Глава 19

9 мая 1841 года

Старинные часы в холле Бразос-Бенда пробили два. Всюду было тихо и темно, только в библиотеке горел огонек.

Эдгар Эшленд сидел на обитом вышитым шелком диване, закинув скрещенные ноги на стол. Его сюртук был расстегнут, шейный платок сбился набок.

— Черт бы побрал эту женщину! — пробормотал он в десятый раз и сделал большой глоток обжигающего бренди из хрустального бокала. — Не пускает меня в постель! Смеет диктовать свои желания мне, джентльмену и господину! Будь прокляты ее глаза, маленькая дьяволица!

Он, покачиваясь, подошел к буфету. Поставил бокал рядом с полупустым графином и ухватился за край буфета, чтобы удержаться на ногах.

— С тебя на сегодня хватит, дорогой Эшленд, — сказал он себе и двинулся обратно к дивану.

Эдгар рухнул на него, закрыл глаза и впал в эйфорию! Эмили в нарядном желтом платье, ее прекрасные глаза смеются; она, обнаженная, в его постели, ее руки тянутся к нему, зовут…

Эдгар рывком сел. Господи! Как эта девчонка сумела так его околдовать? Ведь ничего подобного к ней не чувствовал, когда женился: Эмили была всего лишь хорошенькой девчонкой для постели. Или причины таились глубже? Как насчет ее сходства с Оливией? Неужели воспоминания о первой жене повлияли на его решение заключить брак с Эмили и на его поведение после женитьбы?

Забавно: теперь, видя Эмили, он вовсе не думал об Оливии. Он хотел только Эмили — очаровательную, наивную, безмятежно прекрасную. Но могла ли она полюбить его? Черт, неужели опоздал? Эмили утверждала, что любит Дэвида…

Так ли это? Эдгар вспомнил тот день, когда убил чероки, и ее шепот: «Я люблю тебя, Эдгар». Возможно ли такое — правильно ли он расслышал? «Нет, — ответил он сам себе с горьким смехом. — Тогда эта женщина от страха обезумела. Если и в самом деле произнесла эти слова, то они ничего не значили».

Эдгар застонал, закрыв лицо руками.

Нет, она никогда его не полюбит. Что он только с Эмили не делал: насиловал, держал взаперти, бросал в реку! Как она может его простить? Как можно надеяться заставить ее понять его замешательство, его мучения, его вину?

Он вспомнил, как чуть не утопил ее. Эмили с криками погружалась в темную воду реки, звала на помощь…

«Ты негодяй! — задохнулся он. — Ты проклятый ублюдок! Бросить женщину — собственную жену — в Бразос! На этот раз нет никакой войны, чтобы оправдать твое безобразное поведение!»

Война! Одна мысль о ней вызвала головокружение. Эдгар рухнул в кресло у камина. Тогда он тоже был жестоким с Эмили. Жестоким без необходимости, несмотря на опасность. Он вспомнил, как девушка стояла на коленях в грязи, вцепившись в крест на только что засыпанной могиле, могиле ее матери. А где ее отец? Где он тогда был, воевал? Нет, Дэвид сказал, что отец Эмили погиб у Аламо всего за несколько дней до того, как она потеряла мать!

— Бедная девочка! — простонал Эдгар.

Эдгар начал составлять из известных ему фактов историю жизни Эмили. Она потеряла родителей, потом ее уволок грубый солдат — Эдгар Эшленд. Она потеряла бабушку, потом ее принудил к замужеству отшельник — Эдгар Эшленд. Затем она подверглась жестокому обращению, и снова виновник — Эдгар Эшленд! Как же Эмили должна его ненавидеть! Как должна его бояться! Неудивительно, что дважды пыталась убежать. Если бы у него осталась хоть капля порядочности, он бы ее отпустил! Отпустил!

Но Эдгар не мог! Будь проклята его душа, он не мог легче было бы приставить пистолет к своему виску!

Эмили просила позволить ей вернуться в Хьюстон вместе с Дэвидом, которому она очень нравится и который не одобряет поведения дяди.

Черт бы побрал этого парня! Они с Эмили и так слишком дружны, чтобы ее муж оставался спокойным. Но что Эдгар мог сделать — вышвырнуть племянника из дому? Это привело бы к еще большему отчуждению Эмили. Кроме того, парню принадлежит половина поместья, и Дэвид будет защищать свои права. И будь все проклято, он, Эдгар, любит его! Он обещал себе сделать все, что в его силах, для мальчика после гибели Чарлза и Амелии.

Нет, он никогда не заставит Дэвида уехать. Но какая же это пытка видеть Эмили и Дэвида вместе! Сколько еще пройдет времени, пока она уговорит Дэвида увезти ее отсюда? Сколько пройдет времени, пока его собственное поведение убедит Дэвида увезти ее?

А как насчет Аарона Райса, который скоро снова будет шнырять тут? Если он хоть сколько-нибудь знает Райса, негодяй не оставил мысли завладеть портретом Оливии и для этого использует все средства.

— Портрет! — простонал Эдгар. — Мне следует сжечь проклятый холст!

Но и это ничего бы не решило, только оттолкнуло бы всех… На каждом шагу его ждало поражение. Он не мог уступить Аарону, не мог выполнить просьбу Эмили, не пожертвовав своей гордостью. А он очень гордый человек.

Значит, надежды нет? Он никогда не вернет Эмили? Никогда не ощутит тепло ее тела, не познает нежность ее любви?

Если бы он только лег с ней в постель, то, может быть, сумел бы сделать ее своей женой. Он знал ее тело — каждый изгиб и впадинку… Если бы он погрузился в его глубину!..

Эдгар вспомнил, как они лежали под гигантским деревом у реки. Их любовь была страстной и закончилась такой кульминацией, какой он прежде не испытывал. Все защитные барьеры были разрушены, мужчина и женщина стали одним целым, одной душой…

Да! Надо еще раз заставить Эмили сдаться! Тогда он никогда больше не выпустит ее из своей постели, никогда больше не позволит ей отдалиться от него.

— Господи! — застонал Эдгар и встал. — Я ее получу! Видит Бог, я ее муж и получу ее! Сейчас же!

Он вышел, шатаясь, в темный коридор и ощупью добрался до лестницы. Он заглушит ее протесты объятиями, поцелуями заставит сдаться. И будет обладать женой до тех пор, пока она не пообещает принадлежать ему — навсегда!

Эдгар, спотыкаясь, прошел по верхнему коридору. Но, добравшись до комнаты Эмили, остановился. «Лучше действуй осторожно, старина», — предостерег он себя и приоткрыл скрипучую дверь, тихо снял сапоги и на цыпочках подошел к кровати. Эмили лежала на животе, ее сорочка сбилась вокруг талии, открывая длинные ноги и соблазнительные изгибы бедер. Водопад локонов, отражающих лунный свет, рассыпался по спине.

Эдгар осторожно повернул ее к себе; Эмили тихонько застонала. Он наклонился и поцеловал ее, ощутил сладость ее губ и начал тонуть…

Эмили проснулась и оцепенела, попыталась крикнуть, но он закрыл ей рот поцелуем, она сопротивлялась, и Эдгар поцеловал крепче, безжалостно разжимая ее губы. Но Эмили не сдавалась, не уступала. Ее тело под ним было негибким, словно мертвое…

Эдгар отпустил ее руки. Она хватала ртом воздух, рыдала, крупные слезы текли по ее лицу.

— Эмили, позволь мне, — прошептал он. — Дорогая, пожалуйста, позволь…

Но она продолжала рыдать, безвольно раскинув руки…

Божья матерь, она его боится! И не чувствует к нему ничего, кроме страха! Эдгар встал и вышел из комнаты, в ушах звенели безутешные рыдания, на губах остался вкус слез.

Он добрел до своей комнаты и рухнул на кровать. Эмили его боится, ненавидит его! Ничего не осталось, нечего спасать! Сейчас он пойдет вниз, зарядит пистолет и вышибет себе мозги.

Почему? Почему? Потому что ее любит! Он ее любит! И сам уничтожил все шансы завоевать любовь Эмили.

Теперь он умрет, сейчас же. Господи, как хочется умереть! Но Эдгар не мог пошевелиться, ноги будто окаменели.

— О Господи, Эмили, я люблю тебя, — задыхаясь, прошептал он. — Что я наделал? Что я наделал?

Глава 20

9 мая 1841 года

Эмили снисходительно улыбнулась, расправляя вокруг себя розовые юбки.

— Нет, Дэвид, ты должен не просто вручить этот список продавцу, — с упреком возразила она.

Дэвид почесал голову и в замешательстве посмотрел на лежащий перед ним список. Они с Эмили провели последний час в гостиной, читая длинный перечень того, что ей хотелось приобрести или заказать в Хьюстоне.

— Господи, Эмили, хорошо, если мне удастся не перепутать все указанные тобой цвета. Ты не должна слишком многого от меня ожидать, когда речь идет об оттенках ткани…

Эмили с ободряющей улыбкой накрыла ладонью руку Дэвида.

— Я совершенно уверена, что ты привезешь мне именно то, что я хочу!

Глядя на руку Эмили поверх своей, он покраснел, улыбнулся ей в ответ.

— Доброе утро, сеньора Эшленд. Доброе утро, Дэвид. Увидев в дверях Марию, Эмили поспешно отпустила руку Дэвида.

Сегодня девушка выглядела холодной, чужой и прекрасной. На мгновение глаза Марии встретились с глазами Эмили — открытый и решительный вызов. Хотя в глубине души Эмили ощутила укол страха, но ничем не выдала своих чувств. Будь она проклята, если позволит этой девчонке запугать ее! Пора Марии примириться с тем фактом, что Эмили теперь — член семьи, а не непрошеная гостья, которую можно довести и заставить уехать.

Мария отвернулась первой и, кивнув Дэвиду, сдержанно произнесла:

— Я выучила музыкальные термины, как ты хотел, Дэвид. Не пора ли нам начать урок?

Дэвид был явно смущен.

— Ах да, наш урок, Мария. Боюсь, дорогая, я должен извиниться. Мне уже нужно ехать на пристань, не то я пропущу «Красавицу».

— Понимаю, — ответила Мария с нотками горечи в голосе и, бросив взгляд на Эмили, презрительным тоном уточнила: — Поскольку вы с сеньорой Эшленд были все утро заняты очень важными делами, у тебя не осталось для меня времени?

— Мария, — искренне предложила Эмили, — я буду рада помогать тебе с уроками музыки до возвращения Дэвида.

Зеленые глаза мексиканки метали молнии. Она нетерпеливо постукивала носком атласной туфельки по полу.

Понимая, что только еще больше разозлила девушку, Эмили добавила:

— Ты могла бы удивить Дэвида своими успехами, когда он вернется домой.

Мария прищурилась и холодно согласилась.

— Ну, племянник, могу я претендовать на минуту твоего времени, или ты слишком занят флиртом со всеми женщинами, которые встречаются на твоем пути?

Все трое обернулись и увидели Эдгара, стоявшего в дверях. Сердце Эмили забилось в горле: Эдгар был так красив, что каждый раз, когда она смотрела на него, это было новое и потрясающее ощущение. Если бы только он был так же прекрасен душой, как телом!

Первым заговорил Дэвид:

— Доброе утро, дядя. Что вам угодно?

Эдгар медленно отвел взгляд от Эмили и повернулся к нему.

— Я составил длинный список припасов, которые нам понадобятся в ближайшие месяцы.

— Пойдем со мной в кабинет, племянник.

— Конечно дядя. Мне тоже надо обсудить с тобой кое-что перед отъездом. — Дэвид многозначительно взглянул на Эмили. — Вы нас простите, леди?

Мужчины собрались уходить, но тут Эдгар обратился к Марии:

— Ты попросила Дэвида привезти тебе красивую материю на платье, котенок? — Он усмехнулся и подмигнул ей: — Расцветаешь и превращаешься в очень красивую женщину, дорогая. Мне будет приятно видеть тебя в новых красивых платьях. Мария покраснела и опустила ресницы.

— Спасибо, сеньор Эшленд.

А Эдгар уже шел к кабинету, громко наставляя Дэвида:

— Не забудь, племянник, несколько отрезов ткани для Марии. И не обращай внимания на цену.

Эмили вскочила. Это что — наказание за отказ прошлой ночью? Он унизил жену, практически раздевая взглядом свою воспитанницу. Никогда прежде Эдгар не называл ее «котенком» Какая наглость — просить Дэвида не жалеть расходов на покупки для Марии и ничего не просить привезти жене!

— Сеньора, думаю, что приму ваше великодушное предложение насчет уроков музыки, — сказала Мария. — Наверное Дэвид будет очень доволен моими успехами. — И ядовито заметила: — Как и сеньор Эдгар. Вы слышали, он теперь считает меня взрослой женщиной.

Выпустив на прощание эту стрелу, Мария грациозно выскользнула из комнаты. Эмили сжала кулаки, сдерживая желание догнать девушку и удавить ее.

Она заметалась по комнате, шепча самой себе:

— Я должна помнить, что Мария сирота. Я должна помнить что она была вынуждена жить с Эдгаром Эшлендом! — Эмили остановилась рядом с чайным столиком, топнула ногой. — Но я тоже! Я тоже!

Звон разбитого стекла прервал ее мысли: она случайно смахнула на пол хрустальную вазу. Мелкие осколки покрывали ее туфли, крупные, острые куски лежали рядом.

— Дьявол, — застонала Эмили. — Куда же я теперь поставлю колокольчики?

Глава 21

9 мая 1841 года

Эмили сидела на крыльце Бразос-Бенда. День угасал. Вечерний ветерок приносил восхитительный аромат кедра и жимолости.

День после отъезда Дэвида был пугающе тихим. Некоторое время она с тревогой думала о том, как поведет себя Эдгар теперь, когда ее «защитник» уехал. Посадит снова под замок?

Ее страхи несколько утихли за ужином: Эдгар был в прекрасном настроении, смеялся и флиртовал с Марией, словно у них была какая-то общая тайна. Эмили шокировала и такая необычная веселость, и то, что муж совершенно не обращал на нее внимания.

Не то что минувшей ночью. В который раз она переживала жуткое мгновение, когда проснулась от того, что его губы впились в ее рот, а его тело придавило ее. Тогда она зарыдала от ужаса. Она боялась его, особенно после вчерашних предупреждений Марии насчет Эдгара.

— Эмили!

Она чуть не подпрыгнула в кресле-качалке при звуках низкого, повелительного голоса мужа, стоявшего рядом и с неодобрением глядевшего на нее сверху вниз.

Эдгар сел рядом.

— Я ищу тебя по всему дому и уже подумал, что ты решила соблазнить еще одного краснокожего, желающего лишить тебя твоих золотистых волос.

Эмили настороженно смотрела на него.

— Я всего лишь сидела в этом кресле, Эдгар. Едва ли это можно считать преступлением.

— Ладно, не сердись, — ответил он, понижая голос. — Но в дальнейшем, Эмили, очень прошу тебя сообщать мне о своих действиях.

Она вскочила, ее глаза метали голубые молнии.

— О, ты невыносим! Должна ли я спрашивать у тебя позволения каждый раз, когда собираюсь погулять или принимать ванну?

Он ухмыльнулся:

— Конечно. Может быть, я захочу присоединиться к тебе — в ванне.

Откровенные слова мужа заставили Эмили густо покраснеть. Услышав его смех, она резко повернулась и пошла к двери.

— Сядь, — тихо приказал Эдгар.

Она взялась за ручку двери, но его большая смуглая ладонь накрыла ее руку.

— Ты предпочитаешь сидеть у меня на коленях?

Стиснув зубы, Эмили вернулась в кресло. Долгие секунды они молча сидели, прислушиваясь к скрипу кресел и пению птиц. Затем Эдгар вынул из кармана сюртука сигару. Эмили смотрела, как огонек спички осветил лицо, сделав его черты резкими, почти грозными.

Через некоторое время Эдгар рассмеялся.

— Мы похожи на старых супругов, — заметил он. — Какими мы станем, дорогая, лет через двадцать пять? Будем сидеть на этом же крыльце? Посмотрим. Мои волосы к тому времени совсем поседеют, а твои останутся такими же золотыми и шелковистыми. Конечно, на лужайке будет резвиться целая куча внуков.

Эмили окинула мужа ледяным взором:

— Ты делаешь слишком много предположений.

— Я ожидаю многого. Ну не надо кусать губы. У меня нет планов изнасиловать тебя немедленно, дорогая. Я заверил моего племянника сегодня утром, что ты в полной безопасности.

Эмили не смогла удержаться от шпильки:

— Возможно, Дэвиду следовало больше беспокоиться насчет безопасности Марии.

— Марии? — невинным тоном переспросил Эдгар. — Какое она имеет ко всему этому отношение?

— Эдгар, если в тебе осталась хоть капля чести, не шути с привязанностью этой девушки. Она пережила достаточно!

— Дорогая моя, не имею понятия, о чем ты.

— Не имеешь понятия, в самом деле! — возмутилась Эмили. — Ты целый день флиртуешь с этой девушкой, заводишь ее…

Эдгар рассмеялся:

— Ты ревнуешь!

— Я… я не ревную! — заикаясь от возмущения, ответила Эмили. — Если ты играл в подобную игру, надеясь пробудить во мне ревность, то тебе это не удалось! Я просто друг Марии и не позволю использовать ее таким, как ты!

На виске Эдгара забилась жилка. Эмили с удовлетворением поняла, что ее выстрел достиг цели.

— Использовать! — прорычал он. — За какого же человека ты меня принимаешь?

— За человека, который вполне способен соблазнить семнадцатилетнюю девушку, если ты этого еше не сделал!

Эдгар схватил ее за руку:

— Ну, мадам, если вы обо мне такого низкого мнения… возможно, надо оправдать ваши ожидания!

— Отпусти меня! — хрипло прошептала она, и ее глаза твердо встретили его взгляд.

Как ни странно, Эдгар тут же отпустил ее и отвернулся, мрачно уставившись вдаль и крепко закусив зубами сигару. Но когда через несколько секунд Эмили попыталась тихо уйти, он твердо произнес:

— Останься.

Сердито вздохнув, она села на место.

— В самом деле, Эмили, я думал о том, что ты сказала в тот день, когда Мария вернулась из школы. Ты права. Я не обращал внимания на эту девушку, а теперь просто пытаюсь приободрить ее.

Эмили пристально посмотрела на мужа, удивленная его неожиданно серьезным тоном.

— Возможно, твоя цель и такова, Эдгар. Но помни, что эта девушка изголодалась по любви. Ты должен быть осторожен с ней, так как она может неверно истолковать твои намерения. Этой девушке нужны друзья ее возраста.

Эдгар нахмурился.

— Дэвид поместил Марию в школу, и ты знаешь, что результат оказался катастрофическим. Скажи, пожалуйста, что бы ты предложила?

— Мы должны начать вывозить ее в общество и приглашать к себе гостей…

— Как это мило, — раздраженно перебил ее Эдгар и встал. — Ты идешь наверх, Эмили?

— Скоро приду, — ответила она с некоторым вызовом в голосе.

Эмили сидела неподвижно и напряженно. Затем почувствовала, как его усы пощекотали ее ухо.

Неужели начинает мерещиться? Неужели ей показалось, что она услышала его шепот:

— Прости меня за вчерашнюю ночь.

Эмили спала беспокойно, снова снились кошмары. Она в отчаянии искала мать среди развалин и пожаров Гонсалеса. Появился Эдгар на черном коне, который поднялся над ней на дыбы. Всадник спрыгнул вниз, схватил ее и потащил к реке. Потом бросил ее в воду, и она стала тонуть… тонуть в холодной, бурлящей тьме…

Но на этот раз, как ни странно, Эмили была не одна: она держала на руках младенца! Сердце ее разрывалось, она прижимала к себе своего крохотного мертвого братика, а чернота затягивала их все глубже…

— Эмили!..

Она села, крича и задыхаясь. Она рыдала до тех пор, пока не поняла, что находится в безопасности, в собственной постели.