ГЛАВА 25

Квинну брызнули в лицо водой, и он не удержался и чихнул.

Он подумал о том, сколько сейчас может быть времени. Он боялся, что ценное для него время быстро иссякнет.

Если появится шериф и Квинна задержат, Маршалл Иване без труда узнает его, даже несмотря на изменившийся цвет волос. Он был очень рад, что велел Кэму не подниматься утром сразу на борт. Все трое — Кэм, Мередит и Лиза, — будут в безопасности. Кэм позаботится.

Квинн поморгал, демонстрируя замешательство. Он должен найти путь к своему спасению! Он опять вспомнил Ньюгейт и остров Норфолк в Австралии. Он не знал, сможет ли пережить еще одно тюремное заключение. В этот раз хотя бы никто не пострадает. В этой мысли была некоторая радость.

— Он очнулся, — сказал один из братьев, и Квинна взяли за рубашку на груди и рывком усадили. Из его груди вырвался стон, на этот раз не совсем нарочитый, так как он ощутил резкую боль в спине.

Квинн пытался сосредоточиться и подумать. Без Лизы у них не будет доказательств, кроме свидетельства Маршалла Иванса, что он воспользовался чужим именем, и кроме того факта, что Лиза исчезла одновременно с ним. Он мог бы сочинить какую-нибудь историю, которая вполне удовлетворила бы суд, если не в антиаболиционистском Кентукки, то хотя бы в Иллинойсе, где мнения по поводу рабства разделились.

Если бы только ему удалось как-нибудь сделать так, чтобы Кэрролы его развязали.

Глаза Квинна привыкли к темноте. Кэрролы позаботились, чтобы в комнате было темно. Они не хотели, чтобы поднялась тревога и друзья Квинна прибежали ему на выручку. Квинн опять подумал о том, сколько времени осталось до рассвета.

Внезапно из темноты кулак врезался в его лицо, и боль отдалась в согнутой спине. Он застонал.

— Еще раз, — ласково сказал Джон, — где девочка? Больше нам ничего не надо. Мы, пожалуй, могли бы даже заключить сделку. Если вы перевозите беглых за деньги, можете продолжать, а мы будем забирать их у вас и делить вознаграждение. — Квинн представил, как глаза Джона мечтательно зажмурились. — Ведь вы поэтому занимаетесь этим делом? Из-за денег? Если так, то мы успеем сделать состояние, пока кто-нибудь спохватится.

Квинн позволил своей голове бессильно упасть. — Я уже говорил, что ничего про девушку не знаю.

Джон печально покачал головой. — Ну почему я тебе не верю?

Квинн выдавил смешок. — Вы думаете, у этих оборванцев, беглых рабов, есть хоть цент? Думаете, я задаром буду рисковать своей шеей? Думаете, я буду рисковать ею даже за деньги?

— Да, это загадка, — ответил Джон Кэррол. — Я и сам пытаюсь понять, в чем же дело. Я слышал, что вы не участвуете в дуэлях. Даже в гонках пароходов не участвуете. Так почему же не сказать нам все, пока мы опять не взялись за нож.

Квинн увидел блеск стали и подался назад, насколько это позволяла крепкая хватка Джона Кэррола. Он не мог удержаться от этого движения; он ощущал запах собственной крови и чувствовал, как из порезов текут струйки крови. Он ощущал боль в десятке точек тела, но боль от порезов была менее сильной, чем от удара плетью.

Он отключился от настоящего и опять вспомнил эту экзекуцию, вспомнил, как боль пробирается сквозь кожу и напрягшиеся мускулы. Он видел, как третий день подряд Терренс получал свои сто ударов, раны на его спине были воспалены. В тот день Терренс умер. Когда его тащили в карцер — идти он уже не мог, — он повернулся к Квинну и прошептал слова, которые помогли им выжить в эти семь лет: “Не давай чертовым ублюдкам взять над тобой верх”. Сейчас эти слова легко вспомнились, вспомнился и образ Терренса О’Коннела с его улыбкой “идите-вы-все-к-черту”, хотя в тот день от него остался только бесплотный дух. Но улыбка была с ним до конца. Умирая, он вызывающе улыбался охранникам. Воистину, Терренс был железным человеком. И ему, Квинну, надо стать таким же.

Квинн вымученно улыбнулся.

— Проклятье, я же говорю, что ничего не знаю. Если этот чертов раб в чем-то замешан, я первый буду рад, когда его повесят. Он от меня получит за то, что подстроил мне такое.

— Тогда где он?

— Он должен быть на грузовой палубе, там он обычно ночует.

— Его там нет. Его вообще нет на пароходе.

— Тогда я заплачу вам, чтобы вы его разыскали.

— Его, а не девушку, — пробормотал Джон. — Очень интересное предложение.

— Похоже на взятку, — подал голос Тэд, который до этого помалкивал.

— Это она и есть, верно? — сказал Джон, забавляясь, как кошка с мышью.

— Да нет же, черт возьми, — ответил Квинн, — я хочу, чтобы его вернули.

— Может, нам удастся вернуть их обоих — его и девчонку, — с надеждой сказал Тэд.

— А может, он держит нас за дураков, — ответил Джон. — Как и несколько месяцев назад.

Устало опуская голову, Квинн молча выругал себя. Тогда он был обманут первым впечатлением, когда пригласил Кэрролов сначала отобедать с ним, а потом обыграл их за карточным столом вчистую. Тогда ему хотелось преподать им урок, натянуть носы. Сегодня он расплачивался за эту ошибку.

Он начал поднимать голову, когда заметил, как за спинами Кэрролов слегка приоткрылась дверь. В отчаянии он сжал связанные за спиной руки в кулаки. Кэм. Это, должно быть, Кэм. Чтобы войти к нему в каюту, Кэрролы должны были сломать замок. У них это чертовски хорошо получилось, раз они даже не разбудили его, но запереть сломанный замок было уже нельзя.

А Кэм был единственным человеком, который входил к нему в каюту, предварительно не окликнув его. Раз Кэм даже не постучал, ясно, — он догадался о том, что что-то не так. По похолодевшей спине Квинна потекла струйка пота. Черт возьми Кэма. Почему он не стал делать то, что ему было велено? Квинн сжался от дурных предчувствий. Все же ему следует сделать хоть немного, чтобы помочь Кэму.

Квинн внезапно зарычал и отшатнулся к стене. А когда один из Кэрролов попытался схватить его за рубашку, Квинн ударил его ногой в грудь, толкнув на брата. Затем появился Кэм и ударил кулаками второго в грудь и в лицо, отчего тот рухнул на пол. Первый Кэррол уже оправился и тянул руку к ножу, который упал от толчка Квинна на пол.

Кэм наступил на запястье Тэда Кэррола и безжалостно надавил. Квинн услышал, как хрустнули кости и Кэррол вскрикнул, а затем Кэм ударил Кэррола по зубам, и тот потерял сознание. Голова его мотнулась, и Кэм показал в улыбке белые зубы, нагнулся за ножом и быстро перерезал веревки на руках Квинна.

Внезапное освобождение как-то резко ослабило Квинна, и он стиснул зубы, борясь с навалившейся болью. Руки его затекли, запястья были в крови, и, встав, он не сразу ощутил свое тело. Он взглянул на Кэрролов и понял, что у него совсем немного времени, прежде чем половина Кентукки и Иллинойса бросится разыскивать его.

Он посмотрел на Кэма.

— Я думал, что просил тебя остаться с Мередит и Лизой. Кэм пожал плечами.

— У меня было чувство, что вы попали в беду.

— А Мередит?

— Я просил ее ждать до середины утра в домике. Если я к тому времени не вернусь, они пойдут к Софи, а дальше — по станциям Подпольной дороги.

Шагнув, Квинн поморщился и схватил Кэма за руку. Хотя Кэм, возможно, и спас Квинна от тюрьмы, Квинн не мог успокоить гнева, кипевшего в нем. Он не понимал причин гнева, потому что их долгая дружба с Кэмом на равных вовсе не обязывала его подчиняться командам Квинна. И все же после внезапного появления Кэма по коже Квинна побежали мурашки дурного предчувствия, а память опять вернулась к Терренсу и звукам ударов плети по его спине. Он тряхнул головой, чтобы избавиться от образов, с которыми не мог справиться.

— Пошли отсюда, — грубо сказал он.

Квинн бросил последний взгляд на лежащих Кэрролов и, подойдя к двери, бесшумно открыл ее.

— Они сказали, что послали за шерифом, — сказал Квинн, — думаю, что он может появиться в любую минуту.

— Связать их?

— У нас нет времени.

Кэм кивнул и последовал за Квинном, который со всех ног побежал на главную грузовую палубу. Подходя к трапу они услышали топот копыт и увидели, что к “Лаки Леди” приближаются пятеро. Квинн и Кэм спрятались за тюками и стали пробираться на корму.

— Вон они!

Квинн услышал крик и поднял голову. Один из Кэрролов стоял на верхней палубе, целясь в них из ружья. На пристани собирался народ.

— Придется прыгать в воду, — сказал он Кэму, который только кивнул в ответ. Они побежали по палубе, услышав за спиною шаги преследователей теперь уже не только на верхней палубе, но и на их тоже.

Раздался выстрел из пистолета и Квинн услышал, как мимо пролетела пуля, задев фонарь и расплескав масло. Как удар плети, прозвучал еще один выстрел, и Квинн почувствовал, как Кэм споткнулся и вскрикнул. Он схватил Кэма и они вместе спрыгнули с парохода, пробили тонкий лед, а в это время с верхней палубы раздался крик. Они нырнули, и вода пыталась растащить их, но, борясь с течением, Квинн крепко держал Кэма. Наконец они вынырнули, и Кэм мертвым грузом повис на руках Квинна. Вдыхая воздух, Квинн оглянулся и увидел, что их уже отнесло от парохода, и свет фонарей на них не попадал. На палубе он увидел пламя; люди на пароходе занялись борьбой с огнем. Если бы огонь распространился, сгорел бы не только пароход, но и большая часть пристани.

Квинн почувствовал сожаление к “Лаки Леди”. Но понял, что пожар дает им время для побега. Квинн бросил последний взгляд на пароход. На верхней палубе все еще была видна фигура человека с ружьем, который напряженно всматривался в тени на поверхности воды. Если никто другой не станет преследовать, то Кэрролы-то от них не отстанут.

— Кэм, — прошептал Квинн, но тот не отвечал. Кэм не двигался. Как серьезно он ранен? Ледяное отчаяние охватило Квинна. Нет, Господи, не надо больше. Смерть, как тень, следовала за ним, падая на каждого, кто был ему дорог. Эхо последнего выстрела еще звучало в его ушах, как много лет звучал свист плети.

Его тело замерзало в ледяной воде, но сердце стучало сильно и громко, как молот по железу. Одной рукой он обхватил Кэма и, позволив течению нести их дальше, стал сильно работать ногами, постепенно направляясь к берегу. Квинн подумал, не помолиться ли, но молитвам не доверял. Раньше молитвы никогда не помогали ни ему, ни тем, кого он любил. Ни Терренсу, который был забит плетьми до смерти за то, что напал на охранника, избивавшего Квинна. Ни отцу и старшему брату, которые умерли из-за того, что не хотели уезжать из Нового Орлеана в разгар эпидемии; они с нетерпением ждали от Квинна известий. А теперь и Кэму. Все они погибли, пытаясь помочь Квинну.

Он закричал, борясь с темнотой, с рекой, с мраком, и его крик потонул в реве реки. Ноги стали неметь от холода, и тело сводило от усталости и боли. Он подумал — не сдаться ли, не отдаться ли на милость реки, пока он не убил еще кого-нибудь, пока из-за него не погибла Мередит.

В это время Кэм в его руках пошевелился и слабо застонал, и Квинн удвоил усилия, стремясь к берегу. Уже не было видно ни “Лаки Леди”, ни, слава Богу, языков пламени. Квинн понимал, что даже после того, как пламя будет погашено, внимание людей еще долго будет приковано к пароходу. Опасность нового возгорания была по-прежнему очень велика. У них с Кэмом был шанс.

Квинн медленно двигался к отмели, каждое движение требовало от него чудовищного напряжения. Как он устал! Силы покинули его, и только решимость двигала его вперед, решимость, что Кэм не должен умереть из-за него.

Наконец его ноги коснулись дна и он вытащил Кэма на берег. Он перевернул Кэма лицом вниз, изо рта у него хлынула вода, он судорожно вздохнул и закашлялся. Потом Квинн потащил Кэма дальше от реки, пока они не оказались под защитой деревьев. И только тогда Квинн упал на землю рядом со своим другом. Кэм застонал, и Квинн понял, что он еще жив.

Но как долго он проживет?

Со злостью, от которой к нему вернулись силы, он наклонился над Кэмом и принялся ругаться — отчаяние и боль слышались в его голосе.

— Черт тебя возьми, Кэм, зачем ты пошел? Зачем? И он опять упал рядом с Кэмом, его слезы смешивались с грязной речной водой, текущей по лицу.

Тяжелое дыхание Кэма вернуло Квинна к действительности.

Квинн проклинал темноту, пытаясь выяснить, велика ли рана Кэма. Он слышал его судорожное тяжелое дыхание, ощущал натужное движение грудной клетки. Наконец Квинн нашел прореху на штанине, точнее, две прорехи — спереди и сзади. Пуля прошла навылет через бедро, и Квинн забеспокоился, не задета ли кость. Последствия падения Кэма в воду могли привести к сотрясению мозга. Квинн был готов к прыжку, раненый Кэм — нет.

Заморосил дождь. Квинн, начавший дрожать, потрогал холодную кожу Кэма.

— Не умирай из-за меня, — прошептал он, — пожалуйста, не умирай из-за меня.

Он понимал, что холод смертельно опасен для Кэма. Нужно было отыскать какое-нибудь укрытие, какое-нибудь место, где можно будет хоть немного согреться.

Как далеко они оказались от той хижины, где оставалась Мередит?

То место располагалось вниз по течению от Каира, а их протащило по течению примерно с милю. Не так уж и близко. Ему обязательно надо отыскать укрытие, иначе они оба погибнут. Квинн уже почувствовал подступавшую от сильного холода слабость, и теперь ему надо изо всех сил стараться не уснуть. Провалиться в сон, как ему хотелось, означало погибнуть.

Квинн огляделся. Он увидел только деревья, нигде не было проблесков света или каких-нибудь других признаков фермы или рыбачьего домика. Но на земле он увидел тропинку. Тропинку, которая куда-то вела.

Он встал и пошел по тропинке. Он споткнулся о корень и упал, его рука коснулась чего-то твердого, круглого — в зарослях было что-то спрятано.

Он пошарил на ощупь и догадался, что это лодка с веслом. Из-за большого количества беглых рабов на Миссисипи был принят закон, обязывавший владельцев прятать или привязывать лодки. Владелец этой лодки надежно ее спрятал, и Квинн, ощупав носовую часть, выяснил, что она не привязана. Он нашел длинную веревку, привязанную к носу, а также весло и клеенку. Судьба была к нему благосклонна.

Он волок лодку к берегу, пробираясь сквозь кусты, не обращая внимания на ветки, царапавшие его руки, и на холод, донимавший его. Теперь ему надо только перетащить Кэма к реке, и лодка сама доставит их к хижине.

Он спустил лодку на воду и привязал ее к дереву. Дрожа от холода, он вернулся к Кэму, зажав под мышкой клеенку. В небе начало светать, но было по-прежнему темно, день обещал быть пасмурным, судя по рассвету. Однако, этого света им будет достаточно, чтобы не пропустить излучину реки, у которой стоит домик.

Квинн подошел к Кэму и осторожно тронул его.

— Кэм…

— Кэп.. — голос Кэма был слаб, но четок, и Квинн вздохнул с облегчением.

— Ты можешь сесть?

Рот Кэма плотно сжался, и он попытался сесть, а потом, напрягая до дрожи все тело, — и встать. Квинн обернул его клеенкой.

— Я нашел лодку. Ты можешь дойти до берега?

Кэму стоило большого труда стоять на ногах, но он кивнул. Квинн протянул руку и почувствовал внезапный прилив тепла, когда их пальцы встретились. Сила отчаяния и решимости поставила Кэма на ноги, хотя и казалось, что в любую секунду он может упасть. Он попытался ступить на раненую ногу, но не удержался, и Квинн подхватил его.

Они попробовали сдвинуться с места еще раз, теперь Кэм опирался на Квинна. Здоровая нога, на которой стоял Кэм, была как раз изувечена у лодыжки, так что теперь обе ноги Кэма были повреждены. Живот его болел от речной воды, голова кружилась. Он замерзал даже под клеенкой, его большое тело сотрясала дрожь. Только мысли о Дафне заставляли его идти.

Милая маленькая Дафна, которая с таким благоговением смотрела на него. Никто не смотрел на него так раньше. Никто не мог заставить его смеяться и плакать от любви. Он попытался отвлечься от теперешнего бедственного положения, от муки, причиняемой каждым шагом, и вспомнить тот день, когда они кружились на берегу, и Дафна смеялась от счастья. Сейчас он пытался расслышать ее смех сквозь барабанную дробь, выбиваемую дождем на прошлогодних листьях, на земле, на клеенке. Он споткнулся и ощутил твердую руку Квинна. Его взгляд встретился со взглядом друга. Взглядом, который говорил, что не позволит ему остановиться.

Кэму хотелось закрыть глаза, остановиться, но он понимал, что не имеет права. Если он остановится, то уже больше не двинется с места. Шаг одной ногой, шаг другой, и боль пронзает ее огнем. Наконец они достигли берега. Кэм прислонился к дереву, ожидая, пока Квинн отвяжет лодку. Держась за веревку одной рукой, Квинн протянул другую руку Кэму. Кое-как Кэм сделал несколько шагов навстречу Квинну и упал в лодку. Лодка сильно качнулась, и он испугался, что опять окажется в холодной темной воде. Но вот она выровнялась, и он улегся на одном конце, не в силах ничем больше помочь Квинну; все, что он мог сделать — не шевелиться, чтобы не раскачивать лодку.

Лодка еще раз качнулась, когда в нее забрался Квинн, а потом ее подхватило течение. Квинн взял в руку весло, и они тихо поплыли по окутанной туманом реке.

ГЛАВА 26

На рассвете приехал кабриолет. Кучер, тот же самый неразговорчивый смуглый мужчина, который привез их сюда несколько дней назад, нахмурился, когда Мередит сказала ему, что Квинна и Кэма нет и надо подождать до середины утра. Кучер сказал, что два часа назад, когда он ехал из Каира, все было спокойно.

Кучер назвался Батлером и, коротая долгие напряженные часы ожидания, рассказал, что родился в Кентукки свободным, а в Каир приехал десять лет назад. Он работал в наемной конюшне, пока не заработал достаточно денег, чтобы купить сначала одну лошадь, затем еще одну и, наконец, кабриолет. Капитан Квинн часто пользовался его услугами, чтобы помочь беглым рабам, а иногда и работал для тех, кому нечем было ему заплатить. Он сделал тайник в передней части кабриолета, куда могли спрятаться два человека, без особых, впрочем, удобств.

Мередит сказала ему, что Кэм просил их ехать к Софи, если ни он, ни Квинн не появятся. Кучер выслушал инструкции без возражений, но начал заметно нервничать.

Но Мередит нервничала еще больше. Она пыталась спрятать свой страх от Лизы и от Батлера, но дурные предчувствия камнем повисли на ее душе. Каждая прошедшая минута означала, что Квинн в беде. Иначе Кэм бы уже вернулся, и они бы уже направлялись на “Лаки Леди”.

Что-то случилось. Она ощущала тревогу Кэма, когда он уезжал. И сейчас эта тревога пустила в ней корни, разрастаясь, как раковая опухоль, захватывая каждую частичку ее души и сердца. Пришел рассвет, и его мрачность тоже, казалось, намекала на несчастье. Ей так хотелось, чтобы небо расчистилось, чтобы солнце появилось из-за клубящихся облаков и принесло на реку жизнь и надежду. Но в небе продолжали толпиться облака, и только по горизонту скользили красные полосы.