Описав в воздухе большой круг, мы приземлились. Снова удар о землю и скрежет тормозных колодок. Самолет прокатился некоторое расстояние по земле и замер. Пилот заглушил моторы, и мы с ним поднялись, чтобы выйти из аэроплана. Бедняга Хуанг не мог стоять на ногах. Нам пришлось взять его под руки, вывести из самолета и положить на земле.
      Боюсь, что многим я покажусь бессердечным. Хуанг лежал лицом вниз на длинной песчаной отмели, которая находилась в середине реки шириной в одну милю. Он лежал ничком и издавал нечленораздельные звуки. Я же был рад, что он не может встать, потому что это давало мне хороший повод задержаться на некоторое время возле аэроплана и поговорить с пилотом.
      Разговор действительно оказался интересным. Однако, к несчастью для меня, его больше всего интересовал Тибет. Есть ли там на что смотреть с воздуха? Есть ли там места, где можно посадить самолет? А как насчет того, чтобы доставлять туда войска, выбрасывая десантников с парашютами? И хотя я не имел ни малейшего представления о том, что такое парашют, на последний вопрос я на всякий случай не задумываясь ответил «Нет!».
      Наконец мы с пилотом договорились. Я буду рассказывать ему о Тибете, если он будет рассказывать мне о летательной технике.
      – Ты меня многим обяжешь, если встретишься с моими друзьями, которые тоже очень интересуются тайнами Тибета.
      Но если задуматься, зачем мне было встречаться с этими людьми? Я был всего лишь студентом колледжа, который желает научиться летать по воздуху. Пилота же, кроме общественных порядков в Тибете, ничто не интересовало. В Тибете я был одним из немногих людей, которые поднимались в воздух на змеях. Я парил высоко над горами в невероятной тишине и чувствовал себя при этом удивительно хорошо. Но при этом змей всегда был привязан к земле, и я мог всего лишь подниматься в воздух, а не летать над землей, как пилот на аэроплане. Летая на змее, я был привязан, как як к пастбищу. Поэтому мне хотелось как можно больше узнать об удивительной машине, которая могла унести меня, как мечта, куда угодно, в любую страну мира. А пилота интересовали лишь мои рассказы о Тибете!
      Некоторое время мы не могли прийти к соглашению. Мы сидели друг перед другом, тогда как несчастный Хуанг стонал рядом, забытый нами. В конце концов мы договорились. Я согласился встретиться с его друзьями и рассказать им кое-что о тайнах Тибета. Я пообещал прочесть им несколько лекций на эту тему. Пилот, в свою очередь, обязался летать со мной на самолете и объяснять, как работает эта машина.
      Сначала он водил меня вокруг аэроплана, показывал разные его части и объяснял, зачем они нужны. Я узнал, где находятся закрылки, рули управления, рули высоты – все детали. Затем мы забрались в кабину и сели рядом, плечо к плечу. Перед нами находились штурвал в виде полудуги, которую можно было вращать, и рычаг управления, который можно было толкать вперед и возвращать в исходное положение. Он объяснил мне, как движение рычага приводит в действие механизм, который заставляет самолет уходить носом вниз или вверх. Он указал на различные кнопки и переключатели. Затем он включил моторы, и я увидел, как стрелки приборов на панели управления пришли в движение. Он объяснил, как показания приборов зависят от количества оборотов в секунду того или иного двигателя. Мы просидели в кабине довольно долго, и он хорошо выполнял обещанное: понятно рассказал мне обо всем. Затем, заглушив двигатели, мы вылезли из кабины и пилот снял обтекатель для того, чтобы показать мне, как устроены моторы, где находятся карбюраторы, свечи зажигания и многие другие детали.
      В этот вечер я, как и обещал, встретился с его друзьями. Все они, разумеется, были китайцами и имели какое-то отношение к армии. Один из них сказал мне, что лично хорошо знает Чан Кай Ши и что генералиссимус делает все от него зависящее для того, чтобы повысить технический уровень армии. Он, согласно словам моего слушателя, всячески старается улучшить условия службы. Мне сказали также, что через несколько дней еще один или два меньших самолета прилетят в Чунцин. Все эти самолеты, как мне объяснили, были куплены в Америке. Узнав об этом, я не мог отделаться от желания пролететь хоть раз самому. Но как мне добиться этого? Как мне научиться управлять аэропланом в полете? Как мне научиться летать?
      Через несколько дней, мы с Хуангом выходили из госпиталя. И тут на фоне облаков, тяжело нависающих у нас над головами, откуда ни возьмись, появились два серебристых одноместных истребителя, прилет которых из Шанхая был тогда обещан мне. Они сделали круг над городом, а затем еще один. Потом они, двигаясь в едином строю, одновременно ушли носом вниз, словно зная, где им нужно приземлиться. Мы не теряли больше времени и тут же направились к песчаной взлетно-посадочной полосе. Там мы встретили двух китайских пилотов, которые стояли рядом со своими машинами и деловито стирали с лобовых стекол капли влаги, образовавшиеся на них после полета через облака. Мы с Хуангом подошли к ним и напомнили о себе начальнику группы, капитану По Ку. А Хуанг между тем недвусмысленно дал мне понять, что ни за что на свете больше не поднимется в воздух снова. Он сказал, что чуть было не умер во время своего первого – и последнего – полета.
      – О да, мне о вас рассказывали, – сказал капитан По Ку. – Я даже думал о том, как мне встретиться с вами.
      Это мне очень польстило. Мы с ним некоторое время поговорили. Он рассказал мне, чем отличается его машина от того пассажирского самолета, который мы уже видели. Это, как он напомнил нам, был одноместный одномоторный аэроплан, тогда как тот был многоместным трехмоторным. К сожалению, у нас тогда не было времени для того, чтобы слишком долго разговаривать с ними потому что нас ждали занятия в колледже. Лишь большим усилием воли мы заставили себя проститься и направиться обратно в город.
      На следующий день у нас было целых полдня свободно, и поэтому мы отправились к самолетам как можно раньше. Я спросил у капитана, когда он выполнит свое обещание и научит меня летать на аэроплане.
      – О, я не могу тебя научить, – ответил он. – Ведь я прибыл сюда по приказу Чан Кай Ши. Я уполномочен лишь демонстрировать возможности этих машин.
      Однако я еще долго упрашивал его, и поэтому, увидев меня на следующий день, он обратился ко мне со словами:
      – Если хочешь, можешь посидеть в машине. Уже этого тебе может оказаться вполне достаточно. Залезай в кабину и подергай рычаги управления. Вот как они работают, смотри.
      И он подошел к кабине, показывая, какой рычаг приводит в действие ту или иную часть самолета.
      Все работало почти так же, как в трехмоторном самолете, и даже еще проще. В этот вечер, оставив полицейского охранять истребители, летчики отправились с нами в монастырь, который стал нашим домом. И хотя всю дорогу я приставал к ним, мне так и не удалось добиться от них обещания научить меня летать.
      – Это все делается не так быстро, как ты думаешь, – предупредил меня капитан. – На то, чтобы научиться летать, уходят месяцы. Никому не удается научиться управлять самолетом с наскока. Сначала будущий пилот заканчивает специальную летную школу подготовки, затем летает в двухместной машине с инструктором, и лишь потом после многих месяцев настойчивых занятий ему разрешают впервые самому подняться в воздух на таком самолете, как этот.
      На следующий день мы с Хуангом снова пересекли реку и оказались возле аэропланов. Шла вторая половина дня, и пилоты сидели в одиночестве возле своих машин, стоящих на некотором расстоянии одна от другой. Очевидно, с самолетом друга По Ку было что-то не в порядке, потому что он снял обтекатель и разложил вокруг себя много инструментов. Сам По Ку тоже ковырялся в моторе. Вероятно, он настраивал его. Несколько раз он заглушал мотор, что-то вертел в нем, а затем снова включал. Мотор работал неравномерно и временами чихал. Пилот, казалось, совсем не замечал нас, стоя на крыле и глядя то в мотор, то в кабину. Вскоре, однако, мотор заработал ровно, тихо – он урчал, словно довольная кошка. Со счастливым видом По Ку выпрямился и вытер руки о промасленную тряпку. Он повернулся к нам и готов был заговорить, когда его спутник настоятельно потребовал, чтобы он поспешил к нему. По Ку собирался было заглушить двигатель, однако его друг нетерпеливо замахал руками, и поэтому он был вынужден тут же спрыгнуть на землю и побежать к нему.
      – Вот теперь как раз пришло время, – сказал я, поглядывая на Хуанга. – Разве он не говорил мне, что я могу сидеть в кабине? Вот я и посижу.
      – Лобсанг, – тревожно сказал Хуанг, – ты, кажется, задумал совершить безрассудство!
      – Никакого безрассудства, – ответил я. – Я могу летать на нем. Я все о нем знаю.
      – Одумайся, друг, – взмолился Хуанг, – ты разобьешься!
      – Чепуха! – ответил я. – Разве я не летал уже на воздушных змеях? Разве я не поднимался уже в воздух на самолете? Разве у меня на высоте кружилась голова?
      Несчастный Хуанг был, вероятно, очень обеспокоен моим намерением, вспоминая, как плачевно закончился его первый полет.
      Я посмотрел в сторону другого аэроплана: пилоты были слишком увлечены чем-то, чтобы смотреть по сторонам. Они на коленях стояли на песке и копались в моторе. Очевидно, ничто другое в этот момент их не интересовало. Поблизости, кроме Хуанга, никого не было, и поэтому я решительно шагнул к самолету. Я сделал так же, как делают пилоты: выбил ногой башмаки, препятствовавшие движению машины вперед, и быстро вскочил в кабину. Аэроплан начинал разгоняться. Я знал, как управлять им, потому что перед этим мне несколько раз объяснили работу всех устройств. Я помнил, где находится рычаг газа, и представлял себе, что должен делать.
      Я нажал на газ – нажал до упора, причем сделал это так решительно, что едва не вывихнул себе левую кисть. Двигатель заревел на полных оборотах, будто собирался вырваться на свободу. И вот я начал разгон, набирая скорость на взлетной полосе. Вдруг я заметил, что приближаюсь к тому месту, где кончается песчаная отмель и начинается вода. На мгновение меня охватил страх, но затем я вспомнил: тяни рычаг управления на себя. Я сильно потянул его – и вот нос самолета ушел вверх, а колеса оторвались от земли, лишь немного задев воду. Во все стороны полетели брызги, но я уже был в воздухе.
      Было ощущение, что огромная тяжелая рука с невероятной силой прижимает меня к сиденью, не давая возможности пошевелиться. Мотор ревел, а я думал: «Я не должен взлетать так быстро. Нужно отпустить немного газ, а то он сейчас развалится на куски!» Поэтому я вернул рычаг назад на четверть его хода, и теперь мотор перестал реветь так надрывно. Я выглянул вниз и был потрясен: белые скалистые холмы Чунцина остались далеко внизу. Я был высоко, очень высоко – так высоко, что едва ли мог точно определить свое местопребывание.
      И я продолжал набирать высоту. Что это там далеко внизу, белые холмы Чунцина? Вот это да! Если поднимусь еще выше, я, должно быть, вылечу за пределы этого мира, думал я.
      Внезапно самолет швырнуло в сторону, он ужасно затрясся, и я подумал, что он разваливается на куски. Рычаг управления вырвался из моих рук. Меня швырнуло в сторону и ударило о борт самолета, который задрожал, сильно накренился и, вращаясь, начал падать вниз. На мгновение меня охватил ужас.
      – Вот и все на этот раз, Лобсанг, мой мальчик! – сказал я себе. – Ты был слишком самонадеянным. Еще несколько секунд, и тебя размажет по тем скалам. О, зачем я вообще покинул Тибет?!
      Затем я вспомнил то, что узнал из разговоров с пилотами, и то, что знал из опыта полетов на воздушном змее. Вращение: рычаг управления не работает, и поэтому мне следует дать полный газ с тем, чтобы стабилизировать направление полета. Стоило этой мысли прийти мне в голову, как я сразу же нажал на газ, и мотор снова заревел. Я изо всех сил вцепился в рычаг управления и вернул себя обратно в кресло. Упираясь в рычаг руками и ногами, я толкнул его вперед. Нос самолета резко ушел вниз, и мне показалось, что из мира вывалилось дно.
      Я не был привязан ремнями безопасности, и если бы не ухватился мертвой хваткой за рычаг управления, снова вывалился бы из кресла. Мне показалось, что в моих жилах застыл лед, а на спину кто-то сыпанул снега. У меня появилась необычайная слабость в коленях, а мотор ревел все громче и громче. Голова у меня была гладко выбрита, однако, я уверен, что если бы на ней были волосы, они встали бы дыбом, несмотря на сильный поток воздуха.
      – Опять я лечу слишком быстро, – сказал я себе и мягко, очень мягко, чтобы снова не сорваться, отпустил газ. Постепенно, до ужаса плавно нос самолета стал подниматься. От радости я забыл выровнять полет. Нос ушел еще дальше вверх, и вдруг какое-то странное ощущение заставило меня посмотреть вниз (или теперь это уже был верх?). Я обнаружил, что вся земля оказалась у меня над головой!
      Некоторое время я не мог понять, что со мной происходит. Затем самолет накренился и снова нырнул вниз так, что земля, весь твердый земной мир, оказалась у меня перед пропеллером. Только что я сделал сальто в воздухе, пролетев вверх ногами, цепляясь руками за все вокруг и вися вниз годовой без ремней безопасности и практически без всякой надежды. Признаю, что испугался, но сказал себе:
      – Что ж, если я могу сидеть на спине у лошади, я смогу сидеть и в этой машине.
      Теперь я дал возможность самолету некоторое время падать носом вниз, а затем потянул рычаг управления на себя. Снова я почувствовал, будто могучая рука давит на меня. Однако в этот раз я тянул за рычаг плавно и все время следил за горизонтом, чтобы выровнять полет, как только самолет вернется в горизонтальное положение. В течение нескольких мгновений после того, как полет стабилизировался, я просто сидел и вытирал пот со своего лица, думая о том, в какую только что попал переделку. Сначала падал вниз, потом летел вверх, затем вверх ногами, и вот теперь не знал, где нахожусь. Выглянув за борт, я стал пристально разглядывать землю. Я все крутил и крутил головой и никак не мог понять, куда залетел. Возможно, это пустыня Гоби, подумал я. В конце концов, когда я оставил последнюю надежду сориентироваться на местности, мне в голову пришла спасительная идея – посмотреть, где река. Если я найду реку, думал я, тогда я, очевидно, смогу лететь вдоль нее в том или ином направлении и в конце концов куда-нибудь прилечу.
      Поэтому я сделал небольшой круг, оглядываясь по сторонам. К счастью, в одном месте на горизонте мне удалось обнаружить едва заметную серебристую полоску. Я повернул самолет и полетел в этом направлении. Затем я добавил газу для того, чтобы добраться туда побыстрее. Скоро, правда, я снова сбросил его, чтобы ничего не случилось, ведь мотор ревел очень громко. Я заметил, что неприятности начинаются только тогда, когда я прибегаю к крайностям. Когда я резко добавлял газу, нос самолета начинал неконтролируемо подниматься, когда же я резко сбрасывал его, он быстро опускался, что очень тревожило меня. Теперь же я понял, что нужно делать все очень мягко. В этой ситуации моя новая стратегия доказала свою правильность.
      Долетев до реки, я повернул вдоль нее и отправился на поиски холмов, на которых раскинулся Чунцин. К несчастью, я не мог их обнаружить. Затем я решил спуститься еще ниже. Опускаясь все ниже и ниже, я глядел по сторонам, ища те белые скалистые холмы с лесенками на склонах, которые соответствовали бы полям-террасам. Найти их оказалось очень нелегко. В конце концов мне пришло в голову, что небольшие пятнышки на поверхности реки вполне могут оказаться речными судами возле Чунцина. Я заметил колесный пароход, грузовые суда и рыбачьи лодки.
      Еще больше сбавив высоту, я увидел едва различимую на фоне реки полоску песка. Теперь я кружился над ней, как ястреб в поисках добычи, постепенно теряя высоту. Песчаная отмель становилась все больше и больше. Скоро я заметил на ней трех мужчин, ошеломленно глядящих вверх на меня. Все трое. По Ку, его друг и Хуанг, признались мне впоследствии, что не надеялись увидеть меня живым. Однако теперь я был уверен в своих силах, даже, можно сказать, чрезмерно самоуверен. Поднявшись в воздух, я полетал вверх ногами и снова отыскал Чунцин. Теперь, думал я, во всем мире не сыщешь пилота лучше меня.
      Внезапно я почувствовал резкую боль в левой ноге, в том ее месте, где был большой шрам со времен пожара в монастыре. Повинуясь неосознанному импульсу, я потер это место на ноге. Самолет закачался и сущий ураган ударил мне в левую щеку. Нос ушел вниз, крылья начали трястись, а весь самолет стремительно скользнул на крыло. Я снова добавил газу и что было мочи потянул за рычаг управления. Самолет вибрировал, а крылья так трясло, что, казалось, они вот-вот отвалятся! Но каким-то чудом они уцелели. Самолет стал на дыбы, как необъезженная лошадь, а затем перешел в горизонтальный полет. Мое сердце громко стучало от напряжения и страха.
      – Что ж, опять тебе повезло, – сказал я себе. – Теперь тебе осталось посадить его. Как это сделать?
      Река здесь была шириной с милю. Мне же казалось, что она не шире нескольких дюймов, а полоска песка, на которую я должен был сесть, была вообще едва заметной. Я описал круг в воздухе, размышляя о том, что мне делать. Я вспомнил, что мне говорили о посадке самолетов. Оглядевшись вокруг, я заметил в одном месте костер и по дыму определил, куда дует ветер. Я знал, что садиться следует против ветра, который в данном случае дул против течения реки. Поэтому я повернулся и пролетел несколько миль вверх против течения реки, а затем направился в обратную сторону, по течению реки и против ветра.
      Подлетая к Чунцину, я сбросил газ. Самолет опускался все ниже и ниже. Однако я переусердствовал с уменьшением оборотов двигателя, отчего машина почти остановилась, покачнулась и начала падать вниз, как камень. При этом мне показалось, что мое сердце и желудок остались висеть на облаках. На этот раз я довольно быстро справился с трудностью, добавив газу и оттянув на себя рычаг управления. Однако мне пришлось еще раз зайти на круг, пролетев несколько миль против течения реки, и начать все сначала. Я уже устал от постоянного напряжения и жалел о том, что впутался в эту историю. Одно дело подняться в воздух, думал я, а совсем другое – сесть на землю и притом не разбиться.
      Рев мотора стал монотонным. Мне было приятно снова видеть приближающийся Чунцин. Теперь я уже летел на небольшой высоте и продолжал снижаться дальше. Подо мной несла свои воды широкая река, а по ее берегам высились белые скалы, которые в лучах вечернего солнца потемнели и отсвечивали зеленым. Я приближался к такой узенькой песчаной отмели в центре столь широкой реки! Как бы мне хотелось, чтобы эта полоска песка была пошире и подлинней!
      На отмели возбужденно прыгали и махали руками три маленькие фигурки. Я принялся наблюдать за ними с таким увлечением, что полностью позабыл о необходимости вести самолет на посадку. Когда же я вспомнил, было уже слишком поздно, и полоска осталась далеко позади хвостового костыля самолета. Мне ничего не оставалось делать, как вздохнуть и снова потянуть за этот опротивевший рычаг газа с тем, чтобы набрать скорость. Затем я снова взялся за рычаг управления и стал поднимать самолет вверх, делая крутой поворот влево. И опять я полетел против течения реки на очередной круг, чувствуя бесконечную усталость. Вид Чунцина с воздуха и вся окружающая панорама казались мне самым противным зрелищем в мире.
      И снова я летел против ветра вдоль течения реки. Справа от меня был очаровательный пейзаж. Солнце садилось за горизонт. Оно было красным и очень большим. Оно садилось. Это напомнило мне о том, что я тоже должен как-то сесть на землю. Я подумал, что, возможно, разобьюсь при посадке и погибну, но при этом я чувствовал, что еще не готов присоединиться к богам и что мне еще многое предстоит совершить в этом мире. Это напомнило мне о Пророчестве. Я успокоился, потому что знал теперь, что мне ничто не угрожает. Это Пророчество! Разумеется, я приземлюсь успешно, и все будет хорошо.
      Думая обо всем этом, я чуть было не забыл о Чунцине. Он простирался рядом со мной под левым крылом самолета. Я легонько отпустил рычаг газа и убедился, что желтая песчаная полоска лежит прямо по курсу. Я и дальше сбавлял высоту. Самолет медленно снижался. Находясь на высоте десять футов над водой, я отпустил рычаг газа полностью, и мотор заглох. Для того чтобы избежать воспламенения самолета, если я вдруг разобьюсь, я отключил зажигание на панели управления.
      Очень, очень медленно я отводил рычаг управления вперед с тем, чтобы самолет опустился еще ниже. Прямо перед собой я увидел окруженную со всех сторон водой полоску песка и устремился к ней. Потом еще мягче я потянул рычаг управления на себя. Самолет дернуло, толкнуло, а затем он подпрыгнул. И снова рывок, толчок и прыжок, за которым последовал ужасный скрежет. Мне показалось, что все разлетается на куски. Однако скоро все стихло. Самолет стоял на земле. Он сам посадил себя.
      Некоторое время я не двигался, все еще с трудом представляя себе, что все закончилось успешно и что рев мотора давно уже стих, а шум раздается лишь у меня в ушах. Я огляделся по сторонам. По Ку, другой пилот и Хуанг с раскрасневшимися лицами подбежали ко мне и замерли возле кабины. По Ку посмотрел на меня, на самолет, а затем снова на меня. Затем он побледнел и облегченно вздохнул. После стольких волнений он не мог даже сердиться.
      – Теперь все ясно, – сказал он после длительного молчания. – Тебе придется поступить в армию. В противном случае мне несдобровать.
      – По рукам, – ответил я. – Меня это вполне устраивает. Летать на самолете совсем не сложно. Но мне все же хотелось бы научиться летать по всем правилам!
      По Ку снова покраснел, а затем засмеялся.
      – Ты родился летать, Лобсанг Рампа, – сказал он. – В свое время у тебя будет возможность обучиться всему как следует.
      Это был первый мой шаг к тому, чтобы покинуть Чунцин. Как хирург и как пилот я найду себе работу где угодно.
      Позже в этот день, когда обсуждали происшедшее, я спросил По Ку, почему, если он так сильно волновался, он не поднялся в воздух на другом самолете, чтобы показать мне в воздухе, как управлять самолетом.
      – Я так и сделал бы, но ведь ты улетел со стартером, без которого я не мог завести другой самолет, – ответил он.
      Хуанг, разумеется, рассказал эту историю своим друзьям. То же самое сделали По Ку и его друг. В результате через несколько дней все в колледже и госпитале только обо мне и говорили. Это мне очень не нравилось. Доктор Ли официально объявил мне взыскание, а неофициально поздравил меня. Он сказал, что в молодые годы сделал бы то же самое.
      – Однако, Рампа, тогда не было самолетов, – продолжал он. – Мы могли лишь ходить пешком или ездить на лошади. Кто бы мог подумать, что этот молодой тибетец окажется таким бесстрашным и удивит старика-ректора так, как его еще никто в жизни не удивлял. Скажи, Лобсанг, как выглядели их ауры, когда ты кружился над ними, а они думали, что ты вот-вот упадешь и разобьешься?
      Он весело смеялся, когда я сказал ему, что они были насмерть перепуганы, и поэтому их ауры превратились в компактные бледно-голубые пятна, кое-где испещренные темно-бордовыми полосками.
      – Я рад, что в небе не было никого, кто мог бы посмотреть на мою ауру, – добавил я. – Представляю, какой ужасной она была. Я не думал о ней тогда, но чувствовал ее.
      Вскоре меня нашел представитель генералиссимуса Чан Кай Ши. Он предложил мне поступить в китайскую армию и начать учиться в летной школе.
      – Если японцы не оккупируют нашу страну в ближайшие годы, мы создадим эскадрилью особого назначения, в составе которой будут служить пилоты-врачи. Эти люди смогут вылетать на места катастроф и оперативно помогать пострадавшим на месте события.
      Так и получилось, что у меня появилось кроме медицинского колледжа еще одно место учебы. Мне пришлось изучать не только обращение крови, но и обращение горючего в двигателе внутреннего сгорания. Наряду с устройством человеческого тела я познакомился с устройством летательных аппаратов. И то, и другое было мне очень интересно. К тому же эти предметы имели между собой много общего.
      Шли годы. Вскоре я стал квалифицированным врачом и опытным пилотом, работая в госпитале, а в свободное время летая на самолетах. Хуанг не разделял моего увлечения авиацией. Его нисколько не интересовали полеты высоко в небе, а одна лишь мысль об аэроплане заставляла его бледнеть. По Ку же стал моим верным другом, и мы с ним неоднократно убеждались в том, что вместе представляем собой очень неплохой коллектив.
      Полет в самолете – незабываемое переживание. Пребывать высоко в небе на хорошей надежной машине – одно из самых приятных занятий для меня. Ведь при этом паришь подобно птице, забывая о своей связи с земным миром. Полеты в аэропланах напоминают об астральных путешествиях, которые мне хорошо знакомы. Я считаю, что любой человек, если у него достаточно здоровое сердце, может научиться путешествовать в астральном теле, стоит лишь ему этого захотеть.
      А Ты знаешь, что такое астральное путешествие? Неужели Ты не припоминаешь это великолепное ощущение парения над крышами домов, океанами и горами в направлении какой-то далекой страны? Все мы можем делать это. Полет астрального тела начинается, когда более тонкая часть человеческого существа отделяется от более грубой, физической. Тогда эта тонкая сущность получает возможность проникать в другие измерения и посещать разные части этого мира, перемещаясь по ним на конце «серебряной нити». В таком способе перемещения по удаленным местам нет ничего плохого, ничего сверхъестественного. Это здоровый, естественный способ посещения недоступных для физического тела мест. Когда-то все люди без исключения могли свободно совершать астральные путешествия.
      В наши дни этим искусством владеют лишь посвященные в Тибете и Индии. Они могут перемещаться в астральном теле из одного места в другое и не считают при этом, что делают что-то необычное. Во всех религиозных писаниях мира, в Библиях всех религий есть упоминания о таких вещах, как «серебряная нить» и «золотая чаша». Эта нить представляет собой всего лишь волокно лучистой энергии, которое может неограниченно вытягиваться в длину. Это не материальное волокно, подобное мышечным волокнам, артериям или кусочкам струн. В этом волокне сосредоточена вся жизнь человека, потому что оно соединяет физическое и астральное тела.
      Человек обладает многими телами. Сейчас мы сравним физический и астральный миры. Кому-то может показаться, что для прохождения сквозь любую стену или другое препятствие достаточно лишь перейти в другое, менее плотное состояние. Действительно, перейдя в такое состояние, мы сможем проходить сквозь стены, но не через все, а лишь через стены определенной плотности. Для астральной сущности вещи физического мира не являются препятствиями. Так, дверь физического дома беспрепятственно пропускает гостя в астральном теле. Однако в астральном мире тоже существуют двери и стены, которые могут послужить препятствием для астральной сущности. На том уровне бытия они являются такими же твердыми, как и физические двери в материальном мире.
      Видел ли Ты когда-нибудь духа? Если да, то скорее всего это была астральная сущность. Это могла быть астральная проекция одного из твоих знакомых или же существо, пришедшее из другого мира. Может быть, Ты когда-либо видел очень яркий сон. Возможно, Тебе снилось, что Ты паришь, как воздушный шарик, высоко в небе, оставаясь привязанным к земле лишь тонкой растяжимой нитью. Если Ты переживал нечто подобное, скорее всего Ты припомнишь, что мог тогда смотреть вниз на землю. Быть может. Ты даже видел внизу, на другом конце ниточки свое бледное и безжизненное тело, которое неподвижно лежало на земле. Если эта неприглядная картина все же не смутила Тебя, вполне могло случиться, что вскоре Ты уплыл в какие-то далекие края, как тополиный пух на ветру. Возможно, впоследствии Ты очутился в какой-то чужой стране или в каком-то знакомом, но удаленном месте. Утром Ты наверняка счел все это обычным сном. Однако в действительности это было астральное путешествие.
      Попробуй сделать так: ложась вечером спать, твердо скажи себе, что собираешься посетить человека, которого хорошо знаешь. Подумай о том, как бы Тебе хотелось до него добраться. Это может быть кто-то в Твоем городе.
      Итак, Ты успокаиваешься, глубоко расслабляешься и неподвижно лежишь на своей кровати. Закрой глаза и вообрази себе, что отрываешься от кровати, вылетаешь в окно и летишь через улицу. Знай, что ничего плохого в этом случае с Тобой не может случиться: Ты не упадешь, а когда захочешь, всегда сможешь вернуться назад. В воображении пройдись по всему пути, который Ты себе наметил. Следуй по этому пути от дома к дому, от улицы к улице до тех пор, пока не доберешься до нужного места. Затем вообрази себе, что собираешься войти в него. Не забывай, что дверь теперь Тебе не нужна, поэтому незачем в нее стучать. Пройдя в дом. Ты встретишь в нем человека, которого решил навестить. Точнее, Ты его встретишь, если Твои намерения чисты. При этом Ты не столкнешься ни с какими трудностями, не будет никаких опасностей, никаких последствий. Следуй лишь одной заповеди: твои намерения должны быть чисты.
      Сейчас я, возможно, повторю то же самое. Ведь очень важно подойти к этому вопросу с разных точек зрения с тем, чтобы Ты понял, как просто и естественно астральное путешествие. Ляг в свою постель и позаботься о том, чтобы никто не мог побеспокоить Тебя. Для этого лучше запри дверь в спальню на ключ, чтобы никто не мог туда войти неожиданно для Тебя. Расслабься и представь себе, что выходишь из физического тела. Это полностью безвредно, ничто не может причинить Тебе боль. Вообрази, что мало-помалу покидаешь тело, ощущая при этом легкие толчки и едва слышимые звуки. В конце концов духовная сущность освобождается полностью и зависает над телом.
      Представь себе теперь, что создаешь невесомое астральное тело, во многом похожее на физическое. Оно парит на некоторой высоте над кроватью.