Сначала мы имели Святую Библию - сказанное нам слово Божье. Теперь у нас есть новое начало, БИБЛИЯ РАДЖНИША - слова Бхагавана Шри Раджниша. Новое начало - и какое новое!
      «Бог - величайший вымысел, созданный человеком», - говорит Он, и этим простым предложением Он бросает вызов Святой Библии и тому, что в ней содержится. Некоторые назовут это наглостью, некоторые назовут это смелостью. Одно из исключительных качеств Бхагавана Шри Раджниша, с которым быстро знакомятся Его санньясины, - это смелость; смелость бросать вызов лжи и лицемерию, без уверток, без подслащивания горьких пилюль.
      Эти беседы потрясают корни наших «религиозных» основ, нашей обусловленности. Они то, что церковь обычно называла «ересь». Они проникают в самую суть. Большинство из нас цитировали Библию, клялись на Библии, сомневались в Библии, но многие ли из нас по-настоящему задавались вопросом об основной посылке Библии - о том, что Бог существует. Кто Он? Откуда Он пришел? И почему только один сын? И кто такой Дух Святой? И почему так плохо обошлись с женщиной? И кто я во всем этом?
      Если мы и задавались этими вопросами, то не ушли слишком далеко. Наши умы настолько запутаны от рождения исподволь внушенными нам идеями о грехе и вине, о вознаграждении и наказании, о ком-то там, кто больше нас, и всем управляет, что нам почти невозможно распутать эту паутину и начать снова со стартовой черты - с чистоты и невинности.
      Именно этому и учит нас этот удивительный и совершенно обыкновенный человек. Он называет это хирургией; так оно и есть. Это отмывание дочиста грифельной доски. Это опустошение до дна всего того, что вызывает в нас страх жизни и страх смерти. Только после этого мы можем начать с невинности, с азбуки.
      Прямо сейчас эта азбука гравируется в нашем переживании, в нашем опыте, не из заимствованного знания или учения. Прямо сейчас наше переживание настраивает нас в унисон с жизнью и смертью; это дорога к гармонии.
      Бхагаван говорит: «Не верьте ничему из того, что я говорю вам, пока не испытаете и не переживете это сами. Каждая индивидуальность уникальна и может цвести только по ее или его собственной правде. Не по правде Иисуса, не по правде Маркса, не по моей правде...»
      «То, чем вы нагружены - Кораном или Гитой, - не имеет значения. Я не заинтересован в том, чтобы вы выбросили Библию; я заинтересован в том, чтобы вы выбросили весь хлам, все отбросы, которые несете с собою... поскольку они были навязаны вам другими. Они не ваши».
      «Запомните: только то, что вы переживаете сами, -ваше. Вы знаете только то, что знаете вы.
      Но прежде всего хирургия... Чтобы получить даже проблеск правды, нужно бросить вызов и устранить всю ложь, весь обман, все страхи, все ограничения.
      Эти беседы - и вызов, и хирургия. Они производят эффект сжигания ткани вашей воображаемой индивидуальности. И из этого, подобно птице-феникс, встающей из пепла, Он сотворяет возможность рождения Нового Человека, человека гармоничного.
      В Его словах нет догмы. Они идут из Его переживания жизни, из Его правды, которую Он передает как друг, сидящий у камина; полный тепла, юмора и любви. Богатство и цельность человека, внутреннее путешествие которого завершено, который уже просто «дома».
       Ма Алима
 

       29 ноября 1984 года
 
       Бхагаван,
       Почему современное человечество становится все более и более несчастным?
 
      Причина очень проста, может быть, даже слишком проста. Она на поверхности, она очевидна, и именно поэтому большинство людей не видят ее. Когда что-то слишком очевидно, вы начинаете воспринимать это как данное. Когда что-то расположено слишком близко к вашим глазам, вы не можете это видеть. Для видения необходимо некоторое расстояние.
      Поэтому первое, что я хотел, чтобы вы запомнили, это то, что человечество несчастно не только сегодня. Оно была несчастно всегда.
      Страдание, горе, стало почти нашей второй природой. Мы прожили в нем тысячи лет. Такая близость не позволяет нам увидеть его; а ведь оно так очевидно.
      Но, чтобы увидеть очевидное, нужно иметь зрение ребенка.
      Мы же несем на наших глазах тысячелетия. Наши глаза стары: они не могут взглянуть свежим взглядом. Они уже все восприняли и забыли, что это все и есть сама причина страданий.
      Религиозные пророки, политические лидеры, законодатели морали - вы уважали их, не подозревая даже, что они и есть причина вашего страдания. Можно ли было подозревать их? Эти люди служили человечеству, жертвовали собой ради человечества. Вы поклоняетесь им; вы не можете связать свое страдание с ними.
      Причины страдания закамуфлированы красивыми словами, священными писаниями, духовными проповедями.
      Когда я был студентом, случилось так, что в наш город с визитом прибыл первый премьер-министр Индии. В Джбалпуре, как раз посреди города, протекает вся городская грязь. Город очень большой - в десять раз больше Портленда, - и как раз посреди города подобно реке протекает всякая грязь. Через нее перекинут мост, и все знают, что перейти по этому мосту, все равно, что спуститься в ад. Я никогда не видел другого места, настолько зловонного.
      В тот день, когда Джавахарлал, премьер-министр, прибыл с визитом в город, величайшие проблемы были связаны именно с этим мостом. Он должен был проезжать по нему, поскольку это был единственный путь проехать в другую часть города. Поэтому мост был покрыт цветами могры. Было лето, и могра - очень пахучий цветок... весь мост с обеих сторон был увешан гирляндами из могры. Можно было пройти по мосту и совершенно не осознать того, что прямо за этими мограми, за стеной из цветов, находилось самое грязное из возможных мест.
      Я как раз направлялся в университет. Увидев людей, украшавших мост Наудра - так назывался этот мост; он назывался Наудра, потому что у него было девять столбов, девять проемов, через которые протекала грязь, — увидев людей, поднимавших эти цветы, я остановился. Я начал работать вместе с людьми, украшавшими мост, и никто не воспрепятствовал мне, поскольку там работало много людей, и все должно было делаться очень быстро - Джавахарлал должен был проехать вскоре. Поэтому я смешался с рабочими, с добровольцами.
      Когда же процессия Джавахарлала приблизилась, а он стоял в своем открытом джипе, я вышел вперед перед джипом и остановил его. В любом другом месте такое было бы невозможно, поскольку повсюду стояла военная полиция, охрана, агенты безопасности. На мосту Наудра стояли по обеим сторонам только эти добровольцы, и не было никакой толпы, поскольку там стоять никто не хотел. И толпа не понимала, что же случилось - эти цветы могры перекрыли весь запах. Запах на этом месте был как в раю! Люди этого не понимали, потому что никого из них не было рядом.
      Я сказал Джавахарлалу: «Пожалуйста, сойдите вниз. Вы должны заглянуть за эти цветы - вот она реальность этого города. Вас дурачат; эти цветы - не украшение для вашей встречи, они повешены здесь, чтобы обмануть вас».
      Он сказал: «Что вы имеете в виду?»
      Я сказал: «Спуститесь вниз, просто подойдите поближе к цветам и загляните за них». Он был очень чувствительным и разумным человеком. Другие люди - местные руководители -пытались удержать его.
      Я сказал: «Не слушайте этих дураков. Они и устроили здесь эти цветы. Видели ли вы где-нибудь в городе такое огромное количество цветов, развешенных для украшения? И, кроме того, здесь вы не найдете никакой толпы. Арифметика очень простая. Просто сойдите вниз».
      Он спустился вниз и прошел со мной взглянуть за цветы: он не мог себе такого представить. Он сказал этим людям, местным руководителям, мэру, членам корпорации и президенту конгресса: «Если бы этот молодой человек не был так настойчив, я не увидел бы действительности вашего города. Так вот что вы здесь делаете?»
      Он сказал мне: «Если вы как-нибудь приедете в Нью-Дели, посетите меня».
      Я сказал: «Не как-нибудь - я просто приеду посетить вас. Но вы скажите тем идиотам, что окружают вас, что мне разрешено войти».
      Он сказал своему секретарю: «Вы должны позаботиться о том, чтобы никто не препятствовал ему». Вот так этот секретарь стал одним из моих последователей. И всякий раз, когда я нуждался в этом, он был готов все немедленно устроить: двери дома Джавахарлала были открыты для меня.
      Я вспомнил об этом инциденте потому, что именно это и произошло со всем человечеством.
      Вы видите страдание, но не видите его причину. Причина скрыта цветами. Вы видите цветы, и поскольку цветы не могут быть причиной страдания, вы отворачиваетесь от них.
      Второе, что нужно запомнить, - это то, что человечество не только сейчас несчастно; всегда было так.
      Да, случилось лишь одно новое - разница невелика, но она по-настоящему заметна - и заключается это новое в следующем: сейчас определенный процент человечества стал осознавать, что всегда было так.
      Страдание было всегда; но вот осознавать страдание - это новый фактор. И это начало преобразования.
      Если вы начали осознавать что-то, то тогда возникает возможность как-то это изменить.
      Люди жили в страдании, воспринимая его как часть своей жизни, как свою судьбу. Никто не задавался вопросами. Никто не спрашивал почему.
      И до того, как кто-нибудь пытался спросить почему, религиозные пророки, мессии и священники уже были тут как тут с готовым ответом.
      У христианства ответ готов: Адам и Ева совершили первородный грех; поэтому-то вы и страдаете. Можно ли увидеть здесь какую-нибудь связь?
      Даже в соответствии с христианским учением мир был сотворен за четыре тысячи и четыре года до рождества Иисуса — что совершенно неточно, что абсолютно глупо. Мир насчитывает миллионы лет. И под миром я подразумеваю только наш мир, эту землю; я не имею в виду солнце, солнечную систему, они ведь еще более древние. И я не имею в виду мир звезд... они же не так малы, как кажутся вам. Они больше нашего солнца - они все являются солнцами, - и все они имеют свои собственные солнечные системы. И они гораздо древнее нашей солнечной системы.
      Действительно, когда вы приступите к вычислениям, касающимся существования, нельзя использовать годы в качестве единицы измерения, годы слишком малы. Миллионы лет ничего не значат. Когда вы начнете думать о том, каков возраст солнечной системы, вы вынуждены будете применять новую единицу измерения, которая обычно не используется, потому что мы не сталкиваемся с такими огромными вещами. И эта новая единица измерения придумана физиками - это световой год.
      Вам нужно понять, что такое световой год, поскольку наша галактика имеет возраст миллионы лет. Свет перемещается с потрясающей скоростью, это самая высокая скорость. Все, путешествующее с такой скоростью, превращается в свет. Тепловая энергия этой скорости такова, что на этой скорости все становится светом. Поэтому и не может быть скорости, большей скорости света. Невозможно изобрести ракету, которая двигалась бы быстрее света, ведь тогда она превратилась бы в свет и немедленно достигла бы его скорости.
      Скорость света 300 000 километров в секунду - за секунду триста тысяч километров. За одну минуту в шестьдесят раз больше; за один час еще в шестьдесят раз больше; за один день еще в двадцать четыре раза больше; за один месяц еще в тридцать раз больше; за один год еще в двенадцать раз больше - вот что такое один световой год. И наше солнце насчитывает миллионы световых лет.
      Даже если христиане правы - Адам и тогда должен был совершить свой первородный грех, по крайней мере пять тысяч лет назад. Кто-то совершил свой грех пять тысяч лет тому назад - сколько поколений прошло с тех пор? - а вы все еще страдаете из-за этого греха? Это кажется абсолютно несправедливым! Если он совершил грех, Бог заставил его страдать. Почему должны страдать вы? Вы же в этом не участвовали. Если кто-то и должен страдать, то это Сам Бог, поскольку, прежде всего, зачем нужно было создавать те два дерева? Если человеку было не разрешено есть от этих деревьев, то все было очень просто - Богу не следовало создавать этих двух деревьев. Это он совершил первородный грех - если уж кто-то и совершал его.
      И потом, если даже Он и создал их, зачем нужно было говорить Адаму не есть от этих двух деревьев? - ведь, я думаю, Адам сам по себе и до сих пор не нашел бы этих двух деревьев. Было бы чистой случайностью, если бы Адам нашел эти два дерева среди миллионов других деревьев. Но Бог показал ему эти два дерева и сказал: «Вот эти два дерева, и тебе нельзя есть от них».
      Этот Бог - еврей. Зигмунд Фрейд хорошо понимает это - он тоже еврей, рожденный от первородного греха, - он очень хорошо понимает, что это еврейский Бог. Сказать кому-нибудь не делать что-то - это в точности означает спровоцировать его, бросить ему вызов, заворожить человека. На самом деле не змей уговорил Адама и Еву, это Божье «нельзя» так сильно задело их; они стали любопытствовать, почему нельзя.
      И эти деревья не ядовиты. Одно дерево - дерево мудрости. Кажется нет логики в том, почему дерево мудрости должно быть запрещено человеку. А другое дерево - дерево вечной жизни. Оба дерева самые лучшие во всем саду Эдемском. Бог должен был бы сказать ему: «Не пропускай эти два дерева! Все остальное можешь пропустить, но эти два дерева не пропускай». А Он, напротив, сказал Адаму и Еве: «Не делай этого».
      Это «нельзя» и есть настоящая причина того, что они ослушались приказания; змей — это лишь оправдание.
      Но даже если они и совершили грех, с помощью Бога или с помощью змея, абсолютно точно то, что вы в этом не участвовали - никоим образом. Вас там не было, чтобы оказать им поддержку.
      Христиане дурачили весь мир, евреи дурачили весь мир, говоря, что это из-за первородного греха страдает и пребывает в несчастье человек. Он должен вернуться обратно, он должен исправить то, что сделали Адам и Ева. Они ослушались приказания; вы должны слушаться Бога. Точно так же, как они не подчинились и были выброшены из рая, так и вы, если вы подчинитесь полностью, без всякого сомнения, без всяких вопросов, то вам будет позволено вернуться в мир блаженства, в рай.
      Страдание существует из-за первородного греха, так говорят эти иудейские религии: иудаизм, христианство, ислам. Эти три религии произошли от одного источника; все они верят в тот же первородный грех и в то, что мы страдаем из-за того, что являемся потомками людей, совершивших этот грех. Даже человеческая юстиция не наказывает сына преступника только потому, что он сын преступника. Его отец мог убить кого-то, страшное преступление, но нельзя наказывать за него и сына. Сын не имеет ничего общего с этим.
      Адам и Ева не совершили никакого страшного преступления - они были лишь немного любопытными. Я думаю, что всякий, у кого есть чувства, поступил бы точно так же. Так случилось бы совершенно определенно - ведь в человеке есть глубокая потребность знать. Это присуще ему, это не грех.
      Знать - это в самой природе человека. А Бог запрещает ему. Он говорит: «Оставайся невежественным».
      И есть точно такое же присущее человеку интенсивное желание вечной жизни. Никто не хочет умирать.
      Даже человек, совершающий самоубийство, не против жизни. Он надеется, что, может быть, в следующей жизни будет лучше. Он так устал от всех этих страданий и мук, что думает; «В этой жизни нет шанса, так почему бы не испробовать еще один шанс? Эта жизнь не дала ничего и, похоже, ничего не даст - надо испробовать еще один шанс. Если выжить и войти в другую жизнь, то, может быть...» Это «может быть», это страстное желание все еще присутствует в человеке, совершающем самоубийство. Он, может быть, совершает самоубийство против чего-то, но он не совершает самоубийства против самой жизни.
      Это два основных и глубоко укорененных в человеке желания - и ему еще запрещается исполнять свою природу, свое естество, его собственная природа осуждается, как преступная, как природа, укорененная в грехе.
      Если человек удовлетворяет свое естество, он чувствует себя виноватым; если он не удовлетворяет его, он страдает.
      Эти люди создали основание для вашего страдания.
      Позвольте мне подвести итог: если вы естественны, если вы следуете своей природе, вы испытываете чувство вины. Тогда эта вина становится вашим несчастьем, вашей тревогой, вашей болью - какое вы понесете наказание за это! Вы не подчиняетесь Богу из-за того, что все ваши священные писания и их заповеди против вашего естества. И, исполняя свое естество, вы становитесь несчастными.
      Если вы не исполняете свое естество, то обязательно будете страдать, ведь тогда вы останетесь пустыми, неисполненными, неудовлетворенными; вы будете чувствовать тщетность, полную бессмысленность своей жизни.
      Таким образом, в мире есть два типа несчастных людей: те, кто следует за религиозными пророками, и те, кто не следует за ними.
      Очень трудно отыскать людей третьей категории, таких людей, как я, которые совсем ни о чем не заботятся. Я не следую за пророками, и я не против них. Я даже не ненавижу их - нет вопроса и о любви к ним. Для меня они абсолютно абсурдны и бессмысленны, не имеют отношения к нашему существованию. Примите любую из сторон, и у вас будут проблемы. Не принимайте никакой стороны, ни за, ни против; просто скажите этим ребятам: «Отправляйтесь в ад! И захватите с собой свои писания». Только так вы можете освободиться от своего несчастья.
      На Востоке есть совсем иное объяснение. Объяснения могут быть разными, но цель одна. На Востоке все три религии -индуизм, джайнизм, буддизм - учат, что ваше страдание имеет место вследствие ваших плохих дел в прошлых жизнях. И вы прожили миллионы прошлых жизней, в различных формах, в различных телах, в животных, в птицах... Здесь индусы имеют огромную перспективу. Известны восемьсот сорок миллионов форм жизни. Перспектива индусов огромна, по крайней мере, не так мала, как у христиан... всего лишь шесть тысяч лет.
      Их перспектива определенно велика: восемьсот сорок миллионов форм жизни, и вы прошли через все эти формы; и тогда только стали человеком. На всем этом долгом пути - в индуизме, джайнизме, буддизме надо бы использовать слова «световые годы» - вы совершили так много дел, хороших и плохих, и все они записаны за вами. Если вы страдаете, то это просто означает, что над вами тяготят плохие дела. Вы должны страдать, это единственный способ освободиться от них. Вы должны расплатиться за свои дела. Кому же еще расплачиваться? Вы кого-то убили в вашей прошлой жизни, кому теперь расплачиваться за это?
      Их объяснение представляется более математическим, более логическим, чем Адам, совершающий грех, и вы, страдающие после этого на протяжении шести тысяч лет. Так много поколений прошло, а грех все еще свеж. Так много поколений перестрадало и понесло наказание за него, а вы все еще наказываетесь. Можно ли наказывать столь многих людей за грех одного человека? И так будет продолжаться всегда и всегда.
      Восточное видение представляется, по крайней мере, более логичным: в прошлой жизни вы совершили какие-то плохие дела, и, конечно, вы должны страдать за них. Я говорю, что это выглядит более логичным, но это не является истиной существования.
      Что я имею в виду, когда говорю, что это не является истиной существования? Я имею в виду, что всякий раз, когда вы действуете, результат действия принадлежит самому действию, он не ждет следующей жизни. Почему он должен ждать? Если вы выпьете яд сейчас, разве вы умрете в следующей жизни? Я спорил с индусскими шанкарачаръями, джайнскими монахами, буддийскими бхикку, я говорил им: «Скажите мне, если кто-то ударит молотком себе по руке, будет ли он страдать в следующей жизни или будет страдать здесь, прямо сейчас?» Действие вызывает реакцию немедленно. Оно не ждет. Почему оно должно ждать, и почему оно должно ждать именно до следующей жизни.
      Они дурачили людей, конечно, более логично, чем христиане, евреи и мусульмане. Поэтому-то никакой просвещенный индус не может быть обращен в мусульманство, иудаизм, христианство - это невозможно, потому что все ваши идеи выглядят для него очень детскими. У него есть гораздо более логичные объяснения. Но эти логичные объяснения значительны только на поверхности; в глубине в них ничего нет.
      Я спорил со всеми этими людьми. Ни один из них не мог ответить на мой вопрос. Если вы сунете руку в огонь, будет ли у вас ожог в следующей жизни? Действие здесь, и реакция должна быть здесь же. Они связаны, они не могут быть разделены. В тот момент, когда вы любите, вы счастливы. Не так, чтобы в это мгновение вы любите и тут же несчастны, а в следующей жизни независимо от того, любите вы или нет, вы вдруг однажды испытываете счастье - благодаря хорошей карме из вашей предыдущей жизни!
      Вы разъединяете вещи, которые неразрывны по самой своей природе. Вы ненавидите кого-то, и в самой этой ненависти вы сгораете в огне. Вы гневаетесь, и в самом этом гневе, не вне него, вы страдаете. Мой подход такой: в каждое мгновение, что бы вы ни делали, вы наблюдаете немедленную реакцию.
      Эти люди дурачили вас, поскольку они не могут говорить вам того, что идет против их коренных интересов. Они не могут сказать вам, что вы бедны потому, что вас эксплуатирует богатый — они же сами наняты богатыми людьми. Вот, например, джайнский монах Ачарья Тулси... В дождливый сезон джайнские монахи не путешествуют. В Индии не так, как здесь, сезоны разделены очень явно: четыре месяца сезон дождей, четыре месяца летний сезон, четыре месяца зима. Позднее они были нарушены из-за ядерных испытаний, проводимых повсюду; а так, точно день в день начинаются дожди и то о день в день дожди прекращаются.
      Джайнский монах не путешествует в течение четырех месяцев сезона дождей. Он путешествует восемь месяцев, а на протяжении четырех месяцев он не путешествует, потому что земля мокрая, вырастает трава, и в этой траве много мелких насекомых, муравьев. Он не может ходить по траве, потому что трава живая. И он не может ходить по мокрой земле, потому что есть насекомые, которым влага придает смелости. Он должен ходить только по сухой земле, когда он абсолютно уверен, что своей ходьбой не убьет никакой жизни. Так что сезон дождей без вопросов. Он не может далее носить зонтик: это будет владение чем-то. Таким образом, в дождливый сезон ему труднее всего. У него только три одеяния - и все они мокрые, так что у него нет даже одежды на смену.
      Ачарья Тулси располагается в одном дворце. У него семьсот монахов, и на восемь месяцев эти монахи расходятся по стране, а на четыре месяца они приходят жить с учителем в одном дворце. Но это очень трудная задача: только очень богатые люди могут пригласить Ачарью Тулси провести сезон дождей в их городе, ведь с ним придут и эти семьсот монахов. Это еще ничего. Когда здесь эти семьсот монахов вместе со своим главой, -который в этой секте вроде папы, - тогда послушать их придут тысячи последователей. Ведь в сезон дождей в Индии все закрыто, совершенно нечего делать — магазины пусты, — и люди начинают играть в карты, шахматы. В сезон дождей происходят всевозможные фестивали, поскольку все свободны. Люди навещают родственников, для их бизнеса нет никакого риска.
      Люди навещают своих религиозных лидеров. И по традиции всякий, приходящий повидаться с главой, является гостем города, тогда как и сам этот глава является гостем этого города. Поэтому пригласить Ачарью Тулси означает потратить миллионы рупий, и только очень богатые люди могут позволить себе это. И если они могут позволить, то это означает, что они должны быть бизнесменами. Бизнесмен же никогда ничего не теряет. Он не карточный игрок. Он все рассчитывает по своему интересу. Если он собирается вложить - вот правильное слово – миллионы рупий в Ачарью Тулси, то тогда он выжмет из Ачарьи Тулси столько сока, сколько это возможно ради своего интереса, и он ничего не потеряет. И обе стороны все это хорошо понимают. Понимают, не говоря ни слова. Ачарья Тулси должен защищать богатого человека, поскольку именно этот богатый человек защищает Ачарью Тулси и его монахов. Все очень просто.
      То же касается и других религий в Индии. Это очень дорогостоящее явление. Например, в другой джайнской секте монахи живут совершенно обнаженными и не могут останавливаться ни в каких домах или семьях, поскольку близость к семье может породить привязанность. Может возникнуть некоторая проблема, они могут быть смущены. Они могут располагаться только в храме. А джайнские храмы самые дорогие и самые лучшие храмы в Индии. Сейчас трудно строить такие храмы. В Маунт Абу - некоторые из вас могли видеть их, поскольку я, бывало, устраивал там свои лагеря, - они хранят настоящие шедевры искусства. В эти храмы были вложены такие огромные деньги: они все из мрамора. На постройку одного такого храма могли потребоваться сотни лет. Начинал прадед, и лишь третье, четвертое или пятое поколение торжественно открывало храм, когда он был готов. На постройке работали тысячи рабочих, художников, ремесленников.
      Пригласить обнаженного джайнского монаха... Ведь обнаженный джайнский монах считается монахом наивысшего порядка. Ачарья Тулси - это не обнаженный джайнский монах. Он считается монахом более низкой степени. Да, он джайн, но если вы спросите последователей обнаженных монахов, они вам скажут: «Нет большой разницы между нами и Ачарьей Тулси. Может быть, он держит три одеяния, а мы шесть, но в этом и все различие. Вот между нашими монахами и ним настоящая разница». И точно, обнаженный джайнский монах мучит себя больше, чем кто-либо во всем мире. Никто не может состязаться с ним, он самый лучший мазохист, какие только могут быть.
      Пригласить обнаженного джайнского монаха означает, что вам нужен храм, соответствующий его престижу, иначе вы оскорбите его. И каждый большой город продолжает тратить леньги на воздвижение храмов, поскольку обнаженный монах может останавливаться только в храме. Вы удивитесь тому, что джайнов не так много, но они имеют множество храмов по всей стране. Даже в местах, где не живет ни одна джайнская семья, можно найти джайнские храмы, поскольку джайнские монахи ходят повсюду и им нужно какое-то место, где они могли бы остановиться.
      Вы удивитесь - на все это смешно смотреть, - джайнский монах не может просить ни у кого, кроме как у джайна. А сейчас джайнов очень немного, только триста тысяч по всей Индии -как чайная ложка соли в океане. Есть тысячи городков и деревень, где не встретишь ни одного джайна. Джайнский же монах должен непрерывно ходить на протяжении восьми месяцев; он вынужден проходить через деревни, где не живет ни один джайн.
      Что же делают джайны? За монахом следует процессия из двадцати семей - двадцать автобусов, пятьдесят автобусов. Причина в том... Вы удивляетесь, почему пятьдесят автобусов? Если бы нужна была одна джайнская семья, то хватило бы и одного автобуса или автомобиля. Нет, джайнский монах должен ходить, прося подаяние, и ему не разрешается просить у одной семьи. Это против их писаний. Когда создавались писания, все это было совершенно правильно, поскольку было так много монахов, что они становились тяжелой ношей для общества. Если монах приходит в одну семью и находит там хорошую пищу, то начнет являться каждый день и измучит эту семью. А если узнают другие монахи, то и они начнут ходить в эту же семью.
      Поэтому был установлен закон о том, чтобы ни один монах не просил подаяния только у одной семьи - хотя бы и на один прием пищи. Даже подаяние на один прием пищи он должен просить от нескольких семей: маленький кусочек отсюда, маленький кусочек оттуда. И назавтра ему не дозволяется просить у тех же самых людей. Никакому другому монаху не дозволяется просить в том же самом месте, где уже просил какой-нибудь монах. И теперь это порождает проблему: монах должен просить в разных семьях.
      Итак, пятьдесят, шестьдесят семей с пищей всех видов... и со всем тем, что необходимо им самим - палатки и все остальное.
      На самом деле осталось только двадцать два обнаженных джайнских монаха, ведь все это дело настолько утомительно, что когда умирает один обнаженный монах, его не заменяет никто. Это очень трудно. Так что пятьдесят, шестьдесят автобусов... Потом палатки, и на ночь собирается целый городок, а утром монах отправится в путь дальше. И они должны устраивать храмы в таких местах, где, странно сказать, нет ни одного человека, являющегося джайном. Чтобы поклоняться в храме, они вынуждены нанимать брамина.
      А брамины и джайны - враги (джайнизм это восстание против брахманизма), но брамины это единственные, кто знает, как поклоняться, и поэтому им платят, чтобы они делали это. На самом деле они не поклоняются; это легко понять: как они могут поклоняться врагу? Этот человек Махавира, статуя которого стоит здесь, непрерывно критиковал браминов. И теперь брамин за плату поклоняется ему. Может быть, в глубине души он проклинает его, но снаружи он восхваляет, осыпает цветами и делает все, что предписывает джайнизм для поклонения.
      Поутру весь городок будет готов. Монах приходит и узнает обо всех этих автобусах и о том, что весь этот палаточный городок вырос за ночь. Когда он приходил за день до этого, не было ни одной палатки. И всех этих людей он знает, ведь они непрерывно на протяжении месяцев следовали за ним. И, конечно, все эти люди должны быть достаточно богатыми, чтобы бросить все свои дела, чтобы возить за собой повсюду все свои семьи. А время года действительно трудное. В некоторых местах осадки достигают двухсот дюймов (пяти метров), а в некоторых местах может быть еще хуже - пятисот дюймов - и они должны следовать за монахом даже по горам, ведь джайны устраивают свои священные места в горах.
      Индусы устраивают свои священные места по берегам рек. Поскольку индусы почти монополизировали реки, джайны вынуждены были что-то делать, чтобы защитить себя, - все тот же состязающийся ум повсюду. Так что они придумали, что лучше всего будет выбрать высочайшие вершины гор и показать этим дуракам, что реки - это просто грязь. В Индии люди выбрасывают в реки мертвые тела, полусожженные тела, мертвых животных. Очень священные места! Поэтому-то джайны и устраивают свои священные места в высоких горах.
      Эти автобусы следуют за ними в эти горы, и палаточные города возникают за одну ночь, пока монах спит, но не у него на глазах. Я спрашивал у этих обнаженных монахов: «Вы что, на самом деле не знаете, что эти люди следуют за вами - одни и те же лица, одни и те же палатки, одни и те же автобусы - на протяжении четырех месяцев? Они дурачат сами себя, но кого дурачите вы? И зачем весь этот цирк?»