Дзен не для верующих, он для первооткрывателей. Он не для отсталых людей, которые даже не рискуют подумать, кому они следуют и зачем. Почему вы индуист? — только из-за того, что случайно родились в индуистской семье. Такая случайность решает вашу судьбу. Почему вы христианин?
      Но никто никогда не удивляется.
      Размышление выглядит трудной задачей, так как оно приносит вам громадное разочарование. Оно отнимает вашу ложь, и внезапно вы чувствуете себя голыми. Оно отнимает ваши утешения, и внезапно вы попадаете в ненадежное положение. Поэтому лучше покрепче зажмурить глаза на тот случай, если они откроются сами в тот момент, когда вы о них забудете. Таким образом, один слепец следует за другим слепцом, не зная, куда идет первый — а первый почти что мертв. Две тысячи лет минуло, а люди до сих пор следуют слепому — и не только слепому, но слепому, который мертв вот уже две тысячи лет или пять тысяч лет.
      Дзен подводит вас к тому, что быть случайным — не ваша судьба. Быть экзистенциальным — вот ваша судьба. Поэтому прекратите следовать, встаньте на свои собственные ноги и загляните внутрь. Следование это всегда взгляд наружу. Смотрите внутрь, и вы обнаружите вечное спокойствие. Конечно, в этом вечном спокойствии вы должны исчезнуть, но это сущая радость — исчезнуть.
      Быть — это напряжение.
      Не быть — это расслабление.
 
      Хайку:
       Старая сосна проповедует мудрость, а дикая птица возглашает истину.
 
      Вы просто должны быть достаточно бдительны, и вы обнаружите, что вся природа исполнена мудрости, а все существование возглашает истину из разных источников.
       Старая сосна проповедует мудрость, а дикая птица возглашает истину, —очень значительное хайку. Вам просто требуются раскрытые глаза, восприимчивость, чуткость, осознание, и все это существование становится вашим домом.
      Дзен связан абсолютно с вашей раскованностью, потому что только в раскованности человек погружается достаточно глубоко в изначальные истоки жизни. Там он находит такую радость, что кому заботиться, есть он или нет? Радость есть, жизнь есть, существование есть, просветление есть.
      Из-за бедности языка нам приходится называть человека просветленным — но когда случается просветление, человек исчезает. Тогда есть лишь просветление.
      Вы не можете назвать Гаутаму Будду просветленной личностью, потому что личности больше нет. Только когда личности больше нет, есть просветление — совершенно ясное существование. Отовсюду мудрость стекается к вам, от каждой птицы исходит истина, от каждого цветка исходит красота, от каждой горы, от каждой реки... тысячи и тысячи восхвалений.
      Все существование становится совершенно другим феноменом в тот миг, когда вы исчезаете. Стало быть, вы — это единственная проблема. Если вы можете растворить свою проблему... это значит, вам надо растворить самого себя.
      Таким образом, для вас нет спасения, есть лишь растворение себя в окончательном. И нет ничего более огромного, более величественного, более чудесного.
      Это растворение и есть Манифест дзен.
 
      Вопрос Маниши:
       Возлюбленный Ошо,
       Томас Мертон писал: «Если христианский мистик имеет опыт, который можно феноменологически сопоставить с опытом дзен, существенно ли то, что христианин фактически верит, что он лично соединен с Богом, а человек дзен интерпретирует свой опыт как «шуньята», «ничто», или пустое бытие, осознающее себя? В каком, смысле можно эти два опыта называть мистическими?»
       Возлюбленный Мастер,
       почему столько христиан и поклонников дзен пытаются приспособить друг к другу эти два подхода?
 
      Потому что они не могут бросить свою старую тюрьму, они настолько привыкли к ней. Эти два опыта не могут быть сопоставимы. Эти два опыта столь же далеки друг от друга, как ложь и истина.
      Ориентированные на бога религии... Томас Мертон упоминает христианство, поскольку он христианин, но вы видите, его выражение начинается с «если». Всякий раз, когда есть «если», прямого опыта нет.
      «Если христианский мистик» — на первом месте это самое «если».«Если христианский мистик имеет опыт» — христианский мистик не может иметь такого опыта — «который можно феноменологически сопоставить с опытом дзен...»Нет, абсолютно нет. Не может христианин феноменологически переживать нечто равное переживанию дзен, потому что основы их поиска совершенно различны.
       «Существенно ли то, что христианин фактически верит, что он лично соединен!..»Да, это существенно. Быть лично соединенным с Богом — это вымысел. Человек живет галлюцинацией. Это не переживание истины, это переживание, спланированное системой веры в определенного Бога. Есть тысячи «богов» вокруг, не только христианский бог. Так что каждый может выбирать — они бывают всех размеров и всех форм. Этот товар вы можете купить на рынке — Будда, Иисус на кресте, Кришна, играющий на своей флейте — и вы можете поклоняться им. А если вы продолжаете поклоняться им, вы просто беспрерывно программируете свою память. Скоро вы приобретете иллюзии.
      Христианин, мусульманин или индуист не может обладать никаким опытом, равнозначным дзен; вопрос не только в языке. Вот то, что пытается сказать Мертон. Он говорит, что это лишь лингвистическое различие; они пользуются другим языком, но опыт один и тот же. Если бы опыт был тем же, зачем Томасу Мертону было стремиться в Японию? Какая была необходимость?
      Никогда не случалось, чтобы мастер дзен уходил в христианский монастырь. Нет необходимости. Мертон утешает себя и других христиан: «Не беспокойтесь, феноменологически ваш опыт можно сопоставить с дзенским опытом ничто. Нет, его нельзя сопоставить, так как ваш опыт это не опыт ничто. Ваше переживание является Богом, который заполняет ваше ничто, который является преградой ничто. Вашего Бога нужно убрать. А вместо того, чтобы убирать его, вы чувствуете тождественность с Богом, вы становитесь едины с Богом. Вы галлюцинируете, вы грезите с открытыми глазами.
      Дзенское переживание шуньяты,ничто — не умственная проекция. Только одну вещь ум не может спроецировать — и это ничто. Это нужно понять. Ум может проецировать все; только одну вещь он не может проецировать, — ничто, — потому что, в попытке проецировать ничто ум должен полностью опустошить себя. В таком опустошении ум просто исчезнет. Ум есть ни что иное, как мысли, собранные вместе.
      Мы называем пять человек, живущих в одном доме, семьей. Разделите этих пятерых, — и где же семья? Слово «семья» было лишь собирательным названием. Мы называем определенную группу людей «Ротари-клубом». Выведите членов клуба наружу одного за другим, и посмотрите, есть ли по-прежнему «Ротари-клуб» внутри здания. Там никого нет.
      Ум - это собирательное название для всех ваших мыслей. Если вы будете опустошать ум, чтобы создать нечто равное ничто, тогда Бог должен быть отброшен, потому что это мысль. Тогда небеса и ад будут отброшены; они являются мыслями. Если вы создали ум, который не имеет мыслей, вы превзошли ум, ума больше нет. Вы вошли в ничто — но вы не найдете там Бога, поджидающего вас с распростертыми объятиями.
      И всегда помните, если Бог обнимает вас, это опасно, потому что тот парень, который сотворил всю эту вселенную, явно не вашего размера. Он будет огромным! Вас просто прибьют как комара! Избегайте такого опыта.
      Ничто является благом. Вы исчезаете в обоих случаях. В одном вы будете убиты, в другом просто рассеетесь. Но рассеяться самому — это прекрасное переживание; быть убитым — самое отвратительное, мучительное переживание. Эти два переживания не могут быть сопоставимы, вопрос вообще не в этом. Но не только Томас Мертон, многие другие христиане пытаются делать то же самое.
      Христианство чувствует, что приходит пора исчезнуть; сейчас у него нет причины оставаться в существовании. Оно утратило свои корни. Оно совершенно устраивало необразованных, бескультурных, не цивилизованных рабов. Сейчас человек достигает совершеннолетия. Христианство было хорошо для детских игр, оно было хорошей игрушкой. Бог был игрушкой. Но когда человек достигает совершеннолетия, игрушка ему не нужна, ему нужно нечто реальное.
      Дзен для того, кто разумен, зрел, кто больше не ребенок. Он требует отваги, он требует отбрасывания всех видов рабства. А все религии есть ни что иное, как очень хитрые способы низвести человечество к унижению и рабству. Сейчас христианство упорно старается как-то выжить.
      Утверждение Томаса Мертона — это просто желание кое-как сохранить в живых Бога и ориентированную на Бога религию в будущем. Он видит путь: если оба эти опыта — опыт дзен и опыт христианского мистика — могут быть сопоставлены, они просто одно и то же, только их язык отличается, тогда для христианства и Бога есть возможность доминировать по-прежнему. Но их нельзя сопоставить. Они не только различны, они противоположны друг другу. Один есть ложь, другой — истина.
      Бог — это вымысел, Шуньята есть окончательное переживание.
      Для христианства нет пути выжить. Это безусловно показывает, что христиане осознают свою смерть, которая подходит все ближе и ближе с каждым мгновением. Они знают, что их Бог умер, и они поддерживают этого Бога искусственным дыханием. Они выискивают по всему миру подпорки, с тем, чтобы Бог мог выглядеть, как будто он по-прежнему жив.
      Индуисты не заботятся об этом, потому что они не так изощренны и не так бдительны. И джайны тоже не ведут такого неистового поиска, потому что они не так искусны и не настолько заинтересованы. Они намного более заинтересованы в деньгах.
      Одна японская газета только что написала статью обо мне, и удивлялась вот чему: почему индийцы едут в Японию изучать технологию, особенно новейшие открытия в электронике? Япония становится сейчас самой технологически изощренной страной, богатейшей страной в мире; даже Америка теперь беднее. Япония в четыре раза богаче, чем Америка, и в четыре раза меньше, чем Америка. Поэтому то, что сделала Япония, просто чудо. После разрухи Второй мировой войны, внезапно — чудовищный всплеск энергии.
      Поэтому индийцы едут в Токио, а статья упоминает, что японцы едут в Пуну. Все вы приезжаете из западных стран, из восточных стран, которые стали достаточно богатыми. Из Японии, Тайваня... скоро люди из Кореи будут здесь.
      Индийцы мечутся по всему свету — Америка, Британия, Германия — изучая новую технологию, становясь более учеными. А Индия по-прежнему продолжает заявлять, что она одна из самых духовных стран. — Как же! Это самая бездуховная страна в мире. Миновали те дни, когда она была духовной — двадцать пять столетий прошло — но прежний туман остается вокруг ума. Индия более привязана к вещам, к деньгам, к власти, более устремлена к преобладанию, престижу, респектабельности, чем любая другая страна.
      Вы и есть доказательство.
      Когда я говорю что-нибудь, у меня есть доказательства. Вы здесь, потому что знаете — деньги не помогают, не приносят вам окончательного расцвета. На них можно купить все, но на них нельзя купить природу будды. На них можно купить все, включая человеческие существа, но на них нельзя купить медитацию.
      Вы самидолжны идти по пути.
      Более богатые страны в расстройстве, полном расстройстве, потому что они обрели деньги, и они обрели респектабельность. Они образованны, они изощренны, интеллектуальны, они гораздо более развиты, чем отсталые страны.
      Естественно, христианство это единственная религия в мире, которая начинает осознавать, что ее конгрегация исчезает — все едут в Пуну!
      Вы увидите здесь мало индусов — очень мало. Очень немногие достаточно разумны. Но это действительно грустно. Страна Гаутамы Будды больше не интересуется медитацией;
      ее интересует, как добыть больше технологий, больше богатства. А большинство людей, которые выехали изучать технологию, никогда не возвращаются — вам бы тоже не захотелось возвращаться — ведь там они получают больше денег.
      Доктор зарабатывает больше в Германии или Японии. В Америке профессор может заработать больше, ученые больше нужны в этих странах. В Индии он будет, самое большее, представителем среднего класса, он не может рассчитывать стать миллионером. Но в Японии, Германии или Америке он может осуществить амбицию стать миллионером. Поэтому те, кто едет, едут навсегда.
      Несколько месяцев назад была другая статья в немецком журнале, вопрошающая: «Что происходит? Молодые немцы просто едут в Пуну, и потом их никогда уже не видят». Только благодаря сложностям, вызванным национальными барьерами, вы не можете оставаться больше трех, от силы шести месяцев, поэтому вам приходится уезжать и возвращаться снова. Если эти барьеры исчезнут, Пуна обязательно станет страной сама по себе. Но она будет иностранной для Индии; она будет сама по себе, она будет одним из наиболее космополитических миров.
      Христианство более бдительно, и оно старается выжить. Индуисты крепко спят, несмотря на то, что они тонут — они в той же лодке, что и христианство. В той же тонущей лодке спят индуисты, в той же лодке спят джайны, в той же лодке спят мусульмане — но они все спят. По крайней мере, христианин оглядывается вокруг. Лодка погружается — и он старается как-то спасти свою теологию.
      Но ее нельзя спасти, она уже отжила свое время. Ей следовало бы позволить себе исчезнуть. Она сейчас уродлива, и становится все более и более уродливой. Она пытается отстаивать себя и притворяется: «Мы живы». Если ваш Бог умер, вы не можете быть живыми. Вы умерли со своим Богом.
      Я предлагаю вам воскресение.
      Однако по воскресении вы не будете христианами, вы не будете индуистами, вы не будете мусульманами, По воскресении вы будете людьми дзен. Отсюда Манифест дзен. Мир нуждается в нем немедленно, безотлагательно.
      Теперь включите свет! Время Сардара Гурудаяла Сингха. Пусть христианский корабль тонет. Вы обрели нечто живое; вы можете смеяться, можете плясать и можете праздновать.
 
      Однажды мисс Пинки Дикки, библиотекарь, заходит в приемную доктора Чопова с небольшим наростом на щеке. Доктор Чопов тщательно исследует маленькое пятно, а потом прописывает какие-то зеленые пилюли.
      — Вот вам, мисс Дикки, — говорит Чопов. — Если это то, что я думаю, это должно помочь.
      Однако через две недели Пинки возвращается в приемную доктора. За это время небольшой побег вырос из нароста на ее щеке.
      — Гм-м-м, интересно, — говорит доктор Чопов. — Если это то, что я думаю, вот эти должны помочь! — и он дает ей пузырек с голубыми пилюлями.
      Но через две недели Пинки возвращается. Тем временем побег разросся до ветви с листьями и цветами. Доктор очень тщательно исследует это, и затем говорит:
      — Гм-м-м-м-м, интересно. Если это то, что я думаю, тогда вот эти помогут наверняка! — и он дает Пинки пузырек с красными пилюлями.
      Но месяц спустя мисс Пинки Дикки возвращается в приемную доктора Чопова.
      — Доктор, — рыдает она. — Посмотрите на меня теперь!
      Доктор ошарашенно взирает на Пинки, которая едва вписывается в двери, поскольку теперь у нее на голове растет небольшое деревце.
      — Гм-м-м-м, — бормочет Чопов. — Редкостный и интересный случай. Если это то, что я думаю, это безусловно должно помочь! — И он вручает ей какие-то зелено-фиолетовые пятнистые пилюли.
      Шесть месяцев доктор Чопов не слышит ничего от Мисс Дикки. Потом однажды дверь его приемной срывается петель, и Пинки Дикки, пошатываясь, входит. Доктор не в силах поверить своим глазам. Он отчетливо видит Пинки под огромной яблоней, а рядом цветущие кусты, большие скалы и бурлящий водопад, выходящий из ее головы.
      — Помогите мне, доктор! — рыдает она. — Что же это?
      — Ага! — восклицает доктор Чопов. — Теперь я знаю, что это такое! Это же прелестное местечко! (англ. beauty spot, -может также значить - «родимое пятно»).
 
      В десять утра звонит телефон в приемной доктора Флосса, дантиста.
      — Алло! — отзывается Флосс.
      — Алло! — говорит китаец By. — Когда мне назначили лицить зуб?
      — В начале третьего, —отвечает Флосс. — Устроит?
      — Да, да, — говорит By. — Я узе нацял тиреть иво.А когда вы полеците?
      В научной лаборатории происходит ужасный взрыв, и профессор Тедди Тестуб, ученый-экспериментатор, вылетает через окно и падает, потеряв сознание. Тедди приходит в себя, ошеломленный и сконфуженный, и тут же с ним случается внезапный проблеск вдохновения. Он решает посвятить остаток своей жизни алхимии, превращая обычные строительные кирпичи в золото.
      В течение десяти лет Тедди упорно трудится над своим проектом, пока однажды не застревает.
      — Ax! — объявляет он Игорю, своему лабораторному ассистенту. — Всего один маленький ответ на один последний вопрос, Игорь, и мы будем богаты!
      Однако ночь за ночью эксперименты Тедди не приносят плодов. В конце концов, совершенно обессиленный и почти догорев дотла, Тедди падает в изнеможении на табуретку, и тут входит Игорь.
      — Не сдавайтесь, профессор Тестуб, — восклицает Игорь, — у меня есть идея! Почему бы вам ни съездить повидать мадам Вирд (сверхъестественная мадам), женщину-мудреца из Тибета? Она сможет ответить на ваш научный вопрос!
      — Великолепная идея! — кричит Тедди, вскакивая. Он уходит паковать свои чемоданы и отправляется в Тибет на следующее утро.
      После долгой езды верхом на верблюде из Катманду, Тедди, наконец, достигает, уставший и обессиленный, порога горного убежища мадам Вирд. Вопрос по-прежнему сжигает его ум.
      Но Тедди сказали, что он должен очиститься, прежде чем его допустят к аудиенции с этой женщиной. Так что три дня ему приходится жить на диете из воды и сырого соевого тофу. Наконец его допускают в личную спальню мадам Вирд.
      — Добро пожаловать, чужестранец, — приветствует его мадам Вирд, раскинувшись поперек огромной кровати в прозрачном неглиже.
      Тедди шокирован, и немного нервничает, увидев здесь такую прекрасную женщину и больше никого.
      — Я могу принять тебя сегодня, — улыбается мадам Вирд, — потому что твоя энергия достаточно чиста, и, кроме того, мой муж уехал в деревню развлекаться. Но я могу ответить только на один вопрос, и не больше!
      Покрывшись испариной, Тедди расстегивает воротник и таращится на ее прекрасные выпирающие груди, так и рвущиеся из прозрачного пеньюара. Выразительным движением глаз мадам Вирд подзывает Тедди подойти поближе.
      — Смелее, — говорит она грудным голосом. — Задай свой вопрос, который сжигает тебя!
      — Хорошо, — пробормотал Тедди. — Когда вернется твой муж?
 
      Ниведано...
 
 
 
      Ниведано…
 
 
      Будьте безмолвны.
      Закройте глаза... и почувствуйте свое тело совершенно застывшим, Это подходящий момент, чтобы войти в свой внутренний мир. Соберите всю свою энергию, свое тотальное сознание и устремитесь к центру своего существа. Он в точности на два дюйма ниже вашего пупка, внутри. Огромная настоятельность потребуется, как будто приходит ваш последний миг.
      Быстрее, с большой интенсивностью... Мчитесь быстрее и быстрее... глубже и глубже... Когда вы приближаетесь к центру своего существа, великое безмолвие нисходит на вас, как будто падает нежный дождь. Вы чувствуете прохладу. Вся ночь умолкает вместе с вами. Немного ближе к центру, и вас окружает облако покоя — покоя, что превосходит понимание. Подойдите чуть ближе, и вы ощутите великое блаженство, неведомое вам прежде, поразительную силу, которая безвредна, свет, который наполняет само ваше существо. Вы сияете.
      В этом сиянии вы видите центр совершенно ясно. Шагните в центр, и вы почувствуете божественное опьянение, великий экстаз. Вы услышали эти слова — это прямой опыт. Здесь вы обнаружите свое изначальное лицо. Лицо Гаутамы Будды принималось на Востоке как символ изначального лица каждого. Каждый рождается с потенциалом стать буддой. Как только вы вступаете в центр, вы исчезаете. Остается лишь будда, лишь ваша осознанность, бдительность, сознательность.
      Будда обладает лишь одним качеством; таков сам смысл имени Будда — свидетельствование. Свидетельствуйте, что вы не тело; свидетельствуйте, что вы не ум; и, наконец свидетельствуйте, что вы только свидетель. Внезапно дверь отворяется в космос. Вы видите, откуда исходит ваша жизнь. Вы видите, что вас больше нет, есть только существование. Это чистое ничто, эта шуньята и есть единственный религиозный опыт.
 
      Чтобы сделать ваше свидетельствование глубже, Ниведано...
 
 
      Расслабьтесь.
      Погрузитесь в самый источник жизни.
      Растворите себя в этом океане сознания.
      Аудитория Гаутамы Будды превращается в океан сознания.
      Десять тысяч будд исчезают в одном океаническом чувстве, в
      одном океаническом переживании.
      Это чистый дзен.
      Это начало бесконечного путешествия. Известно, что Гаутама
      Будда сказал: «У невежества нет начала, но есть конец. У
      просветления есть начало, но нет конца». Вы делаете первый
      шаг в просветление.
      Существует три шага. Первый шаг вы обнаружите Гаутаму
      Будду как свою тень, но очень ясную, очень прочную, почти
      осязаемую. Вы почувствуете огромное сострадание,
      окружающее вас.
      Со вторым шагом Будда выйдет вперед, и вы станете его
      тенью. Ваша тень, конечно, темна; это всего лишь фальшивая
      сущность. По мере того, как Будда становится все более и
      более сияющим перед вами, ваша тень начинает
      растворяться.
      За вторым шагом следует третий. Ваша тень растворилась
      внутри будды. Только чистый свидетельствующий будда
      остается, совершенно прозрачный, поэтому он не может
      создавать никакой тени.
      Это есть ваша вечная жизнь. Эта жизнь космическая. Вы вошли в утробу существования. Вас нет больше, с одной стороны; с другой стороны, вы полностью живы. И все существование живое, пульсирующее. Вы можете услышать биение сердца существования, вы так близки к нему. Теперь соберите все эти переживания — блаженство, восторг, покой, безмолвие, безмятежность — и убедите будду следовать за вами. Он должен стать постоянным компаньоном для вас в ваших поступках, ваших жестах, в вашей повседневной деятельности. Это первый шаг. Второй и третий последуют в свое время. Вы должны просто ждать в глубоком доверии. Если первый произошел, второй обязательно произойдет. Он, на самом деле, вырастает из первого, третий вырастает из второго, а третий — это последний шаг. Если вы стали просветленным, вы свободны от рождения и смерти, вы свободны от всех зависимостей, вы свободны даже от самого себя. Это и есть окончательная свобода: свобода от самого себя. И только человек, который обрел окончательную свободу, может танцевать, и в этом не будет танцора, но лишь танец;
      он может праздновать, но теперь празднование будет возникать поистине из глубин самого существования; он может смеяться, но теперь это будет совершенно другой смех — это будет существование, смеющееся в вас. Все ваши действия станут экзистенциальными; они будут обладать огромной грацией, красотой, истиной и подлинностью.
      Ниведано...
 
 
      Теперь возвращайтесь, и ведите все эти переживания и будду следом за собой.
      С великой грацией, в молчании, посидите несколько мгновений, просто вспоминая золотой путь, которым вы следовали, вход в высшее пространство, в ничто, в шуньяту, и великий миг, когда вы исчезли, и только существование было там.
      Скоро это будет вашим переживанием двадцать четыре часа в сутки. Дюйм за дюймом вы будете трансформированы в Гаутаму Будду. Таково прирожденное право каждого.
 
      Хорошо, Маниша?
      Да, Ошо.
 

ЖДАТЬ, ЖДАТЬ НИЧЕГО