Пропала.
      Полдаски от этого известия едва не свалился со стула, на котором он устроился возле стойки. Некоторое время он не мог произнести ни слова, слушая только голос Лэрри, продолжавший что-то настойчиво вдалбливать ему в голову.
      - Джон? Эй, Джон? Ты меня слышишь?
      Затем он сказал:
      - Ты звонишь из дому, Лэрри?
      - Да.
      - Оставайся там. Ничего не предпринимай. Понял? Ничего. Я буду у тебя прямо сейчас.
      И повеет трубку.
      Спустя мгновение, на глазах у изумленного Сэма, он выскочил из заведения, прыгнул в свой полицейский автомобиль, двигатель взревел, вспугнув стайку подростков, и со скоростью ракеты помчался по направлению к дому Лэрри Мел-лиша...
      Серчер почувствовал, что они чуточку продвинулись. Был час после полудня и не только все попытки адвоката (и других) освободить парня пока что были напрасны, но и сам парень все более и более самому себе казался преступником. Серчер еще не был уверен на все сто процентов в этом. Они продолжали обрабатывать его без остановок, трое, по очереди. Теперь уже была фаза четвертая специальной методики допроса, называемой "Пересменка", и парень, казалось, падал от усталости, или, по крайней мере, был изможден до предела. Сейчас в своей неповторимой манере его опрашивал Грейди, сменив Серчера, который в настоящий момент пытался хоть немного поспать в специальной спальной комнате, хорошо оборудованной для таких жизненно необходимых перерывов между продолжительными периодами напряженной работы, сверхурочных нагрузок, которые нередки в жизни полицейского.
      - Сколько еще дерьма мы будем иметь от тебя, Кассиус?
      Парень что-то пробурчал в ответ. Он выглядел явно уставшим.
      - Что? Ты что, разучился говорить? Ты меня не слышишь, подонок?
      - Трахай сам себя... - пробормотал парень,
      - Тебе не удалось ее трахнуть, не так ли, парень? - бросил ему Грейди. - Ни разу, ни единого разочка, совсем, правильно я говорю, могучий парень?
      - Она была очень мила... - пробормотал парень.
      - Да! "Прощай, милая!" - это ты хотел сказать, - выпалил ему Грейди. - Это ты мне хотел сказать... Давай, выражайся ясней... Где ты написал эту записку... в туалете? Что заставило тебя приколоть ее к ней на ягодицы? Расскажи нам все об этом. Какого черта ты это сделал? Ради чего? Ради шутки, что ли: очень смешно! Каждый посмеется с этого! Ради этого ты написал записку. Как тебя зовут?
      - Как-нибудь на днях... - пробормотал Джим.
      - Как тебя зовут, черт бы тебя задрал?
      - Ты знаешь мое имя..
      - Муххамад?
      - Белый хер... - подожди же...
      - А у тебя нет белого хрена... какой позор! Чертовский стыд! Та бедная девушка преследует тебя! Правильно, Джексон? Белый. Большой и белый. Вот что тебе нужно больше всего. Правильно? Малыш? Какой малыш! Отвечай на мой вопрос! Слушай! Когда ты приколол эту записку на нее? Трудно было засовывать ее голову в унитаз? Отвечай, Малыш! Ты, должно быть, потрудился неплохо? Как тебе удалось поставить ее в такую позу? Мы считаем, что ты уложился в десять минут! Это быстро! В мгновение ока! Как ты это сделал, Малыш? Начни с самого начала, и не пропусти ни единой детали...
      - Когда я буду спать? - пробормотал парень.
      - Спать? Боже мой! Все это лежит у тебя на душе тяжким грузом, а ты хочешь спать! Маленький мальчик захотел баиньки! Втащите сюда кровать! Самую лучшую кровать! Мягенький матрас для мальчика! Для тебя, Малыш! Боже мой! Знаешь, когда ты сможешь заснуть? Теперь послушай меня... Не упади с этого стула, иначе я сейчас так тебе врежу! Сам знаешь куда! Понял? Послушай, парень, ты сможешь поспать, когда расскажешь всю правду. Полную правду. Понял? Готов рассказать ее? Ты будешь здесь сидеть, не сомкнув глаз, пока не сделаешь этого! Лучше расскажи все!
      51
      На следующее утро Понс вместе с остальными учениками его класса стоял, отдавая дань верности флагу (и Республике, которую он представлял). В это же время закончилось суровое испытание Джима Грина, хотя об этом не ведал ни он сам, ни Понс, ни Тигр. В этот момент последний, наконец-то, связался по телефону с Серчером и передал ему интересную новость. А произошло вот что: школьный сторож Билл Ханивелл, открыв свой чулан для инструментов, расположенный в цокольном этаже рядом с паровым котлом, чтобы взять метлу и соответствующие принадлежности и начать уборку школьного двора, столкнулся с неожиданным и ужасным зрелищем - безжизненным телом Ивонн Меллиш, помощницей главы болельщиков. Ее тело, прислоненное к стенке чулана, склонилось над метлой. Казалось, что она вот-вот взмахнет ею. Девушка была голой, лишь в лифчике и трусиках, на которых была приклеена записка: "Мети, ми- В лая!", написанная карандашом большими прописными буквами на ^ стандартном листке школьной бумаги.
      52
      - Привет, Пегги, - поздоровался Тигр со светловолосой юной красоткой, явившейся к нему в кабинет точно в назначенное время. Чувствовал он себя очень хорошо. Он только что переговорил по телефону с Серчером, и тот уверил, что футбольная звезда Соерсвилля - правый крайний, будет выпущен на свободу в целости и сохранности.
      - Привет, - ответила эта прелестная малютка, одаривая его лучезарной улыбкой.
      - Как ты себя чувствуешь? - спросил Тигр и усмехнулся.
      - Прекрасно, - ответила она нежным голоском.
      И действительно, выглядела она просто великолепно, подумал Тигр, обозревая ее с головы до ног. Он никак не мог определить, что же так привлекает его в этой девушке, но она ему определенно очень нравилась. Самые теплые чувства зародились у Тигра с первой встречи с этой прелестной девушкой.
      - Ну, и какие же новости? - спросил Тигр после того, как она устроилась поудобнее.
      - Я снила тебя прошлой ночью, - сообщила она.
      - Правда? - сказал Тигр, любуясь девушкой.
      - Это был смешной сон... - сказала она, поудобнее устраиваясь в кресле. - Ты попросил, чтобы я выступила за твою футбольную команду.
      Вот это был действительно необычный сон. Тигр кивнул. Он подумал о своих снах, которые иногда приходили ему на память. Он видел вчера сон о Луби Лу.
      - А потом - когда я отказалась, - сказала Пегги, - ты не очень огорчился, отметив, что я не вышла ростом для футбола...
      Очень интересный сон, подумал Тигр.
      - Действительно, какой-то странный сон, - сказал он.
      Он внимательно посмотрел на красавицу.
      - Можно мне сесть к тебе на колени? - спросила она.
      Тигр улыбнулся, она была еще ребенком, прелестным светловолосым малышом. Одним словом - полькой.
      - Потерпи... не сейчас... мы должны изучить часть вторую учебника Брудера...
      - О... Брудер-пудер, - произнесла она, показывая на него пальчиком. Мне обязательно нужно изучать его? - спросила она.
      - Именно для этого ты и пришла сюда... - ответил он.
      - Тигр... - произнесла она с откровенной скукой в голосе.
      - Это не займет много времени.
      - Обещаешь?
      - Да.
      - Моя сестра выходит замуж... - сказала она, чтобы развеять грустное настроение.
      - Которая?.. - Он знал, что у нее три сестры.
      - Элеонора.
      Она была просто прелесть.
      - О, да. - Он хорошо знал эту ее сестру.
      - Ей уже двадцать два года.
      - Я ее хорошо помню.
      - Она была марджореткой... Это ты тоже помнишь?
      - Конечно.
      - Могу я сесть к тебе на колени?
      Тигр снова усмехнулся. Что он мог с ней поделать? Они никогда не одолеют этого Брудера.
      Уступив ей, он сказал, посмотрев на нее с любовью и нежностью;
      - Лучше пойди и закрой дверь на ключ...
      Она встала, он с восхищением посмотрел на ее фигурку...
      53
      Вскоре после того, как ушла Пегги, позвонил Хэрри Проф-фер, чтобы сообщить ужасную новость. Он никак не мог побороть волнение, так как был в очень плохом состоянии. Он с трудом говорил. Это был даже не разговор, а серия вздохов и всхлипов. Наконец, немного его успокоив, Тигр услышал от него это горестное сообщение. Самым спокойным голосом он сказал Профферу, что скоро подойдет к нему. Он посмотрел на часы - было точно десять. Он повесил трубку и просто посидел несколько минут за столом, почти не двигаясь. Наконец, он шевельнулся и вздохнул. Затем написал короткую записку: - "Скоро вернусь" - и положил ее на стол. Он встал и вышел из кабинета...
      Понс воспринял эту новость как мужчина. Он был, конечно, ошеломлен, и ему очень хотелось бы знать, в какой это ад скатывается Соерсвилль, да и весь остальной мир. Но одновременно он почувствовал какое-то странное облегчение, так как понял, что; наконец-то, Джим Грин будет на свободе. И он знал, кого возьмут на этот раз. Только несколько минут назад, надо же такому случиться, он видел этого выродка. Понс старался избегать встречи с ним, обходя его за версту, и он знал, что скоро все ос-.тальные будут делать то же самое...
      Безумный телефонный звонок, из школы, который Серчер с трудом понял, так как звонивший говорил чрезвычайно взволнованно и сбивчиво, крайне изумил и поверг капитана в состояние потрясения. Ему сообщили о смерти Ивонн Меллиш. И этот звонок раздался сразу же после того, как Серчер закончил разговор с Тигром сообщившим ему потрясающую новость о Мамме-ре. Шеф полиции Джон Полдаскине дал себе труда связаться с ним по поводу тревожного телефонного звонка в заведении Сэма, когда отец ныне покойной помощницы главы болельщиков беспокоился об исчезновении дочери. Шеф полиции взял это дело в свои руки и решил обойтись без посторонней помощи. И он занимался им всю ночь абсолютно безуспешно. Он рыскал повсюду. И действительно, он успел побывать в самых разных местах. В то время, как ночной сторож Билл Ханивелл открывал свою кладовую, шеф полиции собирался осмотреть знаменитый туалет, проникнув туда во время школьного собрания, лучшего времени для совершения преступления, как он справедливо полагал...
      Он не обнаружил там ничего.
      54
      Несмотря на происшествие, на суматоху и все остальное, последовавшее за этим - консультации, соболезнования, обсуждение создавшейся ситуации с Проффером, Серчером и другими, Тигр сумел уложиться в довольно небольшой отрезок времени и вернуться к себе в кабинет почти в срок, так как у него была назначена встреча. И больше того, он не любил пропускать свиданий, хотя и мог на них опоздать при определенных и очень редких обстоятельствах. Такие обстоятельства и были как раз сегодня.
      - Привет... - сказал он Мари Эймис, которая сидела там в ожидании его.
      Она нашла оставленную им записку.
      - Ну и суматоха... - добавил он.
      - Ты ее видел? - спросила она без формальных приветствий.
      - У-гу, - ответил Тигр, усаживаясь за стол.
      - Школу будут закрывать? - спросила Мари, и не без оснований.
      - У-гу, - ответил он этой проницательной мисс.
      - Думаешь, они посмеют?..
      - Нет, не думаю.
      - Хотя сложилась довольно опасная ситуация.
      - Видишь ли... так-то оно так... - спокойно сказал Тигр. - Но... вся жизнь - довольно опасная вещь... Не так ли? - И, выдержав паузу, он добавил: - Давай больше об этом не думать... дорогая Мари. - И он умолк.
      Несколько секунд Мари сидела спокойно, уставясь на Тигра. Конечно же, она много думала об этом. Тигр знал, и поэтому сидел и смотрел на нее: если кто-нибудь, возможно, кроме Ро-шелл, и мог серьезно думать о таких вещах, то это, безусловно, эта красавица, эта милая девушка. Мечта. В ней рано проявился редкий дар сочетать холодную рассудочность и горячность чувств. И еще у нее незаурядный талант, что сказалось в ее активном участии в постановке пьес и в других делах, вообще в отношении к жизни. Поэтому-то Тигр и назначил ее своим помощником по руководству драматическим кружком, советуясь с ней при постановке пьес. Они уже долго и успешно сотрудничали, и было печально, если не сказать сильнее, что она заканчивает в этом году школу и поступает в университет штата, в школу драматического искусства. Она будет успешно учиться там, в этом Тигр не сомневался. И в один прекрасный день, несомненно, мир услышит о ней... если она не выйдет замуж, не народит кучу детей. Такая возможность совсем не исключается. И это не самый плохой путь для нее, размышлял Тигр, глядя на девушку с любовью и нежностью. Он знал, что любая нормальная женщина мечтает именно об этом. Кто может возражать против этого? Тигр знал в чем они могут наиболее полно выразить себя, достичь совершенства. Он очень хорошо знал сущую правду на этот счет и не питал особых иллюзий. Об этом не стоило даже говорить, он знал это так же хорошо, как и Мари.
      - Я думаю, ты прав, - наконец, сказала она, с нескрываемой грустью посматривая на него. - Наши болельщики остались совсем без лидеров.
      Тигр кивнул, думая об этом же. Несомненно, их болельщики потеряли всех своих лидеров. Он, конечно же, сожалел об этом, так как команда имела действительно выдающихся лидеров среди болельщиков. Кого сейчас можно поставить на их место? Может быть, Барбару Брук? Про себя он подумал, что необходимо как-нибудь, как бы между прочим, предложить ей эту должность. Это, понятно, не входило в зону его интересов, он не мог прямо повлиять на выбор главы болельщиков, он в этом отдавал себе полный отчет. Но это его, тем не менее, не могло не волновать. Он очень хорошо относился к дружной команде болельщиков, и очень высоко ценил их вклад в спортивные успехи футболистов школы.
      - Из тебя бы вышел неплохой лидер болельщиков, - сказал он Мари без особого энтузиазма. Он знал, что она не подходит для этой роли.
      - Разве я смогла бы?.. - спросила она, ошеломленная этим неожиданным предложением.
      - Конечно, - очень серьезно уверил он.
      - О, Тигр... - мягко рассмеявшись, сказала она.
      Теперь он тоже рассмеялся. Он тоже перевел все в шутку.
      - Как ты? - спросил он.
      - Я чувствую себя неплохо.
      - Что слышно от твоего брата?
      - Он ненавидит эту авантюру во Вьетнаме.
      - Я не сомневался, что он будет относиться к Вьетнаму именно так.
      - Он утверждает, что это преступление, Тигр, а как ты считаешь?
      - Это, действительно, грязная война.
      - А что ты думаешь о тех, кто открыто выступает против этой войны?
      - Видишь ли... я не знаю... Мари... - Он помолчал, рассуждая над этой проблемой. - Я не знаю, должны ли американцы протестовать против этой войны? - Он остановился, не зная, чем аргументировать это свое утверждение.
      - Почему же нет, Тигр?
      - Ну... мы все вовлечены в эту войну... - Он снова осекся.
      - Она довольно несправедливая...
      - Да, я все это знаю... - Он сделал паузу. - Все это мне хорошо известно, Мари.
      На мгновение возникло неловкое молчание. Они просто смотрели друг на друга.
      - В любом случае, Ти1р... - спокойно сказала она. - У нас в Соерсвилле никто открыто не протестует против этой войны... - Она сделала паузу. - Не так ли?
      Тигр криво усмехнулся. Он боролся с этой войной. Но в душе, открыто он не решался высказать свое мнение о Вьетнаме. И то, что сказала она, было, к сожалению, сущей правдой, независимо от того, что и кто чувствовал в душе. Что за мир! Какой жестокий мир! В этом нет никакого сомнения. Он подумал о Далласе, об убийстве президента. Это ведь произошло не на другой планете, а здесь, в Америке. Разве что-нибудь изменилось с тех пор? Хотел бы он знать, глядя на нее. Он думал о ее брате. Обо всем. Он перевел разговор на другую тему.
      - Как насчет пьесы? - спросил он.
      - А разве у нас осталось время говорить о пьесе? - заметила она.
      Она совершенно права. Что за девушка!
      - О чем же нам говорить? - спросил он, - Мне очень нравится твоя блузка, - сказал он.
      - Мне замкнуть дверь? - спросила она.
      - Я уже это сделал, - он улыбнулся ей.
      - Ты все продумаешь заранее...
      - Ты - моя мечта...
      - Давай помечтаем...
      Она наклонилась и дотронулась до него. Он любовался ее рыжими волосами. Какие роскошные волосы! Она нежно шептала ему и гладила его лицо. Что за девушка!
      - О чем ты думаешь? - спросила она.
      - Будешь послушной девочкой? - спросил он, и с улыбкой коснулся ее носа.
      Слегка зардевшись, она улыбнулась в ответ. Она наклонилась к нему поближе и потерлась носом о его нос. Он увидел рядом с собой ее зеленые глаза, он никогда не мог вдоволь налюбоваться ими. От нее веяло свежестью и лаской. У нее хорошее настроение, и это настроение передалось ему. Он снова ожил...
      - Я всегда очень послушная девочка, - сказала она, целуя его, закрыв глаза.
      Он обнял ее и горячо поцеловал эти любимые глаза.
      - Что я буду делать без тебя? - мягко прошептала она в его объятиях.
      - У нас есть с тобой впереди еще целый год, - шепотом ответил он, гладя ее тело.
      - Он пройдет так быстро... очень быстро... - заметила она.
      - Такова уж жизнь... ничего не поделаешь... Я тоже буду очень скучать по тебе... - сказал он, помогая ей освободиться от блузки, восхищаясь ее обнаженной грудью.
      У нее очень белая кожа. Ее комбинация очень тонкая, прелестная. На ней больше ничего не было, кроме комбинации. Он нежно гладил ее груди через тонкую шелковую материю. Она выскользнула из юбки. Она обхватила его страстными объятиями, шепча его имя. Она прижалась к нему. Так она поступала с ним всегда, подумал Тигр, лаская ее бедра... Девушка со своим собственным мнением, с независимым умом. И какая еще умница! Таких еще надо поискать... Он нежно ласкал прильнувшее к нему девичье тело...
      - Единственный мой, желанный мой... Тигр... милый... - взахлеб говорила Мари, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как его фаллос упирается в ее тело, готовый войти в нее...
      - Я очень люблю тебя, единственный мой... - пробормотала она жарким шепотом... - Милый Тигр... - Она целовала его, тесно прильнув к нему всем своим горячим телом.
      Кто еще мог так целоваться?..
      - Я постараюсь, чтобы тебе было хорошо... - тихо прошептал Тигр, стягивая с нее комбинацию.
      55
      Серчеру все это было не по душе. Он освободил Джима Грина, адвокат которого, фил Марло, пообещал разнести в клочья полицию штата. Серчер не сомневался, что тот эту угрозу способен выполнить, если бы предоставилась такая возможность. Он арестовал мистера Маммера согласно навету Мак-Дрю (через Цонса де Леона), и вынужден освободить его также, после нескольких часов допроса, поскольку не получил ни одной зацепки, указывающей на участие Маммера в убийстве Джилл. Не говоря уже о том, что сам он ни на йоту не сомневался в неспособности Маммера к подобным "подвигам", каким бы он ни был "голубым" - активным или пассивным (в этой своей слабости Маммер вынужден был признаться). Слишком хлипок был Мам-мер для таких дел. Мужчина или парень, которые перетаскивали погибших девушек, были, безусловно, мощного телосложения. В любом случае, Маммер явно не подходил на роль преступника. Он был бы последним в списке Серчера, если бы только он не поймал бы его на месте преступления. И даже в этом случае он отказался бы поверить своим глазам. Очевидно, в школе орудовал какой-то очень ловкий пройдоха, находящий удовольствие в убийстве красоток и не оставляющий после себя никаких следов. Что помогло бы Серчеру напасть на его след? Опять же, кроме идиотской записки без отпечатков пальцев, у Серчера ничего абсолютно не было. И он очень сожалел, что пришлось освободить этого парня, Грина, так как тот был самой подходящей кандидатурой на роль преступника. Но у него не было выбора.
      Убийство второй девушки, когда Джим Грин сидел в каталажке, сняло с него все подозрения. Теперь на Серчера нажимали со всех сторон. Он знал, что скоро сам губернатор штата всунет нос в это дело, боясь потерять голоса избирателей на предстоящих выборах. Не говоря уже о генеральном прокуроре, который вот-вот сядет ему на хвост. Да и уйма журналистов просто не дает ему прохода. Хорошо, у него хватает полицейских, чтобы отбиться от назойливых репортеров. Он думал о последнем убийстве. Он знал определенно только то, что девушку задушили. Да еще то, что в ней нашли много мужской спермы, кто-то хорошенько позабавился с ней. Но, безусловно, это совсем не походило на изнасилование. Патологоанатом начисто отметал даже подозрение на это. Не было никаких знаков борьбы, девушку убили без применения насилия, казалось даже... при ее содействии... как это ни странно. Конечно, все это выглядело непонятно и -необъяснимо. Серчер горестно покачал головой. Кто же был этим "психом"? Скольким еще девушкам Соерсвилля суждено погибнуть от рук этого идиота? Не лучше ли было бы рекомендовать закрыть школу вообще? Последний вопрос особенно мучил его и возбуждал в нем противоречивые чувства и мысли. Родители, вероятно, захотят, чтобы школу закрыли. Если ее не закроют, они могут просто держать детей дома и не пускать их в такую зловещую школу. Он не мог бы осуждать их за это. Бог свидетель, он не имел права осуждать родителей, опасающихся за жизнь своих детей. Но... с другой стороны... он также знал, что это был самый надежный путь для преступника, или скорее, сумасшедшего избегнуть наказания, кем бы он ни был на самом деле. Кто он? Серчер медленно опустил сжатый кулак на стол из орехового дерева в кабинете Проффера, четыре или пять раз, по крайней мере. Был ли это парень? Или учитель? Он уже вычеркнул имя одного учителя из своего списка подозреваемых. А как насчет других? Может быть, Проффер? Он подумал несколько минут и начисто отверг это подозрение. Он даже слегка усмехнулся. Затем, снова став серьезным, он понял, что обязан проверить, не является ли один из учителей сумасшедшим убийцей. Кто бы это мог им быть? Кто этот преступный безумец? Серчер крутанулся в кресле Проффера и посмотрел в окно. Он увидел широко раскинувшиеся спортивные площадки... футбольный стадион... один из лучших в этом регионе... тренировочное поле... баскетбольную площадку. Все-таки какой красивый город Соерсвилль, раздумывал он над прекрасным видом, открывающимся из кабинета. Он подумал о Джиме Грине. Он почувствовал себя не очень хорошо. Он надеялся, что не причинил парню особого вреда. Конечно же, он подверг парня суровым испытаниям. И совершенно напрасно, как сейчас выяснилось. Нужно обязательно встретиться с ним и попросить у него прощения... если к этому времени Марло со своей бандой не уволит, его с работы, подумал он, слегка улыбнувшись, вспомнив про этого настырного борца за права человека.
      Но кто же все таки этот кровожадный безумец? Как найти его? Переждать еще немного, пока тот сам не обнаружит себя? Сколько еще цветущих соерсвилльских красавиц он успеет прикончить, пока его не споймают? Усмешка совершенно исчезла с лица Серчера. Он неподвижно сидел в кресле, бессмысленным взглядом уставившись на спортивные площадки из окна директора школы...
      Понс, опустив голову, смотрел себе под ноги. Он находился в школьной библиотеке, откуда только что ушла Мона. Она здорово помогла ему освоить премудрости ненавистной ему математики. Если все пойдет и дальше так же успешно, он скоро догонит своих одноклассников и будет понимать новый материал, который объяснял Маммер на уроке. Но она ушла, и Понс уставился себе под ноги. Он мысленно погрузился в те события, происшедшие сегодня. Он уже знал, что освободили Маммера. Ну, что ж, Серчеру и его команде, видимо, лучше знать, виновен Мам-мер или нет. Интересно, вернулся ли этот Маммер в школу или нет. Он поговорит о нем с Тигром, он еще выждет и посмотрит. Конечно, только несколько человек знали теперь тайну Маммера. Понс продолжал смотреть себе под ноги. Не нужно притворяться, что он может высоко держать голову. Единственная отрадная новость - это то, что освободили Джима Грина, хотя он еще не появлялся в школе. Возможно, завтра он придет сюда. Он находился под тяжестью невеселых дум. Он подумал о старике Билле Ханивелле и посочувствовал ему. Он наверняка знал, что тот почувствовал, когда открыл дверь той кладовки. Какое тяжелое испытание! А как насчет команды? Он еще не получал указаний от Тигра к сегодняшней тренировке. А игра? Бедная Ивонн... Дважды он был у кабинета Тигра, и дважды видел на кабинете записку "Идет экзамен". Он чуть было не решился нарушить правило и не вошел в кабинет главного воспитателя, проигнорировав записку. Ему до смерти хотелось увидеть Тигра и поговорить с ним обо всем, что произошло сегодня. Он чувствовал себя отвратительно. Действительно, он сперва воспринял известие о смерти Ивонн, как настоящий мужчина. Ему помогла надежда, что они поймали преступника. Теперь же - жесткая правда происшедшего навалилась на него всей тяжестью, и он чувствовал себя совершенно опустошенным. И что в этом плохого? Как он должен вести себя? Разве он не должен чувствовать себя отвратительно? Как же должен вести себя настоящий мужчина в таких обстоятельствах? Понс, низко склонив голову, рассуждал обо всем этом.
      - Привет, Понс, - теплый и знакомый голос приветствовал его.
      Он поднял голову и увидел мисс Нектар. Ему сразу же полегчало. Он даже мог улыбнуться ей, хотя эта вымученная улыбка совсем не походила на ту, которой он обычно встречал мисс Нектар.
      - Привет, мисс Нектар, - поздоровался он.
      - Нет настроения?
      На ней было платье какого-то осеннего цвета. Понс внезапно осознал, что оно ей очень идет. Прекрасно... Осенняя листва, еще оставшаяся на деревьях осенью... просто прекрасно... Это бессвязное предложение как-то само собой мелькнуло в его голове, возникнув как-то неожиданно, помимо его желания. Оно почти преследовало его. Было ли оно не зависимо от него? Он прислушался к нему. Он посмотрел на нее. Он всегда восхищался ею, не так сильно, конечно, как мисс Бетти Смит, этой женщиной своей мечты. Но... все-таки...
      - Мне действительно грустно, - тяжело вздохнув, сказал он.
      - Я знаю, как тебе сейчас тяжело, - посочувствовала она.
      - Хотелось бы мне знать, что здесь творится? - спросил Понс.
      - Мне бы тоже хотелось это знать... - пробормотала она. - Если бы хоть кто-нибудь знал... - нежно сказала она парню.
      - Как вы думаете, закроют нашу школу? - спросил Понс.
      - Я не знаю, все это так ужасно...
      - И все же я надеюсь, что школу не закроют, - сказал Понс, ощущая теплоту, которая возникла между ними.
      Ему захотелось еще большей теплоты и близости с ней. Он посмотрел на нее. Неужели она чувствует то же самое? Он был уверен, что она испытывает к нему те же чувства. Какая удивительная женщина, полная теплоты и сочувствия. Как его мать. Почти что. Он взглянул на ее груди.
      - Что ты ищешь? - тихо спросила она.
      - Я не знаю, - искренне ответил Понс.
      - Бедный мальчик, - нежно посочувствовала мисс Нектар.
      - Куда идет наш город? - полным боли голосом спросил Понс.
      - Как тебе помочь? - спросила мисс Нектар, явно тронутая горем мальчика, протянула руку и дотронулась до его щеки.
      Он почувствовал это прикосновение мягкой, теплой женской руки. Руки его матери. Он ощутил ее чудесный запах. Он глядел ей в лицо. Там он прочел теплоту, сочувствие, нежность и любовь. Ее карие глаза. Ее волосы. У нее коричневые волосы. Ее губы прекрасны. Полные, мягкие, зовущие к поцелую. Он знал. Глаза у нее загорелись. Он почувствовал, что на его глаза навертываются слезы. На ее лице он уловил еле заметный намек на улыбку, предназначенную только ему, он знал, что она понимает его.
      - Я не знаю, - снова сказал Понс. - Я просто не знаю.
      Он очень хотел, чтобы она не отнимала руку от его лица. Но она убрала руку. Он увидел, как рука медленно скользнула по его лицу и упала вниз, вдоль ее тела. Он остался стоять неподвижно, просто проводил ее руку взглядом. Потом посмотрел на нее. После мисс Смит и его матери, она самая теплая женщина в мире. Ему очень хотелось, чтобы она его обняла. Он желал прижаться к ней, к ее груди. Сердце у него часто забилось.
      - Скоро состоится большое собрание, - сказала она. - Я слышала.
      - Да? - сказал он, все еще надеясь, что она его обнимет.
      - Да. Мне так сказали, - подтвердила она. - Там будут члены школьного совета, Управляющий из округа... наш директор... полиция из штата...
      - Серчер тоже будет?
      - Его так зовут?
      - Да.
      Она вздохнула. Он увидел ее глаза. Сердце у него громко застучало.
      - И я думаю, что они примут решение...
      - Насчет закрытия школы?
      - Так я слышала.
      Теперь уже Понсу действительно захотелось заплакать. От желания, страстного и неодолимого, прижаться к ее груди и оттого, что желание это невыполнимо, он готов был разрыдаться. Слезы были готовы ливнем хлынуть из его глаз. Что их удерживало? Он сам удивлялся и изумлялся этому, снова уставившись в ее груди.
      - М-м-мисс Нектар... - сказал он.
      - Да? - нежно переспросила она его.
      - Вы такая красивая.
      Наступила неловкая пауза.
      Она улыбнулась. Видел ли он когда-нибудь у кого-нибудь такую милую улыбку?
      - Понс... - сказала она очень мягко и очень нежно. - Мне так ужасно приятно слышать это.
      Понс почувствовал приближение дрожи. Уже, внутри, там, где буйно колотилось его сердце, он начал дрожать. Если эта дрожь возникла, то он пропал. Ее невозможно сдержать. Он уже вошел в это состояние. Он очень рад, что они находились между стеллажами с книгами. Он надеялся, что никто больше сюда не заглянет. Библиотека обычно пустует в это время дня... но... кто может с уверенностью сказать... Было бы неудобно и стыдно, если бы кто-нибудь ненароком заглянул сюда. Он стал бы посмешищем... Однако, как же ему хотелось, чтобы она обняла его!
      - Мисс... Нектар... - сказал он.
      - Да?
      Он больше не мог этого вынести. Он знал, что он этого не переживет. Его уже била сильная дрожь. Опасность поджидала уже за углом. Она все понимала. В любую минуту сюда могут зайти.
      Горячее и любимое создание стояло рядом с ним, глядя на него. А вдруг она рассмеется ему в лицо? Понс замирал от ужаса при одной только мысли об этом.
      - Понс... - сказала она, ее голос ласкал его. - Что у тебя на уме?
      Он едва слышал то, что она говорила ему.