Великий хасидский мастер, Зосия, умирал. Собрались люди — ученики, сочувствующие. И один человек, старик, спросил:
      — Зосия, когда ты встретишься с Богом, — а ты скоро встретишься с Богом лицом к лицу, потому что ты умираешь, — сможешь ли ты сказать ему, что ты следовал Моисею абсолютно, истинно?
      Зосия открыл глаза и произнес свои последние слова:
      — Перестань говорить вздор! Бог не будет спрашивать меня: «Зосия, почему ты не был Моисеем?» Он спросит меня: «Зосия, почему ты не был Зосией?»
      Вы должны быть только самим собой, и никем другим. Фактически, именно это означает состояние Будды: быть собой. Именно это означает сознание Христа: просто быть собой. Будда не имитировал кого-то другого. Не думаете ли вы, что не было других великих людей, которые предшествовали ему? Должно быть, ему говорили: «Будь Кришной! Будь Паршванатхом! Будь Адинатхой!» Должно быть, он слышал прекрасные истории, легенды. Должно быть, он читал Пураны, древние истории о великих людях, о Раме, о Кришне, о Парасураме. Должно быть, он слышал все это, должно быть, он получил их в наследство. Но он никогда не пытался кем-то быть. Он хотел быть собой, он хотел узнать, кто он. Он не становился подражателем; именно поэтому однажды он стал пробужденным.
      Иисус никогда не пытался быть Авраамом, Моисеем, Изекиилем. Иисус просто пытался быть собой. Это было его преступлением, именно поэтому он был распят. Те же самые люди, которые распяли Иисуса, могли бы поклоняться ему, если бы он был просто подражателем, копией Моисея. Если он был просто грампластинкой, повторяющей Десять Заповедей, иудеи поклонялись бы ему. Но им пришлось распять этого человека — он просто был собой.
      Гнилое общество, толпа, плебейский ум не могут выносить индивидуальностей. Они не могут потерпеть Сократа. Знаете ли вы, в чем обвиняли Сократа? В точности в том же, что и меня! Преступление Сократа заключалось в том, что он растлевал умы молодежи. Именно это говорят моивраги: что я растлеваю умы людей, в особенности молодых людей.
      Сократ растлевал умы молодежи? Он пытался разбудить их разумность, но общество испугалось. Если так много людей станет подлинными, истинными, тогда объединенные интересы окажутся в опасности. Тогда нельзя будет манипулировать людьми, как овцами. Именно этим наслаждаются и священники, и политики.
      Между политиком и священником существует заговор, направленный на то, чтобы эксплуатировать людей, управлять людьми, угнетать людей. И вот основное правило: никогда не позволяйте им быть разумными. Дайте им заменители. Что может заменить разумность? — интеллектуальность. Дайте им образование; пошлите их в школу, колледж, университет, чтобы они стали интеллектуалами.
      Приходилось ли вам слышать, чтобы университеты создавали разумность? Они создают интеллектуалов, они создают эрудитов, они создают людей, которые знают писания, — они могут повторять писания слово в слово, — но они не могут создать разумных людей. Они служат обществу; система образования была изобретена этим гнилым обществом, чтобы служить своим целям. Они существуют не для того, чтобы помочь вам, а для того, чтобы удерживать вас в рабстве.
      Дхиана Йоги, я не могу помочь вам отбросить этот мусор, я могу лишь помочь вам быть более сознательным. И если вы сознательны, мусор оставит вас сам по себе. Однажды вы обнаружите, что он исчезает... внезапное исчезновение. Когда углубляется сознание, весь мусор исчезает — в точности как когда вы включаете свет, и исчезает тьма.
      Будда говорит: Станьте более сознательны, и свет начнет литься в вас... эс дхаммо санантано.
 
      Четвертый вопрос:
       Возлюбленный Мастер,
       Я часто читаю «Гимн Любви» в Новом Завете. Мне кажется, это в точности ваше послание. Также важно, что в нем никогда не упоминается слово «Бог». В этой очаровательной поэме я не могу найти ничего, что противоречило бы вашему основному посланию. С другой стороны, это, кажется, в точности то же, что и вы говорите в своих беседах. Прав ли я? У вас такой прекрасный голос, и было бы действительно хорошо услышать, как вы читаете ее, полностью или частично, в особенности потому, что я чувствую, что вы скоро прекратите публичные беседы. Вот копия гимна.
 
      Премартха, послание всех будд всегда одно и то же, потому что истина одна. Могут различаться выражения, языки, но то, на что они указывают, всегда одно и то же.
      Миллионы пальцев могут указывать на одну и ту же луну. Пальцы неизбежно будут различными — мой палец отличается от пальцев Иисуса, Будды, Моисея или Авраама — но луна та же самая. Этот гимн — прекрасный палец, указывающий на луну. Это сама сущность послания всех будд всех времен — прошлого, настоящего и будущего.
 
 
Хотя я говорю на языках
Людей и ангелов, но у меня нет любви,
И я стал звенящей медью литавр.
И хотя я владею даром пророчества,
И понимаю все тайны, и все знание,
И хотя у меня есть такая вера,
Что я могу сдвигать горы, но у меня нет любви,
Я — ничто.
И хотя я раздаю все, что у меня есть, бедным,
И хотя я предаю сожжению свое тело,
Но у меня нет любви, и это не сулит мне ничего.
Любовь долго страдает, но остается добра;
любовь не завидует;
Любовь не хвастается собой и не кичится,
не ведет себя неподобающе,
не ищет сама себя,
не вызывается легко;
не думает злого;
не радуется в беззаконии, но радуется в истине;
несет в себе все; верит всему;
надеется на все; терпит все;
Любовь никогда не терпит неудачи:
но если есть пророчества, они не сбудутся;
если есть языки, они умрут;
если есть знание, оно исчезнет.
Ибо мы знаем частично, и предсказываем частично.
Но когда приходит то, что совершенно,
Частичное должно уйти.
Когда я был ребенком, я говорил, как ребенок;
Я понимал, как ребенок, я думал, как ребенок;
Но когда я стал мужчиной, я отложил все ребячество в сторону.
Ибо теперь мы видим через темное стекло;
но тогда — лицом к лицу. Теперь я знаю в частях,
но тогда я буду так, как если бы даже я был познан.
И теперь пребудь в вере, надежде, любви,
Но из этих трех величайшая — любовь.
 
 
      Это основные качества религиозного неловка. Это мое послание — это послание!
      Этот язык стар, и потому, что он стар, он обладает собственной красотой, потому что чем старее язык, тем больше в нем поэзии. По мере того, как мы становимся все более и более научными, и наши языки становятся более и более научными.
      Этому гимну две тысячи лет, и в нем есть нечто от дикарской невинности, от детского качества восхищения, удивления перед таинственным. Но, Премартха, вы совершенно правы: в ней нет ничего, что противоречило «бы мне, или чему я хотел бы противоречить. Должно быть, кто бы ни сказал это, он был пробужденным.
      Но не продолжайте просто повторять его. Его прекрасно повторять, его прекрасно петь, но этого не достаточно. Практикуйте его, позвольте ему стать самим ароматом вашей жизни. Пусть он растворится в вашей крови, в вашей плоти, проникнет до мозга костей. Пусть он окружает вас, как невидимая аура. Не продолжайте просто повторять его. Он прекрасен — и в этом опасность. Вы можете быть так очарованы, так загипнотизированы его красотой, что будете повторять его всю жизнь. И чем больше вы повторяете, тем более прекрасным он будет казаться... потому что в этих древних посланиях заключены поразительные силы и многие слои значения.
      Но не вдавайтесь в лингвистический или философский анализ. Это молитва! — а молитва это не то, что нужно говорить, но то, что можно прочувствовать.
      Молитва это не то, что нужно прочесть, но то, что нужно прожить. Проживите его!
      Это правда: И теперь пребудь в вере, надежде, любви, но из этих трех величайшая — любовь.
      Вы можете думать о любви, вы можете иметь прекрасные фантазии о любви, вам могут сниться прекрасные сны о любви, но это не поможет. Что поможет вам? — вы должны стать любовью. Любовь должна стать вашим основным ядром. Все остальное должно быть принесено в жертву любви, все остальное должно быть частью вашей жизни любящего.
      Тогда лишь эта молитва будет истинной для вас. И тогда она не будет христианской, она не будет принадлежать к Новому Завету. Она будет чем-то, принадлежащим вашему сердцу; вы будете дышать ею. И кто бы ни приблизился к вам, он получит небольшой ее проблеск. Немного света прольется на путь каждого... если вы живете ею.
      Вы можете понять писания, лишь если вы практикуете их. Люди поступают наоборот: они читают писания и пытаются понять их. Нетрудно интеллектуально понять эти писания; они очень просты. Люти становятся очень профессиональными, очень эффективными в повторении писаний — и они останавливаются на этом. Они остаются попугаями.
      Продав свою ферму, шестидесятипятилетний скотовод приехал посмотреть Нью-Йорк и остановился в гостинице в городе.
      Поднявшись наверх, он вошел в свою комнату и растянулся на кровати. Некоторое время он отдыхал, и вдруг увидел, что дверь медленно открылась, и на пороге показалась очаровательная блондинка, облаченная лишь в прозрачный пеньюар.
      — Ой, — она извинилась, увидев старика. — Должно быть, я вошла не в ту комнату.
      — Нет, — поправил он ее. — Вы вошли в ту комнату, но на сорок лет опоздали!
      Толкование всегда будет исходить от вас. Вы можете читать Иисуса, вы можете читать Будду, но кто будет истолковывать их? Истолковывать будете вы.А каково ваше понимание? Какой свет у вас есть? Эти прекрасные высказывания останутся лишь прекрасными высказываниями, прекрасным ничто. Да, это хорошая поэзия, но поэзия не может освободить вас, пока она не станет вашим собственным опытом, пока вы не станете свидетелем писаний.
      — Твои постоянные измены доказывают, что ты абсолютное ничтожество, — кричит разъяренная жена, только что в седьмой раз поймав своего мужа с поличным с другой женщиной.
      — Как раз наоборот! — следует спокойный ответ. — Это просто доказывает, что я слишком хорош для того, чтобы быть верным.
      Ваши толкования будут всегда отражать вас. Когда вы смотрите в зеркало, вы смотрите на свое лицо, вы смотрите на себя. Вы не можете видеть зеркало, вы можете видеть только свое лицо, отраженное в нем. Вы сможете увидеть зеркало лишь тогда, когда вы утратите свое лицо, когда вы утратите голову, когда вас больше нет. Когда вы станете ничем, никем, посмотрите в зеркало, и вы увидите зеркало и его зеркальность, но вы не будете отражаться в нем. Вы не будете в нем присутствовать. Прежде, чем вы стали отсутствием, подходить к зеркалу бесполезно.
      И именно это продолжают делать люди: читая Библию, читая Коран, «Дхаммападу», они читают самих себя.
      Обеспокоенная мать читает дочери-подростку нотацию о сексуальной морали.
      — Конечно я понимаю, что подвергаешься искушению, когда уходишь на праздник. Если так, дорогая, пожалуйста, задай себе этот важнейший вопрос: стоит ли час удовольствия целой жизни унижения?
      — Черт возьми, мама! — говорит дочь.
      — Как тебе удается растянуть это на час?
      Помните, вы не можете понять Иисуса, Моисея, Заратустру. Вам слишком мешает ваше лицо.
      Пациент-новобрачный жаловался врачу на свои супружеские отношения. Ему показалось, что в первый раз, когда он занимался любовью со своей супругой, это было чудесно, но во второй — он весь покрылся потом и испариной.
      Врач решил посоветоваться с его женой.
      — Разве это не странно, — сказал он, — что это было чудесно в первый раз, а во второй раз он весь покрылся потом и испариной?
      — Почему это должно быть странно? — фыркнула она. — В первый раз это было в январе, а во второй — в июле!
      Вы не можете непосредственно двигаться в высказывания будд. Сначала вы должны пойти внутрь себя. Основной должна быть встреча с вашим собственным истоком, и тогда все будды станут ясны для вас. И тогда произойдет еще одна вещь: тогда Иисус, Будда, Моисей и Мухаммед не говорят о разном — они говорят одно и то же.
      Пока человек сам не становится свидетелем высшей истины, он будет продолжать думать, что Будда говорит одно, а Иисус — противоположное; что буддизм против индуизма, а индуизм против джайнизма, а джайнизм против ислама. Пока вы не свидетельствовали истину, вы будете продолжать верить в эти триста религий, и вам придется постоянно участвовать в ссоре, конфликте, противостоянии между этими религиями. В тот день, когда вы увидите истину вашего существа, все эти триста религий просто исчезнут, испарятся.
      Однажды — в точности как Премартха — христианский миссионер посетил мастера дзен. Он хотел обратить мастера дзен, и поэтому принес с собой Нагорную Проповедь. Он начал читать Нагорную Проповедь; но не прочитал он и нескольких предложений, как мастер сказал:
      — Довольно! Кто бы ни сказал это, это был будда.
      Миссионер был удивлен. Он сказал:
      — Но это слова Иисуса!
      — Имя этого будды не имеет значения, но кто бы ни сказал это — был буддой. Он достиг.
      И я говорю это вам, потому что и я знаю. Как только вы испытали вкус, вы знаете. В какой бы форме истина не пришла к вам, вы немедленно узнаете ее. Но сначала станьте свидетелем.
 
      Последний вопрос:
       Возлюбленный Мастер, Лишь один шаг?
 
      Дигамбара, да, — фактически, даже ни одного... никуда. Вы уже в божественном! Я говорю "лишь один шаг" только для того, чтобы утешить вас, потому что без каких-либо шагов вы будете слишком сбиты с толку. Я свожу это к минимуму, лишь один шаг, чтобы осталось что-то, что вы могли бы сделать,потому что вы понимаете только язык действия. Вы делающий! Если я скажу: «Ничего не нужно делать, ни нужно ни единого шага», вы будете в растерянности и не сможете понять, где здесь голова, а где хвост.
      Истина заключается в том, что не нужно даже одного-единственного шага. Сидя в молчании, ничего не делая, приходит весна, и трава растет сама по себе. Но это может быть слишком. Ваш делающий ум может просто проигнорировать это, или решить, что это чепуха. Как вы можете достичь Бога, не делая ничего? Да, короткий путь ум может понять; именно поэтому я говорю «один шаг». Это кратчайший путь — его нельзя сократить сильнее.
       Одиншаг! Он лишь в том, чтобы заставить вас понять, что действие несущественно. Для того, чтобы достичь существа, действие абсолютно несущественно. Когда вы согласились и убедились, что нужен только один шаг, тогда я шепну вам в ухо: «Не нужно даже одного — вы уже там!»
      Рабия, великий суфийский мистик, проходила мимо... Она ходила по этой улице каждый день к рынку, потому что каждый день она должна была выходить на рынок и выкрикивать истину, которой она достигла. И изо дня в день она видела мистика, хорошо известного мистика, Хасана, который сидел перед дверью мечети и молился:
      — Господи, открой дверь! Пожалуйста, открой дверь! Позволь мне войти!
      Рабия сегодня больше не могла этого терпеть. Хасан плакал, слезы катились по его лицу, и он снова и снова кричал:
      — Открой дверь! Позволь мне войти! Почему ты не слушаешь меня? Почему ты не слышишь моих молитв?
      Каждый день она смеялась, она смеялась, слыша Хасана, но сегодня это было уже слишком. Слезы... а Хасан действительноплакал, кричал, рыдал от всего сердца. Она подошла, встряхнула Хасана и сказала:
      — Прекрати эту чепуху! Дверь открыта — на самом деле, ты уже внутри!
      Хасан посмотрел на Рабию, и это мгновение стало мгновением откровения. Посмотрев ей в глаза, он поклонился, коснулся ее ног и сказал:
      — Ты пришла вовремя; иначе я звал бы всю свою жизнь! Я делал это годами — где ты была раньше? И, я знаю, ты проходишь по этой улице каждый день. Должно быть, ты слышала, как я плачу, молюсь.
      — Да, но истина может быть сказана лишь в определенный момент, в определенном пространстве, в определенном контексте, — сказала Рабия. — Я ждала правильного, нужного момента. Сегодня он наступил: поэтому я подошла к тебе. Если бы я сказала тебе это вчера, ты почувствовал бы раздражение; возможно, ты бы даже разозлился. Ты мог бы даже отреагировать противоположным образом; ты мог бы даже сказать мне, что я прервала твою молитву — а прерывать молитву неправильно.
      Даже королю не позволено потревожить молитву нищего. В мусульманских странах даже если преступник, убийца молится, полиция должна дождаться, пока он окончит свою молитву, и лишь тогда задержать его. Молитва не должна быть потревожена.
      Рабия сказала:
      — Я хотела сказать тебе: «Хасан, не будь дураком, дверь открыта — на самом деле, ты уже внутри!» Но мне пришлось ждать подходящего момента.
      Дигамбара, я говорю «лишь один шаг» — и даже это кажется вам невероятным, отсюда ваш вопрос.
      Вы спрашиваете меня: «Возлюбленный Мастер, лишь один шаг?»
      Не нужно даже одного шага, Дигамбара. Но подходящий момент еще не пришел, по крайней мере, для вас. Когда он придет, я прошепчу вам в ухо: «Вы уже внутри. Не нужно ни одного шага» — потому что мы не идем наружу. Шаги нужны для того, чтобы идти наружу, шаги не нужны для того, чтобы идти вовнутрь.
      Это подобно человеку, которому снится сон, что он ушел куда-то далеко. Долгим ли будет его путешествие обратно домой? Он уже дома, он уже спит у себя дома... но в своем сне он может быть в Тимбукту. Все, что нужно, это встряхнуть его.
      Как Рабия встряхнула Хасана, так и я однажды встряхну вас! Все, что вам нужно, это чтобы на вас вылили немного холодной воды — действительно холодной, холодной как лед, чтобы в потрясении вы открыли глаза. Вы думаете, вы спросите меня: «Как мне попасть домой, потому что я в Тимбукту?» Нет, вы не будете спрашивать, если вы увидите, что вы уже дома, что вы заснули и видели сон о Тимбукту. Вы никогда не были там.
      Вы не выходили из божественного! Вы не могли бы, это невозможно, потому что существует лишь божественное. Как мы можем уйти, кудамы можем уйти? Нет такого места, в котором нет божественного. Мы всегда в нем, оно всегда в нас. Но для этого нужно пробуждение.
      Ни одного шага — значит подвести вас ближе к истине. Постепенно вас нужно убедить. Тысяча шагов уменьшается до одного, и затем я отберу у вас и этот один шаг. Но для этого требуется подходящий момент. Высшие истины могут быть сказаны лишь в нужный момент, в подходящей ситуации.
      И этот момент придет.
      Просто будьте готовы принять его, приветствовать его...
      На сегодня достаточно.
 

Глава 7. Наблюдая…