«Пожалуйста, Боже, только не сейчас», – взмолилась Джоанна. Перед глазами у нее закружились черные точки, колени подогнулись, и она почувствовала, что падает.

– Джоанна? – Сильные руки подхватили ее и оторвали от земли. Грэм прижал ее к своей груди, как ребенка, и понес к дому.

Открыв ногой входную дверь, он помедлил на пороге, затем двинулся дальше. Джоанна почувствовала, как ее медленно опускают на постель, услышала шуршание соломенного матраса, ощутила под собой колючее одеяло и мягкую пуховую подушку под головой.

Грэм погладил ее по голове и исчез. Внезапно покинутая, Джоанна заставила себя открыть глаза и увидела, что он стоит рядом, запустив пятерню в волосы и лихорадочно оглядываясь по сторонам. Приметив в углу умывальник, Грэм в два шага пересек комнату, схватил полотенце, окунул его в тазик с водой, отжал и вернулся к кровати.

– Джоанна, что с тобой? – испуганно спросил он, присев на краешек постели и промокнув ее лицо влажной тканью. – Ты больна? Тебе нужен врач?

Джоанна медленно покачала головой.

– Я не очень хорошо переношу беременность, – устало отозвалась она. – Но мне уже лучше.

Грэм перевел взгляд на ее живот и положил на него руку. Этот жест показался ей удивительно бережным.

– Надеюсь, с ребенком все в порядке? Джоанна кивнула:

– Повитуха говорит, что все идет прекрасно.

– Тебе нужен врач, а не какая-нибудь…

– Здесь нет врачей, а Клэннис – прекрасная повитуха.

– Представляю, как туго тебе пришлось, – сказал он с тревогой, гладя ее живот. – Даже страшно подумать, что ты была здесь одна все это время. – Он помолчал, оглядев чистенькую комнату с белеными стенами и цветами в горшках. – Хотя, должен признаться, это лучшее, что ты могла сделать. Ты всегда умела сохранять достоинство перед лицом бедствий. Сила духа – одно из тех качеств, за которые я люблю тебя.

Джоанна выхватила у него полотенце и приложила ко лбу.

– Не говори так.

– Как? – Грэм навис над ней, упираясь ладонями в постель по обе стороны от ее головы. – Что я люблю тебя? – поинтересовался он с озорными искорками в глазах.

– Я не хочу этого слышать, – огрызнулась Джоанна, возмущенная подобным нахальством.

– Но это правда, Джоанна. Будь я поумнее, то давно бы признался в этом. Позволь мне сделать это сейчас.

– Зачем? Рассчитываешь таким способом забраться ко мне под юбку?

– О, ради Бога!

– Может, я глупа, доверчива и чересчур влюбчива, когда дело касается таких красивых и обаятельных мошенников, как ты…

– Я красивый и обаятельный? – уточнил Грэм с восторженной улыбкой. – Ты меня любишь! Я так и знал.

– Какое самомнение! Как я могу любить человека, который поступил со мной так подло?

– Я действительно поступил недостойно, – признал Грэм, – скрыв от тебя правду о Филиппе и поместье в Оксфордшире. Но я не знал, что делать. Я так сильно любил тебя, так отчаянно желаю, но не мог и помыслить, чтобы отказаться от земли. Я тешил себя иллюзиями, что смогу получить и тебя, и поместье. Разумеется, это было невозможно. Я обычный человек со всеми присущими мне недостатками. Я совершил непростительные ошибки, из-за которых тебе пришлось страдать, но ты все еще любишь меня. Я почувствовал это, когда ты поцеловала меня.

– Это ты поцеловал меня.

– Но ты ответила на поцелуй. А теперь скажи, что любишь меня.

– Не люблю.

Грэм склонился ниже, обжигая ее страстным взглядом голубых глаз.

– Любишь, признавайся.

– Возможно, мне не хватает здравого смысла, когда дело касается тебя, Грэм Фокс, но я не настолько безнравственна, чтобы связаться с женатым мужчиной.

– Я восхищен твоими высокими принципами, – сухо отозвался Грэм, – но в данном случае в них нет необходимости. Я не женат.

Джоанна подозрительно прищурилась:

– Женат, если верить лорду Гилберту. Ему написал об этом лорд Ги.

– Лорд Ги написал ему, что назначена дата свадьбы. Но свадьбы не было.

Джоанна изумленно моргнула.

– Почему?

– Потому что я не люблю Филиппу. Я люблю тебя. Несколько мгновений она молча смотрела на него, затем сунула ему смятое полотенце и села.

– Что случилось после того, как ты уехал из Лондона? – спросила она.

– На всем пути до Дувра я не мог ни о чем думать, кроме тебя. Ада то и дело спрашивала меня, что случилось и чем я так озабочен. Я сказал ей, что болен. В сущности, так и было. Мне было тошно от того, как я поступил с тобой, и от перспективы потерять тебя. Это пожирало меня изнутри. Хуже всего стало, когда наш корабль пустился в плавание через пролив. Единственное, о чем я мог думать, когда мы отчалили от пристани, – это о том, что, возможно, я больше никогда не увижу тебя. Пошел дождь, и все пассажиры сгрудились под навесом. Я стоял один у поручней, глядя на скалистый берег Дувра, исчезавший в пелене дождя, и плакал. Со мной такого не было с детства.

Джоанна обнаружила, что держит его за руку.

– Когда мы с Адой прибыли в Париж, лорд Ги ждал нас в доме своего брата, – продолжил Грэм. – Филиппа тоже была там. Но к тому времени я уже знал, что должен сделать. Я отвел Филиппу в сторону и сказал, что не могу жениться на ней, что я встретил женщину, которую полюбил всем сердцем, и буду совершенно невыносимым мужем для любой другой.

– Правда?

– Да.

Джоанна прикусила губу.

– Как она к этому отнеслась?

– Вначале огорчилась, потому что ей не терпелось приступить к обучению в Оксфорде. Лорд Ги не мог допустить, чтобы она чувствовала себя несчастной, и решил передать оксфордширское поместье непосредственно ей. Когда Филиппа поняла, что будет жить там, не обремененная мужем, она пришла в восторг. Что касается меня, то барон сказал, что я поступил очень глупо, отказавшись от такого великолепного поместья. Я ответил ему, что я еще глупее, чем он думает, потому что намерен уволиться со службы и вернуться в Англию.

– Боже мой, – прошептала Джоанна, потрясенная, скольким он пожертвовал ради нее.

– Лорд Ги попросил меня задержаться до октября и проводить Филиппу в Оксфордшир. Требовалось время, чтобы привести в порядок хозяйский дом и нанять слуг. Я не счел возможным отказаться, учитывая, сколько он сделал для меня. Несколько недель я провел в Париже с лордом Ги, помогая ему в делах. А вернувшись в Бовэ, мы обнаружили там лорда… – Он осекся, иронически изогнув губы. – Мы обнаружили там моего отца, ожидавшего нас.

– Должно быть, это было потрясением, – заметила Джоанна, – узнать, что ты сын Гилберта де Монтфиша.

– Понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому. Хотя, если подумать, мне следовало догадаться. С какой стати лорд Ги так охотно согласился выдать свою любимую дочь за безродного сержанта? В его глазах я был Грэмом фиц Гилбертом, сыном барона.

– Наверное, это была радостная и вместе с тем горькая встреча.

– Скорее радостная, чем горькая… пока он не передал мне твое письмо.

– Ах да, мое письмо. – Джоанна сжала его руку.

– Ты даже не намекнула, куда собираешься уехать. Нужно было срочно найти тебя. Я тут же вернулся в Лондон.

– Неужели?

– Парень, купивший твой дом, сказал, что я разминулся с тобой буквально на несколько дней. Разумеется, он не имел понятия, куда ты направилась, как и никто другой. Я расспрашивал Олив и Деймиана, Роберта из Рамсуика, брата Саймона, твоих соседей… Все было бесполезно. Я чувствовал, что схожу с ума. Отчаявшись, я уехал из Лондона и провел две недели, объезжая окрестные деревни одну за другой и расспрашивая о тебе.

– О, Грэм!

– Наконец пришло время возвращаться во Францию, чтобы переправить Филиппу через пролив. Когда я добрался до Бовэ, я застал там гостя, неожиданно прибывшего несколькими днями ранее, – некоего Хью из Уэксфорда.

Джоанна изумленно ахнула:

– Хью?

– Он искал меня, пока я рыскал по Англии.

– Хью? Но… он поклялся, что не будет искать тебя.

– Вообще-то он поклялся – по его словам – не отрезать интимные части моего тела. И действительно, он даже не пытался этого делать. Зато он попытался избить меня до полусмерти.

Джоанна протянула руку и коснулась шрама на его лице.

– Он сломал тебе нос.

– Я не остался в долгу.

– Ты сломал Хью нос?

– Не мог же я безропотно стоять, пока он молотил меня кулаками, как бы я ни восхищался его мотивами, – усмехнулся Грэм. – Кстати, он поблагодарил меня потом. Сказал, что был слишком смазливым.

– Это в духе моего брата. Как я понимаю, вы нашли общий язык.

– Да. В конце концов мне удалось объяснить ему, что произошло. Он повеселел, похлопал меня по плечу и рассказал, где тебя найти, а затем отбыл в Германию.

Джоанна рассмеялась:

– Он сказал мне, что будет злиться на тебя до последнего вздоха.

– Хью? Он не способен долго таить злобу.

– Знаю.

Грэм прошелся шершавыми пальцами по ее лицу, погладил губы.

– Боже, до чего же приятно видеть, как ты улыбаешься, Джоанна. Мне так не хватало твоей улыбки. Пожалуйста, скажи, что ты больше не ненавидишь меня.

– Я больше тебя не ненавижу. Сомневаюсь, что я вообще способна на это – хотя и очень старалась.

Его испытующий взгляд, казалось, проникал прямо в ее душу.

– Скажи, что любишь меня. Пожалуйста.

– Я люблю тебя, – сказала Джоанна, горло ее внезапно перехватило, глаза жгли слезы. – Я люблю тебя, Грэм.

Он схватил ее в объятия и поцеловал.

– Я никогда не хотел тебя в качестве любовницы, – хрипло прошептал он у самых ее губ. – Ты ведь знала это?

Она кивнула.

– Я хочу, чтобы ты была моей женой.

Джоанна снова кивнула. Две горячие слезинки выкатились из ее глаз, и он смахнул их большими пальцами.

– Я не заслуживаю тебя, – сказал Грэм, – особенно после того, что натворил. И я знаю, что ты беспокоишься относительно моих видов на будущее. Ведь нужно подумать о ребенке…

– Мы можем жить здесь, – сказала Джоанна, обняв его за шею и поцеловав. – Впрочем, не важно. С тобой я буду счастлива в самой убогой хижине. Я готова торговать яйцами и брать белье в стирку. Все это не важно, Грэм. Я люблю тебя. И хочу быть твоей женой.

– Правда? Даже если я ничего не смогу тебе предложить?

Она коснулась своего живота.

– Ты уже дал мне все, что нужно. Самое прекрасное – это жить здесь с тобой и нашими детьми. Больше я ничего не хочу – клянусь.

Грэм прижался к ее лбу своим и усмехнулся:

– Тогда придется отказаться от поместья, которое предложил мне отец.

Джоанна изумленно уставилась на него:

– Лорд Гилберт…

– Он сказал, что пора восстановить справедливость, и пожаловал мне поместье Истингем, недалеко от Лондона. Это около двадцати наделов плодородной земли с очаровательной деревенькой посередине. Кроме того, там есть сады, пруды, рощи, пастбища для овец и коров…

– И все это будет твоим?

– Нашим. Это уже наше. Я был там. Местные жители зовут меня лордом Грэмом.

– Лорд Грэм, – недоверчиво повторила Джоанна. – Грэм из Истингема.

– А вы, миледи, теперь Джоанна из Истингема. Точнее, станете ею, как только я найду священника, который обвенчает нас. Да, и самое замечательное – там есть до смешного огромный помещичий дом – каменный, – где поместится куда больше детишек, чем здесь. – Он напустил на себя преувеличенно серьезный вид. – Но если хочешь, я скажу ему, что нам ничего не нужно.

– Не стоит.

– Нет, в самом деле, – Грэм потерся колючим подбородком о ее щеку, – если ты предпочитаешь остаться здесь, я согласен. Я хочу только одного – чтобы ты была довольна.

– Правда? – Джоанна обняла его за шею.

– Конечно. – Его ладонь скользнула вниз и накрыла ее грудь, распиравшую узкое платье. – В последнее время я думаю только о том, как бы доставить тебе удовольствие.

– А знаете, что доставило бы мне удовольствие прямо сейчас, милорд? – проворковала Джоанна ему на ухо.

– Думаю, что да, – ответил Грэм, укладывая ее на постель. И, как выяснилось, он не ошибся.

Примечания