– Ах! Мелодрама, – возразил Писмайр.
      – Ах, ты так думаешь, – начал Гормалиш.
      Последние его слова закончились воплем. Брокандо вонзил зубы в ногу моула.
      Хныча от боли и ярости, Гормалиш схватил короля дефтминов и, подняв его над головой, ринулся к краю платформы. Потом он опустил руки и улыбнулся:
      – Нет, – сказал он медленно. – Нет. Зачем? Скоро вы сами захотите, чтобы я вас сбросил. Теперь это было бы милосердием. А я не испытываю желания быть милосердным.
      Он бросил дрожащего Брокандо рядом с остальными, и как раз в этот момент решетка поднялась.
      – Я не дрожал, – сказал Брокандо, – здесь просто немного свежо.
      Моулы двинулись маршем к Стране Высоких Ворот. Писмайр увидел широкую металлическую равнину: на горизонте вырисовывалось нечто, похожее на холмы. По другую сторону пространства, по которому они шли, находились клетки с толстыми прутьями. В них сидели снарги. Маленькие бурые снарги из земель Деревянной Стены, и красные снарги с запада, и черные снарги с невероятно длинными зубами. Независимо от цвета было очевидно, что у них одно желание. Когда пленники проходили мимо клеток, снарги яростно бросались на прутья решеток.
      Они шли все дальше и дальше и видели специально отведенные места, где снаргов приручали и дрессировали. Еще дальше они увидели новые клетки: эти были крупнее, чем клетки, в которых держали снаргов. В них находились… какие-то странные существа.
      Они были огромными. У них были тучные бочкообразные тела со смешными маленькими крылышками и длинные тонкие шеи, на конце которых сидели головы, покачивавшиеся из стороны в сторону, провожая проходящих мимо пленников.
      На другой стороне их тел было по маленькому, похожему на обрубок, хвосту. Их лапы казались недостаточно мощными, чтобы поддерживать тела. Да, они были толстыми, но таким громадинам полагались бы ноги толстые, как стволы гигантских ворсинок.
      Одна из этих тварей просунула голову сквозь прутья решетки и посмотрела сверху вниз на Писмайра. Ее глаза были большими и яркими и на удивление осмысленными, а над ними возвышались невероятно кустистые брови.
      – Поун, – сказал Писмайр. – Поун! С самого дальнего Востока, из бахромы Ковра, там, где он касается пола. Это самые крупные существа из населяющих Ковер. О, если бы у нас под началом было несколько таких, как они.
      – Я полагаю, что они, вероятно, под началом у моулов, – сказал Бейн.
      Поун проводил его взглядом. Они добрались до крутых холмов и прошли под темной аркой. Внутри их передали в ведение других, более смуглых моулов.
      Там была путаница, целый лабиринт, тоннелей, в которых эхом отдавались удары молотов, но они прошли мимо и спустились ниже и спускались до тех пор, пока не оказались в скудно освещенном зале со множеством дверей. Одна дверь была открыта, и их толкнули внутрь.
      Пока они барахтались на влажном полу, пытаясь встать на ноги, за решеткой появилось ухмыляющееся лицо Гормалиша, освещенное красным светом факелов, которые были зажжены в донжонах.
      – Наслаждайтесь гостеприимством наших темниц, пока это возможно. Скоро вы отправитесь в копи. Там вам не дадут спать. Но зато вам не будет грозить Фрэй!
      – Почему они так говорят? – спросил Писмайр. – Мелодрама. Я удивляюсь, что он не сюсюкает «хархархар».
      – Это же Гормалиш! – отозвался Бейн.
      Моул появился снова.
      – Да, мерзкая слизь? – обратился он к ним.
      – Мерзкая слизь? – повторил Писмайр. – У них фантазии не больше, чем у каравая хлеба. Особенно у этого.
      – Когда мы выйдем отсюда, я найду и убью тебя, – сказал Бейн совершенно спокойным голосом. – Думаю, мне следует сказать это тебе теперь. Не хочу, чтобы позже ты говорил, будто тебя не предупреждали.
      Гормалиш отступил, потом сказал:
      – Твои угрозы, я их презираю. Хархархар!
      Писмайр радостно кивнул:
      – Я знал, что рано или поздно он это скажет, – обратился он к самому себе.
      Они лежали в темноте, прислушиваясь к отдаленным ударам молотков.
      – Так это копи, – сказал Брокандо, – вот куда они забирали моих людей. Они добывают металл.
      – Причем весь народ, насколько можно судить, – сказал Писмайр.
      Он лежал, уставившись в темноту, и размышлял о Гларке. Он мог и вообразить, что видел тень. А Снибрил… ну, может быть, он выбрался до того, как обрушилась крыша…
      Они были грубо разбужены тычком копья.
      В дверях стояло двое моулов; ухмыляясь, они глядели на пленников.
      – Этих троих в копи, да?
      – Да, – послышалось рычание снаружи.
      Писмайр навострил уши при звуке этого голоса.
      – Этот слишком мал, а тот – явно старый бездельник. И все же сначала используйте старых, ладно?
      – Давай-ка поглядим на них, – раздался голос снаружи.
      Пленников подняли на ноги и прежде, чем вытолкнуть в тускло освещенный зал, осмотрели кожаные ремни, связывающие их. В зале стоял вортгорн, одетый в бронзу. В полумраке он казался ужасным.
      – Вы, глупые увальни, – заорал он на моулов. – Поглядите на их путы. Они же спадают. – И он шагнул вперед и схватил Писмайра за руки. Старик с минуту смотрел в знакомые карие глаза, один из которых подмигнул ему.
      – Мы с особой тщательностью затянули ремни! – возмущенно сказал один из моулов.
      – Ах, так? Тогда поглядите-ка на этого.
      Двое моулов проскользнули и встали по обе стороны вортгорна.
      Один сказал:
      – Они тугие, как…
      Вортгорн вытянул руки и схватил своими кряжистыми лапищами обоих моулов за их мохнатые шеи. Голос моула перешел в сдавленный писк. Вортгорн свел руки вместе, издал удовлетворенное кряканье и позволил тварям упасть на пол.
      Гларк снял шлем.
      – Ну, вот и мы, – сказал он. – Со свиданьицем.
      Он не мог отказать себе в удовольствии сплясать джигу перед своими оцепеневшими друзьями, не сводившими с него глаз. Потом он снова надел шлем.
      – Мы оставили тебя в Подковерье!
      – Как ты добрался сюда?
      – Так это тебя я видел? – спросил Писмайр. – Это был ты или нет?
      – Сначала спастись, а потом уж рассказывать, – ответил Гларк.
      Он вытащил нож из-за пояса и перерезал связывавшие их веревки. Они начали растирать свои онемевшие члены, особенно запястья, чтобы восстановить в них кровообращение, пока Гларк оттаскивал в клетку стражей и запирал их там, хотя Брокандо и доказывал ему, что наилучший способ разделаться с врагами – убить их, пока они без сознания.
      Гларк вернулся с их мечами.
      – Не бог весть что, но лучше, чем ничего, если дело дойдет до драки, – сказал он. – Если кто-нибудь увидит вас, постарайтесь выглядеть, как узники. Их здесь полным-полно, всяких. Вас могут и не заметить.
      Гларк показывал дорогу, идя впереди в своих вортгорновских латах. Дважды они встречали стражей-моулов, которые не обращали на него внимания до тех пор, пока не оказывалось слишком поздно.
      – Куда мы идем? – спросил Писмайр.
      – Я встретил кое-каких друзей.
      – Мы должны спасти узников, – заявил Брокандо.
      – Да там их тысячи. И моулов тоже тысячи, – сказал Гларк. – Их слишком много.
      – Верно, – отозвался Бейн. – Нам надо выбираться. Тогда мы сможем привести помощь. И не говори, что если у них множество пленников-дефтминов, то это значит, что мы располагаем целой армией.
      – Я тоже видел кое-кого из пленников, – сказал Гларк. – Они совсем не готовы сражаться, если хотите знать мое мнение.
      – Ты понимаешь, что говоришь о дефтминах? – спросил Брокандо веско.
      Гларк заглянул за угол и сделал им знак следовать за ним.
      – Я знаю, – сказал он. – И все-таки это правда. Я говорю, что в нашем случае речь идет не о том, чтобы украсть связку ключей и отпереть несколько дверей, а потом крикнуть: «Хархархар, мой народ, сбросьте оковы». Это реально. И я слушал. Ты знаешь, почему моулы напали на Джеопард?
      – Чтобы подчинить и поработить мой гордый народ, – сказал Брокандо.
      – Нет, из-за гравия.
      – Гравия?
      – Ведь Джеопард стоит на скале из гравия, разве не так? Каменные резцы. Они используют дюжины каменных резцов, чтобы добыть немного металла.
      – О, мой прекрасный город!…
      – Гравий, – сказал Гларк.
      – Мой дворец!…
      – Но и гравий тоже.
      – Металл, – сказал Бейн. – Они пытаются раздобыть как можно больше металла. Наступит день, когда металлы будут цениться дороже лака и дерева.
      – К чему все эти усилия, хотел бы я знать? – подал голос Писмайр.
      – Товар находится всего в нескольких днях пути, – сказал Бейн. – Вот почему. Мы должны предупредить людей.
      – Пошли. Сюда, – сказал Гларк.
      «Сюда» означало продолговатую пещеру, пробитую в бронзе. Свет, фильтруясь, проникал сквозь отверстия в потолке, отбрасывая тусклые тени, ложившиеся полосами на стены. Воздух был теплым и пах, как пахнут животные. Узники слышали, как огромные ноги переступали в стойлах, слышали глубокие вздохи. Они угадывали движение. В полутьме видели, как к ним навстречу устремилось какое-то существо, обладавшее парой зеленых глаз.
      – Что у вас за дело здесь? – спросил страж-моул.
      – Ах, – ответил Гларк. – Я привел сюда пленных. Хархархар!
      Страж подозрительно оглядел их четверых.
      – Зачем? – спросил он. Гларк подмигнул ему.
      – Хватит болтать, хархархар, – сказал он наконец и ударил стража по голове.
      Зеленые глаза потухли.
      – В конце концов у меня просто иссякли идеи, – объяснил Гларк.
      Глаза Писмайра привыкли к темноте. Пещера была большой, но казалась меньше, чем была на самом деле, оттого, что все, что в ней находилось, было огромным. В том числе и существа, содержавшиеся там.
      – Это поуны, не так ли? – спросил Брокандо.
      – Их нелегко спутать с кем-нибудь еще. Почему они здесь? – спросил Писмайр.
      – Они вращают колеса подъемной платформы, – сказал Гларк. – Их используют на тяжелых работах. И знаешь что? Они умные.
      – Ну, это неудивительно, – беззаботно отозвался Писмайр. – Они и выглядят умными. Я готов согласиться с тобой. Но их головка по сравнению с телом крошечная. У них мозг величиной с высохший орех.
      – Но это очень умный высохший орех, – заметил Гларк. – Прошлой ночью я затаился здесь. И оказывается у них есть свой язык. Весь он состоит из глухих и носовых звуков. Вот послушай. – Из тени к нему склонилась крошечная головка, и мигнули два ярких глаза.
      – Гм… если ты меня понимаешь, дважды топни ногой, – сказал он хрипло.
      Послышалось «топ», «топ».
      Даже сам Гларк казался удивленным.
      – Это друзья. Вы поможете, да?
      «Топ, топ».
      – Это означает «да», – сказал Гларк.
      – Право? – спросил Писмайр.
      – Вон там, рядом со стойлом, его седло.
      Седло больше походило на небольшой замок. Там были широкие подпруги из красной ткани, украшенной бронзой, а над ними полог с занавесями и колокольчиками. Внутри находились мягкие сиденья с подушками, а на изукрашенной сбруе была надпись: «Акретонг». Она была сделана из бронзовых, хорошо отполированных букв.
      Пока остальные возились с седлом, Писмайр подвинулся к поуну поближе и протянул к нему руку с растопыренными пальцами.
      – Сколько пальцев я тебе протягиваю? – спросил он подозрительно.
      Топ, топ, топ, топ.
      – Ага. Всего, значит…
      Топ.
      – Счастливая догадка.
      Поун опустился на колени, чтобы его можно было оседлать.
      Это было похоже на скрип двери, если силу звука увеличить в тысячу раз, но звук этот колебался и менял тембр, поэтому казалось, что он содержит целую гамму менее отчетливо различимых звуков. «Язык, – подумал Писмайр. – Язык без слов, но все же язык.
      Интересно знать, может, и его тоже изобрели человечки?
      Люди ведь раньше пользовались языком без слов. Мы и сейчас им пользуемся. Например говорим «Гмм!», или «Ах!», или «А-а-а!» Разве не так?
      О чем я думаю? Об этих животных?
      Но, возможно, они очень умные. Право же, очень умные».
      Остальные поуны подняли головы и ответили целой тирадой фырканья и трелей. Гларк сделал остальным знак усесться на спину Акретонга.
      – Моулы уже услышали его, – сказал Писмайр.
      – Не имеет значения, – возразил Гларк. – Поуны решили отправиться домой.
      – Ты хочешь сказать, что они могли бы уйти в любой момент? – спросил Брокандо, наблюдая, как огромные твари покидают свои стойла и выстраиваются в шеренгу.
      – Им здесь нравилось, пока в этом месте хозяевами были вортгорны, – ответил Гларк. – Им нравится то, что они находят интересным. Моулы их больше не интересуют. Они их не любят. Они, я думаю, считают теперь интересными нас.
      – А теперь послушай, Гларк, – сказал Писмайр. – Я не хочу сказать, что ты не слишком, ну, умен, но думаю, что ты не мог изучить язык этих, да и всех других животных за несколько…
      – Нет, конечно, – возразил Гларк, – ухмыляясь. – Но прежде, чем сюда придти, я знал, чего ожидать.
      – Как…
      – Ладно, хватит болтовни, хархархар, – сказал Гларк. – Расскажу позже. Кстати, будьте вежливы. Она сказала, что они очень хорошо понимают язык людей.
      – Не верю, – сказал Писмайр.
      Один из поунов подул ему в ухо.
      – Это означает, что они считают тебя интересным, – сказал Гларк.
      – А кто это «она»? – спросил Писмайр.
      – Скоро расскажу, – ответил Гларк. В своей обычной спокойной манере он явно наслаждался происходящим. В течение всей своей жизни Писмайр всегда знал больше него. Было приятно хоть один раз стать господином Всезнайкой.
      В дальнем конце пещеры находилась толстая бронзовая дверь. Первые двое поунов направились прямо к ней и сорвали ее с петель. Оказавшись снаружи, табун поскакал рысью, впереди бежал Акретонг.
      По его трубному сигналу поуны перешли на галоп. Это выглядело тяжеловесно и смешно до тех пор, пока манранги не поняли, что эти огромные балансирующие шары способны пройти сквозь дом, не заметив его.
      Все четверо, сидевшие на спине Акретонга, тряслись в такт его бегу, как мелкие горошины в большом горшке. Писмайр видел группу верховых моулов, галопом преследовавших их с копьями наготове. Должно быть, Акретонг тоже их заметил, потому что он заржал, как рассерженная труба.
      Трое поунов отделилось от табуна и повернуло назад. Внезапно моулы осознали, что преследуют не стадо убегающих животных…
      Писмайр встал в седле.
      – Они проскакали по ним! – сказал он.
      – Ты хочешь сказать – перепрыгнули? – спросил Брокандо.
      – Нет! Я это и имел в виду – проскакали.
      – Они ненавидят моулов, – сказал Гларк. – Ненавидят больше, чем любые другие существа. Они считают их крайне неинтересными.
      Впереди была арка входа, окруженная толпой топтавшихся на месте моулов и вортгорнов.
      – Но им достаточно только опустить платформу, и с нами покончено, – сказал Писмайр.
      – Они этого не сделают, – закричал Гларк и показал рукой. – Он управляет платформой!
      Возле ворот они в первую очередь заметили большое колесо. На нем стоял поун. Стая моулов набрасывалась на него с кнутами и пиками. Но он стоял прочно и трубил. Акретонг ответил ему ржанием.
      – Они его спасут, – заметил Гларк. – Кстати – гм – что это было? О, да, они ведь ненавидят острые предметы даже больше, чем моулов. Поэтому нам надо быть поосторожнее с копьями и всем прочим…
      Некоторые поуны сами ринулись на толпу, раскидывая моулов во все стороны, как пылинки. Их тяжелые челюсти перекусывали прутья решеток. Поун в клетке встряхнулся, освобождаясь, с минуту подумал, не растоптать ли ему несколько моулов, толкавших его сильнее прочих, а потом прыгнул к воротам.
      – Должно быть, они сошли с ума! – воскликнул Писмайр. – Платформа их не выдержит.
      – Посмотрим, – возразил Гларк. Тем временем они оказались на платформе. За ними толпились другие поуны, и Писмайр заметил, что они отклонялись от своего пути, чтобы потоптать моулов, но избегали наступать на вортгорнов. Вортгорны все еще представляли для них некоторый интерес.
      Он ожидал, что платформа под тяжестью поунов расколется. Но этого не произошло, а над их головами что-то звякнуло, и остатки колеса, приводившего в действие блоки, завертелись и превратились в туманное пятно. Цепи скрипели над блоками. Рушилась стена. И только Гларк сидел спокойно. Даже Писмайр скрючился в седле. Он знал, что, как только они окажутся на земле, их раздавит. Брокандо держался крепко и стонал. Глаза его были закрыты. Даже Бейн принял такое положение, чтобы ослабить неминуемый удар, и готовился к нему.
      И только Гларк видел, как поуны один за другим спрыгивали с платформы.
      Раскрылись их крошечные крылышки. Они были слишком малы, чтобы на них можно было лететь, но и они делали свое дело. Они бешено вращались, и поуны оставались в воздухе и мягко парили между ворсинками.
      Только вес Акретонга давил на платформу, пока она медленно опускалась, а затем ударилась в пыль с глухим стуком. Акретонг неуклюже с грохотом соскочил с нее, а поуны вокруг него опускались среди ворсинок, как падающие спелые плоды.
      Спутники Гларка заглядывали ему в лицо.
      – Ты знал, что мы не разобьемся? – спросил Писмайр с упреком.
      – Надеялся, – ответил Гларк. – Я не был уверен даже после слов Кьюлейны.
      – Кто это Кьюлейна? Это она или он? – спросил Писмайр.
      Он испытывал сильное потрясение. По природе Писмайр был добр, но то, что он почти обо всем знал больше Гларка, вселяло в него уверенность, и потому он действительно был почти во всем мастером. Он не привык чего-то не знать.
      Рядом с ними в пыль приземлился еще один поун.
      Они легче, чем кажутся, подумал Писмайр. Воздушные шары с крыльями. Неудивительно, что они не любят предметов с острыми углами.
      – Кьюлейну описать трудно, – сказал Гларк. – Думаю, она из человечков. Она человечек особого рода.
      – Особого рода? – спросил Писмайр.
      – Тебе надо бы самому порасспросить ее, – ответил Гларк. – Сейчас мы ее увидим.
      Акретонг мотнул головой и затопал среди ворсинок.
      – Нет, не увидим, – возразил Бейн. – Мы должны поспешить в Уэйр.
      – Хочешь сказать, назад в Джеопард?
      – Уэйр всего в нескольких днях пути. Я должен рассказать им об этом!
      – Должно быть, они уже знают, – мрачно сказал Писмайр.
      – Не знают, – возразил Гларк.
      – А ты-то откуда знаешь?
      – Только мы и знаем об армии моулов, – сказал Гларк. – Мы должны добраться до Уэйра и предупредить людей. Но сначала мне надо вернуться и поговорить с Кьюлейной.
      – Это с человечком-то? В чем дело? – спросил Писмайр.
      – Я должен рассказать ей, что мы видели, – ответили Гларк, как-то странно улыбаясь. Он почесал в голове. – Чтобы она помнила то, что мы скажем ей сейчас, и то, что она сказала мне два дня назад. Когда я ее встретил.
      Брокандо раскрыл было рот, но Писмайр сделал ему знак замолчать. – Человечки помнят будущее так же хорошо, как и прошлое, – сказал он. – Но… послушай. Они ведь никогда никому о нем не говорят, Гларк.
      – А эта говорит, – возразил Гларк. – Не смотрите на меня так. Вы думаете, что я способен такое сочинить?
Taken: , 1

13