Мэйфейрские ведьмы (№3) - Невеста дьявола

Бурбон лучше пить охлажденным. Но холодным он ей не нравился. Роуан сознавала, что несколько увлеклась спиртным, однако продолжала потягивать его по глоточку, отвечая на бесконечные тосты, произносимые в разных концах сада, – главным образом в честь возрождения особняка и по случаю предстоящего бракосочетания. Такое впечатление, что иных тем для разговоров не было вообще.

– Роуан, у меня сохранились фотографии еще со времен…

– …А моя мама вырезала и сохранила все газетные статьи…

– Знаете, у меня есть книги о Новом Орлеане, некоторые очень старые. Если вам интересно взглянуть, я могу завезти их в отель…

– …Конечно, мы не станем вам надоедать с утра до ночи, но хотелось бы хоть краешком глаза увидеть…

– Роуан, наши деды и прадеды родились в этом особняке… Все, кого вы здесь видите, являются…

– Как жаль, что Дорогуша Милли не дожила до этого дня… Бедняжка была бы рада увидеть…

– …Целая пачка дагерротипов… И Кэтрин, и Дарси, и Джулиен. Кстати, Джулиен очень любил фотографироваться именно возле входной двери. Есть несколько снимков, сделанных у этой двери…

Входная дверь?..

Мэйферов становилось все больше и больше, Приехал наконец и старый Филдинг, сын Клэя, – лысый, с тонкой, полупрозрачной кожей и покрасневшими веками. Его подвели к Роуан и усадили рядом с ней.

Не успел старец опуститься на стул, как: к нему тут же вереницей потянулась молодежь, чтобы поздороваться и выразить свое уважение, – точно так же, как до того все приветствовали Роуан.

Геркулес, черный слуга-гаитянец, поспешил подать Филдингу бокал с бурбоном.

– Что-нибудь еще, мистер Филдинг? – спросил он.

– Нет, Геркулес, больше ничего не нужно. И ни какой еды – меня тошнит от одного ее вида. За свою жизнь я и без того уже съел более чем достаточно.

Говорил он тихо, и голос звучал чуть глуховато, почти как старухин – тогда, в особняке…

– Итак, Карлотты больше нет… – Сказанные мрачным тоном слова были адресованы Беатрис, наклонившейся, чтобы поцеловать его. – Я единственный из стариков, кто еще остался на этом свете.

– Не нужно так говорить. У вас впереди еще целая вечность, – ответила Беа, обдавая Филдинга, а заодно и Роуан нежным цветочным ароматом духов, не менее дорогих, естественно, чем ее шикарное платье из красного шелка.

– Никогда не думала, что вы так уж намного старше меня, – заявила сидящая рядом с Филдингом Лили Мэйфейр, накрывая костлявой ладонью его руку. Седая, с поредевшими волосами, сквозь которые просвечивала кожа головы, и впалыми щеками, она в этот момент действительно казалась почти его ровесницей.

– Так, значит, вы занялись приведением в порядок особняка на Первой улице? – Филдинг повернулся к Роуан. – Вы и этот ваш… жених… Ну и как? До сих пор все шло нормально?

– Да, все идет отлично, – с легкой улыбкой ответила Роуан. – А почему вы об этом спрашиваете?

Филдинг нежно похлопал ее по руке, и от этого прикосновения по всему телу Роуан неожиданно разлилось приятное тепло, словно старик таким образом выразил ей свое благословение.

– Прекрасные новости, Роуан. – Филдинг успел отдышаться после утомительного путешествия от входа до стула, и голос его, по-прежнему тихий, обрел глубину и бархатистую мягкость. Роуан заметила, что белки его глаз с возрастом пожелтели, но вставные зубы сияли первозданной белизной. – Очень рад это слышать. Ведь она много лет никому не позволяла трогать там хоть что-нибудь. – В тоне его проскользнули гневные нотки. – Старая ведьма – других слов не придумаешь.

Среди сидевших слева от Филдинга женщин поднялся негромкий ропот.

– Дедушка! Ради всего святого!.. – Гиффорд тронула его за локоть и одновременно наклонилась, что бы поднять и повесить на место соскользнувшую со спинки стула трость.

Однако он не обратил внимания на ее восклицание.

– Это правда. Она довела особняк до полной разрухи. Удивляюсь, что его вообще удалось спасти.

– Дедушка, умоляю вас! – в отчаянии повторила Гиффорд.

– Не надо перебивать его, дорогая. Пусть говорит, – вмешалась в разговор Лили, сверкнув глазами в сторону Роуан. Голова ее чуть заметно тряслась, но тонкие пальцы крепко сжимали бокал.

– Никто не сможет заткнуть мне рот, – заявил старик. – Она твердила, что виноват во всем только он, что это он не позволяет ей что-либо делать. Она верила в его существование, но использовала его исключительно в своих целях.

Все вокруг вдруг примолкли и словно теснее сомкнули ряды. Роуан показалось, что даже свет несколько померк. Краем глаза она увидела приближавшуюся к ним темную фигуру Рэндалла.

– Дедушка, мне бы не хотелось, чтобы вы… – вновь начала было Гиффорд.

«А мне бы, напротив, очень этого хотелось…» – безмолвно возразила ей Роуан.

– На самом деле это она, – продолжал Филдинг, – это она хотела, чтобы дом развалился, она стремилась разрушить все. Удивляюсь, что она вообще не сожгла особняк – как та сумасшедшая экономка из «Ребекки».[2] Я всегда боялся, что рано или поздно она это сделает. Что она сожжет все портреты и фотографии. Кстати, вы видели портреты? Вы видели снимки Джулиена с сыновьями на фоне входной двери?

– На фоне входной двери? Вы имеете в виду ту дверь, что по форме напоминает замочную скважину?

Неужели Майкл услышал? Да, конечно, и теперь он идет сюда, безуспешно пытаясь заставить хоть на минуту замолчать Сесилию, которая непрерывно нашептывает что-то ему на ухо, не замечая озадаченного выражения его лица. И Эрон стоит совсем неподалеку, под магнолией, и не сводит с них внимательного взгляда. Ах, если бы только можно было сделать так, чтобы они его не увидели.

Впрочем, они и так всегда заняты только собой – никто другой их не интересует. В данный момент все их внимание было обращено на Филдинга.

– Расскажите, расскажите ей все, – уговаривала его Фелис и словно для большей убедительности несколько раз взмахнула рукой, отчего серебряные браслеты на ее запястье зазвенели, как нежные колокольчики. – Уверяю вас, так будет лучше. Вы хотите знать, что думаю по этому поводу я? По-моему, Карлотта просто стремилась завладеть особняком и править в нем единолично. Она и оставалась в нем хозяйкой до самой своей смерти. Разве не так?

– Да ни к чему она не стремилась, – проворчал Филдинг, презрительно отмахиваясь левой рукой от слов Фелис. – Дом стал для нее проклятием, тяжким бременем Она только и мечтала, как бы его уничтожить.

– Но какая связь между входной дверью и?.. – начала было Роуан.

– Дедушка, позвольте мне проводить вас…

– Никуда ты меня не проводишь, Гиффорд. – Решительные нотки сделали голос Филдинга почти молодым, – Роуан переезжает в особняк. А потому я должен кое-что ей рассказать.

– Но только в личной беседе, – заявила Гиффорд.

– Пусть расскажет, дорогая, – возразила Лили. – А нашу беседу вполне можно считать личной. Ведь все мы здесь – Мэйфейры.

– Ей понравится жить в этом доме – он такой красивый, – резко произнесла Магдален. – Чего вы добиваетесь? Вам нужно запугать ее?

Стоявший за спиной Магдален Рэндалл нахмурился, отчего все морщины на его лице сделались особенно глубокими, и, поджав губы, не сводил мрачного взгляда с Филдинга.

– Так что же вы хотели мне рассказать? – спросила Руан.

– Все это не более чем старинные семейные предания, – вмешался в общий спор Райен. Чувствовалось, что он несколько раздражен происходящим, но старается это скрыть и потому говорит чуть медлен нее, чем обычно. – Глупые сказки о двери-портале. Совершенно бессмысленные.

Майкл подошел и остановился позади Филдинга – Эрон тоже приблизился к спорщикам. Однако на них никто не обратил внимания.

– А мне было бы интересно послушать, – сказал Пирс. Он стоял рядом с Рэндаллом, за спиной Фелис, которая уже слегка захмелела и пристально смотрела на Филдинга, чуть покачивая головой. – Мой прадедушка нарисован на фоне этой двери. Я говорю о портрете, что висит в особняке. Они все позировали перед ней – словно сговорились.

– А почему, собственно, вас это вообще удивляет? – спросил Райен. – Что странного в том, что люди позируют художнику на крыльце своего дома? Или вы забыли, что до Карлотты он принадлежал нашему прапрадеду?

– Господи! Ну конечно! – пробормотал Майкл. – Так вот где я видел эту дверь! На портретах! Надо бы рассмотреть их получше…

Райен покосился в его сторону. Заметив это, Роуан поспешила привлечь внимание Майкла и жестом поманила его к себе. Обойдя небольшую группу, Майкл опустился на траву рядом со стулом Роуан, и она положила руку ему на плечо. Все это время Райен не сводил с него пристального взгляда.

– А если вы посмотрите на старые фотоснимки, – то и там увидите все ту же дверь – похожую на замочную скважину. Входную дверь…

– Да-да, – перебила его Лили. – Кстати, точно такая же изображена и на фронтоне склепа. Хотя ни кто не знает, кто это сделал, когда и почему.

– Конечно, Джулиен, кто же еще, – негромко, но четко, так, чтобы услышали все, заявил Рэндалл, не медленно обратив на себя взгляды родственников. – И сделано это было отнюдь не случайно: эта дверь имела для него – и для остальных тоже – особое значение.

– Если вы станете пересказывать ей безумные бредни, – сказала Энн-Мэри, – она ни за что не за хочет…

– Ничего подобного! – воскликнула Роуан. – Я хочу знать все. Уверяю вас, ничто не сможет помешать нам переселиться в особняк.

– Не уверен, – мрачно прокомментировал Рэндалл.

– Нашли время рассказывать страшные сказки, – с холодным осуждением прошептала Лорен.

– Неужели нам опять придется вытаскивать на свет всю эту кошмарную грязь? – Голос Гиффорд срывался от отчаяния.

Роуан видела, что Пирс озабочен состоянием матери, но он стоял от нее слишком далеко. Зато Райен был рядом. Он взял Гиффорд за руку и что-то шепнул ей в самое ухо.

«Похоже, она готова любой ценой помешать мне узнать правду», – подумала Роуан, а вслух спросила:

– Так в чем все-таки состоит загадка этой двери? Почему она столь важна и почему они позировали именно перед ней?

– Я не желаю больше об этом говорить! – крикнула Гиффорд. – Ну почему, скажите на милость, стоит нам собраться вместе, и мы непременно начинаем копаться в прошлом?! ! Не лучше ли подумать о будущем?

– Именно это мы и делаем – заботимся о будущем, – заметил Рэндалл. – И во имя собственного будущего юная леди должна кое о чем знать.

– Прежде всего меня интересует дверь-портал, – настаивала Роуан.

– Что ж, давайте, старичье упрямое, продолжайте! – сердито проговорила Фелис. – Если вы действительно решили заговорить после стольких лет упорного молчания, когда все сидели словно воды в рот набрав…

– Эта дверь с давних времен тесно связана с неким соглашением и обещанием.. – начал Филдинг. – Суть связи всегда была окружена строжайшей тайной, передаваемой из поколения в поколение…

При этих словах Роуан посмотрела на сидевшего рядом Майкла. Положив руки на согнутые колени, он не сводил глаз с Филдинга, и даже сверху Роуан отлично видела то же испуганное и смятенное выражение, которое появлялось на его лице каждый раз, когда речь заходила о видении. Опять! В такие минуты Майкл переставал быть похожим на самого себя – он словно превращался в совершенно другого человека.

– По правде говоря, я никогда не слышала ни о каком соглашении или обещании, – сказала Сесилия. – И уж тем более о каком-то там портале!

К их поначалу немногочисленной группе уже успели присоединиться почти все остальные гости, и теперь слушатели стояли в три, а иногда и в четыре ряда. Исаак и Уитфилд пристроились за спиной Пирса…

– Просто они не говорили об этом, – дрожащим и слегка театральным голосом пояснил такой же лысый, как и Филдинг, Питер Мэйфейр, пронзительным взглядом обводя собравшихся. – Это был их секрет, и они не желали с кем-либо им делиться.

– Но кого вы подразумеваете под словом «они»? – спросил Райен. – Моего деда? – От выпитого речь его сделалась слегка невнятной. – Вы имеете в виду Кортланда? – Он торопливо глотнул из бокала.

– Я не желаю… – громким шепотом начала было Гиффорд, но Райен сделал ей знак замолчать.

Филдинг тоже жестом велел ей успокоиться, и во взгляде его, брошенном в ее сторону, промелькнула злость.

– Да, конечно, Кортланд был одним из них, – подтвердил Филдинг. – Об этом знали все.

– Боже! Какие ужасные вещи вы говорите! – сердито воскликнула Магдален. – Я очень любила Кортланда.

– Многие из нас любили Кортланда, – сердито откликнулся Питер. – Я и сам готов был ради него на все. И тем не менее он тоже принадлежал к их числу. Это правда. Так же как и отец Райена. Пирс-старший входил в их компанию, пока была жива Стелла. И отец Рэндалла тоже. Разве не так?

Рэндалл устало кивнул и медленно отпил глоток бурбона, только что налитого в его бокал темнокожим официантом, который бесшумно и незаметно переходил от одного гостя к другому, по мере необходимости наполняя золотистым напитком их бокалы.

– Что все-таки значат эти ваши «один из них», «принадлежал к их числу» и так далее? – требовательно спросил Пирс. – Всю жизнь только и слышу: «из их числа», «не из их числа», но до сих пор понятия не имею, о чем идет речь! Объясните же наконец!

– Ничего особенного, – ответил Райен. – У них был своего рода светский клуб, объединявший людей одного круга.

– Вечеринки, кутежи и тому подобное… – добавил Райен.

– Все это закончилось вместе со смертью Стеллы, – сказала Магдален. – Моя мама очень дружила со Стеллой и участвовала во многих ее развлечениях. Никаких тринадцати ведьм там не было и в помине! А сплетни о них – вздорная чепуха.

– Тринадцать ведьм? – переспросила Роуан, чувствуя, как напрягся при упоминании о них Майкл.

Скосив взгляд чуть в сторону, она мельком увидела стоявшего на прежнем месте Эрона. Он прислонился спиной к стволу дерева и пристально смотрел в небо, как будто даже и не прислушиваясь к их разговору. Однако Роуан знала, что он отлично слышит каждое произнесенное здесь слово.

– Это тоже часть семейного предания, – пояснил Филдинг. Тон его был холодным, а голос звучал решительно и твердо, словно старик таким образом старался отделить себя от остальных. – Часть предания, рассказывающего о портале и соглашении.

– А в чем заключается суть предания? – настаивала Роуан.

– В том, что все они будут спасены благодаря порталу и тринадцати ведьмам, – сказал Филдинг и посмотрел на Питера, – Так гласило предание и таково было обещание.

– Все это так и осталось загадкой, точного ответа на которую Стелла не знала, – покачал головой Рэндалл, – она не смогла до конца разгадать тайну.

– Спасены? – удивился Уитфилд. – Они хотели спасти свои души? Как любые добрые христиане?

– Спасены! Аллилуйя! – прокричала Маргарет-Энн и залпом осушила свой бокал, пролив несколько капелек на платье. – Мэйфейры отправляются в рай! Так и знала, что со всей этой кучей денег кто-нибудь непременно придумает нечто подобное!

– Ты пьяна, Маргарет-Энн, – прошептала Сесилия. – Да и я тоже.

Они чокнулись, приветствуя друг друга.

– Стелла мечтала собрать на своих вечеринках тринадцать ведьм? – уточнила Роуан.

– Да, – подтвердил Филдинг. – Именно к этому она и стремилась. Стелла называла себя ведьмой, как, впрочем, и ее мать, Мэри-Бет, – та никогда не пыталась делать из этого тайну. Она не скрывала, что обладает силой и может видеть того человека.

– Я… Я не позволю… – В голосе Гиффорд отчетливо слышались истерические нотки.

– Но почему?.. Почему всех так пугают эти рассказы? – тихо спросила Роуан. – Почему бы не отнестись к ним просто как к старинному преданию? И кто же он все-таки – тот человек?

Ответом ей было молчание. Родственники то смотрели на нее, то переглядывались между собой, словно ожидая, кто начнет первым. Лорен казалась рассерженной, а в глазах Лили явно читалось недоверие. Они понимали, что Роуан говорит неискренне.

– Вам прекрасно известно, что это отнюдь не «просто старинное предание», – едва слышно прошептал Филдинг.

– И они верили в него. – Гиффорд высоко вздернула подбородок, однако губы ее слегка дрожали. – И вера во всю эту чушь заставляла людей совершать дурные поступки.

– О каких дурных поступках вы говорите? – снова задала вопрос Роуан. – О том, что Карлотта сделала с моей мамой?

– Я говорю о том, что вытворял Кортланд! Вот о чем я говорю! – Гиффорд дрожала уже всем телом и была на грани истерики. Она в ярости уставилась на Райена, потом перевела взгляд на своего сына Пирса и вновь обратила его на Роуан. – И конечно же, о Карлотте тоже. Она предала вашу мать. Боже! Вы так многого еще не знаете!

– Ш-ш-ш-ш, Гиффорд, успокойтесь. Сегодня здесь слишком много выпивки, – прошептала Лили.

– Вам лучше уйти в дом, Гиффорд, – сказал Рэндалл.

Райен взял жену под руку и принялся что-то ей шептать, наклонившись к самому уху. Пирс подошел, чтобы помочь отцу, и они вдвоем повели Гиффорд прочь.

Фелис взволнованно перешептывалась с Магдален. Чуть в стороне от обшей группы кто-то из гостей пытался собрать вместе всех детишек и уговорить их поиграть где-нибудь в другом месте.

– Но я хочу знать… – капризно возражала маленькая девочка в платье с фартучком.

– Я хочу знать, – заявила Роуан, – что именно они делали.

– Да, расскажите нам о Стелле, – попросила Беатрис, озабоченно косясь на Гиффорд, которая рыдала, уткнувшись в плечо Райена, в то время как он пытался увести ее как можно дальше от общего круга.

– Они верили в черную магию, – вновь заговорил Филдинг. – Они верили в истинность предания о тринадцати ведьмах и портале, но так и не смогли узнать, что и как следует делать, чтобы добиться цели.

– Но что, по их мнению, могла означать эта легенда? – продолжила свои настойчивые расспросы Беатрис. – Ах, как все это захватывающе интересно! Пожалуйста, расскажите!

– А вы по обыкновению поведаете об этом всем знакомым в округе, – заметил Рэндалл.

– А почему бы и нет? – парировала Беатрис. – Неужели вы полагаете, что кому-то из нас угрожает смерть на костре?

Райену наконец удалось уговорить Гиффорд войти в дом. Пирс прикрыл за ними створки французского окна.

– И все-таки мне хотелось бы знать. – Беатрис шагнула вперед и скрестила руки на груди. – Стелла не разгадала загадку. А кто знал точный ответ?

– Джулиен, – сказал Питер. – Мой дед. Он знал. Знал и поделился секретом с Мэри-Бет. Он даже оставил письменное объяснение, но Мэри-Бет уничтожила его записи. Она рассказала обо всем Стелле. А Стелла не смогла понять…

– Стеллу вообще мало что интересовало, – проворчал Филдинг.

– Да, правда Точнее говоря, вообще ничего, – печально кивнула Лили. – Бедняжка Стелла! Она только и думала, что о вечеринках, добывании контрабандного спиртного и своих полоумных приятелях.

– На самом деле она не верила в истинность предания, – добавил Филдинг. – И это главное. Стелле вздумалось поиграть, а когда ситуация вышла из-под контроля, она испугалась и попыталась утопить собственный страх в контрабандном шампанском. Она стала свидетельницей ужасных событий, способных убедить любого, но по-прежнему отказывалась верить рассказам о портале, обещании и тринадцати ведьмах. А потом стало слишком поздно: ни Джулиена, ни Мэри-Бет уже не было в живых.

– Таким образом она разорвала информационную цепочку, да? – спросила Роуан. – Насколько я понимаю, они передали ей секрет вместе с изумрудом и всем остальным?

– Кулон с изумрудом никогда не играл важной роли, – сказала Лили. – Это Карлотта устроила суматоху вокруг него. Суть в том, что нельзя отнять кулон… В общем, он должен оставаться у того, кто его унаследовал. А Карлотта вбила себе в голову, что если ей удастся надежно спрятать изумруд, то она положит конец всем странным событиям. Словом, он по служил поводом к началу одного из великого множества ее совершенно бессмысленных сражений…

– Кроме того, Карлотта знала суть предания о портале и тринадцати ведьмах. – Сделав это заявление, Питер высокомерно взглянул на Филдинга.

– Откуда вдруг такая уверенность? – спросила Лорен. – Карлотта ни разу и словом не обмолвилась о чем-либо подобном.

– Естественно. Зачем ей было болтать о таких вещах? – пожал плечами Питер. – А уверен я потому, что Стелла сама сказала об этом моей матери. О том, что Карлотте все известно, но она решительно отказывается помочь. Дело в том, что Стелла всерьез вознамерилась воплотить в жизнь старое пророчество. Оно, кстати, не имеет ничего общего ни со спасением души, ни со всякими там аллилуйями. Речь идет совершенно о другом.

– Кто это сказал? – резко спросил Филдинг.

– Я сказал, вот кто.

– Ну и что же вам об этом известно? – вкрадчиво заговорил Рэндалл, даже не пытаясь скрыть звучавший в голосе едкий сарказм. – Кортланд сам объяснил мне, что, как только им удастся собрать вместе тринадцать ведьм, откроется портал между мирами.

– Между мирами? – насмешливо переспросил Питер. – Ну и какое отношение, хотел бы я знать, это имеет к спасению души? Кортланду ничего не было известно. Во всяком случае, не больше, чем Стелле. Если бы Кортланд знал обо всем заранее, он помог бы Стелле. Ведь он был там. И я тоже.

– Где это – там? – презрительно поинтересовался Филдинг.

– Неужели на вечеринках у Стеллы? – удивилась Лили.

– Во время своих вечеринок, как вы их называете, Стелла пыталась докопаться до истины, – объяснил Питер. – И я при этом присутствовал.

– Я понятия не имела о том, что вы в этом участвовали! – воскликнула Магдален.

– Но как вы могли там присутствовать? Ведь это было сто лет назад! – недоуменно спросила Маргарет-Энн.

– Ничего подобного, – возразил Питер. – Эти события происходили в тысяча девятьсот двадцать восьмом году. И я действительно был их свидетелем. Отец пришел в ярость, узнав, что мама позволила мне, двенадцатилетнему мальчику, отправиться в дом Стеллы. Кстати, Лорен тоже видела все своими глаза ми. А ей тогда было всего четыре года.

В подтверждение его слов Лорен лишь слегка кивнула, и глаза ее затуманились от воспоминаний. Однако она промолчала и не приняла участия в разговоре.

– Стелла пригласила к себе тринадцать избранных, – продолжил свой рассказ Питер. – Ее выбор основывался на наших неординарных способностях, ибо все мы от природы в той или иной мере обладали даром экстрасенсов, то есть умели читать чужие мысли, могли видеть призраков или перемешать предметы на расстоянии.

– О да, – все так же презрительно хмыкнул Филдинг, – уж вы-то, полагаю, наделены всеми тремя способностями сразу. Именно поэтому я всегда выигрываю у вас в покер.

– Никто не мог сравниться со Стеллой, – пока чал головой Питер. – За исключением, разве что, Кортланда – хотя и он был гораздо слабее – да еще, пожалуй, Пирса-старшего. Тот, несомненно, обладал немалыми способностями, но, во-первых, был тогда еще слишком молод, а во-вторых, во всем и полностью подчинялся Стелле. Остальные просто оказались лучшими из тех, кого Стелле вообще удалось найти. Вот почему она не отказалась и от Лорен. Девочка обещала стать сильным экстрасенсом в будущем, и Стелла не желала упустить даже малейший шанс. В общем, она собрала всех нас в особняке и объяснила, что мы должны попытаться открыть портал. Нам предстояло образовать круг и представить себе то, ради чего мы это делаем. И тогда должен был по явиться он – пройти сквозь портал и оказаться рядом с нами. Только после этого он наконец перестал бы быть призраком и смог бы проникнуть в этот мир.

Несколько минут все молчали. Беатрис во все глаза смотрела на Питера, словно сам он вдруг превратился в призрака. Филдинг тоже не сводил с него пристального взгляда, но в этом взгляде преобладало недоверие, если не откровенная насмешка.

Изрезанное глубокими морщинами лицо Рэндалла оставалось непроницаемым.

– Роуан не понимает, о чем идет речь, – нарушил тишину голос Лили.

– Конечно. И мне кажется, нам следует на этом остановиться, – поддержала ее Энн-Мэри.

– Отлично понимает, – возразил им Рэндалл, глядя в глаза Роуан.

А Роуан, в свою очередь, смотрела только на Питера.

– Что означают ваши слова о том, что он смог бы проникнуть в этот мир? – спросила она наконец.

– Они означают, что он перестанет быть бесплотным духом. Что он получит возможность постоянно существовать в… материальной форме.

Рэндалл по-прежнему не сводил с Роуан изучающего взгляда, как будто старался понять и постичь в ней нечто такое, что до сих пор оставалось для него загадкой.

Филдинг издал легкий смешок – сухой и презрительный.

– Должно быть, это выдумки Стеллы. Отец говорил мне совсем другое. Он утверждал, что все участники соглашения будут спасены. Я слышал, как то же самое он говорил и моей матери.

– А что еще вы узнали от своего отца? – спросила Роуан.

– Боже мой! Роуан! Неужели вы действительно верите в эту чушь? – воскликнула Беатрис.

– Не стоит принимать его слова всерьез, Роуан, – сказала Энн-Мэри.

– Стелла была весьма странной особой, – добавила Лили.

– «Спасены» – именно это слово употребил отец, – настаивал на своем Филдинг. – Все они будут спасены, как только откроется портал. В этом и состояла главная загадка, ответ на которую не смогла найти Мэри-Бет. Она знала не больше других. Карлотта заявляла, что разгадала секрет, но она лгала. Ей хотелось помучить Стеллу. Не думаю, что истина была известна даже Джулиену.

– А вы помните точный текст самой загадки? – подал вдруг голос Майкл.

Филдинг резко повернулся в его сторону. И почти одновременно все взоры обратились на Майкла, словно его присутствие только сейчас заметили. Роуан многозначительно сжала его плечо и придвинулась ближе, как будто намереваясь обнять и тем самым показать присутствующим, что они с Майклом составляют одно неразделимое целое.

– Да. Что конкретно там говорилось? – спросила она.

Рэндалл и Питер переглянулись, а потом оба посмотрели на Филдинга.

Однако Филдинг отрицательно покачал головой.

– Этого я не знал. И, откровенно признаться, никогда не слышал, чтобы кто-то упоминал о каком-либо конкретном тексте. Речь просто шла о том, что, как только тринадцать ведьм соберутся вместе, портал наконец откроется. А в ту ночь, когда умер Джулиен, отец сказал: «Без Джулиена тринадцати никогда не будет, ..»

– А кто сообщил им о существовании тайны? Тот человек?

Этот невинный, казалось бы, вопрос вновь сделал Роуан центром всеобщего внимания. Даже в глазах Энн-Мэри мелькнуло осуждение, а Беатрис выглядела такой растерянной и потрясенной, словно кто-то на ее глазах осмелился нарушить строжайшие правила этикета. Взгляд Лорен и вовсе был каким-то странным.

– Она даже и понятия не имеет, о чем мы говорим! – воскликнула Беатрис.

– Полагаю, нам следует вообще забыть об этом, – высказала свое мнение Фелис.

– Как это – забыть? – удивился Филдинг. – Почему? А вы не допускаете, что этот человек однажды придет к ней, как приходил к другим? Разве с тех пор что-либо изменилось?

– Вы ее пугаете, – сказала Сесилия. – Честно говоря, и меня тоже.

– Вы имеете в виду того человека, который сообщил им о тайне? – повторила свой вопрос Роуан.

Ответа не последовало.

Ну как ей заставить их заговорить? Как выудить из них все, что им известно?

– Карлотта рассказала мне о том человеке, – наконец сообщила она – И я его не боюсь.

В саду стояла удивительная тишина. Приближались сумерки. Все гости, за исключением Райена, который увел Гиффорд в дом и пока не вернулся, собрались в один тесный круг. Даже Пирс вновь занял свое место за спиной Питера. А вот слуги куда-то исчезли, как если бы почувствовали, что их присутствие в данный момент нежелательно.

Энн-Мэри взяла бутылку с ближайшего столика и с громким булькающим звуком наполнила свой бокал. К бутылке тут же потянулась еще чья-то рука, потом еще, еще… Однако все взгляды были по-прежнему прикованы к Роуан.

– Вы что, хотите напугать меня? – спросила Роуан.

– Нет-нет, ни в коем случае! – заверила ее Лорен.

– У нас и в мыслях не было ничего подобного! – подтвердила Сесилия. – Мне кажется, что такие раз говоры способны все разрушить.

– …В огромном старом темном доме, похожем на тот…

– …Ерунда все это – вот мое мнение… Рэндалл молча качал головой.

Питер пробормотал что-то вроде «нет-нет, что вы…»

Филдинг пристально смотрел на Роуан и не произнес ни звука.

И вновь безмолвие будто одеялом окутало всех присутствующих. Так тихо бывает в минуты сильного снегопада. Под кронами невысоких деревьев сгущались тени. В доме включили свет, и отблески его падали на лужайку.

– Кто-нибудь из вас хоть раз видел того человека? – настойчиво продолжала расспрашивать Роуан.

Лицо Питера оставалось мрачным и непроницаемым. Он, кажется, даже не заметил, как Лорен плеснула в его бокал немного бурбона.

– Господи! Мне так хотелось бы хоть разок увидеть его! – воскликнул Пирс.

– И мне тоже, – поддержала его Беатрис. – Я бы не стала пытаться отделаться от него. Напротив, с удовольствием поговорила бы…

– Ох, да замолчите же наконец, Беа, – не выдержал Питер. – Вы сами не понимаете, что говорите. Впрочем, как и всегда.

– Ну вы-то, конечно, все понимаете! – парировала Лили, вступаясь за Беатрис, и добавила: – Идите сюда, Беа, присоединяйтесь к женскому обществу. Когда начинается война, главное – выбрать правильную сторону.