Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Последний Хранитель (№1) - Последний Хранитель

ModernLib.Net / Фэнтези / Плахотникова Елена / Последний Хранитель - Чтение (стр. 15)
Автор: Плахотникова Елена
Жанр: Фэнтези
Серия: Последний Хранитель

 

 


Спор – очень утомительное дело, даже если споришь с самим собой.

«Изложено почти верно, но хронология нарушена. – Хранитель начал разбор моей бурной речи. – Да еще много жалоб и повышен эмоциональный фон, а так... Стоп! – прервал он сам себя. – Вот сюда вам точно идти не надо. Сверни направо, потом прямо до первого поворота и налево».

Я без возражений выполнил совет Хранителя. Как правило, за его «не надо» скрывается «категорически запрещено». И только повернув, я сунулся с вопросом:

«А что там было?»

«Площадь Айры».

Такой короткий ответ меня совсем не устраивал.

«Интересно», – начал я, но Хранитель тут же прервал меня:

«Даже не думай возвращаться!»

«А я еще и не думал!» – пытаюсь возмутиться.

«Думал-думал, можешь мне поверить», – уверенно заявляет собеседник.

Ну мелькнула у меня такая мыслишка. Хотелось бы на эту площадь взглянуть, хоть мельком. Интересно же, что там от меня прячут? Промелькнула мыслишка и тут же исчезла, а меня во всех смертных грехах обвинили. Будто я в самом деле уже решил вернуться.

«Как же ты любишь все преувеличивать! “Что там от меня прячут?” – передразнил Хранитель, точно скопировав мою интонацию. – Это тебя прячут, а не от тебя!» – снизошел он до объяснения.

Меня задел его тон.

«Спасибо за заботу!»

«Пожалуйста, Крис. Всегда к твоим услугам. Ты уж извини, что помешал тебе растерять остатки разума, но я очень не люблю быть в обществе буйно помешанного. Утомляет, знаешь ли. Но, кажется, я уже говорил тебе это?..»

«Говорил», – пришлось подтвердить.

«А вот твои попутчики только сумасшествием не отделались бы. Их трупы остались бы на площади Айры. Хотя лично мне все равно, где и когда умрут эти т'анги. Меня интересует только мое благополучие, а облагодетельствовать кого-то насильно... Кажется, у вас есть поговорка на эту тему: “В чужой рубашке хорошо, когда своей нет”. Если я ничего не напутал», – задумчиво изрек Хранитель.

Мне показалось, что ему надоел разговор и он решил отключиться. Ну уж нет, так просто он от меня не отделается! Нечего было будить во мне любопытство.

«Когда-нибудь твое любопытство тебя погубит», – заявил Хранитель.

Тоже мне, предсказатель нашелся.

«Не надо заговаривать зубы, старик. Твоя интерпретация старой поговорки довольно забавна, но меня по-прежнему интересует та площадь. И тебе лучше рассказать, от какой такой опасности ты хочешь спрятать меня. А то ведь устроить для всех привал, а самому вернуться – это мне совсем не трудно».

«А я могу помешать тебе», – предупредил Хранитель.

Он очень не любил, когда ему угрожали. Я, кстати, тоже.

«Можешь попытаться, старичок. И мы оба знаем, чем все закончится. Представление для попутчиков решил устроить? Думаю, им оно понравится».

В нашем давнем и дальнем прошлом уже имелся похожий эпизод. Мы с Хранителем тогда только знакомились и изрядно попортили друг другу нервы, пока привыкли жить в одном теле. Вот после того случая мы и заключили соглашение: договорились, кто в «доме» хозяин, а кто только гость. Кажется, мой гость решил изменить договор в одностороннем порядке? Ну-ну, бог ему в помощь. Я ведь могу стать очень упрямым, если надо, и, в конце концов, это тело изначально было моим. Так что посмотрим, чья возьмет. Правда, двое бедолаг, видевших тогда наш спор, не пережили этого зрелища.

«Тебе надо повернуть налево, – напомнил Хранитель, не пытаясь управлять моим телом. – А на площади находится небольшое сооружение – храм Айры. Но его физические характеристики плохо влияют на представителей расы т'ангов, твоей и еще кое-кого».

Он надолго замолчал. Я шел и слушал это молчание. Первые пару минут оно меня даже радовало.

«Спасибо за заботу, старик», – сказал я совершенно серьезно, когда молчание мне стало надоедать.

«Пожалуйста. С тобой я вместо Хранителя Моста стал Хранителем тел. Вернее, одного очень беспокойного тела. И знаешь, эта работа не кажется мне легче прежней», – мрачно пошутил Хранитель.

Кажется, наш спор так и не перерастет в военный конфликт. Не могу сказать, что меня это огорчает. Похоже, Хранитель испытывает то же самое, а ворчание и мрачные шуточки – только маскировка. Ладно, замнем и пойдем дальше.

Попытка самоубийства никогда не казалась мне такой уж хорошей идеей. В нашем мире есть и другие способы расстаться с жизнью.

«Представь себе, в нашем они тоже есть. И храм Айры не единственный и не самый приятный в этом списке. Уж поверь на слово», – попросил Хранитель.

«Верю». – Желания вернуться и проверить у меня не было.

Мы с Хранителем оказались в забавной ситуации, как владелец автомобиля и угонщик, что попали в одну машину в одно и то же время. И пока они выясняли, у кого из них больше прав, автомобиль выехал на скоростное шоссе. Тут уж, пока машина не стала общим гробом, они быстро решают, кто держится за руль, а кто просто наслаждается поездкой. До встречи с Хранителем эта история казалась мне смешной, а потом что-то случилось с моим чувством юмора.

«А все-таки, Крис, ты очень изменился, – уже вполне серьезно повторил Хранитель. – С тобой теперь намного интереснее общаться. Ты становишься похожим на меня».

Вот это да! Похож я, видите ли, на него. И как это принимать: меня похвалили или оскорбили?

«Хорошо, если похож только немного. Долго общаться с самим собой я не смогу».

«Странно, – удивился Хранитель. – Почему же у других представителей твоей расы это получается?»

«Старик, а ты не обратил внимания, что все эти представители находятся, как правило, в психушке?»

«Я не обращаю внимания на такие пустяки! – У Хранителя был тон невероятно занятого человека, который отвечает за сохранность всего мира, а его вдруг отвлекают из-за сломанного стула. – Тем более что психлечебница – это самое нормальное место во всем вашем мире».

«Это наш мир безумный?! – Слова этого сноба меня здорово разозлили. – А ваш как тогда назвать? Слегка сдвинутым? И он, похоже, основательно изменился за те пару лет, пока ты “просто наслаждался поездкой”».

«Мне тоже кажется, что мир слегка изменился, – задумчиво изрек Хранитель, а потом запоздало возмутился: – И почему это он “сдвинутый”?! Мир как мир. Немного лучше других, только и всего».

«Всякий... как говорится, свое... хвалит, – насмешничаю я в ответ и поворачиваю голову к стене очередного квартала. Стена была самой психоделической окраски, еще и соединялась с соседней под самым немыслимым углом. Долго, конечно, на такую красоту я смотреть не мог, но Хранителю хватит и пары секунд, чтобы понять, о чем речь. – И в каком нормальном мире станут возводить такие шедевры?»

«Это жилые дома, – сообщил Хранитель. – Вполне нормальное жилье для...»

«А потом, – перебиваю его на полуслове, – выдают этот кошмар пьяного архитектора за нормальные жилые дома. Боюсь, что только в твоем мире такое возможно. И не надо долго рассказывать о его нормальности: считай, что я уже поверил. – Хранитель пытается что-то возразить, но я еще не выдохся и могу продолжать свое сольное выступление. – Кстати, о нормальности: я уже второй день иду по этому городу и не заметил нигде крыши на домах. Храмы обсуждать не будем – это особый разговор, а вот дома... Стены без крыши – это тоже нормально или просто дань моде?»

«Я могу отвечать? – очень вежливо интересуется Хранитель. Меня всегда настораживала такая вежливость, за ней обязательно скрывалась какая-нибудь гадость. Не думаю, что этот раз будет исключением. – Город строился для представителей разных рас. Это во-первых. Некоторые представители желают иногда побыть в одиночестве. Это во-вторых. Для одиночества им нужны стены, к ним они привыкли больше, чем к шатрам или шалашам, в которых ютятся аборигены твоего мира. А в-третьих, тебе известно, зачем дому нужна крыша?»

«Конечно, известно, – фыркаю в ответ. – На такой вопрос даже ребенок ответит. Крыша нужна для защиты от дождя, снега...» – начинаю перечислять и тут же замолкаю, уже зная, что скажет дорогой гость.

«А откуда под землей взяться дождю или снегу?» – вежливо интересуется он.

Мне нечего ответить, я и сам мог бы догадаться, если бы больше думал и меньше насмешничал.

«Это точно. – Хранитель, как всегда, в курсе моих мыслей. – Так что для защиты крыша здесь не требуется. Она даже мешает. Без нее легче дышать, можно смотреть цветную музыку и многое другое можно...»

«Понятно. И все подземные города так устроены? Этот же не единственный?»

«Не единственный. В других тоже не надо защищаться от дождя, снега или... соли».

«Чего?!» – Мне показалось, что я ослышался.

«Соли, – спокойно повторил Хранитель. – В этом мире есть места, где вместо привычного тебе града выпадает соль. Только “градины” покрупнее будут».

«Как это – соль?»

«А вот так. Там самые толстые и самые прочные крыши во всем этом мире. Перед закатом жители прячутся в домах, а сразу после заката начинается солепад. И заканчивается перед восходом второй луны».

«Думаю, у тех ребят нет проблем с солью».

«Ошибаешься. Есть проблема, и очень большая. Эту соль нельзя употреблять в пищу. Более того, она очень ядовита. Поэтому жители собирают ее и вывозят в море. Главное для них – очистить свой город до рассвета. Иначе он станет городом мертвых. Эта соль тает на солнце и убивает все живое».

«Ничего себе! – У меня дух захватило от такого рассказа. Кажется, я становлюсь все впечатлительнее и впечатлительнее. – Ну и жизнь у этих бедолаг!»

«Нормальная жизнь. Они привыкли к ней. И живут так поколение за поколением».

«“Нормальная”, пока не узнают другой».

«А зачем им другая?» – спросил Хранитель.

«Как это “зачем”?! – возмутился я. – Затем, чтобы...» – Дальше у меня не было ни слов, ни подходящих идей.

«Вот именно, – сказал Хранитель, так и не дождавшись продолжения. – Нам тоже не удалось убедить их, что для жизни есть места и получше. Кстати, это их жилища произвели на тебя такое впечатление. И если не можешь на них долго смотреть, то сверни на ближайшем повороте. Твои попутчики возражать не станут».

«Что, эта архитектура для них тоже вредна?» – поинтересовался я, ускоряя шаг.

Свернуть бы куда-нибудь, только бы не видеть этих сумасшедших стен. Нужно быть самым настоящим психом, чтобы жить среди них.

«Они такие же нормальные, каким ты и себя считаешь. – Хранитель вступился за любителей соли. – А их архитектура просто не совсем привычна для тебя и т'ангов, только и всего. Ни о каком вреде и речи быть не может».

«Да? – Меня эти доводы не убедили. – А то, что у меня болит голова и слезятся глаза при одном только взгляде на эти стены, – это тоже нормально?»

«Это временное неудобство. Скоро пройдет», – утешил Хранитель.

«Угу. На третий день после смерти».

Эта злая шутка немного подняла мне настроение, и я пошел еще быстрее. Был бы я один, то побежал бы, но не захотел пугать доверившихся мне людей. К тому же из Игратоса сейчас бегун, как из...

«Через три дня происходят не такие уж большие изменения в организме, чтобы принимать твое высказывание за аксиому».

А вот после таких изречений я иногда терялся и уже не мог понять, шутит Хранитель или говорит серьезно.

«С ума сойти, какой ты умный, – только и смог ему сказать. – Кстати, давно хотел спросить: ты вот у нас такой умный мужик, и как это плохие парни сумели до тебя добраться?»

Напряженно-звенящее молчание и тоска, ноющая, как старый перелом... и до меня дошло понимание:

«Что, до других тоже добрались?»

Молчание кажется бесконечным, и от этого молчания все цепенеет в душе. Я уже не ждал ответа, когда услышал:

«Хороший вопрос, Крис. Думаешь, если бы я знал на него ответ, то стал бы делить с тобой тело?»

«А кто тебя знает? – Я облегченно вздыхаю, а губы сами собой складываются в ухмылку. – Может, тебе хочется иногда пожить в стесненных условиях. Закаляет характер и все такое...»

«Только не в этом случае. Ты верно понял – я последний. Других Хранителей нет и, наверное, уже не будет. До них добрались еще раньше».

Я мог бы сказать «мне очень жаль», но на самом деле мне абсолютно все равно, живы соотечественники моего гостя или нет. Я никогда не видел их, никого не знал, а встреча с Хранителем не сделала меня самым счастливым человеком. Ни в этом мире, ни в том, где я родился. Я просто не знал, что сказать, и не представлял, нужны ли Хранителю мои соболезнования.

«Не знаешь, что сказать, тогда молчи», – посоветовал он.

И я молча согласился, тем более что это был не столько совет, сколько просьба. А я всегда выполняю чужие просьбы, если мне это ничего не стоит.

«Тебе не обязательно притворяться большим циником, чем ты есть на самом деле».

Мой собеседник просто обожает оставлять за собой последнее слово.

41

Игратос из клана Медведей

Стены, между которыми мы шли, заканчивались. Впереди уже виднелась площадь, когда вожак резко остановился, а потом повернул в сторону. Ипша и воин-Кот последовали за ним, а я немного задержался, чтобы погладить больную ногу. Вот тогда-то я и почувствовал ЭТО.

Там, на площади, что-то было. Голодное, похожее на хищного зверя, что поджидает в засаде добычу. И это что-то не было живым. Не таким живым, как я или вожак. Но мертвым, как песок, оно тоже не было. Оно было каким-то... другим.

Впереди притаилась опасность, может быть, смерть, и вожак учуял ее раньше, чем она смогла добраться до нас.

Все это я понял между вдохом и выдохом, а потом бессильный и от того особенно яркий огонь гнева ослепил меня. ЭТО, с площади, поняло, что добыча ускользнула. Я попятился и едва удержался на ногах. Ненависть ЭТОГО была сильнее, чем горный поток.

Наставник поддержал меня и что-то подумал об усталости и моей ноге. Я уже не злился, когда он помогал мне. Ведь не станешь злиться на падающий камень, просто подождешь, пока он упадет и откатится подальше. Главное, не дать ему подмять себя. Так и с Мерантосом: он не всегда будет возле меня, когда-нибудь я сам смогу заботиться о себе. И, может быть, это случится уже завтра. Сегодня вожак увел нас от опасного места, но оно не последнее в этом странном городе.

Древние оставили здесь много ловушек, и неосторожный путник может стать их легкой добычей. Но пугали не ловушки, а равнодушие этого города, даже не зло или гнев – такое я бы еще понял, но истинное равнодушие ко мне, ко всем нам... Умрем мы сегодня или доживем до завтра – город этого и не заметит. Даже если наши тела навсегда останутся среди его стен, город все едино будет стоять, пугающий и непонятный.

Я выбирался из этих странных и мрачных мыслей, как из снежного завала. Наставник все еще поддерживал меня. Мы брели между двумя рядами стен, и только когда вожак опять свернул, я понял, что очень старался не смотреть на них. Стены не были опасными, как ТО, с площади, ни злобы, ни голода я не чувствовал, но смотреть на них почему-то не хотелось. Только Прародитель ведает, для кого их строили, мой народ не стал бы жить среди них, ни одного дня не стал бы, даже полубезумные Ипши не устроили бы здесь логово.

Едва я подумал про Ипш, как Длиннозубая оглянулась. Она показала клыки – такими и руку можно перекусить! – и тихо, но грозно рыкнула.

Воин-Кот тут же замер, я тоже остановился и закрыл глаза.

– Все в порядке, малышка, – сказал вожак. – Я никому не дам тебя обидеть.

Это были странные и неправильные слова, но Ипша почему-то перестала рычать.

«Надо быть осторожнее с Зовущей», – услышал я тайный совет наставника.

«Еще одна Зовущая?..»

Но это предостережение недолго занимало меня. Со мной случилось такое, во что трудно поверить и невозможно забыть. Как только я закрыл глаза, возле Ипши появилась молодая т'ангайя. Темноволосая, темноглазая, с темной кожей и тощая, как воин-Кот. А еще смертельно опасная, как... как разгневанная Ипша. Я мало видел ее, а когда открыл глаза, т'ангайя исчезла. Осталась только Длиннозубая. Одна. Возле вожака. Но я же видел!.. Или зрил?

Мне хотелось проверить это, и побыстрее.

Вожак успокоил Ипшу. Я и не подозревал, что его голос может быть таким мягким. Мы пошли дальше, а ладонь вожака так и осталась на шее Ипши. И Длиннозубая почему-то не укусила его.

Я вздрогнул, представив, что случилось бы с моей рукой, прикоснись она к Ипше. Нет уж, Карающая еще не лишила меня разума, чтобы я повторял то, что делает вожак. Наставник часто говорил, что вожак может больше, чем воин, и я в который раз убедился в мудрости наставника. Не зря Мерантос был когда-то вожаком, и не зря он уступил место вожака в этом походе. Из чужака получился лучший вожак.

Когда я понял все это, то почему-то успокоился. А еще я удивился: почему не понимал этого раньше, как я мог быть таким глупым?

«Глупый не доживет до Испытания, а глупый воин никогда не станет вожаком. Когда-то это поучение наставника очень злило меня. Я так боялся оказаться глупым, что, наверное, был им. Теперь же, когда я знаю, что уже не стану вожаком и скоро сниму воинский пояс, мне почему-то все едино, какой я глупый, как мало я знаю и что об этом кто-то догадается. Многое стало неважным, и только одно занимало меня: понять, зрил я т'ангайю возле Ипши или болезнь еще не оставила моего тела?

Передо мной шел воин-Кот. Когда я смотрел вперед, то едва замечал его уши и шерсть на голове. Чтобы увидеть его всего, мне пришлось остановиться. Наставник ничего не спросил, он тоже остановился и стал ждать. А я целых четыре вдоха смотрел на воина-Кота, и тот недовольно дернул лопатками. Тогда я закрыл глаза...

...и опять стал зрящим!

Впереди, рядом с невысоким воином шел песчаный кот. Шерсть у Четырехлапого была короткой и рыжеватой, уши шевелились, кисточки на ушах смешно качались, и толстый, будто обрубленный, хвост слегка подрагивал. Оба – воин и кот – обернулись на ходу, посмотрели на меня одинаковыми зелеными глазами и отвернулись. Я еще успел почувствовать их досаду и удивление, а потом я открыл глаза.

Впереди шел воин-Кот. Опять один. Он переложил копье из левой руки в правую и убрал со лба растрепанные волосы, но те опять закрыли лицо. Через два шага воин опять пригладил волосы, но они снова упали на глаза.

Я смотрел, как он борется с непокорной гривой, и думал, на сколько же его хватит. А Кот то дергал головой, то отбрасывал волосы рукой и, кажется, не замечал, что делает. Наставник говорил, что ко всему можно привыкнуть. Может быть, это одна из привычек Кота?

– Свяжи их, – услышал я свой голос.

И удивился. У меня не было привычки раздавать советы.

Воин-Кот остановился так неожиданно, что я чуть не толкнул его.

– Что? – спросил он, задрав голову.

В его голосе и всей его позе угадывалось предупреждение: мы идем за одним вожаком и делим одну тропу, но если мне вздумалось понасмешничать...

– Свяжи их ремешком, – спокойно повторил я со всем дружелюбием и уважением, с каким бы я обратился к воину моего клана, что старше и опытнее меня.

Настороженность медленно уходила из тела Кота, даже пальцы уже не так сильно сжимали копье.

– У меня нет свободного шнура, – ответил воин-Кот.

– Он есть у меня. Если хочешь...

К этому ремешку я привешивал ножны с маленьким костяным ножом. Но где эти ножны и у кого теперь тот нож?..

Кот немного подумал и подвязал моим ремешком волосы. Только отошел подальше, чтобы я не смог дотянуться до него. При этом он следил за Ипшей и Мерантосом и не опасался вожака.

– А мне нравится, – одобрительно кивнул вожак. – С хвостом ты здорово смотришься. Спасибо, Игратос, от нас двоих спасибо. Всякий раз, когда Симорли возился со своей прической, я, честно говоря, начинал беспокоиться.

– Почему? – удивился воин-Кот.

Наставник за моей спиной тихонько хмыкнул. Вожак эхом повторил и усилил его веселье.

– Все ждал, когда же ты ткнешь мне в задницу копьем. А она мне дорога и нужна на каждом привале.

– Я бы никогда!.. – вскрикнул Кот, будто это его ткнули копьем, но стоило вожаку громко засмеяться, и обида воина куда-то подевалась.

– Не обижайся, Симорли, я пошутил. Кстати, ты стал таким красавчиком, что все девочки будут твои.

Воин шевельнул ушами, а потом опустил их вместе с копьем. Вид у т'анга стал очень удивленным. Будто Кот не играл еще ни с одной самкой.

– Отдохнули? – спросил вожак уже серьезным голосом. – Тогда вперед. Вода ждет нас!

Всего несколько слов, и мы опять готовы идти, забыв про усталость и жажду. Вот уж кто умеет смотреть и видеть. Совсем как чарутти. Еще никто не смог скрыть от них своего Зверя. Мудрейшие с первого взгляда могут понять, из какого клана заявился пришелец и с какими намерениями. Кажется, я узнал, как они это делают. Но я ведь не чарутти, и даже не ученик, тогда почему я могу зрить? Или уже не...

Я быстро закрыл глаза, страшась, что мое нежданное умение исчезло, и тихо выдохнул свой страх: рядом с невысоким воином опять шел короткохвостый кот. Я не стал оборачиваться, чтобы узнать, какой зверь идет рядом с наставником, – это я уже знал. Мы часто бродили по горам Четырехлапыми. А темнотелая т'ангайя так и осталась возле Ипши. Стены виднелись сквозь нее, как дно ручья сквозь тихую воду. И сквозь четырехлапого кота можно было заметить стены и плиты пола. Он, как и воин-Кот, не подходил близко к Ипшам.

А вот рядом с вожаком шел кто-то высокий, выше наставника, и очень худой. Его руки были короткими, как у вожака или Кота, а ноги длинными. Его тело тоже было прозрачным и светилось ярче остальных.

Несколько раз я открывал и закрывал глаза, чтобы поверить в то, что узрил. Высокий и прозрачный оставался возле вожака. Они разговаривали, даже спорили втайне от остальных, так и мы с наставником спорили иногда. Потом Высокий исчез.

Нет, я не разучился зрить, как вначале подумал: тех, кто шел с Ипшей и воином-Котом, я видел, а вот рядом с вожаком никого больше не было.

Усталость навалилась, как неподъемная глыба льда, и я сел на дорогу так быстро, что наставник не успел подхватить меня.

Вожак обернулся и посмотрел на нас. Я не чувствовал в нем злости или презрения. Точно так же наставник смотрел, бывало, на какой-нибудь камень, решая, пригодится тот мастерам по камню или им лучше сбить со скалы добычу.

– Пожалуй, мы устроим небольшой привал для осмотра достопримечательностей. Как скажешь, Мерантос? Эти стены тебе ничего не напоминают?

Мы стояли словно среди глыб льда. И эти глыбы были разного цвета: от бледно-голубого, почти белого, до темного, как снег в безлунную ночь. Солнце гладило ледяные стены, и по ним прыгали маленькие искорки. Дышать стало легко и вкусно, как рано утром в горах.

– Дом, – прошептал наставник.

То же самое сказал и я, только с закрытым ртом. Еще у меня хватило сил подняться и дойти до ближайшего входа. Идут за мной остальные или нет, об этом я даже не думал. В страшном и чужом городе нашелся кусок родных мест, и я хотел немного побыть почти как дома.

Я лег на каменную лежанку и заснул так хорошо, как не спал уже давно. Так же хорошо мне было в доме наставника, где он жил со своей т'ангайей. Я так и не узнал, почему он всегда возвращался к ней. Ведь были же т'ангайи моложе и дома больше...

Мне тут же расхотелось думать об этом, когда я открыл глаза и заглянул в глаза Ипше. Ее голова умостилась на животе вожака, а тот спокойно лежал и улыбался во сне.

Я быстро зажмурился и... узрил рядом с ним высокую светящуюся фигуру.

42

Крис и Хранитель

«Ты собираешься что-нибудь делать? – поинтересовался Хранитель, а мне, признаться, было лень отвечать, хоть для этого и не надо было открывать рот. – Только не делай вид, что устал и спишь. Я точно знаю, что ты не спишь».

Хранитель все не мог угомониться и дать мне спокойно отдохнуть. Ему не надо присматривать за четырьмя оборотнями, следить, чтобы они не вцепились в глотку мне или друг другу; он просто наслаждается поездкой и комментирует окрестные пейзажи, когда появляется настроение, или молчит, когда настроения нет. И вот, как только все успокоились, никто ни на кого не рычит и не пытается проткнуть копьем, когда все отдыхают, смертельно утомленный человек не может закрыть глаза без того, чтобы с ним тут же не начали общаться. Ну никакого тебе покоя! Ни во сне, ни наяву.

«Уставшему человеку лучше побыстрее ответить на мой вопрос, если он действительно так хочет покоя», – передразнил меня Хранитель.

«И чего тебе надобно, нарушитель-моего-покоя?» – мысленно стенаю, надеясь пристыдить нарушителя.

«Меня интересует только один вопрос: ты собираешься что-нибудь делать или нет?»

«Сейчас я собираюсь отдыхать, как все нормальные лю... то есть оборотни. А “что-нибудь делать” я буду потом, если ты не против».

«Против! Или ты собираешься отдыхать прямо вот так?! Между прочим, твоя грудь не подставка для головы Ипши», – напоминает Хранитель.

«Спасибо за совет, – искренне благодарю и сдвигаю тяжеленную голову себе на живот. – Так намного удобнее: и мне легче дышать, и девочке мягче».

«И никаких возражений?»

Легкая озадаченность мне, наверное, послышалась.

«Ну ты же видишь, девочка не возражает...»

«Я имел в виду тебя! – Потом я услышал несколько слов на незнакомом языке, сказанных очень эмоционально. – Ты, лично ты не собираешься возражать?» – спросил Хранитель после недолгого молчания.

Кажется, он уже почти успокоился. Жаль, что молчание было таким недолгим.

«Нет. А зачем?» – Я все еще не понимал, чего от меня хотят.

«Если ты помнишь, у нас одно тело на двоих, и я, естественно, волнуюсь за его сохранность».

«Как это мило с твоей стороны», – сонно пробормотал я.

«Не спи! – возмутился Хранитель. – Я тут беспокоюсь, что наше тело используют в особо извращенной форме, а ты не собираешься даже протестовать!»

«И зачем так шуметь? – зеваю я, чувствуя, что остатки сонливости медленно, но верно тают. Прощай, сон, а наша встреча была так возможна!.. – Из-за чего ты беспокоишься? Мне всегда нравились собаки, а я всегда нравился собакам моих знакомых. И чем больше была собака, тем больше мы нравились друг другу. Так что не надо волноваться, все в порядке. Просто когда собака таких размеров, как эта милашка, испытывает ко мне нежные чувства, у меня нет сил протестовать. Не хочу огорчать ее. Такое вот у меня доброе сердце».

Мне показалось, что Хранитель вздохнул с облегчением. Конечно, я понимал, что это невозможно, но ощущение было именно таким. Когда он опять заговорил его тревога куда-то подевалась, а вместо нее появилась веселая насмешка.

«Как же, как же, доброе сердце у него. Кто бы говорил! Счаз-з-з поверю и заплачу от умиления. – Хранитель использовал любимое словечко нашей общей знакомой, и я невольно фыркнул. – Сердце доброе? Как бы не так! Это в тебе сработал инстинкт самосохранения: лежи тихо, не дергайся, и тебя, может быть, не съедят на этот раз. “Не хочу огорчать”, ну-ну... – Он повторил мои слова так, будто каждое пробовал на зуб. – Я бы тоже не стал огорчать Ипшу, и совсем не по доброте душевной: народ т'анга – тот еще подарок, а Ипши – самые опасные среди них».

«Кто бы мог подумать?! А с виду такая милая... зверушка. Я только не могу понять, из собачьих она или из кошачьих. Какая-то помесь саблезубого тигра с пещерным медведем. И от доисторического волка что-то есть. А судя по шипам на спине, в ее роду и динозавры имелись. Не самый близкий предок, конечно, но все-таки были. Тебе случайно не известна ее родословная?»

«Не известна. Они пришли из другого мира. Как и ты».

«Вот как? Значит, они мои братья по несчастью... и сестры, конечно!» – быстро добавил я, когда тяжелая голова беспокойно зашевелилась на моем животе.

Голый бок слегка пощекотали длинные верхние клыки.

Не удивительно, что малышке потребовалась подставка под голову: с такими зубками лежать на ровном не очень-то просто.

«Ты все-таки поосторожней с ней, – предупредил Хранитель. – Она отличается от собак твоего мира. Даже от очень больших собак. Не забывай, она ИПША! Это во-первых. А во-вторых, она т'ангайя. Или, как ты говорил, оборотень. Так что внутри этой «зверушки» скрывается женщина. В-третьих, судя по моим наблюдениям, этой женщине нужен мужчина. А это уже большая проблема!»

«Почему? Она что, последняя в своем роду? Извини, старик, не хотел тебя обидеть, – с небольшим опозданием вспоминаю проблему собеседника. Он промолчал на мое извинение. – Ведь не единственная же она?..»

«Нет».

«Вот и хорошо! – изображаю бурную радость. – Найдет себе кого-нибудь и...»

«Здесь? В убежище? Сомневаюсь. И потом... она, похоже, уже нашла. Кажется, Ипша выбрала тебя».

«ЧТО?!»

Сообщение Хранителя окончательно избавило меня от сонливости. Если бы не тяжесть на животе, я бы вскочил, заорав дурным голосом, и перепугал бы спящих попутчиков. А так я только дернулся и тут же затих, услышав недовольное ворчание. У моей соседки не было ни малейшего желания подниматься.

«Ну и шуточки у тебя, старик! Так и до инфаркта довести можно».

«Я не шутил», – ответил Хранитель.

И как после таких слов оставаться спокойным? К счастью, у меня на животе лежало сильное и очень весомое успокоительное.

«Ты хочешь сказать, что я... что она... что мы... что я должен буду...»

Если бы я попытался говорить вслух, то, наверное, заикался бы. А так я замолчал, не найдя подходящих слов. Кажется, я даже покраснел от тех сценок, что вообразились как бы сами собой. «Спешите видеть! На экранах страны новый эротический фильм! “Влюбленный собачник”. В главной роли...»

Особенно стеснительным я никогда не был, и некоторые вещи если и не делал, то воспринимаю довольно спокойно. Но никогда еще мои сексуальные фантазии не добирались до такого. Вот уж не думал, что мне придется стать зоофилом. Или как там называют тех кто о-очень любит зверушек?..


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24