Последний Хранитель - Ларт Многодобрый

Я повернулся к нортору. Тот недоверчиво смотрел то на спящего Малька, то на Марлу.

– Он истинно ипша?

– Крант, ты оскорбить меня хочешь?

– Нет, Марла, не хочу.

Две бойцовские собаки. Просто встретились. Не на ринге.

– Полукровка он, – Марла вздохнула. – По отцу.

– Он опасен?

– Все Тени опасны. Ты сам это говорил.

– Говорил. А этот?.. – Голос Кранта стал совсем уж тихим. Марла закрыла глаза и, кажется, заснула. Стоя. Я уже начал сползать с кровати, когда услышал голос. Марлы, не кровати:

– Не доводи дело до поединка. Я не вижу, кто переживет его. – Так иногда разговаривают во сне. Или под гипнозом.

– Но он всего лишь полукровка! – Крант обиделся?! Не-э, показалось, наверное.

– По отцу! Не забывай! – Голос у Марлы уже нормальный и глаза открыты. – А еще он пережил перелом. Не на двадцатом сезоне – на тридцать втором!

– Так он почти…

– Да! Когда он проснется, то не будет уже детенышем.

– Он может не проснуться.

– Да?..

– Если нутер прикажет, то я…

– А нутер прикажет? Ты прикажешь, Пушистый?

– О чем это вы, оба-двое? С этого места, пожалуйста, подробнее.

Я все-таки сполз с кровати и теперь пытался понять, отпускать мне ее спинку или еще немного подержаться.

– Твой оберегатель считает, что твой спящий слуга опасен. Для него.

– Не для меня! Для нутера!

Все-таки подержимся еще. Пока пол не перестанет качаться.

– Знаешь, Крант, думаю, от Малька я смогу защититься. – Марла фыркнула, но спорить не стала. – Если понадобится, смогу! А ты… слышал, чего сказала Марла? Не трогай пацана и все будет в порядке. Понял?

– Да, нутер.

– Вот и ладушки. А теперь… Кто-нибудь еще есть хочет? Или только я весь из себя такой голодный?

– Я хочу, – не стала скромничать Марла.

– Тогда пойдем вниз.

– А сюда?..

– Не-э, Лапушка, сюда нельзя. Разбудим Зверя, он опять нас без жратвы оставит.

Марла улыбнулась. Не показывая зубов.

– Он еще полночи спать будет. До Санута.

– Все равно давай пройдемся, а?..

Умеет Марла быстро и тихо открывать засов. Мне еще учиться и учиться.

– Нутер, я могу с тобой поговорить? Без нее?

– Прямо сейчас?

– Да.

Нортор так не двинулся с места. Будто пол возле кровати клеем намазан. И лицо у Кранта было такое, словно он утопится в моей джакке, если я откажу.

Блин, и какой идиот говорил, что много слуг – это круто, легко и приятно?.. Его бы на мое место!

– Марла, иди. Я догоню. – А сам дверь закрыл. На засов. Тихо у меня не получилось. Зато быстро.

18

И почему это саблезубого тигра называют тигром? Белый он, без полос. И пушистый, как ангорский кот. И клыки у зверя не сабельные. С меч они длиной. Короткий.

С такой зверушкой Крант когда-то общался. И ее клык при себе носил.

А сегодня мне его попытался всучить.

Мол, я нутера должен оберегать, а получилось, что нутер меня спас. Да еще два раза. Должник я теперь нутера. На три жизни вперед.

Такую вот ерундень вбил себе в башку мой сберегатель.

Ну грохнул я двух тиу, что возле нас с Крантом крутились. Попались они мне под Нож. Так это Ножу спасибо, а не мне. Еще одного серокожего Марла с Меченым завалили. Как – не видел. Занят тогда был. Очень. Но на тело потом глянул, мельком. Будто «кисой» оно драное было. Той самой, мечезубой. И правая рука на фиг отрублена. Вместе с плечом.

Так что ж, Марлу с Меченым Кран тоже награждать станет? За отвагу типа.

Спросил у него.

Оказалось, не станет. Не за что.

Меченый вроде как слугой моим считается. Значит, умирать не должен без моего приказа. А Марла… ее вообще эта драка никаким боком не касалась. Могла сидеть себе спокойно и обедать, пока мы играли в свою маленькую войну. Теперь вот мне решать надо: принимать ее помощь или посчитать нежелательным вмешательством и жуть как оскорбиться. Компенсацию там потребовать или на дуэль вызвать.

Оригинальный, однако, подход к проблеме.

А спасибо сказать и в щечку поцеловать – за слабость посчитают или за оскорбление действием?

И с другим помощником как быть? Что сначала оставшихся тиу прикончил, а потом нас всех чуть на ремни не порезал. Тоже «благодарность перед строем» и «контрольный поцелуй в лобик»?..

А Крант встал передо мной на колено и зуб кошачий протягивает. Будто не для него все это говорилось. Будто себя, любимого, мне послушать захотелось, вот и сотрясаю воздух.

– Крант, для особо непонимающих повторяю: мне это и на фиг не нужно. Ты Белую Смерть завалил, тебе ее клык и носить.

– Откуда ты знаешь про Белую?! – С колена он не встал, но в клык вцепился, как в спасательный круг. Двумя руками.

– Приснилось мне, Крантушка. Знаешь, некоторые спят и сны видят. Интересные. Вот и со мной такое бывает. Иногда.

Смех смехом, но насчет сна я не шутил. Хотя не знаю, можно ли это назвать сном. Секунду все длилось, не больше. Только глянул на клык – Кранта увидел, что с большой ангорской кошкой сражается. Мечезубой. Среди снега и льда. Испытание ему такое назначили. И две пары бровей у Кранта. Не носил он тогда повязки. Ученику не полагается.

И сейчас не носит. Нечего стало Кранту под повязкой прятать.

– Приснилось? Так ты сновидец?!

Блин, ответ вопросом на вопрос считается наездом и наказывается по всей строгости…

– Знаешь, Крант. Ты, конечно, нормальный мужик, и поболтать с тобой интересно, но давай вспомним, что у тебя есть хозяин. Которого не только оберегать, но и слушаться надо.

Хотя бы иногда.

Но эту мысль мы скромно замолчим. Мы, Лёха Непревзойденноскромный. Язык можно вывихнуть, если выговаривать.

– Вспомнил? Тогда твой нутер тебя убедительно просит: подняться, убрать этот зуб туда, где ты его прятал, и сопроводить очень голодного хозяина вниз. Блин, я сегодня пропустил обед! Могу я теперь спокойно поужинать?!

Странно, но мой ор подействовал. Крант встал, надел цепь с клыком на шею, убрал под одежду. И все это медленно, неохотно, явно напоказ. Смотри, мол, чего ради тебя мне приходится терпеть.

– Кстати, Крант, ты есть хочешь? – Очень уж внимательный взгляд стал у нортора. – Что-то я не видел, когда ты ешь…

– Нутер хочет увидеть меня за кормлением? – И опять эта дракульская улыбка.

– Нет, пожалуй, не хочу. Но если ты голоден, то с этим надо чего-то делать.

– Меня учили справляться с голодом.

– Сидеть голодным и терпеть?

– Или находить замену привычному корму.

– Ага. А-а… никаких проблем у тебя не будет с этой заменой? Или у меня?

– Нет.

– Ну тогда пошли. Ранул нас наверно заждался. Да и Марла…

Интересно, что скажет Марла?..

19

Трудно удовлетворить обиженную женщину. Особенно если она зверем может стать. Большим, хищным и кусачим. Или говорит, что может.

– Зачем ты мне это сказала?

– Не спрятать ипшу под тонким покровом, – ответила. Вроде как поговоркой. Понять бы только, чего Лапушка сказала. И к чему.

– Так ты ипша?

– Нет. Я из Кугаров. – Замолчала, потерлась плечом об меня. – И я ошиблась, Пушистый. Я очень ошиблась, – в самое ухо шепнула, словно в чем неприличном призналась.

– В чем ошиблась?..

– Думала, он из наших. Только Закатных. Или из Песчаных. Они тоже с красной шерстью. Вот и попросила за него. Прости. До Перелома трудно определить истинного Зверя. Я не чарутти…

Этот разговор о Мальке мы завели… в постели. У Марлы в комнате. Первый раз я оказался у нее.

– Так ты тоже Тень?

– А Крант тебе не сказал?

– Нет.

– Тень.

– Или Мастер Теней?

– Откуда узнал?!

Трудно отвечать, когда на тебе лежит полтора центнера живого веса.

– А если от Кранта? – хриплю и пытаюсь вздохнуть.

– Он не знает.

– Тогда угадал, – брякнул, что первое в башку пришло, и попал в точку.

– Тебе многое удается, Пушистый, – сказала задумчиво и откинулась на спину.

А я тем временем вентилирую легкие. Все-таки без груза намного легче дышится.

Ситуация как в анекдоте: «…А ты была когда-нибудь с культуристом?» – «Ага. Ощущения такие, словно на тебя падает шкаф…»

– Удается? Еще бы! Я же ларт.

И меня опять вмяли в лежанку. А она у Марлы потверже моей будет.

– Никогда не повторяй этого. Ты – не он!

– Но Машка…

– Огненная? Она ошиблась. Запомни: ты – не он!

– Точно?

– Я знаю вкус этих тварей.

– Так ты поэтому меня кусала? Проверяла?

– Не только. – Марла фыркнула. Как кошка. И отпустила меня.

Видел я как-то общение влюбленных кошек…

– Тогда мне все с вами понятно, Мастер…

– Не называй меня так, Пушистый. Не надо.

Это не угроза. И не просьба. Предупреждение. Пока еще. Первое. И, скорее всего, последнее.

– Ладно, Лапушка, не буду. Или так тоже не называть?

– А так называй.

Чем нормальный мужик занимается с бабой в постели? Спит? Тоже вариант. Я вот разговариваю. Все, чего мог, сделал, теперь вот отдыхаю. И ума-разума набираюсь.

Тяжело в деревне без пулемета, а в незнакомой местности – без знаний об этой местности.

«Туда нэ хады, там снэг в башка попадет… А туда хады – там баба сладкая живет…»

Вот и набираюсь этих самых знаний, где и как могу.

Как говорил незабвенный Пал Нилыч: «Живи и учись, чтоб делать глупости с умным выражением лица».

С глупостями – никаких проблем. С умным выражением?.. Ну я стараюсь.

– Лапушка, а чего это у Малька было?

– Где?

– Сначала на шее, потом в кулаке.

– Ты и на шее видел? – Марла удивлена и не скрывает этого.

– Видел. А не должен был?..

– Мало кто может видеть. Даже снятую гибору. Особенно такую.

– Какую?

– Сильный чарутти ее делал. На сильного Зверя. Мне бы сразу догадаться…

И Марла задумалась. Пришлось напомнить о себе. Любит Лапушка, когда ее гладят по спине.

– Ну увидел я эту ерундень. Ну и ладно. Все равно ведь не понял, зачем она.

– Чтоб Зверя удержать. Трудно это без гиборы.

– Ага. А на шее почему?

– Держать.

– А на руке? Тоже держать?

– Нет. На руке – хранить.

– Кого хранить? И от кого?

– Гибору хранить. Чтобы не потерять.

– Ну…

– Вот когда ты разрешишь Мальку подумать о детеныше, тогда он и наденет гибору ему.

– На шею?

– Да.

– А у тебя она тоже есть?

– Нет.

– Почему?

– Я не ипша. И не полукровка.

– А чего Крант болтал, мол, ипш больше нет?..

– Мало их осталось. Несмешанной крови.

– Почему?

– Говорят, норторы сильно охотились на них.

– Как на зверей? Из-за меха?

– Как на врагов. Очень опасных.

– И?..

– Многих убили. Но выжившие стали еще опаснее. Особенно для норторов.

– А зачем им это надо?..

– Кому?

– Ипшам, норторам.

– Говорят, древняя вражда между ними. И она древнее Мостов и Башен.

– Чего древнее?..

– Так говорят.

Ясненько, о мостах и башнях в другой раз.

– Лапушка, а…

– Пушистый, ты ко мне лежать пришел и говорить?

– Ну поговорить тоже можно.

– Говорить хватит.

– Почему?

– Надоело.

– Тогда встаем?

– Стоя мне тоже нравится, – мурлыкнула Марла, прогибая спину.

Неутомимая женщина!

20

«День прошел, как миг пустой…»

Кажется, так писал великий русский классик.

За первым днем прошел второй, третий, пятый, а я все еще живу у Ранула.

Утро после той разборки с тиу началось для меня с извинений. Сначала Малек извинялся, что не узнал в моем «восточном приятеле» Ловчего. Еще за то, что не выполнил весь мой приказ. ВЕСЬ! Кто и зачем выяснил, а съесть моего обидчика не успел. Тот Ловчим начал становиться…

И какой только идиот отдает такие приказы?! Я?? Не помню что-то…

После Малька я общался с Ранулом. Тот тоже: «Прошу многоуважаемого простить…» и все такое. И не за себя просил, за сына сестры. Тот, мол, предал меня, не защитил.

Я так и не понял, с какой стати он защищать меня должен?.. И почему это все так мечтают стать моими должниками? В этой или следующей жизни. Других кандидатов нету? В чем тут прикол?

Говорить «уходи противный» Ранул мне не стал. А я не стал срываться с привычного места, где меня хорошо кормят. К чему спешить с отъездом, если никто не гонит? Да и некуда мне особо торопиться. Чего я здесь знаю, кроме ближайшего леска да любимого города Ранула? Где тут нужен врач с моим опытом и квалификацией? В этих краях вроде как не требуется. Вот и числюсь я пока в отпуске. Давно о таком мечтал. Чтоб забраться в глушь, где люди болеют только похмельем и насморком, где их вполне устраивает форма носа, ушей и количество ребер. И у себя, и у своей дражайшей половины. А если нет, то все решается без помощи пластического хирурга.

Я еще Ранула про Ловчего спросил. Так он, как тогда Малек, рот захлопнул и сделал вид, что никогда разговаривать не умел. Только и узнал я, что при каждом Храме Ловчий имеется. А чего он за зверь и с чем его едят, про то ни-ни. К следующему Храму сезон пути, не меньше. Может, поэтому Ранул меня в шею гнать не стал…

Я еще на один аукцион собирался, но послушал Марлу и передумал. Ничего интересного там не будет. По крайней мере, для меня.

Звери будут продаваться. Грузовые и легковые. В смысле верховые. Ну и вожаки, само собой. С белым пятном на ноге. Это пятно, говорят, удачу притягивает. Верный путь всему каравану указывает…

В такой вот маразм здесь верят. Но спорить с местными традициями… Слышал я о таких спорщиках. Пережила и пережевала их традиция. По мне, так пусть верят, в чего хотят. Хоть клыки своим поалам золотят, если надо. Мне все едино.

А еще каждому зверю тут проводник полагается. Так они вместе и продаются. Или нанимаются. Два в одном.

Ну мне транспорт для каравана не требовался, вот я вместо аукциона к реке сходил да по городу пошатался. На городок из российской глубинки он похож, которому не меньше полтыщи лет. Архитектура, дух старины, неторопливая жизнь… Никто никуда не торопится. Даже трамвай или троллейбус по улицам пустить не хотят. Допотопным автобусом обходятся, что помнит, наверное, еще времена мамонтов. Или на своих двоих топают.

А в этом мире вместо автобуса разве что поалов используют. Или шорнов. Если караван горными тропами пойдет. Особо продвинутые и ленивые горожане на носилках перемещаются. С двумя или четырьмя носильщиками. Все зависит от комплекции пассажира. Или величины его внутреннего «Я».

Встретил я тут одного такого: росту полтора метра в прыжке, комплекция – за ручкой швабры спрятаться сможет, а вот носилок ему мало показалось – в паланкине разъезжал. Да в таком, что улицу почти перекрыл. Прохожим стены приходилось обтирать.

Вот я и ляпнул насчет неправильной парковки. Просто так, к слову пришлось, а сам на другую улицу уже думал идти, а тот, что в паланкине, взял и обиделся. И паланкидера – как их здесь называют – на меня натравил. Перед носилками всегда здоровый такой мужик идет. С шестом. Погремушкой гремит и громогласно сообщает, какая важная персона за ним следует. А если персона инкогнито путешествует – «за закрытыми шторами», как говорится, – тогда молча колотушкой греметь полагается и шестом дорогу очищать. От особо глухих и тупых.

А тут я со своим недовольством…

Посчитать мне ребра паланкидер не успел – Крант помешал. С некоторых пор он при мне неотлучно держится. Даже когда я за ширму захожу, в джакке помокнуть, там, или в усул пожурчать, так нортор возле ширмы отирается. А в этот раз рядом со мной встал. Слева.

Паланкидер только глянул на Кранта и к земле прирос. Вместе со своей тросточкой. Не иначе о чем-то вечном задумался. А пырсона в паланкине вякнул чего-то, и носильщики назад сдали, да в ближайший переулок свой транспорт затолкали. Еле разместились там.

Я когда мимо проходил, глянул – не из злорадства, любопытства токмо – и морду увидел. Того, в зашторенных носилках. Миг только и смотрели друг на друга, но…

Не знаю, есть ли любовь с первого взгляда, но наоборот – точно есть!

Вот только глупо поворачивать обратно, когда тебе дорогу уже уступили.

Я потом эту рыжую пырсону в заведении Ранула встретил. Хозяин ему лучшую комнату приготовил. Из тех, что остались. А этот недовольство выражать начал. Мол, в прошлый раз «люкс» был, а теперь конура какая-то.

Ну один «люкс» у Ранула, чего тут поделаешь?.. Прежнего жильца на фиг, а этого вселять? Или двух в один «люкс» запихнуть?..

Вот к самому интересному мы с Крантом и вернулись. Голодные. А со мной голодным письменно лучше общаться. Бумага, она все стерпит. Даже если ее мнут и об стену бросают. Это после хорошей жратвы я добрым становлюсь. И терпеливым. Самую малость.

Короче, не повезло рыжему. Не на того наехал. И не в то время.

Пока мы общались на повышенных тонах, Ранул чуть в обморок не упал. Я думал, может, съел мужик чего… Оказалось, от переживаний.

– Это же Величайший и Мудрейший, – шепнул он уже в комнате. Да еще на дверь оглянулся. Словно этот «величайший» мог пройти сквозь нее. – Любой с радостью уступит все, что Мудрейший пожелает.

Не вовремя это Ранул сказал. В самом начале обеда.

– Слушай сюда. Я – не любой. Это понятно?

– Да, многоува…

– И меня не гребет: могучий он или еще какой. Наглых таких я с детства терпеть ненавижу. Усек?

– Да-а…

– А если этому не нравится комната, то пусть идет к…

У Ранула совсем уж несчастный вид стал.

Да-а, не позавидуешь мужику, попал между двумя бригадами. В самый центр разборки.

Так, спокойно, Лёха, вдох-выдох… носом вдох, посчитай до пяти… нет, лучше до десяти! Ртом выдох. Успокоился? Теперь говори.

– Короче. Чего-то кому-то не нравится? Тогда легкого ему Пути. И не надо портить здесь… пейзаж.

Но рыжий коротышка никуда не убрался. Как потом оказалось, ко мне он и приехал. Вернее, ко мне-другому, что давно уже рассыпался в прах. А теперешний миной Рид не имел ни малейшего желания чего-либо продавать. Особенно такому покупателю, который хамит незнакомым прохожим.

Да еще продай ему то, из-за чего меня чуть не убили. Перетопчется! Себе все оставлю.

21

Если жизнь становится слишком скучной, можно завести собаку. Или врага. О скуке тогда не скоро вспомнишь.

Мысль вообще-то неглупая, но вряд ли у меня получится. Обзавестись собакой. Не видел я их в городе. Ни одной. И кошек не видел. А крысы есть. Только называются по-другому – касырт. И ловят их зверушки, похожие на ящериц. Несколько таких я в гостинице заметил. Самая маленькая на ладони уместится, а большая – с таксу величиной. Но по стенке бегает только так! Ранул говорит, мол, охотники они хорошие. Но вряд ли эта ящерка будет лежать на коленях и мурлыкать. Или станет заглядывать в глаза хозяину, выпрашивая вкусную косточку.

А с врагами у такого нормального мужика, как я, вообще полная лажа. Даже поругаться не с кем. Меня или любят до дрожи в коленках, или боятся. Тоже до этой самой дрожи. Даже рыжий коротышка и тот стал сама вежливость. При встрече нежно так улыбается и спрашивает о здоровье.

– Не дождешься, – отвечаю. По-русски. А потом на местном интересуюсь его здоровьем.

Не принято здесь спрашивать: хорошо ли спал и какие сны видел. Я вот раз спросил как-то, так «великий и могучий» чуть с табурета не упал. Не все здесь, оказывается, сны видят. А те, кто видит, в особом клубе состоят. Гильдия сновидцев называется. Был тут один такой. Проездом. Тоже в «люксе» останавливался. Уже после ремонта. Ранул с таким почтением о сновидце этом говорил, будто тот сам папа римский и президент крупнейшего банка по совместительству. С последним паромом уплыл сновидец.

А первый паром мы ждем со дня на день. Дождей нет, но вода в реке прибывает. Медленно и уверенно. Совсем немного зарубок на мерном столбе осталось. Город гудит, как улей весной. Купцы пакуют последние тюки. Караванщики решают оргвопросы, нанимают, если надо, дополнительную охрану. Или продлевают контракт с прежней бригадой. Охранники целыми днями заняты подгонкой снаряжения и тренировками. А старшие бригад или стай вроде Марлы с Меченым – отбором новичков. Я как-то пошел с ними, посмотрел – ничего интересного. Свой спецжаргон, не слишком понятный постороннему, короткие поединки, похожие на те, что были на аукционе, какие-то клятвы, обещания…

Я так понял: не любят здесь письменных контрактов. В трех экземплярах, да еще заверенных нотариусом. Все больше словами обходятся. А пишут только по особым случаям и по большим праздникам.

Короче, все в городе при деле, один Лёха Серый погулять вышел. И занимается этим с утра и до обеда. А после – тут «тихий час» наступает, вроде сиесты, и до первого заката отдых длится. По улицам только ящерицы да слуги бегают. Жарковато днем. Те, кто может, тенью в саду наслаждаются, в комплекте с песнями и чем-нибудь прохладительным. Или еще каким развлечением балуют себя. Марла большая охотница до подобных занятий. Особенно в последние дни. Словно ей длительный пост предстоит, причем в самое ближайшее время. Вот и старается оторваться по полной программе.

А я уставать начал от затянувшегося отпуска. Скуку чувствую, а идей, чем занять руки и голову, пока нет. Оказывается, слишком мало полезного я умею здесь делать. Даже на поала правильно сесть и то проблема. Всему, понятное дело, можно научиться. Было бы желание. Вот только желания путешествовать вместе с рыжим-конопатым у меня нет.

А этот «великий и могучий» собрался пристроиться к каравану Марлы. И такие сказки парням Меченого рассказывает, заслушаешься.

Меченый поначалу в глубоком пессимизме пребывал. Я не сразу понял, в чем дело. А ему разрешение мое требовалось. На прогулку с караваном.

Разрешил, понятное дело! Иначе фигня получалась: вся стая на охоту, а вожак на цепи остается. Он же удавится на ней! Или подохнет с тоски.

Слугой Меченый моим теперь считается. Ни мне это не нужно, ни ему, похоже. Но забрать плащ нельзя. Позор и смертоубийство. Для слуги. А Меченому только такой подлянки не хватает. Для полного счастья. Порядок он в своей стае быстро навел, а вот с Крантом особые отношения сложились. Вооруженный до зубов нейтралитет у них. Я не вмешиваюсь. Просто не знаю, чего тут сделать можно. Вот разъедутся в разные стороны, и все устаканится.

Хорошо хоть Марла у меня никаких разрешений не просит. Только удивляется, что я в городе остаюсь. Меченый тоже недоумевает. И Ранул. Ну этому-то грех жаловаться. А вот спросил у него: на фига я нужен в караване? – так вразумительного ответа не получил.

И все как в плохой рассказке сложилось. Или в филь-ме-«бродилке». Там герой собирает команду и отправляется на просторы родного или не очень родного края покорять то, чего кроме него покорить некому.

Мне команду собирать не пришлось. Сама как-то собралась. И на просторы решила отправиться тоже вроде как сама по себе. Никого не пришлось уговаривать. Скорее наоборот: следить, чтобы меня случайно не прихватили. Я ведь не герой, а сторонний наблюдатель здесь. Это рыжий и «великий» у нас и за героя, и за сказочника вкалывает.

Типа знает он одно укромное местечко, так там сокровищ!.. Греби чем хошь!

Рассказывает, а сам на слушателей поглядывает. Клюют или как?

Мне-то его байки до одного места – я и покруче слышал. В кино. А вот у Марлы глазки заблестели. И Меченый уши до пола развесил. И парни его… Ну прям дети несмышленые, что всем сказкам верят. Да еще удивляются, чего это я не реагирую. Ну сказки ладно, бог с ними, вот «сказочник» у меня… как бы это без мата сказать… сомнения вызывает. Вроде ничего плохого мне коротышка не сделал, но вот не хочется идти за этим «Сусаниным» незнамо куда и непонятно зачем. Не хочется, и все тут.

Да еще Молчун вспоминаться стал. Все чаще. Месяца полтора, наверно, не вспоминал о нем, – и на тебе! Не хватает мне его уродливой морды. Тоскует, поди, зверюга без меня. Хороший ему хозяин попался, блин, «заботливый»!.. Зверя одного оставил, а сам смылся невесть куда и незнамо когда вернется. Если вернется.

А с Молчуном забавная история связана. Странная, можно сказать. Загадочная.

Я всегда получал то, чего хотел. Не знаю уж почему. То ли я такой везучий, то ли друзья у меня такие безотказные, но, когда я чего-то по-настоящему хотел, это «чего-то» всегда оказывалось у меня. И неважно, кому оно принадлежало раньше или для кого предназначалось. Так и с Молчуном получилось. Моим лучшим попутчиком по ночным прогулкам. А на улицах моего города опасно даже днем. Ну жизнь вообще опасная штука. Известно ведь, чем она заканчивается…

Но не за жизнь я веду разговор, как мог бы сказать Лёва Питерский, а совсем за наоборот. Молчун и есть это самое «наоборот». Но Молчуном он стал не сразу. Какие только клички я ему не придумывал! А он на них полным нулем. А на Молчуна очень даже одобрительно скалился. Как всегда, молча. Так и прилипла к нему эта кликуха.

А увидел я его у Савы Ранежского. Возле аквариума. С пираньями. Жена ему в тот месяц все уши прожужжала. Типа рыбок ей приспичило завести. Золотых. Последний писк моды и все такое. Ну он и внял ее просьбе. Нанял дизайнера и спеца по рыбам и аквариумам. На пальцах объяснил, чего ему надо. И место показал. И размеры. Вот только чем пиранья отличается от золотой рыбки, не знал. В глаза он этих рыбок не видел. Да и не было их столько, чтоб его аквариум заполнить. В том аквариуме бегемота купать можно. Сава все делает с размахом. А когда жена вякать начала, мол, рыбки не такие, сказал, что найдет себе новую жену. Для которой рыбки такими будут. А старую этим же рыбкам и скормит. Жена тут же и заткнулась. А потом на всех тусовках болтать стала, что пираньи – это еще круче, что за границей это последний писк. И ей поверили. А попробуй тут не поверь. Все знают, что Сава Ранежский шуток не понимает. И сам шутить не любит.

Все мои друзья давно себе нормальные погремухи завели, а он все на имя-фамилию откликается. Ну прям как в первом классе. Я на каком-то отмечалове спросил его: почему так, на фига, мол, выделяешься? А он – западло чего-то придумывать, мол, и так никто не перепутает. Тут он прав, такого амбала ни с кем не перепутаешь. А коль случится такое – тебе же хуже. Не любит наш Сава, когда его не уважают. И обижается. А от него, обиженного, и в аквариум с пираньями прыгнешь.

Мужики после того разговора Западло его хотели окрестить, но потом вспомнили, что такая погремуха у кого-то уже имеется. Не вспомнили только, где и у кого.

Третий день мы гудели, мозги-то и зависли.

Лёвиных мальков мы обмывали. Трое у него родилось. В один день. От двух разных баб. Такое вот совпадение. И хороший повод собраться всем вместе. Не только ж на поминках встречаться.

Не султан у нас Лёва, просто живет в разных городах. Работа у него такая.

Но я не о Лёве хочу говорить и не о Саве. Нормальные мужики, полжизни с ними знаком, а вот не хватает мне Молчуна – и все тут. Знал бы, что так будет, брал бы его не только на прогулки.

А ведь этого зверя поначалу Лёве хотели подарить. Типа презент к празднику. Типа у тебя тоже аквариум есть. Вот пусть этот кошмарик и живет в нем. Рыб пугает своими зубками.

Один я тогда воспротивился. Мол, у Лёвы своих мальков уже пятеро, на фига ему еще один? Малого ж воспитывать надо, а Лёва вечно занят. Мотается из города в город, с бабами знакомится, а в перерывах – бизнес налаживает. А аквариум и у меня есть. Пустой. Типа в особо голодный день я добавил к рыбкам картошки и поставил его на огонь.

Ну посмеялись, еще выпили-закусили, и Лёве достался другой подарок. Чего-то нужное для кочевой жизни. А с Молчуном ушел я. Хоть и не было имени у него тогда.

Дома быстро отыскал пустой аквариум, оставил малого осваиваться и тут же забыл о нем.

Плохой я хозяин, у меня даже рыбки долго не живут – забывал их кормить. Вот и с Молчуном вышла та же история: самому ему пришлось харч себе добывать. Подрос, охотиться стал, а малым – со стола таскал. Это я потом сообразил. Сразу я таким догадливым не был. Брякну рядом с компьютером тарелку бутербродов и отключаюсь от реальности. А в таком состоянии разве уследишь, сам всю еду оприходовал или помог кто?

О Молчуне я вспоминал, когда поговорить мне хотелось. Вытащу его из аквариума, устрою на столе поудобнее и общаюсь. Классным собеседником он оказался! Выслушает все, чего угодно, и морду бить не пытается. Только любил, чтоб его гладили во время разговора. По носу и над глазами. Удобная у него там выемка. Даже урчал от удовольствия. Хотя… насчет «урчал» я, может, и загнул. Молчун – он и есть молчун. Да только знал я, что нравится ему это. Стоило глянуть на его морду, и все понятно без слов.

Месяца через три зашла ко мне художница. Увидела Молчуна у меня на столе и обомлела. Он к тому времени в аквариуме уже не жил. Разбился у меня старый аквариум, а новый я так и не сподобился купить. Ну художница поахала, повосхищалась, потом рисовать Молчуна взялась. И классно так нарисовала! Глаза, зубы, когти, хвост с шипами… Короче, жуткая зверюга получилась. Не настоящий Молчун, понятное дело, а такой, каким он может вырасти, если повезет, конечно.

А еще через полгода я впервые выгулял его. Смешная история получилась, право слово. Занесло меня ночью в чужой район. А нашему городу покой только снится. Ну будь я трезвее, заказал бы мотор к подъезду, а так решил малость развеяться. Ну и пошел себе пешком до стоянки. Возле метро компашка молодняка отиралась. Из тех, что «сила есть – ум из любого выбьем!» Типа соберутся больше двух – и уже критическая масса. А в тот раз их было шестеро. Или семеро. Явный перебор. И все уже дошли до кондиции. К тому же чужой страх они чуют, как муха дерьмо. Так что бояться мне было нельзя. И сворачивать тоже.