- Перестаньте плескать на меня водой!
      - Скажите "пожалуйста"!
      - Хватит, слышите!
      - Ладно, - уступаю я, поскольку воды все равно больше нет. - Теперь сидите смирно, потому что нам дорога каждая минута.
      - Куда мы едем? - спрашивает Лида, остановившись у "ситроена".
      - Куда вы скажете, - отвечаю я.
      Мое внимание приковано сейчас к моей старой таратайке. Я сажусь в последний раз за руль, даю задний ход, чтобы отделиться от "ситроена", потом сворачиваю к пропасти, выключаю скорость и вылезаю из машины. Незначительный толчок, и мой ветеран с новым грохотом сшибленных камней летит в бездну.
      - Куда мы едем? - повторяет молодая женщина, когда мы садимся в машину и несемся в обратном направлении.
      - Вы проверили, что я говорил вам вчера?
      - Что следовало проверить? - Она проводит ладонью по лбу. - Я будто пьяная... Как вошел, сразу чем-то брызнул мне в лицо... Я заметила, как он спрятал спринцовку. И потом, когда остановились, опять...
      - Все это вы внесете в свои мемуары, - перебиваю я ее. - Пароходом интересовались?
      - Ах да... - Она снова щупает лоб. - Там действительно есть наш пароход. Отправляется сегодня в пять или шесть часов.
      Между пятью и шестью целый час, но что тут поделаешь - товарные пароходы не то что пассажирские поезда. Я смотрю на часы. Скоро два. До Марселя километров двести шестьдесят. Раньше пяти нам туда не попасть. А если Франсуаз пустит легавых, то нам и после пяти не приехать.
      В такие моменты самое разумное сосредоточиться на том, что в непосредственной близости от тебя, а в непосредственной близости от меня кусок блестящего на солнце шоссе, который мне предстоит покрыть в следующие секунды. Всматриваясь в ленту дороги, извивающуюся среди прибрежных скал, я пытаюсь отдохнуть в границах возможного для меня - не думать, но и не закрывать глаза.
      - Успеем мы, как по-вашему? - спрашивает женщина.
      Меня сейчас это мало занимает, и я молчу.
      - Если вы спасете меня от этого кошмара, всю жизнь буду вас благословлять, - добавляет Лида минуту спустя.
      Она вообразила, бедняжка, что все страсти разгорелись вокруг ее спасения. Вообще я чувствую, что она не даст мне отдохнуть.
      - Не понимаю, ради чего вы идете на такой риск? - не унимается Лида.
      - Из гуманных чувств.
      - А я думала, что вы урод...
      - Урод?
      - Да, да. Мне казалось, что органы чувств у вас ампутированы, если они и были когда-нибудь.
      - Скорее всего, их никогда у меня не было, - отвечаю я, всматриваясь в линию шоссе перед собой.
      - Я была уверена, что вы человек холодный... - продолжала Лида. Циничный и холодный, как пресмыкающееся...
      - Мерси, - киваю я. - Старая истина: не отвечаешь чувствам другого, значит, ты холодный.
      - Вы обращались со мной ужасно там, в Париже... Почему вы вели себя так ужасно?
      - С воспитательной целью, - сухо отвечаю я. - Чтоб заставить одну дурочку кое-что понять.
      - Вот теперь вы опять хороший, - замечает она, поскольку ничего другого сказать не может.
      Я тоже не склонен к разговорам. Только жму на газ изо всех сил, стараясь не поддаваться тягостному ощущению пустоты, которое вновь охватывает меня. Не отвожу глаз от бегущей ленты шоссе, машинально жму на педаль, и мне кажется, что я лечу в этом огромном пустом пространстве бог весть с каких пор и неведомо куда, словно брошенный кем-то камень.
      Когда я выхожу из телефонной кабины, на моем лице, кроме усталости, написано, очевидно, и что-то другое, потому что Лида, оставив на стойке недопитый кофе, подходит ко мне и берет за руку.
      - Ушел, да?
      - Только что.
      Мы садимся в машину, и я делаю единственное, что можно сделать в данный момент, - еду к Старой пристани. Если в ближайшие минуты не найду выхода и если Франсуаз подняла тревогу, мне придется освободиться от своего хрупкого багажа и искать убежища.
      Останавливаю машину у самого причала. В тихой черно-зеленой воде лениво покачивается несколько моторок. Я останавливаю свой выбор на блестящей четырехместной "ведэтт".
      - Мечтаете о приятной прогулке? - спрашивает молодой человек, стоящий у причала с сигаретой в зубах. - Двадцать франков в час.
      Киваю в знак согласия. Владелец лодки подтягивает ее за веревку и помогает нам сесть. Потом отвязывает лодку и готовится сесть сам.
      - Вы тоже? - поднимаю брови.
      - А как же иначе? - в свою очередь удивляется он.
      - А так: прогулка без третьего лишнего. Иначе зачем я стану платить двадцать франков?
      - Вы знаете, сколько стоит эта "ведэтт"? - не без хвастовства и с укором спрашивает молодой человек.
      - А вы знаете, сколько стоит вон тот "ситроен"? Вот, возьмите ключи.
      Я бросаю ключи от машины, и человек машинально ловит их в воздухе. И, подумав немного, машет рукой:
      - Ладно, идет. Надеюсь, править-то вы умеете?
      - Не беспокойтесь. Буду править, не увлекаясь.
      - Потому что, имейте в виду, она скорая...
      Он не догадывается, что я как раз на это и рассчитывал, выбрав именно ее. Завожу мотор и начинаю маневрировать, сохраняя разумную скорость. Потом огибаю волнорез с небольшим маяком, прохожу мимо мрачных башен крепостей Сен-Жан и Сен-Никола и даю полный газ. Легкая "ведэтт" стремительно несется по водной глади, задрав нос, готовая, кажется, в любое мгновенье взлететь над морем. Позади постепенно снижаются массивы зданий. Еще через несколько минут на виду остаются лишь мрачные очертания собора справа, а слева, на холме, возвышается силуэт Нотр-Дам де ла Гард с изваянием мадонны.
      Рядом со мной сидит Лида и наблюдает за моими маневрами с крепнущим чувством уверенности.
      - Вот он, пароход, - показываю я на темное пятно вдали, изрыгающее клубы дыма.
      На деле мое внимание направлено в обратную сторону, где в любой момент может показаться быстроходный катер береговой полиции. Теперь все будет зависеть от удачи.
      Спустя полчаса мы приближаемся к пароходу. На черной корме уже отчетливо видна надпись РОДИНА. Но хотя надпись эта звучит сейчас почти символически, я продолжаю бегло посматривать назад. Там, совсем еще вдалеке, показалась черная точка, движущаяся с внушающей опасения скоростью.
      - Не нас ли догоняют? - спрашивает молодая женщина, поймав мой взгляд.
      - Наверно. Но им не успеть.
      - Как же вы вернетесь обратно?
      - А зачем мне возвращаться?
      - Так вас же в Болгарии будут судить!
      - Посмотрим. Может, как-нибудь уладится дело.
      Пароход уже рядом. На палубе столпились люди, они внимательно следят за нашими маневрами.
      - Держите штурвал вот так! - приказываю Лиде.
      Затем поднимаю руки и начинаю подавать сигналы. Через две минуты судно сбавляет ход. Я снова берусь за штурвал, чтобы подойти к кораблю вплотную.
      - Я вот спрашиваю себя, кто вы, в сущности, такой? - слышу позади себя голос молодой женщины.
      - Порой я и сам задаю себе такой вопрос, - бормочу я, запрокидывая голову.
      Там, высоко над нами, на черном фоне сверкают белые буквы: РОДИНА. А чуть подальше два человека уже спускают лестницу.