Ардуэй и Хастингс пожали плечами. Все это они уже слышали. Одно время СВ пыталась подавить действия наемников. Когда ничего из этого не вышло, Флот принялся настойчиво навязывать принятые Большим Сенатом законы войны, но теперь Флот ослаблен постоянным сокращением бюджета и новым взрывом ненависти между Советским Союзом и США. Новый Вашингтон изолирован, и могут пройти годы, прежде чем явятся морские пехотинцы, чтобы обеспечить соблюдение законов, не интересующих больше Большой Сенат.

– У меня проблема, господа, – продолжал Фалькенберг. – Город населен лоялистами, а я должен вывести свой полк. Солдат армии патриотов еще нет. Я оставляю достаточно солдат, чтобы завершить захват полуострова, но в самом Алланспорте у капитана Свободы будет мало сил. Поскольку оккупировать город мы не можем, мы имеем законное право уничтожить его, чтобы предотвратить превращение в базу сопротивления.

– Вы не можете этого сделать! – возразил Хастингс, вскочив и сбросив со стола пепельницу. – Я был уверен, что все эти разговоры о неприкосновенности частных владений – обман! – Он повернулся к Баннистеру. – Говард, я вам в прошлый раз говорил, что единственное, чего вы добьетесь – сожжете всю планету! А теперь вы ввозите солдат, чтобы они сделали это за вас! Что, во имя Господа, дает вам эта война?

– Свободу, – гордо ответил Баннистер. – Алланспорт больше не гнездо предателей.

– Помолчите, – мягко сказал Фалькенберг.

– Предателей! – повторил Баннистер. – Вы получили по заслугам, вы…

– ВСЕМ МОЛЧАТЬ! – Все вздрогнули, услышав приказ главного старшины Кальвина. – Полковник приказал молчать.

– Спасибо, – негромко сказал Фалькенберг. Тишина казалась громче предшествовавших криков. – Я сказал, что мог бы сжечь город, но не собираюсь это делать. Однако поскольку я этого не сделаю, мне придется взять заложников. – Он протянул Роджеру Хастингсу напечатанный на компьютере листок. – Войска разместятся в домах этих граждан. Вы можете заметить, что вы с полковником Ардуэем – в самом начале моего списка. Все вы арестованы, и всякого, кто сбежит, заменят члены его семьи. Ваша собственность и сама жизнь будут зависеть от сотрудничества с капитаном Свободой, пока я не размещу здесь регулярный гарнизон. Понятно?

Полковник Ардуэй мрачно кивнул.

– Да, сэр. Я согласен.

– Спасибо, – ответил Фалькенберг. – А вы, господин мэр?

– Я понял.

– И что же? – поторопил его Фалькенберг.

– Что? Вы хотите, чтобы мне это понравилось? Что вы за садист?

– Мне все равно, нравится ли вам это, господин мэр. Я жду вашего согласия.

– Он не понимает, полковник, – вмешался Мартин Ардуэй. – Роджер, он спрашивает: согласны ли вы служить заложником от всего города? У остальных тоже спросят согласия. Если он не получит достаточного количества согласившихся, снесет город до основания.

– О. – Роджер испытал укол холодного страха. Какой выбор!

– Вопрос в том: примете ли вы на себя должностные обязанности и будете ли удерживать жителей от причинения нам неприятностей? – сказал Фалькенберг.

Роджер с трудом глотнул.

Я хотел стать мэром, чтобы уничтожить ненависть восстания.

– Да. Согласен.

– Отлично. Капитан Свобода.

– Сэр.

– Отведите мэра и полковника Ардуэя в ваш кабинет и опросите остальных. Сообщите, когда у вас будет достаточно заложников для обеспечения безопасности.

– Есть, сэр. Господа? – Когда капитан выводил их из кабинета, трудно было понять выражение его лица. Щиток шлема Свободы был поднят, но угловатое лицо оставалось в тени. Когда они выходили, прозвонил интерком.

– Спутник над головой, – доложил майор Севедж. – Все в порядке, Джон Кристиан. Мы позаботились о пассажирах поезда.

Дверь кабинета закрылась. Роджер Хастингс, как робот, прошел через заполненный деловой суетой зал заседаний городского совета. Он лишь смутно сознавал, что делается вокруг. Проклятая война, проклятые дураки – ну почему они не оставят его в покое?

XVI

Десяток солдат в боевых мундирах защитного цвета сопровождали стройную хорошенькую девушку. Шли по плотному песку вдоль самого края воды. Солдаты рады были уйти с мягкого песка, располагавшегося выше уровня прилива, в километре от грохочущего прибоя. Там шагать было дьявольски трудно, а мелкий, всюду проникающий песок населяли маленькие хищники, достаточно глупые, чтобы напасть на солдата в сапогах.

Взвод молча забрался в поджидавшую лодку. Командир хотел помочь девушке, но та в помощи не нуждалась. На Гленде Руфь рыжевато-коричневый нейлоновый комбинезон, и она знает эту планету и ее опасности лучше солдат. Гленда Руфь Хортон сама заботится о себе двадцать четыре года из двадцати шести лет своей жизни.

В обоих направлениях, насколько хватал глаз, тянулись белые песчаные пляжи, усеянные выброшенными прибоем обитателями моря. Только лодка и люди в ней свидетельствовали о присутствии на планете человека. Рулевой запустил мотор и заставил испуганно разлететься тучи мелких морских птиц.

Скоростной корабль «Мэрибелл» ждал в двенадцати километрах от берега, за горизонтом. Лодка подошла к нему, и палубные краны подхватили ее и поставили на место. Капитан Иен Фрейзер провел Гленду Руфь в рубку.

Здесь нетерпеливо ждал штаб Фалькенберга. Кто-то прихлебывал виски, кто-то разглядывал давно изученные карты. Многие обнаруживали признаки морской болезни: сорокавосьмичасовой переход от Алланспорта оказался очень тяжелым, и то, что корабль шел со скоростью тридцать три километра в час, прячась в больших волнах за островами, не облегчало положения.

Иен отдал честь, взял у официанта стакан и предложил Гленде Руфь.

– Полковник Фалькенберг, мисс Хортон. Гленда Руфь – предводитель патриотов в долине Колумбии. Гленда Руфь, с министром Баннистером вы знакомы.

Она холодно кивнула, как будто министр повстанческого правительства ей совсем не интересен, но протянула Фалькенбергу руку и обменялась с ним мужским рукопожатием. Все повадки у нее была мужскими, но даже тщательно убранные под бейсболку с козырьком каштановые волосы не могли обмануть: никто не принял бы ее за мужчину. У нее было лицо в форме сердца и большие зеленые глаза, а ее загару позавидовали бы знатные леди СоВладения.

– Рад знакомству, мисс Хортон, – небрежно сказал Фалькенберг. – Вас заметили?

Иен Фрейзер выглядел обиженным.

– Нет, сэр. Мы встретились с группой повстанцев, и все было спокойно, поэтому центурион Майклс одолжил на ранчо одежду и позволил Гленде Руфь отвести нас в город, чтобы мы могли сами взглянуть. – Иен прошел к столу с картами.

– Крепость здесь, на холме, – показал Фрейзер на карте побережья. – Обычные стены и система траншйй. Для контроля за городом и речным устьем у них в основном артиллерия.

– Это все, Иен? – спросил майор Севедж.

– Хуже всего артиллерия, – ответил командир группы разведчиков. – Две батареи 105-миллиметровых и батарея 155-миллимет­ровых, все орудия самоходные. Насколько мы могли заметить, в крепости размещен стандартный отдельный батальон фридландцев.

– Значит, около шестисот фридландцев, – задумчиво сказал капитан Роттермилл. – И нам сообщили, что есть еще полк наемников с Земли. Еще что-нибудь?

Иен посмотрел на Гленду Руфь.

– На прошлой неделе здесь разместили эскадрон кавалерии регулярной армии Конфедерации, – сказала девушка. – Легкие бронированные машины. Мы считаем, что они отсюда уйдут, потому что делать им здесь нечего, но никто не знает, куда они направляются.

– Странно, – сказал Роттермилл. – Здесь у них нет достаточных запасов горючего. Куда же они направятся?

Гленда Руфь задумчиво разглядывала его. Ей наемники были ни к чему.

Свободу нужно завоевывать, ее нельзя купить, и за нее нельзя заплатить. Но эти люди им нужны. И по крайней мере этот неплохо подготовился.

– Вероятно, в Змеиную долину. Там есть скважины и очистные установки. – Она показала на равнину, где в шестистах километрах к северу, у брода Доак, сливались реки Змеиная и Колумбия. – Это территория патриотов, и кавалерия может пригодиться для защиты крепости у брода.

– Все равно чертовское невезение, полковник, – сказал Роттермилл. – Почти три тысячи человек в крепости, а нас не больше. Как охраняется крепость?

Фрейзер пожал плечами.

– Не очень надежно. Болваны с Земли патрулируют город, выполняют обязанности военной полиции, проверяют документы. Их обойти нетрудно.

– Гарнизонную службу тоже несут в основном земляне, – добавила Гленда Руфь. – Там их целый полк.

– Штурмом нам это место не взять, Джон Кристиан, – осторожно сказал майор Севедж. – Уложим половину полка.

– А для чего же тогда ваши солдаты? – спросила Гленда Руфь. – Они хоть иногда сражаются?

– Иногда. – Фалькенберг разглядывал схему, которую начертил его командир разведки. – У них выставлены часовые, капитан?

– Да, сэр. Пары на башнях и патрули. Через каждые сто метров тарелки радаров; думаю, также есть провода контактной сигнализации.

– Я вам говорил, – самодовольно сказал министр Баннистер. В голосе его звучало торжество – контраст с мрачной сосредоточенностью Фалькенберга и его офицеров. – Вам понадобится целая армия, чтобы взять эту крепость. Единственная возможность, полковник, – это Высокий Брод. Астория для вас слишком сильна.

– Нет! – Сильный высокий голос Гленды Руфь требовал внимания. – Мы рискуем всем, собирая патриотов долины Колумбии. Если вы сейчас не возьмете Асторию, они разойдутся по своим ранчо. Я противилась началу новой революции, Говард Баннистер. Не думаю, чтобы мы смогли выдержать долгую войну вроде предыдущей. Но я организовала друзей своего отца, и через два дня в моем распоряжении будет боевая часть. Но если мы сейчас разойдемся, больше их не собрать.

– Где ваша армия и как она велика? – спросил Фалькенберг.

– Район сбора в двухстах километрах к северу отсюда. Сейчас у меня шестьсот стрелков и подойдет еще пять тысяч. Такую армию не спрятать! – Она без энтузиазма разглядывала Фалькенберга. Конечно, для победы нужно сильное организованное ядро, но сейчас она доверяет жизнь своих друзей человеку, которого видит впервые. – Полковник, мои ранчеро не могут противостоять регулярным частям Конфедерации и наемникам с Фридланда без поддержки, но если вы возьмете Асторию, у нас появится надежная база.

– Да. – Разглядывая карты, Фалькенберг одновременно думал о девушке: у нее более реалистическое представление о противнике, чем у Баннистера, но насколько она надежна? – Мистер Баннистер, даже при поддержке ваших ранчеро с Высокого Брода, нам не взять Асторию без артиллерии. Мне нужны пушки Астории, да и город – это ключ ко всей кампании. Если мы его возьмем, у нас будет возможность быстро выиграть войну.

– Но это невозможно! – настаивал Баннистер.

– Однако необходимо, – напомнил ему Фалькенберг. – К тому же на нашей стороне внезапность. Ни один конфедерат не знает о нашем присутствии на планете и не будет знать… – он взглянул на свой карманный компьютер… – еще двадцать семь часов, пока оружейный батальон не собьет спутник. Мисс Хортон, вы тревожили Асторию в последнее время?

– Нет, уже много месяцев, – ответила она.

Может быть, этот наемник, этот Фалькенберг – другой?

– Я забралась так далеко на юг только для встречи с вами.

На столе, как смертный приговор, лежал сделанный капитаном Фрейзером набросок крепости. Фалькенберг молча смотрел, как разведчик указывает места размещения пулеметов.

– Запрещаю вам рисковать революцией ради какого-то безумного плана! – закричал Баннистер. – Астория слишком сильна. Вы сами так говорите.

Ожившие надежды Гленды Руфь снова умерли. Баннистер дает наемникам прекрасный повод для отступления.

Фалькенберг распрямился и взял у официанта пенный стакан.

– Кто у нас здесь младший? – Он осмотрел рубку и увидел у переборки офицера. – Отлично. Лейтенант Фуллер был заключенным на Таните, мистер Баннистер. Пока мы не вытащили его… Марк, произнесите тост.

– Тост, полковник?

– Тост Монтроза, мистер. Тост Монтроза.

Внутренности Баннистера свело от страха. Монтроз! Гленда Руфь ничего не понимала, но в ее взгляде ожила надежда.

– Есть, полковник. – Фуллер поднял свой стакан. – «Кто не смеет зажечь факел, не смеет поставить на кон все, тот либо слишком боится судьбы, либо ничего не получает!»

У Баннистера дрожали руки. Офицеры выпили. Фалькенберг сухо улыбнулся, ответив на восторженный взгляд Гленды Руфь.

Да они все спятили! Под угрозой жизнь всех патриотов! А этот человек и эта девчонка – сумасшедшие!

«Мэрибелл» бросил якоря в трех километрах от Астории. Быстрые воды Колумбии проносились мимо корабля, стремясь к океану в восьми километрах ниже по течению, где о берег разбивались пятиметровые волны. Зайти за мол гавани было трудно, да и в самой гавани волнение было такое сильное, что корабль не мог остановиться.

Загудели палубные краны «Мэрибелла», спуская на воду грузовые лихтеры. Суда на воздушной подушке прошли по воде и поднялись на песчаный берег, к складам, построенным из гофрированного алюминия, где оставили нагруженные контейнеры и захватили пустые.

Наверху, в крепости Астория, дежурный офицер деловито занес в журнал прибытие корабля. Это главное событие последних двух недель. После окончания восстания делать было совершенно нечего.

Офицер отвернулся и посмотрел на крепость. «Какая напрасная трата хороших пушек, – подумал он. – Никакого смысла держать здесь самоходные орудия. Их возможности все равно не используются, потому что пушки окружены земляными насыпями». Лейтенанта учили вести маневренную войну, и, хотя он понимал необходимость контроля за устьем главной реки нового Вашингтона, это не помогало ему любить свою службу. В том, чтобы стоять гарнизоном в неприступной крепости, нет никакой доблести.

Прозвучал сигнал отбоя, и по всей крепости солдаты повернулись лицом к флагу и взяли под козырек. Цвета Конфедерации Франклина спустились. Хотя дежурный офицер может этого не делать, лейтенант под звуки труб тоже отдал честь.

Артиллеристы стояли у пушек по стойке смирно, но не салютовали. Наемники с Фридланда тоже – у них не было никакого долга перед Конфедерацией, только отработать плату. Лейтенант восхищался ими как солдатами, но они ему не нравились. Однако познакомиться с ними стоило: никто лучше не умеет управляться с вооружением. Он сумел подружиться с несколькими из них. Когда-нибудь, когда Конфедерация окрепнет, они избавятся от наемников, но до того времени он хотел как можно большему у них научиться. В этом секторе пространства есть богатые планеты. Теперь, когда восстание подавлено, Франклин мог бы добавить их к Конфедерации. Флот СВ с каждым годом слабеет, и на окраинах населенного космоса открываются возможности – но только для тех, кто готов ими воспользоваться.

Когда сигнал отбоя отзвучал, лейтенант снова повернулся к гавани. По дороге к крепости двигался уродливый грузовой лихтер. Лейтенант удивленно нахмурился и спустился с башни.

Когда он дошел до ворот, лихтер уже остановился перед ними. Ревел двигатель, мешая разобрать слова водителя, широкоплечего портового грузчика, который на чем-то настаивал.

– Я не получал приказа, – возражал часовой из числа наемников-землян. Он облегченно повернулся к лейтенанту. – Сэр, они говорят, что у них в этой штуке груз для нас.

– Что это? – крикнул лейтенант. Ему пришлось крикнуть еще раз, чтобы его услышали за ревом мотора. – Что за груз?

– Будь я проклят, если знаю, – жизнерадостно ответил водитель. – В накладной сказано: «Крепость Астория, начальнику интендантской службы». Послушайте, лейтенант, нам пора уходить. Если капитан пропустит прилив, он не сможет выйти сегодня из гавани и тогда сделает из меня приманку для скваврков! Где начальник интендантской службы?

Лейтенант взглянул на часы. После отбоя все быстро расходятся, а офицеры, занятые снабжением, вообще показываются редко.

– У нас некому разгружать, – крикнул он.

– У меня с собой кран и команда, – ответил водитель. – Послушайте, просто покажите мне, где разгрузиться. Нам нужно уплыть по спокойной воде.

– Оставьте здесь, – сказал лейтенант.

– Хорошо. Однако вам трудновато будет тащить груз отсюда. – Он повернулся к своему спутнику в кабине. – Ладно, Чарли, сбрасывай.

Лейтенант представил, что скажет снабженец, когда ему придется передвигать эти контейнеры размером десять на пять метров. Взобрался на палубу грузового лихтера. На каждом контейнере в углублении для маркировки была табличка «продовольствие».

– Подождите, – приказал он. – Рядовой, откройте ворота. Водитель, отвезите это туда. – Он показал на склад в центре крепости. – Разгрузите у больших дверей.

– Ладно. Подожди, Чарли, – весело сказал главный старшина Кальвин. – Лейтенант хочет, чтобы мы завезли груз. – И он принялся управлять громоздкой машиной.

Экипаж лихтера ловко управлялся с краном, укладывая контейнеры у ворот склада.

– Подпишите здесь, – сказал водитель.

– Я… может, стоит проверить груз.

– Ради Бога, – возразил водитель. – Вы же видите, печати целы… Послушайте, я напишу здесь: Печати нетронуты, но груз без проверки получен прини… Лейтенант, как пишется слово «принимающий»?

– Давайте я сам напишу. – Он так и сделал и подписался, указав свое звание и должность. – Легко прошло плавание?

– Нет. Здесь тяжело и становится все хуже. Нам нужно торопиться, нужно разгрузить кое-что еще.

– Не для нас!

– Нет, в городе. Спасибо, лейтенант. – Машина повернула и с ревом двинулась. Лейтенант покачал головой: «Какая неразбериха». Он поднялся на башню, чтобы зарегистрировать приемку в журнале дежурства. Час до наступления темноты и три часа до смены. День был длинный и скучный.

За три часа до рассвета грузовые контейнеры неслышно раскрылись, и капитан Иен Фрейзер вывел своих разведчиков на темный плац. Они без слов двинулись к окопанным орудиям. Один взвод построился и направился к воротам. Солдаты держали в руках оружие.

Часовые повернулись.

– Какого дьявола? – спросил один из них. – Ведь нас сменять еще рано, верно?

– Потише, – ответил капрал взвода. – Мы получили приказ патрулировать периметр. Разве вам не сказали?

– Никто нам ничего… – Часовой замолчал, получив удар кожаным мешком с зарядами. Его товарищ повернулся, но было поздно. Взвод уже добрался до него.

Два человека неподвижно застыли на местах часовых. Франклин опустился за горизонт, и теперь только слабое красное свечение указывало, где находится планета.

Остальные солдаты взвода вошли в караульное помещение. Они молча двигались среди спящих сменщиков часовых, а когда закончили, капрал снял с пояса коммуникатор.

– Лаэрт.

По другую сторону плаца капитан Фрейзер со своими лучшими людьми добрался до центра радарного контроля. Последовало неслышное мелькание штыков и прикладов. Когда короткая схватка закончилась, Иен произнес в свой коммуникатор:

– Гамлет.

Ответа не было, но он его и не ждал.

Внизу, в городе, в темных складах открывались другие контейнеры. Вооруженные люди строились и взводами двигались по припортовым улицам. Немногие видевшие их жители торопились укрыться: никому не хотелось связываться с наемниками с Земли, нанятыми Конфедерацией.

Рота в полном составе поднялась по склону холма к крепости. По другую сторону, подальше от города, другие части полка ползли по вспаханным полям, не обращая внимания на радары, но стараясь оставаться незамеченными для часовых на стенах. Достигли первой линии сигнальных проводов, и майор Севедж затаил дыхание. Десять секунд, двадцать. Он облегченно вздохнул и знаком велел двигаться дальше.

Марширующая рота достигла ворот. Часовые окликнули подходящих, а те, что стояли на башнях, с любопытством наблюдали. Когда ворота раскрылись, часовые на башнях расслабились. Должно быть, дежурный офицер у ворот получил особый приказ…

Рота направилась в парк бронированных машин. Часовой по другую строну плаца всмотрелся в ночь. Там что-то есть?

– Стой! Кто здесь?

Ответом было молчание.

– Ты что-нибудь увидел, Джек? – спросил его товарищ.

– Не знаю… посмотри туда. У кустов. Что-то… Боже, Гарри! Поле полно людей! КАПРАЛ! ТРЕВОГА! Поднимайте охрану! – Он поколебался перед последним шагом: ведь можно вызвать недовольство сержанта. Палец нажал красную кнопку тревоги, и по периметру крепости вспыхнули огни. Взревели сирены, и часовой успел увидеть в поле у лагеря тысячи солдат. Затем его прошила очередь, и он упал.

В крепости воцарилось смятение. Первыми опомнились артиллеристы-фридландцы. Их офицерам потребовалось меньше минуты, чтобы понять, что тревога настоящая. Артиллеристы тут же высыпали из казарм, чтобы защитить свои драгоценные орудия, но у каждой насыпи их встретили пулеметные очереди. Артиллеристы падали грудами, а уцелевшие попытались укрыться. Многие, торопясь добраться до пушек, не захватили личное оружие и теперь теряли время, возвращаясь за ним.

Люди майора Севеджа добрались до стен и поднялись на них. Часть секций держала стены под непрерывным огнем, и в сравнительно слабом тяготении Вашингтона солдаты, несмотря на тяжелую броню, поднимались быстро. Как только они преодолевали подъем, офицеры направляли их в сторону плаца, где они усиливали огонь с земляных укреплений. Торопливо установленные пулеметы прикрывали позиции артиллеристов завесой огня.

Артиллерия представляла собой главную силу крепости. Как только орудия были захвачены, майор Севедж направил нападающих к казармам. Врываясь с гранатами и ружьями наготове, они захватывали целые роты прежде, чем появлялись офицеры с ключами от оружейных стоек. Солдаты регулярной армии Конфедерации не оказали сопротивления, и только фридландцы продолжали сражаться, но все их внимание было нацелено на артиллерию, а здесь никаких шансов у них не было.

Тем временем наемники с Земли, и в лучшие времена не отличавшиеся стойкостью, запросили пощады; многие из них не сделали ни одного выстрела. Защитники крепости сражались неорганизованными группами, им же противостояли дисциплинированные войска с отлично работавшей связью.

В штабе крепости сигнал тревоги разбудил коменданта Альберта Морриса. Комендант, не веря своим ушам, прислушался к звукам сражения и, хотя выскочил полуодетым, тем не менее опоздал. Его крепость была захвачена почти четырьмя тысячами солдат противника. Моррис несколько мгновений стоял в нерешительности: ему хотелось броситься к казармам, чтобы собрать уцелевших и организовать сопротивление, но потом он решил, что его долг – быть в комнате связи. Необходимо сообщить в столицу. И он ринулся в радиорубку.

Внутри все казалось обычным, и он начал отдавать приказы дежурному сержанту, но тут же понял, что никогда раньше не видел этого человека. Повернувшись, он увидел нацеленные на себя ружья целого взвода. Из темного угла комнаты ударил луч света.

– Доброе утро, сэр, – произнес спокойный голос.

Комендант Моррис мигнул и поднял руки, признавая свое поражение.

– У меня нет оружия. А кто вы такой?

– Полковник Джон Кристиан Фалькенберг, к вашим услугам. Вы согласны сдать крепость и спасти своих людей?

Моррис мрачно кивнул. Он достаточно видел снаружи, чтобы понять, что сопротивление бессмысленно. С его карьерой покончено, что бы он ни предпринял, и нет смысла устраивать бойню для фридландцев.

– Кому сдать?

Свет снова загорелся, и Моррис увидел Фалькенберга. На губах полковника играла мрачная усмешка.

– Конечно, великому Иегове и Свободному государству Вашингтон, комендант…

Альберт Моррис не был историком и не понял намека. Он взял микрофон, который протянул ему солдат. Крепость Астория пала.

* * *

В двадцати трех сотнях километров к западу от Алланспорта сержант Шерман Уайт нажал на кнопки запуска трех небольших ракет. Ракеты не очень мощные, но способные к быстрому пуску, способные поднять сто килограммов стальных кубиков на высоту в сто сорок километров. У Уайта были очень точные сведения об элементах орбиты спутника Конфедерации: он наблюдал за спутником в течение двадцати его оборотов.

Когда сержант Уайт запустил свои перехватчики, спутник был еще за горизонтом. Он приближался, и ракеты летели ему навстречу. Их радары точно указали момент взрыва, и ракеты превратились в неуклонно расширяющееся облако. Облако продолжало подниматься, остановилось и начало опадать. Спутник зафиксировал нападение и передал своим хозяевам сигнал тревоги. Потом прошел через облако на скорости в тысячу четыреста метров в секунду. И столкнулся с четырьмя стальными кубиками.

XVII

Фалькенберг сидел в кабине командной машины армии Конфедерации, двигавшейся по дороге в долине Колумбии на север, в сторону брода Доак, и изучал руководство по использованию этой машины. Где-то впереди с захваченным кавалерийским оборудованием двигались разведчики капитана Фрейзера, а за Фалькенбергом растянулся передвигающийся частями весь полк. Солдаты ехали на мотоциклах, в частных грузовиках, в запряженных лошадьми фургонах и шли пешком.

Вскоре предстоят еще переходы. С захваченным кавалерийским оборудованием им повезло, но долина Колумбии не развита технологически. Местный транспорт основан на тягловых животных, а для отправки продуктов в порт Астории фермеры пользуются рекой. Речные лодки и горючее – ключ к операции. Но ни того, ни другого не было в достаточном количестве.

Гленда Руфь Хортон удивила Фалькенберга, не возразив против необходимости торопиться, и ее ранчеро собирались в речных портах и несли тяжелые потери, чтобы успеть захватить лодки и запасы горючего, прежде чем рассеянные оккупационные силы Конфедерации смогут их уничтожить. А тем временем Фалькенберг безжалостно гнал полк на север.

– Впереди перестрелка, – сказал водитель. – Еще одна батарея.

– Верно. – Фалькенберг повозился с незнакомым оборудованием, добился, чтобы карта сфокусировалась, и взял коммуникатор.

– Сэр, – ответил капитан Фрейзер. – Здесь батарея 105-милли­метровых и рота с пулеметами. Нам одним не справиться.

– Хорошо, обойдите их. Пусть ранчеро мисс Хортон держат их в осаде. Нашли еще горючего?

Фрейзер невесело рассмеялся.

– Полковник, вы можете как угодно переделывать карбюраторы, но на парафине они работать не будут. Здесь на фермах нет даже сельхозтехники. Мы идем на последних испарениях.

– Да. – Конфедераты поумнели. Первые сто километров разведчики захватывали топливные склады нетронутыми, но теперь, если только контроль не захватывали патриоты, склады начинали пылать до появления быстрых разведчиков Фрейзера. – Двигайтесь как можно быстрее, капитан.

– Сэр. Конец связи.

– У нас есть немного резервного горючего для пушек, – напомнил главный старшина Кальвин. Он сидел в башенке и время от времени поглаживал тридцатимиллиметровую пушку. Конечно, не очень мощное оружие, но главный старшина давно не стрелял из бронированной машины и надеялся немного пострелять.

– Нет. Этим пушкам еще предстоит двигаться на восток к проходам. Из столицы обязательно пошлют подкрепление.

«Но пошлют ли?» – подумал Фалькенберг. Вместо того чтобы двигаться на северо-запад от столицы, чтобы усилить крепость у брода Доак, конфедераты могут послать войска морем и попытаться вернуть себе Асторию. Ход будет глупый, а Фалькенберг рассчитывал на некоторый уровень интеллекта у противника. Всем известно, что пушки крепости Астория господствует над речным устьем.

В крепости оставалась часть батальона огневой поддержки с противовоздушными ракетами, чтобы помешать разведке с воздуха, но в остальном Асторию удерживает наспех собранный отряд патриотов, подкрепленный горсткой наемников. Ночью пушки фридландцев были вывезены.

Если план Фалькенберга сработает, к тому времени, как конфедераты поймут, кто им противостоит, Астория будет занята сильной армией патриотов из долины, а другие отряды патриотов пересекут реку и будут удерживать Алланспорт. Рискованный боевой план, но имеющий одно достоинство: это единственный план, который способен принести успех.

Передовые отряды полка преодолели половину из шестисот километров на север до брода Доак за десять часов. За этими передовыми группами более неторопливо двигался весь полк, задерживаясь, чтобы подавить очаги сопротивления, если это можно было сделать быстро, или обходя их и предоставляя патриотам взять противника в кольцо и ждать, пока голод не заставит его сдаться. Поднималась вся долина, и чем дальше на север уходил Фалькенберг, тем больше патриотов он встречал. Когда было пройдено четыреста километров, он послал Гленду Руфь Хортон на восток, к проходам, на соединение с майором Севеджем и захваченной у фридландцев артиллерией. Как и полк, ранчеро передвигались самыми разными способами: на вертолетах, на бронированных машинах, на грузовиках, на мулах и пешком.

– Настоящий караван кочевников, – сказал Хайрам Блек. Блек – низкорослый обветренный ранчеро, которому Совет Свободного государства присвоил звание полковника и отправил с Фалькенбергом собирать силы повстанцев. Фалькенбергу нравились сухой юмор и жесткий реализм этого человека. – Генерал Фалькенберг, мы – самое необычное сборище в истории войн.

– Да. – Больше сказать было нечего. К нелегкой ситуации с транспортом добавлялось отсутствие единообразия в вооружении: у них были охотничьи ружья, оружие, отобранное у противника, собственное вооружение полка и груды оружия, контрабандно ввезенного Свободным государством до появления Фалькенберга. – Но для этого существуют компьютеры, – сказал Фалькенберг.

– Впереди перекресток, – предупредил водитель. – Держитесь. – Перекресток, вероятно, был пристрелян артиллерией с невзятого поста в восьми километрах впереди. Проходя мимо, кавалерия Фрейзера вывела из строя радар на холме, но с батареи могли увидеть командную машину.

Водитель неожиданно остановил машину. Послышался свист, и от сильного взрыва машина вздрогнула. По бронированным бортам застучали осколки. Мотор ожил, и машина двинулась быстрей.

– Вы мне должны десять кредиток, главный старшина, – сказал водитель. – Я вам говорил: они ожидают, что мы двинемся быстрей.

– Думаешь, я хотел выиграть пари, Карпентер? – спросил Кальвин.

Они ехали по холмистой местности, покрытой кукурузными полями, где золотились початки. Генная инженерия превратила местное зерновое растение Нового Вашингтона в один из ценнейших пищевых злаков во всем космосе. Внешне эта кукуруза напоминает земной маис, и цикл ее роста занимает два местных года. К концу этого цикла гидростатическое давление возрастает, пока початок не разрывается, но если убрать урожай в сухой период Нового Вашингтона, получается зерно с высоким содержанием протеина, очень вкусное, если его сварить в воде; к тому же это отличный корм для животных.