На всю жизнь

Ник без труда догнал ее. Взяв ее за локоть, он произнес:

— Зачем? Зачем убегать от меня, если вы весь день ждали моего прихода?

— Неправда!

— Правда! Вы ждали меня, и я пришел к вам, как раз вовремя.

— Вы не в своем уме, Мак-Кейб!

— У меня идея, — откликнулся Ник. — Если завтра будет тепло, давайте поедем на пикник.

— Нет, не могу.

— Другие планы?

— Нет. Просто не хочу. Неужели вы не понимаете, Мак-Кейб? Я никогда не поеду с вами на пикник.

— Никогда?

— Никогда!

Глава 29

— А может ли настоящий преступник прийти к Иисусу?

— Ты хочешь сказать, — добродушно уточнила Кей, — может ли вероотступник прийти к Иисусу. — Кей тепло улыбнулась маленькой девочке, прибавив: — Да. Вероотступник может прийти к Иисусу.

— Что такое вероотступник? — спросил любознательный ребенок, наматывая на палец каштановый завиток около уха.

Капитан Кей терпеливо разъяснила девочке, а потом продолжила урок. Кей сидела, поджав ноги по-турецки, на залитом солнцем заднем дворе Бэттери-Плейс. Ее окружала стайка детей. Они слушали, пока она читала им библейскую историю, часто прерывая ее вопросами.

Джой тоже был в группе. Он никогда не задавал вопросов. Но внимательно слушал и прижимал крошечный указательный пальчик к губам, когда возившийся у него на коленях Мак начинал слишком шуметь.

Кей с трудом сдерживала смех, когда Джой корчил гримасы недовольства, чтобы заставить Мака сидеть тихо. Джой сердито прищуривал большие голубые глаза, сжимал прелестный маленький рот и тыкал в Мака указательным пальцем, как пистолетом. Его попытки выглядеть грозным были очень забавными — он был таким хорошеньким!

Кей недоумевала, где он научился корчить такие гримасы. Он явно копировал кого-то из взрослых.

Озорного Мака не очень-то пугал строгий вид хозяина. Колли всегда был готов полаять или лизнуть Джоя в лицо и не очень слушался его. Тем не менее, будучи здоровым, счастливым щенком, Мак вел себя достаточно хорошо во время занятий по изучению Библии.

Когда дневные занятия закончились, Кей воспользовалась случаем, чтобы снова поговорить с детьми об опасности пребывания на городских улицах. Каждому ребенку в Бэттери-Плейс не один раз рассказывали о злостной шайке очень опасных людей, которым нельзя доверять.

Детям запрещалось разговаривать с незнакомыми. Они никогда не должны были садиться в экипаж с незнакомыми людьми. Им разрешалось выходить за ворота Бэттери-Плейс только в сопровождении взрослого.

Старшие дети знали о преступном клане. Многие читали или слышали о похищении детей в канун Нового года. Они имели представление о гнусных преступлениях, совершаемых бандитами. Их предупреждали, чтобы они постоянно были начеку и помогали присматривать за малышами во время прогулок.

— Итак, запомните, — сказала Кей, переводя взгляд с одного обращенного к ней лица на другое, — мы никогда не выходим за ворота одни. Что еще?

Дети повторили хором то, что им было запрещено делать и о чем они узнали от нее и воспитателей.

— Очень хорошо, — похвалила их Кей. — Вы молодцы. Думаю, что на сегодня все.

Кей отложила в сторону Библию, а непоседливые дети живо вскочили, немедленно начав бегать и играть. Кей еще немного помедлила.

Февральское солнце пригревало ей лицо. Она ощутила приятную лень и покой. Она улыбалась, вспоминая попытки Джоя выглядеть сердитым.

Кей непроизвольно проводила взглядом рыжеволосого мальчугана. Она была невероятно рада тому, что он смеется. Еще лучше было то, что он разговаривает. Он и Мак по-настоящему играли с другими детьми. Джой милостиво разрешал новым друзьям гладить своего лучшего друга — пушистого, невозмутимого Мака.

Кей уже пора было уходить, но так не хотелось! Она осталась бы здесь навсегда, вот так, наблюдая за мальчуганом, который вел себя теперь, как любой другой счастливый ребенок. Она помедлила, насколько позволяло время, наслаждаясь мгновением и стараясь как можно точнее запечатлеть в памяти прелестную картинку, чтобы снова и снова возвращаться к ней потом, когда пройдут годы.

С большой неохотой собираясь уходить, Кей стала прощаться с детьми. Присев на корточки, она раскрыла объятия, и дети тепло обнимали и целовали ее. Все, кроме одного. Джоя.

Очаровательный ребенок, которого ей больше всех хотелось бы обнять хоть на миг, держался на расстоянии.

— До свидания, Джой, — обратилась она к нему в надежде, что он подойдет поближе, и в то же время зная, что этого не будет.

— Пока, — сказал он, глядя на нее своими огромными голубыми глазами.

— Пока, Мак, — прокричала Кей щенку.

Мак залаял и бросился к ней, быстро виляя хвостом.

— Мак! — громко одернул его Джой и бросился за своенравным щенком.

Когда Джой догнал Мака, колли с громким лаем прыгал на Кей, пачкая грязью и прошлогодней травой ее синюю юбку. Рассерженный Джой присел на корточки рядом с лающей собакой, состроил свою самую строгую мину и погрозил Маку пальцем.

— Плохая собака! — произнес он, сердито сощурив глаза. Даже не взглянув на Кей, он подхватил колли на руки и убежал.

Задумчиво улыбаясь, Кей смотрела на очаровательную пару, жалея, что не может подхватить на руки обоих и убежать с ними.

И все же Кей была довольна замечательным прогрессом Джоя. Замкнутый маленький мальчик с печальными глазами, которого бессердечно подкинули в Бэттери-Плейс посреди ночи, теперь разговаривал, смеялся и играл, как всякий нормальный ребенок.

Как-то прохладным днем Джой приятно удивил ее, Кей собиралась уходить. Она торопилась, чувствуя, что выбивается из графика. Как обычно, дети столпились около нее, чтобы с любовью обнять и поцеловать ее. Она опустилась на колени, широко раскинув руки.

Она притворилась совершенно равнодушной, когда к ней подошел Джой с Маком, крутящимся у него в ногах, робко улыбнулся и маленькими ручками обнял ее за шею. Обнимая ее, он прижался своей щекой к ее. Кей крепко прижала его к себе, вдыхая приятный, чистый детский запах.

Джой резко высвободился, наклонился, подхватил Мака и протянул лающего, извивающегося щенка Кей, чтобы она погладила его. Кей засмеялась от радости, взяла морду колли в ладони и прижалась щекой к его макушке. — Мак залаял и лизнул ее в лицо.

— Мак любит тебя, — сказал Джой. Кей улыбнулась мальчику:

— Я очень рада. Я люблю Мака. Я люблю тебя, Джой.

— Правда? — Он наклонил голову набок; прямо на макушке торчал вихор рыжих волос.

— Да. Ты мне очень нравишься.

— Ты мне тоже нравишься, — сказал Джой, смущенно хихикнув, повернулся и убежал, а Мак помчался вслед за ним.

С каждым днем Джой становился все более доверчивым. Он действительно полюбил капитана Кей. Ему нравилось, когда она бегала и играла вместе с ним и Маком. Ему нравилось, когда она с любовью ерошила его волосы. Ему нравилось, когда она от души обнимала его.

Он очень любил, когда она подхватывала его с земли, поднимала его белую форменную рубашку и принималась дуть ему на живот, пока он не начинал захлебываться истерическим смехом и просить ее остановиться. Чтобы потом умолять ее снова так сделать.

Вскоре они стали закадычными друзьями. Однажды теплым, почти весенним днем в конце февраля они стояли на коленях на залитом солнцем заднем дворе Бэттери-Плейс, сажая цветы на новой клумбе. Джой копал мягкую землю маленькой лопаткой, а Кей держала наготове семена, чтобы опустить их в сделанные лунки. Рядом стояло ведро с водой.

За работой Кей и Джой разговаривали в основном о других детях из Бэттери-Плейс. Джой с гордостью называл имена своих лучших друзей. Он рассказал Кей о детях, к которым иногда приходили. И о детях, к которым никто не приходил. Он сказал, что на этой неделе к его другу

Перри приходил кузен. И что у его другого друга, Берта, есть дядя Генри. Дядя Генри пришел навестить Берта и принес ему конфет и подарки.

Джой на минуту замолчал, полностью поглощенный работой. От старания просунув язык между белыми молочными зубами, он кряхтел и сопел, переворачивая целую лопатку земли. Кей посадила несколько семян петунии. Джой сразу же принялся засыпать семена землей, затем осторожно утрамбовал землю, как ему показывали.

— Ну вот, — с гордостью произнес он. Он отогнал Мака, когда колли попытался разрыть только что посаженные семена. Напустив на лицо строгость, Джой пригрозил щенку: — Ты хочешь, чтобы я убежал и бросил тебя?

У Кей все сжалось от этих слов Джоя. Неужели эти жестокие слова были когда-то сказаны ему? Наверное, ему грозили этим!

Мак заскулил и положил голову на колени Джоя. Джой улыбнулся и ласково погладил его. Потом его улыбка вдруг пропала.

Взглянув на Кей неожиданно холодными глазами, он произнес:

— Моя мама бросила меня.

Глава 30

В это необычно теплое солнечное утро начала марта пожилая цветочница медленно толкала тележку вдоль Пасифик-стрит. Женщина была низкорослой и толстой. На ней были мешковатые черные штаны и поношенный зеленый шелковый жакет, полинявший и потертый на манжетах и воротнике.

Она опустила сутулые плечи. Водянистые темные глаза по-совиному моргали, глядя на прохожих. Щеки свисали у уголков рта, образуя глубокие печальные складки.

Неожиданно опущенные уголки рта старой цветочницы расплылись в улыбке. Она перестала толкать тележку.

Стоя на деревянном тротуаре, она смотрела на приближающегося к ней высокого стройного мужчину, вышедшего из белого оштукатуренного дома.

Ку Джен видела, что Ник Мак-Кейб большими шагами направляется прямо к ней. В том, как просто он был одет — бледно-голубая рубашка и выцветшие хлопчатобумажные брюки, и во всем его облике и походке угадывался какой-то необычный подъем.

Сегодня — Ку Джен сразу заметила это — его упругий шаг был еще более легким. К тому же на его смуглом приветливом лице играла улыбка на миллион долларов.

Ку Джен сразу догадалась, что этот смуглый молодой мужчина, хорошо известный во всем Барбари-Коуст благодаря своему обаянию, безрассудству и горячему темпераменту, что-то замышляет. С одной стороны, он проснулся и был уже на ногах в необычно ранний час. С другой стороны, в его серебристо-серых глазах горел огонек самодовольства.

Улыбающийся Ник подошел к цветочной тележке Ку Джен. Он церемонно поклонился ей, и прядь непослушных черных волос упала ему на лоб.

— С добрым утром тебя, Ку Джен, моя единственная любовь, — промолвил Ник, протягивая руку, чтобы прикоснуться к ее морщинистой щеке. — Как ты себя чувствуешь в это великолепное мартовское утро?

Ку Джен изучающе посмотрела на него. Его гладко выбритое лицо излучало здоровье и дружелюбие. Это было красивое лицо, обаяние которого могло, без сомнения, согреть и завоевать любое сердце. И оно без труда согрело и завоевало ее сердце.

Сияя от удовольствия, она украдкой взглянула на высокого красивого мужчину и сказала:

— У меня все хорошо, Никорас Мак-Кейб, — и со смешком добавила: — Хотя не так хорошо, как у тебя. Как дела?

Ник ухмыльнулся и подмигнул старой цветочнице:

— Как по-твоему, сегодня хороший день для пикника? — Он осторожно выбрал единственный цветок из груды цветов, возвышающейся на деревянной тележке. Поднеся цветок к носу, он глубоко вдохнул его душистый аромат.

— Пикник? Ты едешь на пикник? — Ку Джен скептически прищурила глаза. — Не думала, что богатая дама с Ноб-Хилл любит пикники.

Пик откинул назад темноволосую голову и расхохотался. Потом произнес:

— Ты, наверное, права. — Отломив стебель от бледно-красной розы, он продел нежный цветок в петлицу нагрудного кармана, — Но я везу на пикник не мисс Паккард.

Ку Джен сверлила его понимающими темными глазами. Качнув головой так, что подпрыгнул ее двойной подбородок, она спокойно сказала:

— Ты везешь капитана Армии спасения. Ухмылка Ника подтвердила ее предположение.

— Думаешь, маленькая спасительница душ сможет какое-то время обойтись без призывов грешников к раскаянию, чтобы получить удовольствие от обычного пикника? — Ник указал рукой на наполненную цветами тележку. — Я забираю все, дорогая. Лин Тан придет за ними.

Он на секунду придержал дыхание, чтобы просунуть руку за пояс, во внутренний карман плотно сидящих брюк, достал оттуда блестящую золотую монету в двадцать долларов и вложил ее в ладонь Ку Джен.

В глазах Ку Джен, как и у Ника, зажглись огоньки.

— Лучше не делай этого, Никорас Мак-Кейб. Не очень-то умно оставаться наедине с капитаном Кей. Весьма опасно, я думаю.

— Ну что ты, Ку Джен. Ленч на пикнике, посреди общественного пляжа, в середине дня. И ничего больше. Я буду вести себя, как настоящий джентльмен. Добрый капитан вне опасности.

Мудрая старая китаянка широко улыбнулась:

— Ты не понял меня, Никорас Мак-Кейб. Для тебя опасно.

Ник добродушно рассмеялся:

— Никоим образом. Пусть благонамеренная рыжеволосая спасительница душ молится сколько ей угодно, я никогда не отдам свою душу.

— Да, но что будет с твоим сердцем? — Ник положил ладонь себе на грудь.

— Сердце останется там, где и должно быть, — сказал он с дерзкой мужской самоуверенностью и, улыбаясь, помахал Ку Джен на прощание.

— Возможно, — сказала Ку Джен. Она тихо посмеялась над самоуверенностью молодости. — А может, и нет. Можешь потерять сердце, когда этого меньше всего ожидаешь.

Однако самоуверенный молодой человек не слышал ее. Ник уже ушел.

Находясь в маленьком кабинете портовой миссии, капитан Кей Монтгомери была слегка встревожена. Сверкающее мартовское солнце, льющееся в окно с разбитым стеклом, не помогало избавиться от этого лихорадочного состояния. Она была полна ребяческого ожидания и в то же время дрожала от ужаса. И была в какой-то степени разочарована в самой себе.

Много раз повторяя наглому, самоуверенному Нику Мак-Кейбу, что она никогда не согласится на пикник, в эту самую минуту она, вся взволнованная, ожидала его появления в миссии. Он собирался отвезти ее на пикник.

Кей покачала головой, однако тут же уверила себя в том, что это будет в первый и последний раз. Ладно, она сдалась. Она наконец согласилась поехать с ним на пикник на взморье. Ну и что? Это ничего не значит. Она просто устала от его уговоров. Сегодня она в первый и последний раз поедет куда-либо с Мак-Кейбом, и если он думает по-другому, он глубоко ошибается!

Кей вдруг подняла глаза и улыбнулась. В зал вошел Ник Мак-Кейб и сейчас разговаривал с Керли. Звуки глубокого, приятного голоса Ника заставили учащенно биться ее сердце.

Она торопливо выдвинула средний ящик трехногого стола, вытащила мутное разбитоезеркало и посмотрелась в него. Она состроила себе гримасу. Россыпь веснушек на переносице была заметна сегодня больше, чем обычно. Кей расстроенно вздохнула, засунула зеркальце обратно в ящик и поднялась, укоряя себя за греховное тщеславие.

Она направлялась к вешалке, когда в дверях появился Ник. В его серебристо-серых глазах плясали озорные огоньки.

— Ваш экипаж ожидает вас, миледи, — с важностью объявил он. Потом он тепло улыбнулся Кей и произнес низким мягким голосом: — Привет.

— Приветствую вас, — ответила Кей с улыбкой.

Она была поражена юношеским, чуть ли не мальчишеским видом Ника Мак-Кейба, лениво облокотившегося на дверной косяк. Его иссиня-черные волосы были слегка взъерошены, брюки из плотной хлопчатобумажной ткани тщательно отутюжены. Нагрудный карман рубашки украшала бледно-красная роза. Он выглядел опрятным, здоровым и приветливым.

И совершенно безобидным.

Глупо было с ее стороны бояться оставаться с ним наедине. Напрасные страхи. Мужчина, выглядевший как Ник Мак-Кейб, вряд ли попросит что-нибудь кроме дружбы от набожной женщины вроде нее. Разве у нее было что-нибудь, что ему надо? Что еще она могла бы предложить ему? Ничего. Ни единой вещи. Тем не менее она позаботится о том, чтобы эта вылазка больше не повторилась.

— Готовы, капитан? — вежливо спросил Ник, прерывая ее мысли.

— Да. — Кей направилась к вешалке. — Сейчас возьму только шляпку и жакет…

Ник быстро оторвался от дверного косяка. Через секунду он был уже рядом с Кей. Обняв ее одной рукой за талию, он протянул другую к черной соломенной шляпке.

— Не сегодня, — произнес он необычайно мягким голосом. — Это будет день, свободный от служебных обязанностей. С этого момента и до тех пор, пока я не привезу вас назад, вы не капитан Кей Монтгомери сан-францисского корпуса №1 Армии спасения.

Кей лишь слегка противилась его крепкому объятию.

— Нет? Тогда кто же я, Мак-Кейб?

Испытывая некоторое волнение, Ник ответил не сразу:

— Беззаботная молодая женщина, приятно проводящая время на пикнике с другом. — Прежде чем отпустить Кей, он погладил большим пальцем ее запястье.

— Но яркое солнце… У меня появятся веснушки.

Ник с трудом скрыл улыбку. Она уже начала вести себя как женщина, а не как капитан Армии спасения, а они еще даже не вышли на улицу. Он снял ее шляпку с вешалки и водрузил ей прямо на голову.

— Хорошо. Наденьте шляпку, чтобы защитить лицо от солнца. А жакет не берите. Он вам не понадобится. Там хорошо и тепло.

Довольная, Кей кивнула. И покраснела, когда Ник, наклонясь к ней, прошептал на ухо:

— К вашему сведению, капитан, я нахожу ваши девчоночьи веснушки очень милыми.

Она не успела ничего ответить, как Ник уже повел ее за руку в зал. Там они задержались, чтобы перемолвиться с Роуз, Керли и Большим Альфредом. Роуз и Керли были, как всегда, разговорчивыми и жизнерадостными. Кей заметила, что большой англичанин казался до странного сдержанным. У него на губах была улыбка, но выразительные ореховые глаза оставались печальными. Что-то беспокоило его.

Ник не дал Кей времени задуматься над этим. Пообещав Керли, что привезет ее обратно до захода солнца, Ник поспешил с Кей на улицу, навстречу яркому мартовскому солнцу.

У деревянной коновязи стояла разукрашенная упряжка, взятая Ником напрокат специально для этого случая из конюшен Дж. Томпкинса на Минна-стрит.

Ник наблюдал за выражением лица Кей. Он заметил неподдельный ребячий восторг, когда подвел ее к величественному экипажу. Сверкая большими голубыми глазами, Кей начала карабкаться внутрь.

Ее остановило прикосновение к ее руке Ника. Он повернул ее лицом к себе, обхватив ее тонкую талию руками.

— Я знаком кое с какими правилами хорошего тона, — произнес он низким голосом, медленно выговаривая слова. — Я всегда помогаю дамам сесть в экипаж.

— О-о, да… да… конечно. — Кей положила руки на его широкие плечи, ожидая, когда ее поднимут в нарядный экипаж.

Однако Ник не сразу поднял ее с земли. Он стоял очень близко, держа ее за талию, глядя ей прямо в глаза дольше, чем ей хотелось бы. Кей ощутила надвигающуюся тревогу. Он был слишком близко. Он угрожал ей чем-то. Был чересчур мужественным.

Обаятельный парень с мальчишеским видом, несколько минут назад вошедший в ее кабинет, куда-то исчез. Это снова был опасно красивый владелец салуна, глядящий в ее глаза слишком уж пылко и призывно. Его твердые пальцы уверенно сжимали ее талию. Кей испугалась, почувствовав, что в любую минуту он может прижать ее совсем близко к своему высокому, гибкому телу.

Едва эта мысль пронеслась в ее мозгу, как Ник уже легко подхватил ее с земли и усадил на мягкое кожаное сиденье экипажа. Она перевела дух, только когда он отошел в сторону, чтобы вывести пару запряженных в экипаж коней.

Рядом с ней, как раз посередине кожаного сиденья, стояла большая, накрытая скатертью корзина. Кей почувствовала облегчение. Со стратегической точки зрения корзину для пикника невозможно было разместить более удачно. То, что она будет находиться между ними во время путешествия, удержит Ника Мак-Кейба от попыток сесть слишком близко к ней. Хвала Создателю!

Ник запрыгнул на сиденье, развернул длинные кожаные поводья и, повернув темноволосую голову, улыбнулся Кей.

— Как только вам наскучит мое общество или пикник, скажите слово и я сразу привезу вас сюда обратно, в миссию.

— Что ж, спасибо, Мак-Кейб. — Кей почувствовала облегчение. — Мне и впрямь не стоит оставаться там слишком долго. Быть может, на пару часов.

— Вполне разумно, — произнес Ник.

Он легонько стегнул длинными свободными поводьями по спинам лошадей, направляя парную упряжку гнедых на оживленную магистраль портового района.

Когда они ехали вдоль береговой линии, Кей почувствовала, как ее напряжение спадает. Она с интересом следила за рассказом Ника о разных постройках на холмах, возвышающихся над ними. Она смотрела на Телеграфный холм с его великолепной деревянной лестницей, ведущей к вершине. Потом на здание старой миссии Долорес, обнесенной стеной из необожженного кирпича. Оперный театр «Тиво-ли» на Эдди-стрит. Сан-францисский монетный двор.

Скоро они оказались у края Эмбаркадеро с его многочисленными пирсами и пристанями, а еще с низко парящими, пронзительно кричащими чайками. Ник указал ей на виднеющийся на том краю залива остров Алькатрас, скалистую крепость, ярко светящуюся на солнце.

Ник рассказал Кей о своих любимых местах в городе у залива. Кей не могла удержаться от смеха, глядя на выражение его лица, когда она призналась, что почти ничего не видела в Сан-Франциско, кроме Барбари-Коуст. По правде говоря, она даже не слышала о многих местах, с которыми он был так хорошо знаком.

Он оказался увлеченным гидом, а Кей была восторженной слушательницей. Время летело незаметно, и уже скоро они были высоко на прибрежных скалах над заливом. Они проезжали мимо сторожевых ворот Президио с большими пушками по обе стороны, когда Ник небрежно произнес:

— В следующий раз мы устроим пикник в парке у Золотых ворот. Там есть несколько озер и…

— Мак-Кейб, — прервала его Кей, — следующего раза не будет. Я слишком занята, чтобы тратить на это свое время.

— … и множество садов с тропинками, — продолжал Ник, как бы не слыша ее. — Погодите, вы еще не видели викторию региа. Это гигантская водяная лилия, которую привезли из тропиков. Все в городе приходят к бассейну полюбоваться на цветы с огромными лепестками.

Кей открыла было рот, но потом снова закрыла его. Зачем спорить? Она была совершенно уверена, что не поедет в парк у Золотых ворот с бассейном, в котором растет гигантская лилия, — или куда-то еще — с Ником Мак-Кейбом. — День был чудесный, и она не хотела портить эту прогулку.

Кей улыбнулась и промолчала. И стала слушать рассказ Ника о местах, которые только он мог показать ей. О любимых с детства местах. Тайных местах, которые он никому никогда не показывал.

Этого, конечно, никогда не произойдет, но Кей лениво размышляла о том, как здорово было бы увидеть весь продуваемый ветрами город вместе с этим знающим местным жителем, непритворно любившим его.

Кей глубоко вдохнула океанский воздух. Она взглянула на протянувшуюся внизу резкую береговую линию и спросила:

— Мак-Кейб, нам далеко еще ехать?

Ник осмотрелся кругом. Глядя на нее из-под полуопущенных век, он произнес глубоким, отдающимся эхом голосом:

— Это зависит от того, куда мы едем. — Кей зачем-то откашлялась и спросила:

— Что… что вы имеете в виду?

Его лицо расплылось в широкой мальчишеской усмешке, и он сказал:

— Право, ничего. — Протянув к ней руку, он игриво подергал ее за ленту шляпки. — Просто я флиртовал с вами.

Глава 31

Все было замечательно.

Пикник, безусловно, удался на славу.

Не было ни малейшего следа от привычного прибрежного тумана, который мог заслонить захватывающие дух картины. В этот теплый день светило высокое горячее солнце, омывая полуостров ярким, искрящимся светом. Воздух был прохладным, прозрачным и кристально чистым. Легкий восточный ветерок, приятно пахнущий морем, ласкал лица, шевелил одежду и взъерошивал волосы.

В два часа дня Ник и Кей добрались до места, где к северо-западу от города суровые прибрежные скалы нависали над океаном. Появился улыбающийся молодой конюх, чтобы позаботиться о лошадях и экипаже. Ник дал пареньку денег и, взяв в охапку одеяло и тяжелую корзину для пикника, кивком головы указал Кей на обрывистый край скалы.

— Пойдем? — спросил он у Кей.

— После вас, — ответила она, не вполне понимая, как они достигнут пляжа, расположенного внизу.

— Тогда идем. Время не ждет, — произнес Ник.

Кей с тревогой пошла за ним по узкой тропинке, петляющей среди крутых скал. Спуск был быстрым, и оба тяжело дышали, когда достигли пляжа с мягким мелким песком. Немного отдышавшись, Ник немедленно отправился на поиски места, подходящего для пикника.

Захваченная красотой окружающих пейзажей, Кей подошла к кромке океанского прибоя. Придерживая широкие поля шляпки, она смотрела широко открытыми глазами на буруны с белыми гребешками, с шумом разбивающиеся о берег. Впервые за все месяцы пребывания в Сан-Франциско Кей по-настоящему увидела Тихий океан. Она была очарована. Целиком и полностью покорена красотой, величественностью и мощью огромного водного пространства, простирающегося перед ней, насколько хватало глаз.

Ник выбрал защищенное от ветра место всего в нескольких ярдах от разбивающихся о берег волн. Частично прикрытая полукружьем скал, уютная, освещенная солнцем полоска песка была расположена достаточно высоко и останется сухой даже при вечернем приливе в… в случае, если они задержатся дольше, чем предполагали.

Он бросил на песок тяжелую корзину, расстелил большое бежевое одеяло и позвал Кей. Сначала она не отвечала. Ник принялся звать снова. Она не отвечала, хотя и слышала его. Он знал, что она слышит. Она была слишком зачарована океаном, чтобы отвернуться от него.

Ник наблюдал за ней и был тронут.

Кей стояла у кромки воды, сжимая руками поля шляпки. Сильный океанский бриз облепил армейскую синюю юбку вокруг ее стройного тела и раздувал сзади белую блузку с длинными рукавами. Каждый раз, когда прибой ритмично обрушивался на песок, она взвизгивала от радости и отскакивала назад только для того, чтобы отважиться пойти вперед, когда прибой откатывался.

Ник сложил длинные руки на груди и наклонил голову в сторону. Он попытался представить стройную рыжеволосую женщину без шляпки. Он почти воочию увидел ее с непокрытой головой, с распущенными волосами, обвевающими смеющееся лицо.

Он хотел увидеть ее без шляпки. Он обязательно увидит ее без шляпки еще до раннего вечера. Если ему удавалось уговорить других женщин раздеться в первый же раз, когда они оставались с ним, то уж наверняка он уговорит пуританку из Армии спасения снять шляпку.

— Кей, — позвал он ее снова. — Мне здесь как-то одиноко.

Кей повернулась, помахала ему и кивнула. Она неохотно оторвалась от неугомонного, вспененнего океана, кружащегося в водоворотах у ее ног. Подойдя к Нику, она улыбнулась и опустилась на колени на расстеленное одеяло.

— Мак-Кейб, — чуть дыша сказала она, повернув к нему сияющее от восторга лицо, — здесь невероятно красиво! — Она раскинула руки в широком жесте.

— Да, конечно, — согласился он. — Вот почему я выбрал это место. Садитесь.

Кей уселась на одеяло, поджав под себя ноги с одной стороны. Ник опустился рядом с ней, вытянув перед собой длинные ноги, скрещенные в лодыжках, и облокотясь на прямые руки. Греясь на теплом полуденном солнце, они наблюдали, как на гладких скользких скалах, выступающих прямо из берега, резвятся тюлени и шумные морские львы.

За их спинами прямо в небо уходили отвесные каменные стены. Вверху, на площадке, росли искривленные кипарисы, стволы которых согнулись под натиском постоянно дующих сильных морских ветров. За уступом возвышающейся над всеми скалы был виден «Скалистый приют», шестиэтажный безвкусно отделанный в викторианском стиле особняк, прилепившийся высоко над берегом. Таверна на взморье была полна подгулявших посетителей. Из открытых дверей большой придорожной гостиницы разносился смех, эхом отдававшийся внизу, на пляже.

Прошло несколько минут исполненного смыслом молчания, и наконец Ник, глядя на океан, спросил:

— Проголодались?

— Ужасно, — честно призналась Кей.

Они повернули головы, посмотрели друг на друга и засмеялись. Потом, стоя на коленях, начали энергично распаковывать ленч, приготовленный для них Лин Таном. Ник бросил Кей сложенную скатерть в бело-красную клетку. Она поймала ее и принялась расстилать поверх одеяла. Она положила с каждой стороны салфетки, прямо друг против друга.

Потом она уселась на корточки и с недоумением смотрела, как Ник вытаскивает из корзины и разворачивает сверкающую хрустальную вазочку. Он поставил вазочку в центре клетчатой скатерти, вытащил из кармана рубашки бледно-красную розу и поставил ее в вазу. Встретившись взглядом с глазами Кей, он вопросительно поднял темную бровь.

— Да, о да, — промолвила она, кивая головой и хлопая в ладоши.

Еда была восхитительной. Длинный, неспешный обед, сопровождавшийся одобрительными охами и ахами Кей.

Они ели жареного цыпленка с зеленым салатом, хрустящий свежий хлеб на тарелках из тонкого фарфора и пили из хрустальных кубков охлажденный лимонад. Ник, улыбаясь, смотрел, как она пробует рокфор, камамбер и сыры разных размеров в виде твердых кубиков и соленые крекеры. Она оценила нежные маленькие кусочки копченой ветчины и тонко нарезанный сочный ростбиф. Она набросилась на орехи, виноград и груши. И особенно она смаковала роскошный торт со свежей земляникой и густым кремом. Она даже не отказалась от большого второго куска.

Наевшись до отвала, Кей передала Нику пустую тарелку и, глубоко вздохнув, сказала:

— Пожалуйста, передайте Лин Тану, что мне очень понравилась еда.

— Непременно, — пообещал Ник.

Он быстро убрал еду и тарелки с клетчатой скатерти, уложив все в корзину. Убрал все, за исключением хрустальной вазы с одинокой розой. Ее он оставил там, где она стояла, между ними.

Кей снова удовлетворенно вздохнула:

— Думаю, нам пора возвращаться, Мак-Кейб.

— Конечно. Как вы скажете. Ни один не пошевелился.

— М-м-м, — лениво пробормотала Кей. — Да, я полагаю, теперь пора ехать.

— Если вам этого хочется, Кей. — Ник взглянул на нее. Кей затрепетала от звука собственного имени у него на устах. По спине у нее пробежал холодок. Она знала, что они должны ехать. И сейчас же. Здесь было слишком красиво. Слишком романтично. И слишком уединенно.