ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Ветер в спину, а мы переправляемся. Течение сильное, мощное и паром сносит много ниже точки отправления. Но никого это, похоже, не волнует. А команда парома – или все-таки корабля? – ведет себя так, будто все, чего «деется», – это правильно и по-другому быть не должно.
Ладно, ваше корыто, вам же в случае чего со дна его поднимать и ремонтировать.
Всего раз команда заволновалась. Это когда нас близко к берегу подносить стало. А на него – только скалолазам и забираться. Вот и пришлось матросам подсуетиться. Крюки на тросах забрасывать, да к какому-то столбу подтягиваться. Каменному.
Я только глянул на этот камень – и зубы у меня заныли, и в пузе нехорошо так заворочалось. Словно укачало меня. Как в самолете после реальной болтанки.
Ну погладил пузо ладонью. Типа спокойно, родное. Не надо такой хороший обед за борт выкидывать. И всякие рыжие коротышки нам не указ. Это их от древнего колдовства выворачивать должно. А на нас оно не действует. Вот и все! Не действует! Кому сказано?!
Вот так-то лучше. Дыши, Лёха, глубже и смотри дальше. Там еще очень примечательные камешки виднеются. Спрашивал, что такое «Башни и Мосты», так вот это они в развалинах лежат. Сколько лет уж прошло, а до сих пор их боятся. Не останавливаются возле них, не селятся, ничего не строят… Только в ругательствах и вспоминают. Вроде «чтоб тебя Башней придавило» или «чтоб умереть тебе на Мосту»… Будто не все равно, как и от чего.
Паром давно уже развалины миновал, а я все сидел и на другой берег пялился. Впервые за несколько дней со мной автоподсказчик заговорил. Я уже и забывать начал, как это, когда на свой вопрос сам же себе и отвечаешь. Любой бы психиатр сказал, что у меня шизу пробило. Хорошо, что здесь нет психиатров. Только ведьмы, колдуны, тени и другие обитатели. Короче, какой мир, такие и обитатели.
Вот только не гони, Лёха, на чужой мир. Неизвестно, что про твой родной другие сказали бы. Та же самая Марла или…
А вот и она. Легка на помине.
– Рада тебя видеть, нутер Рид.
– И я рад, ла… прости. Мин Марла.
Все правильно. На работе только официальные отношения.
– А попить тут можно чего-нибудь?
Марла не успела ответить. Малек склонился к моему уху, зашептал:
– Я принесу, господин.
И затерялся между тюками и животными.
Паром огромный. На нем большой караван уместить можно. Или два поменьше. Если по-нормальному, то мост через реку нужен. Но в этом мире особое отношение к мостам. Табу на них наложено. Вот и приходится плавать. Или в обход двигать.
– Марла, мы тут без разрешения на борт влезли. Может, мне со старшим каким поговорить? Чтоб проблем не было.
– Я старший…
– Хорошо, Лапушка. Извини, забыл!..
– …И мы ждали тебя.
– Мы?
– Да.
– Знаешь, я ведь, когда обедать сел, и думать не думал куда-то ехать.
– Асстархусионий сказал, что ты пойдешь с нами.
– Кто сказал?!
– Асстархусионий.
– Кто?!!
– Наш Великий и Мудрейший.
– А-а…
Да уж, имечко он себе придумал оригинальное. Но пусть такое те, кому совсем уж нечего делать, выговаривают. А я для запудривания мозгов могу сказать «тромбофлебитный» или «инсулинозависимый». Эффект тот же самый: чувствуешь себя жутко образованным болваном среди толпы малограмотных кретинов. Да только на фига мне это надо? Самоутверждаться? Таким способом себе дороже получается. Выяснено опытным путем.
– Подожди, Марла, а откуда Асс, наш Многомудрый, про мои планы узнал?
– Имя нашего…
– Я знаю, Марла. Так откуда он узнал? Да еще раньше меня…
– Он же колдун. Он все знает.
– Ну-ну… – Насчет «всего» – это мы поживем, посмотрим. – Марла, а следующий паром когда?
– Завтра.
– А он успеет подняться?
– Зачем?
– Ну чтобы других забрать. Или меня наверх отвезти.
– Других заберут другие караваны. А наверх они поднимутся в конце сезона.
– Как это? А сейчас?..
– Сейчас можно только вниз.
– А если надо наверх?
– Наверх по реке. В конце сезона.
– Блин, река одна, а направления разные. Сегодня вниз, завтра…
– Не завтра, а в конце…
– Да понял я, понял. И что это за река такая?
– Даратулана.
– Ну теперь мне сразу стало легче!.. Получается, к Ранулу я попаду не скоро.
– Через два сезона. Если удача будет с тобой.
– Надеюсь, мужик не обидится, что я сбежал из-за стола… Да где этот Малек с пойлом?! Кажется, Ранул перестарался со специями…
– Я здесь, господин. Вот. – Пацан протянул мне узкий длинный сосуд. Открытый уже. На горлышке обрывки шнура болтаются.
– Давай сюда, пока я не засох. Но это точно можно пить?
– Я отпил немного.
– И полбутылки опустело.
– Расплескалось, пока донес.
– Ну конечно…
Питье оказалось вкусным и слегка напоминало Ранулов кисляк.
Марла принюхалась.
– Отобра.
– Хочешь глотнуть?
– Хочу. Но мне пока нельзя.
– Почему?
– Потому, что это отобра.
– Ну и…
– Она будит в жене желание.
– А в мужике чего она будит?
– Не знаю. Никогда не слышала, чтобы мужи пили отобру.
– Ну все бывает в первый раз. Я вот никогда не катался на пароме.
– А как же ты попадал на другой берег?
– Как-как, да по…
И едва успел прикусить язык. К тем, кто много болтает о мостах, привязывают камни. На шею и к ногам. А потом их отпускают плавать.
– Ладно, Лапушка, пошутили и хватит. На берег мы когда попадем?
– После заката.
– Тогда держи свою отобру…
– Она не моя!
Марла смущается? Не-э, показалось.
– Теперь твоя. Дарю. Может, угостишь вечером…
– Нутер Рид!..
– Да-да, мин Марла, я знаю: у тебя много работы и тебе сейчас очень некогда…
Марла фыркнула и ушла. Но кувшинчик с собой прихватила.
Малек шкодливо ухмыльнулся. А понял, что я его засек, и стал изображать из себя саму скромность.
– Ты специально мне эту дрянь подсунул?
– А нутеру не понравилось?
Ну прям невинность. Белая и пушистая. Хлопает глазками и только ножкой не шаркает.
– Понравилось. Очень, – душевно и прочувствованно так ему это сообщаю. – Знаешь, эта отобра и в мужиках желание будит. К малькам вроде тебя.
– Ми… ну… – Пацан побледнел. – Прости, господин. Я больше не буду так шутить.
– Если Марла не придет сегодня ко мне, то тебе придется греть мою постель.
– Она придет, господин, обязательно придет! – И за Кранта спрятался.
Я вроде пошутил, а Малек, похоже, на полном серьезе все воспринял. Ладно, в следующий раз умнее будет. И больше уважения к…
– Раб, ко мне! – Это наш «великий» колдун проблевался и командовать начал.
– Раб, тебя хозяин зовет!
А сам на меня почему-то смотрит. И взгляд у рыжего такой, что мне вдруг захотелось стать в позу сломанной березы и сказать: «Слышу и слушаюсь, о Мудрейший!»
На миг только возникло такое желание, а потом и возникать перестало. Я, не поднимаясь, посоветовал Ассу не драть глотку и оглянуться. Все его рабы и слуги давно у него за спиной топчутся.
Спокойно вроде как сказал, без мата, а колдун почему-то пятнами покрылся. Или он реально ждал, что я к его ногам приползу? Так это он размечтался. Не знаю, правда, с какой радости. Может, чего возбуждающего или укрепляющего перебрал?..
А Малек оказался провидцем: Марла пришла ко мне. Вечером.
Этой ночью Санута не было.
Утром я едва смог влезть на поала.
2
Мир вдруг стал серым. Серое небо, серый песок под ногами. Серые тени на песке. От камней и столбов. Что когда-то были деревьями.
Мир стал серым и тихим.
Будто не по песку я иду, а по пеплу. И он глушит не только мои шаги, но и дыхание мое. Я вдыхаю серый воздух, а выдыхаю… не знаю, не хочется думать, что эта серость остается во мне. Как песок в песочных часах.
В странное место я попал. Как в зимний лес. В полнолуние. Когда сильного мороза нет, а легкий ветерок имеется. И тучи бродят по небу. Редкие. А тени по снегу. Тоже бродят. Странные. Словно из другого мира. И ощущение непонятное. Словно ждешь чего-то. Невозможного, нереального. Того, что только в эту ночь и может случиться. Потому что тихо, потому что сам-один. И никто не мешает смотреть и слушать, видеть и слышать. И не ты уже идешь по лесу, а кто-то другой. Незнакомый. Который почти всегда спит глубоко в душе. И редко-редко смотрит из твоих глаз на привычный тебе мир.
И тогда мир тоже становится незнакомым, непривычным…
Стоп.
С чего это меня на лиризьм растащило? Нормальный вроде мужик. Звезд с неба не жду. Об алмазе в куче дерьма не мечтаю. Смотрю на жизнь прямо и трезво. Почти всегда. А тут «настроение из другого мира» или «знакомый незнакомец…»
Короче, Лёха, ты на фига за этот камень зашел? Подумать в уединении? Не можешь, как другие, из седла? Тогда присаживайся и думай. Только штаны снять не забудь. А то мечтатель-романтик нашелся. Проще надо быть. Проще и практичнее. Сначала дело, а потом уже все остальное.
Ну вот, поговорил с собой, как мужик с мужиком, и сразу на душе полегчало. И не только на душе. А все-таки надо было прихватить передвижной усул. Путешествовали бы с комфортом. Без этих «девочки налево, мальчики направо». А если во время движения приспичит, выкручивайся как можешь.
Но место реально странное. И замаскировано хорошо. С дороги не разглядишь. Скала и никакого входа. А расщелина немаленькая в ней…
Блин! И выхода не видно!.. А где же я?..
Стоп, Лёха! Отставить панику.
Выход найдешь, когда уходить будешь. А сейчас шагом марш вперед. И держи ушки на макушке.
Это уже не трещинка в скале, не секретная ложбинка, которую пройдешь и не заметишь. Тут целая долина. И что-то я не вижу плаката «Добро пожаловать!». А незваных гостей в горах не только улыбками встречают. Могут и еще кое-чем. Погорячее. Такой вот закон гор в моем родном мире. Если здесь все по-другому, то я страшно рад за этот мир.
Прям до дрожи в коленях рад и до мурашек меж лопатками.
Вот как глянул на местную достопримечательность, так сразу и понял, почему тут толпы туристов не бродят. Один я. Как из гнезда выпал.
Серая земля, серые деревья, серые тени от серых деревьев. Изломанные, острые. На такую тень и наступать не хочется. Как бы сапог не пропороть.
Тени лежат на песке. И весь берег кажется большим листом, на котором написаны странные знаки.
Создали знаки на песке вода и ветер.
Какой огонь стеклом сделал песок?
Какая сила сохранила знаки эти?
Берег только похож на песчаный. Но ни одна песчинка не шевельнулась под моей ногой. И следов за мной не оставалось Будто по льду я шел. Или по стеклу.
Река тоже стала льдом, в который вмерзли обитатели реки
И не только реки.
Это зубастое и хвостатое «одеяло» здорово похоже на морского ската. Но если бы вдруг выяснилось, что оно умеет и летать, я бы не удивился. Всаднику на рогатом коне тоже нечего делать в реке. Как и странной твари – гибриду волка и дракона Не знаю, как эту зверушку звали при жизни, но…
Ипша.
Ни фига себе! Это так, получается, выглядит Малек, когда обрастает шерстью?
Мама, роди меня обратно, я боюсь жить в этом мире!..
В мире, где колесный пароход соседствует с птеродактилем. И ящерка больше корабля.
Не-э. Или у меня не то с глазомером, или я не туда попал.
Ну не должен винт самолета торчать из шеи динозавра. Торчит. И самолет в наличии имеется. Только без крыла. Выступать оно должно изо льда. Не выступает.
Блин, да куда же я попал?! Это не долина, а музей ледяных фигур какой-то!
Ты смотришь на Реку Времени.
– На реку. Смотрю. Ну да. В нормальной реке – вода, а здесь время, значится…
Странно звучал мой голос. Будто каждое слово замирало возле моего рта, покрывалось льдом и добавлялось в реку еще одним экспонатом.
Единорог и что-то спрутообразное.
Богомол, метра под два ростом, и рыцарь. Без коня и головы. Но с мечом. Что застрял в теле насекомого-переростка.
– Река времени, значится? Так время… оно того… не должно вроде останавливаться.
Здесь будет использовано сильное заклинание. Слишком сильное для этого мира.
– Будет? Или было?
Будет.
– Когда?
Через семьсот пятьдесят два Прихода.
– До этого же охренеть сколько времени еще! Почему сейчас все застыло?
Тебе не хватит жизни, чтобы понять. А мне не хватит вечности, чтобы объяснить. Тебе.
– Так чего я тогда делаю здесь?
Теряешь свое время, Хранитель Тиа. А у тебя еще много дел.
– Блин, кто ты?
А в ответ тишина.
– Как отсюда выбраться, скажи!..
И уже не слова мои, буквы замерзают. И осыпают меня серыми колючими снежинками.
Я отвернулся от реки застывшего времени.
«Жизни не хватит понять…»
Ну ладно. А выйти отсюда жизни хватит?
Пошел обратно. По своим следам, которых не осталось. Правая ладонь вдруг зачесалась. Как подживающая рана. Заныл и воспалился след от ожога. Будто я схватился за раскаленное железо и себе, а не коню, поставил тавро.
Четырехпалый лист. Знак служителя Тиамы.
Я тер пальцами ладонь, тер, словно это могло унять боль.
Потом глянул на руку и рявкнул:
– Ну какого рожна тебе надо?!
Браслет больно стиснул запястье, и я вцепился в него. Ломая ногти, попытался сорвать. Ладонь побелела. И ожог показался модерновым окном на белой стене. Окном на закат.
Я зачем-то вгляделся в него. И «окно» стало больше, ближе. Еще больше. И вот я уже выпадаю из «окна». А до земли …сто этажей, а я без парашюта.
Глаза сами собой закрылись.
Открывать их пальцами я не стал.
Когда им надоело красно-черное мельтешение, они сами открылись.
Я лежал и смотрел на закат. Красный. Как к морозу.
Надо мной стояли Крант и Малек.
– Привет, мужики. Рад видеть вас.
Я реально рад их видеть. Не думал, что еще раз придется…
– Тебя долго не было, господин. – Малек присел возле меня и почему-то говорит шепотом.
– Долго – это сколько? – Молчит. Только глазами хлопает. И Крант молчит.
– Сезон, два, сколько меня не было?
Оказалось, всего лишь полдня. Сходил, называется, за камушек. На минутку. По надобности.
– А остальные где?
– Они ушли, нутер.
– Что, пообедали и ушли?
Словно мне не все равно. Словно это я обязан следить, чтобы все в караване пожрали.
– Нет, нутер.
– Чего «нет»?
– Устраивать трапезу не стали. Так ушли.
– Почему? – Нет, у меня точно что-то не то с головой. По нормальному, так за караваном бежать надо, а я лежу, вопросы спрашиваю.
– Великий и Мудрейший приказал.
– Да? И какая вожжа ему под мантию попала?
Малек уставился на меня с открытым ртом. Вроде как не понял. А Крант вообще в разговоре не участвует. Он делом занят. Молчит и оберегает. Кто на что учился, как говорят.
Ну объяснил я Мальку, чего узнать хотел, и сам вразумительное объяснение получил. Более или менее.
Нашего Асстар… – как там его? – реально так тошнить начало. Это когда он к тому месту подошел, где я якобы пропал. И так его выворачивало, так нашего наимудрейшего колбасило, что пришлось привал отменять. «Оттуда не возвращаются» – такой диагноз колдун мне поставил.
– И все ушли?
– Да, господин.
– А вы чего ж тогда остались?
– Ты приказал ждать тебя здесь.
– Приказал… А если б я не вернулся? Так и ждали бы?..
– Господин, ты дал мне свой плащ!
– И мне!
О, и Крант отвлекся от службы. Наверно, большую глупость я ляпнул. Если и этого мужика зацепило. Неужто и вправду ждали бы? Собака, что умирает на могиле хозяина… Спаси и помилуй от такой верности. Фанатизм – страшная штука.
– Хорошо, хоть Меченый не остался.
– Он выполняет другой твой приказ…
Ну да, идти с караваном.
– …Вернется, когда выполнит.
– Ну уж нет! Незачем ему сюда возвращаться. Лучше мы его догоним. Крант, мы можем догнать караван?
– Можем. Если прикажешь идти в темноте.
– А без приказа?
Молчание.
М-да. Ночью в горах… Ладно.
– А на фига нам вообще этот караван?! Без него можно? Крант, тебя спрашиваю.
– Можно.
– Ну и…
– Много убивать будем.
– Блин! А-а… убивать обязательно?
– Нет. – И опять молчание.
Интересно, в этом мире есть какие-нибудь курсы, где учат нормально разговаривать. Я бы послал туда своего оберегателя.
– Тогда убьют нас. – Это уже Малек вмешался.
– Чего?
– Пойдем без каравана, не будем убивать – убьют нас.
– Понял. Спасибо. – Пять секунд на размышление. – Значится, так. Поднимаем меня, любимого, и быстро двигаем за караваном. И убиваем, если без этого никак. Крант, это тебя касается.
– Слышу и слушаюсь, нутер.
Подняли. Двинулись. Ножками. Поалов нам не оставили. Добрые люди – пожалели животных. Да и нет ночного зрения у поалов. И у меня, кстати, тоже.
К каравану мы присоединились на рассвете. Раньше было опасно. Колдун все подходы «заминировал». А снял защиту – мы тут как тут. Нарисовались – не сотрешь. Но он совсем не обрадовался нашему появлению. Не знаю уж почему. Спал, наверное, плохо.
3
Спросил Марлу, к чему бывает красный закат. Оказалось, не к ветру или морозу там, как я думал, а к туфору. Ладно, поживем, посмотрим, что это за туфор такой.
Нашли своих поалов, заняли прежнее место в караване, и вперед. Не стоит задерживать движение и сбивать график. Он сам собьется, и без нашей помощи. А так мы хоть крайними не будем.
Днем налетел ветер. Сильный, порывистый. С песком и звуковыми эффектами. Несколько животных запаниковали. Не всех удалось удержать. Двое или трое сбросили груз. Еще один – всадника. Тот сломал шею. Три человека получили легкие ушибы. Четвертый вывихнул два пальца на руке.
Пальцы я вправил. Потом. Когда все закончилось.
Ветер прекратился. Животных успокоили и перегрузили. Караван готовился к отправлению, а я все не мог сесть на поала. Упрямая тварь не хотела стоять на месте.
– Ты почему не сказал, что видел туфорное солнце?!
От неожиданности я так дернул повод, что поал упал на колени.
Рядом стояла Марла. Такой свою Лапушку я ни разу не видел. Кажется, у нее кулаки чесались накостылять мне по шее. Блин, еще немного – и я стану бояться эту женщину.
– Прости, Лапушка, дурака. Не сообразил…
– Не называй меня так! – А потом она чего-то Мальку рыкнула. Тот дернулся, как от удара. Будь пацан в звериной форме, наверно б, хвост поджал.
Марла ушла, а я влез на присмиревшего поала.
И без того погано на душе, так еще колдун вякать начал. Слугой смерти меня назвал.
Как только меня не обзывали в моей «легкой и приятной» жизни, а вот так – в первый раз.
– А сам ты куда свою мудрость засунул? Почему не предупредил?.. – не слишком тихо спросил я.
Ближайшие поалы шарахнулись. А колдуна будто ветром сдуло.
Не надо меня сейчас доставать. Мне и так мерзко и противно. Как называют того, кто знал, но не помешал? Пособником или соучастником? Сообрази я раньше, что к чему, и, может, не пришлось бы везти труп, чтобы сжечь его на привале.
Придется теперь обо всем странном, чего увижу, болтать не переставая. Уж лучше пусть считают придурком с недержанием речи, чем пособником смерти.
Ну не умею я воскрешать таких мертвых. Не учили меня…
«Слуга смерти», надо же… совсем по-другому звучит, чем «ларт». Обиднее.
Да, мал рыжий клоп, а кусается больно.
Вечером Марла ко мне не пришла. И Малек прятался где-то. С вечера и до утра. Вот идиот. О голодном хозяине думать надо, а не о всяких извращениях. Что я и сказал пацану. Почти слово в слово. Утром. Как он удивился!
Меня что, сексуальным маньяком здесь считают или как?
– Еще раз без ужина меня оставишь, я Кранта понадкусываю. А он тебе утром «спасибо» скажет. Сколько раз захочет, столько и скажет. Понял?
– Да, господин.
– Где мой завтрак?
– Несу, господин. Подожди… – И убежал.
– Нутер…
– Да, Крант.
– Я твой сберегатель. Но не корм. – Внушительно он это сказал – я проникся.
– Знаю, что не корм. А Малек этого не знает. Или ты хочешь сказать ему?
– Он твой слуга, не мой.
– Вот и ладушки. Но пока он не принес чего пожрать, держись от меня подальше. Очень уж аппетитно ты выглядишь сегодня.
– Ты тоже… господин, – острозубо улыбнулся Крант.
Но на пару шагов отошел.
Заметка на будущее: не шутить с нортором на кулинарные темы.
А вот и Малек. С узелком и кувшином. Интересно, чего у него в узле?
4
– Кажется, здесь недавно много умирали.
– С чего ты взял, хозяин?
Так уж у нас повелось. Если я изрекаю какую-то глупость, то разговаривает со мной Малек. А остальные делают вид, что ничего не слышат. Но при этом держат ушки на макушке. Дерьмовый из меня провидец получился. Типа Кассандры. Только дерьмовые ситуации и предвижу. Да и то иногда. А таких «Кассандр» в любом мире не очень любят. Вернее, очень не… Меня вроде пока терпят. Так ведь и проблем больших от меня пока не было.
Второй раз про туфорное солнце я вовремя сказал. Обошлось без трупов.