16

Сэлли с недоверием посмотрела на ветхий самолет, который двое рабочих выкатили из убогого серого ангара.

— А не стоило ли сначала выяснить, что у них за транспорт, прежде чем покупать билеты? — заволновался Том.

— Я нисколько не сомневаюсь, что машина в порядке. — Девушка произнесла это так, словно изо всех сил старалась себя успокоить.

Долговязый пилот, их бывший соотечественник, представился Джоном. Он был одет в драную майку и шорты и носил две длинные косички и бороду. Том посмотрел на него и перевел кислый взгляд на летательный аппарат.

— Все понимаю, выглядит дерьмово, — ухмыльнулся Джон и постучал по фюзеляжу костяшками пальцев, отчего железо гулко громыхнуло. — Но самое главное — это то, что под капотом. Будьте спокойны, я сам его обслуживаю.

— Не представляете, как вы меня утешили, — отозвался Джон.

— Так вам надо в Брус?

— Точно.

Пилот покосился на их багаж.

— Собираетесь ловить тарпона?

— Нет.

— Лучшая рыбалка в мире. Правда, кроме нее, там ничего нет. — Джон открыл багажное отделение в фюзеляже и жилистыми руками принялся запихивать туда вещи. — И что же вы там собираетесь делать?

— Сами пока точно не знаем, — быстро ответила Сэлли. Чем меньше говорится об их планах, тем лучше. Не хватало только золотой лихорадки на здешней реке.

Пилот засунул последний мешок, несколько раз подпихнул, чтобы он уместился, и с грохотом дешевой пивной жестянки захлопнул крышку. Хлопать пришлось три раза, прежде чем замок защелкнулся.

— Где собираетесь остановиться в Брусе?

— Тоже еще не решили.

— Не любите планировать наперед? — хмыкнул Джон. — Что ж, в любом случае там выбирать не из чего — одна гостиничка, «Ла Перла».

— И сколько звезд ей дает «Мишлен»?

Пилот хохотнул, распахнул пассажирскую дверцу и откинул лесенку. Том и Сэлли поднялись на борт. Джон последовал за ними, и, когда он устроился в кабине, Тому показалось, что от него потянуло марихуаной. «Только этого не хватало!»

— Вы давно летаете? — спросил он.

— Двадцать лет.

— Когда-нибудь попадали в аварию?

— Однажды налетел на свинью в Парадизо. Тамошние придурки не скосили поле, и чертова животина улеглась в высокой траве. А свинья-то была немаленькая.

— Вам присвоена квалификация?

— Скажем так, я знаю, как управляться с самолетом. А большего в джунглях никто не требует.

— Вы заполнили план полета? — Джон покачал головой:

— Зачем? Надо держаться линии побережья.

Самолет взмыл в воздух. День стоял чудесный, и у Сэлли захватило дух, когда она увидела, как искрится поверхность Карибского моря. Они низко и ровно летели над изрезанной лагунами извилистой линией берега, а зеленые островки казались оторвавшимися от суши и уплывшими в море кусочками джунглей. Сэлли видела убегавшие в глубь материка дороги и по сторонам — раскинувшиеся поля и рваные лоскутки недавних вырубок. А дальше — неровную линию гор, вершины которых скрывались в облаках.

Девушка покосилась на Тома. Солнце выбелило и испещрило золотыми бликами его светло-каштановые волосы. Сэлли нравилась его жилистая, долговязая фигура и по-ковбойски гибкая манера двигаться. Но она не понимала, как человек собирался послать прощальный поцелуй сотне миллионов долларов. Это произвело на нее большее впечатление, чем все остальное. За свою жизнь Сэлли успела понять, что люди, у которых водятся деньги, пекутся о них куда больше, чем те, у кого их никогда не было.

Том обернулся и посмотрел на нее; Сэлли поспешила улыбнуться и выглянула в окно. По мере того как удалялась линия берега, местность становилась все более дикой, лагуны — шире и запутаннее. Наконец показалась самая большая. Ее покрывали зеленые точки поросших деревьями островков, а с другой стороны подпитывала большая река. Самолет накренился на крыло, и в том месте, где река впадала в лагуну, показался городок — немногочисленные жестяные крыши блестели на фоне лоскутной мешанины полей. Пилот сделал круг и повел самолет вниз к полю, которое, когда они подлетели ближе, оказалось прятавшейся в траве посадочной полосой. Сэлли показалось, что они снижаются слишком быстро. Земля все ближе, ближе, вот полоса уже под ними, но самолет только увеличил скорость. Девушка вцепилась в подлокотники кресла. Кроны деревьев приближались с катастрофической быстротой.

— Господи! — пискнула Сэлли. — Вы не впишетесь в полосу!

Самолет взмыл вверх, и верхушки деревьев промелькнули под ними меньше чем в пятнадцати футах. Пока они набирали высоту, девушка услышала в наушниках, как рассмеялся Джон:

— Расслабься, Сэл, это мы просто немножко пожужжали, чтобы очистить полосу. Я запоминаю уроки.

— Могли бы и предупредить, — пожаловалась она, когда самолет сделал круг и снова пошел на посадку.

— Я же вам рассказывал о свинье.

Багаж они оставили в «Ла Перле» — шлакоблочном бараке, который гордо именовал себя отелем. А затем отправились к реке выяснить, где можно нанять лодку. Идти пришлось по грязным улочкам Бруса. Перевалило за полдень; воздух от жары стал недвижимо сонным. Ни ветерка. Было видно, как над лужами курился парок. У Сэлли из-под рукавов, по спине и между грудей струился пот. Она не сомневалась, что все разумное в этот час замирает на сиесту.

Реку они обнаружили там, где в противоположном конце от гостиницы кончался городок. Она была шириной футов двести и текла между крутых земляных берегов. С обеих сторон ее теснили плотные стены джунглей, и от воды цвета красного дерева заметно тянуло тиной. Хотя сонная поверхность, казалось, неподвижно застыла, то там, то сям возникали водовороты и воронки, и вниз по течению медленно скользили зеленый лист или веточка. По берегу к реке круто спускались мостки из бревен и заканчивались над водой шаткой платформой из бамбука, служившей пристанью. Там были привязаны четыре остроносых каноэ, каждое примерно тридцать футов в длину и четыре в ширину. Суденышки выдолбили из стволов гигантских деревьев, корму в отличие от носа сделали тупой и снабдили планширом, чтобы прикручивать небольшой подвесной мотор. В носовой части и на корме устроили из досок сиденья.

Том и Сэлли подошли ближе рассмотреть лодки, и девушка заметила, что три из них были снабжены шестисильными подвесными моторами «Эвинруд». Зато на четвертой, которая была и длиннее, и тяжелее, стоял восемнадцатисильный движок.

— Похоже, вот это здешнее гоночное судно, — показала она рукой. — То, что нам нужно.

Том оглянулся. Все окрестности словно вымерли.

— Вон там кто-то есть. — Сэлли кивнула в сторону стоявшего в пятидесяти ярдах вниз по реке открытого бамбукового навеса. Рядом с навесом возле груды пустых консервных банок курился костерок. В тени меж деревьями был привязан гамак, и в этом гамаке спал мужчина.

Сэлли подошла к гамаку.

— Hola.

Прошло несколько мгновений, и он открыл глаза. — Si?

— С кем мы можем поговорить насчет фрахта лодки? — спросила она по-испански.

Ворча и что-то недовольно бормоча, мужчина сел в гамаке, почесал темя и улыбнулся:

— Я хорошо говорить американски. Мы говорить американски. Когда-нибудь я ехать в Америку.

— Отлично, — похвалил его Том и добавил: — Нам надо в Пито-Соло.

Мужчина зевнул и снова почесался.

— Я вас везти.

— Мы хотим зафрахтовать большую лодку. Ту, на которой восемнадцатисильный мотор.

— Глупая лодка.

— Нам все равно, глупая она или нет, — возразил Том. — Мы хотим ее.

— Я дать вам моя лодка. А та лодка военных. — Человек протянул руку. — Есть конфетка?

Сэлли достала кулек, который специально купила для этих целей.

Лицо хозяина лодки расплылось в улыбке. Он запустил руку в пакет, немного повозился, вытащил пять или шесть конфет, развернул и разом пихнул в рот. Его щеки сразу раздулись, и он довольно кивнул:

— Виепо[22].

— Мы хотим отплыть завтра утром, — объяснил Том. — Сколько времени займет путешествие?

— Три дня.

— Три дня? Я думал, туда всего сорок или пятьдесят миль.

— Вода спадает. Можно застрять. Местами идти на шестах. Много-много вброд. Мотор никак нельзя.

— Вброд? — забеспокоился Том. — Скажите, здесь водятся рыбы-колючки?

Хозяин лодки непонимающе поднял на него глаза.

— Не бойтесь, — успокоила Тома Сэлли. — Придется надеть плотное белье, вот и все.

— О si! — рассмеялся индеец. — Кандиру! Любимая байка гринго. Я каждый день плавать река, и мой chuc-chuc на месте и прекрасно работает. — Откровенным жестом он показал, где находится его исправно работающий орган, и покосился на Сэлли. — Хотеть пробовать?

— Обойдусь! — фыркнула девушка.

— Так, значит, эта рыба — выдумка? — обрадовался Том.

— Нет, рыба настоящая. Только не надо писать в воду. Рыба чует запах, приплывает и — хлоп! Если не писать, когда купаться, нет проблем.

— Кто-нибудь, кроме нас, приезжал сюда недавно? Я имею ввиду гринго.

— Да. Мы много работать. В прошлом месяце приезжал белый человек. С ним было много ящиков и индейцев с гор.

— Каких индейцев? — заволновался Том.

— Голых горных индейцев. — Хозяин каноэ сплюнул.

— Где он взял лодки?

— Привел новые каноэ из Ла-Сейбы.

— Эти лодки вернулись?

Индеец улыбнулся и потер большой палец о средний и указательный, давая этим международным жестом понять, что без вознаграждения рта больше не раскроет, и Сэлли вложила ему в руку пять долларов.

— Лодки не вернулись. И те, кто пошел вверх по реке, — тоже.

— А еще кто-нибудь приезжал?

— Si. На прошлой неделе здесь был Иисус Христос и с ним пьяные проводники из Пуэрто-Лемпира.

— Иисус Христос? — изумилась Сэлли.

— Да. С длинными волосами, с бородой, в хитоне и в сандалиях.

— Не иначе Вернон, — с улыбкой объяснил Том. — С ним еще кто-нибудь был?

— Святой Петр. — Том закатил глаза.

— А еще?

— Si. Два гринго на двух каноэ и с ними двенадцать солдат из Ла-Сейбы.

— Как выглядели эти гринго?

— Один очень высокий, курит трубку, все время сердится. Другой — ниже. И на нем четыре золотых кольца.

— Филипп, — определил Том.

Они быстро сговорились насчет цены до Пито-Соло, и Том дал индейцу десять долларов задатка.

— Отплываем, как только рассветет.

— Bueno. Я готов.

Возвратившись в прикидывавшийся гостиницей шлакоблочный барак, Том и Сэлли с удивлением увидели неподалеку джип, в котором сидели офицер и двое солдат. Рядом собралась толпа ребятишек. Дети пихались и перешептывались, явно чего-то ожидая. Тут же, сцепив пальцы, стояла побелевшая хозяйка гостиницы.

— Мне это что-то не нравится, — проговорила Сэлли.

Офицер вылез из машины и подошел к ним. Это был человек с отличной выправкой, в безупречной форме и начищенных до блеска невысоких сапогах. Он коротко кивнул:

— Я имею честь приветствовать сеньора Тома Бродбента и сеньориту Сэлли Колорадо? Я лейтенант Веспан. — Военный пожал им по очереди руки и отступил на шаг. Ветер подул в их сторону, и Том почувствовал запах одеколона «Олд спайс», сигарного табака и рома.

— В чем дело? — поинтересовалась Сэлли.

Офицер широко улыбнулся, продемонстрировав ряд серебряных зубов.

— Должен с прискорбием сообщить, что вы арестованы.

17

Том в изумлении уставился на миниатюрного лейтенанта. Небольшая собачонка, которой почему-то не понравился один из солдат, подкралась к военным, оскалилась и тявкнула. Офицер отшвырнул ее своим образцовым сапогом, и его подчиненные расхохотались.

— По какому обвинению? — спросил Том.

— Мы обсудим это в Сан-Педро-Сула. А сейчас прошу следовать за мной.

Возникло неловкое молчание.

— Нет, — наконец ответила Сэлли.

— Сеньорита, не создавайте трудностей.

— Я не создаю никаких трудностей. Просто никуда не поеду.

— Сэлли, — шепнул ей Том, — позвольте вам заметить, что у этих людей оружие.

— Вот и отлично. Пусть стреляют в меня, а потом объясняются с правительством США! — Она раскинула руки, изображая мишень.

— Умоляю вас, сеньорита!

Солдаты нервно переминались с ноги на ногу.

— Палите, чего ждете?

Лейтенант кивнул подчиненным. Те скинули с плеч автоматы, подошли и схватили Сэлли. Девушка закричала и стала отчаянно сопротивляться. Том шагнул вперед:

— Руки прочь от нее!

Не слушая, солдаты подхватили пленницу и поволокли к машине. Сэлли отчаянно извивалась. Том ударил ближайшего и повалил на землю. Девушка вырвалась, а он тем временем занялся другим. Но в следующую секунду сам очутился на земле и уставился в жаркое голубое небо. Над ним склонилось злое, раскрасневшееся лицо лейтенанта. У основания черепа, куда офицер ударил его рукояткой пистолета, пульсировала боль.

Сэлли прекратила сопротивляться и сильно побледнела.

— Чертов ублюдок! Мы сообщим о вашем нападении в американское посольство!

Военачальник, словно сожалея о глупости всего происходящего, печально покачал головой:

— А теперь давайте поедем без драки.

Том и Сэлли позволили препроводить себя в машину. Офицер втолкнул Тома на заднее сиденье, а девушку усадил рядом.

Их рюкзаки и вещмешки уже успели принести из гостиницы. Джип тронулся и повернул в сторону взлетной полосы на поле, где в траве поджидал серый военный вертолет. Когда они подъехали ближе, стало видно, что пилот открыл капот и возится с мотором. Джип остановился рядом.

— В чем дело? — резко спросил по-испански офицер.

— Прошу прощения, teniente[23], небольшая проблема.

— Какая проблема?

— Нужна запчасть.

— А без нее лететь нельзя?

— Нет, teniente.

— Чертова железка! До каких пор будет ломаться твой вертолет?

— Прикажете запросить по радио прислать самолет с деталью?

— Запрашивай, дьявол тебя побери, придурок!

Пилот забрался в вертушку, переговорил по радио и вылез из кабины.

— Прилетит завтра утром, teniente. Это самое раннее.

Лейтенант запер Тома и Сэлли в деревянном сарае рядом со взлетно-посадочной полосой, а снаружи поставил сторожить двух солдат. Когда дверь захлопнулась, Том сел на пятидесятипятигаллонный бак и потер ушибленное место.

— Как вы себя чувствуете? — спросила его Сэлли.

— Так, словно у меня не голова, а медный гонг, в который только что крепко ударили.

— Предательский удар. — Том кивнул.

Послышался шорох, дверь снова отворилась, и на пороге появился лейтенант. Он отошел в сторону, пропустив солдата, который принес их спальные мешки и фонарь.

— Прошу прощения за неудобства.

— Вы будете просить прощения тогда, когда я сообщу о вашем поведении! — огрызнулась Сэлли.

Офицер не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— И позвольте посоветовать вести себя без глупостей. Будет очень неприятно, если кто-нибудь окажется застреленным.

— Вы не посмеете нас убить, хвастливый фашист! — Лейтенант улыбнулся, и в полумраке сарая блеснули его зубы.

— Всем известно, что здесь происходят несчастные случаи. Особенно с не подготовленными к суровости Москитового берега американцами.

Он попятился, вышел из сарая и захлопнул за собой дверь. Том услышал из-за двери приглушенные голоса: офицер предупреждал подчиненных, что, если те заснут или надерутся на дежурстве, он лично отрежет им яйца, засушит и повесит на дверях вместо молоточка.

— Чертов фашист! — повторила Сэлли. — Спасибо, что пришли на выручку.

— К сожалению, не очень помог.

— Крепко он вас? — Девушка осмотрела голову Тома. — Здоровенная шишка.

— Ничего, все в порядке.

Сэлли села рядом, и он почувствовал тепло ее тела. Повернулся и в полутьме сарая стал любоваться ее четко очерченным профилем. Она взглянула на него. Ее лицо было совсем рядом, и он заметил изгиб губ, ямочку на щеке и россыпь веснушек на носу. Ее по-прежнему окружал аромат мяты. Не сознавая, что делает, Том приблизился и коснулся губами ее губ. На мгновение Сэлли застыла, а затем резко отстранилась.

— Это была не слишком удачная мысль.

Что это на него нашло? Смущенный Том застенчиво отвернулся. Неловкое молчание прервал стук в дверь.

— Ужин! — объявил солдат.

Дверь на секунду растворилась — в сарай хлынул свет — и тут же захлопнулась. Том услышал, как солдат снова запер их тюрьму.

Он посветил фонариком и обнаружил поднос. Ужин состоял из двух бутылок теплой «Пепси», нескольких бобовых лепешек и горстки тепловатого риса. Ни один из них не испытывал желания есть. Боль в голове прошла, и по мере того, как она стихала, Том приходил в бешенство. Как эти солдафоны посмели?! Они с Сэлли ничего не нарушили. Ему пришло в голову, что их незаконный арест организовал загадочный враг — тот, что расправился с Барнаби и Фентоном. Значит, его братья еще в большей опасности, чем он считал.

— Дайте мне фонарь.

Сарай был построен — более убого не придумаешь: каркас с прибитыми досками, а сверху — жестяная крыша. В голове у Тома стала зарождаться идея — план побега.

18

В три часа утра они заняли свои места: Сэлли у двери. Том у задней стены. Том шепотом досчитал до трех, и они разом принялись стучать, причем Сэлли старалась делать это как можно громче, чтобы заглушить его попытку оторвать доску. Обе канонады слились в одну и гулко отдавались в закрытом пространстве сарая. Как и надеялся Том, посеревшая обшивка поддалась.

В деревне залаяли собаки. Один из солдат разразился руганью.

— Что вы там вытворяете?

— Мне надо в туалет! — закричала Сэлли.

— Ничего не выйдет, облегчайтесь там!

Том снова шепотом досчитал до трех. Раз, два, три. Сэлли грохнула в дверь, и он оторвал вторую доску.

— Прекратить! — приказал солдат.

— Мне надо выйти, cabron[24]! — не сдавалась девушка.

— Прошу прощения, сеньорита, вам придется делать все внутри. У меня приказ: ни при каких обстоятельствах не открывать дверь.

Раз, два, три — удар!

Отлетела третья доска. Дыра оказалась достаточно велика, чтобы можно было протиснуться. Собаки в городке заливались в истерическом лае.

— Еще один удар, и я вызову teniente!

— Но мне необходимо выйти.

— Ничем не могу помочь.

— Вы не солдаты, а варвары!

— У нас такой приказ, сеньорита.

— Так отвечали солдаты Гитлера.

— Сэлли, пошли, — прошептал Том и махнул в темноте рукой.

— Гитлер был не таким уж плохим человеком. У него все поезда отправлялись по расписанию.

— Это у Муссолини, идиот! — огрызнулась Сэлли. — Вы оба кончите свою жизнь на виселице, и туда вам и дорога.

— Сэлли, — позвал Том.

— Нет, вы слышали, что говорил этот фашист? — возмущалась она.

Том толкнул ее в пролом и подал спальные мешки. И они, пригнувшись, побежали по лесной тропинке в сторону городка. Брус не мог похвастаться электричеством, но небо оставалось чистым, и улочки заливал лунный свет. Собаки залаяли, как только Сэлли принялась колотить в дверь, и теперь их брехня не вызвала тревоги. Несмотря на шум, никто не вышел из домов.

«Здешние люди твердо усвоили, что им ни в коем случае не следует совать нос не в свои дела», — подумал Том.

Через пять минут они были у лодок. Том посветил фонариком на военное каноэ — то, у которого был восемнадцатисильный мотор. Суденышко оказалось в хорошем состоянии, и оба пластиковых бака до краев наполнены бензином. Он начал отвязывать носовой швартов и вдруг услышал шепот в темноте:

— Вам эта лодка не нужна.

Это был тот самый человек, которого он нанял накануне.

— Еще как нужна, — так же тихо ответил Том.

— Пусть на ней плавают глупые солдаты и застревают на каждом повороте. А вы берите мою лодку и тогда никогда не застрянете. Так можно убежать. — Он с гибкостью кошки прыгнул на пристань.

— Вы поплывете с нами? — спросила Сэлли.

— Нет, я сказать глупым солдатам, что меня обокрали. — Он отстегнул баки с военного каноэ и поставил в заднюю часть своей долбленки. И прибавил к ним бак с другой лодки. Том и Сэлли спустились в каноэ. Том достал бумажник и предложил хозяину каноэ деньги.

— Не теперь, — ответил тот. — Если меня обыщут и найдут деньги, то тут же расстреляют.

— Как мы сможем с вами расплатиться?

— Вы мне заплатить миллион долларов. Меня зовут Мануэль Ваоно. Я всегда здесь.

— Погодите минутку. Миллион долларов?

— Вы богатые американцы. Вы легко заплатить миллион долларов. Я, Мануэль Ваоно, спасать вашу жизнь. А теперь уходите. Быстрее!

— Как нам найти Пито-Соло?

— Следующая деревня по реке.

— Но как мы узнаем…

Однако индеец не потрудился дать других объяснений. Оттолкнул их от пристани большой голой ступней, и лодка скользнула в темноту. Том опустил мотор в воду, подкачал в карбюратор бензин, закрыл воздушную заслонку и дернул стартер. Двигатель запустился с первой попытки. И в тишине над рекой понесся звонкий, громкий перестук.

— Уходите! — раздался с берега голос Мануэля.

Том включил передачу вперед, дал полный газ. Длинный долбленый корпус дернулся, задрожал и побежал по воде. Том правил, а Сэлли стояла на носу и освещала фонариком путь. Не прошло и минуты, как с пристани послышались вопли Мануэля:

— Сюда! На помощь! Меня обокрали! У меня стащили лодку!

— Боже, не мог подождать подольше, — пробормотал Том.

С берега донеслась какофония возбужденных голосов, затем запрыгал светлячок газового фонаря. Другие фонари осветили кучку собравшихся на самодельной пристани людей. Кто-то закричал, но внезапно все стихло. Властный голос, голос лейтенанта Веспана, приказал по-английски:

— Пожалуйста, возвращайтесь, иначе я прикажу своим людям стрелять.

— Он блефует, — не поверила Сэлли.

Что до Тома, то он вовсе не испытывал ее оптимизма.

— Не думайте, что я шучу! — повторил teniente.

— Не посмеет! — бросила девушка.

— Раз… два…

— Пустой треп!

— Три… Тишина.

— Ну, что я говорила?

И вдруг пугающе близко и громко рванула автоматная очередь.

— Черт! — выругался Том и бросился на дно. Каноэ вильнуло в сторону, он быстро потянулся к рукоятке мотора и выправил курс. Сэлли по-прежнему открыто стояла на носу.

— Том, они стреляют в воздух. Побоятся попасть в нас. Мы же американцы!

Раздался второй залп. На этот раз Том явственно услышал, как пули шлепались вокруг по воде. Внезапно Сэлли оказалась рядом с ним на дне.

— Боже, они в самом деле целятся в нас!

Том резко повернул рукоятку мотора, и лодка заложила крутой вираж. Грянуло еще две очереди. Пули, словно пчелы, прожужжали где-то слева над головой. Солдаты явно стреляли на звук мотора, прочесывая из автоматов темную воду. Не оставалось сомнений, что они не шутили — в самом деле собирались их убить.

Том, стараясь сбить солдат с прицела, повел лодку зигзагом, а Сэлли при каждом повороте поднимала над бортом голову и светила вперед, чтобы рассмотреть, куда они плывут. Стоило лодке пройти изгиб реки, и они, хотя бы на время, оказались бы в безопасности.

Новый залп. Несколько пуль ударили в планшир, и от него на головы беглецов полетели щепки.

— Мы до вас доберемся! — Теперь голос лейтенанта звучал не так громко, как прежде. — Схватим, и тогда вы весь короткий остаток жизни будете жалеть, что сбежали!

Том досчитал до двадцати и рискнул приподнять голову. Курс каноэ повторял изгиб реки, и они постепенно уходили из-под огня. Он старался, насколько возможно, держаться под прикрытием берега. Но вот лодка завершила поворот, огни на пристани в последний раз моргнули сквозь листву и исчезли.

Удалось!

Раздалось несколько очередей наугад. Но слева от лодки стояла преграда леса, и было слышно, как пули щелкали о стволы деревьев. Эхо отразилось от воды, и все стихло.

Том помог Сэлли подняться. Ее лицо совершенно побелело и в тусклом свете казалось призрачным. Он посветил фонариком вокруг: по обеим сторонам темной реки возвышалась стена леса. Сквозь листву мелькнул клочок неба, мигнула единственная звезда и тут же скрылась за черными кронами. Тонко пел подвесной мотор. Теперь они были на реке одни, и их окутала влажная непроглядная ночь.

Том взял Сэлли за руку, почувствовал, как она дрожит, но в следующую секунду понял, что и его руки дрожали точно так же. В них стреляли солдаты, пытались убить. Том миллион раз видел подобные сцены в кино, но совсем иное дело, когда оружие направлено на тебя.

Луна закатилась за стену джунглей, и реку сковала удушающая тьма. Том, боясь наткнуться на сук или наскочить на пороги, то и дело включал фонарик. Над ними жужжала огромная туча москитов, и, казалось, двигаясь за лодкой, они прихватывали тысячи новых.

— А что, в ваших многочисленных карманах не найдется баллончика с репеллентом? — пошутил Том.

Но к его удивлению, Сэлли кивнула:

— В джипе мне удалось утаить сумочку. Засунула в штаны. — Она извлекла из огромного кармана на бедре тугую косметичку, раскрыла молнию, стала рыться внутри и выкладывать на колени вещи: тюбик с очищающими воду таблетками, несколько коробок не боящихся влаги спичек, скрученную пачку стодолларовых банкнот, карту, плитку шоколада, паспорт и бесполезные кредитные карточки. — Я даже не помню, что тут у меня есть.

Она разбирала содержимое, а Том в это время держал фонарь. Репеллента среди вещей не оказалось. Сэлли чертыхнулась и принялась запихивать содержимое косметички обратно. В это время на дно упала фотография. Том направил на нее луч: со снимка смотрел поразительно симпатичный молодой человек с черными бровями и точеным подбородком. Торжественное выражение глаз, насупленный лоб, поджатые чувственные губы, твидовый пиджак и поворот головы чуть с наклоном — все говорило о том. что он воспринимает себя очень серьезно.

— Это кто? — спросил Том.

— Ах, это… — замялась Сэлли. — Это профессор Клайв.

— Профессор Клайв? А почему он такой молодой? Я представлял его пыхающим трубкой хромым старикашкой в жилете на пуговицах.

— Ему не понравились бы ваши слова. Клайв — самый молодой за всю историю кафедры профессор с ученым званием. Он поступил в Стэнфордский университет в шестнадцать лет, в девятнадцать получил диплом, а в двадцать два обзавелся степенью доктора философии.