Теперь, когда с ужасными дэвами было покончено, богатыри спокойно огляделись. Впрочем, ужасными дэвы оказались только на вид. Конечно, злости в них было даже больше, чем надо, но победила глупость.
      Безмятежная жизнь под землей отучила их от должной реакции на опасность. Местные жители, люди робкие и забитые, не смели сюда и носа сунуть, а стражники Ага Мемнона, как видно, нашли с магическими бандитами общий язык.
      Итак, богатыри еще раз осмотрелись и обнаружили, что находятся в огромной пещере. Потолок ее уходил так высоко, что его не было видно, и простиралась она почти до самого горизонта. Возможно, это был один из входов в преисподнюю, а может, и нет. Этот вопрос богатырей совершенно не интересовал. Здесь было довольно светло, красноватый магический свет струился откуда-то сверху. Там, над головой, он сгущался в тяжелое красноватое облако, словно из верхнего мира сюда заползла освещенная закатным солнцем туча, да так и осталась.
      Только теперь Илья и Яромир заметили, что мимо пруда, где они вынужденно искупались, проходит хорошо утоптанная дорожка и скрывается в расщелине между скалами. Через несколько минут эта дорожка привела их к настоящему замку. Точнее, это был не замок, а странное нагромождение разных зданий, словно неумелый строитель возвел один дом, но не успокоился, а рядом построил другой и третий, и они так переплелись между собой, что приняли уродливые и страшные очертания. Яромир и Муромец остановились возле чугунных ворот.
      – Может, сразу выбьем? – предложил Яромир.
      – Нельзя! – шепотом возразил Илья. – А как же конспирация? Этот Гуссейн испугается и убежит. Ищи его потом… Нет уж, вот возьмем скота за чересчур умную голову, тогда и поговорим!
      С выводами Ильи трудно было не согласиться. Яромир вздохнул и вежливо постучал. По всему подземному миру прокатился оглушающий медный гул.
      – Гуссейн Гуслия! – завопил Яромир что есть мочи. – Выходи! Где ты?
      – Чего разорались? – дребезжащий стариковский голос прозвучал у них над головами так резко, что Яромир едва не подпрыгнул. Богатыри в запале не заметили, как в двери открылось окошко и в него просунулась бородатая голова в грязной чалме. – Ну? И кто вы такие?
      – Мы шпионы! – радостно доложил Яромир. – От батьки Трофимыча!
      Чародей недоверчиво посмотрел сначала на Яромира, потом на Илью. Илья распушил парик и приосанился.
      – А может, вы проститутки? – брезгливо осведомился старик. – Так мне это не надо. Идите к дэвам, они любители… или вы у них уже побывали?
      – Вот чудак человек! – фыркнул Илья. – Говорят тебе, что мы демоны из Лодимера.
      – Тоже мне, нашлись демоны, – проворчал старик. – А документик у вас какой имеется? Может, вы и демоны, да не те?
      – У нас письмо от батьки Трофимыча! – Яромир протянул Гуссейну Гуслии письмо, отнятое у гонца. – Лодимерская нечисть тебе челом бьёт! Просит, чтобы ты всю свою сволочь на ноги поднял. Идем за общее дело биться!
      Гуссейн Гуслия задумался.
      – Да-да, что-то я слышал. Хотите Идолище Поганое оживить? Ну что ж, дело хорошее, давно пора. Нас и так уже мало осталось, а дальше, глядишь, совсем прижмут!
      Маститый мудрец медленно развернул письмо, нацепил очки и стал читать, по-стариковски шлепая губами. В следующую минуту его лицо просияло.
      – Вот, значит, как?! Ну что ж, пора моей гвардии принять боевое крещение! Огнем, как говорится, и мечом! Только это… Тару вы с собой привезли или нет?
      – Какую тару? – опешил Яромир.
      – Обыкновенную! – неожиданно рассвирепел старик. – Куда я буду своих троллей загонять? Где я столько бутылок наберу?
      – Нам Трофимыч ничего не говорил! – подал голос Попович.
      – Не говорил! Потому что нет у него ни хрена! Только просить да клянчить мастер. Нужны бутылки или кувшины. Лучше бутылки. У меня, конечно, кое-что осталось после торговли самогоном. Ладно, пошли, посмотрим. Но если не хватит, на меня не обижаться!
      Он открыл дверь и провел богатырей в дом. Какой там царил беспорядок! Всюду валялись битые осколки, под ногами темнели гадкие липкие лужи, пахло спиритусом и нечищеным туалетом.
      – Тут у меня тролли вылуплялись! – пояснил Гуссейн Гуслия, отшвыривая ногой яичную скорлупу. – Мне удалось скрестить ифрита с саксаулом. Получилось нечто!
      Вслед за Гуссейном Гуслией богатыри прошли в следующую комнату. Несмотря на открытое окно, здесь вообще нечем было дышать. Илья невольно закашлялся, а у Яромира заслезились глаза. Гуссейну Гуслие это понравилось. Старик расцвел, словно ему сделали нежданный подарок. Он повел ноздрями, поглубже втянул дремучую вонь и радостно улыбнулся.
      – Бутылочки благоухают, да… Так ведь я их на помойке собирал! Эх, когда это было! В самом начале моей карьеры. Я тогда самогоном занимался. Какую дрянь я выгонял! Стоило кому-нибудь хлебнуть моего первача, и человек пропадал. Он весь был мой, без остатка! А какие очереди стояли у стены поутру? А ночью… О, как они выли ночью, как просили – дай хлебну-уть! Да, весь Хохломабад был покорен мне! Впрочем, он мне и сейчас покорен.
      – А как же стража? – поинтересовался Яромир. – Небось доставала?
      – Не. Стражу я поил по льготной цене. А начальнику их, Ага Мемнону, так и вовсе бесплатно наливал. Как они рыдали, когда я завязал с самогоном! Но я понял, что нужно развиваться. Стал торговать травкой, так дело-то еще лучше пошло. Почитай, вся здешняя нечисть мной воспитана! А когда поднакопил деньжат, занялся наукой. Вы думаете, легко было скрестить ифрита с саксаулом? А ежа со змеей? У меня там по забору – видели? – колючая проволока. Так то не проволока, а гибрид! Длинная и ползать умеет! А уж если обовьет… – тут Гуссейн Гуслия зацокал языком. – У меня тут лаборатория, я ее называю – блудильня, там все и происходит…
      – Погоди! – заинтересовался Илья. – Может, и дедушка Джафар – твоя работа? Не ты ли чертей вывел?
      – В точку! – с гордостью заявил Гуссейн Гуслия. – Я скрестил алкаша с дворняжкой и получился первый сорт… первый черт! А дальше – больше. Дедушка Джафар – помесь разбойника и шакала. Очень способный экземпляр. За двести лет я много чего сделал. Дэвы, например – смесь бульдога с носорогом. Только вот не припомню, когда я вас выводил? Или не выводил? Да, память уже не та! Кстати, мой товар пользуется большим спросом. Вот, например, за партию зеленых троллей Трофимыч заплатит мне чистым золотом. Кстати, золото у вас с собой?
      – С нами, – легкомысленно пообещал Илья и похлопал себя по упругому животу.
      – Вот и хорошо. А теперь собирайте бутылки и несите их в блудильню. Там сейчас весь рой сидит.
      – Сидит? – уточнил Яромир.
      – Ну это я так, фигурально. На самом деле они только и делают, что размножаются. Это их самое любимое занятие, конечно, после драк, безобразий и пьянства.
      Гуссейн Гуслия скабрезно подмигнул богатырям и открыл следующую дверь.
      Яромир был готов ко всему, но то, что он увидел, поражало воображение. В огромной комнате, лишенной всякой мебели, от стены до стены катался огромный шевелящийся зеленый шар, сплетенный из рук, ног, хвостов, перепончатых крыльев. Он узнал тот самый рой, который попался им во время полета на Хохломабад. И этот постоянно меняющийся подпрыгивающий шар сладостно ухал, урчал, мяукал, тявкал, квакал, кряхтел и пыхтел.
      – Только меня и слушаются! – заявил многознатец. – Одно слово – нечисть. Ну-ка, ребята, смир-р-рно! В шеренгу по одному становись! Нет, по два, а то не поместитесь. Да отлепитесь вы, в конце концов, друг от друга, иначе водки не дам!
      Зеленый шевелящийся рой мгновенно распался на отдельные существа. В них и в самом деле было что-то от саксаула. Такие же ветвистые, голенастые, с маленькими листвяными крыльями и тусклыми алкашными мордами. Увидев богатырей, они дружно уставились на них и забарабанили хвостами.
      – Будем с новенькими блудить? – пискнул самый нетерпеливый.
      – Будем воевать! – мрачно ответил Гуссейн Гуслия. – Пришла пора показать вам, на что вы способны! Поедете в Лодимер. Там формируется повстанческая армия. Я верю в вас, дети мои! Все пакости, которым я вас обучил и которые вы сами придумали, – все должно пойти в ход! Одним словом, вы едете туда, где можно как следует разгуляться. Сержант Дуля!
      – Тута! – из строя выпрыгнул приземистый угрюмый тролль.
      – Будешь командовать ротой. Вопросы есть?
      – Как полетим? – деловито осведомился Дуля. – Всем роем или раздельно?
      – В бутылках! – осклабился Гуссейн Гуслия. – То есть под видом паленой водки. Все ясно?
      Тролли недовольно загалдели.
      – А че, роем нельзя, что ли? Это, типа, новое издевательство?!
      – Никакого издевательства! – строго сказал многознатец. – Режим секретности. Иначе вас перехватят на границе и собьют к чертовой матери. Как прибудете на место, так вас и выпустят. Ясно?
      – Ясно! – ответил за всех Дуля.
      – А теперь каждый взял бутылку и встал в очередь!
      Тролли нехотя разбрелись, выбирая бутылки почище. Но все они были как на подбор грязные, с засохшими лепешками подозрительного происхождения.
      – Будете помогать, – сказал Гуссейн Гуслия, наклонившись к Яромиру. – Дело простое: подходит тролль, ты его бьешь по башке, он с испуга превращается в пар и прячется в бутылку. Бутылку надо заткнуть. Тут где-то у меня тряпочки были, бумажки разные, а в некоторых бутылках даже пробочки сохранились. Главное, чтобы тролль обратно не вылез, загнать его по второму разу будет трудненько. Ну что, поехали?
      Рота демонов выстроилась перед Яромиром в длинную, загнутую в виде знака вопроса очередь. Каждый держал в руках бутылку. Первым подошел невзрачный тролль с такой блудливой харей, что Яромиру стало не по себе. Помимо воли рука богатыря с грохотом опустилась на плоский череп чудовища. Демон упруго крякнул, мгновенно превратился в зеленый дым и тонкой струйкой заполз в бутылку. Илья тут же заткнул ее тряпицей.
      – Следующий!
      Следующий превратился в дым еще до того, как Яромир врезал ему по голове. Дело пошло быстро. Вскоре на полу выстроилась целая батарея разномастных бутылок. Последним был сержант Дуля. Этот оказался крепче других. С первого удара он только обделался, пришлось бить второй раз, и покрепче.
      – Вот теперь порядок! – воскликнул Гуссейн Гуслия. – Сейчас найдем пустые ящики, затарим, и спецрейсом, хе-хе, как дипломатическую почту!
      Тут же, в углу, нашлись и ящики. Превозмогая естественное чувство брезгливости, богатыри сложили в них бутылки и вытащили во двор.
      – За ковер-самолет отдельная плата! – сказал многознатец, вытаскивая видавший виды парсидский ковер. – И это, пора бы рассчитаться!
      – Само собой! – добродушно прогудел Илья. – А еще бутылка-то у тебя найдется?
      – И не одна! – сказал Гуссейн. – Вон, несколько штук валяется из-под киндзмараули! Я эту чачу самому халифу загонял под видом виноградного. А он, балда, ничего не понимает, сладко, красно, ему и хорошо, хе-хе! А зачем вам надо?
      – Это для тебя! – сказал Муромец и ласково посмотрел на многознатца. – Полезай, дедушка, или тебе тоже дать по башке?
      – То есть как?! – опешил Гуссейн Гуслия. – У нас такого уговора не было! Вы же демоны, шпионы!
      – То-то и оно, что шпионы, – рассудительно сказал Илья. – Полезай, сволочь!
      Многознатец затрясся, испуганно оглянулся и вдруг завопил что есть мочи:
      – О великие дэвы! Выручайте меня из беды! Я вам заплачу гишпанскими дукатами!
      Однако ответом ему была мертвая тишина.
      – А где дэвы? – спросил Гуссейн, затравленно озираясь.
      – Далеко. Отсюда не видать, – строго сказал Яромир. – Полезай, пока тебя не убили! Предстанешь перед судом. Пока перед людским. Перед этим…
      – Гаагским трибуналом! – подсказал Илья Муромец.
      – Вот именно! – подхватил Яромир и опустил кулак на голову Гуссейна Гуслии. Многознатец крякнул, с перепугу превратился в дым и попытался развеяться, но Илья вовремя подставил бутылку. И все-таки часть дыма ухитрилась ускользнуть. Она повисла в стороне и через минуту превратилась в пару стоптанных туфель и халат.
      – А многознатец-то прибудет на место голый! – заметил Муромец и богатыри дружно рассмеялись. Захватив с собой ящики и ковер, они направились к выходу из подземного мира.
      Возле входа в шахту все было спокойно. Сокрушенные дэвы поскуливали и слабо дергали конечностями. Пришибленные лифтом амбалы куда-то расползлись. Яромир посмотрел вверх и крикнул что есть силы:
      – Братцы, мы зде-есь! Тяни!
      В следующую секунду сверху грохнулась люлька, едва не убив богатыря. В последний момент богатыри все-таки успели отскочить в сторону.
      – Что они там, перепились? – Яромир с удивлением посмотрел на Илью. Муромец сдержанно пожал плечами:
      – Посмотрим. Может, Алешка шуткует?
      Они забрались в люльку, погрузили ящики, ковер и дернули за веревку.
      – Тащи давай!
      Люлька устремилась вверх как птица. Не прошло и минуты, как показалось квадратное окно света и лифт выскочил на поверхность. Богатыри выбрались, вытащили ящики и ковер и уставились на друзей.
      – Я же говорил, они пьяные! – сказал Яромир, глядя на Поповича и Добрыню. Вид у них и в самом деле был как у пьяных. Глаза глупые, пустые, а у Добрыни вдобавок ко всему и слюнка бежит изо рта, как у натурального идиота.
      – Вы где успели набраться? – загудел Илья. – Нашли, япона мать, время!
      – Ой! Кто это? – Попович присел от удивления и тоже пустил слюнку.
      – Смотри, не уписайся! – усмехнулся Илья.
      – А я уже уписался! – обрадовался Попович и запрыгал на четвереньках.
      – А я ука… – начала было Добрыня.
      – Что-о?! – хором воскликнули Яромир и Муромец, не сводя глаз со своих боевых друзей.
      – …кался! – радостно доложил Добрыня и весело заурчал.
      – Колдовство! – первым догадался Яромир. – Пока мы отсутствовали, их…
      – Заколдовали! – раздался громкий голос, и в домик лифта вошел кургузый человечишка в восточном халате, колдовском колпаке и сафьяновых туфлях на босу ногу.
      – А ты что за черт такой? – мгновенно рассвирепел Яромир. – Убью, колдовская рожа!
      – Ну так убей! – осклабился Дуремаг, а это был именно он. – Что же ты ждешь, а? Или ручки-ножки свело?
      – Ах ты, гнида! – сказал Яромир, точнее, хотел сказать, но так и застыл с раскрытым ртом. Он хотел пошевелить рукой, но руки не слушались. Он попытался оглянуться на Илью – и не смог. Впрочем, Илья чувствовал себя не лучше. Он уже поднял кулак, чтобы вбить колдуна по самую шапку в землю, и замер с поднятой рукой.
      – Витя! – радостно пропищал чародей. – Иди сюда! Полюбуйся на этих красавцев!
      Громко стуча сапогами, в помещение вбежал Алхимус и присел от удивления.
      – Учитель! Ты великий человек.
      – А то! – самодовольно осклабился Дуремаг. – Самые простые заклинания – самые действенные, запомни, Витя! А сейчас мы их…
      – Напоим коньяком! – обрадовался Витя.
      – Не. Четыре идиота – это перебор. Мы их загоним в бутылки! Пусть томятся там до скончания времен. Вот потеха-то! Посмотри, там у них в ящиках какая-то тара!
      Алхимус покрутился возле ящиков и вернулся с двумя пустыми бутылками из-под вина.
      – В остальных демоны, – доложил он. – Двести штук, как одна копеечка!
      – Это будет наше войско! – обрадовался Дуремаг. – Будет с чем лететь на Буян! У Идолища Поганого я стану графом. Да больше, больше – херцогом!
      – Кем? – изумился Алхимус. – Хер…гоцем?
      – Тебе не понять, – добродушно усмехнулся Дуремаг, – молодо-зелено! Приготовь пробки, сейчас я их загоню! Фень Шуй! Курасао, курасао, иокосука!
      Алхимус схватился за голову от таких слов. В следующую секунду богатыри вздрогнули, как от удара током, и, превратившись в дым, медленно заползли в бутылки.
      – Вот так! – весело сказал чародей, затыкая бутылки. Держи – тебе одна, мне другая. Смотри, не потеряй и не вздумай выпить! Лучше убери поглубже в карман. То-то будет подарок Идолищу Поганому!.. Эй, придурки!
      – Ась! – молодцевато выпрямились Попович и Добрыня.
      – Берите ящики и пошли за нами! Пошевеливайтесь, пока по башке не настучал!
      – Слушаем, хозяин! – радостно ответили Попович и Добрыня и, подхватив ящики, посеменили вслед за колдунами к летучему кораблю.

      Терем Дормидонта гудел, как растревоженный улей. В пиршественной зале сменили скатерти, выбросили огрызки огурцов и чисто обглоданные лягушачьи кости. Квакушек скушал Крючеслав, по простоте душевной принявший их за дичь. Он даже пытался доказать одному из слуг, что это вальдшнеп, а не воробей.
      – Это оно! – строго сказал он смущенному слуге. – Летает и чирик-чик-чик!
      – Ква-ква! – вежливо уточнил слуга, укладывая возбужденного монарха на лавку. Крючеслав так и заснул с лягушачьей лапкой в руке.
      Когда стол был накрыт заново, монархи стали понемногу приходить в себя. Первым на правах хозяина продрал глаза Дормидонт. После кизюмовой настойки его мучил сушняк, головная боль, радикулит и еще сотни две слабо различимых болезней. Его величество скривился, охнул и потянулся было за огуречным рассолом, но тут ему в голову пришло, что… как бы не все монархи в сборе…
      Дормидонт принялся вспоминать, кто к нему прилетел. Первым был, несомненно, Теодоро, король гишпанский. Он по-прежнему сладко посапывал в объятиях сурового Фридриха. Не заметить Артура было нельзя. Венценосный старец так назойливо бормотал во сне, что у Дормидонта заложило уши. Причем бормотал он с явным малороссийским акцентом.
      – Який гарный хлопец Ланцелот! Ну шо пристал? Уйди, противный, от тебя носками воняет…
      Дормидонт на всякий случай оглянулся, но никакого Ланцелота не увидал. Тут Артур зачмокал губами, захныкал и перевернулся на другой бок, придавив Крючеславу голову. Доблестный заполонский король задрыгал ногой, но смирился и затих.
      – Кого-то не хватает! – подумал Дормидонт. – Кого же? – Он хотел было разбудить Кощея, но тот лежал тихо, как покойник, сложив на груди длинные сухие руки. Дормидонту стало немножко страшно. Он хотел тронуть великого канцлера за плечо, чтобы убедиться, что тот жив, но Кощей, не открывая глаз, тихо произнес:
      – Лекарство у меня, в правом кармане…
      Его величество быстро извлек из кощеевского кармана плоскую фляжку и, не раздумывая, сделал глоток. Ничего более противного Дормидонт не пил никогда в жизни. Только железная воля спасла его величество от позора. Он нашел в себе силы добежать до туалета и уже там его многострадальный желудок очистился полностью. И не один раз. Вернулся он в слезах, с упреком, готовым сорваться с уст.
      Кощей уже был на ногах и что-то пил из железной фляжки. Увидев Дормидонта, великий канцлер смутился.
      – Вы перепутали карманы! – сказал он готовому разрыдаться царю. – В левом у меня тоже лекарство. Называется рыбий жир. Я пью его от похудения… а в правом – вот! – он протянул Дормидонту фляжку.
      Зверский запах чистого спиритуса развеял тусклый рыбий дух. Дормидонт зарозовел, и в голове у него прояснилось.
      – Одного не хватает! – прошептал он, кивая на королей.
      – То есть как? – опешил Кощей и принялся считать королей по головам.
      – Точно, одного не хватает! Гишпанский здесь? Здесь! Биварский тоже, Крючеслав… а где франкмасонский Лодовик?
      Действительно, Лодовик исчез, как в воду канул. Кощей посерел лицом и вышел за дверь, разбираться с дворней. Вскоре он вернулся и, потирая руки, доложил:
      – Нашелся, негодяй! Он сейчас в девичьей сидит, читает служанкам стишки и учит, как правильно подвязывать чулки. Сейчас я его приведу!
      – Я с тобой! – загорелся Дормидонт, который за всю свою жизнь так и не набрался смелости, чтобы заглянуть в девичью. Они на цыпочках прошли в соседнее крыло и, делая вид, что не обращают внимания на полуодетых девиц, вошли в горницу.
      В это время франкмасонский король объяснял девушкам, что такое нижнее белье. И не только объяснял, но и ловко демонстрировал, что и как оно должно закрывать. Девки весело повизгивали, но не разбегались. Увидев Дормидонта, Лодовик нехотя вытащил длинные мосластые руки из-под ближайшей юбки и поднялся на ноги.
      – Ах, это вы, сир?!
      – Я не сыр, а царь! – мрачно поправил его Дормидонт. – Охота вам дворовых девок щупать, когда у нас боярские дочери неяглые ходят! А вы, бесстыдницы, кыш! Ишь, растопырились!
      Девки засмущались, и тут Дормидонт, к своему полнейшему ужасу, увидел чей-то необъятный голый зад. Служанка переодевалась в домашний сарафан.
      Его величество вышел из девичьей, ведомый под руки суровым Кощеем и весело ухмыляющимся Лодовиком.
      – Какое тяжкое бремя быть царем на Руси! – бормотал Дормидонт. – За что мне такие муки, за что?!
      – Это муки радости, мой царственный брат! – утешал его Лодовик. – Прикажите этой красотке, и она сегодня же войдет в вашу опочивальню.
      – Но не выйдет! – бесконечно тоскуя, возразил Дормидонт. – Царица ее подсвечником прибьет! Как пить дать, прибьет!
      Кощей принялся объяснять особенности лодимерского быта, но франкмасонский король его не понял.
      – У нас свобода, – пояснил он. – У королевы своя спальня, у меня своя… и не одна. И вообще, мы друг другу стараемся не надоедать. Встречаемся за обедом, и то не всегда. Но раз в год обязательно! На балу. В этот день королева надевает свои любимые подвески.
      Между тем в трапезной царило оживление. Короли уже сидели за столом и поправлялись кизюмовой настойкой. Вошедших они встретили приветственными криками:
      – Штрафную, штрафную!
      Больше всех старался Крючеслав. Он подхватил вазу из-под фруктов, вылил туда жбанчик настойки и, пошатываясь, пошел к Дормидонту.
 
Кубок заздравный
Полон давно! —
 
      процитировал он неизвестное стихотворение.
 
Пеной угарной
Брызжет вино! —
 
      хором подхватили Теодоро, Фридрих и Артур. – Пей до дна, пей до дна!
      Дормидонт попытался сопротивляться, но настырный Крючеслав все-таки вручил ему импровизированный кубок, и под рукоплескания царь выцедил чашу до дна. Под веселый хохот и прибаутки все снова расселись по местам и налили по новой.
      Его величество с ходу навалился на икру. Ел истово, ложками, пытаясь накормить зияющую пустоту в желудке. Пустота, усиленная настойкой, казалась бездонной. Поэтому вслед за икрой последовала курочка, вслед за курочкой кабанчик, потом телячья лопатка, бараний бок, стерлядка и, конечно, копченый осетр. Подали блюдо с устрицами, но Дормидонт убоялся сего заморского деликатеса. Зато остальные венценосцы с радостью набросились на бедных моллюсков. Устрицы пищали от ужаса, перекрывая нестройный гул голосов. Теодоро покатывался со смеху, глотая сопротивляющийся деликатес. В конце концов он свалился под стол и ему на ухо наступил биварский Фридрих. Назревавший международный скандал был погашен только новой порцией настойки. Теперь уже все валялись со смеху, глядя на распухшее ухо гишпанского короля, на котором отпечатался протектор сапога могучего биварца.
      Фридрих приобнял погрустневшего Теодоро.
      – Все путем, Тео! – прогудел он ему в ухо, роняя изо рта кусочки морской капусты. – Это на пользу, лучше слышать будешь. А хочешь – наступи мне на ухо! Братва! Я требую, чтобы Тео наступил мне на ухо! Нет? Ну тогда выпьем на брудершафт!
      Короли наполнили стаканы и выпили на брудершафт. После этого Фридрих полез целоваться к Теодоро, и, поскольку был вдвое сильней, так вцепился в гишпанского монарха, что перекрыл ему весь кислород. С минуту Тео пытался отвечать на братский поцелуй, но потом задергался, кое-как вырвался и с пунцовыми губами надулся в углу.
      – Господа! Я хочу сказать слово, – произнес Дормидонт, тяжело ворочая языком. – Это… не слово, а речь!
      В это время Кощей тронул его за плечо.
      – Ваше величество, я вынужден удалиться. Меня принуждают к этому неотложные государственные дела. Вы здесь посидите, поговорите, а я должен встретиться с кардиналом Ришелье. Речь пойдет о поставках навозного газа… ну вы знаете, что я имею в виду.
      Дормидонт важно кивнул и снова перевел взгляд на венценосных братьев:
      – Да! У меня есть предложение!
      – Слово Великому князю Лодимерскому! – закричал Крючеслав, вскакивая из-за стола. – Господа, хорош базарить!
      Кое-как ему удалось угомонить развеселившихся монархов. Лодовик незаметно хлопнул стакан настойки и захрустел мочеными груздями. Артур деликатно облизал блюдце из-под икры и полез за новой порцией. Крючеслав незаметно сыпанул Фридриху в стакан ложку деручего перца. Дормидонт оглядел собравшихся и, покачнувшись, поднялся с места.
      – Братья! – начал он торжественным голосом. – Наша жизнь нелегка. Нас никто не любит, даже жены. Каждый подданный только и мечтает о том, чтобы его король окочурился! Ведь верно, братья?
      – Верно! – подхватили за столом. – Живем хуже собак! Ни любви, ни ласки!
      – Одни завистники кругом и льстецы!
      – А у меня брата в Бастилии пришибли! – неожиданно признался Лодовик, смахивая пьяную слезу. – Та еще сволочь была, брат называется! Всю жизнь продержал меня в железной маске!
      – О чем я и говорю, – продолжил Дормидонт, промакивая глаза салфеткой. – Поэтому давайте любить друг друга!
      За столом повисло неловкое молчание.
      – А что? – раздумчиво произнес Фридрих. – Идея в принципе… – Тут он посмотрел на Теодоро, и гишпанский король залился краской.
      – Я не могу! – испугался Артур. – У меня старческий маразм!
      – Братцы, вы меня не так поняли! – Дормидонт прижал ручки к пухлой груди. – Мы будем любить друг друга братской любовью, помогать, если что, и это… давайте организуем союз! Я уже придумал ему название. Пусть он называется просто: КВН!
      – Это что? – с ходу заинтересовался Крючеслав.
      – Клуб Венце-Носцев! – объяснил Дормидонт. – Мы будем раз в год собираться и все наши проблемы решать сообща. И с врагами разбираться сообща! А в перерывах травить соперников и анекдоты. Устроим капустник, пригласим хорошеньких… Кстати, никто из вас не видел танец живота?
      – Танец чего? – ошарашенно заинтересовались все, и в первую очередь Артур.
      – Это… – Дормидонт мечтательно закатил глазки. – Это когда голая красотка залезает на стол и там, среди бутылочек и закусочек, начинает такое вытворять!
      – Согласен! – закричал Фридрих, багровея на глазах. – За это выпьем!
      – За КВН!
      – За братство между народами! – слабо вякнул Артур. На него снисходительно посмотрели, похлопали по плечу.
      – Бывает! – сказал Крючеслав и поднял стакан.
      – Пройст! – сказал Фридрих и опрокинул настойку с перцем. Все дружно выпили и принялись закусывать, только Фридрих и Крючеслав сидели с вытаращенными глазами.
      Первым вздохнул Фридрих.
      – Никогда не думал, что настойка с перцем так за душу берет! – Он пихнул локтем Крючеслава и хитро прищурился:
      – Ты мне ложку сыпанул, а я тебе две!
      Тут все повалились от хохота. Засмеялся и оклемавшийся Крючеслав, выдыхая изо рта короткие язычки пламени.
      – Ну что, братья? – Дормидонт встал из-за стола. – Айда к эмиру бухарскому смотреть танец живота! Он на соседней улице живет, в дипломатическом квартале. Там у него целый гарем! Все восточные красотки, а одна прямо черножо… чернокоженькая!
      – Впере-од! – зарычал Фридрих. – Урра!
      Монархи дружно полезли из-за стола и нестройной толпой двинулись к выходу.

      Альфред, председатель ГКЧП – Городского комитета чертей-подпольщиков – вытер губы кончиком хвоста и прошел в помещение, где располагался штаб восстания.
      В комнате было накурено так, что фигуры чертей расплывались в сиреневом тумане. На столе лежали пустые и початые пачки «Беломора». Это зелье с большими трудностями доставали из-за бугра. За бугром было Тридевятое царство, и туда добирались только самые упорные. Многие из них эмигрировали, справедливо считая, что там, за бугром, для чертей настоящее раздолье. Они открыли свой бизнес, занялись торговлей, разбогатели. Себя они называли диким словом – олигархи. Но все-таки полностью связь с родиной не теряли и снабжали угнетенных братьев «Беломором» и порнографическими журналами.
      Альфред вошел, вдохнул тяжелый табачный кумар и на мгновение обалдел. Впрочем, к нему тут же подскочили два вежливых черта и, держа за лапы, провели к столу.
      – Где последние сводки? – с трудом откашлявшись, спросил Альфред.
      – Партайгеноссе, они перед вами! – доложил один из адъютантов, маленький, шустрый чертенок по прозвищу Липучка. Альфред взял листок, исписанный корявым почерком, и ничего не понял.
      – Кстати, а почему никто не кричит «хайль»? – вяло поинтересовался он.
      – Хайль! – с готовностью крикнул Липучка и тут же получил от кого-то по ушам.
      – Хайль! – неохотно откликнулось несколько заговорщиков. В дальнем углу завозились, кто-то пискнул противным голосом:
      – Пошел на… хайль! – и тут же глумливо захихикал.
      Альфред возмутился:
      – Опять обкурились, черти! Нашли время веселиться! Вот хвосты-то пооткручиваю!
      – Не волнуйтесь, партайгеноссе, – зашептал Липучка. – Это наблюдатели с болота. Мы сами потом с ними разберемся!
      – Ну хорошо, – смягчился Альфред. – А что. хоть тут написано? Не вижу без очков, и дым этот проклятый… Курить надо бросать! Вон в Тридевятом царстве ни один уважающий себя черт не курит!
      – Зато они пьют, – шепотом подсказал Липучка – и сердито взмахнул хвостом.
      – Мы тоже пьем, – туманно возразил Альфред. – Правда, только это, как его… пиво.
      – И едим орешки! – радостно подсказал адъютант. – Хотите? Сейчас устрою!
      Он куда-то сбегал и явился с бутылью, в которой тускло плескалось что-то мутно-желтое.
      – Наливай!
      Липучка нацедил в кружку пива и поставил на стол орешки.
      – Угощайтесь, партайгеноссе. У нас сегодня по-походному.
      Альфред, задержав дыхание, выдул пиво и потянулся за орешками.