Хозяйка положила немного кореллианской зелени, горкой насыпала гарнир и щедро сдобрила все это специями.
      - Шестнадцать кредиток, - сказала она.
      - Шестнадцать?! - Хэн чуть было не подавился слюной. - На Кореллии все это стоит не больше половины кредитки.
      Хозяйка расплылась в довольной улыбке.
      - Давненько же ты не был дома, Соло.
      Он пропустил ее замечание мимо ушей.
      - Половину кредитки, - сказал он.
      - Пятнадцать, - радостно отозвалась хозяйка.
      - Две.
      - Десять.
      - Пять.
      - Порукам.
      Он заплатил, еле сдерживая улыбку. Давненько он не торговался из-за еды. Он унес тарелку за один из столов, где уже пристроился Чубакка. В каждой лапе вуки держал по круглому жирному вон-вон и с урчанием откусывал от каждого по очереди. Хэн, которому довелось попробовать вон-вон раньше, его радости не разделял. По вкусу они больше всего напоминали каменные слизняки, только противнее. Ну, хоть пахли аппетитно. Хэн сел рядом с Чуи…
      …и с проклятиями вскочил на ноги, чуть было не уронив тарелку.
      Синюшка, притащившая целую миску эксодиенской пасты, расхохоталась:
      - Говорила я, что сначала нужно воспользоваться моим бальзамом.
      - Очень смешно.
      - Вон там есть палатка первой помощи, - она мотнула головой куда-то влево. - Можешь разжиться там какой-нибудь мазью.
      - Знаешь, Синь, я ее самостоятельно буду накладывать, ладно?
      Синь мило улыбнулась.
      - Я бы предложила свои услуги…
      Подошел Малыш с миской дымящегося ваербока.
      - Все еще провозишь сердца, Синюшка?
      Она качнула головой:
      - Неинтересно. Опыт не меняет мужчину. Он все еще слишком добр для меня.
      - А я считал, доброе сердце - достойное сердце, - удивился Малыш.
      - Вероятно. Но это еще и романтическое и пылкое сердце. Все еще устраиваешь своей жене ужины при свечах, а, Соло?
      - Конечно, - кивнул Хэн. - И награда того стоит.
      Он подмигнул Синюшке и убыл в сторону медицинской палатки. Там трудился потрепанный жизнью дроид. Он безразлично осмотрел ранение и сообщил грузному человеку за конторкой:
      - Ожог от бластера.
      - Это я тебе и сам мог сказать, - проворчал Хэн.
      - Нет, не мог, - возразил дроид. - Ты контрабандист. Чтобы ставить диагноз, необходимо специальное образование.
      - Это точно, - согласился Хэн. - Слушай, а ты в прошлой жизни не служил в секретарях случаем?
      - Абсолютно исключено.. Я - дроид ФИкс. Я никогда не был и не хотел быть роботом-секретарем. Это против моей программы.
      - Очевидно, - Хэн направился к мужчине за конторкой.
      Тот водрузил на прилавок бутылку с бальзамом.
      - Пятьдесят кредиток.
      - Похоже, тут большой спрос на мазь от ожогов. Пять кредиток.
      Толстяк выудил из-под конторки бластер и прицелился в клиента.
      - Хочешь, чтобы тебе действительно понадобилась эта мазь?
      Хэн попятился:
      - Ты чего? Заплачу я тебе…
      - Пятьдесят кредиток за лекарство.
      - И пятьдесят за диагноз, - торопливо добавил дроид.
      - Не-а, ну уж нет, - заупрямился Хэн. - Я помню, как стреляет бластер. Для этого мне не нужен диагноз специалиста.
      Дроид обратил блестящее металлическое лицо к толстяку.
      - Никогда не срабатывает, - пожаловался он.
      - Время покажет, - отозвался толстяк.
      Хэн нахмурился, а потом ловко цапнул бутыль со стойки и нырнул в палатку за спиной толстяка, где щедро полил обожженное место бальзамом, стеная сквозь зубы от облегчения. Через пару минут он появился снова, почти ожидая, что толстяк потребует еще и плату за использование палатки. Но тот промолчал.
      Хэн вернулся за стол. Чубакка расправился с вон-вон. Вернулись и другие контрабандисты. Кто-то из них сожрал гарнир из тарелки Хэна. Соло не стал возмущаться. Он вообще был очень нетребователен к гарнирам.
      Он уселся - не без гордости посмотрев на Синюшку - и принялся за еду. Мясо было очень вкусным. Он давно уже не ел такого. А, может быть, дело было в атмосфере, влажном душном воздухе, голосах, кроющих друг друга на сотнях различных языков.
      - Ты сказал, что прилетел сюда по приглашению Джаррила, верно? - сказал Малыш.
      Хэн пожал плечами.
      - Он сказал, что тут можно подзаработать.
      - Мужу принцессы не нужны деньги, - сказала Синюшка.
      - Нужны, если королевство на грани банкротства.
      - Это было семнадцать лет назад, Соло, - сказал Зиен.
      - Да ну? Похоже, ты не следишь за последними новостями.
      Винни заворчала.
      - Ладно, - сказал Хэн, - значит, ты слышал о взрыве на Корусканте.
      - Но Зал Сената - это еще не все королевство, - сказал Малыш.
      - Собираешься купить ей новый? - поинтересовался Зиен.
      - Как ты купил Датомир? - спросила Синюшка, смеясь.
      - Точное попадание. Тогда же все вышло.
      - Да, - кивнула она. - Мне лучше всех известно, как тогда вышло.
      Хэн отодвинул тарелку. Кормежка была отменной, но у него уже был полный трюм.
      - Так зачем же ты здесь, Соло? - спросил Зиен. Хэн глянул на Чуи. Чубакка облизывал лапы, как будто разговор его не касался.
      - После взрыва Джаррил исчез. Он успел проскочить щит Корусканта в последний момент. Плюс то, что он рассказал мне о легких деньгах, заставило меня поинтересоваться, не знает ли он чуть больше о нападении.
      На дальнем конце стола Селусс вскочил с ногами на стул и сердито затрещал, выразительно потрясая бластером. Хэн положил руку на собственный пистолет. Лицо у него стало равнодушное.
      - Синь, - ровным голосом сказал он, - я попросил тебя забрать у него оружие.
      - Ему лучше знать…
      - Забери.
      - Хэн, он уже все понял…
      - Забери.
      Селусс заверещал громче. Чубакка протянул не глядя свободную лапу и ударил суллустианина по руке. Бластер описал в воздухе дугу, ударился о пол и отскочил прямо в лицо медицинскому дроиду. Дроид запищал. Селусс спрыгнул со стула и вознамерился побежать за улетевшим оружием. Пистолет Хэна словно по волшебству очутился у хозяина в руке.
      - Я бы не стал этого делать, толстые щечки, - по-прежнему ровно сообщил Хэн в пространство. - Сядь на место медленно и спокойно.
      - Хэн, он просто расстроен, - вмешалась Синюшка.
      - Ожог все еще болит, - сказал Хэн; теперь он смотрел прямо на Селусса: - Садись.
      Суллустианин послушался, словно нашкодившее дитя.
      - А теперь, - заговорил Хэн, - в ходе разговора я могу высказать обидные вещи. И ты выслушаешь меня как взрослый и опровергнешь мои слова как взрослый. - Ему вдруг пришло в голову, что он говорит в точности тем же тоном, каким распекал своих детей, когда те срывались с поводка. - Если тебе не нравится такое соглашение, если ты собираешься защищать честь Джаррила не иначе как с оружием в руках, только намекни. Я тебя пристрелю, и мы с этим покончим.
      - Хэн, он же твой старый друг, - напомнила Синь.
      - Твой - может быть. Но не мой.
      Селусс смотрел на него, надув губы.
      - Я не доверяю этому хаму с тех пор, как он украл чертежи "Сокола".
      Селусс с негодованием пискнул.
      - Уточняю: с тех самых пор, как Ландо сказал мне, что этот хам украл чертежи "Сокола", - поправился Соло. - Детали не имеют значения, дружище. Ты нечист на руку, факт остается фактом.
      - Мы же все такие, - сказала. Синь.
      Чуи зарычал.
      - Да ладно, - отмахнулась Синюшка, - грузи тем, кто поверит.
      - Оставь его в покое, - Хэн наклонился вперед. - Я не хочу, чтобы Селусс опять выстрелил в меня. Если не можешь сдержаться, ты, спайсолюб, уходи прямо сейчас. Я не против.
      Селусс поднялся и побрел к медицинской палатке.
      - Без бластера, - добавил Хэн.
      Селусс заворчал, обложил его по-черному, но ушел из пещеры.
      - Едва ли ты сделал его счастливым, - заметил Зиен. - Он мог рассказать о Джарриле больше любого из нас.
      - Почему-то я в этом сомневаюсь, -сказал Хэн.

***

      Последнее место, где жил Бракисс, - Мггл, маленькая планетка на окраине Внешних территорий, где когда-то располагалась база Империи. Теоретически после Бакурианского перемирия Империя оттуда ушла, но было известно, что многие ее сторонники до сих пор используют Мггл для различного рода встреч.
      Но в последнее время их там не видели.
      Люк приземлился в молочно-белой мгле, давшей планете название. Новенький истребитель был оснащен превосходной навигационной системой, но Люку не хватало постоянной перебранки с астродроидом.
      Посадочная полоса здесь была, пожалуй, единственным местом, где постоянный туман сгорал под полуденным солнцем. Сегодняшний полдень, похоже, был исключением. Люк боялся даже представить, что местные подразумевают под словом "сгорал".
      Слой тумана был белый, влажный и доходил примерно до пояса. Люк вылез из корабля и тотчас задрожал. Наверное, все-таки хорошо, что с ним нет Р2, астродроид немедленно потерялся бы во мгле. Кстати, об Р2Д2, лететь без него было не сложно, но вот посадить модифицированный истребитель на планету, которую пилот никогда в жизни не видел… Как минимум, сложно. Люк чувствовал себя беззащитным, словно некому было прикрывать ему спину. Он даже не подозревал, насколько он привык полагаться на Р2Д2.
      Лучше бы Фардримеру вылизать каждый винтик на его старичке-"крестокрыле" к возвращению Люка на Корускант.
      Из тумана поднимались здания, высокие, серые, металлические. Раньше на них был изображен знак Империи, но время стерло его. Здания казались брошенными, хотя в этом Люк не был уверен.
      Он почти надеялся, что найдет здесь Бракисса, но не ощущал его присутствия. Именно это пугало. Он не сразу понял, что те, кто находится на Темной стороне, не видны ему. Так от него был закрыт отец. С возрастом Люк научился узнавать, есть ли рядом существо, обладающее нужным талантом. Особенно таким мощным талантом. Бракисс был талантлив.
      Люк часто думал о нем - обычно в минуты досуга, - и странно, что в это же время он думал о Бене. Рассказывая О Дарте Вейдере, Бен так сожалел и раскаивался, как будто один был виноват в том, что Анакин Скайуокер ушел на Темную сторону Силы.
      Я не хочу потерять тебя, как уже потерял Вейдера.
      Слова эхом бились у него в голове, пока он смотрел, как Бракисс бежит к кораблю, как он улетает с Явина, как пытается убежать от себя самого.
      …изумительнее всего, так это насколько мощно проявилась в нем Сила… Я решил, будто смогу быть хорошим учителем, а оказался плохим.
      Я ошибся.
      Как здесь холодно. Почти так же, как 6ыло на Явине, когда замолчали те голоса. Почти так же, как было, когда взорвали Зал Сената, когда он почувствовал присутствие Бракисса.
      Люк пытался сделать Бракисса джедаем. Он пытался вырвать его из цепких лап Темной стороны, решив, что если Бракисс увидит, что даже в нем есть капля добра, то поймет, что быть джедаем гораздо лучше.
      Он пытался.
      А Бракисс убежал и, судя по всему, подался сюда, к офицерам, которые послали его в академию на Явине IV. Люк надеялся отыскать здесь следы. Если честно, то он надеялся, что Бракисс живет теперь тихо и уединенно, как когда-то Оби-Ван на Татуине.
      Но присутствия его Люк здесь не чувствовал.
      Может быть, что-то на Мггл притупляло Силу, ну, как исаламири, к примеру. Но тогда, на Мрикре, он физически ощущал воздействие исаламири, здесь же не было ничего.
      Вообще ничего.
      Кроме влажного и холодного тумана.
      И уже одно это было странно.
      В записях о Мггл говорилось, что Империя пользовалась этой планетой на свой обычный манер. Уничтожили поля и посевы, заставили местных жителей работать на себя и держали здесь огромные колонии рабов, которые строили никому не нужные здания. Но не было никаких сведении, что им чем-то не понравилась местная флора и фауна.
      Значит, что-то другое.
      Люк дотронулся до рукояти меча, затем оглянулся на "крестокрыл". Раскрытые верхние плоскости выглядывали из тумана. Там, кажется, все в порядке.
      Ему нужен аварийный комплект. В нем фонарь и немного еды, и это поможет ему добраться до построек.
      Он вернулся…
      …и увидел, как из-под плоскости корабля выплывают розовые пузыри. Внизу у них болталась какая-то бахрома. Люком пузыри не заинтересовались, кажется. Даже не заметили. Они тыкались в "крестокрыл", напоминая ладони, протянутые в темноту.
      Люк застыл неподвижно. Если эти твари разумны, то должны реагировать на движение. Розовые нити бахромы - что-то вроде живых сенсоров, но на тепло они не реагируют, иначе давно бы уже обнаружили Люка, вместо того чтобы оглаживать корабль.
      Но "крестокрыл" довольно давно не двигался. Либо пузыри явились сразу после посадки, либо их привлекало что-то другое.
      Энергия?
      Трудно сказать. Но терпеть, что эта розовая гадость растекается по кораблю, он тоже не мог. "Крестокрыл" - его единственный способ убраться с планеты.
      Люк крепко сжал в кулаке рукоять меча и пошел к пузырям.
      С громким хлюпаньем туман вокруг него исчез. Из земли возник пузырь в три раза больше "крестокрыла" и завис у Люка над головой; розовые нити прикасались к коже, они жгли, посылая ручейки боли по всему телу. Люк упал на колени, обхватив ладонями голову.
      Нападение было безмолвным. Он не слышал ни единого звука. Даже когда маленькие пузыри толкались в обшивку истребителя.
      Каждое прикосновение розовых нитей вызывало онемение кожи. Нет, это не решение. Продолжая закрывать голову, Люк сменил позу, так чтобы можно было оглядеться. Сверху плавал пузырь-гигант. Кажется, внутри он был пустой.
      Нити опутывали Люка, приспосабливаясь к каждому его движению, так что тело миллиметр за миллиметром теряло подвижность.
      Люк вдруг сообразил, что это вовсе не пузырь, скорее какая-то сухопутная медуза; розовый колокол, стрекала, зазубренный край. И эти зазубрины…
      Зубы! Вот что это такое!
      Розовая гадость обездвиживала жертву, а потом заталкивала внутрь себя и пережевывала. Люк из последних сил взмахнул мечом, срубив разом полдюжины нитей. Они падали, жаля каждый кусок кожи, до которого могли дотянуться.
      Тело онемело. Но Люк продолжал рубить розовое желе. Пузырь реагировал очень прямолинейно и незамысловато - он продолжал жалить. Прикосновение новой нити, новая боль. Люка трясло. Ему было и холодно, и жарко в одно и то же время. Он едва мог дышать.
      Всю оставшуюся энергию он посылал в руку, сжимающую меч. Еще несколько нитей упало на землю в ужасающей тишине. А разинутая розовая пасть только приблизилась. Дыхание ее было холодным и белым - источник тумана - и усиливало онемение и озноб. Единственное, что Люк мог сделать ради спасения, это продолжать двигаться, продолжать бить мечом. Плечо ныло от усталости, рука опускалась, шеи и лица он уже не чувствовал. Он видел жалящие его нити, но больше не чувствовал их.
      Не лучший способ умереть. Один, на странной планете. Никто даже не узнает…
      Я чувствую смерть, сказал у него в голове его собственный голос. Мне холодно. И услышал в ответ:
      Сильна тут Темная сторона… твое оружие… не нужно оно.
      И голос маленького Анакина:
      Мы нагрели комнату.
      Люк вообразил, как внутри его скапливается тепло, превращается в жар, вытекает наружу - в самый центр пузыря. Розовая пакость поспешно отплыла в сторону. Люк не отставал.
      С оглушительным хлопком пузырь лопнул. Следом - пузыри поменьше. Люку на голову посыпались куски розовой скользкой плоти. Он попытался выстроить над собой защитный экран из Силы, но было слишком поздно.
      Он упал на землю и мог только смотреть, как розовая слизь пожирает ткань комбинезона, добираясь до тела.

15