– Из кварков! – пояснил Шлоссер. – Совершенно новый продукт. Концентрированная энергия в чистом виде. Съел штуку – и ходи весь день сытый!

– Э-э, милок, нам такого и даром не надоть, – протянула Степанидовна. – От них ни запаху, ни виду, страм один! Ты уж извини, я лучше бараночек отведаю…

Все принялись размачивать окаменевшие баранки, макая их в чай. Один Горыныч хрустел прямо так.

– Мне бы твои зубы! – позавидовала Яга. – А то и настоящего вкуса не чувствуешь.

– Давно бы новые себе отрастила, – отозвался с другого конца Леший. – Уж кому-кому, а тебе стыдно! Или колдовать разучилась?

– Эх, милай, «колдовать», – вздохнула Яга. – А имидж-то я куды дену? Меня и уважать-то перестанут. И не заметит никто.

– Ну тогда и не жалуйся, – мрачно сказал Леший.

– Что-то, Леша, у тебя характер переменился, – заметила Шишига, – в худшую сторону.

– Переменится тут! – проворчал Леший, пряча глаза.

Лешачиха погладила его по голове:

– Он, бедненький, пальчик в розетку сунул! Вот его и тяпнуло!

– А я-то думаю, почему у меня фидер полетел! – всплеснул руками Шлоссер. – Так ведь можно и…

Со стороны улицы послышался шум и крики.

– Открывай, дубина стоеросовая! – кричал кто-то.

– А вот тебе шиш! Накося выкуси! – вопило запорное устройство.

– Я на собрание опаздываю, открой, по-хорошему прошу! – доносился из-за забора приглушенный голос.

– Это Полумраков, – сказал Евстигнеев и пошел открывать.

Скрипнула дверь и тут же захлопнулась. Полумраков взвыл от боли. Мстительный механизм в последний момент чувствительно прищемил ему задницу.

– Задержался! – громогласно заявил Полумраков. – Антонина, понимаешь, воду заставила таскать. Еле убежал! Цистерну без малого напрудил, а ей все мало!..

– Женская душа – загадка, – отозвался Горыныч. – Но, по большому счету, женщины всегда правы, – и посмотрел на Шишигу.

Та мгновенно зарделась, рысьи кисточки у нее на ушах мелко-мелко задрожали.

Полумраков бухнулся на стул, скользнул взглядом по скатерти и недолго думая схватил пирог. Все с напряженным вниманием уставились на него. Полумраков съел пирожок, потянулся за вторым, автоматически откусил и стал прихлебывать чай. Во втором пироге ему попалась косточка, он ее вынул и принялся внимательно разглядывать.

– Лапка какая-то! – сказал он наконец, обведя взглядом друзей.

Все так и грохнули. Особенно веселился Шлоссер.

– Ой! – кричал он, сползая со стула. – Ой уморил! Ой не могу! Хороший пирожок! Качественный!..

Яга обиженно поджала губы, но и она в конце концов не выдержала и фыркнула:

– Подумаешь, лапка!

– Лягушачья! – простонал Горыныч.

Наконец все, кроме Полумракова, успокоились.

– Вы чего ржете? – нахмурился он. – Мало ли что могло в пирог попасть! Я же вижу, что это куриная косточка.

– Товарищи! – тихо, но властно сказал Кощей, и смех за столом утих. – У нас на повестке дня серьезный вопрос. Кстати, а где этот… инопланетянин? Тревожный сигнал поступил именно от него.

– Сейчас подлетит, – сказал Шлоссер и посмотрел на часы. – Будет с минуты на минуту… А вот и он!

Над собравшимися разлилось нежно-золотое сияние, и под звуки песни «Тройка мчится, тройка скачет» в воздухе возник «Запорожец». Но в каком он был виде! Пятна сажи облепили его зеркальные бока. А на дверце красовалась вмятина величиной с кулак.

Все молча разинули рты, а между тем стекло справа опустилось, и в окне показалась зеленая физиономия инопланетянина Кряна.

– Приветствую почтенную публику! – вежливо сказал он. Но Лешачиха не выдержала и закричала:

– Машину-то, машину в сторону отгони! Что ты ее над столом повесил? Не видишь, чай, мусор на стол сыплется. Ты свою таратайку нам еще на голову посади!

Она явно хотела добавить что-то еще, но Кощей коротко глянул, и Лешачиха тут же притихла.

– Десять тысяч извинений! – вскричал Крян. – Но у меня что-то испортилось в рулевом управлении. Если можно, вы меня оттолкните в сторону, а уж машину я сам посажу.

Шлоссер выскочил из-за стола и побежал за багром. Наконец общими усилиями летающий «Запорожец» был водворен на место. Крян не спеша вылез, бросил на заднее сиденье огромные мотоциклетные краги и сходу заявил:

– О, сколь прекрасна ты среди других земель, земля Калиновская! И многими красотами украшена еси!

– Еще как украшена, – хмыкнул Горыныч. – Особенно твоей красотой! – Он посмотрел на Кряна, больше похожего на самодельный конструктор, нежели на гуманоида.

– Правда? – обрадовался Крян.

– Слушай, старина, – Евстигнеев приобнял инопланетянина за плечи и подвел к столу, – не сотрясай воздух. Перекуси чем бог послал и выкладывай. Ты ведь недаром по межгалактической связи звонил?

– Ой, недаром, недаром! – закручинился Крян, беря в руки чашку чая и отправляя в рот кусок сахара.

Все замерли в ожидании. Кощей нервно постукивал пальцами по краешку стола, Шлоссер нервно жевал пирожки с грибным фаршем из мухоморов, Горыныч с трудом сгрыз одну кварковую лепешку, и теперь у него из пасти с каждым выдохом вырывалось короткое фиолетовое пламя.

Наконец Крян допил чай, отставил чашку и вытянулся в струнку, как зеленый стручок.

– Докладываю! – начал он. – Все в порядке последовательности. Я барражировал на малой высоте в районе одной малоприятной планеты в созвездии ХЦ-117. Места там голодные и дикие. Приходилось постоянно уворачиваться от огнедышащих вулканов, метеоритов и пролетающих мимо комет. Мое дежурство подходило к концу, когда я услышал грубую брань, и в следующий момент меня атаковал пиратский космический корабль. Я подвергся обстрелу одновременно из всех видов оружия, включая глюонные пушки, кварковые бомбы и советский зенитный комплекс С-300. Только благодаря удивительной машине товарища Шлоссера я остался жив, хотя и подвергся гипнотическому внушению и телепатическому излучению. Тогда космические бандиты попытались загнать меня в черную дыру, но я сумел увернуться и вот – победоносен!

– И это все? – пожевав губами, осведомилась Яга.

– Увы! – вздохнул Крян. – Движимые местью, наглые бандиты погнались за мной и, хотя сильно отстали в пути, все же обязательно прилетят сюда.

– Ну и пусть прилетают! – легкомысленно сказал Горыныч. – А мы им от ворот поворот. Не выдадим мы тебя, Кряша, не волнуйся! А кстати, чего это они на тебя так взъелись?

– Они меня не любят! – признался Крян, – Я их однажды выследил, и УГОМОН их арестовал. Им дали двести лет космических лагерей, но они сбежали, не отсидев и половины. Вот и злятся!

– Значит, личные счеты, – сказал Кощей. – Ну хорошо. А что такое УГОМОН?

– Универсальный галактический ОМОН, – коротко ответил инопланетянин.

– Значит, надо его еще раз вызвать, – предложил Костя, – и все дела!

– Уже вызвал, – сказал Крян, – они прилетят. Только, боюсь, опоздают. У них как раз лимит на топливо вышел. Конец квартала.

– И все-таки я не понимаю, почему такой шум? – сказал Кощей. – Ну прилетят. Но не будут же они из своих пушек обстреливать чужую планету? Это же… нонсенс!

– Попрошу не выражаться! – вспыхнула Яга Степанидовна, но на нее не обратили внимания.

– Обстреливать, может, и не будут, – раздумчиво сказал Крян, – планета уж больно хороша. Они наверняка захотят продать ее кому-нибудь.

– А нас куда же? – испугалась Шишига.

– Людей они продают отдельно, – вздохнул Крян. – Кого на рабсилу, кого на колбасу.

Несколько минут за столом стояла тишина.

– Черт-те что! – не выдержал Леший. Лешачиха отвесила ему крепкий подзатыльник:

– Не хами!

Леший вобрал голову в плечи и позеленел от стыда.

– Не хочу в рабство! – решительно заявила Шишига и обиженно надула губки.

– Успокойтесь, друзья мои, – сказал Крян. – Никто вас в рабство не возьмет. Разве что на колбасу…

– Да какая же из меня колбаса?! – возмутилась Яга. – Грех-то какой! Я… Я невкусная!

– Позвольте с вами не согласиться, – улыбнулся Крян. – В Галактике с продуктами туго, вы сойдете за первый сорт.

– Это не разговор, – заявил Кощей. – Как можно провести такую операцию в масштабах целой планеты? Многие державы сумеют постоять за себя!

– Минут пять постоят, – мучительно зеленея, сказал Крян, – а потом не будут. Как только пираты стрельнут из глюонной пушки, так все правительства сдадутся. Друзья мои! – Тут Крян расчувствовался и промокнул глаза. – Даю вам слово, что я никогда не буду есть колбасу, приготовленную из вас!

– Ребята! – Костя вскочил со стула, и никто даже не обратил внимания на то, что он назвал их ребятами. – У нас есть камень чудес! Это посильней какой-то там пушки. К тому же у нас есть Шлоссер. Он наверняка что-нибудь придумает. А мы сами? Яга Степанидовна, к примеру, знает много заклинаний.

– Верно! – кивнул Кощей. – Встретим негодяев во всеоружии магии и науки!

– В порошок сотрем! – радостно пообещал Горыныч, потирая лапы.

– У меня меч-кладенец хранится, – сказала Яга, – и шапка-невидимка тоже!

– О! – вдруг воскликнул обычно немногословный рыцарь и обвел друзей огненными очами. – О! – Его железные пальцы сомкнулись на рукояти меча.

– Верно, – поддержал его Горыныч, – настучать им по тыкве!

Шишига с гордостью посмотрела на Горыныча и проворковала:

– Ой, какой смелый! Какой краси-ивый!

Яга похлопала рыцаря по плечу:

– Жалко, что ты у нас один такой железный. Нам бы еще парочку таких парней!

– Ничего, и так справимся, – бухнул Полумраков. – Если врукопашную, то мы их заломаем как нечего делать!

– Ты-то? – усмехнулся Евстигнеев.

– Я! – вскипел Полумраков. – Именно я. Не веришь? Вот смотри!

Он вскочил с места и заметался по двору. Наконец нашел у порога кирпич.

– Стой! – крикнул Шлоссер. – Что ты задумал? Брось!

– Ха! – сказал Полумраков и со всего маху треснул себя кирпичом по голове.

Послышался гул, словно ударили в колокол, кирпич изогнулся, а Полумраков рухнул без чувств.

– Это же спецкирпич! – в отчаянии закричал Шлоссер. – Я его специально подвергал протонной бомбардировке. Он же крепче железа!

– А смотри-ка, – холодно заметил Кощей, – хоть и крепче железа, а все равно согнулся. И в самом деле, крепкий парень!

– Чаво крепкий? – возмутилась Яга. – Убил ведь себя, как есть убил! Ну ничего, милок, сейчас мы тебя вылечим! – Она вскочила из-за стола, подбежала к Полумракову, пошарила руками в траве и тут же сорвала невесть откуда взявшийся мухомор. Разломив его на две части, Степанидовна прижала их к вискам потерпевшего. Половинки мухомора на глазах всосались Полумракову в голову. Он пошевелился и сел на траву.

– Башка гудит! – сообщил он, глядя на друзей.

– Пройдет! – сказала старуха и сунула ему пирожок. – Нат-ко, скушай!

Полумраков автоматически схрумкал пирожок и вскочил на ноги. Посмотрев на изогнутый кирпич, он сказал «ой» и сел к столу.

– Надеюсь, теперь никто не сомневается, что мы победим? – сказал Кощей. – Надо только вовремя среагировать и не допустить, чтобы они нанесли превентивный удар.

– Верно! – крикнул Горыныч. – Пусть попробуют! Мы им покажем примитивный удар! Мы на них Полумракова напустим! Чтобы в бараний рог!

– Вот и посмотрим, каков ты будешь герой, – процедил Кощей. – Однако боюсь, что этим повестка дня не исчерпана… Меня смушает некая нездоровая возня вокруг мифических сокровищ. Недавно в нашем лесу объявились неизвестные. Впрочем, пусть об этом расскажет Лексей!

Леший опасливо посмотрел на супругу и встал с места.

– А чего тут говорить? – начал он, комкая шапку. – Приехали четыре таких мордастых… Один одного страшней, чистые эсэсовцы! Костер запалили, чуть лес не сожгли, рыбу бомбой глушили. А один из ружжа бесперечь пулял! Хотел я их пристыдить, так чуть не застрелили.

– Интересно! – Глаза Кощея с любопытством скользнули по Косте. – А где был в это время наш уважаемый лесник?

Костя покраснел до ушей:

– Я… Я отчет составлял.

– А ты на него не зыркай! – вступилась за Костю Степанидовна. – Он один. За всем не уследит! Мы-то на что, народное ополчение? Я вот тоже одного молодца с ружьем утихомирила. Он Потапычу чуть глаз не вырвал!

– А я видел аквалангистов в реке, – насилу выдавил из себя Костя. – Это что же получается?

Кощей выдержал паузу.

– Молодо-зелено! – сказал он, переходя на покровительственный тон. – Думаю, что это одна и та же банда. Потому я и заговорил о сокровищах Тридевятого царства. Чувствую, что наплачемся мы от этих любителей приключений!

– А это уж, батюшка, позволь я возьму на себя, – сказала Яга. – Я их так ущучу! Уж они у меня попляшут!

– Может, их лесным чертям отдать? – предложил Горыныч, переходя на шепот и оглядываясь. – И нам проще, и им достаток!

– Цыц! – гаркнула Яга. – Злодейства не потерплю. Я их и так уем! Убегут – только пятки дымиться будут!

– Хорошо, – сказал Кощей. – Будем считать это генеральной репетицией перед встречей с пиратами.

Чаепитие закончилось на закате. Кощей в пояс поклонился хозяину и попросил пару французских книг.

– Приятно видеть человека, разумеющего столь прекрасный язык, – сказал он смущенному Шлоссеру, к которому эти книжки попали неизвестно как. – Правда, этот язык несколько отличается от того, которым я владел когда-то, – продолжил Кощей, – но читать можно.

– Вы были во Франции? – с детским изумлением спросил Костя.

– У меня там были некоторые финансовые дела, – уклончиво ответил Кощей, – но это дело прошлое.

– Ох уж и прошлое! – скривилась Яга. – А кто каждый месяц летает на совещания ОПЕК? Не верь ему, Костюшка, как был он барыга-олигарх, так им и остался!

– Ну подумаешь, немного нефти, – пожал плечами Кощей.

– А Де Бирс! – не унималась бабка. – Кому Де Бирс в ножки кланяется? А Билл Гейтс, твой племянничек, на чьих деньгах распух? Да разве все перечислишь? Молчи уж!

– Все это для спортивного интереса, – заявил ничуть не смущенный Кощей. – Мое главное занятие – это наука и философия. Я, если хотите знать, истинный марксист. Где-то даже ленинец!

Получив книги, он бережно завернул их в шелковый лоскут, взявшийся невесть откуда, и с равнодушием опытного фокусника спрятал немалый сверток в нагрудный карман.

– Однако пора, – сказал он скучающим голосом. – У меня еще дракон не поен и не выгулян.

Он отошел в сторонку и топнул ногой. Тотчас поверхность двора заходила волнами, вспучилась, и из черной глубины вынырнул великолепный тонконогий скакун. Его бока, без единого светлого пятнышка, лоснились и блестели. Кощей легко запрыгнул в седло, махнул рукой и направил коня прямо к воротам.

– Подождите, я открою! – крикнул Шлоссер, но конь с ходу перемахнул через ограду и мгновенно скрылся с глаз.

Полумраков защелкнул отвалившуюся челюсть, а Евстигнеев выразил общее мнение:

– Силен старик!

– Силен-то силен, – проворчала Яга, – да больно покрасоваться любит!

– Точно! – подхватил Горыныч. – Трюк-то заезженный, вон Копперфилд еще и не то делает. Однако мы и впрямь засиделись.

– Ах ты мой голодненький, – пропела Шишига. – А я как раз приготовила сегодня сладкое да сочное!

Горыныч до того смутился, что даже не смог как следует расправить крылья. Галантно подхватив Шишигу под мышки, он бестолково мотнулся в сторону, налетел на поленницу, развалил ее и только тогда взлетел.

Шишига от испуга мгновенно потеряла сознание и повисла как тряпка. Сделав над домом круг, Горыныч прокричал что-то невнятное и заскользил по направлению к лесу.

– А где моя ступа? – хватилась Яга. – Только что тут была! Неужто кто спер? – Она уставилась на Шлоссера, но тот лишь развел руками. Все принялись искать ступу, только Крян продолжал сидеть на месте и давать советы:

– А может, она в сарае? Нет? А в силосную яму заглядывали?..

Наконец ступа нашлась. Оказывается, на ней как раз Крян и сидел.

– Извиняюсь! – сказал инопланетянин. – Готов возместить…

– Да чего уж! – отмахнулась Яга.

Бандиты мрачно сидели за столом. В комнату с кухни доносились странные запахи. То есть запахи были вроде съестные, но вызвать аппетит они могли разве что у свиньи Авдотьи. И, безусловно, вызывали, потому что со двора доносились отвратительный визг и хрюканье.

– Сейчас, голубушка, сейчас, солнышко! – томным, грудным голосом произнесла бабка. – Только вот этих оглоедов накормлю и тебе вынесу. Эй, гвардия! – высунулась она из кухни. – Долго сидеть будете? Подходи по одному!

Парни переглянулись.

– Шеф, ты первый, – не выдержал Колян. – Иди, мы следом.

Эдик провел рукой по голове и ощутил вмятины, оставшиеся от когтей четвероногой птицы.

– Пошли, – сказал он, – некогда рассиживаться! – И первый двинулся на кухню.

– А вот и квартиранты мои дорогие, – фальшиво проворковала Маланья, помахивая в воздухе здоровенным черпаком. – Давайте-ка столоваться! А то ведь мне некогда, вон Авдотья с ума сходит, жрать просит. – Она щедро зачерпнула из огромной двухведерной бадьи и плеснула в миску.

– Это что, нам? – Эдик даже присел от удивления.

– А кому же еще? Знамо, вам! – широко ухмыльнулась Маланья и снова как-то недобро покачала огромным черпаком. Черпак был толстый, железный, на деревянной ручке.

– Мы это… Такого не едим! – твердо заявил Эдик.

– Вот как? – Старуха уперла руки в бока. – А что же вы хотите?

– Ну это… Колбасу, окорок там, пельмени…

– Колбасу? Окорок? – Старуха побагровела и, взяв черпак наперевес, двинулась вперед. – Ишь какие умные! Да я свинье таких вещей не даю! А уж как я ее люблю, голубушку! В общем, так: не хотите – ходите голодные. А я-то, дура, старалась угодить! Я уж и рыбьих голов положила, и капустного листа, и очисток картофельных!

Эдик почувствовал, как в желудке что-то отчаянно пискнуло и сжалось.

– Шеф, – прошептал Серый, – может, пожрем, а? С утра ничего не ели! А потом в магазин сходим, колбаски купим.

– У тебя что, деньги остались? – сверкнул глазами шеф.

– Я думал, у тебя есть, – смутился Серый.

– Вы за деньги не переживайте, – смягчилась Маланья, – они теперя в надежном месте. Вот. А вам дай бог отсюда ноги унести целыми да невредимыми!

Бандиты еще раз переглянулись и поморщились. Наконец каждый получил по миске баланды и по деревянной ложке.

– Компот будет потом, – сказала старуха.

Шеф поводил у себя в миске ложкой и зажмурился. Даже на первый, самый беглый взгляд он сумел различить селедочную голову, половину Нечищеной картофелины, капустную кочерыжку и притопленную корочку черного хлеба.

Не разлепляя глаз, он зачерпнул ложку баланды и поднес ее ко рту. Команда испуганно наблюдала за ним. Съев ложку, Эдик неожиданно облизнулся и кивнул головой:

– Нормально, пацаны! Навались!

Команда дружно застучала ложками.

Бабка Маланья выглянула из кухни и довольно прищурилась. Через минуту она принесла четыре граненых стакана с компотом. Компот был мутного чайного цвета и почему-то тоже пах селедкой. На дне каждого стакана лежало нечто до неузнаваемости разварившееся и желеобразное.

– Ништяк, пацаны! – сказал Эдик, выхлебав компот. – Бывало и хуже.

Шеф, конечно, заливал. Хуже и гаже у него в жизни не бывало. Даже в КПЗ кормили куда пристойнее.

– Главное – не шуметь, – зашептал он. – Дело такое, что надо все по тихой. Потерпим, братцы!

– Потерпим, – закивали в ответ пацаны. После бабкиного обеда вид у них был несколько обескураженный.

– Сейчас мы пройдем по селу, – сказал Эдик, – присмотримся, что тут к чему. Может, этого… Лисиницина найдем? И вообще, я скажу – здесь места непуганые, работать можно.

Осоловелые от бабкиных помоев братки вылезли из-за стола и направились к двери.

– Куда?!

На кухонном пороге возникла Маланья.

– Ты это, бабуля, не шуми, – набычился Эдик, – здесь твоего петуха нет. Я ведь и рассердиться могу! О!

Эдик изумленно сказал «О!» и вытянулся в струнку, потому что, бесцеремонно отпихнув бабку в сторону, вкоридор вышел проклятый четвероногий петух.

– Ко?! – спросил он, гневно наклонив голову.

– Ко-ко! – тихо сказал Эдик. – Ко! Куда коко? – Последнее он произнес совсем тихо.

– Кудах-тах-тах, – презрительно бросил петух и посмотрел на хозяйку.

– Тихо, Сема, – сказала бабка, – не балуй! А вы тоже, если задумали прогуляться, так не задерживайтесь, ясно?

– Ко-ко! – автоматически ответил Эдик, но тут же поправился: – Мы на часок. Осмотримся и придем.

– Только к заводу не ходите, – предупредила хозяйка, – там обезьян живет. Заест на фиг или башку снесёт!

«Какой еще обезьян?» – хотел было спросить Эдик, но вовремя прикусил язык и вежливо ответил:

– Гадом буду, не пойдем!

Вытирая на ходу пот, братаны вывалились на улицу.

– Надо же, – скривился Колян, – петуха дома держит!

– Он у нее заместо собаки, – пояснил Эдик, – я про такие вещи слышал. Злобный, сволочь! Ну ладно, всё равно я до него доберусь!

Они пошли по улице, ведущей к Дому культуры.

– Посмотрим, как здешнее чмо тусуется, – осклабился повеселевший Эдик, – может, тряхнем кого, тогда в магаз заглянем!

По дороге им попались двое мальчишек. Они остановились и с изумлением уставились на братков.

– Ну че, мелюзга, крутых пацанов не зырили? – не выдержал Серый.

– Не-а! – сказал Петя Васечкин.

– Дядя, а дядя, – скромно подал голос другой, – а чего это у вас на спине сопля висит?

– Что? Где?! – взвизгнул Серый и закрутился на месте. – Че врете, бакланы?! – завопил он через минуту, но ребят уже и след простыл.

– Погодь! – сказал Эдик, невольно отстраняясь от Серого. – У тебя и в самом деле что-то такое… Фу!

– Это птичка, птичка! – заржал Толян.

– Иди, замывайся, – строго сказал шеф. – Западло с обгаженным по улице гулять!

Серый побежал к колодцу. Набрав целую бадью воды, он запустил туда волосатую лапу, но был остановлен истошным криком:

– Ты что делаешь, свинья?

Серый вздрогнул и закрутил головой.

– Куды смотришь, идол? – снова услышал он. – Протри зенки, здеся я! – Голос доносился откуда-то сверху.

Бандит поднял голову и, к своему неописуемому ужасу, увидел Ягу, сидящую в ступе. Яга зависла аккурат над ним.

– Что творишь? – грозно повторила Степанидовна и взмахнула метлой, с концов которой посыпались золотые искры. Серый понял, что погиб. Ноги приросли к земле, руки налились свинцом, в голове загудело.

– Я по-по-мы-ы-ыться хотел! – проблеял он паскудным козлиным голосом.

– Здесь люди для питья воду берут, а он помыться хотел! – прищурилась страшная Яга. – Речки мало! Ужо тебе! – Она взмахнула помелом, бадья с водой грациозно поднялась в воздух, перевернулась и с грохотом наделась Серому на башку.

Парень рухнул на колени и замер. Однако время шло, а на помощь к нему не спешили.

– Шеф, – застонал Серый, пытаясь стащить бадью с головы, – помоги-и!

Однако ни шеф, ни Толян с Коляном не спешили на выручку своему другану. Все вышеименованные сидели в кустах и тряслись от страха.

Наконец Серый услышал тяжелые шаги. Кто-то подошел к колодцу и удивленно замер. Незнакомец постучал пальцем в дно бадьи и спросил:

– Эй, ты чего? Спятил, что ли?

– Попить хотел! – соврал Серый первое, что пришло ему в голову. – Я наклонился, а она наделась!

– Однако, – озадаченно пробормотал незнакомец. – Стало быть, жажда замучила?

– Ага, – сказал Серый, судорожно сглатывая слюну. – Совсем замучила!

– Ладно, сейчас помогу.

Незнакомец подвел Серого к колодцу и приказал:

– Ты держись за сруб, а я стану тянуть!

– Бу-бу-бу! – неразборчиво ответил Серый из бадьи и уперся руками в скользкие бревна.

Незнакомец потянул.

– Туго сидит! – сказал он озадаченно. – Что же делать-то? Попробую ещё раз рвануть.

И он рванул. С оглушительным чмоком лысая голова выскочила из бадьи. В позвоночнике у Серого что-то пискнуло, хрустнуло, он не выдержал и упал на четвереньки. А когда поднялся, ему показалось, что он стал словно бы выше. Покрутив головой, Серый посмотрел на незнакомца, а тот уставился на него.

– Что-то у тебя, брат, шея такая длинная? – удивился незнакомец. – Ну прямо как у гуся!

– Что? – Серый принялся испуганно ощупывать шею. – Кхе-кхе! – закашлялся он, глядя на незнакомца слезящимися глазами. – Разве длинная?

– Длинней не бывает, – твердо сказал незнакомец. – На твоем месте я бы обратился к врачу, может, это какая-нибудь болезнь?

В этот момент из кустов шумно вылезли братки и тоже как один уставились на кореша.

– Мать моя! – прошептал Эдик и даже присел. – Что с тобой, Серый?

– Вот это шея! – залился смехом Толян. – Вот это да! Ты теперь как жираф, ха-ха-ха! Ты ее узлом завязывать можешь!

– Чего ржешь? – рассердился Колян. – Дело хреновое, он же ласты сейчас завернет, с такой шеей.

Серый заметался по улице:

– К врачу бежать надо!

– Не суетись, братишка, – Эдик покровительственно приобнял его, – само пройдет! У меня тоже такое было, – соврал он, – ну вытянули немножко…

– Ни фига себе немножко! – фыркнул Толян и тут же получил от шефа увесистый подзатыльник.

– Захлопни пасть!

– Все-все! Уже захлопнул! – ответил Толян, испуганно вращая глазами. Один Колян молчал и кривил губы.

– Как же мне теперь жить, шеф? – захныкал Серый.

– Все путем, Серый. – Эдик похлопал его по спине. – Сказал же – пройдет. Значит, кранты!

Они пошли дальше. Теперь Серый был выше всех на целую голову. Постепенно он оживился, а когда друзья проходили мимо забора, за которым зрела вишня, Серый без помощи рук, одними губами сумел полакомиться спелыми ягодами. Толян ему немедленно позавидовал:

– Надо же! Везет жирафам!

Вскоре они свернули на смежную улицу. Эдик остановился у калитки, возле которой стоял мужичина, перепачканный в глине, и таращил на братков горящие глаза. Это был скульптор-экскаваторщик Агафонов.

Эдик на всякий случай сделал шаг назад и осторожно осведомился:

– Слышь, зема, – тут Эдик невольно отвел глаза в сторону, – где Лисипицин живет?

– Об чем речь? – как-то нехорошо обрадовался мужик. – Заходи, все скажу. А заодно кое-что покажу!

– Э, э! – испугался Эдик. – Ты че, маньяк, в натуре? Че ты мне покажешь? Ну че, че? – На всякий случай он оглянулся на братков, толпящихся неподалеку.

– Скульптуру покажу! – радостно доложил Агафонов. – Новую! Обалдеете, пару минут всего. – Тут его взгляд упал на Серого, и Агафонов прямо-таки загорелся:

– Какой типаж! Какая экспрессия! А вы откуда?

– Тебе-то что? – нахмурились бандиты. – Много знать для жизни опасно.

– А вы не со звезды? – спросил вдруг Агафонов, не отрывая взгляда от Серого.

– С какой такой звезды? – обиделся Эдик. – Ты вообще-то фильтруй базар. А то покажем тебе звезду!

– Какую? – наивно заинтересовался Агафонов. – Я их много знаю! Например, Альдебаран…

– Сам ты баран! – разозлился Эдик. – Ты че, не вкурил, с кем базаришь?

– Не-а! – честно признался скульптор.

– Мы конкретные пацаны, – высунулся Колян, – а ты нам лажу гонишь!

Агафонов ничего на это не ответил, он жадными глазами разглядывал Серого и вдруг спросил:

– А можно я его увековечу?

– Чего? – опешили братки. – Ты чего лепишь-то?

– Нетленку, – простодушно отозвался Агафонов.

Бандиты переглянулись.

– Наверное, ненормальный, – зашептал Колян, оттаскивая Эдика в сторону. – Может, он сначала говорит, а потом кусаться начнет?

– Точняк! – согласился Эдик. – Все путем! Сейчас я его успокою.

Он снова подошел к Агафонову и осторожно улыбнулся:

– Все в порядке, мужик, все нормально, да? Ты, брат, ничего такого не думай. Мы просто гуляем, да? Отдыхать вот приехали. Хотели с Лисипициным пересечься, давно не видались!

Агафонов чутко уловил перемену в настроении братков и понял, что заманить их к себе не удастся. Он вздохнул:

– Сейчас объясню. Значит, так. Сейчас идете прямо, потом свернете налево. Там развилка. Потом направо, потом еще раз направо и прямо. Там переулок, но до конца не идите – тупик. Лучше как увидите в заборе дыру, так и лезьте в нее и выйдете, куда надо.

– Ты все запомнил? – спросил Эдик, повернувшись в Коляну.

– А чего тут запоминать? – легкомысленно отмахнулся тот. – Направо-налево, налево-направо, а потом тупик. И в дыру!

– Во! – сказал шеф. – Это самое главное – дыра. Про дыру не забыть! А ты, Серый, по верхам зырь, ты у нас теперя заместо впередсмотрящего, ха-ха-ха!

Серый насупился, тяжело задышал, но тем не менее послушно вытянул шею. Вскоре они дошли до развилки.

– Куда теперь? – спросил шеф.

– Налево! – сказал Колян, у которого все уже успело выветрится из головы.

– Не, направо, – возразил Толян, – точно говорю – направо!

– А может, прямо? – возразил Серый. – Там вон груши растут, бессемянка, сладкие!

При упоминании о грушах у бандитов заурчало в животе.

– Потом, пацаны, – сказал Эдик, – надо дело делать! – и шумно сглотнул слюну.

– Тогда направо, – сказал Толян.

– Нет, налево! – заупрямился Колян.

– Направо!

– Налево!

– Заткнитесь, дебилы! – рявкнул Эдик. – Где право, где лево?

Парни замерли, растерянно переглядываясь.

– Ну? – грозно набычился шеф.

Колян посмотрел на свои руки.

– Вот право, – сказал он, неуверенно пошевелив левой рукой.

– Ха-ха! – заржал Серый. – Ну деревня! Не знают, где право, где лево!