Видимо, он добился, чего хотел, потому что удовлетворенно откинулся в кресле и весело посмотрел на гостей абсолютно красными глазами без зрачков. Нимруд вздрогнул. Эти глаза выглядели так, словно были покрыты рябью, и по ним пробегали отблески чуть ли не демонического пламени.

— Гоген, мой лучший друг среди рептилий, — насмешливо пропел хозяин.

Похоже, что они действительно являлись друзьями, потому что подобные фамильярности Гогеном плохо переносились.

— Предвосхищаю твой вопрос, змей-искуситель. Денег у меня нет. Причем нет настолько давно, что я позабыл, как они выглядят.

— А мне и не нужно, — на лице Гогена читалось плохо скрытое разочарование. — Ты все еще работаешь на музей? Эта богадельня — недоразумение на теле планеты. Как можно работать бесплатно?

— Ящерицам этого понять не дано, мой наивный хвостатый прародитель. Впрочем, деньги нужны, но только на пользу археологии, — хозяин с любопытством посмотрел на Нимруда. — Рядом с тобой я вижу приличного человека. С каких это пор ты стал водиться с интеллигентными людьми?

— Хватит паясничать, ты, что, продал мое любимое кресло?

— Кресло? А у меня оно было? Ах, да, точно… Я поменял его на чудесный раритетный чайник со спиралью. Кстати, где он?

Гоген попытался не дать хозяину погрузиться в поиски и сразу перешел к делу.

— Нам нужна твоя помощь.

— Всем нужна моя помощь, — бормотал хозяин, ползая на коленках у себя под столом. — Где же этот чертов чайник?

— Да забудь ты про эту рухлядь! — Гоген терял терпение.

— Спасибо, что напомнил мне о том, что мне нужно забыть, — обиделся хозяин. — Это мой любимый чайник и без него я с места не сдвинусь.

— Чтоб ты скис! — Гоген принялся расшвыривать ближайшую к нему кучу электронного мусора. — Только ошметки летели в разные стороны. — Как он хоть выглядит?

— Как выглядит? — Похоже, этот вопрос поставил хозяина в тупик. — Ну, как… Как чайник. Хотя нет, я же его переделал. Ну, там экран, само собой, миниатюрный ядерный реактор из «юного техника»… Ах, да. Там еще мой продвинутый спай-анализатор. Правда, для этого пришлось корпус выкинуть… Тьфу ты, черт, так вот же он!

Хозяин с гордостью показал нечто, стоящее у него на столе.

— Это чайник? — Опасливо осведомился Нимруд.

— Ну да, — не совсем уверенно ответил хозяин. — Хотя, спираль я тоже выбросил, так что воду кипятить у меня негде. Это я к тому, что угостить вас кофе у меня не выйдет. А, кстати, где мой кофе?..

Тут у Гогена случился легкий припадок бешенства. Он схватил хозяина за горло и тихо прошипел:

— Если ты сейчас не возьмешь свои причиндалы для отслеживания «жучков» и не поедешь с нами, то я разнесу твою халупу по кирпичикам вместе со всем этим хламом.

Методы Гогена, как обычно, оказались очень действенны. Через минуту надутый хозяин под конвоем гостей уже трясся в рикше.

Технического гения звали Сарт. За время недолгой поездки он два раза успел потерять свою, разумеется, совершенно уникальную, зажигалку, столько же раз найти и снова потерять. Кроме того, он постоянно ворчал, что сидения не соответствуют санитарным нормам и вообще, он принципиально не может передвигаться на транспорте, который лишен системы глобального позиционирования. Нимруд с Гогеном перестали обращать на него внимание и заговорили о своем.

— Ладно, я все понимаю, — Нимруд морщился, словно от зубной боли. Ну, даже если украл он карту Кольца. Чего так переживать? Кольцо потеряло былую мощь и, наверное, у них есть дела поважнее, чем гоняться за призраками.

— Да Кольцо-то здесь причем?

— Как причем?! — Нимруд чувствовал, что впадает в ступор. — Ты же сам бегал и орал, что мы в органике по уши. Мы пропали.

— Ну да, бегал.

Нимруд вообще перестал что-либо понимать.

— Мой юный друг, Кольцо это полбеды, даже, наверное, четверть. Говорят, что на этой карте есть планета, где боги тестировали нашу Вселенную и позабыли убрать некий артефакт.

— Ай-яй-яй… — съязвил Нимруд. — Такой большой змей, а в сказки верит.

— Я-то не верю… — не обращая внимания на сарказм, ответил Гоген. — А вот кое-кто готов много отдать за любую информацию о карте.

— Ерунда это все. Карта, конечно, вещь стоящая, галактический рейтинг поднять и тому подобное. Но это уже далеко не такая страшная тайна. Вот у Императора она уж точно есть. Тем более толку от нее после появления Больших Туманностей… ну, практически никакого. Руками, что ли, править базу будешь? Там, наверное, порядка тысячи планет. Руки отсохнут.

— С Туманностями, конечно, вышла засада, — Гоген досадливо почесался. — Автоматика не работает, на картах хрень какая-то показывается вместо информации о планетах. Народ руками зонды тасует. Весело, блин. Кстати, говорят, есть способ борьбы.

— Есть, — хмыкнул Нимруд. — Плати деньги и получишь все обратно. Богам тоже нужно что-то кушать.

— Опять деньги. Угораздило же меня родиться Древним. Жил бы себе крестьянином, в органике, как в масле бы катался.

— Ты уже сегодня катался, — усмехнулся Нимруд. — Шаттл до капремонта будет вонять, как сортир мамонта. Ладно. Ты не увиливай от разговора. Кто же у нас здесь завелся, что готов отдать правую руку на отсечение, за карту Кольца?

— Инквизиция, например.

— Кто? — расхохотался Нимруд. — Сегодня у тебя день сказок? Инквизиции не существует.

— Не будь столь категоричен, — Гоген был абсолютно серьезен. — Думаю, я смогу тебя убедить в обратном.

Солнце уже садилось, когда рикша остановился перед домом. День показался Нимруду необычайно длинным. Единственное, чего ему хотелось, это добраться до кровати и больше не видеть ни Гогена, ни рассеянного Сарта, ни, наверняка уже в стельку пьяного капитана. Но его желаниям так и не суждено было осуществиться.

Когда они вошли в зал, где оставили капитана в компании с бокалом коньяка, обнаружилось, что за время их отсутствия появился незваный гость.

Капитан вполне оправдал ожидания, то есть все-таки напился. Он едва ворочал языком, рассказывая что-то, по его мнению, весьма остроумное. Собеседник вежливо слушал, забравшись в кресло с ногами. Точнее с лапами, поскольку в кресле сидел… Спекин.

Сходство его с шимпанзе, при более детальном рассмотрении, оказалось ошибочным. Спекин производил впечатление чего-то расплывчато-незаметного.

Нимруд подумал, что ему стоило бы, по меньшей мере, удивиться. Но в данный момент ничего, кроме сна, не имело значения.

— Гоген, накорми примата, а я пошел спать.

— Спасибо за беспокойство, господин Нимруд. Но я уже пообедал. Постель вам приготовлена. А вас, господа, прошу в столовую. Ужин еще не успел остыть, — голос Спекина оказался неожиданно глубоким и бархатистым.

Гогена и Сарта приглашать два раза не потребовалось. После первой перемены блюд Гоген вдруг вспомнил, как невежливо он транспортировал Спекина и у него проснулись остатки совести.

— Ты, брат, извини, что так вышло. Но по-другому тебя вывезти нельзя было.

— Я все понимаю, господин Гоген. Я благодарен Вам за свое спасение.

— Меня все мучает вопрос, как ты выбрался из бочки? Ведь я закрыл тебя снаружи. Замок очень крепкий.

— Наличие силы — не всегда необходимое условие, господин Гоген.

— Ты меня смешишь, Гоген, — Сарт говорил с набитым ртом. — Для Спекина твоя бочка — детский лепет. Можно мне еще коньячку подлить?

— Ты прекращай напиваться, — Гоген отодвинул от Сарта бутылку. — Тебе работать еще сегодня.

— Работать? — Расхохотался Сарт. — Ну, разве что подмести могу, полы помыть…

— Не надо меня злить.

— Нет, Гоген. Ты меня удивляешь. Это простительно нашему юному другу из провинции, но тебе-то, тертому волку, должно быть известно, что все мои шпионские детекторы одно присутствие Спекина вводит в кому.

— Гм… Что, он так крут?

— Ты даже не представляешь насколько. Хорошо, что их очень мало. Иначе я остался бы без работы. Или перешел бы на мирное производство. Кстати, я недавно сделал одну штуку…

— Простите, господа, что перебиваю. Возможно, господину Сарту это будет интересно.

На стене ожил экран. Передавали планетные новости, и Гоген с Сартом с удивлением обнаружили, что показывают окрестности дома, где жил Сарт. Показывали именно окрестности, поскольку дома не существовало. На его месте дымилась куча развороченного хлама, а ровно посередине стояла целая и невредимая дверь с горгульями.

— Ммм-да… — Сарт не выглядел сильно огорченным. — С дверью неймодианцы не обманули. Хорошая вещь, не даром отвалил за нее столько денег. — Гоген, я поживу у тебя, а то у меня денег даже на аренду койки не хватит.

— Меня тоже сегодня выселили, — хмыкнул Гоген. — Но не беда: думаю, Нимруд нас не выгонит.

Нимруд проснулся поздно. В открытые окна слышался шум океана. Непривычное ощущение огромного пространства — после долгих месяцев, проведенных в тесном шаттле. Он, не торопясь, встал и подошел к окну. Первое утро на планете выдалось солнечным и тихим. Океан только мягко урчал, переваливаясь пологими волнами. Нимруду вспоминались песчаные равнины, почти пустыни, своего домашнего мира. Воспоминания туманились временем. «Обратного пути нет. Разве только во главе десятка крейсеров с тучей корветов, и тогда-то он вспомнит молодой мачехе все оскорбления. Лишение Наследного Принца трона не должно сойти ей с рук!»

Кровожадные мечты прервались вежливым стуком.

— Не желаете ли чаю, господин? — в дверях с подносом стоял Спекин. — Здесь в горных долинах растет замечательный черный чай.

— Ты бывал здесь раньше?

— Нет, господин.

— Так откуда ты знаешь про чай?

— У нас свои методы, господин.

— Хорошо. Поставь на столик. Какие у тебя планы?

— Простите, господин, я не понял вопроса.

— Что же здесь непонятного? Ты долетел до планеты, заплатил за проезд огромную сумму в тысячу кредитов.

— Три тысячи, господин.

Нимруд расхохотался, капитан все же хотел его кинуть. Вот старый ворюга.

— Я чем-то Вас рассмешил, господин?

— Да, но это я о своем. Что ты намерен делать дальше?

— Служить Вам, господин, — Спекин похоже считал, что это очевидно, и не стоит тратить время на обсуждение. Для Нимруда же это не казалось таковым.

— Я очень небогат, Спекин.

— Это не имеет значения. Я располагаю достаточным количеством средств, и никогда в них не нуждался, — Спекин продемонстрировал какую-то карточку.

Нимруду карточка ни о чем не говорила. В его родном кластере в обороте были только наличные деньги. А вот Гоген за обладание этим кусочком пластика продал бы душу. Платиновая карточка Центрального Банка Торговой Федерации давала владельцу практически неограниченные возможности. В ней легко помещались и виллы с яхтами для капитана, и слоны с корветами для Гогена.

— И все же, я не понимаю. Чем так привлекательна служба у меня?

— Вы — Лорд, господин.

— Ну да, тут все лорды, куда не плюнь. Вон Гоген тоже лорд. Тем более, он спас тебе жизнь.

— Я очень уважаю господина Гогена и бесконечно благодарен ему за спасение… — тут Спекин сделал паузу, о чем-то размышляя.

— Но… — поторопил его Нимруд.

— Но, мне бы хотелось служить у Вас.

— Ладно, не буду кривить душой и притворяться, что мне не нужны, гм… люди с твоими способностями. Договорились. Только я хотел бы больше узнать о твоем прошлом.

— Прошу прощения, господин, но мое прошлое принадлежит не только мне. Я не могу о нем говорить.

После вчерашнего затянувшегося ужина Гоген с Сартом дрыхли без задних ног. Капитан бросал плоские камни в океан, считая, сколько раз они подпрыгнут. Получалось неважно, то ли от отсутствия навыка, то ли от похмелья. Вьющаяся рядом стайка мальчишек с хохотом пыталась его научить. Нимруд завтракал и размышлял о том, что нужно прекращать это повальное пьянство и браться за дело. У него не было конкретного срока, когда нужно явиться с рекомендательным письмом, но тянуть с визитом также не следовало. Судя по карте, лететь до столицы Федерации было недалеко. Но шаттл не выйдет из дока еще, как минимум, месяц, а скорость его, мягко говоря, оставляла желать лучшего.

— Спекин, узнай ближайший рейс до столицы.

— Сегодня вечером, в 18:00 по времени Федерации. Транспорт, возвращающийся после колонизации. Рейс проходящий. Сколько заказывать мест, господин?

— Когда прибытие в столицу?

— Через три цикла, господин.

— Устраивает, закажи три места…

— Пять мест в бизнес классе, Спекин. — в столовую вошел заспанный Гоген.

— Ты решил лететь со мной? — Нимруд иронично хмыкнул.

— Ты же без меня пропадешь, — Гоген что-то искал глазами. — Спекин, у нас нет, случайно холодненького энергетика?

— Сию секунду, господин. — Спекин с достоинством удалился.

— С чего ты решил, что я такой беспомощный? — Нимруд начинал потихоньку закипать.

— Да не злись, ты… — Гоген упал в кресло, которое жалобно скрипнуло под его весом. — Конечно, ты можешь поехать и без нас, но… Для представительства тебе нужны сопровождающие. Смешно будет выглядеть, если ты явишься к Ганрею один. Словно ты крестьянин какой-то. Во-вторых, ты несильно ориентируешься в этой части галактики… Спасибо, Спекин… А в третьих, Спекин, дай запись вчерашних новостей.

На экране снова возник разрушенный дом с невредимой дверью.

— Мне кажется, — продолжил Гоген, — Когда взрываются дома, откуда ты вышел полчаса назад, есть некоторый повод для беспокойства.

Нимруд задумался. Он давно решил, что Гоген и Сарт ему пригодятся, но не собирался брать их с собой в столицу. Развалины дома его неприятно поразили.

— Там было много людей?

— А какая разница? — Пожал плечами Гоген. Отношение к смерти у Древних было философским. — Человек двести-триста.

— Хорошо, — Нимруд принял решение. — Пять мест в бизнес классе. Полетим с комфортом. Мне нужно прибыть свежим. Не думаю, что в письме для меня хорошие новости.

— Извините, что перебиваю, господин, — Спекин тихо стоял в углу. — Может быть, просто уничтожить это письмо?

— Это невозможно, — скрипнул зубами Нимруд. — Без потери лица, конечно. А я не намерен его терять, иначе у меня не будет морального права вернуться и…

— …распылить в космосе два десятка планет твоей родины, — вполголоса перебил Гоген.

— Нет, но ее я уничтожу.

— У… Как обычно, «ищите женщину».

Путешествие проходило незаметно. Нимруд добрался до коммуникатора и впитывал информацию, которой был лишен во время полета в гиперпространстве. Он много читал о Торговой Федерации. В открытом доступе публиковались координаты планет и уставные документы. Чем больше Нимруд читал, тем больше ему нравился этот союз. Федерация не была агрессивной по определению, но содержала войска для сохранения своей целостности и не скрывала ни лиц, ни целей. Это импонировало Нимруду — воевать только от жажды крови ему было чуждо, но и быть мягкотелой овцой-Швейцарией в мире волков — тоже не хотелось.

— Что, про торгашей читаешь? — Гоген заглянул к нему в экран. — Правильные ребята. Достанут что угодно, и где угодно.

— Ты был в столице?

— В Cato Neimoidia? Нет, не был. Столица любит деньги.

— Ну и название, произнести не могу, язык сломаешь.

— Привыкнешь.

— Судя по видео, там красиво.

— Не верь рекламе. Уж в этом неймодианцы собаку съели. Какая же торговля без рекламы. Слушай, я смотаюсь в трюм, там у меня дальние родственники с вахты возвращаются.

— Может, сюда пригласишь, неудобно как-то встречаться в трюме.

— Гм… Я бы не против, но их два корпуса пехоты по пятьсот человек.

— Ну, тогда вали в трюм и не отвлекай. Только не напивайся… — уже вслед прокричал Нимруд.

— Я… Это… Тоже схожу, пообщаюсь… — У Сарта заблестели глаза.

— Вы там поосторожнее, — съязвил капитан, — а то они о-очень давно женщин не видели. Как бы конфуза не случилось.

— Я-те старый хрыч… — Сарт полез через спинку кресла, намереваясь вцепиться капитану в горло.

— Прекратите! — прошипел Нимруд. — Тут приличные люди летят. Идите в трюм, там хоть удавите друг друга.

Это заявление моментально примирило ссорящихся, и они, прихватив звякающий пакет с яркой надписью «Duty Free», покинули отсек.

— Послал же бог алкашей на мою голову. Один ты, Спекин, нормальный.

— Не совсем, господин.

— Ну, а у тебя что?

— Мой наркотик — информация. Я пьянею, впитывая ее…

— Так… Выключи коммуникатор!

— Нет, нет. Все не так запущено, господин, — продолжал улыбаться Спекин. — Это нельзя сравнивать с наркотическим опьянением, но что-то общее в этом есть. Среди нас даже есть свои наркоманы. Но это изгои нашего общества. Вы не против, господин, если я немного посплю? Я до сих пор не восстановился после кислородного голодания. Да и в бочке было не совсем уютно.

— Конечно, Спекин. Спокойной ночи.

Нимруд читал допоздна. У него из головы не выходили слова Гогена об Инквизиции. В коммуникаторе и базах знаний упоминания о ней если и встречались, то только, как о мифе или об игре чьего-то больного воображения. Да и таких-то упоминаний было — раз-два и обчелся. «Нет, паранойя, — откинулся в кресле Нимруд и прикрыл глаза. — Ну, взорвался дом, что, мы туда одни заходили в этот день? Там бордель, туда ходит куча народа. Может, война кланов местной мафии. Да, что угодно». Но, сколько он себя не убеждал, маленький червячок интуиции твердил: «Опасность!»

Этому «червячку», заложенному в генах, Нимруд привык верить. Именно благодаря этой способности его отец смог поднять кластер в богом забытой провинции и убедить соседей прекратить войны и начать торговать. Вот только интуиция отца не помогла ему распознать эту тварь. Кулаки Нимруда непроизвольно сжались. Он мог ненавидеть. Он любил это состояние и боялся его одновременно. В такие моменты для него не существовало ничего кроме горла врага, в которое нужно вцепиться.

Нимруда разбудил мелодичный голос стюардессы, просящий пристегнуть ремни. Перелет прошел спокойно. Спекин почти все время спал, Нимруд читал до ряби в глазах, троица алкоголиков так и не возвращалась из трюма. Это уже выходило за все рамки. Проснувшийся Спекин щурил круглые глаза, где огромные зрачки окаймляла тонкая нить радужной оболочки. Коммуникатор Гогена молчал как рыба. Та же история была с капитаном и Сартом. Такое впечатление, что они остались в гиперпространстве похмеляться.

Транспорт мягко коснулся бетонной полосы и, плавно замедляя ход, выруливал на место высадки. Уже опустели все кресла, а троица все не появлялась. Злой Нимруд спустился вниз по трапу и собрался окликнуть представителя экипажа, как его глазам открылась картина прощания «родственников».

Из нижнего трапа, горланя песни, выкатилось-выползло штук пятьдесят мелких силикоидов, среди которых, как пизанская башня, возвышался Гоген. Шел он как-то боком и под неестественным углом к земле. По всем законам физики он должен был упасть, но каким-то чудом не падал. «Чудом» оказался Сарт, на котором висел-сидел Гоген. Оба были в превосходном расположении духа и по-свински пьяны. Капитана, пыхтя от натуги, несли следом два силикоида, почему-то оставшиеся трезвыми. Военный патруль неймодианцев уже привычно запихивал пьяную пехоту в комендантский бот. Дело у них спорилось пока не пришла очередь Гогена. Гоген плохо соображал, что здесь происходит. А когда патрульные попытались помочь ему пройти в «луноход», Древний доброжелательно приветствовал новоприбывших дружескими похлопываниями по плечу. От «похлопываний» патрульные приседали. Уже не церемонясь, они попытались скрутить строптивого «пехотинца». Их, видимо, вводило в заблуждение то обстоятельство, что на макушке Гогена едва держался пехотный шлем кого-то из собутыльников, а на шее болтался позаимствованный жетон с номером части. Нужно ли упоминать, что Гоген не любил, когда его трогают руками? Он с трудом сфокусировал взгляд на сержанте патруля и едва заметным ударом лапы отправил его по плавной параболе. Пролетев несколько метров, сержант растянулся на взлетной полосе. С трудом он поднялся с пола и принялся что-то быстро говорить в коммуникатор. Из соседней улицы вынырнул еще один «луноход», и оттуда высыпало подкрепление.

— Битва!!! — радостно взревел Гоген, засидевшийся в транспорте.

Патрульные разлетались в разные стороны, как кегли, но упорно пытались скрутить дебошира. В этот момент в драку включился Сарт. Он значительно уступал Гогену в силе, но двигался с кошачьей плавностью и невероятной скоростью. От его ударов патрульные только охали и оседали на бетон. Но несмотря на эти выдающиеся боевые навыки, патрульные теснили смутьянов к транспорту. В шуме драки прорезались проклятия капитана, которого собутыльники уронили, унося ноги.

Нимруд понял, что кутузки его эскорту не избежать. Приходилось что-то делать. Проклиная тягу Гогена и компании к горячительным напиткам, он подбежал к ракетному боту не первой свежести, с надписью «Такси» на борту. Таксист высунулся из окна, со знанием дела аплодируя наиболее удачным ударам.

— У меня обед, — досадливо бросил он Нимруду на вежливое пожелание засунуть задницу в кресло и ехать куда скажут.

У Нимруда не было времени на разговоры, он втолкнул таксиста во внутрь, запрыгнул сам и очень тихо сказал:

— Ты доезжаешь вон до того Древнего, играющего в черепашку-ниндзя, мы забираем своих друзей и едем в хороший отель. Задача ясна?

Для большей убедительности он совсем чуть-чуть сжал горло таксиста руками.

— Некоторые хоть деньги предлагают, — просипел полузадушенный таксист.

— О деньгах не беспокойся. Рули, давай!

Гоген и Сарт уже едва сдерживали натиск, когда подоспело спасение. Тяжело дыша, они ввалились в такси, таща за собой капитана.

— Жми родимый! — Гоген для убедительности дал увесистый подзатыльник водителю. Такси фыркнуло плазменными двигателями и умчалось из космопорта.

— Для такой рухляди она вполне прилично ездит, — отвесил неуклюжий комплимент Гоген, пытаясь сдвинуть тело капитана так, чтобы грязные флотские башмаки не мешали любоваться окружающим видом.

Сзади затихал вой сирен тяжелых «луноходов». Таксиста не нужно было учить жить, он избегал центральных улиц, и машина все дальше забиралась в глубокие трущобы.

Протрезвевшие от интенсивных физических упражнений Гоген и Сарт прятали глаза от Нимруда и всем видом показывали, что им стыдно, и они виноваты.

— Когда приедем в отель… — здесь такси резко ушло вправо и вверх, и Нимруд не закончил фразу.

— Не дрова везешь, — буркнул Сарт, отпихиваясь от все время сваливающегося капитана.

— Дрова, не дрова, лишь бы деньги платили. Уже скоро…

Машина остановилась у какой-то свалки. По крайней мере, Нимруд всегда считал, что большое количество железных контейнеров, заваленных пищевыми отходами, должно так называться. Однако, по словам водителя, это был лучший отель в этой части города.

— Он над нами издевается! — возмутился Гоген.

— Я? — таксист был полон праведного гнева. — Вы что, думаете, в центре у вас были бы хоть малейшие шансы дойти до стойки регистрации? А здесь, во-первых, ничего не спросят, во-вторых, за умеренную плату сделают новые документы. Шенгенская виза Торговой федерации всего за 100 кредитов с человека. Предупреждаю, органикой здесь не берут. Предпочитают звонкую монету.

— Я не собираюсь жить в этом свинарнике, — бурчал Гоген, когда они вошли в отель.

Место действительно выглядело отвратительно. Однако выбирать не приходилось. Драка с представителями правопорядка, особенно в столице, не делает жизнь проще.

— Черт бы вас побрал, — в сердцах шипел Нимруд, стряхивая с плеча упавшего сверху упитанного таракана. — Испортить все дело. Какого черта вы полезли в драку? Можно было спокойно отсидеть в кутузке пару часов, и я бы вас выкупил. Кстати, кутузка здесь наверняка приличнее, чем этот сарай.

— Дык, они же первые начали… — оправдывался Гоген. — Да и кто знал, что у них так строго с этим делом? А вообще, конечно, вляпались по уши. Что будем делать? Сдаваться или переходить в подполье?

— Я уж точно в подполье не собираюсь, — Нимруд остервенело лупил по архаичному звонку вызова портье. — Где его черти носят?

В это время таксист заехал за угол и остановился. Он достал коммуникатор и, набрав номер, скороговоркой выпалил: «Докладывает такси №351-659-H. Нарушители порядка в районе космопорта находятся в здании отеля „Оптерон“, передаю координаты. Прошу занести в протокол, что выполнял их требования под угрозой физической расправы».

Портье появился минут через пять, когда Нимруд с компанией уже собирались поискать другой отель.

— Чем могу помочь, уважаемые?

— Нам нужен номер… почище…

— У нас есть отличный номер, где с высоты открывается замечательный вид. Вы буквально будете попирать ногами всю промышленную мощь нашего города.

Все это было произнесено скучным тоном, в котором слышалось: «Вот уж мне все равно…»

— Давайте хоть какой-то, — Нимруду невыносимо хотелось в душ.

С улицы донесся вой приближающихся сирен и голос, усиленный мегафоном объявил: «Постояльцев отеля просим не выходить из номеров. Производится задержание нарушителей общественного порядка…»

— Ну вот, приехали, — Гоген выглядел растерянным. — Что будем делать, шеф?

— Главное, не оказывать сопротивление. Умерьте свою гордыню. Вы на цивилизованной планете. Кулаками будете махать в неинициированных мирах. — Нимруд осмотрел свой эскорт.

Спекин был безмятежно спокоен, Гоген и Сарт немного нервничали, но держались хорошо, а капитан вообще только начинал адекватно воспринимать окружающее.

«М-да… Мой путь начинается в тюрьме. Мачеха будет довольна. Этого она и добивалась».

— Медленно выходим и не делаем резких движений, — Нимруд говорил коротко и жестко. — Первым иду я.

«Луноход» пробирался через пробки, мигалками расчищая дорогу. Он точечными выбросами плазмы из двигателей рыскал по уровням в поисках образовавшегося промежутка между мелкими частниками и импозантными городскими транспортниками. Город выглядел невесомым, несмотря на клубки развязок скоростного метро и огромные, с острыми шпилями, небоскребы. Высота зданий казалась умопомрачительной, земля в столице стоила фантастически дорого и строители забирались все выше и выше. Город вытянул свои шпили выше облачного покрова, словно остров вырастая посреди моря небесного тумана. Где-то далеко внизу, в разрывах отливающей красным пелены, виднелись шахты и генераторы, дающие свет, тепло и жизнь.

Внутри «лунохода» было чисто и даже уютно. Удобные кресла, оборудованные устройствами, не позволяющими покинуть их самостоятельно. Огромные иллюминаторы, фактически, прозрачные стены, давали хороший обзор.

— Это арестантский бобик или экскурсионный автобус? — съязвил Гоген, когда его усадили в кресло и пристегнули. — Эй, Сарт, у тебя коммуникатора в виде зубной пломбы не завалялось? Мне бы сообщить кое-кому…

— С кем тебе говорить? С кредиторами? Они тебя и в тюрьме найдут, не торопись, — Сарт с любопытством разглядывал разнообразные технические мелочи, которыми был напичкан салон. — Интересно, как эта хрень работает…

— Не трогать! — Заорал Нимруд, но опоздал.

Взвыла сирена и флегматичный голос бортового компьютера сообщил:

«Задержанный запросил помощь третьего уровня — угроза жизни и бунт в отсеке задержания. Варианты действий на выбор экипажа: катапультирование, усыпляющий газ. Напоминаем, что электрический разряд для органических рас в целях усмирения запрещен законом о правах человека».

В последней фразе, как показалось Нимруду, сквозило сожаление. Прежде чем уснуть, он успел подумать: «Кого катапультировать? Нас или экипаж?»

Сознание медленно возвращалось. Вначале Нимруд разглядывал сферический потолок, покрытый едва различимым орнаментом. Затем попытался поднять голову, но тут же опустил ее со стоном. Словно кто-то наполнил череп камнями и теперь встряхнул, как ребенок погремушку. Несколько минут ушло на то, чтобы камни улеглись. Начала появляться чувствительность в кончиках пальцев. Легкое покалывание медленно распространялось по всему телу, и вскоре Нимруд почувствовал, что сможет встать. Дразнить «ребенка» с погремушкой не хотелось, поэтому он решил еще полежать, пока окончательно не растает мутная вата в голове. Торопиться было некуда. За сопротивление представителям власти на любой планете закрывают на пару лет. Считать, что Торговая Федерация является исключением, было, по меньшей мере, наивно.

Наконец Нимруд решил, что созрел для активных действий. Будь, что будет. Он резко сел в постели. Ничего не произошло. Камни в голове не сдвинулись с места и слабость, вызванная наркозом, ушла.

Помещение, которое он увидел, ничем не напоминало тюрьму. Комната оказалась эллиптической формы. От пола до сферического потолка шло сплошное кольцо окна, за которым плескалась синева неба в бледно розовых перистых облаках. Мир словно перевернулся с ног на голову — облака плыли далеко под ногами.