Он стоял на самой высокой точке планеты Алмания - крыше башни, построенной некогда могучими дже'хар. Башня была полуразрушена, ступени крутой лестницы превращались в песок, крыша почти провалилась в ходе давних сражений. Но отсюда он мог видеть свой город. Тысячи огней ложились ему под ноги, и никого не было на улицах кроме дроидов и вечного караула.
      Но то, что было у него под ногами, не интересовало его. Он смотрел вверх, он хотел видеть звезды.
      Ледяной ветер колыхал черный плащ. Руки в перчатках он сцепил за спиной. Маска смерти, которую он носил с тех пор, как уничтожил дже'хар, сейчас висела у него на шее.
      Звезды над ним мерцали. Трудно поверить, но все это были миры, над которыми он будет властвовать…
      Скоро, очень скоро…
      Он мог сейчас ждать в обсерватории, построенной специально для его нужд, но сейчас ему не нужны были стены. Он не хотел наблюдать, он хотел чувствовать.
      Взгляд не мог сравниться с могуществом Силы.
      Он запрокинул голову и закрыл глаза. На этот раз - никаких взрывов. Никаких вспышек света. Старик сказал Скайуокеру: Я почувствовал огромное возмущение в Силе. По крайней мере, так рассказывал Скайуокер.
      Возмущение на этот раз будет поменьше, но Скайуокер почувствует. Все юные джедаи почувствуют и поймут, что нарушено равновесие.
      Только не поймут, что власть переходит к нему, Куэллеру, господину Алмании и в скором времени повелителю всех их жалких мирков.

***

      Каменные стены были влажные и холодные на ощупь, когда Бракисс касался их незащищенными ладонями. Его начищенные до блеска сапоги оскальзывались на крошащихся ступенях, и не один уже раз приходилось балансировать на предательском выступе, Серебристый легкий плащ, пригодный для коротких прогулок по городу, не защищал от зимнего ветра. Если эксперимент пройдет удачно, он сможет вернуться на Телти. Там, по крайней мере, тепло.
      Металлическая коробочка дистанционного управления холодом жгла руки. Он не хотел отдавать его Куэллеру до тех пор, пока эксперимент не будет окончен. До недавнего времени Бракисс и не подозревал, что Куэллер будет ждать результата здесь, на месте триумфа своих врагов и их последующей гибели.
      Бракисс ненавидел башни. Внутри них что-то шуршало и поскрипывало, а однажды, когда он спустился в катакомбы, он увидел там привидение.
      Сегодня ему пришлось подняться на двадцать этажей, а первые несколько пролетов он бежал бегом, пока не понял, что некоторые ступени не выдержат его веса. Куэллер не вызывал его, но Бракиссу было наплевать. Чем раньше он улетит с проклятой Алмании, тем счастливее будет.
      Очередной поворот лестницы, и вот он на крыше - на том, что он считал крышей. Каменная комната, выстроенная, чтобы защитить ступени, но комната без окон и без дверей. Только колонны, поддерживающие кровлю, мозаика и заполненное звездами небо. Бракисс споткнулся об обломок, выпавший из кровли. Их здесь было много. На когда-то ровном полу остались выбоины - напоминание об обстреле. Куэллер не стал ремонтировать здания, выстроенные дже'хар. И не будет.
      Он никогда не прощал тех, кто вставал у него на дороге.
      Бракисс поежился и поплотнее завернулся в тонкий плащ. Он с трудом мог ухватить материю замерзшими пальцами.
      - Я приказал ждать внизу, - ветер донес до него жесткий голос Куэллера.
      Бракисс почувствовал комок в горле. Он ведь даже не видел господина Алмании.
      Звезды светили ярко, превращая ночное небо в зловещее, по мнению Бракисса, зарево. Он прошел несколько оставшихся ступеней и шагнул на кровлю. Порыв ветра бросил его на камни. Плащ вырвало из рук, застежка у горла впилась в кожу.
      - Я должен знать, получилось ли, - сказал он.
      - Ты узнаешь, когда получится.
      Голос Куэллера был как будто живым существом, он окружал Бракисса, звучал внутри него и держал в постоянном страхе. Бракисс сосредоточился не на голосе, а на самом Куэллере.
      И в конце концов увидел его, стоящего на самом краю, смотрящего на город внизу. Стония, столица Алмании, с высоты казалась игрушечной. Сам же Куэллер был словно хищная птица; плащ развевался по ветру, широкие плечи свидетельствовали о большой физической силе.
      Бракисс сделал шаг вперед, когда ветер вдруг стих. Воздух замер, и он тоже. Он услышал… почувствовал… увидел… как миллионы голосов вскрикнули от ужаса.
      Он сам испугался и вновь ясно вспомнил, как учитель Скайуокер показал ему, что таилось в глубине его сердца, вспомнил, как разглядел сам себя - отчетливо, во всех подробностях, - и чуть было не потерял рассудок…
      Из его горла рвался вопль…
      Но он не закричал, так как другие голоса взорвали пространство вокруг него, переполнили его, согрели, растопили лед. Он стал сильнее, больше, могущественнее, чем когда-либо был до сих пор. Вместо страха в его сердце поселилась странная, извращенная радость.
      Он поднял голову. Куэллер воздел руки к небу, запрокинув голову, и впервые его лицо было без маски. Он изменился, он что-то узнал, но Бракисс не был уверен, хочется ли ему спрашивать, что это за знание.
      И все же…
      Куэллер как будто светился, как будто боль миллионов живых существ подкармливала пламя, горящее в его душе, делала его великим.
      Вновь дунул ветер, вновь прижал Бракисса к камням. Куэллер, кажется, просто не замечал ничего. Он смеялся, и глубокий, раскатистый звук сотрясал башню.
      Бракисс оперся о стену и стал ждать, когда Куэллер опустит руки.
      - Получилось, - пробормотал Бракисс.
      - Достаточно хорошо, - заметил Куэллер, надвигая маску на лицо.
      Такое вот сдержанное замечание для величайшего мгновения. Куэллеру следовало помнить, что Бракисс тоже обладает немалой Силой.
      Куэллер повернулся, взвихрился плащ. Куэллер как будто летел. Маска-череп, закрывающая его лицо, светилась изнутри.
      - Полагаю, ты хочешь вернуться к своей ничтожной работе?
      - На Телти тепло.
      - Здесь тоже бывает тепло, - сказал Куэллер.
      Бракисс почти машинально покачал головой. Он ненавидел Алманию.
      - Твоя проблема в том, что ты не понимаешь всю силу ненависти, - мягко сказал Куэллер.
      - А я думал, ты говорил, что моя проблема в том, что у меня два хозяина.
      - Только два? - улыбнулась маска, повторяя движение тонких губ.
      Слова повисли в воздухе. Бракиссу вдруг показалось, что он вырублен изо льда.
      - Получилось, - повторил он.
      - Полагаю, ты ждешь награды.
      - Ты обещал.
      - Я никогда не обещаю, - сказал Куэллер, - я имею в виду.
      Бракисс скрестил руки на груди. Он не будет злиться. Куэллер хотел, чтобы он разозлился.
      - Ты имел в виду большое состояние.
      - Да, - сказал Куэллер. - Но заслуживаешь ли ты его?
      Бракисс не ответил. Куэллер собрал его заново после Явина IV, когда Бракисс чуть не сошел с ума. Но долг давно выплачен. Он остался лишь потому, что ему больше некуда было идти.
      Бракисс отлепился от стены и начал спускаться по лестнице.
      - Я возвращаюсь на Телти, - сказал он, чувствуя себя чересчур дерзким.
      - Хорошо, - согласился Куэллер. - Но сначала отдай мне пульт.
      Бракисс остановился, оглянулся через плечо. Куэллер стал намного выше и шире в плечах за последний час. Выше и шире. Или такой фокус сыграла с ним тьма.
      Если бы Бракисс смотрел в лицо смертному, он спросил бы, откуда тот узнал о пульте. Но Куэллер не был простым смертным.
      Бракисс протянул ему пульт.
      - Он медленнее, чем приборы, что я сконструировал для тебя.
      - Хорошо.
      - Надо ввести коды доступа. И определенную последовательность цифр…
      - Уверен, что справлюсь.
      - И мне придется настроить его на тебя.
      - Бракисс, я умею пользоваться пультами.
      - Тогда ладно…
      Он ежился, спускаясь под своды башни. Там было намного теплее. Там не было ветра.
      Он не верил, что Куэллер так запросто даст ему уйти.
      - Что ты захочешь от меня, когда я вернусь на Телти?
      - Скайуокера, - голос Куэллера дрогнул от ненависти. - Великого магистра, джедая, Люка "Непобедимого" Скайуокера.
      Ледяной холод добрался до сердца Бракисса.
      - Что ты хочешь с ним сделать?
      - Уничтожь его, - сказал Куэллер. - Точно так же, как он пытался поступить с нами.

      Люк Скайуокер балансировал на одной руке, пальцы глубоко зарывались во влажную почву джунглей. По обнаженной спине стекал пот, заливая лицо. Он был без обуви, одетый только в старую пару штанов, которые теперь липли к влажному телу. Над ним в воздухе парил астродроид Р2Д2 вместе с несколькими валунами и стволом полусгнившего дерева. Трюк древний, не слишком сложный, но молодежь всегда разевает при этом рты и восхищенно хихикает. Вот и сейчас вокруг него собрались ученики - его самый юный и самый сильный класс.
      Он пребывал в этой позе с тех пор, как оранжево-бурая сфера Явина поднялась над горизонтом своей четвертой луны. Сейчас Явин висел у них над головами. Ученики взмокли не меньше учителя и переминались с ноги на ногу, ожидая разрешения пойти напиться. Люк пить не хотел. Сила текла сквозь него, словно прохладная влага. Именно она удерживала в воздухе и камни, и дерево, и астродроида.
      Ученикам не терпелось спросить, сколько еще они будут смотреть. Может, стоило поднять и их - одного за другим - а потом отпустить, пусть приземляются самостоятельно в зависимости от таланта? Люк с трудом подавил улыбку. Ему нравилось учить, но не всегда надо было показывать, насколько. Временами ученики решали, что он смеется над ними, не самый лучший способ наладить отношения. Но он не мог отрицать, что в такие мгновения, как сейчас, он испытывает наслаждение. Р2Д2 очень не нравился этот аспект занятий, но Люку начинало казаться, что он все еще сопливый мальчишка, а из кустов вот-вот раздастся скрипучий голос учителя…
      Ладно. Пожалеем ребят. Люк поднял еще один камень. Валун повертелся среди товарищей, занимая отведенное место. Ученики смотрели, вдруг замолчав. Он осторожно прощупал их, надеясь отыскать хоть один признак недовольства. Самый нетерпеливый - первый кандидат на полет.
      Неплохой способ научить терпению, а заодно продемонстрировать мощь Великой Силы. Как и другие, на ком-то этот метод срабатывал, на ком-то нет. Люк никак не мог придумать универсального способа, приходилось учиться самому. Часто его посещали прозрения - из реакции учеников на упражнения. Но эти - еще новички, они сейчас стоят одной кучей, и нет гарантии, что их реакции не копируют друг друга. Он надеялся, что к закату это пройдет.
      На него обрушилась холодная тяжелая волна. Страх. Боль, которой он никогда еще не испытывал. Ни на Звезде Смерти, ни на "Глазе Палпатина", ни на Хоте, нигде. К ним примешивалось ощущение предательства, шок, усиленный миллионами людей.
      Рука дрогнула. Он попытался удержать и камни, и дерево, грозившие рухнуть на головы ученикам. Р2Д2 завизжал на высокой ноте, и звук потерялся в общем крике, раздавшемся у Скайуокера в голове. Астродроид улетел в заросли, ученики бросились врассыпную, контроль исчез окончательно.
      От удара о землю из легких выбило воздух, и какое-то время Люк лежал, утопая в грязи, а в голове эхом отдавались крики.
      Потом все исчезло. Голоса замолчали.
      - С вами все в порядке? - спросил один из учеников. Голос показался ему знакомым; его собственный испуганный голос, задавший тот же самый вопрос семнадцать лет назад: - Что случилось?
      Люк закрыл ладонью лицо. Он дрожал всем телом.
      - …огромное возмущение в Силе… - пробормотал он чужие слова, удивляясь, почему ученики ничего не почувствовали, почему он не почувствовал семнадцать лет назад…
      Как будто миллионы голосов вдруг вскрикнули от ужаса и так же внезапно умолкли.
      - Бен, - умоляюще прошептал Люк. - Бен, что случилось? Еще одна Звезда Смерти?
      Ответа он не ждал и не дождался. Бен не появлялся уже давно, еще до академии, еще до появления Гранд адмирала Трауна.
      Люк закрыл глаза, нащупывая разрыв в Силе. Он нашел его, пустоту там, где только что была жизнь. Боль, удивление, страх. Предательство - только эхо, отразившееся от стен невидимого ущелья.
      - Мастер Скайуокер? - голос принадлежал Иелисе с Корусканта, одной из самых талантливых учениц. - Мастер Скайуокер?
      Он сделал успокаивающий жест. Спина болела от жесткого приземления, в груди пекло от недостатка кислорода, сердце тупо и сильно ныло от непонятной потери. Где-то вдалеке жалобно посвистывал Р2Д2.
      Ему пришлось сесть, чтобы продемонстрировать малышне, что с ним все в порядке, хотя все было как раз наоборот.
      - Мастер Скайуокер?
      Голос Иелисы смешивался с эхом у него в голове. Люк открыл глаза. И увидел покрытое кровью, обожженное лицо Леи. Он потянулся к ней, и видение исчезло.
      Будущее ты видишь…
      Нет, Корускант оставался на месте. Он бы понял, если бы Лея погибла. Или Хэн. Или их дети.
      Он узнал бы.
      Р2Д2 вновь зачирикал, на этот раз - нетерпеливо.
      - Найдите его, - попросил он. Голос дрогнул, как голос Бена Кеноби после уничтожения Алдераана.
      Затрещали кусты, три ученика бросились на поиски астродроида.
      Или бежали от Люка прочь.
      - Что случилось, мастер Скайуокер? - Иелиса присела на корточки возле него, ее худенькое, легкое тело гнулось от тяжести невидимого врага. Рожденная на Корусканте после смерти Императора, она не знала, что такое задавленные способности к Силе. Ее талант жил и рос, как и она сама. Иелиса была молода. Она была просто девочка.
      - Миллионы людей умерли мгновение назад, им всем было очень больно, они очень страдали.
      Огромное зло вернулось в Галактику. Это все, что он знал.
      И Лея в опасности.
      Это он тоже понял.
      А значит, время учений закончилось. Они с Р2Д2 немедленно улетают на Корускант.

***

      Лея Органа Соло, глава Новой Республики, застегнула пояс поверх длинного белого одеяния. Потом глубоко вздохнула. Мон Мотма взяла ее ладонь в свою. Лея с отсутствующим видом улыбнулась ей, она все еще чувствовала себя младшим сенатором, высказавшим претензии в лицо Палпатину и его приверженцам.
      Она снова вздохнула. Чувство поражения, перемен в жизни, растерянности - она не чувствовала себя так с тех пор, как была подростком.
      Мон Мотма плотно закрыла резную дверь и заперла на замок. Они находились в небольшой комнате рядом с Залом Сената, пристроенной в дни правления Палпатина. Замаскированную под гардеробную комнатку часто использовали для тайных переговоров. Резьба, украшавшая стены, была очень тонкой работы. Одну стену - от пола до потолка - занимало зеркало, отражавшее сейчас двух женщин. Несмотря на то что в ее темных волосах поблескивала седина, Мон Мотме каким-то образом удавалось выглядеть похожей на Лею, может быть, чуть постарше, поспокойнее. Только тонкая паутина морщинок покрывала лицо - морщинок, появившихся после болезни, когда она чуть не умерла шесть лет назад от руки посла Кариды Фургана.
      - В чем дело? - спросила Мон Мотма.
      Лея покачала головой. Разгладила обеими руками складки на подоле. Сейчас она ничуть не отличалась от маленькой девочки, вошедшей в Имперский сенат с горячей головой, полной надежд и идеализма. Принцесса Лея Органа с планеты Алдераан, самый юный сенатор, верившая всей душой, что убеждение и здравый смысл могут спасти Республику. Утратившая детскую веру в тот миг, когда заглянула в глаза сенатора Палпатина.
      - Они теперь члены Новой Республики, Лея, - сказала Мон Мотма. - Они были справедливо избраны.
      - Это неправильно. Именно так было и раньше, - с самых выборов она только об этом и говорила с Хэном.
      Несколько планет подали прошения о том, чтобы Сенат разрешил представлять их интересы бывшим имперским политикам. В качестве аргумента приводился тот факт, что многие из них сохранили жизни своим народам, работая на Империю на невысоких должностях. Они были мелкими бюрократами, но именно им десятки повстанцев были обязаны жизнями, так как те умышленно не обращали внимания на необычные перемещения войск и тому подобные вещи. Лея была против с самого начала, но получила в правительстве яростный отпор. М'йет Лууре, влиятельный сенатор Эксодиена, напомнил ей, что она тоже служила Империи. Она возразила, что даже тогда она работала на Альянс. М'йет ухмыльнулся, продемонстрировав шесть рядов неровных зубов. "Эти существа тоже работали на повстанцев, - сказал он. - Только по-своему".
      Лея оспорила это заявление. Они служили Империи и не боролись с ней, они просто кое на что закрывали глаза. Но возражение М'йета приняли, и Сенат принял прошение. Лее и ее кабинету пришлось переписать закон о выборах. Теперь Новой Республике запрещалось принимать на службу только бывших штурмовиков, офицеров любого ранга, губернаторов… одним словом, никого из военных. Лея по-прежнему считала, что закон неправильный.
      - Они уничтожат все, что мы создали, - сказала она.
      - Ты не можешь знать этого наверняка, - мягко возразила Мон Мотма.
      Ее слова повторяли то, что уже говорил Хэн. Лея сжала кулаки:
      - Могу, - сказала она. - С тех пор, как мы основали Новую Республику, мы всегда знали, что у наших лидеров одна цель. У нас всех был один взгляд на жизнь. Мы всегда работали в одном направлении.
      - Мы всегда боролись с Империей, - отозвалась Мон Мотма. - Но Империи больше нет. Остались разрозненные отряды. Когда-нибудь нам придется перейти от восстания к истинному правительству. А значит, принять тех, кто жил под Империей, но не работал на нее.
      - Слишком рано.
      - А по-моему, недостаточно рано.
      Лея одернула юбку. Даже причесалась она так, как это было принято на Алдераане, так, чтобы раздразнить новых членов Сената, - как знак того, что глава государства Лея Органа Соло когда-то была принцессой Леей, сенатором и вождем повстанцев. Утром, когда она уходила из дома, Хэн грубовато поцеловал ее и ухмыльнулся: "Что, твоя возвышенность, это значит, что пришла пора мне вновь стать негодяем?"
      Она, смеясь, оттолкнула его, но сейчас в разговоре с Мон Мотмой его слова эхом отдавались у нее в голове. Возможно, проблема была в ней самой. Возможно, она не хотела двигаться вперед.
      - Ладно, - сказала она, еще раз приводя себя в порядок, - давай забудем об этом.
      Мон Мотма не двинулась с места.
      - Еще одно, - сказала она, - помни, каким бы голосом ты ни произнесла сегодня первую фразу на заседании Сената, его будут обсуждать еще несколько лет.
      - Я знаю, - сказала Лея.
      Она подошла к двери, когда волна холода обрушилась на нее. Она замерла на месте. Сотни, нет, тысячи голосов кричали, но крик их был так слаб, что она едва расслышала. Затем она увидела, как на двери перед ней появляется лицо, белое лицо с черными провалами глазниц. Оно походило на череп, на маски смерти, которые она видела у себя в музее на Алдераане в дни детства. Только, в отличие от них, это лицо шевелилось. Оно улыбалось, и холод внутри Леи все рос и рос.
      Голоса стихли, Лея сползла на пол. К ней поспешила Мон Мотма, подхватила:
      - Что с тобой?
      Лее все еще было холодно. Намного холоднее, чем когда-либо на Хоте. У нее не попадал зуб на зуб. Она шарила в паутине Силы, разыскивая детей, те оказались там, где и должны были быть, - в их комнатах.
      - Люк, - прошептала она. Она высвободилась из объятий Мон Мотмы и подошла к пульту связи. Связаться с Явином IV удалось быстро, но лишь для того, чтобы узнать, что Люк улетел.
      - Что случилось? - спросила Мон Мотма. Лея не отвечала. Она ждала, пока приборы свяжут ее с кораблем Люка.
      - Лея? - голос у брата тоже был тревожный.
      - Со мной все в порядке, - сказала она.
      - Я лечу к вам. Ждите меня.
      Но она не могла ждать. Она должна была знать.
      - Ты ведь тоже почувствовал. Что это было?
      - Алдераан, - шепнул он, и это было все, что ей нужно было слышать.
      Она вспомнила Алдераан таким, каким она видела его последний раз со Звезды Смерти, прекрасным и безмятежным, за мгновение до того, как он превратился в пыль.
      - Нет! - сказала она, - Люк?
      - Я скоро буду, Лея, - сказал он и отключился.
      Она оказалась неготова. Он был нужен ей. Произошло нечто столь же страшное, как и гибель Алдераана.
      Она чувствовала.
      - Что случилось? - повторила Мон Мотма.
      Лея все-таки перестала дрожать.
      - Мне страшно, - сказала она. - В этом зале - смерть.
      - Лея…
      - Люк летит сюда. Он тоже почувствовал.
      - Тогда доверься ему, - сказала Мон Мотма. - Он бы понял, если бы тебе угрожала некая опасность.
      Но он не понял. Он был так же рад, что Лея связалась с ним, как и она была рада услышать его голос. У нее пересохло во рту.
      - Пошли кого-нибудь к Хэну.
      - Может, отложим открытие сессии?
      Больше всего на свете Лее хотелось, именно этого, но она расправила плечи, потерла замерзшие руки, в последний раз поправила косы.
      - Нет, - сказала она, - ты права. Моя речь должна быть безупречной. Я иду. Но давай удвоим охрану. Кроме того, пусть адмирал Акбар займется проверкой приграничного пространства Корусканта.
      - Чего ты боишься? - спросила Мон Мотма.
      Перед глазами Леи полыхнула вспышка ослепительно белого света, бывшего когда-то планетой Алдераан.
      - Я не знаю, - сказала она. - Может быть, Звезды Смерти или "Сокрушителя Солнц"…

      Хэн сидел в дальнем углу прокуренной комнаты. Он не был в этом казино с тех пор, как выиграл в сабакк планету Датомир, как раз перед свадьбой. С того времени казино раз пятнадцать переходило из рук в руки - по меньшей мере. Теперь оно называлось "Кристалл" - самое неподходящее из всех возможных названий. Во всем остальном оно ни капли не изменилось. Влажный воздух по-прежнему пах смесью гнили, дыма и алкоголя. Посредственный оркестрик без азарта играл заунывную мелодию с Татуина. Говорили в основном об удаче в игре.
      Хэн хлебнул гизер-эля; напиток был голубого цвета и пощипывал язык. Собеседник некоторое время назад отправился разыскивать стойку бара, и Хэн не был уверен, что он вернется.
      За ближайшим столом играли в сабакк. Один из игроков, готал, поставил на все, что у него было. Бросив фишки на стол, он оставил пряди серых волос. Большинство его сородичей умели контролировать линьку. Этот, должно быть, здорово нервничал.
      Соседи по столу вроде бы ничего не замечали. Брубб, крупная бурого цвета рептилия, почесывал узловатую шкуру, пол был усыпан его чешуйками, а хвост машинально постукивал по стоящему рядом дроиду-официанту. Двурукая сети пересчитывала свои карты, оставляя на них метки когтей. Крошечный тин-тин стоял на стуле, не отрывая взгляда от груды фишек в центре стола.
      С последнего визита Хэна дроидов-крупье усовершенствовали. Теперь они были привинчены к полу, но, в отличие от предшественников, могли наподдать нечестному игроку. Именно этим крупье и привлек внимание Хэна после того, как Джаррил ушел за выпивкой. Соло не доводилось раньше видеть столь агрессивного робота. Но он был вынужден признать, что в подобных местах они просто необходимы.
      - Очередь там потрясающая! - Джаррил скользнул в свое кресло. Он принес два напитка, оба ярко-зеленого цвета. Оба весьма непривлекательны.
      Хэн сцепил ладони на бокале с гизером.
      - Я бы подождал, если бы знал, что ты закажешь.
      Джаррил пожал плечами. Невысокий, с узкими плечами и лицом, покрытым шрамами от нелегкой жизни, он не выделялся в толпе. Хэн всегда завидовал его рукам с длинными, тонкими пальцами. Это были руки контрабандиста, которые были одинаково хороши и для стрельбы, и для вождения кораблей, и для азартных игр всех разновидностей.
      - Мне больше достанется, - сказал Джаррил.
      Кредо настоящего контрабандиста. Хэн хмыкнул. Слишком долго он не бывал в подобных заведениях. Веро.пно, он даже не обратил бы внимания на звонок Джаррила, если бы дело не касалось Леи. Она была все той же острой на язык принцессой, которую он спас, когда был таким же острым на язык негодяем. Иногда он скучал по этой части себя самого, намного больше, чем хотел бы признать.
      Хэн отъехал на стуле, так что тот уткнулся спинкой в стену. Бластер был с ним, на привычном месте; ни одно нормальное существо не появится в казино без оружия. Он выучил это правило еще до того, как научился ходить. Кроме того, он не знал настоящей причины появления Джаррила.
      - Что-то не верится, что ты прибыл на Корускант только для того, чтобы заказать мне выпивку, - сказал Хэн. Он уж не стал упоминать, что тот Джаррил, которого он помнил по старым временам, вообще никогда и никому не стал бы ничего покупать. Да и вообще, в старом товарище слишком многое изменилось, включая стоимость его одежды. Раньше Джаррил занашивал рубашки до того, что те на нем распадались на лоскуты. Грязно-зеленого цвета рубашка, в которую он был одет сейчас, была явно новой, хотя и безобразной на вид.
      - А я и не говорил, что это так, - Джаррил залпом опустошил стакан, кашлянул, потом вытер рот и усмехнулся. - Я пришел рассказать тебе о счастливой возможности.
      О возможности, да? Для Хэна Соло, героя Альянса, мужа, отца и семейного человека.
      - Я уже воспользовался своим шансом, - Хэн тут же спросил себя, а что именно дал ему этот шанс?
      - Это точно, - Джаррил смахнул со лба прядь волос. - Должен признать, что ты оставался в рамках закона гораздо дольше, чем я предполагал. Я-то думал: шесть месяцев вместе с принцессой, и ты с Чуи отправишься на "Соколе" в неизведанные края.
      - Мне и здесь есть чем заняться, - ответил Хэн.
      - Ну, как знаешь. Но если спросишь меня, ты зарываешь свой талант в землю. Вы с Чубаккой были лучшими пиратами, которых я знал.
      Хэн положил ладонь на бластер; указательный палец привычно лег на спусковой крючок.
      - Я не так уж долго отсутствовал, Джаррил. И меня все еще нелегко обмануть. Что тебе надо?
      Джаррил придвинулся ближе. От него пахло элем, жвачкой и конфетами.
      - Большие деньги, Хэн. Больше, чем нам когда-либо могло присниться.
      - Ну, не знаю… - он услышал, как кто-то другой, из прежней жизни, произносит его голосом знакомые слова. - Вообще-то у меня богатое воображение.
      - У меня тоже, - Джаррил говорил так тихо, что Хэн едва разбирал слова из-за музыки. - И я не могу потратить все, что я получил.
      - Мои поздравления, - усмехнулся Хэн, - хочешь, я произнесу тост?
      - Тебе не интересно, да? - спросил Джаррил, внимательно смотря на Хэна.
      - Раньше было бы интересно, а теперь у меня другая жизнь.
      - Тоже мне жизнь. Сидишь тут целый день да смотришь на красоток, пока твоя маленькая женщина управляет своей собственной Империей.
      Хэн одним четко отработанным движением сгреб Джаррила за воротник:
      - Следи за звуком, приятель.
      Джаррил безуспешно попытался улыбнуться. Взгляд его метался с опущенной под стол руки собеседника на лицо и обратно. Хорошо. Хэн не потерял ни одного из навыков, создавших ему потрясающую репутацию.
      - Да что я такого сказал, Соло? Мы же просто разговаривали.
      Хэн чуть крепче сжал пальцы.
      - Что тебе надо?
      - Помощь, Хэн.
      Соло разжал руку. Джаррил шлепнулся обратно на стул, схватил второй бокал, залпом выдул зеленое содержимое и вытер рот. Хэн ждал, не убирая руки с бластера. Контрабандисты не просят помощи друг у друга. Иногда они втягивают своих друзей в сотрудничество, но никогда не просят.
      Джаррил врал. И врал неумело.
      Джаррил взял у дроида-официанта третий бокал.
      - Давай побыстрее, - сказал ему Соло. - Маленькая женщина ждет, что я буду дома, а обед будет готов к тому времени, как она вернется, - он качнулся на стуле. - Может, приготовить ей пирог по-контрабандистски?
      Джаррил отрицательно замотал головой.
      - Я не шучу, Хэн. И не думал. Деньги…
      - Ты сказал, тебе нужна помощь.
      - Нам всем она бы не помешала, - Джаррил вновь понизил голос. - За нее здорово платят. Я на самом деле никогда не видел столько денег.
      - Я понял. Ты богат. А это влечет определенные трудности. Я знаю. Я не в настроении слушать твое нытье.
      - Я не ною.
      - А похоже, что ноешь.
      - Ты не понял, Хэн. Умирают люди. Хорошие люди.
      - Я не знал, что ты знаком с хорошими людьми, Джаррил.
      - Я знаком с тобой.
      - Хочешь сказать, кто-то мне угрожает?
      - Нет, - Джаррил воровато глянул через плечо.
      - Лее?
      - Нет! - Джаррил придвинулся. Хэн подправил положение бластера. - Слушай, Хэн. За последние несколько месяцев кое-кто с мозгами сильно поправил свои дела. Все, кого мы знаем, и те, кого ты никогда не встречал. Они богаты. Ход Контрабандиста совсем не тот, что раньше. Там теперь столько кредиток, сколько хаттам не потратить за всю их жизнь.
      - И что с того?
      - Что? - Джаррил допил бокал. - А то, что поначалу все удивлялись. Потом некоторые не вернулись. Крепкие ребята. Вроде тебя и Калриссиана.
      Хэн подавил улыбку. В свое время их с Ландо считали парнями, у которых в голове плоховато со смазкой, потому что они как-то раз случайно помогли выпутаться из беды другому контрабандисту.
      - А куда бегали те, кому не повезло вернуться?
      Джаррил пожал плечами.
      - Раньше я не задумывался над этим, пока однажды не понял, что пропадают те ребята, которые участвуют в деле ради денег и приключений. И тогда я подумал о тебе, старина.
      - Обо мне?
      - Знаешь, я подумал, может быть, ты и Чубакка могли бы выяснить, что происходит. Неофициально. Между прочим.
      - У меня своя жизнь, - сказал Хэн.
      Джаррил закусил нижнюю губу, как будто он не хотел говорить, но потом сказал:
      - Вот поэтому я сюда и пришел. Ты многих знаешь. Ты мог бы узнать, что происходит. Неофициально.
      - С каких это пор контрабандистам понадобилась помощь закона?
      - Да кто здесь говорит о законе! - взбешенный голос Джаррила перекрыл шум в казино.
      Все замолчали. Хэн улыбнулся лицам, повернувшимся к нему, все ребята демонстрировали полное отсутствие интереса и жажду крови. Просто руки чесались продемонстрировать парням бластер.