Валентин Григорьевич Распутин
      РУДОЛЬФИО
      Первая встреча состоялась в трамвае. Она тронула его за плечо и, когда он открыл глаза, сказала, показывая на окно:
      - Вам сходить.
      Трамвай уже остановился, и он, проталкиваясь, прыгнул сразу за ней. Она была совсем девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати, не больше, он понял это тут же, увидев ее круглое, моргающее лицо, которое она повернула к нему, ожидая благодарности.
      - Спасибо,- сказал он,- я ведь мог проехать. Он почувствовал, что ей этого недостаточно, и добавил:
      - Сегодня был сумасшедший день, я устал. А в восемь мне должны позвонить. Так что ты меня здорово выручила.
      Кажется, она обрадовалась, и они вместе побежали через дорогу, оглядываясь на мчащуюся машину. Шел снег, и он заметил, что на ветровом стекле машины работал "дворник". Когда идет снег - вот такой мягкий, пушистый, словно где-то там, наверху, теребят диковинных снежных птиц,- не очень-то хочется идти домой. "Подожду звонка и снова выйду",- решил он, оборачиваясь к ней и размышляя, что бы ей сказать, потому что дальше молчать было уже неудобно. Но он понятия не имел, о чем можно с ней говорить и о чем нельзя, и все еще раздумывал, когда она сама сказала:
      - А я вас знаю.
      - Вот как! - удивился он.- Это каким же образом?
      - А вы живете в сто двенадцатом, а я в сто четырнадцатом. В среднем два раза в неделю мы вместе ездим в трамвае. Только вы, конечно, меня не замечаете.
      - Это интересно.
      - А что тут интересного? Ничего интересного нету. Вы, взрослые, обращаете внимание только на взрослых, вы все ужасные эгоисты. Скажете, нет?
      Она повернула голову вправо и смотрела на него слева, снизу вверх. Он хмыкнул только и не стал ничего ей отвечать, потому что все еще не знал, как вести себя с ней, что можно и что нельзя ей говорить.
      Некоторое время они шли молча, и она глядела прямо перед собой и, так же глядя прямо перед собой, как ки в чем не бывало заявила:
      - А вы ведь еще не сказали, как вас зовут.
      - А тебе это необходимо знать?
      - Да. А что особенного? Почему-то некоторые считают, что если я хочу знать, как зовут человека, то обязательно проявляю к нему нездоровый интерес.
      - Ладно,- сказал он,- я все понял. Если тебе это необходимо - меня зовут Рудольф.
      - Как?
      - Рудольф.
      - Рудольф.- Она засмеялась.
      - Что такое?
      Она засмеялась еще громче, и он, приостановившись, стал смотреть на нее.
      - Ру-дольф,- она округлила губы и снова закатилась.- Ру-дольф. Я думала, что так только слона в зверинце могут звать.
      - Что?!
      - Ты не сердись,- она тронула за рукав.- Но смешно, честное слово, смешно. Ну что я могу поделать?
      - Девчонка ты,- обиделся он.
      - Конечно, девчонка. А ты взрослый.
      - Сколько тебе лет?
      - Шестнадцать.
      - А мне двадцать восемь.
      - Я же говорю: ты взрослый, и тебя зовут Рудольф. Она снова засмеялась, весело поглядывая на него слева, снизу вверх.
      - А тебя как зовут? - спросил он.
      - Меня? Ни за что не угадаешь.
      - А я и не буду гадать.
      - А если бы и стал - не угадал бы. Меня зовут Ио.
      - Как?
      - Ио.
      - Ничего не пойму.
      - Ио. Ну, исполняющий обязанности. Ио.
      Отмщение наступило моментально. Не в силах остановиться, он хохотал, раскачиваясь то вперед, то назад, как колокол. Достаточно было ему взглянуть на нес, и смех начинал разбирать его все больше и больше.
      - И-о,- булькало у него в горле.- И-о. Она ждала, оглядываясь по сторонам, потом, когда он немного успокоился, обиженно сказала:
      - Смешно, да? Ничего смешного - Ио - такое же обыкновенное имя, как все другие.
      - Ты извини,- улыбаясь, он наклонился к ней.- Но мне действительно было смешно. Вот теперь мы квиты, правда?
      Она кивнула.
      Первым был ее дом, а за ним - его. Остановившись у подъезда, она спросила:
      - А какой у тебя телефон?
      - Тебе это не надо,- сказал он.
      - Боишься?
      - Дело не в этом.
      - Взрослые всего на свете боятся.
      - Это верно,- согласился он.
      Она вынула из рукавицы свою ручонку и подала ему. Рука была холодной и тихой. Он пожал ее.
      - Ну, беги домой, Ио.
      Он опять засмеялся.
      У двери она остановилась.
      - А теперь ты меня узнаешь в трамвае?
      - Еще бы, конечно, узнаю.
      - До трамвая...- Она подняла над головой руку.
      - ...в котором мы вместе поедем,- добавил он.
      * * *
      Через два дня он уехал в командировку на север и вернулся только через две недели. Здесь, в городе, уже чувствовался пряный, острый запах наступающей весны, сдунувшей с него, словно пепел, зимнюю неясность и неотчетливость. После северных туманов все здесь было ярче и звонче, даже трамваи.