8

Ночная темнота опустилась на город, уличные фонари замерцали теплым светом, витрины магазинов ярко осветились. Это был его город, но Брансон не шел домой: если кто-нибудь хочет встретить его, то там-то его и ждет, он сидит и подстерегает, когда заблудшая овца вернется в стадо. На здоровье, они могут сидеть там, пока не пустят корни. У него нет никакого желания, чтобы его подобрали. Что ему больше всего надо — так это время, достаточно времени, чтобы побродить вокруг, выбрать себе цель и нанести по ней сокрушительный удар.

Он продвигался по городу быстро, но осторожно. Сотни людей, среди них и служащие института, жили в этом городе и хорошо знали его в лицо. Ему совершенно не хотелось, чтобы его кто-нибудь увидел, еще меньше ему хотелось, чтобы кто-нибудь с ним заговорил. Чем меньше людей будет знать о его возвращении, тем лучше. Избегая хорошо освещенных улиц с крупными магазинами, он зашел только в маленький магазинчик, чтобы купить себе расческу, зубную пасту и бритву. Его путешествие закончилось в мотеле на окраине города, подальше от его дома.

Там Брансон привел себя в порядок и поел. Какое-то время его съедал соблазн позвонить Дороти и договориться с ней о встрече где-нибудь в кафе на краю города или в каком-нибудь подобном месте. Но детям скоро надо будет ложиться спать, и ей тогда придется просить кого-нибудь из соседей посидеть с ними. Утром, когда дети уйдут в школу, будет удобнее. А пока лучше позвонить Хендерсону, если тот, конечно, еще в Лейксайде. Он набрал номер, и Хендерсон ответил.

— Ты все еще там? — спросил Брансон. — Я думал, ты уже уехал.

— Поеду завтра, — сообщил Хендерсон. — Старик Элди приглядит пока за магазином, и он в восторге от этого. Ну а ты, связался сам знаешь с кем?

— Да. Они ничего не делают.

— Что ты имеешь в виду?

— Они ничего об этом не знают, и это совершенно точно.

Но Хендерсон был скептиком:

— Если они и знают что-нибудь, то совсем не обязательно признались бы в этом первому встречному, который позвонит по телефону. Более вероятно, что они постарались бы тебя прихватить. Ты дал им достаточно времени на это?

— Нет.

— Тогда ничего нельзя гарантировать.

— Мне совершенно не надо было давать им время. Они и не собирались меня прихватывать.

— Почему ты в этом так уверен?

— Потому что они даже не сделали попытки затянуть разговор, — объяснил Брансон. — Более того, я предложил им, что могу приехать, а они стали меня от этого отговаривать. Сказали, что это будет пустой тратой времени. Они не горели желанием даже увидеть меня, не то что схватить. Говорю тебе, Хени, все это дело — чистая иллюзия, и я собираюсь действовать исходя из этого предположения.

— Действовать согласно этому предположению? Что ты имеешь в виду? Ты собираешься вернуться в институт?

— Нет. Пока нет.

— Тогда как?

— Поболтаться вокруг и посовать нос в разные дыры. Так я могу найти что-нибудь стоящее. По крайней мере попробую. Без труда не вытащишь и рыбку из пруда.

— У тебя есть ниточка, за которую стоит потянуть?

— Может быть, я еще в этом не уверен. — Брансон нахмурился и продолжал: — Если твоя проверка покажет, как я и ожидал, что твои опасения беспочвенны, советую тебе подумать об обстоятельствах, при которых все это начиналось. Ты должен вспомнить людей, которые были рядом. Ты должен вспомнить людей, которые дали толчок. Их-то ты и должен подозревать. Понял, что я хочу сказать?

— Брансон, — сказал Хендерсон, ничуть не зажигаясь полученными советами. — Ты можешь попытать свои силы как частный детектив, но я свои испытывать в этой области не собираюсь. Я не подхожу для такой работы ни по образованию, ни по наклонностям.

— Равно как и я, но это меня не останавливает. Никогда не узнаешь, что ты можешь сделать, пока не попробуешь.

— Ну, делай по-своему.

— Так и поступлю. Я уже устал делать что-то по чужому желанию. — Он сжал кулак и уставился на него, как будто это был какой-то символ. — Хени, если ты выяснишь, что чист, ради всего святого, не успокаивайся на этом. Не впадай в спячку ленивой счастливой собаки. Возвращайся и присоединяйся ко мне. Возможно, что нас приговорили к этому одни и те же люди. Ты можешь узнать одних, я — других. Мы можем помочь друг другу прихватить их.

— Я еще ни в чем не убедил себя, — возразил Хендерсон, инстинктивно продолжая сопротивляться песне «вернись, я все прощу». — Ты все проверил и жаждешь крови. Я еще только собираюсь проверить и надеюсь на избавление. В данный момент у нас разные позиции. Возможно, что через несколько дней я тоже встану на твою позицию и тогда для чего-нибудь созрею и решу, что мне делать.

— Тебя нельзя будет назвать человеком, если ты после всего этого не захочешь посадить этих типов на электрический стул! — взорвался Брансон. — И тебе не придется искать помощника, на это дело я согласен. И ты для меня должен быть согласен на то же самое.

— Я сообщу тебе, как у меня пойдут дела, — пообещал Хендерсон.

— Удачи тебе.

Закончив разговор, Брансон взял у дежурного телефонный справочник и начал изучать его, страницу за страницей, строчку за строчкой. Время от времени он делал какие-то выписки.

Когда Брансон закончил свою работу, у него на руках оказался список адресов и телефонов нескольких адвокатских контор, нескольких психиатров, агентов четырех компаний по транспортным средствам и несколько дешевых забегаловок, в которые он раньше никогда не заходил. Большинство этих данных могут никогда и не понадобиться, но иметь их под рукой было очень удобно. Запихав список в бумажник, он начал готовиться ко сну. Его сон в эту ночь был глубокий и спокойный.

Утром в девять тридцать, предположив, что Дороти уже вернулась, проводив детей в школу, Брансон позвонил домой. Он был очень осторожен, организуя эту встречу: мало ли кто подслушает телефонный разговор и рад будет его засечь, поэтому он должен назначить встречу так, чтобы это поняла только она.

— Слушай, дорогая, это срочно, и я не могу попусту терять время. Так что давай поговорим быстренько, ладно? Можешь ты со мной позавтракать около половины первого?

— Конечно, Рич, я вполне…

— Помнишь то место, где ты потеряла свою серебряную пудреницу, а потом нашла? Я буду ждать тебя там.

— Хорошо, но почему…

Брансон повесил трубку, когда она еще говорила. Несомненно, это ее очень обидело, но другого выхода не было. Рирдон и тот, кто стоит за ним, имеют полную возможность подслушивать телефонные разговоры и наверняка делают это, если считают нужным. Краткость и неопределенность были единственной контрмерой.

В десять он околачивался около ворот транспортной компании. Это был промышленный район, вдоль широкой дороги стояли фабрики, заводы и склады. Движение здесь было не таким интенсивным, как в центре города, мимо проезжали только груженые грузовики. Прохожих тоже было очень мало. Раздраженный, он прогуливался взад и вперед около полутора часов, за это время только один грузовик въехал в ворота и ни одного не выехало. Он внимательно рассмотрел шофера и его напарника. Оба они были ему совершенно незнакомы.

Сразу же за воротами были весы для автомашин и рядом с ними стояла будка, в которой сидел мужчина. Мужчина что-то записывал, когда мимо проезжала машина, а потом продолжал со скукой смотреть в окно будки. Он заметил, что Брансон битый час маячит перед воротами, и стал с любопытством наблюдать за ним. В конце концов он вылез из своей будки, подошел к воротам и спросил:

— Ждете кого-нибудь, мистер?

— Пару знакомых парней, — лаконично ответил Брансон.

— Они не торопятся, не так ли? Скажите, как их зовут, и я передам им, что вы их ждете.

— К сожалению, не могу. Я знаю их только в лицо.

— Это хуже, — заметил мужчина.

В будке зазвонил телефон.

— Минуточку, — сказал мужчина и пошел к будке.

Он снял трубку, заглянул в свою тетрадку, передал какую-то информацию и вернулся к воротам.

— Я могу описать их, — предложил Брансон без всякой надежды.

— Нет, это не поможет. Я так не умею. Я не узнаю свою тетю Марту, если, вы даже нарисуете ее маслом.

— А может быть, я смогу так, что вы поймете?

— Нет, не получится, — он почесал свою лохматую голову, раздумывая над проблемой, затем показал рукой через двор. — Вот что я вам скажу: идите вон туда, в контору, и спросите там Ричардса. Он знает всех служащих как свои пять пальцев. Должен знать: он их нанимает и увольняет.

— Огромное спасибо.

Брансон поспешил через двор, вошел в контору и обратился к девушке, сидевшей за барьерчиком:

— Могу я переговорить с мистером Ричардсом?

Она холодно, оценивающе его оглядела.

— Вам нужна работа?

— Нет, — ответил Брансон, несколько шокированный, — мне нужна кое-какая информация.

Ричарде вышел через пару минут. Это был мужчина с тонкими чертами лица и лишенным иллюзий взглядом. В его голосе была вежливость, которая давалась ему с видимым усилием.

— Чем могу помочь?

— Я пытаюсь найти двух водителей.

— Зачем?

— Э…

— Зачем они вам нужны? Они что, натворили что-нибудь? И вообще, кто вы такой? Вы из полиции или из страховой компании?

— Мне кажется, вы сразу же ожидаете худшего, — попытался улыбнуться Брансон. — Видно, с этой шоферней много хлопот.

— Это уж мое дело. А вот в чем ваше?

Так как Ричарде, видимо, привык иметь дело с властью, любым видом власти, то Брансон сказал ему полуправду:

— Я служащий министерства обороны. — Он протянул Ричардсу свой пропуск, который тот изучил с большим вниманием и уважением. — У меня есть основания считать, что двое ваших шоферов располагают информацией, которая может заинтересовать наш отдел. Если я найду их, я бы хотел задать им несколько вопросов.

Удовлетворенный таким оборотом дела, Ричарде сказал уже более доброжелательно:

— Как их имена?

— Не знаю. Я могу дать их словесный портрет. Ваш служащий у ворот сказал мне, что вы сможете узнать их по описанию.

— Хорошо. Я попробую. И как же они выглядят?

Брансон дал словесное описание обоих шоферов, которые болтали в буфете. Он даже подумал, что ему очень удались эти портреты, вплоть до мельчайших деталей.

Когда он закончил, Ричарде сказал:

— У нас сорок восемь шоферов, разъезжающих по всей стране. Под ваше описание более или менее подходят около двадцати из них. Некоторые вернутся через пару дней, другие через пару недель. Если вы захотите их всех увидеть, вам придется ждать довольно долго.

— Плохо, — заметил Брансон разочарованно.

— Вы уверены, что они работают в нашей компании?

— Я не знаю, где они работают.

— Вот это здорово! — недоверчиво уставился на него Ричарде. — Какие знаки они носили на фуражках или на нагрудных карманах?

— Не знаю.

— Хорошо, на каких марках автомашин они были? Какого цвета были грузовики, какие на них были написаны буквы, какие знаки?

— Не знаю. Когда я их видел, они были без машин, они, очевидно, ждали поезда на железнодорожной станции.

— Господи, — Ричарде молитвенно взглянул на небеса. — Позвольте мне вам кое-что сказать. Обычные шоферы грузовиков не пользуются поездами, разве что только до крематория. Они отвозят и привозят груз обратно, если, конечно, смогут найти. Если не смогут, то возвращаются домой порожняком. Так что те, о ком вы говорите, были скорее всего перегонщиками.

— Кем?

— Перегонщиками грузовиков, — объяснил Ричарде с подчеркнутым терпением. — Они берут груз и доставляют его куда-нибудь вместе с грузовиком. А дальнейшие указания получают там. Или им там дают новый грузовик с грузом, который они перегоняют в новое место, или им говорят, куда надо ехать, чтобы получить новый грузовик с грузом, тогда они пользуются автобусом или поездом. И так далее, и так далее. Их также используют как подменных шоферов: они заменяют тех, которые в отпуске или болеют. Это цыгане, настоящие кочевники. Сегодня здесь, а завтра бог знает где еще!

— Понятно, — сказал Брансон, понимая, что детектив из него получился более чем слабый.

— Дело в том, что перегонщиков нанимают очень крупные фирмы, разбросанные по всей стране. А не такие маленькие компании, как те четыре, что находятся в нашем городе. Таких фирм по всей стране всего лишь дюжина, и каждая имеет более сотни шоферов. Ваше описание может подойти к целой армии шоферов, которые находятся в данный момент в любом месте от Северного полюса до Южного, — он беспомощно развел руками. — Искать их хуже, чем двух определенных блох в собачьей будке. Я бы на вашем месте это бросил: жизнь слишком коротка.

— Понятно, — повторил Брансон, — к этому стоит прислушаться. Большое спасибо за то, что вы мне рассказали. Учиться никогда не поздно.

— Не стоит благодарности, — сказал Ричарде, провожая Брансона глазами. — Да, вот что, я только сейчас об этом подумал. Перегонщики не могли ждать поезда на нашей станции.

— Почему нет?

— Они никогда сюда не заезжают. Здесь нет для них никакой базы.

— Значит, они были не теми, кем казались, так? Но я их сам видел: они выглядели как обычные шоферы.

— В наши дни можно встретить человека, который выглядит как Наполеон, но не Наполеон.

Брансон вернулся к барьерчику, перегнулся через него и, пожав Ричардсу руку, возвестил:

— Вы победили.

Он вышел, поспешно пересек двор и подошел к воротам. Сторож выглянул из своей будки и поинтересовался:

— Успешно, мистер?

— Нет, — ответил Брансон, — их вчера повесили. Справедливость восторжествовала!

Он продолжал идти, не дожидаясь дальнейших вопросов. Сторож замер с открытым ртом, потом схватился за телефон.

— Кого там повесили? Или что, этот парень сумасшедший?

— Тебе платят за, то, чтобы ты держал их снаружи, а не проводил внутрь. Проснись, свинья!

Точно зная из своего опыта, каким будет маршрут Дороти, Брансон встал в конце небольшой стоянки для автомашин и наблюдал за ее приездом. Примерно за пять минут до назначенного времени она въехала на стоянку, ловко припарковала машину на свободное место, вышла и закрыла дверцы. Задержавшись только для того, чтобы заплатить за стоянку, она поспешила вдоль улицы. Ее сумка висела через плечо, хорошо знакомый чемоданчик она несла в левой руке. Дороти шла довольно быстро, демонстрируя в деле свои стройные ноги, на которые некоторые мужчины бросали восхищенные взгляды.

К стоянке подъехала еще одна машина и затормозила недалеко от машины Дороти. Из нее вылезли двое мужчин, заплатили за стоянку и повернули направо. Они шли неторопливым шагом всего в ста ярдах за Дороти. Несколько дней назад Брансон с большим подозрением отнесся бы к этой паре, но сейчас, по его мнению, мужчины были слишком седые и пожилые, чтобы играть в Шерлоков Холмсов. Но на всякий случай он осторожно направился за ними, следя в то же время, не появятся ли другие сопровождающие, которых могла привести за собой Дороти.

Вскоре пожилые мужчины свернули к какому-то учреждению и прошли внутрь через крутящиеся двери. Дороти продолжала идти впереди, иногда замедляя шаг перед интересующими ее витринами. Постоянно оглядывая улицу, Брансон пришел к выводу, что слежки за Дороти нет. Он заметил только двух случайных прохожих, идущих в том же направлении. Обращать внимание на проходящий мимо транспорт он не догадался.

Дороти подошла к небольшому ресторанчику, где несколько лет назад она оставила серебряную пудреницу, а потом вернулась и нашла ее. Она вошла туда как раз вовремя. Идя по противоположной стороне, Брансон прошел дальше около ста ярдов, затем перешел дорогу и вернулся. Он не заметил, чтобы кого-нибудь заинтересовал этот его маневр. Насколько он мог судить, все было спокойно. Он вошел в ресторанчик и увидел, что Дороти сидит в глубине зала.

— Привет, котик, — сказал он, вешая шляпу на ближайшую вешалку и садясь на стул напротив.

— Привет, милочек, — ответила она. — Ты так в своем костюме и спишь?

Инстинктивно разгладив рукава, он возразил:

— Он не так уж и мят.

— А в чем же ты спишь? — продолжала она с опасной любезностью.

— Я сплю в кроватях, — ответил он, — послушай, я встретился с тобой не для того, чтобы…

Он замер на полуслове, когда увидел, как она наклонилась и, достав из-под стола, поставила на стол чемоданчик. Это был чемоданчик, который он оставил в поезде во время бегства от Рирдона. Брансон мрачно уставился на него.

— Где ты его взяла?

— Высокий темноволосый незнакомец пришел к нам, постучал в дверь и отдал его мне.

— Он не сказал, как его зовут?

— Сказал: Рирдон. И я, естественно, хочу знать, как он попал к нему и как ты обходишься без своих бритвенных принадлежностей и без пижамы.

— Если уж тебя это так интересует, я сплю в подштанниках. Что он тебе сказал?

— Он сказал, что ты отпускаешь бороду и предпочитаешь спать голым, а причины всего этого он просто не знает. Если я не буду задавать вопросов, то и не услышу лжи, а он не хочет быть участником возможного разговора.

— Верь ему больше, — заметил Брансон. — Он хотел разозлить тебя. Без всякого сомнения, он решил, что, если разозлит тебя, ты быстрее согласишься ему помочь. Он, конечно, задал тебе вагон вопросов: когда ты обо мне что-либо слышала, где я нахожусь, что я делаю и так далее.

— Он задал несколько вопросов. Но в конце концов я ему ничего не сказала. Да я и не могла ему ничего сказать при всем желании. Слушай, Рич, что происходит?

— Я бы очень хотел рассказать тебе все, но пока не могу. Пока нет. Когда все это кончится, власти могут захотеть оставить все это в тайне. Ты знаешь, что они могут сделать с людьми, которые разговаривают слишком много.

— Да, конечно.

— Пока я могу сказать тебе одно: все это очень секретно. Это впрямую касается меня, и это-то так меня и беспокоило перед отъездом. С тех пор я узнал, что это касается не только меня, но и многих других. Я также выяснил, что это не так уж серьезно, как мне казалось вначале.

— Это успокаивает, — сказала она с явным облегчением.

— Успокаивает, но только наполовину. По причинам, о которых я не могу сейчас говорить, это дело надо довести до конца, — он хотел объяснить ей хотя бы часть, не раскрывая всей сущности. — Это как больной зуб. Ты можешь положить в него ватку с каплями, и он перестанет так болеть. Но это полумеры. На самом деле надо просто вырвать его.

— Тебе самому?

— Я один из тех, кто от этого страдает. И я считаю, что должен что-то по этому поводу сделать, если смогу.

— О каких страданиях ты говоришь? А что власти, не могут они что-нибудь сделать?

— Им пока до этого не дотянуться, к тому же они не понимают, что происходит. Я нашел… — он заметил ее предупреждающий взгляд, оглянулся и увидел, что рядом с ним молча стоит официант.

Взяв у официанта меню, он обсудил его с Дороти и сделал заказ. Официант ушел, и Брансон продолжил:

— Я нашел одного парня, который в состоянии мне помочь. Но я еще не уверен, что он захочет. Это — Хендерсон, баллистик из красного отдела. Ты помнишь его?

— По-моему, нет, — призналась она, немного подумав.

— Такой крупный мужчина, слегка с брюшком, лысеющий на макушке, в очках без оправы. Ты встречалась с ним несколько месяцев назад.

— Все равно не могу вспомнить. Наверное, он не очень-то производит впечатление.

— Думаю, что нет, да он никогда и не стремился к этому. Он не из тех, на кого женщины обращают внимание.

— Хочешь сказать, что он очень замкнут?

— Пусть будет так. — Рожа, которую скорчил Брансон, изображая Хендерсона, вызвала у нее улыбку. — Он может позвонить в любую минуту. Меня не будет дома еще несколько дней, но пусть это тебя не тревожит. У меня есть веские причины для этого.

— Так говорил и этот тип, Рирдон.

— Чертов Рирдон! Теперь слушай. Если этот парень, Хендерсон, позвонит, скажи ему, что я на работе и со мной нет связи. Спроси, что мне передать. Если ему надо, чтобы я позвонил, выясни, куда мне позвонить, в магазин или по какому-нибудь другому номеру. Все понятно?

— Я справлюсь. Искусство брака и состоит в том, чтобы уметь справляться с чем угодно.

— И еще. Если кто-нибудь — Рирдон, или тот здоровый иностранец, или еще кто-нибудь — придет к тебе и начнет донимать вопросами, ты все еще ничего не знаешь, хорошо? Ты не слышала о Хендерсоне, даже если ты только что разговаривала с ним по телефону. И не обращай внимания, кто спрашивает: репортер, агент ФБР, хоть маршал в полной форме, ты все равно ничего не знаешь. Ладно?

— Хорошо, — согласилась она. — Но могу я узнать, кто такой Рирдон?

— Офицер разведки.

На ее лице выразились удивление и озадаченность:

— Тогда это явно его работа, а не твоя…

Он оборвал ее:

— Первое: страдания многому учат, а он не страдает и вряд ли сможет понять психологию тех, кто страдает. Второе: есть разные идеи, из чего состоит разведка. И третье: он обучен иметь дело с обычными вещами и пользоваться обычными методами. Я не хочу, чтобы он путался у меня под ногами и предлагал мне свои методы: достаточно правил, которые я выполняю в институте, чтобы подчиняться каким-то еще.

— Хорошо, если он покажется у нас, я буду разговаривать с ним с широко раскрытыми, ничего не понимающими глазами.

— Так и сделай. Его, конечно, не проведешь, но и узнать от тебя он ничего не должен.

Им подали заказ. Во время еды они вели пустую беседу, но за кофе Брансон опять вернулся к беспокоящему его предмету.

— Еще один вопрос: этот верзила, которого ты определила как иностранца. Я видел его несколько раз, но попробуй его описать. Разные люди видят по-разному, и ты можешь дать мне дополнительные детали, которые очень пригодятся.

Дороти сделала то, что он просил, и еще раз доказала, что весьма наблюдательна. В дополнение к тому описанию, которое помнил Брансон, она добавила маленький белый шрам, длиной с дюйм, расположенный по диагонали с правой стороны верхней губы. У него есть привычка морщить губы после того, как он задает вопрос, и тогда шрам особенно выделяется, сказала она. Кроме этого она ничего существенного не добавила к тому, что помнил Брансон. Правда, ей показалось, что этого человека очень трудно вывести из себя, но если уж выведешь, то успокоить его будет еще труднее.

— Он вел себя с тобой грубо?

— Нет, нет, он был сама вежливость.

— Гм, — сказал он и начал в задумчивости постукивать пальцами по крышке стола. Официант неправильно понял этот жест и принес счет. Брансон заплатил по счету и, когда официант отошел, спросил Дороти: — Ты не замечала за последние дни, что за тобой кто-то следит?

— Нет, Рич, ничего подобного я не замечала. Ты думаешь, такое возможно?

— Возможно. Любой, кто хочет выяснить, где я, будет держать тебя в поле зрения.

— Да, наверное.

— Постарайся заметить, не околачивается ли кто-нибудь около дома. Если увидишь, что кто-нибудь все время топчется там, то не беспокойся. Но постарайся хорошо его рассмотреть, чтобы при встрече могла подробно описать. Возможно, я смогу уцепиться за эту ниточку.

— Но он может оказаться просто другим офицером?

— Да, вероятно, что он будет из конторы Рирдона. Но вполне возможно, что он будет из совершенно другой компании, и тогда он тот, кого я ищу, — он встал и взял свою шляпу. — Скажи детям, что я скоро вернусь. Я позвоню тебе завтра вечером, когда дети лягут спать.

— Хорошо, — согласилась Дороти, взяла сумку и чемоданчик и вышла вместе с ним. На улице она спросила: — Тебе нужна машина? Может, тебя куда-нибудь подвезти?

— Я лучше обойдусь без нее. Слишком много народу знает ее номер. Я не хочу объявлять о своем возвращении в город.

Она положила руку ему на плечо.

— Рич, ты уверен, что знаешь, что делаешь?

— Нет. Я как слепой, идущий на ощупь и старающийся за что-нибудь ухватиться, — он посмотрел ей в глаза, стараясь успокоить ее взглядом. — Я могу ничего не добиться. Но если так случится, я должен быть уверен, что это не из-за моего бездействия.

— Я представляю, как ты себя чувствуешь.

С деланной улыбкой она направилась к автомобильной стоянке.

Брансон проводил ее взглядом, пока она не скрылась из глаз, потом остановил такси и направился к конторе другой транспортной компании. Он не возлагал надежд на этот визит, но ему нужно было получить подтверждение словам Ричардса.

Там ему сказали: «Слушайте, мистер, без имен и фотографий у вас те же шансы найти этих парней, как выпить с Тутанхамоном. Они могут быть кем угодно и могут находиться где угодно. Что вы хотите, чтобы мы сделали?»

Брансон вышел оттуда с полной уверенностью, что этот путь тупиковый. Итак, ему надо было попробовать начать С другого конца. Он признает себя побежденным только тогда, когда испробует каждую возможность, и не раньше.

Бродя по незнакомым улочкам, он размышлял. Нет ли других путей, которые могут привести его к этим шоферам? Он мог придумать только одно место, где можно, попытаться их найти: это станция и особенно станционный буфет. Служащий станции, буфетчик или какой-нибудь другой шофер — словом, тот, кто часто бывает на станции, может вспомнить их по описанию.

А если исключить эту пару, то что тогда останется? Во-первых, этот детина, который за ним следил. Он тогда исчез около его дома и, возможно, живет где-нибудь по соседству. И еще остаются те двое, которые поймали его на лестнице. Он видел их какие-то доли секунды, когда падал, и буквально минуту после того, как пришел в себя. Но их лица запечатлелись в его памяти с фотографической точностью, и он был уверен, что, встреть их где-нибудь, тут же узнает. Но где их искать? Как и исчезнувшие шоферы, они могут быть кем угодно и где угодно.