труппа на улице, оштрафовал его за стрельбу по новобранцам в неположенном месте.
      Итак, прошел месяц и закончились экзамены, на которые ни Холмс ни Ватсон так и не пошли. После окончания «выпускного вечера», на который наши герои имели неосторожность придти, всех курсантов заставили зубными щетками вычистить все сортиры на территории академии, после чего согнали в большое серое здания и повели по мрачному коридору, на стенах которого кровью были выведены душераздирающие крики душ курсантов предыдущего выпуска типа «Я не сдал экзамен!!!», «Умираю, но не сдаю экзамен», «Ребята, в этом коридоре расстреливают!!!» и других, навевающих оптимизм в души будущих полицейских. Но вот коридор окончился тремя дверьми, около которых стоял патруль во главе с сержантом Труппом.
      - В очередь, суки! На ремни порежу! – пообещал он, поглаживая свежий фингал под глазом – следствие встречи с невесть откуда здесь взявшимся офицером службы внутренних расследований «Лестрейдом».
      - Мы погибли! – упавшим голосом сказал Ватсон.
      - Заткнитесь, мой дорогой друг! – шепотом посоветовал Холмс. – Делайте как я!
      Трупп уже допрашивал первого новобранца.
      - Оценка на экзамене? Два? В правую дверь, в саперную академию для опытов с новыми взрывчатыми веществами. – Охнувшего и потерявшего сознание выпускника быстро привели в чувство ударами прикладом и вышвырнули головой вперед навстречу его судьбе и тяжелой дверью.
      - Следующий! Что, проспал экзамен? Не сдавал? Можно ли пересдать прямо сейчас? Не, нельзя!!! – с садистскими нотками в голосе блаженствовал Трупп. – Иди прямо, на расстрел, хе-хе.
      Вскоре дошла очередь и до Холмса.
      - Оценка? – зарычал сержант, пытаясь перекричать залпы расстрелов за средней дверью. – Два, да? – с надеждой в голосе спросил он, пытаясь вспомнить, где же он видел это знакомое лицо.
      - Пять! – не моргнув глазом, ответил Холмс.
      - У…! – у сержанта был такой вид, словно у маленького ребенка, у которого только что разрушили куличики. – Налево, получишь аттестат! Дешево отделался собака! Где же я тебя видел? – подозрительно заявил он, пнув Холмса на прощание. – Следующий!
      Следующим был доктор Ватсон. Для придания себе бодрости духа он ударил одного из своих сокурсников в глаз.
      - Отвалите, вы, двоечники хреновы! – деланно выругался он. – Сколько? Пять конечно, - высокомерно задрав нос, ответил он.
      - Проваливай налево, - с ненавистью сказал Трупп, вместо напутствия, пиная доктора напоследок. – Следующий! Оценка? Пять? Ни хрена! По моим данным только двое курсантов ответили на пять, закрыть дверь налево!
      В ответ раздались два возмущенных крика.
      - Но я тоже получил пять!
      - И я!
      - И мы! – хором подхватили остальные.
      - Заткнуться! Сержант Трупп никогда не ошибается! –заорал сержант, выстрелив в одно из тех, кто с пеной у рта доказывал, что это ужасная ошибка. – Кто еще думает, что получил пять? – спросил Трупп, размахивая большим пистолетом.
      Тем временем, Холмс и Ватсон уже ехали в Лондон, размахивая и хвалясь в автобусе своими аттестатами.
      - Это моя первая пятерка! – проговорился Ватсон.
      - В этом я никогда не сомневался! – самодовольно заметил Холмс, по лицу, которого можно было предположить, что он только что сходил по большой нужде перед дверью своего злейшего врага, прикрыл это безобразие газеткой, поджег и позвонил в дверь, а его враг в испуге принялся тушить газету обутыми в домашние тапочки голыми ногами.
      Ватсон, тем не менее, обиделся на эту реплику Холмса и, сделав вид, что завязывает шнурки, плюнул на ногу Холмса.
      Холмс в ответ вылил на лысую голову сидящего впереди пассажира содержимое чернильницы и тут же вручил ее Ватсону. Всю операцию он закончил в течение секунды и сумел не запачкаться, в отличие от доктора. Когда лысый субъект повернулся с разъяренным лицом назад, то Ватсон возмутился:
      - С каких это пор негров пускают в автобусы! – с этими словами, доктор ударил «негра» в глаз.
      - Убью, сука! – завопил лысый, выхватывая пистолет.
      Однако, Джон в минуту опасности не сплоховал. Возмущенный тем, что какой-то лысый негр в автобусе хочет его убить, он ткнул вилкой из двух пальцев в глаза противника. Рука «негра» дернулась и прогремел выстрел. Пуля, взвизгнув, разнесла заднее стекло автобуса и поразила грабителя в маске, выбежавшего из офиса банка, мимо которого проезжал автобус. Пока «негр» тер глаза, его друг не замедлил прийти на помощь. Холмс выхватил грозное оружие из рук лысого и разрядил в неизвестного всю обойму.
      Прибывшая на место полиция опознала в покойном наемного убийцу, разыскиваемого на протяжении десяти лет на всей территории Соединенного королевства. Начальник полиции округа, в котором совершил ограбление убитый преступник, выразил благодарность Холмсу и Ватсону и, узнав об их отличных аттестатов об окончании Полицейской Академии, предложил им работу в своем участке.
      - Вот вам ваши значки! - торжественно заявил начальник полиции округа.
      - Это что, если я кого-нибудь убью, мне за это ничего не будет? - радостно поинтересовался Ватсон.
      - Он шутит, - криво улыбнулся Холмс, пиная Ватсона. - Шутник, ха-ха!
      - Ха-ха, - на всякий случай поддержал Холмса Ватсон. - О, револьвер! Это мой? Ух ты! - с этими словами Джон выхватил из рук начальника полиции один из двух револьверов. Неожиданно грохнул выстрел. Пуля, разбив окно в кабинете, вылетела на улице, где насмерть поразила неизвестного молодого человека.
      - Что вы наделали! - в ужасе вскричал шеф полиции, схватившись за голову. - Да я вас сейчас обоих нахрен счас арестую, пока Вы еще не мои подчиненные.
      - Эй, а меня за что? - возмутился Холмс. - Я то умею обращаться с оружием! - он схватил второй револьвер. Грохнул еще один выстрел. В этот раз пуля угодила в полицейский значок шефа, висевший на стене рядом с хвалебной статьей в газете. Холмс сделал попытку улыбнуться и выковырять значок из стены.
      - Да я вас... - начал было начальник полиции, весь побагровев от злости, но в эту минуту в кабинет вбежал запыхавшийся полисмен.
      - Сэр, напротив пришили какого-то торговца наркотиками. При нем нашли бумажник с фотографией вашей жены и бумажку с результатами сегодняшних еще не состоявшихся заездов на ипподроме, можно я оставлю ее себе?
      - Нет, нет, конечно же нет! Немедленно отдай ее мне! - приказал шеф полиции.
      - Сэр, не забудьте, это я его пристрелил! - заискивающе заявил Ватсон.
      - Это я ему посоветовал, - заявил Холмс.
      - Да пошли вы оба..., то есть молодцы, вы приняты на работу, вон отсюда! На углу Бристоль - роуд захватили заложников, разберетесь на месте, командовать будет вот этот, с хитрой рожей, - он махнул рукой в сторону Холмса.
      - Но сэр! Это же я его пристрелил! - попытался возразить Ватсон, но был проигнорирован тяжелым взглядом шефа полиции, в котором читалось только одно желание - побыстрее прибыть на ипподром.
      - Сэр, какой лимит пострадавших при штурме, - деловито осведомился Шерлок, неумело крутя револьвер в стиле «а-ля Клинт Иствуд в детском саду».
      - Десять человек! - воскликнул начальник полиции и выбежал прочь. - Такси! На ипподром! Два счетчика! - донеслось с улицы.
      - Ай лав вис гейм! - заявил Холмс и направился в арсенал. Спустя пять минут он вышел оттуда в каске и бронежилете с гигантским помповым ружьем.
      - Все свободные детективы на Бристоль - роуд! - приказал Холмс, напяливая темные очки.
      - Это мой друг! - похвалился перед всеми Ватсон.
      - А ты кто такой? - уперев руки в бока, заявил один из детективов.
      - Лимит пострадавших - десять человек! - проинформировал его Холмс и спустил курок помпового ружья. Недовольного отшвырнуло к стене. - Ой, теперь девять. Еще вопросы будут? - угрожающим тоном спросил он поглядывая на всех остальных.
      Все поглядели на испачканную кровью стену и промолчали.
      - На Бристоль - роуд! - вновь зазвенел в тишине голос Холмса.
      

      Спустя полчаса, жители Бристоль - роуд с удивлением увидели колонну полицейских машин, которую на танке возглавлял ни кто иной, как сам Шерлок Холмс. Из переднего люка в идиотской танкистской шапке, выглядывала морда Ватсона, нагло обозревавшая окрестности. Тишину то и дело нарушал Холмс, пытавшийся холостыми выстрелами изобразить хоть какое-то подобие гудка паровоза.
      Как оказалось, беглый преступник захватил в заложники хозяина секс-шопа и покупателей, в количестве пяти человек.
      - Значит там всего шесть честных граждан? - радостно спросил Холмс. - Огонь!
      Полиция открыла огонь из всех видов оружия.
      - Стойте, стойте! - завопил констебль, доложивший обстановку. - Это не тот магазин. Секс-шоп на противоположной стороне улицы!
      Посмотрев на изрешеченный магазин женского белья, Холмс сделал попытку улыбнуться. Из магазинчика, ковыляя и прихрамывая, вышел хозяин в окровавленной белой рубашке.
      - Ы-ы-ы, - сказал он и повалился на тротуар.
      - Вызовите скорую, у него сердечный приступ! - нашелся Холмс.
      Ватсон не спеша вылез из танка и побрел к магазину. Спустя две минуты он вернулся. Из его карманов торчали купюры, в руках его красовался лом, которым он взломал кассу.
      - Холмс, там еще у троих сердечный приступ! - сообщил он, сияя идиотской улыбкой.
      - Бывает, махнул рукой Холмс. - Эй, вы, придурки! Повернуть свои задницы в сторону магазина женского белья и огонь! Да из пистолетов, идиоты, - заорал он, зажав нос.
      Очередной дружный залп изрешетил секс-шоп. Для пущего эффекта командующий операцией залез в танк и собственноручно пальнул пару раз для острастки. Здание заскрипело и развалилось. Под развалинами от сердечного приступа погибли все шесть заложников, о чем Холмс спустя полчаса уже докладывал руководству.
      

      Шеф полиции в свежекупленном белом костюме дремал в своем кресле, вернувшись с ипподрома, причем не в самом лучшем настроении.
      - Сэр, задание выполнено, сэр! Преступник убит, заложники тоже. При проведении операции убит полицейский. Лимит пострадавших не исчерпан. Можно ухлопать еще трех-четырех недоносков под шумок, - докладывал Шерлок, вытянувшись в струнку. - Позвольте, я Вам помогу, - предложил он, увидев, что шеф собирается закурить. Сделав неловкое движение, Холмс нечаянно опрокинул чернильницу на начальника, - Извините, сэр, - он поднес зажигалку к сигаре и чиркнул колесико. В следующую секунду, столб пламени взвился к потолку - следствие милой шуточки Ватсона с зажигалкой, опалив усы, брови и густую шевелюру начальника.
      - Безобразие! - притворно заявил Шерлок. - Надо позвонить в общество защиты прав потребителей, - с этими словами, он попытался смахнуть обгоревшие волосы со лба своего шефа, но немного переборщил, да так что смахнул парик, - Еще раз извините, сэр, вновь начал было Холмс, намереваясь вытереть замызганный чернилами с ног до головы белый костюм начальника, но был, наконец, прерван вскипевшим донельзя начальником.
      - ВОН! УБЬЮ! - заревел он. - Будь проклят тот день, когда я взял вас на работу! - застонал он. Мне только что звонил министр. Его теща живет на Бристоль - роуд. Кто додумался стрелять из танка холостыми патронами? - Мало того, что на всей улице ни одного целого стекла не осталось, так еще и теща, мать ее, оглохла! - орал он.
      - Это все он! - заявил Холмс, показывая на Ватсона. - Я ему говорил, давай, заряжай боевые, а он, дай пальнуть еще разок.
      - Заткнуться, придурки, мать вашу! - в ухо Холмса проорал начальник. - Ваши результаты скачек ни хера не годятся! Я фунтов триста просадил, бля! Да еще теща эта, метла ей в ухо. Я вам покажу, кретины, ослы, придурки! Я вам дам счас дело, которое никто не раскрыл, даже лучшие сыщики в мире, а потом, когда вы со своей идиотской рожей опять придете ко мне с нулевыми результатами, я вас уволю, или того лучше, пошлю с секретным заданием в тюрьму, лет на десять!
      - Нет, нет, только не это! - вскричал несдержанный Ватсон.
      - Так я и сделаю! - решил начальник. Я из-за вас купил белый костюм в кредит, вы меня изуродовали своей зажигалкой, теперь вам точно не миновать секретного задания! Завтра явитесь к шести утра, нет к пяти, приучайтесь, в тюрьме встают рано, хе-хе. Постригитесь наголо, как заключенные, иначе вас постригут в тюрьме, хе-хе.
      - Завтра к шести я буду в Глазго или в Дублине, - сказал Ватсон Холмсу.
      - Заткнись, - согласился тот.
      - Нет, я сделаю еще лучше! Джонсон! - в кабинет вбежал дюжий констебль. Это два суперагента, отличника, разъясни им задание, постриги, одень в робу и посади в камеру прямо сейчас, пускай привыкают.
      - Но, сэр! - завопили оба наши героя. - У меня теща умирает, надо ее навестить, или что-то в этом роде, да!
      Вы забываетесь, 005 и 006! - вскричал начальник с энтузиазмом старого кота, завидевшего на горизонте молоденькую беззащитную кошечку. - Для Вас, Джонсон, это 005 и 006! Не обращайте внимание на их слова, они скромничают и готовы умереть за Британскую полицию.
      - У меня только один вопрос, - взмолился Ватсон. - А кто были 001 - 004?
      - Это военная тайна, но я вам скажу, потому что я верю, что она (тайна) умрет вместе с вами, ха-ха! Указом герцога Бекингэма номера 001 - 004 были присвоены четырем французским мушкетерам, оказавшим неоценимые услуги его светлости, - подняв вверх свой кривой палец, разъяснил начальник, постепенно приходя в хорошее настроение. - Удачи, она вам понадобится, ха-ха! - с этими словами наших героев вытолкали в соседнюю комнату и захлопнули за ними дверь.
      - Я не хочу, я слишком молод, чтобы умирать, - завопил Ватсон.
      - Если я умру, читатели перестанут покупать наши книги, - вторил ему Холмс.
      - Заткнуться, ублюдки, вашу мать! Я из вас сделаю патриотов, - проревел Джонсон. - Ты, - он ткнул грязным кривым пальцем, при взгляде на который можно было подумать, что пальцы у человека предназначены только для того, чтобы ковырять в носу; в Ватсона, - будешь 005, а ты, - он перевел палец на Холмса, - будешь 006. Слушайте сюда, сейчас вы услышите вашу легенду. Вы - самые распоследние подонки, которые попали в тюрьму за то, что дали кирпичом по голове своей школьной учительнице, встретив ее на улице. После этого, вы разрезали ее на куски и послали по почте в Министерство образования.
      - Как Вы догадались? - поразился Холмс.
      - Это какая-то ошибка! - воскликнул Ватсон. Я свою первую училку по почте никуда не посылал!
      - Заткнуться мразь! Это ваша легенда, чтобы вас не пришили в первые же десять минут, как Сеньку - Тузика из «Места встречи изменить нельзя», - схватив мегафон, очень громко проорал Джонсон.
      - Незачем так орать! - заткнув уши пальцами, прокричал Холмс. - Когда мы вернемся, я тебе этот мегафон в задницу засуну, ублюдок чертов! Как ты смеешь орать на секретных агентов?
      - Даже если вернетесь, в чем я сильно сомневаюсь, сэр - секретный агент, то даже в этом случае я не позволю вам засовывать что-либо в мою задницу, - насмешливо ответил Джонсон, поднося к носу Ватсона пудовые кулачища. - А сейчас вас, сэры, секретные агенты, постригут наголо, чтобы вы не выделялись среди заключенных.
      Невзирая на громкие протесты друзей, в комнату ворвалось еще четверо дюжих констебля, схвативших их за руки и принялись упражняться в искусстве владения опасной бритвой, поминутно сверяясь с самоучителем цирюльника, изданного под авторством неких Фигаро и Пидаро. Спустя два часа, Холмс и Ватсон остались без единого волоска на голове. Тут и там, на их челе виднелись порезы от бритья, которые находчивый Джонсон заклеил неровными кусками пластыря, придав нашей паре героев неповторимый уголовный колорит.
      - Ну и рожа у тебя, Шарапов, - злорадно сообщил Ватсону Холмс.
      - На себя посмотри, сука позорная, - в тон ему отозвался доктор.
      - Что еще за Шарапов! - вскричал Джонсон. - Вы в какой книге находитесь?
      - А хули тогда Сеньку - Тузика приплели? - с обидой в голосе, высказался лысый Ватсон.
      - Ну-ка прекратите матом ругаться, у меня из-за вас книгу ни в одном издательстве не берут! - возмутился автор.
      - И он еще возмущается! - вознегодовал Холмс. - Да у старины Конан Дойля мы все дела расследовали, почти не вылезая с Бейкер-стрит, общались с почтенными джентльменами, а тут, с первой страницы вертеп, какой-то!
      Автору стало настолько стыдно, что он тут же выбросил свой словарик неприличных ругательств (их у него было много) и выписал своим героям премию - по полфунта каждому.
      - У-у, скопидом! - погрозил кулаком Холмс. Да если бы мы продали наши волосы на парики и то выручили бы не меньше, а как нам потом с лысыми бошками ходить среди джентльменов и леди?
      - Купите средство для ращения волос, - ехидно отозвался автор. - Называется “Титаник”, продается в Одессе на Малой Арнаутской улице, или еще лучше, скажите, что подобрали на улице котенка, а он лишайным оказался, пришлось постричься.
      - А ну заткнуться, недоноски, - вставил свое слово Джонсон. - Вот вам досье, слушайте задание. Вы все слышали о Джеке - Потрошителе? - осведомился констебль. - Ну так вот, все что писали в газетах - херня, на самом деле Скотланд - ярд все-таки зацапал убийцу.
      - Ну и замечательно, - подхалимски заявил Ватсон.
      - Да, а мы причем? - присоединился к нему Холмс.
      - Притом, что облава была подготовлена заранее, целый квартал оцепили и всех нахер арестовали. Официально они все пропали без вести. Единственная проблема - узнать, кто из ста сорока семи убийца? - с ударением на последнем слове, сообщил Джонсон. - Уже десять лет мы засылаем стукачей, полицейских в штатском в тюрьму, где каждый может быть Джеком, но результат один - перо в бок или в ухо. И 146 человек безвинно сидят в тюрьме десять лет!
      - Я надеюсь, вы не собираетесь, - дрожащим голосом забормотал Ватсон.
      - Именно! - осклабился Джонсон.
      - Бля! - только и сказал Холмс.
      - Если уж секретные агенты не смогут вызнать, кто Джек, то уж придется всех повесить, - огорошил Джонсон.
      - Вот и правильно! - заявил Шерлок Холмс, ухмыляясь.
      - Вместе с неоправдавшими надежд секретными агентами, - добавил Джонсон.
      - Нет, так нельзя! - вскинулся Ватсон.
      Холмс насупился, перестав ухмыляться.
      - В смысле, конечно, неправильно! - согласился он со своим напарником.
      - Вам дается десять лет на то, чтобы найти Джека, - продолжал Джонсон с мерзкой ухмылкой. - Правда, вы можете сократить этот срок.
      - Как? - спросил любопытный Ватсон, настроение которого менялось с каждым предложением Джонсона.
      - Одно из двух, - отвечал Джонсон, - Либо вы найдете Джека раньше, либо вам все это надоест, и вы согласитесь с тем, что на всякий случай, надо всех повесить. Вместе с вами, разумеется, - расхохотался он.
      - Погоди, сыскарь, мы вот вернемся, мой друг Холмс тебе хохотальник разобьет! - пообещал доктор.
      - Если мы секретные агенты, то нам нужны всякие специальные штучки - дрючки, - заявил Шерлок, не обращая внимание на депрессию, охватившую Ватсона.
      - Ах, да! - некрасивое лицо Джонсона изменилось в цвете. - Сейчас мы с вами пройдем к старине Ку-Ку. Он у нас профессор по этой части.
      Друзья спустились вслед за Джонсоном в подвальное помещение. Они то и дело оглядывались по сторонам, выискивая возможность побега, но все было бесполезно. Ни одного окна, сплошной коридор и лестницы. По сторонам располагались камеры из которых доносились дикие необузданные вопли, наподобие тех, что издавали бедные молоденькие обезьянки, попавшие в жестокие лапы Тарзана. Пройдя на самый последний этаж, Джонсон проследовал в самый конец длинного коридора, заканчивавшийся затхлым туалетом. Он с лязгом отворил дверь сортира и пригласительно махнул рукой нашим героям.
      - Стоило для этого так глубоко спускаться, - заявил Ватсон, оглядывая загаженное донельзя помещение. Засохшего кала там было настолько много, что кое-где доходило до щиколоток. С трудом пробравшись к наиболее загаженной кабинке, с толстым слоем кала, присохшим даже к двери, наши герои застыли, пораженные увиденным. Вообще, «дизайн» сортира поразил бы даже самого распоследнего панка-авангардиста. Взглянув на потолок, Холмс с интересом увидел следы человеческих испражнений, уютно присохшим к штукатурке. Джонсон, несмотря на это, уверенно прошел в кабинку и дернул за рычаг. Следствием этого интересного действа стало падение с потолка засохшей «колбаски» на голову Джонсона (воды в бачке не было и в помине). Вдобавок ко всему, со страшным скрежетом унитаз провалился в пол, а в стене за ним открылась потайная дверь.
      - Так мы идем к профессору Ку-кую! - догадался Ватсон.
      - Его скорее надо было назвать Ка-каем! - немедленно отозвался Холмс, зажимая нос.
      Все это время Джонсон страшно ругался, мысленно соглашаясь с Холмсом.
      - Добро пожаловать, засранцы, - поприветствовал троицу дряхлый старичок в белом халате с медицинским зеркальцем на лбу. - Я профессор Кукушкин из России, но эти придурки зовут меня Ку-ку.
      - По моему, Какашкин было бы более верно, - шепнул Ватсон на ухо Холмсу. Тот кивнул и принялся осматриваться вокруг.
      Апартаменты доктора Какаш..., извините, Кукушкина представляли собой огромную лабораторию, в которой на полках валялись различные вещи. В дальней части лаборатории на стене висели и стояли манекены. У многих манекенов отсутствовали различные части тела или зияли огромные дыры в разных местах.
      - Я с некоторых пор работаю над интересными штучками - дрючками для военного ведомства. Вот, например эта ручка, - он вытащил из школьного ранца, валявшегося на столе перьевую ручку. - Нажимаем на кнопочку, - он продемонстрировал это, и перо ручки с лязгом удлинилось на пять сантиметров. Профессор подбежал к манекену и с криком «кийя» воткнул ручку в глаз манекена.
      - Я сделаю это и с обычной ручкой, - заявил Холмс.
      - А вот скрепка с острым концом, - неутомимый профессор вытащил из того же пенала большую скрепку, разогнул ее и с криком «кийя» воткнул ее во второй глаз манекена.
      - А что-нибудь пополезнее, есть? - спросил Ватсон, на которого, как и на Холмса, это не произвело ровно никакого впечатления. Зато Джонсон с большим интересом присматривался к «новинкам» профессора.
      - Ух ты, а это что такое? - любопытный Джонсон принялся рыться в «интересном» ранце. Он вытащил пакет, походивший на завтрак школьника и осторожно развернул.
      - Не делай этого, - завопил профессор, но было поздно. По всему помещению распространилась страшная вонь.
      - Что это, - кашляя и чихая от страшного запаха, спросил Джонсон.
      - Вареный кошачий кал в виде бутерброда с хлебом, незаменимое средство отвлечь внимание на званом балу.
      Холмс и Ватсон, не сговариваясь, покачали головой. Раздосадованный Джонсон вышвырнул пакетик в вентиляционную трубу, выходившую в каждую камеру. Спустя пять минут по всем камерам распространилась ужасная вонь, а крошки всего этого, жестоко разрубленные лопастями вентилятора, разлетелись по всем камерам, оседая в виде пыли на всем.
      - А вот ледоруб системы «Троцкий», - неутомимый старикашка вытащил из рюкзака с альпинистским снаряжением небольшой альпеншток. - Вместо стального наконечника - резиновый. Подарите его своему врагу и, когда он пойдет лазать по горам, начнет забивать крюк, так отлетит от скалы вместе с ледорубом.
      - Ужасно полезная вещь, - фальшиво заявил Шерлок Холмс.
      - По-моему, гораздо практичнее дать этим альпенштоком по голове своему врагу, - заявил Ватсон и, даже Джонсон с этим согласился, вытирая загаженные руки об занавески, закрывавшие нарисованные на стене окна. Результатом этого стало очередное происшествие, случившееся с Джонсоном.
      - А это занавески против гостей, привыкших вытирать свои грязные руки об них, а не об салфетки. Внутри ткани зашита куча иголок, так что ваш гость надолго отучится от этого занятия.
      Холмс с Ватсоном с интересом поглядели на окровавленные ладони Джонсона, в которых торчало несколько десятков маленьких иголок.
      - Уже лучше, - одобрительно заметил Холмс после того, как Джонсон опрометью выбежал из лаборатории, разбрызгивая струйки крови в разные стороны.
      - Вот веревочка с секретом, - продолжал профессор, выуживая ее из кармана. Специально разработанное по особой технологии волокно не позволяет вам кого-нибудь удушить или повесить на ней.
      - А в чем секрет? - заинтересовался Ватсон.
      - Да она просто порвется от такого усилия, - объяснил доктор Ку-ку. На вид она очень прочная, но для того, чтобы разорвать ее достаточно приложить усилие, сравнимое с тем, что вы прикладываете для того, чтобы порвать тонкую нитку. Очень полезная вещь - спасла жизнь одному разведчику, которого должны были повесить. Наша фирма поставила в ту страну большое количество веревок для повешения и неплохо, кстати, нажилась на этом. Они вешали его целый день, пока не порвали все веревки.
      - И что с этим разведчиком? Он остался в живых? - радостно спросил Ватсон, уже приготовившись набить пустую сумку веревками.
      - Нет, его расстреляли в этот же день, когда им надоело связывать обрывки веревок.
      Разочарованный Ватсон сплюнул на пол.
      - Короче, ничего полезного у Вас, доктор Ку-ку, нет, - сделал вывод он.
      - Почему нет? - обиделся профессор Ку-ку. - Вот еще из последних разработок есть револьвер, который не стреляет, даже если его зарядить, а также нож из специальной стойкой резины. Им невозможно никого убить, правда, глаз выбить раз плюнуть, из-за этого его вернули на доработку. - Видя, что никто не проявил интереса и к этим разработкам, он сдался. - Ну ладно, вот вам главная новинка - трусы с кукушкой. Мое лучшее изобретение! - похвастался он.
      - А в чем от них польза? - удивился Холмс.
      - Если с вас во сне кто-то хочет снять трусы, то из задней части трусов вылезает кукушка и начинает куковать как полоумная, - объяснил доктор Ку-ку. - Кстати, незаменимая вещь при отбывании наказания в тюрьме, сами понимаете, ведь вам лет десять там куковать, - профессор расхохотался секретным агентам в лицо.
      Холмс нахмурился, но трусы взял. Глядя на него, Джон Ватсон тоже решил чем-нибудь вооружиться. Не глядя, он сгреб большую часть вещей с демонстрационного стола в свой рюкзак и засвистел неприличную песенку. На звуки песенки немедленно прибежал Джонсон. Его ладони были замотаны окровавленными бинтами.
      - Вот видите, Ватсон, что можно сделать с руками, если не покладая, гм, рук, заниматься мастурбацией, - глубокомысленно заметил Холмс.
      - Да, как у него вообще руки не отсохли, - согласился с ним Ватсон. - Это ведь не игрушка!
      Морда Джонсона начала наливаться красным цветом, словно ревнивый бычий глаз, увидевший, что к его корове пристает какой-то другой бык.
      - Я вам покажу, мерзавцы! - разрадился он гневной тирадой. - А ну марш по коридору! Я вас засуну в такую камеру, где вы быстро забудете свои глупые шуточки и приколы. Секретные агенты, мать вашу! - разорялся он, пинками подгоняя наших героев. - Из вас там сделают галапагосскую котлету с соусом гуакомоле по-зимбабвийски!
      - Ого! - изумился Ватсон. - Это надо обязательно записать, производит впечатление.
      - Глупости, Ватсон. Человека везде судят по уму, а не по ругательствам и витиеватым выражениям. А ум, это основа для моего дедуктивного метода.
      - Заткнуться! - заорал Джонсон. - Мы пришли. - Вы сядете даже не завтра а сегодня и сейчас! И сядете надолго! - с этими словами констебль распахнул дверь и, придал друзьям ускорение носком ботинка.
      - Коп позорный! - возопил ему вслед Холмс, когда дверь с лязгом захлопнулась. - Попадись ты мне, я тебе галапагосскую котлету с соусом гуакомоле по-зимбабвийски, в жопу засуну!
      - Постойте, Холмс, это же я хотел сказать, - возмутился доктор, оглядываясь по сторонам. То, что он увидел, ему явно не понравилось.
      Камера была полна огромных негров с выпирающими из штанов гигантскими мужскими достоинствами. У параши лежало трое белых со следами физического насилия на лице и, пардон, на спине и чуть ниже.