Глория села на кровати, щуря опухшие от слез глаза. Опираясь на руки и откинув стеганое одеяло, она склонила голову набок, прислушиваясь. Похоже, кто-то звал ее по имени. Она потерла рукой горячие влажные щеки и повернулась к двери. Кто-то большими прыжками мчался по лестнице.
      – Глория? Ты где?
      Райли. Вот уж кого ей сейчас совсем не хотелось видеть. Тем не менее она свесила ноги с кровати и принялась поспешно приводить в порядок растрепанные волосы. Потом она встала и сделала несколько шагов к двери, но вдруг остановилась, чтобы расправить складки юбки.
      Дверь распахнулась, и Глория отшатнулась от неожиданности, издав громкий пронзительный вопль. Прижав руки к груди, она во все глаза смотрела на Райли, стоящего в раме дверного проема. Одной рукой он держался за косяк, а другой сжимал медную дверную ручку.
      Глория нахмурилась и ворчливо спросила:
      – Разве мама не научила тебя стучать, прежде чем входить?
      – С Бидди несчастье.
      Глаза Глории широко распахнулись.
      – Что ты сказал?
      Райли шагнул в комнату и схватил ее за руку. Глория недоверчиво уставилась на него, не двигаясь с места. Торн крепче сжал ее локоть и, пристально глядя ей в глаза, отчеканил:
      – Глория, что-то случилось с Бидди.
      Горящие темным огнем глаза Торна были в каком-то дюйме от ее лица. Она растерянно заморгала и всхлипнула.
      – Бидди? – Голос Глории напоминал слабый писк новорожденного котенка.
      – Да. – Райли потянул Глорию в холл. – Я только что нашел ее…
      – Что-то случилось с Бидди, – повторила Глория. Наконец-то она начала сознавать, чем вызвано появление Райли. Она вырвалась из его рук и побежала вниз по лестнице, благо удобная юбка для верховой езды позволяла быстро двигаться и не сковывала движений. Глория чуть не обезумела от ужаса и неслась сломя голову. Райли бежал за ней. На первом этаже Глория остановилась и начала озираться.
      Райли промчался мимо, махнув рукой в сторону холла.
      – Туда, – бросил он через плечо. – В гостиную.
      Глория поспешила за ним. Ее сердце было готово разорваться от страха, ладони вспотели. Непослушные губы повторяли одну и ту же молитву: «Пожалуйста, пусть это будет не Бидди. Только не Бидди. Она нужна мне. Я так сожалею. Я сделаю все, что в моих силах, только бы с ней все было в порядке. Господи, ну пожалуйста».
      Глория ворвалась в гостиную и застыла в дверях, уставившись безумным взглядом на безжизненное тело Бидди, лежащее на удобной софе. Она опустилась на колени, обняла Бидди и тихо заплакала.
      Вдруг она повернулась к Райли, стоявшему неподалеку с непроницаемым лицом, и взволнованно спросила:
      – Что ты с ней сделал? – Слова вырвались раньше, чем Глория успела осознать их смысл.
      Лицо Райли потемнело:
      – Я не знаю, что с ней. Но я, черт возьми, тут совершенно ни при чем, и тебе это прекрасно известно. Я нашел ее здесь, на полу, и отнес на софу.
      Глория сурово нахмурилась, с недоверием глядя на Торна.
      – Ты ранил ее, когда она сказала, чтобы ты убирался из моего дома?
      Райли сокрушенно покачал головой:
      – Она ничего мне не говорила. Я вошел в дом и сразу отправился искать тебя, а нашел ее. В этой комнате, на полу. Мы так и будем стоять здесь и спорить или все-таки попытаемся ей помочь? Что тут происходит, в конце концов?
      Глория бросила на него злой взгляд и склонилась над старушкой, которая скорее была ей бабушкой, нежели няней. Она глубоко вздохнула: «Я справлюсь… Я справлюсь…» – и погладила мягкую влажную щеку Бидди.
      – Беги в домик повара, – бросила она Райли. – И приведи Сордоу. Он знает, что нужно делать.
      Хмурый, с сурово сжатыми губами, Райли молча кивнул и быстро вышел из комнаты. Глория украдкой взглянула на Райли, а затем принялась расшнуровывать, ворот платья Бидди.
      – Ну пожалуйста, Бидди, будь умницей. Я так жалею, что мы поссорились. Клянусь, это не со зла. Я даже не думаю всего того, что наговорила. Если ты не поправишься, я просто умру. Не покидай меня, Бидди. Пожалуйста, родная, не оставляй меня. Я не знаю, что буду без тебя делать.
      Вскоре тихие всхлипывания Глории перешли в рыдания. Чтобы успокоиться, она встала и принялась разглядывать комнату – картины в тяжелых рамах, изящные столики, мягкие кресла. Если бы все эти милые и подобранные с любовью предметы могли ей помочь! Но нелепо было на это надеяться. Глория села на корточки, прислушиваясь к слабому дыханию Бидди. Ее любимая толстушка няня по-прежнему не открывала глаз, но ее грудь ровно вздымалась и опадала. «Господи, надо же что-то делать», – думала Глория в отчаянии.
      Внезапно она вскочила, выбежала из гостиной и по длинному коридору помчалась на кухню. Там она вытерла слезы, огляделась и нашла то, что искала, – чистую полотняную салфетку, которой была прикрыта миска со свежим хлебом. Глория скомкала ее и намочила в холодной воде. Затем, отжав мягкую ткань, ринулась обратно в гостиную…
      …и застыла на пороге – Бидди начинала приходить в себя. Она тихонько постанывала, пытаясь подняться. Ее движения были слабыми и неуверенными.
      – Господи, какое счастье! Спасибо тебе, Господи! – восторженно закричала Глория, подбегая к софе. – Нет, Бидди, тебе стоит пока полежать. У тебя что-нибудь болит?
      Бледно-голубые глаза нянюшки удивленно округлились. Она нахмурилась и посмотрела на Глорию так, будто видела ее впервые в жизни.
      – Болит? – Казалось, Бидди тщательно обдумывает ответ. – Нет, – произнесла она наконец. – А что случилось, детка? – спросила она, прикладывая руку к морщинистому лбу. – Я не помню, как…
      Поддерживая старушку за плечи, Глория ласково уложила ее на подушки.
      – Должно быть, ты упала в обморок. Райли нашел тебя на полу, – пояснила она и приложила влажную салфетку ко лбу Бидди.
      – На полу? – удивилась няня, хватая Глорию за руку. – И что, скажи на милость, я могла делать на полу?
      – Я надеялась услышать это от тебя, – ответила Глория, вспомнив, как обвинила Райли в нападении на няню. Она опасливо оглянулась на дверь, зная, что Торн вот-вот появится. – Ты сказала Райли, что он может убираться ко всем чертям? – торопливо спросила она.
      Бидди нахмурилась и покачала головой. Глория присела на край софы, но тут же вскочила, заметив, что глаза нянюшки вдруг широко раскрылись; а по лицу прошла судорога.
      – Что случилось? Ты ранена? – испуганно закричала Глория.
      Бидди отрицательно замотала головой, растрепав свои седые волосы.
      – Нет, детка, это не… о-о-ох. Ох. Это просто боль. – Бидди схватилась за сердце, потом за живот, за голову и снова за сердце. И вдруг с неожиданной силой вцепилась в руку Глории: – Ты должна позволить Райли остаться. Ты должна! Я совсем больна, детка, и я тебе не помощница. Обещай мне это, Глория!
      Не на шутку испуганная, Глория накрыла ладонью пухлую руку Бидди и быстро заговорила:
      – Я обещаю, Бидди. Я клянусь, Райли здесь останется. Лишь бы ты поправилась. Пожалуйста, не умирай, Бидди.
      Старушка глубоко вздохнула и поудобнее устроилась на мягкой софе.
      – Вот теперь мне гораздо лучше. Словно камень с души свалился. – Она улыбнулась и, потрепав Глорию по щеке, нахмурилась, как будто пыталась что-то вспомнить. – Последнее, что я помню, – задумчиво проговорила она, – это как ты ушла отсюда в слезах. Потому что я…
      Бидди широко раскрыла рот и села, свесив ноги с софы. Влажная тряпка, покоившаяся у нее на лбу, упала на колени. Глория пыталась помешать няне, но у нее не хватило сил. Бидди повернулась к воспитаннице и схватила ее за плечи.
      – Ох, детка, сколько же я всего наговорила тебе! Какой ужас!
      Глория покачала головой и сжала руку няни.
      – Это не имеет значения, Бидди. Единственное, что важно, – это чтобы ты поправилась. – Она положила голову няне на колени. – Я подумала, что ты… Я подумала… Ох, Бидди, как же ты меня напугала.
      – Ну, полно, полно, детка. Все… хорошо… просто…
      Услышав слабый голос Бидди, Глория встревоженно посмотрела на нее и увидела, как старушка снова валится на подушки. Глория пронзительно завизжала и попыталась удержать няню, которая опять потеряла сознание, но тут на помощь Глории пришли две пары рук, и Бидди осторожно уложили на софу. Полумертвая от страха и тревоги, Глория посмотрела на мужчин с мольбой.
      – Сделайте же что-нибудь!
      – Вот потому-то мы и здесь, мисс Глория. А теперь будьте хорошей девочкой и уходите отсюда, слышите?
      Сордоу, старый опытный повар, служил семейству Лолесов с незапамятных времен. У этого смешного человека были такие кривые ноги, что, как любил говаривать отец Глории, он «вряд ли смог бы поймать свинью, даже столкнувшись с ней в канаве». Сейчас этот седой коротышка схватил Глорию за локоть сильной мозолистой рукой и помог встать.
      Истерзанная страхом, Глория едва держалась на ногах, и когда Райли протянул ей руку, безропотно вцепилась в нее и позволила проводить себя в спальню.
      Бидди открыла глаза и обвела взглядом комнату.
      – Они ушли? – прошептала толстуха, обращаясь к облаченному в белый фартук Сордоу. Старик только что придвинул кресло поближе к софе и расположился в нем со всеми удобствами.
      – Ушли, ушли, – проворчал он, откидываясь на спинку кресла.
      Присутствие Сордоу в этой изысканной гостиной казалось странным и неуместным, старик выглядел здесь барсуком в детской коляске. Достав из кармана своих грубых полотняных штанов перочинный нож, Сордоу принялся неторопливо чистить ногти. Всецело поглощенный этим приятным занятием, он некоторое время молчал, а потом заговорил, по привычке растягивая слова:
      – Этот парень, младший Торн, он сказал, что ты больна и я должен тебе помочь, как я обычно помогаю, ежели кого ранят на охоте. Но что-то не похоже, чтобы тебе это было нужно. – Старый повар помедлил, а затем окинул Бидди оценивающим взглядом, высоко подняв брови. – Ты вообще-то скажешь мне наконец, что тут происходит, мисс Бидди?
      Бидди поспешно села, расправила складки платья и пригладила волосы.
      – Давай-ка потише.
      Сордоу насмешливо фыркнул и вернулся к прерванному занятию.
      – Так я гляжу, ты совсем здорова, а у меня там тридцать голодных парней, и все хотят получить свой ужин. Значится, я могу вернуться к себе, раз ты в порядке, я так понимаю?
      Бидди укоризненно покачала головой и поцокала языком.
      – Да я аж дважды сегодня в обморок упала, чтоб ты знал! – Сордоу бросил на свою собеседницу лукавый взгляд и приподнял кустистую бровь.
      – Может, и так, но теперь-то ты не в обмороке? – Бидди уселась поудобнее и сложила руки на коленях.
      – Я вдруг почувствовала такую слабость, такую слабость… после того, как мы поругались с Глорией. Но ты прав, сейчас-то я в порядке. Но я не хочу, чтоб Глория об этом знала.
      Старый повар кивнул, сложил свой нож и сунул в карман.
      – И почему?
      Бидди пристально посмотрела на Сордоу. Старик был известен своим вспыльчивым нравом. Он был криклив и задирист как петух. Но его молчание понадобится, чтобы сработал ее план. Тот план, который она только что придумала и так удачно осуществила. Ради этого стоит ему кое-что объяснить.
      – Потому что иначе она отошлет Райли Торна восвояси, – тихо ответила Бидцй.
      Сордоу задумчиво почесал заросший щетиной подбородок.
      – Сдается мне, ты – единственная на этом ранчо, кто хочет, чтобы парень здесь остался.
      – Ты можешь думать обо мне что угодно, но я делаю так, как лучше для Глории! – взвилась Бидди.
      Сордоу рассмеялся, демонстрируя щербатый рот.
      – Да уж ясно, никто тебя и не винит. У тебя всегда на первом месте были девочки. Так что, ежели ты говоришь, что этот парень, Торн, должен здесь остаться, что ж, я потерплю… покамест. А что до того, что тут у вас в доме происходит, так не мое это дело.
      Бидди вздохнула с облегчением.
      – Благодарю вас, мистер Сордоу. А теперь послушай, чего я от тебя хочу. Ты должен сказать Глории, что мне нельзя вставать, что мне надо оставаться в постели еще несколько дней. Просто скажи, что я старая и больная и мне вредно переутомляться. И еще скажи, что через некоторое время я поправлюсь. Не надо пугать ее до смерти… снова.
      – Что ж, это не составит мне труда. Но тебе это будет стоить… – Лицо старика приняло бесстрастное выражение профессионального игрока в покер. Сордоу откинулся на спинку кресла, сцепил руки на коленях и стал терпеливо ждать ответа.
      «Ох, старый мошенник». Бидди было отлично известно, чего хочет от нее Сордоу.
      – Сколько и когда? – спросила она, прищурившись.
      Сордоу задумчиво пожевал губами, глядя в потолок. Затем, словно парящий орел, увидевший мышь далеко внизу, обратил свой взор на Бидди.
      – Десять. Через три дня.
      Бидди с шумом втянула в себя воздух. Но разве у нее был выбор?
      – По рукам. И каких? – Сордоу пожал плечами:
      – А это уж тебе лучше знать, мэм.
      – Уж слишком много ты просишь, мистер Сордоу. – Повар с невозмутимым видом поднялся на ноги.
      – Так я же предупреждал. – Ухмыльнувшись, он произнес: – Приятно иметь с тобой дело. Что ж, пойду скажу мисс Глории, что ты больна и тебе нужен отдых.
      Он не успел сделать и трех шагов своими кривыми ногами, как Бидди окликнула его:
      – Мистер Сордоу, мне тут кой-чего пришло в голову. – Старый лис Сордоу обернулся:
      – Да? И что же?
      – И как же, скажи на милость, я смогу испечь тебе десять пирогов через три дня, коли я хвораю и лежу в постели?
      Сордоу задумчиво почесал в затылке, затем лукаво подмигнул старушке:
      – Ну, такая смышленая женщина, как ты, завсегда найдет выход. Ты уж непременно что-нибудь придумаешь. Да, мисс Бидди?
      По уши в муке, масле, сахарной пудре и сметане, Глория, облаченная в белый фартук, ожесточенно терла запястье, которое нестерпимо чесалось под длинным рукавом платья. Вокруг, занимая все свободное пространство кухни, громоздились бесчисленные формы для выпечки теста, мешочки с орехами, которые еще предстояло очистить от скорлупы, а также открытые банки с консервированными фруктами. Чугунная печка была раскалена докрасна, и Глория в очередной раз перечитывала рецепт знаменитых пирогов Бидди.
      Она весьма смутно представляла себе, как десять пирогов могут исцелить ее горячо любимую няню, но возражать не решилась. Ведь она только вчера поклялась Господу, что сделает все, что в ее силах, лишь бы Бидди поправилась.
      Тяжко вздыхая и стараясь не обращать внимания на ноющую боль в пояснице – бедняжка занималась пирогами с самого рассвета, – Глория натерла мукой скалку и принялась раскатывать тесто. Приготовив очередную лепешку, она осторожно уложила ее в форму для выпечки. «Главное – не порвать тонкий пласт теста. К сожалению, это уже сегодня случалось, и не раз. Теперь нужно аккуратно приподнять края. Этот пирог сделаем с орехами, – говорила себе Глория, теряя терпение. – Здесь, слава Богу, не нужно ничего, кроме глазури».
      Отложив в сторону готовый корж, она потянулась к печке, где булькал тяжелый чугунок со сладким варевом. Медленно перемешивая его содержимое, Глория вздохнула, радуясь этой небольшой передышке. Она так глубоко задумалась, что не сразу услышала стук в дверь. Едва не подскочив от неожиданности, она обернулась и увидела своего управляющего – он робко переминался на пороге, сжимая в руках шляпу.
      – Входите, Смайли, – пригласила Глория. – А я тут, видите, пеку эти проклятые пироги.
      Смайли перешагнул порог и остановился. Окинув взглядом кухню, старик удивленно покачал головой.
      – Хм, а я и не знал, что вы умеете печь пироги, мисс Глория.
      – Я и сама не знала, – ответила она, представив себя на месте Смайли и оглядывая следы своей деятельности – засыпанные мукой полки и столы, опрокинутые банки с компотом и раскиданные повсюду мешочки с сахаром. – Так чем я могу вам помочь?
      Смайли почесал в затылке, покраснел и смущённо опустил глаза.
      – Извиняйте меня, мэм, но у вас… весь нос в муке.
      У Глории от смущения вспыхнули щеки. Она яростно потерла лицо руками, испачканными в тесте, но по выражению лица Смайли поняла, что стало еще хуже.
      – Да черт с ним, Смайли! – в сердцах буркнула она. – Лучше скажите, что вы хотели.
      – Мы тут с ребятами собрались съездить согнать скот, пока стоит хорошая погода. Хэнк говорил, он видел наших коров недалеко от… фермы Торнов.
      Глория молча кивнула в ответ. Они уже потеряли немало скота, а сколько еще предстоит? Ей, как и Смайли, это было хорошо известно.
      – Хорошо. Сколько человек поедут с вами и когда вы рассчитываете вернуться?
      – Пятеро. А вернемся не раньше завтрашнего дня. – Управляющий поджал губы, внимательно оглядел носки своих сапог, а затем поднял глаза на хозяйку. – Уж очень не хочется оставлять вас одну, мисс Глория.
      Она нахмурилась, сообразив, что Смайли еще никогда не заходил в эту часть дома. И уж точно никогда не заговаривал о… возможной опасности, грозящей ей самой или кому-либо из ее окружения. Ссрдис Глорин сжалось в предчувствии беды.
      – Со мной все будет в порядке, Смайли. Со мной Бидди, да и Райли здесь. – Она немного помолчала. – С нами остается еще много людей. Ничего не случится.
      – Да, мэм. Хотелось бы в это верить. Я никогда… Я никогда не говорил об этом раньше, мисс Глория, но вы и ваши сестры… вы мне как родные дочки. У меня никогда ке было другой семьи, кроме вашей. И мне очень жаль, что меня и моих парней не было здесь, когда… Что в тот день нам пришлось загонять коров. Будь мы здесь, тогда бы все могло повернуться по-другому, мэм. Совсем по-другому.
      Глаза Глории наполнились слезами, ей стало трудно дышать. Она вздернута подбородок и попробовала принять независимый вид. Она Лолес, старшая в этом доме, и ей не пристало вести себя так легкомысленно. Папа всегда говорил, что нельзя фамильярничать с теми, кто тебе служит.
      Наконец, справившись со слезами, Глория заговорила:
      – Спасибо, Смайли. Ваши слова очень много для меня значат. Гораздо больше, чем вы думаете.
      От смущения Смайли нахмурился и покраснел. Неловко махнув своей далеко не новой, засаленной шляпой в сторону коридора, он спросил:
      – Я это… хотел узнать, мисс Глория, могу я перекинуться парой слов с мисс Бидди? Если, конечно, она не против.
      Глория удивленно подняла брови. Стараясь не рассмеяться, она серьезно ответила:
      – Ну конечно, мистер Рэнкин, пожалуйста, поговорите с ней. Няня в Малой гостиной. Думаю, она будет вам рада.
      – Да, мэм, я сейчас пойду к ней, а то вы, видно, слишком заняты и все такое. Глория кивнула.
      – Я буду вам очень признательна, мистер Рэнкин.
      Но Смайли продолжал мяться у двери, старательно отводя взгляд.
      Глория сделала вид, что сердится.
      – Вы что, пустили здесь корни, Смайли? Мне нужно заниматься пирогами. И еще меня ждут расчетные книги и стирка. Идите же, Бидди не кусается.
      – Да, мэм. – Старый управляющий показал пальцем в сторону двери, открывавшейся в коридор. – Мне туда?
      Глория кивнула:
      – Да. Крикните, и она отзовется.
      Смайли тяжело вздохнул и пересек кухню. Он двигался с такой неохотой, как будто за углом его ждала веревка палача.
      Глория рассмеялась и покачала головой. Но в следующий миг она сморщила нос и принюхалась. «Как будто что-то горит?» Горит! Она бросилась к печи. Начинка для орехового пирога издавала резкий запах горелого. С пронзительным воплем Глория схватилась за подол фартука, чтобы снять чугунок с огня. Разозлившись на себя, она так сильно грохнула им о стол, что остатки темного содержимого выплеснулись наружу, образовав вонючую лужу.
      С трудом сдерживая слезы, Глория и сердцах пнула ногой стул и прошипела:
      – Да будь оно все трижды проклято, черт побери, вот дьявольщина!
      – Должно быть, примерно так пахнет в аду, – услышала она в ответ.
      Глория обернулась на звук голоса и увидела стоящего на пороге Райли.
      – Тебе лучше уйти, а не то, смотри, и тебе достанется, Райли Юджин Торн. – Она уперла руки в бока, а ее взгляд не предвещал ничего хорошего.
      – Неужто все настолько серьезно? – Райли шагнул на кухню, обвел взглядом царивший в ней беспорядок, затем посмотрел на Глорию и расхохотался. – Даже не знаю, что хуже – когда ты печешь или когда ругаешься? Сказать по правде, до сегодняшнего дня мне не приходилось видеть ни того, ни другого в твоем исполнении.
      Глория Лолес надменно вздернула подбородок:
      – Мама и Бидди учили меня печь, а ругаться научила меня Джейси. Когда нужно, я неплохо делаю и то, и другое, Райли.
      Торн ухмыльнулся.
      – Ну, судя по виду этой кухни, тебе стоит ограничиться бранью. – Приглядевшись к подруге, Торн нахмурился: – У тебя на носу мука… и еще что-то, Глория.
      Едва не плача от унижения и досады, она вытерла лицо рукавом.
      – Так лучше?
      – Нет. Иди сюда, глупышка. – С этими словами Райли осторожно вытер ей нос и щеки. Пока длилась эта процедура, Глория стояла замерев. – Бедная девочка, да ты просто ходячий десерт. Ты только посмотри на свой фартук. Я вижу тут следы черной смородины и… а это что?
      Глория опустила голову, чтобы взглянуть на разводы на фартуке.
      – Думаю, это начинка для орехового пирога, но я не уверена. В принципе… это может быть что угодно. Здесь, на кухне, так много всего.
      Райли снова взял ее за подбородок, и у Глории екнуло сердце. В глазах Торна светилась мягкая улыбка. От него пахло свежестью, омытой дождями степью и луговыми травами.
      – Ты выглядишь так аппетитно, что хочется тебя съесть, дорогая. – С этими словами он наклонился, чтобы ее поцеловать.
      Глория успела лишь глубоко вздохнуть, и вот уже губы Райли коснулись ее губ. И вмиг воспоминания об их вчерашней ссоре исчезли как дым. Глория таяла в сильных и нежных руках. Их долгий поцелуй становился все более страстным, объятия все более крепкими. Когда Райли нашел ее язык и завладел им, Глория услышала чей-то сдавленный стон и поняла, что это стонет она сама. Чувствуя, как ее переполняет желание, она встала на цыпочки, стараясь прижаться к нему еще тесней. Тело Райли мгновенно отозвалось на это движение, его ласки стали более смелыми, руки, сжимавшие спину Глории, двинулись вниз, к ее бедрам…
      – Да будь ты проклят, Райли Торн!
      Глория оттолкнула от себя Райли и повернулась. У нее за спиной в дверном проеме стоял Смайли Рэнкин. Его лицо было искажено гневом, а руки лежали на рукоятках шестизарядных револьверов, висевших на поясе.
      Глория отступила на шаг, прижав ладони к пылающим щекам. И хотя зачинщицей ссоры была она, Глория интуитивно почувствовала, что инициатива теперь перешла к вооруженным мужчинам. Таковы законы прерий.
      Райли выпрямился в полный рост и настороженно застыл.
      – Полегче, мистер Рэнкин, – осадил он управляющего. – Не лезьте не в свое дело.
      Сжав кулаки, Смайли на негнущихся ногах ввалился на кухню и подошел к Райли почти вплотную. Его шея была багровой, подбородок воинственно выдвинут вперед.
      – А я говорю, что это мое дело! Ты тут на земле Лолесов, не забывай. А мисс Глория покуда еще ребенок. И я не позволю ни тебе, ни кому другому ей досаждать.
      Райли расправил плечи, готовясь отразить любой, самый жесткий вызов.
      – Между прочим, мистер Рэнкин, я нахожусь здесь по приглашению мисс Лолес.
      Какое-то время мужчины смотрели друг на друга с ненавистью, как пара разъяренных быков, затем оба повернулись к Глории. Она почувствовала, как у нее в желудке разрастается и крепнет отвратительная, тошнотворная пустота и слабеют колени. Ей надо было делать выбор между интересами семьи Лолес и… одним из Торнов.
      Молясь, чтобы Господь послал ей хоть немного силы Ханны и маминого умения мягко настоять на своем, найдя нужные слова, Глория решительно выпрямилась.
      – Все в порядке, Смайли. Я сама справлюсь. Вам лучше уйти. Я уверена, ребята вас уже заждались.
      Смайли подскочил, как от укуса ядовитой змеи.
      – Но, мисс Глория, я не могу уйти и оставить вас с этим…
      – Можете, Смайли. Я сама разберусь, уходите. – Управляющий недобро прищурился.
      – Да, мэм, мисс Лолес. Вы здесь хозяйками вам решать. Но мне это совсем не нравится. И остальным парням – тоже. – Он оттолкнул Райли плечом, протопал к двери и вышел, громко хлопнув дверью.
      Ссора между двумя мужчинами лишила Глорию сил. Долгое время она молча стояла, привалившись к столу, не в силах пошевелиться. Райли тоже не пытался заговорить.
      – Так ты сама справишься? И что это значит?
      От резкого тона Райли у Глории заныло сердце. Она взглянула на Торна. Как она и предвидела, его губы были сурово сжаты, а темные глаза смотрели так, будто Райли собирался просверлить в ней дырку. Глория тяжело вздохнула. Похоже, она всех восстановила против себя. С глухо бьющимся сердцем и липкими от пота ладонями она смело встретила взгляд Райли.
      – Я сама не знаю, что это значит. Я просто пыталась успокоить вас обоих.
      – Ах, ты хотела нас успокоить? Так ни один из нас не успокоился, Глория.
      Внезапно Глорию охватил гнев.
      – Мне нет никакого дела до того, спокойны вы или нет, – раздраженно возразила она. – Главное, вы оба живы, не так ли? – Протянув руку, Глория взяла со стола шар сырого теста и задумчиво взвесила его на ладони. – А теперь, черт тебя побери, Райли Торн, убирайся из моей кухни! – С этими словами Глория размахнулась и швырнула кусок теста прямо в грудь Райли.
      Несколько мгновений Райли тупо смотрел на свою грудь, как будто только что осознал, что она у него имеется. Затем он поднял голову и обвел глазами кухню, надеясь найти что-нибудь, чем можно было бы запустить в Глорию. Так и не найдя ничего подходящего, он остановил свой взгляд на Глории и усмехнулся.
      Ее охватило нехорошее предчувствие.
      – Не подходи, Райли Торн. И никогда не смей меня больше целовать, слышишь? – Она схватила другой кусок теста и метнула в Райли, но промахнулась, потому что ее мишень успела вовремя увернуться. Увесистый комок пролетел мимо цели, миновал дверной проем и с противным чмокающим звуком прилип к отполированному полу холла.
      Потная, с пылающим лицом и растрепанными волосами, злясь на себя из-за неудачи с пирогами и полного провала с попыткой помириться с Райли, Глория принялась оглядываться в поисках чего-нибудь потяжелее…
      – Глория, успокойся, прошу тебя. Ты сейчас…
      – Успокоиться? – Глаза ее метали молнии. – Успокоиться? – завопила она. – Я тебе сейчас покажу, что такое «успокоиться».
      Схватив со стола ни в чем не повинную миску с орехами, Глория изо всех сил запустила ее Райли в голову. Но жертве и на этот раз удалось ускользнуть от охотника. Райли опять успел увернуться. Миска ударилась о стену и раскололась. Орехи и мелкие черепки дождем посыпались на пол.
      Райли взглянул на следы разрушения, затем перевел взгляд на подругу.
      – Ну все, это была последняя капля. – С решительным видом Райли шагнул к Глории.
      Она завизжала и спряталась за столом. Сначала Райли гонялся за ней вокруг стола. Наконец, после нескольких ложных выпадов и иных маленьких хитростей, Глория оказалась в руках победителя. Торн сгреб в охапку визжащую и брыкающуюся хозяйку ранчо, сел на стул, перекинул подругу через колено и приступил к экзекуции.
      В разгар наказания сквозь собственные возмущенные вопли и громкие звуки шлепков Глория уловила посторонний шум – знакомый с детства голос звал ее по имени. С трудом переведя дыхание, Глория принялась царапать руку Райли, крепко обхватившую ее за талию.
      – Райли, прекрати, – яростно зашипела она. – Перестань!
      Но голос и его обладательница неуклонно приближались.
      – Что за побоище здесь такое? Да тут и покойник встанет с постели…
      Теперь голос уже раздавался в кухне, но вдруг замолк. Лежа как бревно поперёк колена Райли, Глория не могла видеть, что происходит вокруг, но вдруг почувствовала, как Торн вздрогнул от неожиданности. Глория готова была зареветь от досады. Ее застали безвольно висящей вниз головой, и ей ничего не оставалось, как продолжать висеть, подметая волосами пол, обильно усыпанный мукой и сахарной пудрой.
      Голос раздался снова, но теперь в нем появились уважительные, почти благоговейные нотки.
      – О Господи, вот это да! Вот уж никогда не думала, что увижу подобное. И это моя гордость и отрада!
      Глория попыталась изогнуться, чтобы увидеть выражение лица Бидди, но смогла разглядеть только ее необъятный живот. Впрочем, ей и не нужно было заглядывать в лицо няне, чтобы убедиться, что Райли ждет хорошая взбучка. Уж Бидди не даст в обиду свою любимую девочку, она никому не позволит поднять на нее руку. Теперь она как пить дать вышвырнет этого наглеца вон.
      Глория видела, как Бидди неторопливо вошла в кухню и невозмутимо прошествовала мимо них. Складки домашнего платья прошуршали по многострадальному полу, хранившему следы кулинарных опытов Глории и недавней битвы.
      – Ты только глянь, что творится на моей кухне! И это моя гордость и отрада? Глория, вставай сию же секунду и начинай наводить порядок. Да ты в своем ли уме, девочка?

      К вечеру заметно похолодало. Ветер выл, обрушиваясь на крыши домов, свистел, врываясь в двери, искал любую лазейку, чтобы пробраться в теплый дом в усадьбе Лолесов, где за толстыми стенами Глория занималась своими обычными делами. Керосиновые лампы были потушены, двери в доме – и парадный вход, и черный – заперты. Быстро пройдя через главную комнату для гостей, освещенную лишь тлеющими углями в камине, она направилась в спальню Бидди, располагавшуюся здесь же, на первом этаже, по другую сторону лестницы.