После бури Снибрил возглавил поиски. Они просеивали руины. Связанные веревкой, они спускались в Подковерье и выкрикивали имена пропавших. Но не нашли никого.
      Но, как говаривал Писмайр, не найти ничего бывает лучше, чем найти… что-то.
      Потом на отдаленной прогалине они обнаружили следы. Здесь побывало множество разных существ. Снибрилу казалось, что кто-то следует за ними – кто-то, затаившийся на время в кустарнике, но все было покрыто пылью, которую разметала буря, и уверенности быть не могло. Обнаруженные ими неясные следы вели на юг.
      Манранги помогли народу Брокандо восстановить стены и кое-что еще, хотя было очевидно, что скала заметно накренилась. И, как сказал кто-то, если Фрэй появился снова, то теперь, по крайней мере, они знали, как спуститься в Подковерье. Там ничто не могло им повредить.
      Снибрил размышлял об этом, пока ехал верхом на Роланде сквозь ворсинки, выискивая следы.
      Мы всегда можем спуститься в Подковерье, думал он. Мы можем перестать быть людьми. Мы можем зарыться под Ковер и бродить там в темноте.
      Дефтмины считают, что как бы ни был велик враг, с ним следует сражаться, но мы ведь даже не видели Фрэя.
      А дьюмайи так не считают. Они думают, что если враг слишком велик, то стоит поискать врага поменьше.
      Может быть, Писмайр и прав. Мы не можем противостоять Фрэю. Но, по крайней мере, можем перестать его бояться.
      – Я отправляюсь в Уэйр, – сказал он в этот вечер племени.
      Все смотрели на него в ужасе. Формально вождем все еще оставался Гларк… если только он был жив. А если его уже не было в живых, то тогда вождем становился Снибрил. Дети Гларка были слишком юны. И никто не хотел потерять еще одного вождя.
      – Ты не можешь нас покинуть, – сказал Додор Плинт, сапожник племени. – Ты наш предводитель.
      – Уэйр важен для нас, – ответил Снибрил. – Мы бы оставались простыми охотниками, если бы не Империя.
      Манранги переглянулись.
      – Мы и есть простые охотники, – сказал Плинт.
      – Да, но, по крайней мере, мы знаем, кто мы, – возразил Снибрил. – Как бы то ни было, благодаря Империи мы развились, стали сложнее.
      – Это верно, – ответил Крули Вулф, человек, такой же старый, как Писмайр. – Люди теперь не бьют друг друга по голове дубинками, как это было, когда я был мальчиком. Они больше спорят.
      – Но это не значит, что мы стали лучше! – возразил Плинт.
      Крули Вулф почесал в голове.
      – Не знаю, – сказал он. – Теперь люди стали выше ростом, крупнее. И к тому же они так не скулят, как прежде.
      – Ха! Но дефтмины не имеют ничего общего с дьюмайи, – сказал Плинт. – А они командуют!
      – Они сражаются с дьюмайи, – заметил Снибрил, – просто удивительно, как некоторые вещи утрачивают смысл, когда речь заходит о войне. Такие идеи, как… ну, не убивать людей и тому подобное.
      Один из дефтминов поднял руку.
      – Это верно, – сказал он. – В прежние дни король всегда сбрасывал людей со скалы.
      – Он все еще это делает, – возразил другой дефтмин.
      – Да, но он так не веселится по этому поводу, как раньше. И говорит, что делает это для их собственного блага.
      – Видите? – сказал Снибрил с отчаянием. – Дьюмайи все-таки оказывают свое влияние. Даже если ты их враг. Я отправлюсь на юг. Может быть, я смогу найти остальных. Может быть, Империя сможет нам помочь.
      – Да, но ведь ты наш вождь, – снова начал Плинт.
      – Тогда и дайте мне предводительствовать вами! – рявкнул Снибрил. – Кто идет со мной?
      Несколько юных манрангов подняли руки.
      Встал один дефтмин.
      – Придется ли сражаться с превосходящими силами противника? – спросил он.
      – Вероятно, – сказал Снибрил.
      – Замечательно! Засчитай и нас! – несколько дефтминов закивали головами.
      Еще один сказал:
      – А будет ли у нас возможность сражаться не на жизнь, а на смерть?
      – У вас может быть надежда на то, что вы сможете сразить врага на смерть, – ответил Снибрил.
      – Настолько хорошо обстоят дела?
      – Даже лучше.
      – В таком случае – мы с тобой!
      В конце концов набралось триста пятьдесят добровольцев из дефтминов и пятьдесят из манрангов. На скале, решили они, их семьи будут в такой же безопасности, как в любом другом месте Ковра. Но кто-то должен был остаться. Потому что могло случиться всякое. Четыреста, подумал Снибрил. Кто знает, скольких нам предстоит встретить?
      С другой стороны, раз мы не знаем, скольких нам предстоит встретить лицом к лицу, то, возможно, что четырехсот будет достаточно.
      Всегда выбирай более значительного врага, более крупного. Тогда его будет легче сразить.
      Мы должны отправиться в Уэйр. В известном смысле, мы все происходим оттуда.
      Там люди впервые осознали, что есть лучший способ существования, чем бить друг друга по голове.

      Это произошло двумя днями позже.
      В роще красных ворсинок на границе синей страны семеро человечков сражались с моулами. Было неслыханно, чтобы на человечков кто-то нападал.
      Они никогда не носили оружия, если не считать того, что было предназначено на продажу.
      Эта стая моулов была многочисленной, и ею предводительствовал вождь, более хитрый и коварный чем большинство их вождей.
      Единственное, чего он хотел, это заполучить побольше оружия.
      Человечки показались ему легкой добычей.
      Но он уже начинал сожалеть о своем решении.
      Человечки не носили оружия, зато носили с собой инструменты. А если ты целишь молотком в голову, а не в гвоздь, то и молоток становится оружием. Они стояли вокруг своего большого котла с лаком и отражали удары молотками. Они использовали черпаки для лака как дубинки, а куски обгоревших ворсинок как грубые копья.
      Но их было меньше, и все они были готовы умереть. И должны были умереть. И знали это.
      И был кто-то, наблюдавший за ними, кто тоже знал это.
      Танорг, Кьюлейна, наблюдала за ними, укрывшись глубоко в чаще ворсинок. Невозможно описать, как танорг видит мир. Это все равно, что попытаться объяснить рыбе, что такое звезды. Как можно растолковать, что она наблюдала эту битву миллионы раз и все в одно и то же мгновение и каждый раз человечки проигрывали битву?
      Конечно, это неверное описание. Но сойдет и оно.
      Но из всех исходов был возможен один-единственный, единственный, как жемчужина на морском берегу, усыпанном черным песком, и он был иным.
      Не двинувшись с места, она повернулась и обратила все свое внимание на…
      Из гущи ворсинок хлынули люди. Моулы повернулись, чтобы сразиться с ними, но внезапно оказались между двух огней.
      Дефтмины и манранги нашли беспроигрышный способ ведения боя. Высокие манранги стояли позади маленьких дефтминов и сражались через их головы: ни один враг не мог рассчитывать на успех, если битва велась на двух уровнях сразу.
      Битва была короткой, но результат ее был чрезвычайно впечатляющим.
      Через несколько минут оставшиеся моулы побежали. Некоторые из нападающих помчались преследовать их.
      И тогда-то он наступил – тот знаменательный момент, когда кто-то, потративший всю свою жизнь на поиск чего-то, оказывается на пороге свершения.
      Атан, мастер по обжигу кирпичей, предводитель отряда, с ужасом смотрел на белого коня, трусившего рысцой сквозь ряды его спасителей. На коне восседала маленькая фигурка.
      – Как это может быть! Мы должны были умереть! – сказал он. – Мы все!
      – А вы хотели умереть? – спросил Снибрил, спешившись.
      – Хотели? Хотели? Это не вписывается в наши представления, – ответил Атан, бросая молоток. Из-за ворсинок послышался скрежещущий крик моула.
      – Ты изменил ход вещей? – сказал Атан. – Теперь произойдут ужасные события…
      – Они не должны произойти, – возразил Снибрил спокойно. – Ничего не должно произойти. Ты просто можешь позволить событиям происходить. Но это разные вещи. Мы направляемся в Уэйр. Здесь есть манранги и дефтмины и несколько беженцев из других племен, которых мы подобрали по дороге. Почему бы и вам не пойти с нами?
      Атан казался возмущенным и разгневанным.
      – Нам? Человечкам? Сражаться?
      – Но ведь вы только что сражались.
      – Да, но мы знали, что проигрываем, – сказал Атан.
      – А как насчет того, чтобы сражаться в надежде на победу? – спросил Снибрил. Он обернулся навстречу манрангу, который нес на руках человечка.
      – Наш Джеридан погиб, и один из дефтминов пал, – сказал манранг. – И один из человечков. Но вот этот все еще… жив.
      – Это Дерна, – сказал Атан. – Моя… дочь. Она должна была погибнуть. В определенном смысле… она, должно быть, мертва.
      – У нас есть кое-какие лекарства, – сказал Снибрил спокойно. – Или мы могли бы ее сейчас же похоронить, если это то, чего ты хочешь.
      Он выжидательно посмотрел на мастера по изготовлению кирпичей, который так побледнел, что казался белым.
      – Нет, – отозвался тот чуть ли не шепотом.
      – Хорошо. Потому что мы ни за что не стали бы этого делать, – отозвался Снибрил с живостью. – Ну, тогда, значит, вы пойдете с нами.
      – Но я не знаю… что произойдет дальше, – сказал человечек. – Я не могу вспомнить!
      – Вы присоединились к нам и отправились в Уэйр, – ответил Снибрил.
      – Я не помню, что должно случиться!
      – Вы присоединились к нам, – повторил Снибрил.
      Лицо Атана выразило облегчение: это чувство затопило его, как волна.
      Внезапно лицо его показалось безумно счастливым, как у ребенка, получившего новую игрушку.
      – Да? Присоединился? – спросил он.
      – А почему бы и нет? – сказал Снибрил. – Это, должно быть, лучше, чем умереть.
      – Но это… это образ мыслей танорга, – сказал Атан. – Будущее – это Будущее, а не… не… – он поколебался; казалось, он обескуражен, – но… может… быть, и впрямь?… Может быть, будущее окажется совсем иным?
      – Выбирай сам, – ответил Снибрил.
      – Но судьба, рок…
      – Это нечто, что ты строишь сам по мере того, как жизнь течет, – сказал Снибрил. – Сейчас я как раз узнаю это и убеждаюсь в этом.
      Он поднял голову, услышав слабый звук, – настолько слабый, что не будучи охотником, его нельзя было расслышать, ведь жизнь охотника зависит от того, замечает ли он самый слабый, едва слышный шум. На мгновение ему показалось, что он увидел бледную фигуру среди теней и она ему улыбалась. Потом исчезла.
      Джеридан был похоронен среди ворсинок вместе с дефтмином, благородным Парлеоном, сыном Леондо, убитым снаргом; был погребен и погибший человечек.
      Остальные человечки собрались кучкой, и Снибрил слышал, как они что-то обсуждали. Но он знал, что победил. Теперь у них больше не было будущего. Теперь у них было то будущее, которое он дал Атану. Они не привыкли строить свое будущее сами.
      Человечки использовали остатки горячего лака для того, чтобы отделать мечи и наконечники копий, и сложили их горой, так, чтобы возбужденная предстоящим походом армия могла выбрать для себя все, что потребуется, а когда армия двинулась, зашагали следом, бросив свою повозку, одинокую и холодную.
      Миллион раз человечки проигрывали эту битву, и погибали. Но это происходило где-то в другом месте, в мире, который мог бы существовать, но не существовал. А теперь они были живы. И это явление было известно как История, которая может быть написана только живыми.

      Они брели узкими тропами, петлявшими в густых зарослях. Кое-где тропы были перегорожены рухнувшими ворсинками. В этих местах пыль и пух были столь густыми, что путники могли продвигаться вперед, только прорубая себе путь в подлеске, а кусты цеплялись за них шипами, как когтями, и кололи их.
      Один раз на небольшом клочке земли, густо заросшем оранжевыми ворсинками, из переплетшихся между собой кустов что-то метнулось и погрузилось в шар на ворсинке рядом с головой Снибрила. Это оказалось копье.
      Стрелы дефтминов запели вокруг, как химеторы, высоко среди ворсинок метнулась тень, стремясь укрыться на ползучем растении. Они так и не узнали, что это было, хотя это могло иметь отношение к тому, что несколько позже они набрели на город.
      Он не был нанесен на карты Ковра. Некоторое время они брели по заросшим сорняками улицам, не сознавая, что это улицы, до тех пор, пока не увидели статуи. На них росли маленькие синие пыльные цветы, а вокруг разросся пышный пух, но статуи все еще стояли в центре заброшенного города. Это были статуи четырех королей: их деревянные головы были увенчаны деревянными коронами, и каждый из них указывал на одну из сторон света. Росли папоротники у их ног, окружая со всех сторон, а в изгибах их рук и складках вырезанной из дерева одежды поселились крошечные животные.
      По тому, как росли ворсинки и как громоздились пылевые холмы, можно было понять, что вокруг – покинутый город. Время, целые века, висело над ним, как дым. Среди развалин домов густо разрослись ворсинки, пыль заполнила улицы. Вьющиеся растения с цепкими усиками сделали свое дело, прорвались сквозь преграду и впились в скрытые от глаз стены. В разрушенных арках шуршали насекомые. Пыльца ворсинок сверкала в воздухе, и, казалось, воздух искрится.
      – Ты знаешь это место? – спросил Снибрил.
      – Никто о нем не знал. Даже Атан никогда о нем не слышал. Иногда случается так, что города оказываются заброшенными и затерянными, – сказал он. – Люди покидают эти места. А ворсинки вырастают. Дороги зарастают.
      – Судя по тому, как выглядят эти статуи, жители города, видно, считали, что это место будет существовать вечно, – сказал Снибрил.
      – Но вышло иначе, – ответил Атан решительно.
      А теперь они исчезли, думал Снибрил. Или их осталось совсем немного, и они занимаются охотой где-то в окрестностях города. Никто ничего о них не знает, – кем они были, чем занимались. Никто не помнит даже их имен. С нами такого не должно случиться…
      Теперь человечки стали неразговорчивыми. «Должно быть, для них это все равно что ослепнуть, – думал Снибрил. – Мы привыкли не знать того, что должно случиться…»
      Пару часов спустя они выбрались на дорогу дьюмайи. Она была белая, вымощенная расщепленными ворсинками, уложенными конец к концу, край к краю. Через каждые несколько сот ярдов им встречалась ворсинка, вырезанная в форме указующего перста. Все пальцы указывали в сторону Уэйра.
      Некоторое время они ехали по этой дороге. Местами дорога была испорчена, по-видимому, когда Ковер двигали, и чтобы обойти выбоины им приходилось забираться в чащу ворсинок.
      Там-то они и нашли легион или то, что от него осталось. Солдаты дьюмайи сидели или лежали среди ворсинок у обочины дороги. Некоторые спали. Некоторые были ранены.
      Он видел множество солдат в Тригон Марусе, но там они просто стояли на страже. Эти же выглядели помятыми, их мундиры были изодраны в лохмотья и у многих запятнаны кровью.
      Когда Снибрил проезжал мимо, они даже не потрудились поднять головы. Но некоторые заметили дефтминов и стали толкать друг друга в бока. Один или двое потянулись к своим мечам.
      Дефтмины тоже начали переговариваться, забормотали что-то. Они сомкнули ряды и с подозрением смотрели на дьюмайи.
      Снибрил повернулся в седле.
      – Не затевайте заварухи, – рявкнул он.
      – Почему бы и нет? – спросил какой-то мрачный голос из рядов дефтминов. – Это дьюмайи.
      – А вы бы предпочли, чтобы они оказались моулами? Да?
      Он направил Роланда к группе солдат, сидевших на поваленной ворсинке.
      – Где ваш начальник? – спросил он.
      Дьюмайи оглядели его с головы до ног.
      – У нас его нет, – сказал один. – Генерал убит.
      Наступило молчание.
      – Я думал, вы поинтересуетесь, кто мы такие, – сказал Снибрил.
      – Мы слишком устали, чтобы интересоваться чем-либо, – сказал солдат, опираясь спиной о ворсинку и откидываясь назад.
      – Встать прямо!
      С минуту Снибрил не мог понять, кто это сказал. Потом сообразил, что это были его собственные слова.
      К его изумлению, солдат заставил себя подняться.
      – А теперь отведи меня к офицеру более высокого ранга! – сказал Снибрил. «Я не должен говорить „пожалуйста“, – подумал он. – Я не должен дать ему возможности размышлять. Он привык выслушивать приказы. Ему легче подчиняться приказам, чем думать».
      – Э… это сержант Кареус. Если он еще жив.
      – Отведи-ка меня к нему. Сейчас же!
      Солдат смотрел куда-то мимо Снибрила на растерзанную армию. Лоб его перерезали морщины.
      – Мне надо поговорить с сержантом! – сказал Снибрил. Солдат опомнился и снова стал весь внимание.
      – Да. Сюда, – сказал он.
      Снибрила провели мимо группы насупившихся солдат к крепко сбитому мужчине, сидевшему на земле. Одна его рука была на весу, на перевязи, лицо было бледным. Казалось, его не интересовало, кто такой Снибрил. Он чувствовал себя достаточно скверно, чтобы принять любого, кто, как казалось, знал, что следует делать.
      – Сержант Кареус из Пятнадцатого легиона, – отрапортовал он. – Или того, что от него осталось. Нас спешно вызвали обратно в Уэйр из Ультима Маруса, но, когда мы были уже в дороге…
      – Началась буря, – автоматически продолжил за него Снибрил.
      – И затем…
      – На вас напали моулы, ехавшие верхом на снаргах, – сказал Снибрил.
      – Да. Один раз и другой. А как ты об этом узнал?
      – А я хороший отгадчик, – сказал Снибрил. – Сколько вас здесь?
      – Около трех сотен отборных бойцов, и множество раненых.
      – Я знаю город, куда надо доставить раненых и где они будут в безопасности. Он всего в двух днях марша отсюда, и путь будет легким, если вы сможете выделить несколько солдат, чтобы они их сопровождали туда.
      – Нам их надо слишком много, – сказал сержант. – Тут везде будут встречаться моулы.
      – Но не там, где побывали мы, – сказал Снибрил спокойно. – Там их больше нет. А мы, все остальные, пойдем с вами в Уэйр.
      Сержант в раздумье созерцал пыль под ногами.
      – Я не скажу, что нам не нужны все союзники, которых мы могли бы раздобыть, – сказал он. – Ну и где же этот рай?
      – Это Джеопард, – сказал Снибрил.
      – Да ты с ума сошел!
      В этот момент с дороги послышался рев. Они оба поспешили туда, где теперь собрались огромная тесная толпа из дьюмайи и дефтминов, которые пытались напасть друг на друга, а манранги старались удержать их от стычки. Снибрил пробился сквозь них и обнаружил, что дефтмин и солдат дьюмайи катаются на дороге, стараясь нанести друг другу как можно больше ударов.
      С минуту Снибрил наблюдал за ними, а потом метнул свое копье в землю.
      – Прекратите! – закричал он. – Вы же солдаты! Вы не имеете право устраивать потасовки!
      Двое тузивших друг друга прекратили это занятие.
      – Не понимаю вас! – закричал Снибрил. Его голос возвратился эхом, отразившись от ворсинок. – Всюду вокруг нас враги, а вы бьете друг друга! Почему?
      – Они к нам ближе, – ответил кто-то из рядов дьюмайи.
      – Он назвал меня грязнулей! – сказал дефтмин, участвовавший в драке.
      – Ну, так ты такой и есть, – отозвался Снибрил. – Да и он такой же. Мы все грязные. А теперь вставайте.
      Он замолчал. Все дьюмайи смотрели мимо него на Атана и человечков, и Снибрил услышал шепот:
      – С ними человечки… они их берут с собой в бой?
      Он посмотрел на Атана, который выглядел несчастным.
      Снибрил бочком пробился к нему.
      – Пусть они не знают, что ты не можешь вспомнить этого момента будущего, – сказал он.
      – Они знают будущее! И они на его стороне!
      – Почему мы должны за них сражаться, если они так с нами обращаются? – сказал дефтмин.
      Снибрил резко повернулся вокруг своей оси и поднял за шиворот удивленного воина.
      – Вы сражаетесь за них? Да вы сражаетесь за себя самих!
      Дефтмин был изумлен, но не испугался.
      – Мы всегда дрались за себя, – сказал он. – И никогда не соглашались приходить на Перепись!
      – Нет, но вокруг вас была Империя, не так ли, и она позволяла вам существовать в безопасности! Дьюмайи умели сохранить мир на доброй половине Ковра! Все вокруг вас жили мирно! Это они защищали ваше благополучие!
      – Они никогда этого не делали!
      – Подумайте только! Вы окружены городами дьюмайи! Защищая от врагов себя, они защищали и вас! Они сражались по-настоящему, чтобы вы могли воевать потехи ради!
      Снибрил весь трясся от гнева.
      Наступило молчание.
      Он поставил дефтмина на землю.
      – Я отправляюсь в Уэйр, – сказал он. – Если кто-нибудь хочет идти со мной, решайте сами…
      Никто их не покинул, кроме небольшой группы людей, которые отправились в Джеопард, чтобы сопровождать и охранять раненых. Дьюмайи чувствовали себя много лучше от того, что рядом были человечки. Им, видимо, казалось, что человечки могут идти только туда, где безопасно. Так бы поступили они сами…
      Остальные двинулись маршем по дороге. Снибрил вдруг осознал, что взял на себя ответственность командира. Манранги хотели следовать за ним, дефтмины уже начинали считать, что человек, вспыливший так внезапно и сильно, возможно, король, дьюмайи, солдаты дьюмайи, следовали за сержантом Кареусом, а сам сержант Кареус ехал рядом со Снибрилом. В большинстве случаев армиями командуют сержанты-офицеры, которые нужны только для того, чтобы придать всему немного шику и предотвратить опасность того, что военные действия превратятся в свару самого низкого пошиба.
      Сержант полуобернулся в седле и оглянулся на дефтминов.
      – Приятно, что кавалерия с нами, – сказал он. – Даже если они мельче ростом, чем пехотинцы. Пару раз мне доводилось с ними сражаться. Отчаянные маленькие убл… парни. Это было под командованием Банеуса. Он их уважал и оставил в покое. Там, в Уэйре, это не понравилось, но он всегда говорил, что то, что он сделал, стоит того, чтобы нажить несколько врагов. Ну, понимаешь. Чтобы попрактиковаться. Думаю, они ему даже очень нравились. Эти странные маленькие убл… ребята.
      – Банеус, – сказал Снибрил с опаской. – Да. Ммм. И что же с ним случилось? Он совершил что-нибудь ужасное?
      – А ты его знаешь?
      – Я… слышал о нем, – сказал Снибрил осторожно.
      – Он кого-то убил. Убийцу. Я слышал, что кто-то пытался убить молодого Императора на церемонии коронации. Кто-то прятался с луком за колонной. Банеус заметил его, метнул в него свой меч и сразил его как раз вовремя. Убил наповал. Стрела чуть не попала в Таргона, просвистела в нескольких дюймах от него. Самое забавное состоит в том, что Банеус ненавидел Таргона. Он всегда наживал неприятности. Утверждал, что Императоры не должны наследовать престол, а должны избираться, как это бывало прежде. Генерал был педантом и заложником чести. Ну и по этому поводу всегда возникали скандалы. Но потом, ему, конечно, пришлось удалиться в изгнание.
      – Почему «конечно»? – спросил Снибрил.
      – Потому что никому не разрешается обнажать меч на расстоянии пятидесяти шагов от Императора, – сказал сержант.
      – Но ведь он спас ему жизнь!
      – Да, но следует соблюдать правила, а иначе что же с нами будет? – сказал сержант Кареус.
      – Но…
      – Потом Император издал закон, отменивший этот. За генералом послали вдогонку.
      – Нашли его?
      – Думаю, да. Его прислали обратно привязанным к лошади и с яблоком, воткнутым в рот, как кляп. Кажется, генерал был немного обижен.
      Дефтмины безумны, а дьюмайи рассуждают здраво, думал Снибрил, а это, собственно говоря, почти то же, что быть безумным, если не считать того, что они спокойнее. Если бы можно было перемешать их, получились бы нормальные люди. Ну, как я, например.