Глава 7

Первое радиосообщение о поездке на Багамы Кэй услышала в машине, возвращаясь домой. В эфире был Туз Пик. Он с энтузиазмом расписывал слушателям прелести готовящегося путешествия.

Кэй прибавила звук.

— За небольшие деньги вам и вашим друзьям представляется уникальная возможность совершить незабываемую поездку в обществе Салливана и Кэй, которые будут вашими гидами. Двадцатого января прямой рейс до Майами, там пересадка на роскошный лайнер “Карнавал” и однодневный круиз до Нассау, где вы проведете шесть солнечных дней и пять восхитительных ночей в романтической…

Будущее казалось Кэй радужным и прекрасным.

Прикрепив новый намагниченный календарь к дверце холодильника, Кэй стала отмечать дни. Двадцатое января она обвела жирным кружком. Каждый вечер, ложась в постель с улыбкой Чеширского кота, она зачеркивала очередное число. И во сне Кэй являлась одна и та же картина: на горячем песке лежит, подставив спину солнцу, Салливан, а она — рядом, потягивает через цветную соломинку оранжад.

Второго января Кэй сидела у себя в кабинете, закинув ноги на стол и положив на колени журнал. Она зевнула, закрыла глаза и откинулась на мягкую спинку кресла. Очень хотелось спать.

— Бездельников мы здесь не держим.

На пороге, опираясь о косяк двери, стоял Салливан Уорд. Никак не ожидавшая его появления, Кэй буквально потеряла дар речи и не могла по шевелиться.

— И еще, радость моя, — в том же тоне продолжал Салливан, прикасаясь к ее туфлям, — только большие шишки вроде меня могут позволить себе класть ноги на стол.

Кэй облизнула пересохшие губы и с идиотской, в чем она сама отдавала себе отчет, улыбкой кивнула. Салливан меж тем бережно опустил ее ноги, на пол и притянул Кэй к себе. Руки его лежали нее на плечах.

— Должен признаться, я весьма разочарован вами, Кэй. — Рот у него растянулся до ушей. — Думал, вы скучаете по мне, а вижу, вы вовсе не рады меня видеть.

— Еще как рада! — Вот так-то лучше. Выпьем по чашечке кофе, и вы расскажете, как провели праздники. — Салливан помолчал и с легким смущением добавил:

— Ран снова видеть вас, Кэй.

— А я рада, что вы рады.

Кэй мерила шагами свою квартиру, то и дело потирая руки и зябко поеживаясь. Подбежав в очередной раз к окну, она посмотрела на свинцовое небо: снег валил все сильнее и сильнее.

— Ни за что нам не выбраться отсюда завтра! — отчаянии воскликнула она. — Уже дюймов на шесть нападало, и если будет так продолжаться…

Зазвонил телефон. Кэй рванула трубку.

— Как вам погодка? — невесело спросил Салливан.

— О Господи, неужели лам не удастся улететь? Прямо плакать хочется.

— Ну, не стоит так отчаиваться. На аэродроме всю ночь будут работать снегоочистительные машины. Так что давайте надеяться.

— Да я стараюсь, — вздохнула Кэй.

— Знаете что? Если рейс действительно отменят, возьму-ка я купальный костюм, лампу для загара, старую пластинку Гарри Беллафонте “Солнечный остров” и заявлюсь к вам. Натремся кремом для загара и ляжем у камина.

— Конечно, это не Багамы, — рассмеялась Кэй, — но на худой конец…

— Ладно, отдыхайте, в семь мы с Джеффом заедем за вами.

Кэй повесила трубку. Никогда и ничего в жизни не хотелось ей так, как отправиться в это путешествие с Салливаном. На весах — вся ее жизнь! Будильник зазвенел в пять утра. Едва открыв глаза, Кэй метнулась к окну. По-прежнему не переставая валил снег. У соседних домов выросли огромные сугробы. За белой пеленой не видно было даже уличных фонарей. У Кэй заныло сердце.

Она включила радио. Послышался голос Дейла Китрелла:

— …и, судя по всему, так оно и будет продолжаться. Сообщают, что у подножия гор снежный покров достиг высоты в четырнадцать дюймов.

Кэй, с трудом сдерживая слезы, встала под душ. Оставалось надеяться только на то, что крупные аэропорты не закрываются даже из-за сильного снегопада. Едва она выключила душ, как раздался звонок. Какое-то мгновение Кэй, завернувшись в полотенце, просто смотрела на телефон, страшась услышать недобрую весть. На пятом звонке она все же взяла трубку.

— Кэй, — раздался решительный голос Салливана, — извините, что подгоняю, но не могли бы вы быть готовы к четверти седьмого? А то ведь до аэропорта сейчас добираться чертовски сложно.

— Ну разумеется, Салливан, — энергично закивала Кэй. — Буду готова. А что, летим все же? — Чего не знаю, того не знаю, но в аэропорту надо быть так или иначе.

Они поднялись на борт. Улыбающиеся стюардессы проводили их к месту, где были поставлены микрофоны. Как только самолет поднимется в воздух, Кэй с Салливаном должны сказать пассажирам несколько приветственных слов.

Не прошло и десяти минут, как трап был убран, двери закрыты. Пилот вывел машину на единственную из еще работающих полосу, и Кэй почувствовала, как к горлу подступает обычная тошнота. Летала она часто, но страха, особенно на взлете, преодолеть никак не могла. Салливан помнил это. Он взял ее холодную ладонь и прижал к своей груди. Кэй благодарно улыбнулась.

— Вот так-то лучше. — Он отстегнул привязной ремень. — А теперь за работу.

Их рейс оказался в этот день последним.

Приземлились Салливан и Кэй в наилучшем настроении. Слившись с толпой пассажиров, они сели в автобус, доставивший их на пристань, где стоял роскошный морской лайнер.

Кэй схватила Салливана за руку и потащила его на верхнюю палубу.

— Не терпится сбросить эту шкуру. Как только тронемся…

— А чего ждать-то? — усмехнулся Салливан. — Якорь только через полчаса поднимут.

Он проводил спутницу в ее комнату. Кэй была в восторге. Она обвела взглядом обитые бархатом стены и заметила на ночном столике хрустальную вазу с дюжиной роскошных роз. Прочитала надпись на карточке и наклонилась, вдыхая нежный аромат цветов. Обернувшись, Кэй встретилась взглядом с Салливаном.

— Спасибо. — И, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку.

Салливан даже не пошевельнулся.

— Жду вас через четверть часа наверху.

Море отливало лунным светом. Салливан и Кэй бродили по прогулочной палубе, приветливо раскланиваясь с членами своей группы, наслаждавшимися после ужина легким морским бризом.

Издали медленно, но верно приближалось зарево огней. Нассау встречал гостей.

Забот на Кэй свалилось немало. Все было прекрасно, но Кэй предпочла бы больше времени проводить с Салливаном. Однако он тоже был занят. И все же однажды им удалось уединиться. Как-то в полдень, отделавшись от усталых туристов, с которыми провела всю первую половину дня, Кэй натянула светло-голубое бикини, накинула купальный халат и отправилась на пляж.

Кэй сбросила сандалии, халат, легла на спину и вскоре, совершенно разомлев на солнце, задремала. Внезапно над ней нависла чья-то тень.

Кэй открыла глаза и увидела Салливана. Под его оценивающим взглядом Кэй, и без того изрядно нагревшейся на солнце, сделалось еще жарче.

Одного вида Салливана, облаченного лишь в узкие плавки, было вполне достаточно, чтобы свести с ума любую женщину. Влажные после купания плечи глянцевом блестели на солнце. На волосах, покрывавших всю грудь, переливались капельки воды. В длинных ногах, загоревших не меньше, чем грудь и руки, угадывалась мощь и сила. И уж никак не могли скрыть плавки — этот фиговый листок — рвущееся наружу мужское естество.

Опустившись рядом с ней на колени, Салливан хрипло сказал:

— Сгореть не боитесь?

— Боюсь, — с улыбкой ответила Кэй и про себя добавила: “Да только не от солнца”.

Опершись на локоть, Салливан прилег на горячий песок и задумчиво посмотрел на горизонт. Увидев, как сжались его челюсти, Кэй подумала, что ничего им друг от друга не скрыть. Скорее бы и Сал признал это.

Так они и пролежали до самого заката. В воскресенье туристы отдыхали от экскурсий, а в субботу вечером все были приглашены на дискотеку.

Готовясь к вечеру, Кэй нетерпеливо провела щеткой по волосам, и они рассыпались густыми прядями по загорелым плечам.

— Салливан, — обратилась она к зеркалу, —сегодня или никогда! На сцене выложенного мрамором бального зала, пока еще пустого, уже разместился оркестр. Музыканты настраивали инструменты, официанты расставляли на столах бокалы с ледяной водой, серебряные масленки, соль, перец и так далее.

— Я не опоздал? — раздался у Кэй за спиной бархатный голос.

Салливан, как всегда неотразимый, в черном фраке, теребил галстук-бабочку и, улыбаясь, смотрел на нее. Накрахмаленные манжеты белоснежной сорочки были стянуты ониксовыми запонками.

— Наоборот, это я поторопилась. — Кэй отвела его руку и поправила немного сбившуюся набок бабочку.

— Спасибо. — Салливан взглянул на часы. — Действительно, я вовремя, ровно половина девятого.

На танцевальный вечер пришли все участники путешествия. За дни, проведенные на райском острове, прежде незнакомые люди успели подружиться и теперь непринужденно перешучивались, рассказывали анекдоты.

Ужин еще не закончился, а несколько пар уже осваивали танцевальную площадку. Кэй, предвкушавшая, как Салливан закружит ее в танце, бросила испепеляющий взгляд на огненно-рыжую даму, которая, отчаянно стреляя глазами, слегка похлопала Салливана по плечу:

— Умираю, как хочется потанцевать с вами, Салливан. Моя приятельница, — она кивнула в сторону улыбающейся брюнетки за соседним столиком, — говорила, что у меня не хватит смелости пригласить вас. — Очаровательно улыбнувшись, она наклонилась к Салливану, и Кэй не расслышала, что тот ответил.

Впрочем, это сразу же стало ясно. Салливан отодвинул стул и повел рыжую на площадку. Партнерша закинула ему обнаженные руки за шею и прижалась так тесно, что Салливан даже покраснел. Кэй упорно не сводила глаз с этой пары.

Мелодия оборвалась. Кэй с облегчением вздохнула, но тут же изо всех сил закусила губу: Салливан отвел рыжую к ее приятельнице. Он что-то сказал, дама поднялась, взяла его за руку и увлекла на площадку.

Так продолжалось весь вечер. И Салливана винить было не в чем, Кэй это прекрасно понимала. Ведь и ее тоже то и дело приглашали. Встречаясь с Уордом взглядом, Кэй находила в нем молчаливое сочувствие.

Было уже около полуночи, когда Кэй, у которой ноги горели от этих бесконечных плясок, оказалась в уверенных руках Салливана Уорда.

— Как только кончится этот танец, — прошептал он ей на ухо, — направляйтесь к выходу. А через пять минут и я за вами.

— Я буду в казино, у игральных автоматов. — Кэй почувствовала, как с нее разом схлынула вся усталость.

Привлеченная возгласами разгоряченных игроков, Кэй подошла к столу и обменяла несколько банкнот на пятидолларовые фишки. Одну, не глядя, сразу бросила на стол. Приземистый плотный мужчина с крепко зажатой в зубах сигарой метнул кости. Выпало одиннадцать.

По-детски захлопав в ладоши, Кэй взяла выигрыш, а фишку оставила на том же месте. Стоявший от нее по правую руку крупье, симпатичный молодой человек в смокинге, воскликнул:

— Да вы не только красавица, радость моя, вам еще и везет! — И совсем тихо добавил: — Моя смена кончается в четыре утра.

— Ну и прекрасно, — проскрежетал за их спинами голос Салливана. — К тому времени “радость” давно будет в постели.

Решительно подхватив Кэй под локоть, Салливан повел ее от стола.

— У меня пять долларов осталось, — запротестовала она, очень довольная этой вспышкой ревности.

— Верну. — Уорд в упор посмотрел на наглеца крупье. — Если дама победит, выручка твоя. Но на большее можешь не рассчитывать, ясно? Крепко сжимая ей руку, Салливан уводил Кэй все дальше, мимо освещенного бассейна, в сторону пляжа.

— Прогуляемся но берегу, — заговорил наконец он.

— Да я бы с радостью, но ведь такие шпильки в песке застрянут.

— Ну так снимите их.

— Так не только в туфлях дело. Еще и колготки. Салливан расстегнул пиджак и сунул руку в карман.

— Колготки тоже снимаются.

— Да, но под ними… — Кэй почувствовала, что краснеет.

— Оглянитесь-ка вокруг, ведь никого нет. А я отвернусь. Скидывайте колготки, и погуляем под луной.

— Кругом! — весело скомандовала Кэй и протянула ему туфли.

Оглянувшись по сторонам, она стянула колготки. Чувствовала себя Кэй совершенно нагой и беззащитной. На ней осталось только прозрачное платье, которое при порывах ветра плотно прилипало к телу. Салливан раздраженно пробормотал:

— Ну сколько можно, я бы за это время уже десять раз разделся. — Он обернулся и, уловив ее тревогу, успокоил: — Да не волнуйтесь вы, никаких встреч сегодня не предвидится. — Взял колготки и сунул в карман. — Вернемся в гостиницу через ближайший к вашему номеру вход, а там уж я позабочусь, чтобы никто не глазел.

Ночь была прекрасна. Волны монотонно накатывались на берег. При свете луны песок казался огромной россыпью серебра. Легкий морской бриз трепал пряди волос, заставляя Кэй то и дело отбрасывать их с лица. Ее рука покоилась в широкой ладони Салливана.

Они бродили по пустынному пляжу, наслаждаясь красотой ночи и молчаливой близостью.

— Пора домой. — При этих словах сердце у Кэй так и подпрыгнуло от счастья.

Роясь в сумочке возле номера в поисках ключей, Кэй выжидательно посмотрела на Салливана. Он низко склонился и поцеловал ее теплую ладонь.

— Кэй… — хрипло начал Уорд.

— Да, — почти беззвучно откликнулась она.

— Спокойной ночи. — И Салливан ушел.

Глава 8

Она медленно закрыла за собой дверь, бросила туфли на пол и с трудом подавила рвущееся рыдание.

Чувствуя, как слезы струятся по щекам, она сбросила платье. Оно мягко опустилось на пол, словно унося с собой несбывшиеся мечты. Кэй пошла в ванную, встала под душ и пустила обжигающе-холодную воду.

Облегчения это не принесло. Когда Кэй вышла из-под душа, кожа горела уже не так сильно, но тугой узел в животе не исчез. Вдруг послышался негромкий стук в дверь. Разрываясь между отчаянием и надеждой, она схватила халат. Стук повторился.

Нервно пригладив влажные волосы дрожащими пальцами, Кэй потуже завернулась в халат, набрала в легкие побольше воздуха и открыла дверь.

На пороге, потирая висок, стоял Салливан. Светлая сорочка расстегнута до пояса, рукава закатаны по локоть, волосы растрепаны. Не говоря ни слова, он извлек из кармана колготки и медленно протянул их Кэй.

— Спасибо. Я… я совсем забыла.

Она неловко сделала шаг назад, оставив дверь открытой. Невыносимо долго Уорд стоял на пороге, не сводя с Кэй жадного взгляда.

— Мне плохо, Кэй. Мне так плохо! Помоги. Обними меня.

Ее окатила волна любви и счастья.

— Родной мой! — И Кэй юркнула в его объятия. Салливан крепко прижал ее к себе и выдохнул:— Люби меня. Ну пожалуйста, счастье мое, люби меня.

— О Боже, стало быть, я тебе небезразлична! Ты по-прежнему любишь меня, Сал?

— А ты как думала? — Он не больно дернул Кэй за волосы, чтобы посмотреть ей в глаза. — Я же давно сказал, что буду любить тебя вечно. И это не просто слова. Поцелуй меня. Зацелуй всего. Люби меня.

Кэй вздрогнула, закрыла глаза и целиком отдалась его жадным, ищущим губам.

— Кэй, счастье мое, я бы хотел всю жизнь целовать тебя, чтобы утолить свою долгую жажду. Салливан провел языком по ее ровным зубам и нырнул в скрывающуюся за ними горячую тьму. Кэй еще крепче обняла его, чувствуя, как по всему телу растекается сладостная истома.

А Салливан не торопился, испивая мед по капле, и все никак не мог насытиться. С трудом оторвавшись наконец от ее губ, он нетерпеливо дернул за рукав махрового халата и припал к теплому, мягкому плечу.