На Шкворень смотрели глаза обоих братьев. Жора спросил:
      - Ты убедилась, что мы разные люди? По вкусам, по действиям, по походке. Что двое в одном теле.
      Полина: Неужели разность характеров может влиять на движения тела? Мускулы одни и те же, мозг дает сигналы... Получается, что два мозга?
      Гоша: И не маленьких. Что они неплохо работают, ты знаешь. А как все под нашей черепушкой устроено - представления не имеем. И никто не представит.
      Жора: Пока не трепанируют. Живыми мы не дадимся!
      Жора карикатурно рванул ворот рубашки. Братья засмеялись.
      Гоша: Знаешь чего я боюсь больше всего? Облысеть! Тогда все увидят какие мы есть.
      Жора: Я себе парик куплю, а ты как хочешь.
      Полина: Как вы решаете кому в данный момент говорить, кому пить...
      Жора: Кому писать? А как вы, нормальные, это решаете - грустить, смеяться, язык показывать? Для вас - само собой. И у нас так же.
      Гоша: На самом деле мы - один человек. Кто-то из нас лучше делает одно, кто-то другое. Вот ты спросила: дрались ли мы? Мне и в голову не пришло.
      Жора: И мне в мою голову.
      Глядя на одну голову, Полина часто улыбалась. Этот диалог, как и другие на тему головы, были забавны.
      Жора: Шкура-то одна. Ее надо беречь, поить, кормить, обувать, одевать. Один сделал ошибку - исправляем вместе. Поздно ссориться, рассуждать.
      Гоша: Мы бываем невыносимо деликатны друг с другом. От мелочей до самых серьезных вещей. Захочет Жора молока, я выпью, если открыто мое лицо, а его под волосами. Давиться буду, но выпью. Потому, что завтра он откажется съесть хвост селедки, если я этого захочу, а снаружи - его лицо. Мозги разные, но сообщаются на каких-то участках. В частности, на вкусовом.
      Жора: Или мне захочется проститутку...
      Гоша: Заткнись, Жорик.
      Жора: Извините... Я впервые так вот разговариваю с женщиной.
      Полина: Говори, Жора, не стесняйся. Гоша, мы же взрослые люди.
      Жора: Вы же не станете ревновать к шлюхе. Своей девушки у нас теперь нет, как ты понимаешь, а организм здоровый. Так вот, мне однажды невмоготу черную захотелось. Гоша говорит, что утром, мол, это самое... Имел, короче. И предлагает, чтобы мы отдохнули. Он имел, а я - постничай? Разозлился. Гошка знает, когда я злой - свое сделаю. Делай, говорит, как знаешь. И в отключку.
      Полина: Это как?
      Жора: Спишь! Бездействуешь. Полагаешься на другого. Хоть погоня, хоть стрельба - действует кто-то один. Мы это проходили - в экстремальном случае один должен как бы спать. Не мешать другому. Иначе все ноги, руки запутаются.
      Полина: В голове не укладывается.
      Жора: В нашей укладывается. Инстинкт срабатывает. Так вот. Привел я ночью черную. Завелись, порезвились. Смотрю - ничего особенного. Все как у наших.
      Полина: Постой, а как же голова? В экстазе женщина могла бы съездить Гоше по носу. Потом - в обморок, как я.
      Жора просто объяснил:
      - Связываем ручки за головкой, глазки завязываем. Говорим, что от этого больше возбуждаемся.
      Рассказывал Жора, полностью обратившись лицом к Полине. Гоша был спокоен, глаза прикрыл.
      - Ну и?
      Жора: Стал я подремывать. А для Гошки это сигнал опасности. Он зенки открывает - негритянка. Сексуальные центры у нас на разных полюсах, не можем получать удовольствие одновременно. Гошка видит - рядом экзотика лежит. Я засыпаю и слышу как начинает стонать черная. Ну и ладно, думаю. Но вот, часа через полтора Гоша начинает отключаться. А девица вся заведенная. Извивается, лезет на меня. Когда ещё такая попадется, думаю... Проводил её под утро. Я к чему все это: когда желания не совпадают, брат уступает желанию брата. Потом эти желания чудесным образом могут совпасть.
      Полина: А когда вы оба спите?
      Гоша вдруг открыл глаза:
      - Никогда. Природа поделила для нас сутки пополам. Мама говорила, что Жора день с ночью перепутал. Знаешь, такое у детей случается. Днем спит, ночью задает ору. Бедная наша мама.
      Марии стоило больших трудов воспитать этих двух ребят. Матери знают каково жить с хроническим недосыпом. Ребенок среди ночи может проснуться, заплакать, прося неизвестно чего - пи-пи или пить. Особенно тяжело, когда малыш вдруг путает день с ночью. Тогда хоть караул кричи. Днем стираешь, гладишь, готовишь, гуляешь с мирно сопящим чадом, а ночью он разгуливается. Ты, взрослая женщина, уже ни за что не перепутаешь тьму со светом, тебе спать охота. Зато ему, ребеночку, спится и гуляется в любое время суток.
      - У-а-а! Бль-бль-бль...
      Господи! Дай же поспать! Сон... Это блаженство, это необходимость. Невыспавшаяся мать - неспокойное молоко. Во время сна у женщины сами собой проверяются все клеточки мозга, проверяется мозгом все тело, его исправность, додумывается само собой то, что не успела осмыслить за день. Если будить человека в течение его сна несколько раз, он не отдохнет, его тело не будет приведено в готовность к дневной работе. Мария это поняла как ни одна из женщин. Ее дети как по заказу делали все раздельно. Если один засыпал, то другой мгновенно просыпался. Благо, что молока на один желудок у неё хватало. Доле бедной Марии никто бы не позавидовал. Стирки было только на одного, а то совсем бы ужас.
      У них не было вопроса кто старше. Они появились одновременно. Дети часто говорят о себе в третьем лице - "Гоша хочет есть". Близнецы долго ощущают себя только вместе - "Мы". Но эти существа несмотря на то, что находились в одном теле, с раннего детства психологически разделились каждый говорил о себе. "Я!". Они были разные и каждый по своему пытался понять кто ОН? Они с жадностью слушали, читали все о близнецах, о генетике. Отчасти причиной приезда их в Петербург было желание добраться до материалов Бюро евгеники, существовавшего в Петрограде в 1921 году. В то время генетикой человека интересовались многие . И коммунисты и фашисты, следуя утопическим идеям, желали совершенствовать человеческую природу. В сороковые годы в концлагерях активно исследовал близнецов нацистский врач Йозеф Ментель. Он регистрировал все параметры пар, наблюдал за ними, а потом заражал болезнями и следил за процессом умирания.
      Братья узнавали много полезного для себя . Эти знания позволили им уживаться в одном теле. Они смирились и с вычитанным фактом, что счастье не коррелирует с богатством, профессиональными успехами и семейным положением, а на 80% обусловлено генетически. Какое уж у них счастье... В последнее время на Западе заговорили о клонировании. Интересно, а если клонировать их - кто получится? Гоша или Жора? Или такой же раздвоенный тип?.
      Гоша продолжал:
      - Так на всю жизнь и осталось. Ночь в основном, его, день - мой. Если нет опасности, нет проблем, я сплю всю ночь. Даже если Жорка под дождем гуляет или как кот лазает по крышам. Это как короткий летаргический сон. Никто до сих пор не знает точно почему человек засыпает на целые годы. А просыпается, - будто только уснул. Что его пробуждает? Почему он может спать, когда хоть из пушки стреляй?
      Жора: Если честно, иногда боишься, а вдруг уснем разом? Особенно в молодости боялись. Представь: едем на машине ранним утром по шоссе, хочется спать. К Гошке идет сигнал опасности. А он не слышит. Спит. И я засыпаю. Спим за рулем, а машина мчится. Б-р-р. Давайте выпьем за здравие, чтобы не впасть в летаргический сон.
      Жора выпил вина и Полина снова весело наблюдала как братцы по очереди попивают двумя ртами на одной голове.
      - Вы правда пасли овец? Это скучно, наверное.
      - Это прекрасно. Почитайте "Иосиф и его братья" Томаса Манна. В степи каждая мелочь видится отчетливее, выпукло, интересно. Вот был ягненок...
      ...Он был необычным. Ну как может быть необычным один ягненок из целого сакмана? Все они одинаковые. В овечьих шкурках. Маленькие, забавные. Как может выделиться один из стада? Так же блеет тоненько, так же потешно передвигает ножки свои, пьет воду и щиплет траву. Но не так, как все! Забавен он.
      - Прютя, Прютя...
      Старый чабан также его замечал, светлорунного. Баранам и овцам не дают прозвищ. Та матка, тот валух - вот и все имена. А тут - Прютя. Да ещё с умильным таким выражением небритого лица , что Гоша поражался. На его глазах Иван Климович резал десятки овец, шкуры снимал. С подобных "прютей" снимал. Жарил мясо таких ягнят, особенно нежное и вкусное.
      Гоша пас сакман в одиночку, это была его маленькая отара. И был уверен, что чабан Савченко никогда не тронет маленькое прыткое создание именно Прютю.
      Ливень в степи - не спрячешься. Стой с гордо выпрямленной спиной и слушай как впитывает иссушенная земля небесную помощь. Как пьет она необыкновенно чистые, животворящие воды. Стой и слушай. Все равно не спрячешься от обвального залпа воды с разверзшихся небес. Кто видел такое? Ты стоишь, один на всей земле и на небе нет никого и льет на тебя, единственного во всей вселенной. Можно сесть по чабански на ярлыгу, можно лечь на мокрый полынь, но вода низвергается сразу и отовсюду. Молнии, гром - а ты смотришь на маленькие эти созданья, по инстинкту сбитые в маленькие же каре и стоически переносишь временную напасть. Воины вставали спина к спине, защищаясь от нападающих со всех сторон противников , а эти овечки, да и большие тоже, впитали с молоком, что надо соединять свои головы перед непреодолимой стихией. Жалкие, праведные. Уперлись голова к голове, стоят не шелохнувшись, но вдруг маленький этот выкрутился из толпы, побежал к другой. Неймется ему даже в этом шуме, в этом ливне господнем, в этой преходящей кутерьме. Он взбрыкнул, чего не бывает с овцами во время дождя и втесался в другую когорту с сомкнутыми лбами. Но и там не понравилось ему и он упал сам-одинешенек, полежал, потом опять решился в стадо воротиться. Дождь прошел. Он, южный, кончился внезапно, по степному, ягненок прыгнул вдруг, копытца все свои взвив над землей и побежал к ближайшему бугру. За ним - все стадо, весь сакман... И Гоша был не рад. Они резвились, прыгая с бугра, не обращая ни малейшего вниманья на своего поводыря, на чабана, на Человека, на его ярлыгу. Нет, малышня не подчинится, и не заметит даже тех, кто попытается мешать им порезвиться, загнать их в стойло. Никогда! Как разгонялись эти дети и скакали! Они шалили так, что Гоша растерялся. Пора их гнать , поить-кормить, а он стоит на небольшом кургане, смотрит, как, обходя его, вся эта малышня сигает друг за дружкой и возвращается опять на милый им бугор. Собак позвать? Пусть наведут порядок. Но Прютя разогнался, сиганул, опять вернулся на позицию... Как все. Как все... И долго ли скакать с бугра? Смирился Гоша, спустился вниз и сел. Вот-вот стемнеет - не загнать овечек. Пошел к кошаре. А за ним мальцы, как бы того и ждали. И Прютя шел, к ноге ласкаясь как собака и молчал...
      Полина: Я вот что подумала. Природа позаботилась, чтобы каждый из вас прожил полноценную жизнь. Пусть у одного больше ночная, у другого дневная. Каждый из вас хозяин себе в достаточной мере. Без этого раздела на день и ночь вы бы поделили одну жизнь пополам.
      Гоша: Мы это знаем. Все бы ничего, если бы не постоянная скрытность и борьба с любопытствующими.
      Жора: Особенно из органов, к столу будь сказано. Но врачи для нас страшнее. Ох, как бы нас разделали ученые мужи, попади мы к ним на стол.
      Жора нахмурился:
      - Кстати, Гоша, давай сразу решим главный вопрос. Как наша дама будет молчать и почему. Ты был инициатором, вот и договаривайся. Не уладишь - дай сигнал. Пока.
      Гоша весь обратился к Полине. Шкворень сразу спросила:
      - А если не уладишь, то что?
      Янсон помолчал, решая что ответить.
      - Будем сматываться. Не в первый раз, не первый город.
      - Смотаете из-за меня?
      - Мы ещё в юности постигли одну истину: что знает о нас один, то вскоре узнают все. Это относится к любому и к любимому человеку. К тебе тоже. Мы открылись тебе потому, что ты не только умная женщина, но должна быть человеком слова. Иначе кому тогда верить. Я долго советовался с братом, убедил его. Он в последнее время не спал даже днем, если мы с тобой были рядом. Слушал, судил, рядил...
      Шкворень почему-то не испытала неприятного чувства оттого, что их свидания с Янсоном проходили при тайном свидетеле. Жора тоже был Янсоном.
      - Я должна дать слово молчать, расписаться кровью под обещанием хранить тайну?
      - Брат ещё совсем недавно не мог бы согласиться на близкое общение с кем-либо. Но жизнь проходит, а мы все ещё два одиноких волка. Но вот позвонила ты, назначила деловое свидание... Ты тоже одинокая. И тоже не из породы пуделей. Меня потянуло к тебе. Мы с Жорой решили - будь что будет. Ты, конечно, проверила меня по всем каналам, но ничего компрометирующего не нашла. Я не торопил события, как ты знаешь. Ответы на твои запросы обо мне идут долго и я ждал когда соберется досье на меня. Бизнес мой тоже чист, как ты видела. Если бы не вымогатели и чиновники - можно жить. Я не тороплю тебя с ответом. Не выдаст только родной человечек, любящий. Если это не так, у меня всегда готовы вещи к исчезновению. В любой момент пропаду насовсем. Из города, из чьей-то жизни. Я люблю тебя. За тобой слово.
      Янсон налил вина и выпил махом. Полина подняла свой бокал, тоже опустошила до дна и спросила:
      - Я правильно поняла, что Жора просыпается в экстремальных, опасных ситуациях?
      - Да, когда меня переполняет гнев. На подлость, несправедливость, предательство. Когда возникает жгучая ревность, опасность потерять любимого человека. Ты спрашивала могу ли я убить из ревности. Жора способен.
      - Сейчас он спит?
      - Отключился. Он не чувствует опасности. Он спокоен.
      Гоша закрыл лицо брата волосами.
      - А ты хочешь спать? - спросила Шкворень.
      - Я в предобморочном состоянии.
      Полина встала, включила музыку.
      - Пойду причешусь. Я должно быть растрепалась от обмороков как выдра.
      Она вскоре вернулась прихорошенной, пригласила:
      - Потанцуем? Ты за весь вечер ни разу меня не пригласил, кавалер.
      - Я такой танцор...
      Янсон подошел к Полине. Она прижалась к его крепкому телу.
      - Обними меня крепко и поцелуй, Георгий.
      Она не ожидала такой нежности от большого сильного мужчины. Гоша целовал её губы легко, трепетно, ласково.
      Всего за час Полина успела дважды побывать в обмороке от уродства Янсона, затем почувствовать власть над этим могучим драконом, а теперь целует его. Георгий осторожно коснулся её груди.
      - Поля, можно дотронуться до твоего настоящего тела?
      - Дурачок ты невнимательный, иди сюда.
      Полина открыла дверь ванной комнаты. На полу валялись все её накладные сиськи и письки.
      - Я сбросила шкуру, как твой дракончик.
      Гоша порывисто обнял женщину:
      - Ты самая красивая и умная баба на свете.
      Янсон легко подхватил Полину на руки.
      - Неси меня туда, где Янус.
      Едва Георгий положил её на кровать, Полина быстро стянула с себя платье. Георгий страстно смотрел на нее.
      - Ты лучше, чем в тех силиконовых доспехах.
      Полина лукаво смотрела как раздевается античный бог времени.
      - Янус, сколько времени до того момента, когда тебе придется отключиться?
      - Вечность.
      Гоша заворожено смотрел на обнаженную женщину, в которой не виделось ничего от строгой начальницы и от развязной Анжелы. Он стоял перед ней в одних трусах и любовался. Полина вдруг громко захохотала.
      - Янус, меня ждет ещё один обморок? Ты не раздеваешься потому, что у тебя между ног тоже две головки?
      Георгий оттянул резинку:
      - Посчитай.
      Полина запустила руку ему в трусы:
      - Раз... Но я все равно в полуобмороке.
      Они обнялись, долго, нежно целовались и предавались любви. Георгий ласкал её соски, бедра и каждое его прикосновение выражало трепетное отношение к ней, словно к хрупкой вещи. Внезапно он становился напористым, входил в нее, затем снова ласкал. Отдыхая после последнего бурного всплеска, Полина положила голову на грудь мужчины.
      - Как стучит твое сердце! Должно быть оно большое-пребольшое.
      Янсон молчал.
      - Ты спишь?
      Она забыла, что этот человек не спит никогда. Янсон встал, поднял Полину на руки и осторожно понес из комнаты.
      - Куда ты меня несешь?
      Веселый резкий голос ответил:
      - В койку, конечно.
      - Жора?!
      - Кто ж еще.
      - Пусти меня!
      - Конечно пущу. По кругу с братаном.
      Полина попыталась вырваться, но мужчина крепко прижал её к себе, ногой распахнул дверь в соседнюю комнату. Он грубо бросил Полину на кровать и прыгнул вслед.
      - Ты зверь!
      - Я - зверь!
      Янсон искусно накинул на руки Шкворень что-то вроде шнурка. Петля мгновенно затянулась на запястьях.
      - Пусти меня! Не надо! Гоша!
      - Кричи громче, это меня возбуждает.
      Георгий грубо раздвинул её ноги. Попытка Полины сомкнуть их завершилась пощечиной. Мужчина стал насиловать её с дикой страстью. Он стонал, метался, причинял боль, впрочем, незначительную.
      - Грязная шлюха, ты этого хотела, Анжела? А если так? Нравится? Знаю, что нравится. Можешь кусаться и плакать, но я оттрахаю тебя во все дыры. На, кусай!
      Янсон приложил руку к её рту.
      - Кусай!
      Полина вцепилась зубами в кожу, но укусить как следует, как хотелось, не смогла. Вместо этого она как-то нарочито, игриво куснула ненавистную руку и тут же поцеловала её. Жар наливал все тело. Ей хотелось, чтобы её грубо тискали, шлепали, пощипывали, ей хотелось постонать от сладкой боли. Янсон перевернул Полину на живот.
      - А теперь сюда! Ты хочешь этого? Хочешь?!
      Он мог бы насиловать её, но не делал этого. Полина понимала, что Янсон ждет разрешения. Если откажет - Жора не тронет её. Он ищет услады ей в большей мере, чем себе. Разгадал же он её тайную страсть принадлежать зверю, дракону.
      - Не хочу, - простонала она.
      - Ах, не хочешь?! - взревел мнимый насильник, - Тогда получай, получай!
      Янсон дважды шлепнул её по ягодицам. Полина отчего-то улыбнулась.
      - Повтори.
      - Ты хочешь этого?
      - Хочу.
      Янсон искусно сочетал нарочитую грубость с тонкой деликатностью и бережностью. Едва уловимые движения его рук, губ, языка отвлекали от только что специально причиненной боли, которая тут же превращалась в приятнейшее ощущение. И сейчас Полина чрезвычайно удивилась как без ожидаемых секунд дискомфорта Жора овладел ею сзади и его член пронзал, казалось, весь позвоночник. Мужчина двигался интенсивно, пошлепывал изредка, едва ощутимо, но приятно ласкал. Волны тепла прокатывались по её телу, внутри все бурлило и отзывалось на движения Янсона.
      - Все, Поля... Можно?
      Он едва выговорил эти слова. Он спрашивает можно ли ему кончить?
      - Можно, все можно...
      Янсон закричал, вонзился в нее, до боли сжал ягодицы и медленно отпустил. Будто шелк покрыл её спину. Мужчина терся лицом, длинные волосы и борода были влажными. Полина даже не заметила когда сняли петлю с её рук.
      - Приляг, дорогая.
      Это был уже не рык, а заботливый голос. Полина с удовольствием потянулась, обняла целующего её тело мужчину. Он прошептал:
      - Грязненькая ты моя шлюшка, ты так здорово отдалась.
      - Лучше негритянки?
      - На самом деле была мулатка.
      - Мог бы сказать, что на самом деле не было никого.
      - А кого же я трахал? Себя?
      - Ты настоящий дракон.
      - Был драконом, да пар только что вышел. Пора складывать крылышки. Отлетался. Ты устала?
      Устала ли она? Конечно устала. Или нет? Да нет, не устала. Кажется. Ей вдруг показалось, что Янсон встает, берет её на руки...
      - Ты что?
      Не показалось! Ее опять куда-то несли.
      - Пойдем ко мне, Поля.
      - Господи, Гоша! Вы меня затаскаете.
      Полине показалось, что даже в темноте она видит счастливую улыбку Янсона. Георгий положил её на свою успевшую остыть кровать. Повел языком от подбородка Полины вниз. Слегка задержавшись между грудями, повел дальше, до самых ног. Полина застонала. Жаркий рот целовал её внизу долго и нежно.
      - Что же это за ночь? - шептала она, - Ты не бог времени, ты бог чего-то другого...
      ОПЕРАЦИЯ "УРАН"
      В это утро Шкворень впервые приехала на службу точно ко времени, а не за час до начала, как обычно. Каковская сначала удивилась. Но, женщина, по сияющему виду начальницы определила причину:
      - Он?
      Полина Антоновна прикрыла глаза.
      - Вы были правы.
      Уже войдя в кабинет, крикнула:
      - Пригласите Шайтанова.
      Начальник отдела угрозыска после двух ресторанных всенощных выглядел даже лучше, чем всегда. Хорошая водка с закуской, общение, женщины молодили его. Подойдя к столу сияющей Полины Антоновны, Шайтанов замер. Перед ней лежали пачки долларов.
      - Олег, эти деньги дали для игры в покупку урана. Под мою личную ответственность. На время операции. Не проколись.
      - Я тщательно обдумал все варианты. Никуда не денутся.
      - Пиши расписку.
      Шайтанов взял пачку "зеленых".
      - Господин Янсон одолжил?
      Шкворень не ответила. Олег достал из кармана конверт и протянул Полине Антоновне.
      - Еще один ответ на запрос. Со Ставрополья.
      Шайтанов сел писать расписку.
      Порвав со всем миром, Мария не смогла полностью скрыть рождение ребенка. Подруги прослышали, обсудили. Одна даже приехала на кошару, но Мария не показала ребенка, сославшись на состояние здоровья. Папаша, Ян Арвидович, опасался теперь навещать её, иначе молва, узнав об их свиданиях, тут же решила бы вопрос отцовства.
      Мария не хотела отдавать своего необычного ребенка в мир. Сама учила всему, что знала.. Длинными темными вечерами, особенно зимой. Георгий рано освоил чтение и письмо. По её просьбе овцеводы привозили учебники и книги. Сам чабан с третьяком и подпасками читали редко, но слушать любили. Ничего необычного в безвылазном проживании в степи они не видели. Живут же в горах, в джунглях, пампасах. Овцеводы тоже предпочитали тихую жизнь здесь, чем балаболить с людьми в селе. Ездили по мере необходимости к женам и детям.
      В первый раз тревогу о сыновьях Мария почувствовала, когда не в меру ретивая работница РОНО, прознав о степном мальчугане, стала требовать, чтобы Георгий посещал школу и жил в интернате. Она звонила председателю колхоза имени 20-го партсъезда, утверждала, что краевое начальство по линии образования сотрет её в порошок, если узнает о мальчике, который в пятнадцать лет ещё ни разу не был в школе! Председатель поручил разобраться Янсону. Ян Арвидович съездил к Марии, посмотрел издали на сына, взял барана и отвез на скотный двор работницы РОНО. Звонков больше не было.
      Второй трудный момент наступил, когда юношей призывали в армию. "Добрые люди" подсказали военкому о мальчике-эльфе, живущем без свидетельства и паспорта.
      - Ему уже за 16 должно быть.
      Военком лично наведался на кошару Савченко. На этот раз пара валушков отсрочила призыв на годик.
      - Смотри, на следующий год меня не купишь.
      Мария ни за что не хотела отдавать сыновей в руки "стариков", "дедов", которые в армии заклевали бы её кровинушку. Жора предложил скрыться.
      - Погуляем, мама, мир посмотрим.
      - Вам же паспорт нужен.
      - Лучше два.
      В обнищавшем селе, хозяйством которого, больше семидесяти лет управляли из Москвы, за хороший бакшиш паспортный вопрос тоже решался. Фотографа Златорунского привезли прямо на кошару, попросили снять Гошу. Потом угостили и представили Жору. Мария присовокупила к изготовленным фотографиям деньги и баранину. Договаривался и получал паспорта Ян Арвидович. Сын высланных из Прибалтики, он знал каково это, быть изгоем. В последний момент решил записать сыновей на свою фамилию. Пусть их ищут по белу свету. В паспорт папы они не вписаны. У матери фамилия другая. А военкома уже поменяли. Наелся - дай другому.
      В двух паспортах с разными фотографиями значилось - Георгий Янович Янсон. Их обладателей отвезли на уазике в Мин-Воды, где Георгий и растворился. Какие-то следы его обнаруживаются в Ростове, Ярославле, Киеве, Москве...
      Олег Стефанович писал расписку и размышлял вслух:
      - Я не вмешиваюсь в ваши дела, но Янсон, по моему, ведет двойную игру. Его артистическая, так сказать, банда, может оказаться самой натуральной. В РУОПе на его счет есть свое мнение. Если за ним ходят ноги оперативников, то и вы под микроскопом, уважаемая Полина Антоновна. Люди с Чайковского могли уже напичкать электроникой офис и квартиру подозрительного типа Янсона.
      Шкворень поежилась, представив, как скрытая видеокамера фиксирует её бурную ночь. Один мужчина затащил её к себе в комнату, затем второй перетаскивает в свою... Ужас, разврат. Поди докажи, что один и тот же. Узнай Шайтанов о натуральной раздвоенности Георгия - с ума сойдет. Полина Антоновна потянулась, тело приятно ломило. Олег Стефанович поднял глаза от расписки, увидел умиротворенное лицо влюбленной женщины. Опытный оперативник понимал, что люди с такими лицами теряют критический взгляд на объект своего обожания.
      - Вечером верну в сохранности.
      Взяв деньги, Шайтанов вышел.
      Операции по задержанию, казалось, ничто не могло помешать. Но продавцы повели себя странно. Вечером сорвались с места, поехали в отель "Пулковская". Проследовали в чей-то номер, провели там полтора часа. К назначенному времени вместо поездки к месту встречи, которое, как известно, нельзя было изменить, с вещами направились на вокзал. Купили в кассе билеты.
      Шайтанов вышел из себя. Его, покупателя урана с десятью тысячами долларов - кинули! Он совсем не долго сомневался, что его раскусили. Не производили они впечатления тертых парней. Шайтанов не стал ждать, когда кидалы будут садиться в поезд.
      - Ну, здорово, мужики.
      Прежде чем произнести эти слова сыскарь с минуту смотрел от дверей на двоих продавцов, весело закусывавших коньяк в вокзальном буфете. Облученные смешались, потом изобразили радость от встречи.
      - Слушай, мы не знали как тебя найти. Нас обокрали. Кто-то залез в номер и похитил все, что у нас было...
      - То-то вы только что были такими удрученными.
      Шайтанов поднял руку. Макаров и Стечкин в гражданской одежде подошли и встали по бокам.
      - Пошли с нами.
      Вид двух овошников подействовал отрезвляюще. Им, приезжим, не светило ничего хорошего от приглашения этих троих, наверное, бандитов.
      Налюбовавшись испугом кидал, Шайтанов, наконец, показал удостоверение.
      - Пошли...
      Двое задержанных действительно оказались учителями физики из Усть-Каменногорска. Таблетки они попросту воровали на предприятии. На каком именно - ни слова. Молчали как партизаны на допросе. Надеялись, что после отбывания срока можно будет возобновить бизнес. Опасные таблетки хранили в обыкновенной картонной коробке. Дозиметрами не баловались.
      Когда Шкворень упрекнула их, провинциальных интеллигентов, в бессовестности, учителей прорвало. Они прекрасно знали об урановой проблеме, о размахе продажи радиоактивных материалов и дерзко, перебивая друг друга, высказали то, что накипело.
      - Мы - мелочь! Посмотрите как удивительно изобретательно действуют всякие Козленки и Шустеровичи. Бывшие россияне за рубежом понаоткрывали фирм-однодневок и ну перекачивать ресурсы и деньги с бывшей родины! Благо прихватизаторы того и ждут. Предложений. Столичные чиновники все продадут, до чего смогут добраться на просторах многострадальной от москалей родины. Золото, алмазы, газ, нефть, лес... Общенародное достояние вдруг оказалось в распоряжении сотни-другой москвичей. Объясните голодному шахтеру, месяцами не получающему нищенскую по сравнению с Западом зарплату, почему российское золото было фактически подарено какой-то "Golden Ada". Продавали танки и ракеты, военные грузовики и оружие - в карман Москвы и москвичей. Теперь уран пошел! Пятьсот метрических тонн (пятьсот тонн!) урана продавали в Соединенные Штаты Америки. Причем высокообогащенный, извлеченный из российского ядерного оружия. Поначалу все было законно - подписали соглашение на уровне правительств о переработке урана в США. Планировалось реализовать российский уран на почти на 12 миллиардов долларов. И где эти миллиарды, народ? Мы по сравнению продажным государством - праведники.
      - Что сделал Минатом? Минатом нашел какого-то американского спекулянта по фамилии Бентом и учредил с ним компанию по торговле ураном на территории США. Американская обогатительная корпорация покупала уран, перерабатывала, продавала дальше при посредстве господина Бентома. Он распоряжался всеми средствами от сделки. Когда Минатом запросил Бентома о деньгах, тот вдруг объявил себя банкротом. Уран был продан. Кому, куда, за сколько - никто не знал. Главное, не знали куда делись деньги от продажи на сумму 100 миллионов долларов. (100 000 000 долларов !).
      - Видел бы народ, как из его земли вынули клад и отдали заморскому дяде. Москва потеряла сто миллионов долларов, принадлежащих всей России, которых хватило бы и пенсионерам и многодетным... И не будет нести за это ответственности. Это пахан, который может пропить все, что есть в доме, до последней кастрюли. И быть в ответите только перед богом. Видно, для того и храмище строят, - слишком тяжкие за ними грехи.
      - Бентома атомом накормили, напоили, теперь Минатому надо было позаботиться о следующем бывшем россиянине - по фамилии Шустерович. Этот гражданин США предложил для посредничества в продаже урана услуги компании "Плеядис", руководителем которой являлся. Правда, кроме него в штате компании было всего два человека, но это такие для Москвы мелочи. Это нам, людям городов и весей кажется, что партнеров надо выбирать тщательно, опасаться Бентомов. А в Москве чиновник в первую очередь думает сколько будет иметь лично от сделки, а куда уйдут прочие средства - плевать. И подписывается с "Плеядисом" соглашение, сулящее Шустеровичу десятки миллионов долларов только в качестве комиссионных. Уран российского народа обогащает американского господина Шустеровича. Какой народ такое стерпит?! По соглашению в США создавался ядерный склад, со сроком реализации 2 года с момента поставки. Без гарантий платежа! Российские госактивы в виде уранового сырья стоимостью 700 миллионов долларов фактически дарились господину Шустеровичу.