— Она заслуживает большего, чем я могу ей дать.

Сюзанна с неодобрением покачала головой.

— Интересно, почему мужчины думают, что они одни должны принимать решения. Может быть, это все-таки ее право решить, что она хочет, а не твое?

— Я не могу…

— Нет, ты можешь. У тебя есть прекрасный производитель Король Артур. Ты можешь вывести новую породу коров. Мигель и его сыновья готовы во всем помогать тебе. У тебя есть отцовская земля, и ты можешь воплотить в жизнь его мечты.

— А какие мечты появились у тебя? — миролюбиво поинтересовался Вес.

— Я хочу, чтобы ранчо Марка процветало.

— И?..

— Не спрашивай ни о чем, Вес.

Карр прищурился, но до самого ранчо не проронил больше ни слова.

Ханна выдворила мужчин из спальни Сюзанны, и пока добрая женщина готовила воду, бинты и дезинфицирующий раствор, они нервно мерили шагами гостиную. Наконец, Вес тяжело опустился в кресло. Он чувствовал смертельную вину, вспоминая злые, горькие слова, произнесенные им поутру. Ему нужно было выплеснуть злобу, а сестра была самой надежной мишенью, самой уязвимой. Боже что же с ним происходит?

Если бы только прекратились боли… Если бы только исчезло чувство беспомощности… Но ни боль, ни беспомощность не давали ему права срываться на самом близком человеке. Многие пострадали за годы войны больше чем он. Марк умер. Его брат — тоже. А он живет себе в чужом доме, подвергая опасности сестру.

Вес бросил взгляд на своего недоброжелателя и увидел еще одно лицо, отягощенное виной. Он не хотел даже знать, виной какого рода мучился Райс. Ему бы со своей справиться.

— Собирается ли Ночной Ястреб вылететь сегодня на охоту? — поинтересовался Вес, заранее зная ответ. Он достаточно хорошо изучил Реддинга. Тот ничего не ответил, но выражение лица стало таинственным. — Зачем? — снова обратился к нему Вес. — Зачем вам весь этот маскарад?

Реддинг собирался манкировать вопросом, но глубокие морщины, пролегшие по лбу Веса, и удрученные глаза свидетельствовали о страданиях по поводу собственной беспомощности, и Райс поддержал разговор.

— Я бы не хотел подставить вас или Сюзанну, — миролюбиво, без обычной издевки, ответил валлиец.

— Но зачем вы оставили рисунок?

Райс остановился и выглянул в окно.

— Реддинг?

Он повернулся.

— Это игра?

Насмешливая улыбка вернулась к Райсу.

— Можно сказать и так. Добрая, старая игра.

— Еще несколько дней назад я бы согласился на нее. Но не сейчас.

— Меня не интересует, черт побери, на что бы вы согласились, а на что — нет, — грубо отрезал Реддинг.

— Ночной Ястреб — это объединяющий центр, не так ли? — не обращал внимания на грубость Вес.

— Думайте что хотите.

— Черт побери, Реддинг, не будьте таким колючим, — не унимался полковник.

Райс поднял глаза, Вес залился краской, но не отступал.

— В чем заключается ваш план?

— Глаз за глаз, — ответил Райс. — Они ранили Сюзанну. — Завершить фразу он предоставил Весу.

— Вы хотите… кого-нибудь из Мартинов?

Райс не ответил ничего определенного.

— Я хочу отправиться с вами.

Тут уж Реддинг взбунтовался.

— Нет!!

— Но уж стрелять-то я смогу, черт побери!

— На вашей лошади стоит клеймо, на вас — тоже. — Райс опустил взгляд на ногу полковника. — Вы думаете, что кто-нибудь из так называемых добрых соседей присоединится, если в игру будете вовлечены вы? — Райс был беспощаден. — Кроме того, я не могу покинуть ранчо, пока не буду уверен…

Вес напрягся всем телом. У него даже оцепенела отсутствующая нога. Реддингу не нужно было заканчивать фразу. Пока не буду уверен в безопасности Сюзанны.

Сейчас трудно было поверить, что Реддинг оставит их. Он подобен хронической болезни, подумал Вес. К нему приспосабливаешься и, смирившись, живешь. И по прошествии некоторого времени уже не представляешь себе, как можно существовать без него. А Сюзанна… Боже мой!.. Сюзанна… Нет, чем быстрее Реддинг уберется отсюда, тем лучше.

Райс внимательно посмотрел на собеседника, потом бросил взгляд на сверток, который еще утром положил на стол. Он совсем забыл о нем, пока они рыскали в поисках Сюзанны. Положа руку на сердце, Райс не знал, какова будет реакция Веса, когда он развернет бумагу, но чем черт не шутит… Райс подал сверток полковнику.

— Сюзанна просила меня достать это для вас, — заявил он, вызывающе глядя на Карра.

По мере того, как до Веса доходило, что это, он разворачивал вещицу все медленнее и медленнее. Это был кусок дерева, легкого дерева, выточенный в форме ноги. Деревянная нога при помощи специальных ремней могла крепиться к культе. Верх был выточен таким образом, что обрубок ноги утопал внутри протеза, а кожаный ремень жестко фиксировал деревяшку.

— Может быть, это вам не подойдет, а может, потребует подгонки. Это было сработано столяром и кузнецом в Остине. Достаточно просто исправить.

Вес изучал протез с восхищением, которого Райс не ожидал. Когда полковник поднял голову, глаза его победно сияли.

— Больше нет клейма?

Реддинг оценивающе посмотрел на Карра. Было очевидно, что тот рвется в бой, особенно сейчас, когда его сестру чуть не убили. Наличие протеза означало, что теперь Веса не так-то просто будет признать.

— Ну… наверное, нет.

— Тогда… я поеду с вами… — Вес ненавидел просить.

— Протез нужно хорошенько подогнать. Да он вообще может вам не подойти.

Полковник в глубине души был уверен, что все будет в порядке, если к этому приложил руку Райс Реддинг. Он восхищался деловой и жизненной хваткой проклятого валлийца, хотя и приходил от нее в негодование.

— А если подойдет?

— Все равно. Проблема заключается в том, что у вас клейменая лошадь.

— Клеймо легко скрыть. Немного засохшей глины, и ничего видно не будет.

Райс сопротивлялся. Он привык действовать в одиночку. Он не любил нести ответственность за кого-то еще. Вес был помехой. Кроме того, если ему придется покинуть Техас, вся ответственность ляжет на Весли Карра.

— Вы собирались обратиться к капитану военного гарнизона.

Карр кивнул. Он едва не позабыл о своем намерении из-за Сюзанны, но это дело должно быть сделано.

— Поезжайте, поговорите с ним, — предложил Райс. — Заодно привыкните к протезу, а уж потом…

— Вы подождете меня сегодня?

— Нет!

— Реддинг!

— Это мое личное дело, — Райс отвечал грубо. Упрашивать его было бесполезно.

— Не думаете ли вы, что это в равной степени касается и лично меня?

— Не знаю, хватит ли у вас выдержки вынести все это.

— После четырех лет войны?

— В том-то и дело. Там была война.

— Это тоже. Мартины переступили черту.

— Я хорошо помню налет бандитов в Виргинии. Тогда вы умоляли оставить грабителей в живых.

— А вы собираетесь?..

— Если придется.

— А если нет?

— Жизнь за жизнь, — уступчиво ответил Райс. — Пуля в руку.

— А Харди? Если вам придется встретиться с ним?

— Это другое, — Реддинг заурчал, как голодный тигр при виде обильной добычи. — Но ведь и я подпадаю под правило «жизнь за жизнь».

— А если нам помогут военные?

— Исходя из того, что я слышал о них, — не помогут. А если помогут, то не более, чем ваш шериф.

— Я должен попробовать.

— Пробуйте, — согласился Райс. — А я не буду.

— Пожалуйста, не отправляйтесь на дело сегодня ночью. Подождите.

— Нет, — Реддинг отклонил просьбу. К его удивлению, Вес сдался.

— Ну, я не в силах удержать вас.

— Нет, — подтвердил валлиец, развернулся и вышел.

Вес нетерпеливо топтался на крыльце дома, занятого военными под штаб и прочие нужды. Вдова, владелица дома, по-прежнему жила здесь, но только в одной комнате на втором этаже. Остальное помещение было занято капитаном Хэрри Осборном.

Флаг Соединенных Штатов развевался на флагштоке установленном на крыше дома. Вес знал, что генерал армии США Гордон Грэнджэр вступил в Техас в июне и провозгласил, что протекторат Соединенных Штатов над Техасом восстановлен, все приказы, изданные Конфедерацией, аннулированы, рабы свободны. От Эрин Вес узнал, что было объявлено военное управление и суды присяжных заменены трибуналами. Дело существенно осложняли слухи, что большинство солдат армии-победительницы были неграми. Для техасцев, которые раньше не ведали поражений, это было все равно, что красная тряпка для быка. Мужчины, оказавшие сопротивление, или те, кто появлялся в публичных местах в серой форме джонни, подвергались аресту.

На стук Веса дверь отворил сержант и сказал, что капитан Осборн занят и Весу следует дожидаться, когда его примут, за дверью. Прислонившись к колонне, держа под мышкой костыли, Вес осмотрелся. Он пришел к выводу, что люди сторонятся дома капитана Осборна, как рассадника чумы. Многие предпочитали пересечь улицу и пройтись по противоположной стороне, лишь бы не находиться вблизи дома.

У Веса тихонечко заныло под ложечкой. Дверь отворилась, и из дома вышел довольный Ловелл Мартин: на лице улыбка, в зубах сигара. Улыбался он ровно до того момента, пока не перехватил взгляд Веса. Тогда улыбка сама собой сползла с толстого лица.

— Ну что, Карр, — издевательски проговорил Ловелл, — пришел повидаться с моим другом капитаном Осборном?

Вес сжал кулаки, но призвал себя к спокойствию.

— Ловелл, держись подальше от моего ранчо.

— Я слышал, у тебя несчастье. Очень сожалею. Надеюсь, твой иностранный друг покинул Техас?

Вес пропустил вопрос мимо ушей.

— Ты знаешь, что сегодня стреляли в мою сестру?

На лице Ловелла отразилось истинное недоумение.

— Нет… Кто?

— Как я понимаю, кто-то из твоих мальчиков. Укроти своих псов, Ловелл, или я сделаю это вместо тебя.

— Ты и еще кто? Этот щеголь, твой гость? Я думаю, больше никто не согласится иметь с тобой дело. Да… кстати, не забудь, истекает срок ваших долговых обязательств.

Вес старался не выказать гнева. Он просто смотрел на Ловелла с таким отвращением, с каким смотрят на клубок змей.

Ловелл продолжал кривляться.

— Если ты приехал нашептать на ухо капитану пару лживых сплетен, тебе это вряд ли удастся, Карр. Он знает, кто истинный патриот, а кто нет, кто предан Родине, а кто нет.

— Ты никогда не был предан никому и ничему.

— Ты врешь, Карр. Ни я, ни мои близкие не принимали участия в братоубийственной войне. У меня нет шурина, который бы сражался на стороне моих врагов.

Вес решил прижать Ловеллу хвост.

— Я слышал, недавно ты лишился кое-каких бумаг, — при этих словах на лице полковника появилась такая же злорадная ухмылка, за которую он ненавидел Райса.

Гримаса самодовольства сползла с лица Ловелла. Он впился в Веса бледно-голубыми глазами в надежде узнать что-нибудь новое о ночном грабителе.

— Извини, — спокойно произнес Вес, обошел Ловелла и распахнул дверь, не дожидаясь приглашения, и вошел в штаб гарнизона.

Грузный офицер поднялся ему навстречу.

— Что за черт!

Увидев одноногого мужчину, он осекся и сказал:

— Вероятно, вы Карр.

— Полковник армии Соединенных Штатов Весли Карр, — холодно поправил его Вес.

У офицера на лбу было написано, что он тыловая крыса и никогда не принимал участия в боевых действиях. Мундир чуть не лопался по швам, обтягивая пухлые бока и живот офицера.

— А вы?

— Капитан Осборн. Вы не в форме.

— К сожалению, джонни, будучи необязательными людьми, не удосужились мне ее выдать.

— Вы были в плену у джонни?

— В тюрьме Либби. Мне удалось бежать накануне сдачи Ричмонда.

— Я слышал, ваш шурин известный герой джонни.

Это был предупредительный выпад. Капитан занял глухую оборону, и Вес понял, что этому человеку ни в коем случае нельзя докладывать о том, что он покинул армию самовольно.

— Вы правильно слышали, — ледяным тоном отпарировал Карр.

— Меня предупредили, что вы симпатизировали джонни из-за сестры.

— Капитан, скажите, в каких сражениях вы участвовали?

Снисходительный тон Веса заставил капитана вспыхнуть.

— Я служил в Вашингтоне.

— Это чувствуется, — презрительно заметил Карр. — Что занесло вас сюда? Думали, что здесь безопасно? Или хотели отхватить себе кусочек победного пирога?

Офицер побагровел.

— У вас нет права так со мной разговаривать. Я отвечаю за законность и порядок здесь, и у меня есть друзья в Вашингтоне. Не вмешивайтесь не в свое дело, полковник.

Но Вес уже перешел в наступление.

— Я бы хотел знать, как вы боретесь с беззаконием на вверенной вам территории?

— Вы имеете в виду мятежников?

— Я имею в виду Ловелла Мартина и его братьев.

Глазки офицера сузились.

— Они единственно верные США люди во всем округе. Ловелл Мартин очень полезный нам человек.

— Они трусы и верны США, потому что это им выгодно.

— Я вам не верю. Вы просто хотите сохранить дом покойного героя джонни для вашей сестры. Ловелл мне о вас все рассказал.

— Сколько вам платит Ловелл Мартин?

— Вы не можете…

— Очень даже могу делать все, что я хочу. Я четыре года сражался за это право.

— Я могу арестовать вас.

— Вы можете попытаться это сделать, — поправил его Вес. — Боже мой, — прошептал он с отвращением, — как от вас смердит.

Не говоря более ни слова, Вес развернулся и вышел.

Райс пересчитал часовых. Их было довольно много. Ранчо было практически окружено ими. Расправиться с часовыми не составляло труда. Он мог бы убрать их одного за другим. Но не это было целью Реддинга. Сегодня ему нужен один из Мартинов.

Жизнь за жизнь. Око за око. Сегодня он хочет разделаться с одним из братьев. Раньше, чем в дело вмешается Карр.

Реддинг еще не решил, как ему расквитаться с Мартином. Может быть, инсценировать несчастье, которое выгонит их из дома?

Райс постарался поточнее определить время. Сейчас, должно быть, два или три часа утра. Ему надо было добраться до фермы Диаса, переодеться, сменить жеребца и вернуться на ранчо Мартинов. Последние несколько миль были наиболее опасными. Реддинг не испытывал ни малейшего желания вновь попасть в нежные ручки братьев.

Диверсия. Он перебрал в мозгу все возможные варианты. Скот. На это он мог бы сделать первую ставку. Можно организовать панический бег скота. При этом можно надеяться, что потери Мартинов будут несравнимо большими, чем у братьев Эйблов. Эта мысль понравилась Райсу. Парочку коров можно было бы и с собой прихватить.

Интересно, клеймят ли Мартины свой скот? Традиция ставить клеймо на домашнем животном только-только входила в обиход техасских ранчеро. До войны быками, коровами не дорожили. Лошади — совсем другое дело. Они действительно ценились. Райс подумал об украденной у Макдугалов лошади. Не стоит ли она в конюшне у Мартинов? Но с этим надо подождать. Сегодня охота на кого-нибудь из братьев. Мартины должны зарубить себе на носу, что, сколько бы зла они ни причинили, с них спросится сторицей. Может быть, это заставит их остерегаться творить зло.

Райс вел лошадь за собой вдоль реки. Ступни почти зажили, и он ступал быстро и твердо.

Одного караульного, притаившегося за деревом, выдал огонек сигареты. Райс подкрался к нему со спины. Быстрый и сильный удар по шее, и он уже связал поверженного охранника. Реддингу пришлось уложить еще парочку, пока он добрался до обнесенного изгородью пастбища. Очередной сторож беспечно сидел верхом на заборе, правда, с винтовкой в руках. Луна была почти матовой, больше похожей на кусок пирога, чем на серебряный диск. Кружевные облака то и дело заслоняли луну, гася даже тот тусклый свет, который едва брезжил в черноте ночи. Райс дождался, пока спасительное облачко закроет уставшее ночное светило, тенью юркнул к изгороди, стащил часового вниз и успокоил его. Все это он проделал с такой молниеносной быстротой, что бедняга-караульщик успел только удивленно хрюкнуть. Райс достал изображение ястреба и сунул листок в карман сторожу.

Реддинг открыл загон. Осмотрелся. К изгороди была привязана лошадь: без седла, но под уздой. Райс направился к лошадке, некоторые животные устремились из загона. Реддинг взлетел на спину лошади и выстрелил в воздух. Быки и коровы испуганно замычали, еще больше устрашившись собственного рева, они в панике устремились вон из загона. Реддинг пригнулся к шее лошади и, неразличимый в темноте, наблюдал за мельканием огней, теней, людей в доме. Двое мужчин в длинных ночных рубахах показались на крыльце. Оба с оружием. Райс узнал Ловелла и третьего брата, Кейта, которого он видел однажды на ранчо у Сюзанны, когда они приезжали якобы выразить соболезнование.

Люди бегали, кричали, стараясь укрыться от несущегося прямо на них обезумевшего стада. Кто побежал к амбару, кто к конюшне, один рванулся за своей лошадью, не различая пригнувшегося к шее ездока в черном.

Райс мог спокойно пристрелить Ловелла. Он уже навел винтовку, но что-то остановило его. Молодой человек, Кейт, наконец, заметил Реддинга и поднял оружие. Райс выстрелил — Кейт схватился за плечо и начал медленно спускаться вниз.

Райс всадил пятки в бока лошади, и она помчалась. За спиной раздавались крики. Огонь. Выстрелы. Реддинг почти распластался на лошади, управляя ею с помощью ног. Он хорошо знал дорогу назад: по неохраняемой территории, летел он от Мартинов тем же путем, каким пробирался к их ранчо. Но путь отступления он для себя расчистил.

Позади кто-то кричал:

— Проклятье! Не дайте ему уйти, — Райс подумал, что это Ловелл. Едва не задев его, просвистела пуля, и Райс пригнулся еще ниже. Он мчался, нашептывая ободряющие слова испуганной лошадке, своей спасительнице.

Наконец, они домчались до леса, и Райс направил лошадь туда, где он оставил своего жеребца. Он быстро перескочил на свежего коня и шлепком послал чужую лошадь в сторону, прислушиваясь к быстрому бегу животного. Он направил жеребца в воду, слыша приближающиеся крики и выстрелы. Люди Ловелла преследовали лошадку, которую он только что отпустил.

Райс выбрался на противоположный берег реки, позволяя коню перейти на неторопливый шаг. Оглянувшись, он с удовольствием заметил, что несколько копытных вслед за ним переплывают речушку, увеличивая поголовье братьев Эйблов.

Возможно, это возместит им ущерб, нанесенный Мартинами.