Глава 24

Капитан Найт занял Лонгвуд.

Мэри с болью наблюдала за тем, как Клей и его подчиненные устраиваются в ее доме.

Она ничего не могла с этим поделать и только молча смотрела, как военные в синей форме расхаживали по мраморному вестибюлю. Они быстро растеклись по комнатам первого этажа. Осматривая свое новое жилье, они подзывали друг друга взглянуть на ту или иную вещь. Мэри стиснула зубы, когда янки, заполонив парадную гостиную с мебелью розового дерева, забирали себе предметы искусства, заглядывали в ящички шкафов. В бело-золотой музыкальной комнате они неумело потренькали на пианино, прошлись по струнам позолоченной арфы.

Смотреть на это было мучением, но Мэри заставила себя молчать.

Непрошеные гости расхаживали по дому, а его хозяйка стояла в вестибюле и смотрела, не говоря ни слова.

Но когда крепкий высокий моряк вышел из гостиной и посмотрел в сторону лестницы, намереваясь подняться на второй этаж, Мэри сжала рукой горло. Она больше не могла молчать.

– Нет! – крикнула она и тут же смягчила свою просьбу. – Пожалуйста, не надо… Не ходите… Не надо…

Сердце ее упало, когда янки, не обращая на нее внимания, быстро прошел мимо и направился прямо, к лестнице. Мэри не могла его остановить. Она беспомощно смотрела, как он поставил большую, тяжелую ногу на покрытую ковром ступеньку лестницы.

Мэри вздрогнула всем телом, услышав глубокий низкий голос позади себя:

– Отставить, боцман Миллс! – Дюжий моряк замер. Мэри обернулась.

Позади нее стоял капитан Найт. Все его внимание было сосредоточено на моряке, стоявшем у основания лестницы.

– На второй этаж дома прошу не подниматься, – спокойно сказал он, но по его голосу было ясно, что это приказ. – Независимо от того, здесь я или отсутствую, ни вам, ни вашим товарищам наверх не подниматься! Ясно?

– Есть! Есть, сэр! – ответил моряк и покорно отошел от лестницы.

Мэри облегченно вздохнула.

Но, как оказалось, совершенно напрасно.

Отдав приказание подчиненным ни при каких обстоятельствах не подниматься наверх, капитан Найт сам занял хозяйскую половину дома. Несмотря на энергичные возражения Мэри.

– Нет! Нет! Только не сюда! – воскликнула она, проходя по комнатам родителей в элегантный будуар.

– Именно здесь мне будет хорошо и удобно, – сказал капитан, оглядывая просторную спальню, где громадные зеркала в золоченых рамах отражали каждое его движение. Клей попробовал мягкость огромной кровати под балдахином и одобрительно покачал головой. – Я уверен, что здесь мне будет удобно.

– Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о приличиях? Это же спальня моих родителей!

Даже не взглянув на Мэри, капитан холодно ответил:

– Им она больше не нужна. А мне нужна. Теперь она моя. На то время, что я буду в Мемфисе.

Он посмотрел на Мэри.

– А ты, Мэри? Занимаешь все ту же комнату? – Он потер рукой подбородок и задумчиво сказал:

– Если не ошибаюсь, ты будешь в комнате напротив?

– Вы бессердечный ублюдок! – прорычала Мэри, повернулась и в слезах вышла из комнаты.

Для нее начиналось долгое, трудное лето.

Мэри поспешно спустилась вниз и вышла из дома. Она сразу же отправилась в госпиталь. Хозяйка Лонгвуда была очень рада, что у нее было куда пойти, чтобы избавиться от приводившего ее в ярость капитана Найта.

В госпитале Мэри полностью окунулась в работу. Она сказала себе, что не будет больше думать о выводившем ее из себя капитане-янки. Через несколько минут после начала работы Мэри уже была так занята, что не замечала, как летит время. Она была не в состоянии думать ни о чем, кроме работы.

Но когда у нее уже стало ломить спину от тяжелых пациентов, когда она так устала, что едва передвигала ноги, Мэри посмотрела в окно и увидела, что день клонится к вечеру.

Она встревожилась.

В конце концов, ей пришлось идти домой. Несмотря на усталость, молодая женщина очень быстро прошла весь путь до Лонгвуда. Ее гнало растущее беспокойство.

Дом был полон незваных гостей, этих буйных моряков в синей форме. И только одному из них Мэри Элен могла доверять. Это был помощник капитана, лейтенант Джонни Бриггс, веснушчатый рыжеволосый молодой человек с улыбающимся лицом и хорошими манерами. Остальные были просто животными. Мэри была одинока и беззащитна в доме, полном сильных и грубых мужчин.

Какими бы опасными ни казались ей все эти моряки, самым опасным из них был капитан Найт – холодный человек, которому ни до кого не было дела. Этот человек брал от жизни что хотел и когда хотел. Такие люди опасны.

Поднимаясь по ступенькам Лонгвуда, Мэри обратила внимание на группу мужчин в форме, слонявшихся по галерее. Ей достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться, что капитана среди них нет.

Войдя в дом, она сразу же отправилась на кухню. Открыла дверь и замерла.

Капитан Найт, в расстегнутой до пояса рубашке, открывавшей бронзовую от загара грудь, сидел, расслабясь, на стуле с высокой спинкой, широко расставив колени. Он курил сигару и развлекал Тайтеса и Мэтти, старую повариху-негритянку, стоявшую сейчас у плиты и наливавшую в чашку свежезаваренный кофе. Аудитория явно была захвачена рассказом бывалого капитана. Старый слуга, моргая, сидел за столом. На его лице застыла широкая улыбка. Он внимательно слушал рассказы капитана о приключениях в далеких морях. При виде Мэри капитан замолчал.

Не говоря ни слова, Мэри повернулась и вышла. Она очень рассердилась на своих слуг. Одно дело выдержать, пережить вражескую оккупацию и совершенно другое – лелеять вторгшегося к ним капитана-янки!

В темных глазах Мэри закипела ярость. Она поспешно прошла к себе наверх. Лучше уж лечь спать голодной! Мэри решила, что не станет рисковать и запрет дверь прежде, чем этот мерзкий капитан поднимется к себе. Женщина торопливо вошла в спальню, закрыла дверь на задвижку, прислонилась к двери и тяжело вздохнула. Было очень жарко, давала себя знать усталость. Очень хотелось есть.

В комнате уже царил полумрак. Мэри зажгла лампу у кровати и вынула из волос гребни, сделанные из устричных раковин. Волосы рассыпались по плечам. Потом она принялась снимать свою пропотевшую одежду. Женщина сбросила туфли, села и принялась стаскивать носки. Усталые ноги болели. Она поднялась и принялась расстегивать пуговицы зеленого поплинового платья. Сняла его через голову и занялась завязками нижних юбок. Нетерпеливо сбросив юбки, Мэри перешагнула через них.

Устало, вздохнув, она занялась крючками белой рубашки. Сняла и ее. Не успела она поднести руки к поясу панталон, как раздался стук в дверь.

Она вздрогнула и закрыла руками груди. Мэри замерла, боясь ответить и опасаясь не ответить. Если не отвечать, то стучавший наверняка уйдет. Она решила не отвечать.

Новый стук побудил ее к действию.

– Убирайтесь! Вы слышите меня? Сию же минуту убирайтесь от моей двери!

– Мисс Мэри, – раздался тонкий испуганный голос старого Тайтеса. – Не гоните меня! Мэтти велела мне принести вам ужин и не возвращаться, пока вы его не возьмете.

Мэри облегченно вздохнула:

– Минуточку, Тайтес!

Она схватила синий шелковый халат, лежавший в ногах постели, и торопливо сунула руки в рукава. Крепко завязав пояс, она сдвинула полы, убрала за уши распущенные волосы и приоткрыла дверь.

– Что-то не так, мисс Мэри? – невинно спросил Тайтес, испуганно глядя на нее.

Его морщинистый подбородок дрожал.

Вопрос показался Мэри ужасно смешным. Она здесь одна, почти в отчаянии. Идет война. Мемфис сдан федералам. Янки заняли Лонгвуд. Их командир – ее бывший бессердечный любовник. Ее собственные слуги относятся к капитану, как к особе королевской крови. И Тайтес, милый, добрый старый Тайтес, спрашивает, что не так!

Мэри засмеялась.

Она не смогла сдержаться. Ее нервы были так напряжены, она так устала, что была близка к истерике. Она начала смеяться и не могла остановиться. Старый слуга вздрогнул, она напугала его до полусмерти.

Мэри стояла, прислонившись к крепкой дверной раме, и смеялась. Она была не в силах говорить, не в силах объяснить Тайтесу, что ее так насмешило. На глаза навернулись слезы, и она их закрыла. Качая головой взад и вперед, с закрытыми глазами и спутанными волосами, Мэри смеялась, пока не почувствовала боль в боку. Тогда она прижала к нему руки.

Мэри понимала, что утратила контроль над собой. Этот смех довел ее до полного изнеможения. Под конец она так ослабела, что едва стояла на ногах.

Потихоньку женщина начала успокаиваться. Она покашляла. Стараясь отдышаться, Мэри подняла голову и открыла глаза. Откинула с лица волосы. Поморгала немного, чтобы отогнать слезы. Наконец она смогла видеть отчетливо.

И тут ее чуть не хватил удар.

Тайтес ушел.

На его месте стоял высокий, смуглый капитан Найт. На ладони одной руки он держал поднос.

Смех немедленно оборвался. Мэри невольно задрожала под холодным пристальным взглядом капитана. Но взгляд этих светлых серебристых глаз был устремлен не на ее лицо. Он был устремлен на ее грудь. Мэри вдруг поняла, что, сотрясаясь от смеха, раздвинула полы шелкового халата, так что была видна ее обнаженная грудь. В отчаянии женщина сдвинула скользкие полы, надеясь, что он увидел не слишком много.

Словно прочитав ее мысли, капитан сказал:

– Только то, что можно увидеть в твоих самых смелых бальных платьях.

Теперь они смотрели друг на друга. Его взгляд был спокойным, холодным, оценивающим. Ее – гневным и униженным.

Клей сказал:

– Ваш ужин, мадам!

И протянул ей поднос. Она отказалась его принять.

– В таком случае позвольте мне внести его в комнату? – Мэри быстрым движением выставила руку и уперлась в обнаженную грудь капитана – рубашка ею по-прежнему была расстегнута. Ее ладонь накрыла темные волосы на рельефной мускулатуре. Она сильно толкнула Клея и сказала:

– Лучше я умру с голоду!

– Тогда возьми поднос!

– Не возьму! – заявила она, сильнее надавливая на его грудь.

– Ты ведешь себя как ребенок!

– Я веду себя как хочу! Это ведь мой дом, мой, капитан! – Он ничего не ответил, лишь перевел взгляд на белую ладонь на своей груди. Мэри проследила за его взглядом и рассердилась, увидев, что ее пальцы утонули в его курчавых волосах. Мэри отдернула руку, словно обжегшись.

– Держитесь от меня подальше! – прошипела она, вошла в комнату и захлопнула дверь у него перед носом. И без сил прислонилась к двери.

Капитан сказал через дверь:

– Я оставлю здесь поднос. До утра ты можешь еще проголодаться!

С холодными, как лед руками, дрожа всем телом, Мэри прижалась горячей щекой к тяжелой двери. Она молча молилась о том, чтобы капитан ушел и оставил ее в покое. Несколько минут она простояла у двери. Сердце ее бешено стучало, дыхание было неровным. Мэри было страшно. Она боялась капитана. Боялась той темной силы, которая неудержимо влекла ее к нему.

В конце концов, она отошла от двери. Ссутулившись от усталости и от пережитых волнений, Мэри без сил опустилась в кресло-качалку.

Она страшно устала. Хотелось есть. К тому же она была очень расстроена. Мэри готова была заплакать.

Это первая ночь капитана под крышей Лонгвуда, и этот холодный, с вызывающими манерами моряк уже застал ее врасплох… Он ее смутил… И ее влекло к нему…

Смуглый офицер-янки, занявший ее дом, не был милым, дружелюбным Клеем ее юности. Это был совершенно другой, незнакомый ей человек. Капитан Найт был красивым, вежливым, уверенным в себе и очень опасным.

В его речи все еще чувствовался мягкий акцент жителя Теннесси, но теперь он говорил медленно и обдуманно. Эти прекрасные серые глаза некогда были такими теплыми, полными мальчишеского энтузиазма. Теперь они стали холодными. От их внимательного взора ничто не ускользало. Они были предательскими и бесстрашными. Его губы некогда были мягкими, нежными и чувственными. Теперь же они стали четко очерченными и даже циничными. И очень соблазнительными.

В нем настолько чувствовался мужчина, что его присутствие было невозможно игнорировать. Сам внешний вид его ужасно беспокоил Мэри. И дело было не только в одной внешности. Его холодный взгляд и привычка командовать в сочетании с глубоко запрятанной, тщательно сдерживаемой чувственностью непонятно почему казались Мэри очень привлекательными.

Она поежилась и невольно сильнее стянула полы халата, чувствуя, как напряглись ее соски. Подсознательно женщина понимала, что за бесстрастной внешностью капитана Найта скрывался пылкий и чувственный мужчина. Его угрожающая сексуальность очень нервировала Мэри.

Она до боли явственно ощущала, что сейчас, в эту самую минуту, опасный капитан совсем неподалеку от нее – в комнате напротив. Спит он или бодрствует? Раздет или одет? В постели или нет?

Присутствие капитана Найта в непосредственной близости от ее спальни вызывало у Мэри гусиную кожу на руках. Ее очень пугали те ощущения, которые он будил в ней, и ей было стыдно за себя. Она встала с качалки и проверила, заперта ли дверь.

Потом она снова закрыла глаза, стараясь выбросить из головы красивое лицо капитана, в котором было что-то ястребиное. Мэри старалась напомнить себе о том, что он за человек.

Бесчувственный. Безжалостный. Жестокий.

Она его ненавидела, ненавидит и всегда будет ненавидеть. И никогда не сможет простить ему того, что он с ней сделал.

Тем же жарким вечером объект неугасимой ненависти Мэри находился в комнате напротив. Он лежал обнаженным на широкой перине в темной комнате и курил. Ночь была обычной для Мемфиса – влажной и душной. Капитану было не по себе от этой жары. Эта липкая духота была невыносима. Ему казалось, что он задыхается. Все его длинное поджарое тело было покрыто испариной. Но тревоживший его жар был совсем другого рода. Капитан не мог забыть о том, что Мэри совсем неподалеку от него. И это беспокоило и мучило его.

Стоило ему увидеть ее смеющейся в этом синем шелковом халате, как его окатило давно забытой волной радости и страсти. Мэри уже не была молоденькой девочкой его юности. Она была женщиной в расцвете красоты. Исчезла ее былая мальчишеская угловатость. Сейчас она двигалась с поистине кошачьей грацией и даже в эту жару умудрялась выглядеть холодной, сдержанной и скромной.

Хотя в этом синем халате скромной ее нельзя было назвать. Она была нежной, ласковой и желанной. Что это было за зрелище, когда она смеялась, и пышная грива прекрасных волос закрывала ее лицо! Нежная синяя ткань подчеркивала роскошные женственные округлости ее бедер. Но самым замечательным было то, что он успел бросить мимолетный взгляд на розовый сосок, открывшийся в неожиданно распахнувшихся полах. Клею до боли хотелось запустить руки внутрь этого халата.

Капитан Найт глубоко затянулся.

Ни одна женщина его так не волновала. Он объездил, чуть ли не весь свет, у него было множество красивых, экзотических женщин. Но ни одна из них так не будоражила ему кровь, как Мэри.

Черт ее побери!

Эта прекрасная змея однажды уже его ужалила! Он не допустит, чтобы это случилось снова.

Но это вовсе не значит, что он станет избегать ее чар. Вовсе нет. Эта женщина для него доступна. Понимает она это или нет, но это так. Клей уловил несколько осторожных взглядов, украдкой брошенных в его сторону. Он успел прочитать выражение ее темных страстных глаз. В них была смесь страха и огня.

Если Мэри сама еще не понимает, что это значит, то он-то понимает. Он ее волнует. И совершенно не важно, что сердце ее не затронуто. Для него это не имеет значения. Мэри по натуре пылкая, чувственная женщина. А поскольку она разведена, то ей наверняка недостает близости с мужчиной.

Она больше не была балованной своевольной девочкой его юности. Но и он не был доверчивым, боготворившим ее юношей. Он был мужчиной, а она была женщиной. Все было просто. Он хотел ее, она хотела его.

Похоже, ему суждено застрять в Мемфисе на некоторое время. Возможно, на несколько месяцев. Его пребывание здесь будет гораздо приятнее, если Мэри разделит с ним постель. С его точки зрения, она была просто очередным военным трофеем, которым капитан мог насладиться во время своего пребывания в Мемфисе. Точно так же, как он наслаждался этим домом, домашней едой и этой огромной периной, на которой он сейчас лежал.

Клей погасил в пепельнице сигару. Краем шелковой простыни он вытер влагу с волосатой груди. Сжав ровные белые зубы, он накрыл простыней вспухшую плоть внизу живота. Проклиная спавшую в соседней комнате белокурую красотку, он поклялся, что, когда в следующий раз случится подобное, она за это заплатит.

Глава 25

Каждый день Мэри со страхом ждала захода солнца.

Каждую ночь она без сна лежала в своей постели, сознавая, что они с капитаном одни на всем втором этаже старого дома. Хозяйка Лонгвуда даже надеялась, что однажды посреди ночи он постучит в дверь ее спальни и прикажет его впустить.

Этого так и не случилось.

Ночь за ночью проходили без происшествий. Вскоре Мэри посмеялась над собой – с чего это она взяла, что капитан станет вести себя подобным образом? Он ничем не дал ей понять, что хочет попасть к ней в спальню. Когда бы Мэри ни натыкалась на него, Клей всегда был холодно-вежлив, и не более того. Он никогда не пытался ее удержать, не пытался застать ее одну. Капитан Найт ничем не показывал, что замечает ее присутствие. Довольно часто случалось, что он бросал равнодушный взгляд в сторону хозяйки Лонгвуда и затем переводил его на что-то другое, словно ее здесь и не было.

К большому огорчению Мэри, загадочный капитан был неизменно добр и терпелив со старой поварихой и дворецким. Было видно, что они по-прежнему любят его, для них он по-прежнему оставался приятным молодым человеком, который прежде часто бывал в Лонгвуде.

Мэри было трудно винить за это слуг. Ни Тайтес, ни Мэтти не знали о том, что произошло много лет назад. Им ничего не сказали. А теперь они состарились и сами стали как дети. И хозяйка решила ничего им не говорить.

Как ни странно, двое старых слуг были не единственными, кто симпатизировал капитану Найту. Новость о том, что он стоит во главе оккупационных войск, быстро разнеслась по городу. Так же быстро стало известно, что капитан командует и Лонгвудом.

Сочувствующая северянам газета «Прес симитер» в одном из воскресных выпусков даже поместила о капитане Найте хвалебную статью, озаглавив ее «Привет герою-завоевателю!».

Мэри обратила внимание на то, что знакомые дамы почтенных лет, приносившие в госпиталь корзинки с провизией, расспрашивают о капитане Найте и укоризненно смотрят на нее.

Как-то после обеда Мэри ненадолго забежала к своей приятельнице Лие Томпсон. Лия также слышала сплетни о смуглом красавце капитане.

– И что? Что они говорят, Лия? – встревоженно спросила Мэри Элен.

– Ну что ты, Мэри Элен, не стоит так волноваться! Никто тебя не винит. Все понимают, что, если капитан решил сделать Лонгвуд своим штабом, ты ничего не можешь с этим поделать. – Лия взглянула в глубь дома. – Разве мой дом не полон солдат в синей форме? Да они во всех домах по Ривер-роуд! На авеню Адамса то же самое. Они и в розовом гранитном особняке Исаака Киркланда, и в усадьбе Джеймса Ли, даже в доме у Месси. Едва ли в городе найдется хоть один дом, не занятый федералами. Бетси Грэхэм говорила, что они заняли даже несколько особняков на плантациях за городом… хотя и не все. Насколько я знаю, Лотонов пощадили и…

Мэри прервала Лию:

– Ты собиралась мне что-то рассказать насчет…

– Думаю, ты знаешь, – продолжала Лия, словно не слыша слов Мэри, – что Дэниэл Лотон не пошел в армию конфедератов. Подумать только, этот крепыш, сын миллионера, все это время просидел дома! Говорят, у Лотона-старшего большие связи среди северян. Я сама об этом ничего не знаю, я просто вижу, что они живут как особы королевской крови, в то время как весь Юг страдает. Ты помнишь, когда ты последний раз держала в руках фунт кофе? Сидни Смолвуд говорит, что жена Дэниэла снова ждет ребенка. Это уже четвертый? Или пятый? Я сбилась со счета…

– Лия… – осторожно попробовала Мэри изменить тему разговора.

– Ну, так или иначе, но сейчас в этом городе нельзя и шагу ступить, чтобы не наткнуться на этих синебрюхих. Я тебе скажу: если бы мой Вильям не сражался сейчас с янки под Виксбургом, они бы не спали в его постели. Он бы их живо вытряхнул, как…

– Лия, пожалуйста… – Мэри снова попыталась перевести разговор на интересующую ее тему.

Она знала, что ее приятельница Лия такая говорунья, что, если ее не остановить, она будет говорить целую вечность.

– Так что ты слышала о капитане Найте?

– Ах да, про капитана! Я немного отвлеклась от темы, – улыбнулась Лия. – Так на чем я остановилась? – Она нахмурилась, припоминая. – Вспомнила! Я хотела сказать, что тебе, Мэри Элен, завидуют. Некоторые из наших одиноких леди с удовольствием посмотрели бы сквозь пальцы на то, что у капитана форма не того цвета. Он встретил бы более чем теплый прием в их гостиных. – Лия недобро улыбнулась и добавила: – И я думаю, что некоторые из этих леди предпочли бы видеть капитана без его синей формы. Ты понимаешь, что я имею в виду!

Лия от души рассмеялась.

– Лия Рут Томпсон! – укорила ее Мэри Элен.

Мэри покраснела. Слова Лии ее встревожили. Она не находила ничего смешного в том, что местные дамы бросают на капитана похотливые взгляды.

– Ох, не делай вид, что ты шокирована! – сказала Лия и рассмеялась снова. – Ты должна признать, что капитан красивый черт, и могу поспорить, что он знает, как вести себя в спальне.

– Мне нужно идти, – сказала, вскакивая, Мэри Элен.

– Идти? Да ты только пришла!

– Хотелось бы добраться домой до темноты. – сказала Мэри, направляясь к двери.

– В чем дело, Мэри Элен? Что с тобой на самом деле происходит? Ты говорила, что вы с капитаном Найтом в юности были добрыми друзьями. Даже были по-детски влюблены в друг друга. Но ты так никогда и не рассказала мне, что случилось потом. Разве он…

– Я вышла замуж за другого. – Мэри заставила себя улыбнуться. – Это все. Больше ничего.

Лия коснулась руки Мэри.

– Ты меня не обманешь, Мэри Элен! Между вами что-то есть, не правда ли? Скажи правду! Разве он не кажется тебе привлекательным? Или ты побаиваешься капитана Найта?

– Нет, нет! Я не боюсь капитана. – Но она его боялась.

Мэри думала об этом по пути домой.

Она действительно его боится. Боится того влияния, которое он на нее оказывает. Было в капитане Найте нечто такое, от чего при его появлении в воздухе ощущались электрические разряды, и он начинал потрескивать. Находиться в одном доме с этим человеком было все равно, что сидеть в клетке с изящной черной пантерой, которая может в любой момент броситься и растерзать свою беззащитную жертву.

Мэри чувствовала, когда капитан входил в комнату, даже не глядя на него. Она всегда чувствовала, если Клей был поблизости. В его присутствии кровь начинала быстрее бежать в ее жилах. Когда Мэри слышала в холле его глубокий, властный голос, ее сердце пропускало несколько тактов. Когда капитан смотрел на нее своими холодными глазами, у Мэри кровь приливала к щекам. Стоило ему рассеянно почесать рукой бедро, как Мэри начинало казаться, что он дотронулся до ее собственного бедра, и дрожь охватывала все ее тело. В его присутствии одежда казалась ей тесной, становилось тяжело дышать.

Да, она его боится. Этот новый властный Клей пугал ее, как никогда прежде.

Да, хозяйка Лонгвуда боится его до ужаса.

Но шло время, а капитан Найт не обращал на Мэри почти никакого внимания. В то время как его подчиненные украдкой бросали на красивую молодую женщину жадные взгляды, их командир ее совершенно не замечал.

Она для него словно не существовала.

Понемногу Мэри начала терять бдительность. Она все еще плохо спала, но засыпать стало легче.

В конце концов, она решила, что может спокойно отдохнуть в собственном доме, а ей очень нужен был отдых.

Так было до тех пор, пока однажды Мэри Элен не проснулась среди ночи и не почувствовала, что умирает от жажды. Стояла душная безлунная ночь.

В горле у Мэри пересохло. У нее было такое ощущение, что она в жаркий полдень бредет без воды по Сахаре. Женщина встала, ощупью добралась до столика с мраморной крышкой и нашла фарфоровый кувшин для воды.

Мэри потрясла кувшин – он был пуст. Она нахмурилась и стала искать стакан, надеясь, что в нем найдется хотя бы глоток воды. Там не было ни капли.

– Черт возьми! – сказала она вслух.

Мэри раздраженно поставила кувшин и посмотрела на часы. Но было так темно, что она не увидела даже самих часов, не говоря уже о том, чтобы узнать время. В комнате была кромешная тьма.

Мэри постояла, прислушиваясь к звукам, которые могли доноситься с первого этажа. Тишина была мертвая. Beроятно, сейчас очень поздно или, наоборот, слишком рано. Все спят.

Но должна же она достать воды!

Воду можно найти, если потихоньку спуститься на кухню. Слава Богу, она прекрасно знает старый дом! Ей не нужна лампа, а без света она никого не разбудит. До кухни можно добраться и ощупью. Мэри решила быстренько спуститься, попить в кухне холодной воды и вернуться так, чтобы никто не заметил, что она выходила.

Подойдя к постели, Мэри накинула поверх ночной рубашки синий шелковый халат, вытащила из-под халата волосы и завязала пояс. Осторожно подойдя к двери, тихонько открыла ее и вышла в абсолютно темный коридор. Босиком, на цыпочках, она осторожно сделала несколько шагов и замерла.

В липкой темноте светился кончик зажженной сигары. Женщина замерла. Сигара загорелась ярче и придвинулась ближе.

Мэри начала поспешно отступать, наткнулась на стол и оказалась в ловушке.

Дорогу ей преграждал вспотевший, обнаженный до пояса капитан Найт. Крохотный огонек сигары отбрасывал маленький кружок света и освещал нижнюю часть красивого мужского лица.

Он ничего не сказал, просто вынул изо рта сигару и потушил ее в пепельнице, стоявшей на столике. Мэри тихонько охнула от страха, уперлась рукой в его нагую грудь и попыталась вывернуться и ускользнуть от него. Но капитан железной рукой обнял ее за талию и прижал к своему длинному поджарому телу. Женщина задрожала. Она напрягала глаза, но не могла его разглядеть, лишь чувствовала горячее тело и тепло его дыхания на своем лице.

– Не надо! – слабым голосом пробормотала она.

– Боюсь, мне все же придется это сделать! – ответил Клей и прижался к ее губам в долгом, захватывающем дух поцелуе.

Когда он, наконец, отпустил ее губы, Мэри без сил прислонилась к нему – ее пылающая щека соприкоснулась с гранитными мускулами его влажной от пота груди.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула чистый мужской запах. Ее душа и тело вступили в противоречие. Но ей все же удалось сделать едкое замечание:

– Вы получили место в Аннаполисе потому, что занимались со мной любовью, капитан. Разве вам этого мало?

Длинные пальцы капитана перебирали пряди ее волос. Он приподнял ее лицо, оторвав его от своей груди.

– Спасибо, вполне достаточно! – с сарказмом ответил он, желая причинить ей боль.

И это ему удалось.

– А ты, Мэри? Ты также получила то, что хотела? – Задетая гордость Преблов тут же выдала ответ:

– Разумеется! Конечно, получила! – Ей отчаянно хотелось задеть его, как он только что задел ее. – Я всегда получаю то, что хочу! – похвасталась она, откинув назад голову и напрасно пытаясь его разглядеть.

Но в кромешной тьме она не могла увидеть, как боль исказила его красивое лицо.

Но это длилось лишь мгновение, и он тут же холодно спросил:

– А как же развод? Или ты поняла, что запретная любовь сына портнихи тебе нравилась больше, чем любовь богатого мужа-аристократа?