Библиотека советской фантастики (Изд-во Молодая гвардия) - Звездные дожди (сборник)

      Верхнее изображение также стало меняться. Облачный покров исчезал, делая планету похожей на глобус. Континенты медленно увеличивались. Зеленый цвет пропадал с лика планеты.
      — Фантастика какая-то дикая, — сказал Злотов. — Жуть.
      Пейзаж на нижнем экране теперь напоминал лунный — до реставрации атмосферы. Небо темнело, становилось фиолетовым, почти черным.
      — Ладно, полюбовались, и будет, — сказал Сандлер. — Иди делай свое дело.
      Обязанностью Злотова было установление контакта с экипажем и оформление согласия на буксировку. Тот самый момент, когда все падают в обморок.
      — Иди сам, — заявил Злотов. — У меня эта пиеса всю охоту отшибла.
      — Не валяй дурака! — рассердился Сандлер. — Действуй.
      Злотов не двигался с места.
      — Ладно, пошли вместе, — сказал Сандлер.
      Они пересекли зал. Злотов достал из кармана комбинезона заранее заполненный бланк и сунул его в руку Сандлера. Сандлер укоризненно покачал головой, взял бланк и подошел к одному из кресел.
      В кресле у пульта управления сидел человеческий скелет.
      В других креслах тоже сидели скелеты. Они сидели как люди, в свободных позах.
      Сандлер попятился.
      Скелет шевельнул черепом, уставив на него пустые глазницы. Поднял костлявую руку.
      Сандлер повернулся к Злотову.
      Его удержали за руку чьи-то мягкие пальцы.
      Скелет стоял рядом с высоким креслом и держал Сандлера за руку. Его кисть представляла собой кость, но на пальцах было пять золотых колец, по кольцу на каждый палец, и ниже колец пальцы были человеческие — плоть и кожа, и даже ногти. И даже грязь под ногтями. Этой жуткой полуперчаткой скелет сжимал руку Сандлера.
      Так продолжалось секунду. Потом скелет брезгливо, скрипнув плечом, отдернул руку. Другой рукой он снял с нее кольца — все пять, одно за другим. Было ощущение, что вместе с кольцами он сдирает кожу и мясо. И то и другое исчезло с пальцев, остались обнаженные фаланги. Скелет подбросил кольца на ладони — они сверкнули зловещим блеском — и снова вцепился в руку Сандлера.
      Дальнейшее Сандлер воспринимал смутно, урывками. Откуда-то появились еще несколько таких же скелетов. Не только из кресел с высокими спинками — их было гораздо больше. Все суставы у них были каким-то образом скреплены, и кости свободно поворачивались в сочленениях, хотя непонятно, какие силы приводили их в движение. Казалось, скелеты смеются неподвижным оскалом ртов.
      Потом наступил провал в памяти, после которого Сандлера куда-то несли, вниз по полутемному спиральному коридору-пандусу. Кругом раздавались скрип и шуршанье, будто ветер гулял по мертвому лесу.
      Потом Сандлера бросили в темноту, он больно ударился о металлический пол и некоторое время лежал неподвижно. Звуки угасли. Потом в темноте неподалеку от себя Сандлер услышал чье-то дыхание.
      — Это ты? — спросил он у скрытого в темноте.
      В ответ послышался голос Злотова:
      — Влипли мы с тобой, товарищ Сандлер.
      Было слышно, как он ворочается, шурша одеждой. Сандлер встал на ноги. Болело колено.
      — Ты жив?
      Злотов не ответил. Сандлер слышал, как он ворочается на полу в темноте.
      — Включи свет, — попросил погодя Злотов.
      Сандлер медленно пошел по гладкому полу. Мрак был абсолютный, ни кванта. Его вытянутые пальцы ударились в стену. Он нащупал дверь. Стена около двери была холодная, металлическая. Никакого выключателя не было. Свет загорелся внезапно.
      Они находились в кубической камере — метров семь по диагонали. Она казалась вырубленной в стальном монолите. Посередине камеры на полу сидел Злотов, держась рукой за грудь.
      — Покалечили, негодяи, — сообщил он. — Но я тоже кого-то из них обидел. Они, как выяснилось, хилые, просто их слишком много.
      — Не говори об этом, — сказал Сандлер. — Этого не было.
      — Ну уж не было! — сказал Злотов. — Что будем делать, начальник?
      — Не знаю.
      — И я не знаю. Стоп, а что это здесь на полу?
      Злотов держал в руке золотое кольцо. Точно такое, как на пальцах скелета.
      Сандлер ощутил резкий приступ тошноты.
      — Выбрось немедленно эту гадость!..
      — Зачем? — Злотов подбросил кольцо на ладони. Оно сверкнуло зловещим блеском. — По-моему, пригодится.
      Сандлер отвернулся.
      — Ты знаешь, оно волшебное, — сказал Злотов за его спиной. — Да посмотри, не укусит.
      Сандлер через силу повернул голову. Злотов ткнул ему в нос правую пятерню. Золотое кольцо было надето на безымянный палец Злотова.
      Но безымянного пальца на правой руке Злотова не было. Ниже кольца торчала голая кость.
      В глазах Сандлера все поплыло.
      — Не бойся. — Левой рукой Злотов стянул с пальца кольцо. Палец стал самым обыкновенным.
      — Так это иллюзия?
      — Отнюдь, — гордо сказал Злотов. Он надел кольцо на другой палец. — На, пощупай!..
      Он протянул палец Сандлеру. Сандлер, преодолев отвращение, потрогал палец Злотова. Это была настоящая сухая кость.
      — Ну что ты все время дергаешься? — сказал Злотов. — Почему ты трясешься? До сих пор не понял, что происходит?
      — Нет.
      — Происходит обычная вещь, — объяснил Злотов. — Мы с тобой, как всегда, встречаем звездолет, запущенный с Земли во время оно. В своих скитаниях этот звездолет наткнулся на чужую цивилизацию, возможно даже, что вымершую. Среди прочих памятников культуры они раскопали эти кольца. Надеваешь кольцо на палец — палец превращается в кость. Снимаешь кольцо — снова становится нормальным.
      Сандлер молчал. Утопия.
      — Кроме этих, они нашли кольца побольше, — воодушевленно продолжал Злотов. — Кольца типа браслетов. Наденешь браслет на руку — рука превращается в кость. Снимешь — все возвращается на свои круги. Наконец, они нашли там совсем большое кольцо, с гимнастический обруч. Пролез сквозь кольцо — превратился в скелет. Еще раз пролез — опять стал человеком. Соображаешь? Ты умный, согласись, что логика в этом есть.
      — Ничего себе логика! — не выдержал Сандлер. — Почему же человек двигается, не умирает, если он уже и не человек, а скелет?
      — Ну, не знаю, — сказал Злотов. — Эти вымершие цивилизации были ужасно мудрые, оттого и вымерли. Посмотри, — Злотов согнул окольцованный палец. — Мяса нет, кожи нет — а шевелится, как настоящий.
      Минуту Сандлер молчал. Его мутило.
      — Продолжай, — сказал он, когда Злотов спрятал кольцо в карман. — Выкладывай дальше свою гипотезу.
      — Дальше — проще. Предки нагружают свой звездолетище этими вещами и едут домой, на Землю. Некоторое время они летят в одиночестве и уже приближаются к финишу. Тут появляемся мы и хотим немного развлечься. В отместку предки тоже решают развлечься и устраивают маскарад. Вот и все. Не пугайся, когда нам дадут ломоть хлеба с солью. Было у этих предков такое любимое блюдо.
      Он замолчал.
      — Послушай, а тебе никогда не приходило в голову, что вода — это зло? — спросил вдруг Сандлер.
      — Вода? — Злотов провел языком по сухим губам. — А почему это ты задаешь такие вопросы?
      — Сам не знаю, — смущенно сказал Сандлер. — Вдруг пришла ко мне такая мысль.
      — Ну и напрасно! — сказал Злотов. — Следи за своими мыслями. Посчитай до миллиона в крайнем случае. Вода — зло! Надо же такое придумать!
      Они опять замолчали. Внезапно стена, противоположная выходу, исчезла — вернее, превратилась в прозрачное стекло, или скорее телеэкран. В воздухе загремели звуки — музыка наподобие военного марша. Было в этом что-то лживое, неживое. Не исключено, что музыка и появившееся одновременно изображение существовали только внутри, в глубинах сознания.
      На стене-экране бешено играли краски. Вдруг музыка изменилась, остались одни барабаны, поверх пляски цветов по стене побежали крупные русские буквы:
       ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО. ВОДА. ВОДА. ВОДА. ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО.
      И снова:
       ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО. ВОДА. ВОДА. ВОДА. ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО.
      — У тебя появились единомышленники, — сказал Злотов.
      Слова наполняли стену под глухой барабанный бой. Барабаны сухо стучали, будто отбивали морзянку.
       ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО. ВОДА. ВОДА. ВОДА. ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО.
      Потом стена заполнилась, эти слова исчезли, барабаны умолкли, музыка стала прежней, дикой, и по стене побежали новые надписи:
       ВОДА — ЭТО ЯД. ВОДА — ЭТО СМЕРТЬ. ВОДА — ЭТО ОТКЛОНЕНИЕ ОТ НОРМЫ. ВОДА,
       ПОПАВШАЯ В ОРГАНИЗМ, ГНИЕТ. ОРГАНИЗМ, ЗАРАЖЕННЫЙ ВОДОЙ, ГИБНЕТ. ВОДА — ЭТО
       ЯД. МОЗГ — ЭТО ВОДЯНОЙ НАРЫВ. ПЛОТЬ — ЭТО ГНИЮЩАЯ СЛИЗЬ. МОЗГ, ЗАРАЖЕННЫЙ
       ВОДОЙ, РОЖДАЕТ БЕСПЛОДНЫЕ МЫСЛИ. БЕСПЛОДНЫЕ МЫСЛИ МЕШАЮТ ПРИНЯТЬ МУДРОСТЬ
       ВСЕЛЕННОЙ. НАША ВЫСШАЯ ЦЕЛЬ — СВОБОДНОЕ СЛИЯНИЕ ОРГАНИЗМОВ В РАЗУМЕ МИРА.
      Текст кончился. И вновь — бесконечная морзянка:
       ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО. ВОДА. ВОДА. ВОДА. ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО.
       ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО. ВОДА. ВОДА. ВОДА. ЗЛО. ЗЛО. ЗЛО.
      Потом на стене снова играли краски, и в воздухе грохотал марш. Внезапно все исчезло, на стене-экране возникло изображение — лунный пейзаж до реставрации атмосферы. Сверху загорелась надпись на английском языке:
       ХРОНИКА. ШЕСТАЯ МЕЖДУНАРОДНАЯ ЗВЕЗДНАЯ МИССИЯ. 2053.
      На лунной равнине лежал металлический шар. Неподалеку стояло человек двадцать в скафандрах. От группы отделились пятеро, подошли к шару, приветственно подняли руки.
      Другая телекамера уже изнутри показывала, как они один за другим поднимаются в шлюз, снимают шлемы. Пять молодых лиц, чем-то похожих.
      Еще одна камера демонстрировала это откуда-то сверху. От изрытой кратерами поверхности Луны отделилась блестящая точка. Она росла, превращаясь все в тот же шар. А сбоку в поле зрения входил вытянутый цилиндр с распахнутым раструбом фотонного отражателя.
      Шар приближался к цилиндру. На Луне шар казался большим, но теперь стало видно, что он очень мал. Шар был как вишенка рядом с фужером. Он мягко пришвартовался к торцу цилиндра. Над изображением вспыхнула латинская надпись: START.
      Раструб отражателя наполнился фиолетовым светом. По периметру зеркала побежали молнии. Звездолет дрогнул и пошел поперек экрана, разворачиваясь кормой к камере, превращаясь в ослепительный уменьшающийся круг. Потом он стал яркой звездой среди мрака.
      — Красиво, — сказал Злотов.
      Сандлер молчал. Он думал о другом. Вода — это зло. Бесспорно, здесь что-то есть.
      Изображение на экране вновь изменилось. Тесная рубка управления. Те же пятеро у приборов. Загорелые лица — такие же молодые, но заросшие бородами, еще более одинаковые.
      Они смотрели вперед.
      Во мраке на фоне звезд шевельнулась светящаяся точка. Она увеличивалась, приобретала размеры. Это был звездолет-пирамида.
      От основания пирамиды, вспыхнув зловещим блеском, отделился широкий обруч. Он приближался, стремительно увеличиваясь. Он был как лассо, брошенное навстречу земному звездолету. Еще миг — и на экраны набежала тень. Звездолет прошел сквозь кольцо.
      В тесной рубке перед приборами сидели пять скелетов.
      Изображение исчезло. На стене-экране появились слова:
       НАША ВЫСШАЯ ЦЕЛЬ — СВОБОДНОЕ СЛИЯНИЕ ОРГАНИЗМОВ В РАЗУМЕ МИРА.
      Стена вновь стала металлической, неотличимой от остальных.
      — Гады, — сказал Злотов.
      На его лице играли желваки.
      — Вода — это зло, — вяло проговорил Сандлер. — Мы больны водой.
      — Это они больны водобоязнью, — сказал Злотов. Он внимательно посмотрел в глаза Сандлера. — Что это с тобой?
      — Не знаю, — вяло сказал Сандлер. — Вода — это зло.
      — Ты мне это брось! — Злотов взял Сандлера за воротник, сильно встряхнул. Его лицо покачивалось перед глазами Сандлера. Заполненное водой, отравленное, некрасивое.
      — Вода — это зло, — вяло повторил Сандлер.
      Его щеку ожег удар. Вторую. Вода под кожей гнила, цвела красным.
      Он лежал на полу. Пол был прохладный, зеркальный, как озеро в тихую погоду. По озеру взад-вперед ходили ноги Злотова. В мозгу стучали барабаны.
      Потом был провал в памяти.
      Потом Сандлера куда-то несли на широкой, заполненной водой спине. «Под Арку Мудрости!» — кричали беззвучные голоса. Потом он лежал в полутьме, и до него доносился шум борьбы. Потом была полная темнота. Потом стало светло.
      — Пить, — сказал Сандлер.
      Он лежал на полу. Во рту было сухо. Он приподнял голову.
      Злотов стоял перед ним на корточках. Тоже стальная камера, но другая, поменьше. Какая-нибудь каюта.
      — Воды у меня нет, — сказал Злотов. Его лицо было исцарапано, комбинезон кое-где порван. — Потерпи. Боюсь, она тебе уже не понадобится.
      — Где они сейчас?
      — Они нас ищут. Скоро найдут.
      — Где мы?
      — Здесь. После того, как ты отключился, они пичкали меня своей гипноагитацией еще часа три. Теперь я образованный человек. Они — это Разум Мира.
      — Что это такое?
      — Понятия не имею. Мы выясним это вместе. Когда нас обнаружат.
      — Что ты знаешь? — спросил Сандлер.
      — Все остальное. Они — это Разум Мира. Их цель — Земля. Помнишь фильм в рубке? Так оно все и будет. В результате Разум Мира значительно увеличится.
      — Но кто они?
      — Бывшие разумные существа. Люди из самых разных миров. Насколько я понял, Земля — не первая жертва.
      — Но как же они живут без мозга и всего остального?
      — Оказывается, это лишнее. Главное — череп, все остальное вода. Мозг — это нарыв, мешающий думать. Мышцы — это слизь, мешающая движениям. Вода — самое большое зло во вселенной. Она рождает бесплодные мысли и отклонения от нормы.
      — Как мы сюда попали?
      — Они открыли нашу тюрьму, чтобы вести нас под Арку Мудрости — сооружение вроде этих колец. Почему-то они рассчитывали, что мы добровольно под нее полезем. Правда, я им подыграл. Я честно заявил, что вода — это зло. Ты бормотал что-то подобное. Они выстроились в эскорт и повели нас по коридору. Потом я кого-то куда-то ткнул, подхватил тебя и кинулся к дроммеру.
      — Бежать?
      — Какой смысл? Я хотел вывести пирамиду на финиш.
      — Куда?
      — Куда заслужила, — сухо сказал Злотов. — Я хотел финишировать в Солнце. Извини, ты был невменяем.
      Сандлер сел на полу.
      — Но из этого ничего не вышло.
      — Да. Они закупорили выходы на смотровую палубу. Но одна из кают по соседству была не заперта. Тихо!
      Злотов осторожно приблизился к двери, приложил ухо к металлу. Сандлер тоже все слышал. Негромкое шуршание, скрип. Звук приближающихся.
      «Под Арку Мудрости!» — кричали беззвучные голоса.
      Злотов отошел от двери. Сандлер встал.
      — Все, — сказал Злотов. — Через минуту они ворвутся сюда. Сопротивление безнадежно. Их слишком много. Но ладно. Хоть узнаем, что это такое — Мудрость вселенной. Прощай.
      Дверь распахнулась.
      Каюта сразу заполнилась. Ямы глазниц, длинные пальцы, застывший оскал ртов.
      Шуршащий поток вынес людей в коридор. Они опять поднимались по пандусу. Шествие в полумраке напоминало колонну гигантских белых муравьев или других членистоногих. Монотонный скрип, стук. Голые черепа впереди. Пустые грудные клетки. Тонкие ноги, в такт ступающие по гладкому полу.
      Незанятого пространства в коридоре не оставалось. Их были сотни.
      Бежать было некуда.
      Шествие свернуло в боковой переход. Коридор расширялся, в его конце зловещим блеском светилась золотая дуга, полукольцо в рост человека.
      Арка Мудрости.
      Толпа растекалась, окружив арку плотной стеной. Она напирала, толкая людей в золотые ворота.
      Черные ямы глазниц, исступленные пальцы, полосы ребер.
      «Под Арку Мудрости!»
      Толпа напирала.
      Зловещее сияние арки. Шуршание, скрежет, скрип. Во рту было сухо.
      Что-то твердое, острое тыкалось в спину. Толпа напирала. Сопротивление было бессмысленно.
      «Вы сделаете это добровольно, — вещал беззвучный голос где-то внутри. — Вы сделаете это сознательно, преисполнившись необходимостью этого. Наша высшая цель — свободное слияние организмов в Разуме Мира».
      Нажим усиливался.
      Арка сияла.
      — Нет, гады!.. — прохрипел рядом Злотов. Он вцепился в ребра двух или трех скелетов. Они упирались, но их легкие ноги беспомощно скребли по гладкому полу.
      Но борьба ни к чему не вела. Врагов было слишком много.
      Остался последний шаг.
      — Делай, как я! — вдруг заорал Злотов.
      Увлекая за собою скелеты, он прыгнул под Арку Мудрости.
      Не размышляя, Сандлер крепко схватил за руки два других скелета и шагнул за товарищем.
      Вся скверна разом вышла из его тела. Оно полностью освободилось от яда. Ядом была вода, наполнявшая тела мокриц, слизняков и многих других существ. Вода накапливалась в их плоти и черепах, и загнивала, рождая отклонения от стандарта и бесплодные мысли, мешающие познать Мудрость вселенной.
      Но в нем уже не осталось этой заразы, он избавился от нее навсегда. Он был стандартным, абсолютно нормальным двуногим манипулятором и двоичной ячейкой Разума Мира — колоссального коллективного интеллекта, рассеянного по всему бесконечному космосу.
      Вернее, элементарной ячейкой Разума Мира была круглая полость в его голове, образовавшаяся там, где раньше сидел водяной нарыв, рождавший бесплодные мысли. Ячейка могла принимать одно из двух состояний, соответствующих плюсу и минусу, нулю и единице двоичного кода. Единицей была пустота. Нулем был вакуум.
      Этого было достаточно для бесперебойного и плодотворного функционирования Разума Мира, составленного из миллиардов таких же ячеек.
      Круглая, обтекаемая пустота была целью и смыслом всего. Она была символом Высшего Идеала.
      Сандлер познал Мудрость вселенной.
      Но что-то ему мешало.
      Мешали два отвратительных слизняка, отравленных гниющей водой. Безобразные двуногие существа, мягкие и студенистые. Он почему-то держал их за толстые, как пожарные шланги, руки, и они держали за руки его. Они вносили хаос и дисгармонию в совершенный мир пустоты. В их черепах скрывались водяные нарывы, рождавшие бесплодные мысли.
      Но слизняки были тяжелее, чем он. Они были массивнее. Они были сильнее.
      К счастью, их было мало. Стена двуногих ячеек Разума Мира подталкивала слизняков — этих и еще двух других — к сверкающей золотой дуге.
      «Под Арку Мудрости!» — звала пустота.
      Но слизняки были сильнее. Они были тяжелые и массивные. Их водяные нарывы вырабатывали сотни хаотических импульсов, и вдруг, когда там зародилась очередная бесплодная мысль, каждый из четырех слизняков каждой из двух своих безобразных рук схватил за руку по одной двуногой ячейке Разума Мира.
      Всего восемь ячеек. В том числе двуногий манипулятор, который когда-то был человеком по имени Сандлер.
      К счастью, слизнякам недолго осталось быть слизняками. Монолитная стена ячеек Разума Мира толкнула их в Арку Мудрости. Но они увлекли за собой тех, кого успели схватить.
      Сандлер снова стал человеком. Он чувствовал плечо Злотова. Рядом стояли еще шесть человек — люди других миров. Стена черных глазниц и оскаленных ртов надвигалась, толкала их к арке, чтобы они стали такими же, как другие.
      Но они уже знали, что делать.
      Схватив еще два скелета, Сандлер снова шагнул под арку.
      И вновь познал Мудрость вселенной.
      И ее опять у него отобрали.
      Так повторилось много раз.
      Геометрическая прогрессия была беспощадной. Стена скелетов редела. Их уже подтаскивали по одному — они упирались, смешно размахивали конечностями — и швыряли под арку. Из-под нее выходили люди. Люди Земли и многих других миров.
      Атмосфера пела. Небо светлело, синело. Туман уносился ввысь, застывая там облаками. Корабль-пирамида снижался, падал навстречу своему отражению.
      Внизу был океан — вода до самого горизонта.

ЧЕРНЫЙ ШАР

 

 
      — Я хотел уточнить, — сказал диспетчер, не глядя на Васина. — Если вы летите на Землю, звездолет не понадобится.
      — Логично. Но мне он необходим. Значит, я лечу не на Землю. Логично?
      На затылке Васин ощущал дыхание Замойского. Рассуждать легко. Труднее общаться с администрацией.
      — Так. И у вас есть документ?
      Васин протянул удостоверение. Лицо диспетчера изменилось. Не привык к профессионалам: работает недавно. Или знает фамилию. Прошло ведь всего десять лет.
      — Извините. Будьте добры…
      Диспетчер дал Васину бланк. Васин заполнял пропуски. Командир — Васин В.С. Штурман — Замойский Н.А. Цель…
      Васин подписался и вернул бланк. Диспетчер разорвал лист на два и дал ему экземпляр. И номерной жетон.
      — Счастливо.
      Васин поблагодарил и пошел к выходу. Замойский на ходу пытался заглянуть ему в глаза. Не верил, что путь открыт.
      — Теперь куда?
      — На старт. Сами же хотели сегодня.
      — Неужели все? Так быстро?
      Они стояли на краю бетонного поля. Пикап на воздушной подушке остановился рядом, взметнув пыль.
      — Куда?
      Васин предъявил жетон. Они влезли в кузов. Пикап подпрыгнул и понесся на стартовую позицию. В лицо бил ветер. Вскоре пикап достиг группы разведчиков.
      — Ваш крайний.
      В корабле, прежде чем занять свое место. Васин осмотрел рубку. Неприятно, когда при включении гравиционера на тебя обрушивается, допустим, кофейник. Замойский сидел тихо, прикрыв глаза, не подавая виду, что боится.
      Васин опустился в кресло. Странная штука судьба. Сейчас у них общие интересы, они вроде бы товарищи, а вчера Васин не подозревал о существовании Замойского.
      Они познакомились утром. Как принято на Элионе, Васин завтракал на лоне природы, вдали от цивилизации. Кафе-автомат отовсюду окружали непроходимые джунгли. Казалось невероятным, что могучим деревьям всего несколько лет. Леса тянулись на сотни километров, и добраться сюда можно только по воздуху.
      Замойский появился именно так.
      Через минуту после представления они уже вместе пили кофе, болтая о всякой всячине. Но что-то в разговоре не клеилось, и Васин быстро понял причину этого.
      — Вы искали меня специально, — сказал он. — Неразумно это скрывать. Вы журналист?
      — Нет, я биолог, — помолчав, сказал Замойский. — Собственно, меня интересуют Черные Шары.
      Последовала пауза. Замойский, очевидно, считал, что сказал достаточно. Васин тоже молчал. Получилось, что его застали врасплох. Хотя о чем говорить с бывшим разведчиком? Ясно, о Черных Шарах.
      — Вы наверняка читали книги, — сказал он наконец. — По-моему, там написано все.
      — Да, я изучал. Знаю действительно много. — Замойский усмехнулся. — Например, знаю, что Черный Шар — редкость. Тем не менее есть планеты, где их находят в колоссальных количествах. Вскоре после их открытия происходит метаморфоза — Черные Шары исчезают, взамен появляется атмосфера. Это очень удобно. Разведчики ищут планеты, удобные для заселения, но оказывается, все равно, что искать — кислород или Черные Шары.
      — Верно, — кивнул Васин.
      — Но это не все, — сказал Замойский. — Черные Шары сильно снижают отражательную способность планеты. Они так и называются — «черные планеты». Их очень мало. Чтобы найти черную планету, разведчик идет на хитрость. У него в корабле, в специальной лунке на пульте управления, есть Черный Шар; и этот Шар каким-то образом приводит его к нужной планете. Возможно, «чувствует» ее через гиперпространство и влияет на гиперпереход.
      — Вы считаете, это недопустимо?
      — Других предположений в отчетах разведчиков я не нашел. Малочисленные работы ученых, которым выпало исследовать Шары в лаборатории, посвящены другому: попыткам разрушить или хотя бы деформировать Шар. Чего только с ними не вытворяли: их и долбили, и сжимали под прессом, и облучали… Напрасно. Вывод: Черный Шар представляет собой особое состояние материи, не поддающееся известным воздействиям. Здорово, правда?
      — А что?
      — Ничего, — сказал Замойский. — Но есть люди — и таких большинство — считающие, что Черный Шар — это если не мистификация, то массовая галлюцинация. Они рассуждают еще логичнее. Ах, Черный Шар неуязвим? Хорошо. Выводит вас на скопление других? Превосходно. Но покажите нам их. Где они теперь, ваши Черные Шары? Ах, превратились в воздух? Великолепно. Не пора ли вам обратиться к хорошему психиатру?..
      — Вы действительно знаете все, — помолчав, сказал Васин. — Вряд ли вы услышите от меня что-нибудь новое.
      — Почему же? — поморщился Замойский. — Ведь вы очевидец. В опубликованных отчетах слишком многое оставляют в подтексте.
      — Естественно, — кивнул Васин. — Но зачем вам знать то, что не попало в отчеты?
      — У меня есть гипотеза, — объяснил Замойский. — Она многое объясняет, но должны быть эффекты, до которых нелегко докопаться. Возьмем метаморфозу. Разведчики пишут скромно: сначала Шаров было много, потом их не осталось. Но их должно быть очень много, раз они изменяли характеристики планеты!
      — Да, — кивнул Васин. — На нулевой фазе Черные Шары покрывают планету сплошь. Оценить мощность слоя легко. При метаморфозе Черные Шары превращаются в воздух. Столб воздуха единичного сечения на планете типа Земли или Элиона весит около килограмма. Если учесть, что плотность Черного Шара примерно двадцать, толщина слоя должна составлять порядка метра. Фактически так и есть.
      — И потом все они исчезают?
      — Да. Иногда трудно найти один-единственный Шар.
      — Кстати, этот последний Шар, — сказал Замойский. — В отчетах о нем говорится, как о чем-то совершенно естественном. «Я оставался на планете еще неделю. Меня задержали поиски Черного Шара». Собственно, зачем он?
      — Как это зачем? — не понял Васин. — Чтобы искать следующую планету.
      — Позвольте, но у вас уже есть один Шар. Тот, с которым вы прилетели.
      — Нет. — Васин усмехнулся. — Когда я нахожу черную планету, я его там оставляю.
      — Почему?
      — Он уже не нужен. Он свое дело сделал.
      — Разве Шар может привести только к одной планете?
      — Да. После этого Шар теряет силу.
      — Почему?
      — Никто этого не знает. Но это так.
      — Понятно, — сказал Замойский. — Шар выводит вас к черной планете. Вы высаживаетесь, выбрасываете свой Шар, потерявший силу, и дожидаетесь метаморфозы. Когда Шары исчезают, вы начинаете искать, через неделю находите новый Шар и улетаете с ним на розыски новой планеты. Так, что ли? Не особенно логично.
      — Никто не дожидается метаморфозы на планете, — объяснил Васин. — Неизвестно, сколько придется ждать. Открыв черную планету, разведчик улетает и возвращается месяцев через шесть-восемь, после появления атмосферы.
      — Но оставляет Шар на планете?
      — Да.
      — А что случится, если он его не оставит?
      — Ничего, — сказал Васин. — Атмосфера не появится.
      — Даже так?
      — Да, — кивнул Васин. — Это проверяли. Можно ждать несколько лет подряд, но, пока Шар в корабле, метаморфоза не происходит.
      Они помолчали.
      — Так, — сказал потом Замойский. — Но почему разведчик, оставив Шар, не забирает другой сразу же?
      — Шар нельзя оторвать от слоя, — объяснил Васин. — Черные Шары очень сильно притягиваются.
      — Сколько это на цифрах?
      — Цифр нет. Никому не удавалось оторвать Шар. Ни руками, ни манипулятором.
      — А в лаборатории?
      — Я знаю только один случай, когда в руки ученых попало сразу два, — сказал Васин. — Разведчик очень дорожит Шаром и неохотно отдает его хотя бы на время. Ведь если Шар пропадет, новый взять негде.
      — Ага, — сказал Замойский. — Чтобы добыть Шар, нужна черная планета. А чтобы ее найти, необходим Шар. Кстати, где вы взяли тот, с которым работали?
      — Получил от одного старого разведчика, — сказал Васин. — Он перестал летать и отдал Шар мне. Так всегда делают. Передают, как эстафетную палочку.
      — Ясно. Вернемся к тем двум, о которых вы начали рассказывать.
      — Собственно, рассказывать нечего. Двух разведчиков уговорили передать Шары в одну организацию. Предполагалось измерить силу притяжения. Шары начали растаскивать, а они — хлоп! — и слились. И один из разведчиков остался с пустыми руками. Теперь никто на такой опыт не согласится.
      — Понятно, — сказал Замойский. — Вероятно, разведчик, открыв черную планету и оставив там свой Шар, даже никому ничего не сообщает?
      — Естественно. Он рискует остаться ни с чем. Ведь Шаров гораздо меньше, чем разведчиков.
      — А не бывает так, чтобы с планеты удалось вывезти не один Шар, а больше? — спросил Замойский.
      — Нет, — сказал Васин. — Но не думайте, что после метаморфозы на планете сразу же остается один Шар. Обычно их бывает довольно много. Но в итоге всегда остается один.
      — Почему?
      — По разным причинам, — сказал Васин. — В конце концов Шары всегда соединяются в один. Рассказывают невероятные истории. Однажды два друга-разведчика прилетели за Шарами вдвоем, на двух кораблях. Каждый взял по Шару. Обоим очень долго не везло, и их уговорили передать Шары для исследования. Чем кончилось дело, вы знаете.
      — А в других ситуациях?
      — Рассказывают разное. — Васин помолчал. — Я ведь однажды тоже сделал такую попытку. На моей последней планете.
      — Здесь, на Элионе, — сказал Замойский.
      Васин кивнул.
      — Да. Когда я приземлился, Черные Шары покрывали Элион сплошь. Я оставил свой Шар и улетел, чтобы вернуться. Через полгода планета стала такой, как сейчас. Я обнаружил Шары с орбиты, целое месторождение. Там я и приземлился. В Шарах нуждались многие, и я решил увезти с собой не один, а сколько смогу. Но ничего не вышло.
      — Почему?
      — Я прилетел вечером и посадил машину на прогалинку в толстом слое Черных Шаров. Утром за бортом не было ни одного Черного Шара.
      — Ни одного? Разве это возможно?
      — Нет, конечно. Но их остались единицы. Весь день я искал их, как ищут грибы. После старта начались неожиданности.
      — Шары стали исчезать, — сказал Замойский.
      Васин кивнул.
      — Да. Все происходило, как в опыте, о котором я говорил. Я догадался не сразу. Шары — их было сто с чем-то — спокойно лежали в багажнике. Даже когда прибор отметил повышение давления, я не придал этому значения. Но вскоре мне показалось, что Шаров стало меньше. Я посчитал: их было 78. Назавтра их стало еще меньше. Я допустил ошибку: свалил Шары в кучу, и они слиплись. Вновь разорвать их мне не удалось. Оставалось наблюдать, как они превращаются в воздух. Соседние Шары сливались, как бы вкладываясь один в другой. Раздавался хлопок, и прибор фиксировал рост давления.